Текст книги "Киты по штирборту. Второй шанс"

Автор книги: Антон Демченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

Глава 11. Горечь расставания

Разобраться, куда делся второй дирижабль, чья туша совсем недавно выглядывала из‑за атаковавшего нас каботажника, я так и не успел. Картинка в визоре заскользила, постоянно ускоряясь… кажется, в машинном решили поддать жару и «кит» рванул вперёд, набирая скорость и высоту. Всё, в визоре прицела только небесная синь и облака…

– Угомонись, Кирилл. – На плечо опустилась тяжёлая рука взмыленного, но чем‑то явно чрезвычайно довольного Полукварты.

– А? – Непонимающе протянул я.

– Сейчас поднимемся выше, и пусть попробует нас достать. – Усмехнулся Иван. Но довольный блеск глаз сменился беспокойством, едва по палубе разнёсся голос одного из наблюдателей.

– Пират в "перине"! Азимут – тридцать, превышение – двенадцать, расстояние – девяносто, скорость… девяносто узлов… идёт бортом! Орудия в полном боевом… это "кит", старшина! Опознавательные знаки… не различаются.

Очевидно, наблюдатели с основных постов уже успели доложиться на мостик, поскольку в тот же миг "Феникс", еле слышно застонав фермами, начал стремительно поворачивать носом от прятавшегося в облаках, той самой "перине", корабля, одновременно продолжая набирать высоту.

– Иголка! Доклад на мостик! Кормовые на "товьсь"! Канониры, не спать, сучьи дети! – Иван блеснул налившимися кровью белками глаз и мотнул головой. – Кирилл! Бегом к третьему кормовому, охотник! Заменишь Стёпку… рукосуя чёртова. Бегом – бегом, я сказал!

Понеслась… Прогрохотав ботинками, я примчался к указанному Иваном орудию, у которого, откинувшись спиной на переборку, прямо на полу сидел бледный матрос, баюкая руку, основательно замотанную в уже успевшие пропитаться кровью бинты.

– Вишь как… тряхнуло неудачно. – Скривился он, заметив мой взгляд. – Рука под автомат попала… Давай, вставай к прицелу и слушай меня. Сейчас покажем тихушнику, как на нас прыгать.

– Понял. – Кивнул я и, прильнув к прицелу, зашарил визиром по небу. Ага, вот он… действительно, "кит"… Но приказа на открытие огня так и не поступило. Вместо этого, ожила "вопилка" и по огневой палубе разнёсся голос капитана.

– Спонсонные в походное положение "на раз"… Это германский патруль.

– Флот Открытого Неба… ну конечно. – Сплюнул Степан. – Поняли, что каботажникам нас не взять, вот и нарисовались… с – суки.

– Роман, что за херня?! – Взревел палубный старшина.

– Да, они только – только себя обозначили! Клянусь, не было там "распятой вороны", старшина! Вот, ей – ей… Сенька, ты чего молчишь?! Ну, скажи!

– Так точно, Иван Евсеевич, – загудел второй наблюдатель, – он только – только себя обозначил. А до того, флага не было. И на куполе пусто…

– "Фартуком" прикрывался… наверняка. – Тихо проговорил Степан, пока я с любопытством наблюдал, как расчёты возвращают орудия в походное положение. – Любят они такие шуточки.

– А зачем это им? – Поинтересовался я.

– Эх ты, зелень… – Покачал головой матрос и скривился. Очевидно, рукой неудачно шевельнул. – Вот вывели бы эти каботажники нас под выстрел германца, и амба. Абордаж, живых за борт, груз на продажу. А "фартук" нужен, чтоб какой‑нибудь глазастик не углядел, что военный корабль разбоем занимается. Вот так.

– И что теперь? – Удивлённо протянул я.

– Да ничего. Не заладилось у хитрованов что‑то. То ли германец опоздал, то ли пираты нас слишком рано догнали… а может, мы вояк быстро заметили… в общем, разойдёмся бортами, словно ничего не было.

– Вот так просто?!

– А ты что хотел? Остановиться, поболтать с их цурлюфт – капитаном за жизнь? – Открыто, хотя и грустно усмехнулся Степан. И я не нашёлся с ответом… зато, с вопросами таких проблем не было.

– И что, мы вот так просто разойдёмся? А если германец сейчас саданёт по нам полным бортовым?

– Ну, ты же слышал, что капитан сказал? "На раз". – Ответил Степан, осторожно поднимаясь на ноги. – Это значит, что спонсоны в походном, а орудия за ними, в полной боевой. Один намёк и… этот германец, всё‑таки, не линкор, а обычный патрульный… хоть и кит. Так что, справиться с ним, нам вполне по силам.

На палубе воцарилась напряжённая, тяжёлая тишина. Расчёты замерли у орудийных постов, готовые в любой момент вернуть орудия в боевое положение… и только непрерывное бормотание наблюдателей, ведущих германца, нарушало общее выжидающее молчание.

– Степан, а что вообще германский патруль здесь делает? Мы же, вроде бы, рейх стороной обходим? – Тихо спросил я.

– Под нами Эльзас, паря. – Пожав плечами и дёрнувшись от боли в потревоженной руке, проговорил мой собеседник, с такой интонацией, будто этот факт всё объясняет. Может быть, кому‑то… но не мне, точно.

– Старшина, патруль начал набор высоты… он уходит! – Голос наблюдателя не дал мне задать вертевшийся на языке вопрос. А следом очнулась "вопилка".

– Отмена боевой тревоги, господа мои. Готовность два. Огневой палубе – перевести орудия в походное положение. Замки открыть.

– Всё слышали? Так чего застыли? Работаем, медузьи души… – Зычно проорал Полукварта и повернулся в нашу со Степаном сторону. – Кирилл, проводи Степана к медику. Нечего здесь переборки кровью пятнать.

Получив приказ, мы с канониром переглянулись и, кивнув, отправились прочь с огневой палубы. Слова Полукварты будто послужили сигналом… народ зашевелился, загомонил, явно расслабившись. Заворчали механизмы станин, разворачивающих орудия, следом раздался лязг внутренних створок спонсонов, и прозрачный, но едкий, кисловатый дым от сработавшей взрывчатки сразу стал гуще, налился белёсым цветом, расползаясь по палубе, но почти моментально исчез, втянутый натужно взвывшей вентиляцией.

Медик, тучный мужчина под пятьдесят, лысый как колено, встретил нас со Степаном во всеоружии. Стерилизаторы бурлят, операционная блестит… в общем, видно, что к бою готовился… точнее, к его последствиям.

– Вот, Еремей Михайлович, принимайте пациента. – Прогудел Степан, кивком указывая на свою замотанную в бинты руку. Толстяк хмыкнул.

– Опять ты… Как на этот раз угораздило‑то, Степанушка? – Со вздохом поинтересовался доктор, указывая канониру на затянутую белоснежной простынёй кушетку. А когда тот уселся на неё, не дожидаясь ответа, принялся быстро разматывать промокшие бинты…

– Под тягу автомата заряжания угодил. – Скривившись на миг, проговорил Степан.

– Вот, вечно ты куда‑то не туда угодишь… а мне потом лечи. То синяки от полицейских дубинок, то триппер… – Заворчал доктор, внимательно осматривая рану на руке матроса… бросил взгляд в мою сторону. – Ну‑ка, юнец, подкати‑ка вон тот столик. Будем латать нашего невезучего… А ты не кривись! Уже привыкнуть должен был… сколько раз я тебе за последний год швы накладывал? Три? Четыре? Вот и пятый потерпишь. И скажи спасибо, что тяга кости не переломала, в пыль бы перетёрла, тогда, только ампутация.

– Ну спасибо тебе, Еремей Михалыч… обрадовал. – Пробурчал побледневший канонир.

– Сиди смирно, горе луковое. – Шикнул на дёрнувшегося Степана доктор, поворачиваясь к столику, который я только что подкатил поближе к кушетке. Еремей Михайлович зазвенел инструментами и склянками. Бросил на меня короткий взгляд. – Ну‑ка, юнец… подойди. Будешь ассистентом. Посмотришь – поучишься, в жизни точно пригодится.

Вспомнив краткий курс полевой медицины прослушанный мною ещё Там, а заодно и собственные мучения на свалке, когда пришлось самому себя штопать кривой прокалённой иглой, я вздрогнул, но… отказываться от урока не стал.

* * *

Проводив взглядом выходящего из медотсека юнца, доктор обернулся к бледному канониру и хмыкнул.

– А молодёжь‑то нынче покрепче нас будет, а, Степанушка? Даже нашатырь не понадобился… Хех, хорошо. Будет мне помощник, а то вашего брата в медотсек и палкой не загонишь. Шарахаетесь, как чёрт от ладана. Опять же, спирт целее будет, что тоже неплохо…

Глава 12. Раз кораблик, два кораблик

В просторной капитанской каюте царила тишина, хотя люди здесь были. Собственно, в каюте присутствовал сам хозяин помещения и два его помощника. Все трое сидели за рабочим столом капитана и молча рассматривали расстеленную перед ними карту.

– Думаете, нас ждали? – Первым разорвал тишину голос Ветрова.

– Возможно, не нас конкретно, но то, что ждали, это точно. – Протянул первый помощник и, привычным жестом расправив пышные усы, чуть помедлив, договорил, – Если бы знали, что груз пойдёт на "ките", двумя каботажниками они точно не ограничились, даже при поддержке патрульного.

– Может, случайность? – Пожал плечами второй помощник, но в голосе его не было и намёка на то, что он сам верит в подобное "везение".

– Не похоже. – Покачал головой Гюрятинич. – Будь это случайность, "селёдки" не рискнули бы на нас лезть. Кстати, что с грузом?

– Порядок. Т о т груз цел. Снаряд угодил во второй трюм. Там пострадали два ящика для Фини Женераль, но они застрахованы, так что неприятностей не будет. Пробоину залатали, давление выровняли… Мелочи. – Ответил Семёнов, вновь теребя пышный седеющий ус. – Меня больше беспокоит другое. Если эти господа так ловко вышли на наш маршрут, может, стоит сменить курс? А то, сегодня пара каботажников, а завтра какой‑нибудь линкор в гости пожалует…

– Резонно. – Капитан побарабанил пальцами по крышке стола, уставившись куда‑то в пустоту, но почти тут же встрепенулся. – Вот что, искать через кого именно ушли сведения о грузе будем по возвращении, а пока телеграфируем в Новгород, пусть без нас землю роют… и, раз уж наше инкогнито раскрыто, предлагаю сделать ход конём.

Подчинённые Гюрятинича переглянулись и приготовились слушать. Капитан "Феникса" хоть и был изрядно моложе своих "советников", но умом пошёл в отца, а в хитроумии, что признавали оба помощника, давно перещеголял своего родителя.

* * *

Ветров вызвал меня к себе, через несколько часов после боя, как раз в тот момент, когда я ввалился после обеда в свой кубрик и с облегчённым вздохом упал на койку, мечтая о долгом сне. Какая учёба?! У меня после трёх часов ползания в «шкуре» по разгерметизированному трюму, руки дрожали так, что за обедом вилку с трудом удерживал! И тут такой облом!

– Вставай – вставай, Святослав Георгиевич ждать не будет. – Поторопил меня боцман, который и принёс известие о том, что мой отдых откладывается на неопределённый срок.

– Встаю, Кузьма Николаевич. – Вздохнул я. Боцман окинул меня долгим взглядом и. покачав головой, сунул в руку небольшую фляжку.

– Бордячок. Один глоток. – Коротко проинформировал он. Я послушно свернул крышку фляги и приник к горлышку. Жидкость, оказавшаяся во рту, обдала свежестью с мятным холодком и покатилась по горлу, чтобы через секунду упасть в желудок огненным шаром. Честное слово, я почувствовал как от порции этого адского зелья по телу прокатывается волна жара! Сон ушёл, словно его и не было, а тело стало просто невесомым.

– Эка тебя разобрало. – Усмехнулся боцман. Я кивнул, протягивая ему флягу, но он покачал головой. – Оставь себе, пригодится. Я у нашего эскулапа ещё возьму. И да, Кирилл… будь осторожнее с этим зельем. Не больше одного глотка в сутки, и не больше трёх раз подряд. Иначе сгоришь… Понятно?

– Понятно. Спасибо, Кузьма Николаевич. – Кивнул я, – а… зачем?

– На всякий случай. – Хмыкнул боцман, но заметив моё недоумение, добавил. – Пригодится, уж поверь.

– Вот как? – Протянул я. Что‑то мне это как‑то…

– Именно. Так что, давай, руки в ноги и бегом к Святославу Георгиевичу. – Кивнул боцман.

Ла – адно… Нищему собраться, только подпоясаться, так что меньше чем через десять минут я стоял перед каютой второго помощника. И не один…

– А ты что здесь делаешь? – Спросила Хельга, с которой я столкнулся нос к носу прямо перед дверью.

– Святослав Георгиевич вызвал. – Пожал я в ответ плечами. Дочь Завидича смерила меня подозрительным взглядом, фыркнула, вздёрнула носик и постучала в дверь.

– Входите. Оба. – Ветров, как обычно немногословен.

Я пропустил Хельгу вперёд и скользнул в каюту следом за ней. Вежливый, да… Как я слышал, в древности, люди таким образом проверяли, есть ли в пещере медведь. Понятно, что конкретно в этой "пещере" хозяин на месте… ну, вот пусть на Хельге свой сарказм и отрабатывает, а я в сторонке постою. Тихонько.

– Прибыли, значит… Хорошо. – Ветров, не вставая с кресла, кивнул нам на диван. – Да не стойте столбами, располагайтесь, беседа будет долгой.

Из каюты второго помощника капитана мы с Хельгой выходили чуть пришибленными грядущими перспективами.

– Ну что, бра – атик… – А нет, смотрю, уже оправилась… язва. – Пошли собираться?

– Идём… сестрёнка. – Кивнул я, поворачивая к спуску на нижние палубы. Хельга фыркнула и двинулась дальше по галерее, но пройдя несколько шагов, на миг замерла.

– Чтоб через полчаса был на шлюпочной палубе. Я не намерена бегать искать тебя по всему дирижаблю. – И пошла дальше. Ну да, как же Хельга могла не оставить последнее слово за собой? Кто бы сомневался…

Сборы были недолгими, так что у сходней знакомого шлюпа я оказался ещё до того, как туда пожаловал Ветров и Хельга. Правда, прощанием с командой пришлось пренебречь. Но на этом настоял Святослав Георгиевич. Единственным исключением стал боцман, но Ветров, услышав моё замечание о "всеведении" Кузьмы Николаевича, только отмахнулся. Дескать, кто‑то же должен был готовить шлюп к выходу…

Я обернулся на шум шагов. А вот, собственно и Глава нашей экспедиции. Второй помощник глянул на шлюп, на меня…

– Чего ждёшь? Начинай осмотр. – Буркнул одетый в гражданское платье Ветров, взлетая по сходням, и скрылся внутри шлюпа. Что ж, приказ получен и должен быть исполнен, не так ли?

Я закинул рюкзак в одну из кают, ближайшую к рубке и, подхватив с полки блокнот и грифельное стило, отправился выполнять распоряжение Святослава Георгиевича. Осмотр шлюпа перед выходом, за последние два месяца стал привычной процедурой, но от этого не менее важной. Пятьдесят шесть пунктов, за пропуск хоть одного из которых, я "влетал" на внеочередной наряд на камбуз. Чистка картошки – зло… Зато, память прочищает знатно, так что, теперь меня хоть ночью подними, оттарабаню все пункты по порядку или вразнобой, на выбор.

Закончив с внешним осмотром, я забрался в рубку, где Ветров тут же изъял у меня блокнот и протянул собственный. Ну да, ещё одна часть предполётного ритуала… и своеобразная проверка на внимательность. Пробежав взглядом по пунктам осмотра, отмеченным моим наставником, уже привычно поставил "галку" напротив ошибки нарочно допущенной Ветровым и, ещё раз просмотрев весь список, полез к нактоузу.

Заметив мои действия, Ветров неопределённо хмыкнул. Именно этот момент выбрала Хельга, чтобы объявить о своём появлении. В результате, от её громкого оклика, я треснулся головой о подставку, да так, что наверняка заработал солидный шишак.

– Все в сборе, значит, можем отправляться… – Констатировал наш командир, не обратив никакого внимания на моё шипение. Но тут же сам себя перебил. – Хотя, стоп. Сначала размещение. Кирилл, я видел, ты уже выбрал каюту? Моя – следующая. Хельга, твоя каюта – третья. В четвертую вход воспрещён. Там груз. Можете идти устраиваться, но учтите, выход через полчаса, не позже. Кирилл, на старте займёшь место двигателиста, Хельга, штурманский стол в твоём распоряжении. Да… будь любезна, переоденься в штатское. Форму оставишь на "ките", незачем светить нашу принадлежность к экипажу "Феникса". Кирилл, не суетись. На робе знаков отличия нет, так что можешь поберечь собственные вещи. Переоденешься перед сходом "на берег". Все всё поняли? Тогда, вперёд. Время пошло.

– Братик, будь любезен, помоги мне занести багаж. – "Пропела" Хельга, оказавшись на пороге рубки.

– Конечно, сестричка. – В тон ей ответил я, следуя за ней.

И застыл у люка, увидев сложенные на палубе миниатюрной пирамидой, чемоданы. Добротные такие, кожаные "сундучки" весёлого жёлтого цвета, с медными уголками… На фига ей столько, если полёт не должен занять больше четырёх дней, а? По чемодану на день, так что ли?

Часть 5. В небе и на небе

Глава 1. Полетели, посмотрели…

Известие о том, что нам троим предстоит путешествие на шлюпе, да не абы куда, а в парящий город, разбудило во мне жгучее любопытство. Я искренне предвкушал интересное путешествие. Опасность? Ну да, Ветров говорил, что мы повезём ценный груз, возможно и послуживший причиной нападения на «Феникс»… И что? Во – первых, это только предположение, а во – вторых… даже если это так, кто догадается, что груз был снят с «кита», а его доставку обеспечит лёгкий шлюп? Тем более, что о наличии на борту «Феникса» шлюпа приспособленного для дальних перелётов, никто кроме экипажа не знает, как уверяет сам второй помощник.

Меня, правда, несколько удивил выбор команды шлюпа. Всё‑таки, пара матросов из "абордажников", в качестве помощников, подошла бы куда лучше… на случай непредвиденных осложнений, но тут обычно немногословный наставник расщедрился на довольно подробное объяснение.

– "Резвый" зарегистрирован в парящих городах, как мой личный шлюп. Средство передвижения китежградского обывателя. Ничего удивительного в том, что в очередную поездку я взял с собой дочь старого друга, недавно закончившую училище и нуждающуюся в практике, и его малолетнего подопечного, портовые власти, равно как и возможные наблюдатели "охотников", если таковые существуют, не увидят. А вот трое крепких русских, явно знающих с какой стороны от прицела следует находиться, вызовут интерес со стопроцентной вероятностью. Если не у гипотетических охотников за нашим грузом, то у портовых властей, наверняка. Оно нам надо?

– Хм, а если… – Начал я, но Ветров меня перебил.

– А вот на случай "если", у тебя имеется весьма интересный пистолет и навыки выживания, да и я, знаешь ли, не кисейная барышня. – Усмехнулся Святослав Георгиевич и покосился на Хельгу. – А уж в четыре руки и глаза, мы наверняка сможем уберечь нашего штурмана от возможных неприятностей, а?

Хельга побледнела, и Ветров хмыкнул.

– Не переживай, девочка. Я действительно не считаю это путешествие опасным. То, что мы сейчас делаем, это скорее перестраховка, не больше. – Обратился он к замершей у штурманского стола девушке. Та вздохнула, но напряжение из её глаз исчезло. Или затаилось где‑то глубоко – глубоко. Святослав Георгиевич смерил её взглядом. – Но вот расслабляться не советую. Высокая Фиоренца, местечко довольно беспокойное.

– Расскажете? – Поинтересовался я.

– О городе? – Уточнил Ветров. И тут же чертыхнулся. – Кирилл! Где тяга, юнец?! Уши надеру!

– Ой! – Увлёкшись разговором, я не заметил, как показатель скорости пополз вниз. Бросил взгляд на приборы. Анемометр показал встречный поток, а вот если верить показаниям его старшего собрата вендиректа, то чуть выше идёт попутный "тягун" – Ветер сменился, Святослав Георгиевич! Поднимемся до сорока? Там сейчас южный тянет… девять узлов и скорость растёт.

– Растёт, говоришь? Ненавижу горы. – Вздохнул Ветров, покосившись в обзор на виднеющиеся по левому борту вершины Западных Альп, поднял взгляд к громоздящимся над ними облакам и покачал головой. – Нет, подниматься не будем. Наоборот, спустимся на десяток кабельтовых. Хельга, внимательно… меняем курс. Дай коррекцию на Морзин.

– Морзин? – Удивлённо переспросила та.

– Да. – Отрывисто проговорил наш капитан и добавил с лёгким недоумением. – У меня что‑то с дикцией? Или у тебя со слухом?

– Есть коррекция на Морзин. – Резко кивнула Хельга, склоняясь над штурманским столом. А Святослав Георгиевич продолжил говорить, как ни в чём ни бывало.

– По Рону мы в такой обстановке пройти не сможем. – Ветров качнул головой, словно указывая на темнеющие тучи. – Значит, делаем крюк. Отойдём к Морзину, а оттуда, через Араж ла Фрас на Межев… и широкой дугой к Пре Сан Дидье. Там уже до Аосты рукой подать.

– А если и там непогода? – Поинтересовался я, под щелчки высотометра, отмеряющего десятые доли кабельтова. Снижаемся.

– Тогда, отправимся через Гран Кобен на Мартиньи, а оттуда по Рону, как по ниточке. Думаю, к тому времени, фронт уже уйдёт. – Пожав плечами, проговорил Ветров и повернулся к Хельге. – Корректировка где?

– Ещё минуту, Святослав Георгиевич. – Прощебетала Хельга.

Эх, будь мы на ките, просто набрали бы высоту и перемахнули через горы без всяких проблем. Но "Резвый", всё‑таки не "Феникс". В грозовой фронт на нём идти – изощрённый способ самоубийства. А обойти поверху… Полтора часа на высоте пяти – шести миль, это максимум, который способен выдержать наш шлюп. Точнее, он может забраться на эту высоту, чтобы тут же начать медленный и вальяжный спуск… с отключенными двигателями и под радостный свист "пробитой" гермозащиты, аккурат в центр бури. Недостаток энергии сказывается. На больших высотах не только воздух более разреженный, но и эфирное наполнение меньше. "Китам" этот факт по барабану, у них поглощающая поверхность огромная, три – четыре сотни тысяч кубометров купольного объёма, это не кот начхал, а вот на шлюпе, с его десятью тысячами "кубиков", высота в шестьдесят кабельтовых уже критична. Не хватит питания для купольной защиты, тот схлопнется… и амба. А до земли одиннадцать с лишним километров свободного падения. Тот ещё аттракцион… Да и не успеем мы "подпрыгнуть", фронт накроет.

Ветров оказался прав, погода начала резко меняться уже через четверть часа, и нам пришлось прибавить ходу, чтобы уйти подальше от горного массива. А потом фронт сменил направление, и нам пришлось уходить к Альбервилю. Да и там, наш капитан, после недолгого размышления, связался по радиотелеграфу с местным портом, и в подступающих сумерках наш "Резвый" пошёл на посадку.

– Свободных эллингов нет. – Проговорил Ветров, вкладывая в журнал полосу телеграфного сообщения. – Значит, будем садиться прямо на поле. Кирилл, всё внимание на двигатели… и приготовься крепить шлюп по – штормовому. Хельга, в салон. Присмотришь за "хвостом". Не хотелось бы пропахать им землю. Чиниться здесь невозможно…

Капитан обвёл нас взглядом, помолчал, и…

– Я не понял, что стоим, чего ждём? Вперёд!

От рыка Ветрова, мы вздрогнули и разбежались по местам. Хельга скрылась в кормовой части шлюпа, а я вернулся на пост двигателиста, тем более, что ходить далеко не пришлось. Пара шагов, и я на месте.

Первые заряды косого дождя полоснули по обзору, когда "Резвый", направляемый уверенной рукой Ветрова, как раз опустился на поле у небольшого порта на окраине Альбервилля. Но мне в тот момент было не до любования стихией.

– Есть касание!

– Реверс!

– Есть реверс!

– Купол!

Над головами грохнуло, хлопнуло, шлюп, сложив купол, парусивший под напором всё усиливающегося ветра, дёрнулся, пытаясь подняться на одних нагнетателях, чьи сопла, развернувшись, уставились в землю под нами. Тщетно, разумеется. Одними двигателями эту махину не поднять. Дирижабль вздрогнул и замер. Пора!

– Кирилл, швартовы!

– Есть швартовы

Восемь рунированных труб, ещё недавно сложенных вдоль корпуса, и развернувшиеся вертикально сразу, как только шлюп оказался в кабельтове над землёй, превращая дирижабль в эдакого паука, тут же выпустили жала буров. Штормовые "якоря", совершенно непохожие на своих морских собратьев, с визгом вгрызлись в землю. Полминуты… минута… Есть швартовка.

– Крепи на полную. Я не хочу лишиться своего шлюпа, только потому, что кто‑то поспешил с отключением буров. – Уже спокойным тоном проговорил Ветров и я, наконец, осмелился задать вопрос, который не давал мне покоя с начала захода на посадку…

– Святослав Георгиевич, а зачем было отсылать Хельгу в салон? У нас же дифферентометр имеется.

– Ты об этом знаешь, я об этом знаю… – Протянул Ветров с неопределённой усмешкой и, неожиданно вздохнув, договорил. – Терпеть не могу лишних людей в рубке. Только работать мешают.

Не любит Святослав Георгиевич "белоперчатных", ой не любит. Хоть и сам офицер…