Текст книги "Счастье Ангела (СИ)"

Автор книги: Анна Верная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)

Медленно открываю и застываю. Читаю раз, второй и уже, наверное, десятый. Не верю. Нет. Закрываю и открываю глаза и так тоже проделываю несколько раз, чтобы точно убедиться, что не сплю, и что все наяву.

Нет. Я не плачу. Редко включается у меня данная функция. Но глаза все равно щиплет от этих слез. Держусь из последних человеческих сил и все – таки вслух почти по буквам читаю:

– Борцов Руслан Маркович. – и поднимаю взгляд на своего мальчика. – Ты… Ты поменял фамилию матери на… Зачем? Вернее Мальтов это же проходной билет во все двери, пропуск везде. Это… Ты же можешь пожалеть и…

– Еще никогда я не был ни в чем так уверен, как в этом поступке. – уверенно говорит Руслан и смотрит не отводя взгляда. – Пусть Мальтов это и пропуск везде и все такое. Но я взял твою фамилию и твое отчество.

Ты мне больше отец, чем дядя. Если бы не ты, я бы не стоял здесь. Да и вообще меня бы не было. У меня есть еще одно пожелание к тебе.

– Что угодно, Рус.

– Ты позволишь называть тебя отцом?

Нет, все таки предательские слезы меня предают. Хотя на это мне полностью сейчас плевать. Ничего не отвечаю, просто притягиваю своего мальчика к себе и крепко обнимаю.

– Я бы о большем и мечтать не мог… Сынок. Хотя я давно считаю тебя именно сыном. Но если захочешь когда – нибудь поменять и отчество, я никогда не буду против.

– Нет. – отворачивается к окну сын. – Этого точно не захочу. Достаточно, что я похож на него внешне. Характером, надеюсь, нет.

– Рус, Олег очень тебя любил. Поверь мне. Он бы гордился тобой, если был бы жив. Я смотрю на тебя, а вижу брата. Любимого, старшего брата. И плевать, что все его считали монстром и чудовищем. Он любил и твою мать, и тебя.

Да, безумной, одержимой любовью. Но любил, как мог. И тебя полюбил с первых минут, как узнал, что мама беременна тобой.

– Давай сменим тему. Как только вернусь из Тибета, сразу восстановлюсь в университете. После окончания все силы брошу на наш город – мечты. Для меня это дело чести. Я построю здания, которые никто не видел в этом мире.

Даже в Эмиратах и близко похожего ничего не будет. Ты со мной… папа?

– Даже и не спрашивай. И я, и мама, и твоя сестра. Мы всегда с тобой. Кстати, еще раз по поводу твоей сестры. Мне не нравится, что ее нельзя навещать. Да и доктор этот.

– А чем тебе доктор то не угодил? Ты же тоже по своим источникам искал лучшего психиатра. И тоже, как и Влад, получил досье именно на Агеева. Мы же вместе собирались ехать к нему.

– Да, только этот ублюдок опередил меня. И всего то на сутки, твою же. Обычно это я всегда был минимум на шаг впереди, но не в этот раз. Прям удивил, сука. Прости. Не хочу выражаться при тебе, но этот гад других эмоций не вызывает.

– В этот раз нет разницы ты или он первый. Главное, признай, что ваше мнение в кой – то веке хоть на чем – то, но сошлось. Просто тебя бесит, что все получилось с подачи Белова, а не с твоей, как ты привык.

– Да дело не только в этом. Просто сильно у него кристально чистая биография, не подкопаешься. Прям профессор психиатрии, лучший из лучших и работает только в одиночку.

– Не тебе ли не знать, как один врач может сотворить настоящее чудо. Один, но может стоить сотни остальных. У этого уже есть сотни полностью вылеченных им пациентов, а у Алины не было ни одного в списке, когда она взялась за меня.

При упоминании Алины ощутимо придавило грудную клетку. Рус не видит изменений во мне, ну или делает вид.

– Этому Феликсу тридцать два, а Алине было, когда она впервые взяла меня на руки – двадцать три. Ни опыта, ни рекомендаций. Она только и успела защитить свой диплом. Но она единственная не побоялась взяться за меня.

Единственная рискнула и ни о чем не жалела. Она очень была похожа на маму. Но ты и сам это знаешь.

– Нет, сынок. Они были абсолютно разные. – прикрываю глаза и вспоминаю ее лицо. Даже спустя столько лет ее образ совсем не стерся из памяти. Как будто виделись только вчера.

–Ты и ее же рисовал. Только скажи, кого все – таки было больше мамы на твоих рисунках или Алины?

Руслан не смотрит на меня и от этого создается обманчивое ощущение легкости. Раньше я бы точно, не задумываясь, сказал бы, что абсолютно на всех рисунках изображена только одна Лина. Но позже, рисуя, настолько уходил в себя, что образы смешивались между собой.

И на готовом рисунке на меня смотрела уже не Лина, а именно Алина. У Алины не было веснушек и смущалась она совсем по – другому.

– Я бы хотел встретиться с Алиной, хотел бы ее поблагодарить за все. – продолжает рассказывать Руслан. – За все те годы, что она потратила на меня. И на тебя тоже. Ты хоть искал ее?

– Искал. – отвечаю правдиво. – Искал и ничего. Нигде ее нет, как будто и не было вовсе, просто испарилась.

– Плохо значит искал. Разве от Борцова можно скрыться? – прищуривается Рус. – С твоими то связями глупо не найти всего – то одну девушку.

Как он мне напоминает сейчас Олега. Даже голос предательски похож. Брат тоже мог когда нужно надавить. Руслан прав, черт возьми. Во все прав. Я действительно искал Алину, правда только в самом начале, когда мы с ней попрощались якобы навсегда.

Но ее и нигде не было. По всем справкам она не покидала пределы страны, но тем не менее найти ее так и не удалось. Возможно нужно было кинуть все силы на ее поиски, найти любой ценой. Но тогда я этого не сделал. А позже тем более.

Окунулся с головой в семейные дела. Дети, фонды, Лина. Постепенно и воспоминания, связанные с Алиной стали отходить. Но когда становилось одиноко или очень тоскливо, ее образ всегда первым сплывал в голове.

– Она тебя любила, пап.

Смотрю на Руса с удивлением то ли от того, что отцом вслух назвал, то ли про чувства Алины.

– Это что она тебе сказала, когда тебе было всего лишь семь? – пытаюсь шутить, но выходит совсем хреново.

– Нет, не говорила. Раньше из – за возраста мало, что понимал в делах взрослых. Но зато сейчас ясно вижу, что она тебя сильно любила. Алина, когда ты уезжал, ждала тебя у окна, когда думала, я сплю.

А иногда… Иногда она плакала всю ночь, а утром у нее были красные глаза. Но она всегда отшучивалась, типо соринка попала или аллергия. А ты ее упустил. Может поэтому и не искал, потому что боялся этих новых чувств или думал, что так предашь чувства к матери.

Хотя мама, как никто, желает тебе счастья.

Но по ходу свое счастье, ты упустил. Наверное, это еще одно наше общее семейное проклятие.

Я молчу, не знаю, что и сказать. Просто смотрю на улицу, нет никаких мыслей, одна лишь пустота.

– Поэтому на счет Феликса не стоит переживать. По сравнению с Алиной, он получается просто волшебник. Я даже рад, что Есей будет заниматься только один лишь врач. Как показывает наш опыт, с этого гораздо больше толка и пользы.

А вражду с Владом хотя бы ради мамы не показывай так сильно. Она вас обоих очень любит, но по разному. И подумай еще раз на счет того, чтобы проводить ее. Твоя гордость в этом случае совсем не уместна.

Мы крепко обнялись с моим мальчиком. Год пройдет быстро повторяю сам себе. И дети снова вернутся домой, и все будет по – прежнему. Так я действительно думал. Рус улетел уже на следующий день, а с ним и часть моей души. Вторая осталась с Есей.

Я так и не смог остаться в стороне. Все равно ездил в эту чертову больницу, стоял, чего – то выжидал, чего – то ждал. А через пару дней после таких поездок ко мне на телефон с незнакомого номера приходили фотографии Еси с краткими отчетами. И тут не обошлось без Белова.

Надо признать по сравнению с тем, как она выглядела в последний раз, сейчас есть ощутимый сдвиг, и этот сдвиг в лучшую сторону. Рус тоже звонил пару раз в неделю. Вроде как должно отпустить и стать спокойно на душе, но увы.

Чего – то или кого – то мне так и не хватало. Вот и сейчас я уже час сижу в своей тачке и наблюдаю за Линой и Беловым, которые собираются улететь из города и в этот раз очень надолго. Понимаю, что для Лины это самый лучший вариант для ее здоровья.

Сам бы поступил бы точно также. Еще минут десять и Лина поднимется на борт. Рядом нет ее детей, нет и меня. Даже Леры тоже нет. Сейчас она главная в фонде и вся в делах. Прошло уже три месяца, как Лина пришла в себя.

И столько же, как Еся находится в больнице, а Рус – в Тибете. Лина уже прошла половину пути по лестнице. Но постоянно оборачивается. Видно, что в отличии от своего мужа, идет гораздо медленнее и не совсем уверенно.

– Твою мать! – смачно ругаюсь и выхожу из машины, громко хлопая дверью. Лина не слышит ничего. Я просто посмотрю на нее, а потом уеду. И все. Но она сама оборачивается совсем неожиданно и резко.

Мы сразу сталкиваемся с ней взглядами. Как и всегда, мы понимаем друг друга без всяких слов. Они нам были и не нужны, особенно сейчас. Не сговариваясь, мы идем друг к другу на встречу. Даже Белов, как ни странно, не противится, не пытается удержать ее.

Прибавляю шаг, чтобы оказаться рядом быстрее. Ей все равно противопоказаны даже легкие пробежки.

– Ты приехал. – не спрашивает, а крепко обнимает меня. Сейчас мы как будто вернулись в те наши счастливые и беззаботные каникулы, когда были еще такими молодыми.

– Приехал. – обнимаю в ответ.

– Я думала, не приедешь.

– Ты же знаешь, что не смог бы.

– Я тебя очень ждала, Марк. Очень.

Я смотрю на Лину и понимаю, что она наконец по – настоящему счастлива. Счастлива, как женщина, как мать.

– Я так понимаю, прощаемся надолго и неизвестно теперь, когда увидимся. – выдаю с хрипом.

Взгляд падает на кольцо на ее безымянном пальце. Чужая. Не моя. Хотя и моей никогда и не была. Ни одного дня, ни одной минуты.

– Мы будем постоянно созваниваться, Марк. Ты же знаешь, как ты мне дорог. Мы столько всего с тобой вместе прошли.

– Ты разговаривала с Русланом? – перевожу тему.

– Да и с ним и с Есей. Она хорошо выглядит. Ее врач говорит, что лечение продвигается даже лучше, чем он планировал. Перед тем, как улететь, Влад отвез меня к ней в больницу. Нам не разрешили к ней.

Но зато я увидела ее издалека. Она справляется, снова смеется, улыбается. Неужели этот кошмар позади, Марк? Даже не верится. Сын тоже постоянно на связи. За них обоих у меня душа спокойна.

Только вот… Марк…

– Знаю, Лин. Ты хочешь, чтобы и я наконец окольцевал себя.

– Нет, не так. Я хочу, чтобы ты встретил свое счастье.

– Лин. Счастье может быть только у ангелов, а не у грешников.

– Не соглашусь с тобой. В мире всегда найдется место и для грешной любви.

Мы еще раз крепко обнимаемся. А вокруг нас круговоротом пробегают наши общие годы вместе. Наши боль и потери, наши слезы, наша неразрывная связь.

– Все, малышка, давай беги к своему мужу. Он сейчас пулю готов мне в голову пустить. Не стоит раскачивать его нервы.

Лина вытирает слезы и направляется к нему, к тому, кого так любила и любит. Но снова через несколько шагов останавливается и подбегает обратно, снова крепко обнимает. Только сейчас она уже не сдерживает свои слезы.

Сейчас мы оба уже точно знаем, что это уже слезы счастья, счастья этого ангела. Вот и сейчас смотрю на самолет, который увозит Лину к этому самому долгожданному счастью. К счастью, которое она выстрадала, которое вымолила.

Больше не будет у нее слез, и небо больше не заплачет. Впереди только лишь ее счастье. Одно лишь счастье. Счастье Ангела. Я так и стою, смотрю на небо, пока самолет не скрывается полностью в облаках.

Я тоже, Ангел, спокоен за тебя. Будь счастлива, как того и заслуживала всегда. А я… А я, как всегда, буду рядом. Ведь рядом с любым ангелом всегда будут и такие вот грешники.

Эпилог.

Эпилог. Лина.

Полгода спустя.

Каждый день. Каждая ночь. Каждую минуту я купалась в любви Влада. Отдавалась ему со страстью, со всеми признаниями. Нам было так мало друг друга. Я до последнего не знала, куда именно он меня везет.

Где именно будет наш дом, в России или в Европе? Муж до последнего все держал в секрете, сказал, что это его мне сюрприз. Конечной точкой для нас стала Греция. Небольшой уютной дом на самом побережье.

Наш собственный рай, наш оазис. Каждый миг с любимым был незабываем. Невозможно быть настолько счастливыми. Счастье оно ведь любит тишину. А мы любили тихо. Только вдвоем, только друг для друга.

Влад носил меня на руках. Ни одного дня нам не было скучно и ни разу не стоял вопрос, чем нам заняться. Но не только радовали наши отношения с мужем. Грела и скорая встреча с детьми.

Есе наконец можно было звонить самой. Пусть и не долго, но и это было так значимо. Я чувствовала даже на расстоянии ее улыбку. Она снова смеялась. Дочка не рассказывала подробности пребывания в больнице и своего лечения.

Но зато мы с Владом видели заметный результат. Ее врач раз в неделю отсылал отчеты мужу на почту. Мы вместе его прочитывали. После каждого такого отчета на глаза наворачивались слезы. Слезы матери, что ее ребенок наконец выздоравливает.

Радовал и сын. Хотя он и мог звонить часто, но ограничивался всего лишь пару звонками в неделю. Про Марка отдельная история. В его жизни что – то происходит. Но он ничего не рассказывает. Звонит, но очень редко и обычно разговариваю я. А для него такой формат общения вовсе несвойственен.

Влад только однажды меня оставил в Греции одну. Он улетал в Россию на несколько дней. Сначала он не собирался мне рассказывать причину такого внезапного отъезда. Но еще больше бы его угнетало, если бы он от меня что – то скрывал.

Я ожидала услышать что угодно, но не то, что причиной его отъезда был Марк. Вначале я думала, что ослышалась. Но нет. У них было какое – то общее дело. Причем именно Марк первым позвонил Владу и попросил о помощи.

Но ни один, ни другой так и не рассказали в чем именно заключалась эта самая помощь. Влад только лишь однажды обмолвился, что Марк сам мне все расскажет при встречи, больше ничего.

Зато за те дни пока была одна меня навестили Кристина и Ксюша. Несмотря на свой веселый характер, ее тяготило тоже, что и меня. Внезапная свадьба Ильи. Я поняла, что в отличии от Влада, она узнала все в самый последний момент.

От мужа я также узнала, что она проплакала весь день накануне свадьбы и на самом мероприятии. Но ни она, ни я так и не знали, что могло такого произойти, чтобы Илья выбрал себе другую девушку. Больше всего я переживала за дочь, что будет, когда ее выпишут, и она все узнает. Не будет ли это очередным ударом для нее?

Ведь пока она в больнице, можно сослаться на то, что ее нельзя навещать. А что потом? Но Влад и здесь меня ошарашил. Он сказал, что Еся все знает и уже давно, еще с первого дня пребывания в клинике. Но в отличии от меня он был гораздо спокойнее.

Единственное сказал, что так надо. И все обязательно скоро разрешится. Его уверенный стальной голос и на меня действовал также. Но главное, что дочь, когда звонила, была очень спокойной, почти, как прежде.

И вот сейчас уже глубокая ночь, а сна совсем нет. Почти каждую похожую на эту ночь мы занимаемся с Владом любовью. Он настолько все делает бережно, так трепетно. До сих пор очень боится, что ненароком сделает мне случайно больно.

От всех операций на моем теле столько шрамов. И если я их очень стесняюсь, то вот Влада они совсем не трогают в этом плане. Он каждый день целует каждый рубец, каждый шрам, каждый след от шва. И с ним так волшебно постоянно.

Каждый новый раз у нас, как первый. Не малую роль в этом играют годы, проведенные в разлуке. Именно такой, как сейчас, и должна была быть наша жизнь с ним с самого начала. Перебираю пальчиками его волосы, оставляю на губах едва ощутимый поцелуй.

Не хочу его разбудить среди ночи. Но просто лежать уже не могу. Встаю наконец, переодеваюсь в длинное, легкое белое платье, распускаю волосы и иду к морю. Сейчас здесь совсем безлюдно. Нет никого. Только слышен звук волн. Очень красиво. А еще сегодня на небе полная луна.

Похожая картина дарит флэшбэки, возвращая в прошлое с другим мужчиной.

– Лина… – поворачиваюсь в сторону голоса и задерживаю дыхание. Понимаю, это всего лишь мираж, мое воображения, моя личная иллюзия. Но сейчас хотя бы так я очень рада его снова увидеть и услышать. Пусть и не по – настоящему, пусть и не наяву. Но я так… Так рада.

– Олег. – выдыхаю слезами. Он стоит передо мной, как тогда, когда мы виделись с ним в последний раз перед взрывом. Он, как и я, во всем белом. И слегка, но я улавливаю это жест, улыбается.

– Тебе так идет белый цвет. – говорю, чувствуя вкус слез на губах.

– Не больше, чем тебе.

– Ты помнишь?

– Я помню все. Все, что связано с тобой, Лин. Я бы еще раз заживо сгорел, если бы мог хотя бы раз. Всего лишь раз просто прикоснуться к тебе, вдохнуть твой запах. Большего бы и не попросил.

Лин, я тогда… В последние минуты, когда уходил, я видел только твои глаза, твою улыбку. Я показал бы тебе рай на небесах, но и сам там не разу не был.

Я показал бы тебе рай на небесах, но и сам там не разу не был.

Слова выше всех признаний.

– Я бы положил бы весь мир к твоим ногам. Но черт возьми, тебе он был совсем не нужен. Только лишь благодаря тебе это чертово сердце любило. Только из – за тебя даже зверь, как я, понял, что такое любовь, жалость, сострадание.

Ты помнишь, в последнюю нашу ночь я спросил, смогла бы ты меня полюбить.

Я лишь киваю, не в силах сказать ни слова.

– Ты сказала, что только если в другой жизни. Лин, я видел нас в этой, другой жизни. Ты и я. Вместе. Ты так сильно любишь там меня, меня одного. Нет боли. Нет насилия. Нет принуждения.

Лин, пройдут года, столетия, но нас судьба снова вместе сведет и в тот раз уже навсегда. Прости за все. Если бы я мог все изменить… Я бы все сделал по – другому. Прости меня… Любимая, моя девочка.

Я буду тебя ждать и любить. Никто, ни в одной из жизней ни один мужчина не полюбит тебя сильнее меня. Никто так сильно не будет одержим одной женщиной. Я любил и люблю тебя, Лин, как возможно лишь в жизни раз.

Спасибо, любимая, за сына. Береги его, Лин.

– Спи спокойно, Олег.

Не сговариваясь мы протягиваем друг к другу ладони, но кроме пустоты я ничего другого не ощущаю. Взгляд падает на другую фигуру рядом. Вика. Тоже вся в белом. Слегка кивает и улыбается самой милой улыбкой.

Олег ни один там. Пусть и не в раю, но не один.

– Я буду ждать тебя, Лин…

– Лин. – тишину разрывает голос мужа. – Что случилось? Почему ты плачешь? Тебе больно?

– Нет, нет, не переживай. Со мной все хорошо, просто не спалось. – касаюсь его щеки. – А плачу от счастья. Я люблю тебя, Влад.

Одновременно с ним прикрываем глаза и касаемся друг друга лбами. Стоим так долго, ощущая биение волн и пение этой волшебной ночи. Потом муж поднимает меня на руки и уносит в наш дом, в нашу спальню, где до самого утра жадно любит, на разрыв.

Пусть и не так, как Олег, но мне всегда была нужна только его любовь, лишь его поцелуи, лишь его объятия. Только лишь под утро мы смогли остановиться.

– Люблю. – повторяем одновременно с ним и засыпаем, чтобы снова и снова просыпаться только вместе…

Эпилог 2. Дети. Есения.

Триста шестьдесят пять дней. Столько прошло дней вне дома. Я думала получу новую тюрьму, а получила совсем другое. За этот год произошло столько, сколько люди и за всю жизнь не проживают.

– Ты собрала уже все вещи? – поворачиваюсь на голос и бросаюсь в объятия к своему брату.

– Ты меня напугал! Зачем же так подкрадываться? Я думала, ты не приедешь за мной. Даже Феликсу сказала, чтобы он меня отвезет в город.

– Я же тебе еще год назад обещал, что заберу тебя. Разве я хоть раз обманывал свою любимую сестренку?

– Никогда, брат. – пожираю его взглядом. Неужели всего за год можно настолько сильно измениться? И не только снаружи, но и внутри. Даже голос у него слегка другой. Он стал как будто выше, шире в плечах, да и телом гораздо крупнее.

А взгляд… Взгляд не того Руслана. Сейчас в его глазах только лед и холод. А еще от Руслана веет властью и силой. Сейчас он кажется опасным, но только не для меня. Что – то в нем окончательно осталось только в прошлом, в далеком беззаботном прошлом.

– Так и будешь смотреть или наконец поедем уже быстрее отсюда? Не была бы сестрой, подумал бы что влюбилась. – наконец смеется Рус.

– Да ну тебя, поехали, конечно. Я так соскучилась за всеми. – отвечаю честно.

Уже в машине Рус сразу начинает говорить:

– Пока нас с тобой не было, по ходу до хрена чего случилось. Папа Марк, когда я ему вчера звонил, сказал, что у него для нас есть много новостей. А главное, есть с кем познакомить. И там не один человек у него для знакомства.

– У дяди кто – то есть?

– Точно не знаю, но этот год он тоже однозначно не скучал. Даже немного поседел. Заметил, когда звонил ему по видео.

– Рус, почему смеешься? А если у него проблемы?

– Однозначно, и уверен эта проблема женского пола. – подмигивает этот красавчик. Мой брат несомненно очень красивый парень. Его отец, уверена, был таким же. А еще брат не так водит машину, как раньше.

Если в прошлом, он соблюдал все правила, никогда не превышал скорость, то сейчас ему плевать на все эти запреты. Теперь он выглядит, как хозяин этой жизни, который берет и будет брать все. Все, что только захочет.

От такой быстрой езды я совсем отвыкла. Неожиданно для себя испытываю чувство напоминающее волнение. Руслан все считывает по моему лицу и спокойно заявляет:

– Если страшно, лучше пристегнись. В своих планах у меня совсем нет пункта разбиться на трассе.

– А что тогда входит в твои планы?

– Узнаешь совсем скоро. – отвечает, прищуриваясь. – А что на счет тебя, Есь?

От сокращения своего имени меня немного подбрасывает. Я совсем отвыкла от такого обращения. Феликс всегда называл меня только Есенией и ни разу Есей. Однажды он сказал, что Еся осталась там в прошлом со своими страхами.

Сейчас настало время только для Есении. Улучшенной версии той старой Еси.

– Ты все время так и находилась в больнице? – продолжает расспросы брат.

– Да. – тихо отвечаю и отворачиваюсь к окну. Вряд ли я кому – то расскажу, что со мной произошло за этот год. И что в самой больнице меня толком почти и не было. Легче тогда спросить, а где я тогда была?

Везде и повсюду. Феликс мне показал много чего и научил многому чему, а главное научил не бояться. Я уже давно не слышу голосов, мне не снятся кошмары. Феликс открыл во мне много талантов, о которых я совсем и не подозревала раньше.

Только одно он так и не смог починить до конца. Глупые, болезненные чувства к одному единственному человеку. На те светлые чувства в прошлом пришли совсем другие, новые. И пусть наши родители и женаты, но с Ильей Беловым нам лучше никогда не встречаться. Я не сдержусь. Не смогу.

Теперь я точно знаю, что с самого начала для него это все было лишь игрой, желанием отомстить и сделать больно маме, используя в этом меня. Теперь я знаю эту горькую правду. Но никогда он больше не причинит мне боли.

Боль смогу причинить только я. И отвечу гораздо сильнее, гораздо больнее. В этом мире Есения Мальтова и Илья Белов – непримиримые враги. И все чего я бы хотела увидеть и чем сполна насладиться это лишь его страданиями.

– Есь… – отвлекает брат.

– Не Еся, Руслан, а Есения. Называй меня теперь только так.

– Как скажешь. Ты изменилась, сестра.

– Ты тоже.

– Знаю.

– Как считаешь в какую больше сторону в лучшую или худшую?

Брат ничего не отвечает, но зато сильнее давит на педаль газа. Остальную часть времени он мне рассказывает про Тибет. Я же – ничего о себе за этот год. Хотя что рассказать у меня есть гораздо больше, чем у него.

– Куда мы приехали, Рус? – вместе с ним выходим из машины, снимая солнечные очки.

– Добро пожаловать, сестра. Наш новый дом. А именно фамильный особняк Мальтовых.

Я стою, как вкопанная, и смотрю снизу вверх на это изящество строительства. Знаю, что он в прошлом почти весь сгорел и знаю из – за кого именно. Но сейчас только один фасад чего стоит.

– Здесь все началось. – говорю, когда входим с братом вместе внутрь.

– Но еще ничего так и не закончилось. Здесь же все и продолжится дальше. Пойдем.

Вся мебель накрыта сверху белыми простынями. Несмотря на то, что никто не живет здесь и уже давно, нет ни одной пылинки. Все сверкает от чистоты и невероятной роскоши.

Стены украшают портреты наших предков. Самый запоминающийся из них портрет нашего прадеда Мальтова Глеба Александровича. Беру с полки одну фотографию в рамке.

На ней вся семья: мама совсем молодая, немного младше, чем нам сейчас. Дедушка Леша с бабушкой Дашей. В центре также величественно стоит прадед, а еще рядом она. Теперь она не вызывает прежнего былого страха. Смотрю на нее абсолютно ровно.

На этой фотографии все такие красивые в невероятно шикарных нарядах.

– Интересно, что за праздник был у них? – спрашиваю у брата.

– Судя по одежде скорее всего бал. Раньше здесь проходили лучшие мероприятия года. Пройдем в кабинет.

– Ты неплохо здесь ориентируешься. – делаю правильные выводы. Судя по молчанию я права. Руслан здесь далеко не в первый раз и даже не во второй. Поднимаемся с ним по лестнице на второй этаж. Смотрю вниз с небольшой высоты на всю гостиную, потом и по сторонам. Сколько же тайн скрывают эти стены? Сколько всего они видели в этом доме?

Счастье, радость, слезы, предательство самых близких, боль, страдания и даже смерть. С братом молча подходим к окну в кабинете и смотрим уже во двор. Руслан максимально собран сейчас. Он как будто решил что – то важное для себя. И не только для себя.

Внезапно прям почти ко входу подъезжают три машины класса люкс. Из каждой по очереди выходят Кристина с дочерью Эрикой, Герман и последний Антон. Дяди сами без жен и детей.

– Гриневы прилетели? – брат даже не смотрит на меня, только лишь ухмыляется. Пока они поднимаются к нам наверх, Руслан также не открывая взгляда от окна, продолжает:

– Когда – то ты мне сказала, что нас с тобой не должно было быть. Никто нас не планировал и не рожал от большой любви. Я долго думал. И знаешь что, пошло все к черту! Пришло наше время. Время, когда историю будем творить только мы.

В комнате мы уже не одни. Силуэты наших родственников отражаются в стекле окна. Самая старшая из нашей династии Кристина присаживается сзади нас в кресле. Эрика стоит рядом с ней. Герман становится сзади напротив брата, Антон – напротив меня. Пока все только молчат. Но кажется ничего не знаю, что происходит, только лишь я одна.

– Пора снова всем напомнить о величии Мальтовых и кто хозяин положения.

– И что ты предлагаешь, брат?

Только сейчас Руслан поворачивается в мою сторону. Впервые в нем вижу хищный оскал. Так выглядит вожак, защищающий свою стаю, свою семью. Я знаю, что он сейчас скажет, дословно знаю. Улыбаюсь ему в ответ и вместе с ним произношу:

– Устроим бал!