Текст книги "Счастье Ангела (СИ)"

Автор книги: Анна Верная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

Наша общая ненависть достигла своего предела, своей катастрофы. Секунда и произойдет ядерный взрыв, который уничтожит все живое вокруг.

Поэтому в этот самый момент битый час сижу в этом шикарном кабинете, который уже знаю наизусть. Сижу и все еще отчаянно надеюсь услышать хоть какие – то утешительные новости об Еси. Но увы… Каждый раз одно и тоже.

И не важно, что все это говорят совершенно разные врачи. Даже в выборе докторов у нас с Борцовым идет беспощадная война. Мы по очереди ищем с ним разных психологов, психиатров, да кого угодно, кто только может помочь.

На эту роль у нас настоящий кастинг. Награды, заслуги, безупречная биография, куча характеристик, тысячи благодарных и полностью излеченных пациентов. И все это для нас пустой, бесполезный хлам.

Никто ни в чем не продвинулся ни на шаг. Ее состояние становится все хуже и хуже с каждым гребаным днем. Илья стоит к нам спиной и молча смотрит в окно, засунув руки в карманы брюк.

Видеть сына в таком положении просто невыносимо. Его состояние тоже желает лучшего. Мы реже стали с ним разговаривать. Если меня штормит, но я хотя бы хоть как – то пытаюсь держаться, то Илья большую часть просто молчит, уходит полностью в себя.

Я точно знаю, вместо отдыха и сна, он все свое время тратит на спортзал. Вернее часами молотит грушу и не только.

Все, что только попадется ему под руки. Стены, кафель, плитка. Все руки у сына стерты до мяса. Но его это в отличии от меня совсем не волнует. Ест от силы раз в день, зато не расстается с сигаретами. Выкуривает одну за одной.

Хотя я и сам не уступаю ему в этом. Ксюша начинает что – то подозревать. Звонит по очереди нам обоим. Она в курсе о нас с Линой. И тоже, как и все, узнала, что она в больнице. Все грозилась прилететь.

И сделала бы так, если бы сын не осадил ее. Сейчас даже мать не в силах помочь сыну. За эти короткие и такие нескончаемые две недели даже внешне Илья сильно изменился. Складка на лбу, темные круги под глазами, усталый, замученный вид.

– Вы меня услышали, Владислав Радионович? – который раз интересуется у меня очередной профессор психологии.

– Услышал. – честно отвечаю. Ничего нового, можно и не слушать.

– Вы же видите, мы не в силах помочь. Ей нужно совсем другое учреждение… – мямлит мужик с умным видом. Есть большое желание расхерачить ему морду, как и его бестолковым коллегам.

– В другое учреждение, это в психушку? – поворачивается и взрывается сын.

Доктор готов под стол от страха залезть. И я его понимаю, на его месте любой бы сделал тоже самое. Достаточно только посмотреть на свирепый вид сына и на его сжатые кулаки, которым он мечтает тоже дать волю.

– Но это не совсем психушка в вашем понимании. Это современный комплекс с лучшими врачами. У вас есть возможность перевезти ее в Швейцарию и …

– Заткнись!

– Илья! – строго смотрю на сына. Совсем перестаю его узнавать. Мы с Ксюшей не воспитывали его так. Илья всегда был сдержанным и очень воспитанным мальчиком. Так было с самого детства. Никогда он не позволял себе лишнего в отношении кого – либо, тем более старших.

– А что можно здесь еще предпринять? – заикаясь, продолжает врач. – Вам тоже самое и до меня сказали мои коллеги. Чем можно помочь, когда пациент сам не хочет ни бороться за себя, ни тем более жить?

– Так а вы на что? – мгновенно Илья приближается к нему, поднимает за грудки и с силой стряхивает. – Вы хуевы мозгоправы, ваше дело помогать, а вы не хрена не делаете. От вас всех ей еще хуже!

– Не от нас. – пытается он отцепить от себя руки сына. – Она не хочет даже есть. Мы с силой пытаемся ее накормить, но она тут же пытается все это вырвать назад. Мы ее вчетвером с трудом удерживаем.

– Я вас грохну всех, не моргнув и глазом, если на ней увижу хотя бы один синяк после вас.

– Синяк это меньшее, что вас должно волновать. – отвечает доктор. Даже имени его не знаю. -Только с лекарствами она хотя бы спит, ест и вообще не буянит. Без них она или плачет или пытается навредить себе. Ее постоянно мучают кошмары, она разговаривает сама с собой. В последний раз она пыталась прокусить себе язык.

Хорошо, что она под постоянным наблюдением. Но рана все равно была. И это я молчу про остальные раны на ее теле, которые она также наносит сама себе. Да, нам приходится привязывать ее.

Но это опять же вынужденная мера. Но больше всего вреда ей наносят ваши визиты. Не говорите, что не замечаете, как после них ей становится еще хуже. И не только после вас двоих.

Тоже самое и после визитов ее брата и дяди. Мы в тупике. За мою практику это один из самых тяжелых случаев. На скидку у нее несколько психических диагнозов и расстройств.

– А знаешь, куда я сейчас засуну тебе твои диагнозы? Тогда расстройство тебе точно обеспечено пожизненно, под себя ходить будешь. – окончательно выходит из себя сын.

– Илья! – подрываюсь с места и пытаюсь оттащить сына от врача. Но Илья и правда вымахал. Не зря его Молотом прозвали. Наконец сын сам отпускает наглаженный халат доктора и отходит подальше от него.

Тот поправляет волосы, очки и выплевывает нам двоим:

– Хочу также сказать, что мне и моим коллегам гораздо легче общаться с двумя другими посетителями. Они адекватнее вас. Это я уже, как врач, вам говорю.

– Сынок! – кладу ладонь на его плечо. Илье много не надо. Дай повод и он всю эту навороченную больницу с землей сравняет при чем голыми руками.

– До встречи! – прощаюсь, не оглядываюсь.

– Мы будем держать вас в курсе. Каждые несколько дней мы меняем тактику лечения и терапию. Но пока без улучшений.

Врач продолжает сотый раз по кругу говорить одно и тоже, но мы с Ильей уже садимся ко мне в машину. Сын так сильно хлопает дверцей, что кажется, и тачка сейчас развалится.

– Блядь! – матерится сын, когда не получается подкурить.

– Держи. – подношу огонь к его сигарете, зажатой между губ. – Ты стал сильно материться в последнее время, Илюш.

– Хочешь поговорить о твоем упущенном моем воспитании? Мне совсем не до этого, если ты не заметил. Илюш… Надо же, – ухмыляется сын. – Ты меня так лет с семи точно не называл. – отвечает сын, выпуская едкий дым.

Да, сынок, я многое просрал в этой жизни. И тебя не уследил, и с Линой столько потерял. Думаю про себя. Вслух ничего не говорю. Оба просто курим, каждый думая о своем. Я сделаю все, чтобы у сына была совсем другая судьба.

Есю надо спасать однозначно. Мною движет не только любовь сына к этой девушке. Лина – вот основная причина. Как только она придет в себя, сразу спросит о дочери. Лука сказал никаких нервов.

О каких нервах может идти речь, когда тут такой пиздец? Лина с ума сойдет еще больше, когда увидит дочь в таком состоянии. Ее это окончательно добьет. Скурив не по одной сигарете, трогаюсь с визгом с места.

Сначала отвожу Илью к себе, потом уже еду к Лине. Выезжаю на трассу и набираю того, кого бы предпочел не слышать никогда. Но у него передо мной охрененный долг, не в плане бабла. Можно сказать, я оказал ему ряд услуг в свое время, которые бы больше никто другой никогда бы не смог.

– Приветствую, Белов! Какие люди! Как жизнь? Тут слухи пошли, что ты как женился.

– Серафим, считай, твои поздравления приняты. Я по другому вопросу… По личному.

– Для тебя, Белов, хоть в ад.

– Насколько я знаю, ты уже давно в нем. Мне нужно, чтобы ты нашел для меня кое кого.

– Назови имя и фамилию, и уже вечером труп будет у тебя.

– Нет, Серафим, не по этой части. С этим я бы и сам справился.

– Весь во внимании, ты меня заинтересовал.

– Мне нужен психолог, психиатр, похрен кто, лучший из лучших. На бабки плевать. Не те, которые сидят у себя в кабинетах с кучей грамот на стенах. Нужен не стандартно мыслящий. Так, чтобы мог полностью починить человека с минимальными потерями.

Нужен такой… Короче, чтобы наверняка знал свое дело.

– Сроки. – краткий вопрос.

– Еще вчера.

– Понял, Белов. Жди. – он первым сбрасывает звонок. Серафим относится к той категории, который знает все про всех. И если тебе нужен редкий экземпляр, единственный в своем роде, это только к нему.

Даже и не удивляюсь, когда уже утром получаю на почту полное досье. Агеев Феликс Максимович. Нет ни одной фотографии. Ни даты рождения, ни возраста. Никакой личной информации. Но зато есть другое.

Его послужной список. Даже меня он удивляет слабо говоря. Сотни пациентов с самыми безнадежными психическими расстройствами. И все, абсолютно все вылечились, полностью вернулись к жизни.

Я знаю многие фамилии его пациентов в прошлом. Лечились не только сами они, а самые близкие, их дети, родители. В жизни конкретно именно на этих людей никогда бы не подумал, что они проходили когда – либо подобный курс лечения.

Суецидники, наркоманы. Есть и такие и многие другие. В основном отпрыски очень богатых и влиятельных родителей. И этот самый Феликс был последней их надеждой, как и моей сейчас. Так зачитался его достижениями, что даже к Лине уже приехал почти ночью.

И вот теперь позади тысяча километров, разделяющих меня с любимой женщиной. Этот умный хрен построил свое укрытие, хрен знает где. Это даже ни город, ни село. Никакого обозначения населенного пункта, никаких опознавательных знаков.

Даже на карте это место совсем не числится. Место – призрак. Его комплекс мало напоминает обычную больницу, даже санаторий. Написать этому черту было сложнее, чем найти его убежище.

Я так понимаю, каждый желающий ему не напишет на почту. Хотя бы потому что, не каждый знает, куда именно писать. Ответ от него пришел быстро. Как я понимаю, он берется лечить далеко не всех.

Хер знает, как проходит у него отбор. Только тут ни деньги, ни связи, ни черта не имеет значения. Хоть сам дьявол будет у него в ногах валяться, но если он не захочет, никто его не сможет уговорить взять к себе на лечение.

Он попросил все, абсолютно все на Есю. Всю ее биографию, начиная от рождения, заканчивая этим днем. Также все на ее самых близких. Думал, потребуется минимум неделя, чтобы он все изучил и принял итоговое решение.

Но этому профи потребовалось всего пару часов на изучение нескольких десятков листов, а потом его короткий, односложный ответ – приезжайте. Следом и эти самые координаты. Вот и сейчас я шагаю на встречу с этим загадочным Феликсом, молясь только об одном, чтобы все это было не зря, и он действительно смог бы вернуть нашу Есю заново к жизни.

глава 63

– Входите! – приглушенный тон, который слышу, едва только успеваю постучать в дверь. Так и застываю с поднятой вверх рукой. Что же пока меня опередили даже в приветствии. Значит светила психиатрии уже знает, что я здесь.

Сама больница или пансионат слабо вообще напоминают учреждение медицины. Скорее просто частный огромный дом. Нет ни одного сотрудника в белом халате. Вообще непонятное место. Но первое впечатление, нет какого – то ощущения опасности.

Нет и этого жуткого тошнотворного запаха медикаментов, нет и близко чувства, что здесь проводят лечение для душевнобольных. Даже двери, как в обычных домах. Вернее, не совсем в обычных.

Все очень современное и вся обстановка кричит, что денежных вложений здесь совсем не мало. Не видно и самих пациентов. Видел всего пару человек. Они то и подсказали, куда именно идти. Нет никаких табличек на дверях с инициалами врачей, никакой нумерации палат.

Трехэтажный здоровенный особняк снаружи и шикарный дом внутри. Но по сути мне плевать на всю эту обстановку. Все, что меня заботит, только то, как этот профессор вернет Есю снова к жизни.

– Здравствуйте! – здороваюсь, как только вхожу и первое впечатление – удивление.

– Приветствую вас, Владислав Радионович. Удивил вас, но вы такой не первый. – заявляет уверенно. – Вы тоже ожидали увидеть совсем другого человека.

Никакой вопросительной интонации. И взгляд глаза в глаза. Даже на секунду не отвел его в сторону. Оба сканируем друг друга на видимые изъяны. Не знаю, что он думает обо мне, но впервые в жизни, я не могу сделать даже предварительное мнение о нем.

– Присаживайтесь! – выводит из ступора. – Вижу, совсем не таким меня представляли.

– Ну как минимум вдвое старше. – правдиво отвечаю, на что в ответ получаю лишь смешок.

– Да, по мнению всех, кто приезжает сюда впервые, я должен быть раза в три старше и желательно в солидных очках для статуса.

– О вас и так мало информации. О вашем точном возрасте вообще ничего, Феликс…

– Просто Феликс. Мы же оба рассчитываем на плодотворное сотрудничество. Я бы предложил вам выпить, но вы за рулем. И явно не намерены так долго оставаться в наших краях. Даже не смотря на то, что вы ехали почти сутки не останавливаясь, вы точно откажитесь от гостеприимства переночевать .

– Откуда?.. – не успеваю спросить.

– Ничего сложного. Расстояние от вашего города до этого места больше тысячи километров. Я видел вашу машину и знаю с какой скоростью она разгоняется на трассе. Могу точно сказать, что вы не просто ехали, как привыкли, а выжимали из автомобиля все, что можно, чтобы как можно быстрее приехать сюда. По другому вы бы так быстро не смогли бы здесь оказаться.

Могу предположить, что вы отказывали себе и в остановках, только по нужде. Курили в машине и очень много. От вас сильно пахнет никотином, и он не успел еще полностью выветриться. А на счет быстрой езды, еще проще, как я и сказал. Слишком уж быстро доехали.

Поэтому могу еще выдвинуть одно предположение. Вы не столько спешили ко мне, а сколько хотите вернуться побыстрее обратно. Вы дорожите очень своим временем. Понимаю. Поэтому чай или кофе и не предлагаю. В конце концов у нас не встреча старых друзей.

И да, мне тридцать два года. А это фамильный особняк моей семьи. Я здесь живу, здесь и работаю. Здесь же, как вы понимаете, и провожу лечение своих пациентов. Весь курс лечения они проводят в этом месте. Согласитесь, здесь хорошая природа, нет суеты, чистый воздух.

– Я же ничего еще не спросил и…

– Но хотели спросить. И об этом месте тоже. Влад, я так понимаю, могу к вам тоже обращаться без отчества. Я знаю сколько точно требуется времени дойти от ворот до этого кабинета. Вы потратили на это в два раза больше времени, чем требуется.

Следовательно, вы все рассматривали вокруг и очень детально. Это не простое ваше любопытство. Ваша деятельность обязывает все время и везде быть на чеку. Да, вы все узнали, что могли обо мне, а я из своих источников – о вас.

– Вы выглядите младше даже вашего возраста. Как мой сын почти.

– Это гены, плюс правильное питание и здоровый образ жизни. Но вы же преодолели такой путь не чтобы рассматривать меня под микроскопом. Есения. Племянница вашей жены. Вот цель вашего визита. Очень жаль, что с вашей женой такое случилось.

Я подробно изучил всю информацию, которую вы мне прислали. За конфиденциальность можете не переживать. Все, что сказано в этих стенах, здесь и останется. Я возьмусь за девушку. И чем быстрее вы ее привезете, тем быстрее мы начнем терапию.

Вы вовремя меня нашли. Еще бы пару месяцев и дела бы обстояли намного хуже. Вы читали, что я берусь не за каждого пациента. Не задавались вопросом – почему? Я не боюсь трудностей. Наоборот, меня они вдохновляют. То, что не видят все остальные, я могу и в темноте разглядеть.

Основная причина моего отказа в лечении не в том, что я заведомо знаю, что впустую потрачу свое время и проиграю. А я не терплю поражений. Ни в чем и никогда. Я люблю вызовы, экстрим. Это мой личный адреналин.

Я отказываюсь только потому, что вижу очень скучный и простой случай. Мне там делать нечего, просто не интересно. С такими может справиться даже еще вчерашний студент мед института. Другое дело – ваша девочка.

Глаза Феликса моментально загораются при имени Еси. Но думать об этом не успеваю. Даже голос Феликса погружает в транс. Я точно уверен, что это он меня, а не я его изучил под микроскопом. Он словно через рентген меня всего просканировал.

А про свой мозг вообще молчу. Ощущение, что он уже до мельчайших деталей его разобрал, и все мысли, о чем думаю, прочитал. Странное ощущение. Как будто не я контролирую ситуацию, а этот парень.

Не могу даже взрослым мужиком его назвать. На вид не намного старше моего Ильи. И он прав. Желание вернуться к Лине растет ежесекундно. И не малую роль в этом играет его пристальное и детальное наблюдение и за мной.

– Я даю вам свое слово. – продолжает он. – В день, когда вы привезете Есению сюда. От этого дня можете смело отчитывать ровно год. Триста шестьдесят пять дней. И ни дня больше. Минута в минуту. Это срок, за который девушка точно вернется к прежней жизни.

Ее перестанут мучить кошмары. Навсегда. Она больше ни разу не услышит голоса своей покойной матери. Есения снова станет той веселой и сильной девушкой, какой была до всего случившегося. Снова любящая сестра и дочь. И это ровно, как я и обещал, произойдет за год.

– Звучит многообещающе. – отвечаю, а сам смотрю на Феликса. Хочу увидеть хоть какие – то в нем сомнения, что блефует. Но ничего. Уверенный, непоколебимый взгляд. Так может говорить только человек, который ни на секунду не сомневается в своих словах.

– Ваши коллеги не давали таких гарантий и говорили, что на восстановление прежнего состояния, как минимум уйдет пара тройка лет и это при самом лучшем варианте.

Феликс встает из – за стола и снова усмехается, засовывает руки в карман брюк и поворачивается ко мне спиной. Хрен поймешь, что в его башке. Совершенно не читаемый тип.

– У них свои методики, у меня свои. Я во многом с ними не согласен. Они привыкли лечить по стандартам, по свои книжкам, которые сами же и написали. Я же ничего из этого не придерживаюсь.

Согласен, многим и такое лечение очень даже помогает и довольно таки успешно. Но я привык мыслить не стандартно, не писал и не пишу никакие научные работы, ни разу не посетил ни одного медицинского форума.

И все не потому что лень или не могу. Наоборот. Я давно бы мог сделать прорыв в психиатрии. Но мне не нужна слава или деньги. Последнего у меня вполне достаточно. И время мое очень дорого, чтобы тратить его на встречи с этими на вид умными стариками.

У меня к каждому пациенту свой индивидуальный подход. Ни разу ни с одним у меня не было повторений. Все абсолютно разные и случаи у всех совершенно не похожие. Что можно применить к одному, к другому – никак нельзя.

Я вылечу девушку без таблеток. Я читал, что ее уже плотно подсаживают на них. Это плохо. Очень плохо. Со мной у нее не будет зависимости от них. Не думайте, я не применяю никаких запрещенных приемов, типа тока или подобного.

Есения станет прежней, даже еще лучше. В этом я уверен. Если же по каким – то причинам вы передумаете ее привозить ко мне, то я вкратце распишу ее дальнейшую судьбу. И она далеко не в радужном свете.

Она не перестанет вылазить из больниц. Месяц в закрытом отделении, пару недель дома и так по кругу. Еще не забываем за новые рецепты на сильные транквилизаторы. Она не сможет там снаружи за стенами больницы без них.

При чем с каждым годом список препаратов будет только расти. Ни друзья, ни спорт, ни семья, никто не сможет ей помочь справиться без них. А она молодая девушка, ей рожать надо в будущем, семью свою создавать.

Но в таком состоянии… Это только лишь мечты. Со мной. – странно он выделяет именно это местоимение. – Ее ждет совсем другая жизнь и судьба. И самое главное… Ваш сын. Ваш единственный сын. Как я понял из досье, они с Есенией в близких отношениях.

– Да, они любят друг друга. Сын не поехал со мной, остался с ней.

На секунду кажется, что в его лице что – то меняется. Предположил бы, что ему совсем не понравились мои слова, но он отлично держит себя в руках, а на лице – настоящая маска безразличия.

– Когда родные привозят мне пациента на лечение. – продолжает он монотонно. – Я почти всегда ставлю свои условия, которые они должны выполнить. Это нужно для лечения. Как я уже сказал, у меня свой индивидуальный подход к каждому.

Мне и от вас будет нужно строгое выполнение всех моих условий. От этого напрямую будет зависеть ее лечение.

– Я слушаю вас. – отвечаю ровно и очень надеюсь, что его условия будут связаны больше с материальной стороной, нежели с личной.

– От вас требуется никаких посещений. Под словом никаких я имею в виду вообще ни одного. Есю вы все увидите в последний раз, когда привезете. А следующий раз будет уже при выписке, когда приедете ее забирать ровно через год.

глава 64

– В смысле?! – из груди вырывается почти что крик. Не знаю, какой он супер врач, но на мордобой точно напрашивается. – Вы охренели? Как привезти, как отдать девочку на целый год и не знать, что с ней и как?

– Влад, вы снова видите только то, что сами хотите видеть, точно также, как и слышите, что желаете услышать. Совсем не воспринимаете информацию между строк. – только сейчас он соизволил повернуться и посмотреть мне в глаза. Снова этот невозмутимый взгляд хозяина жизни.

Есть ощущение, что я для него не больше, чем грязь под ногами. Даже не вспомню, чтобы на меня вообще хоть кто – то когда – то смотрел с таким превосходством и высокомерием. Он прекрасно понимает, что физически я намного его сильнее и прибить его одним ударом не составит для меня особого труда.

Но вместо того, чтобы осуществить желаемое, так и продолжаю сидеть на месте, с яростью прожигая в нем дыру. В Феликсе нет ни капли страха. Абсолютно. Я бы еще мог понять такую смелость, будь за дверью его охрана или все вокруг было бы окружено его бойцами и выбраться самому живым после для меня было бы нереально.

Я почти уверен, что здесь и близко нет таких специально обученных людей. Более того, никогда и не было. А значит или он совсем бесстрашный или совсем ничего никогда не боялся.

– Вам нужно успокоиться, дышите ровно. Я сказал никаких посещений, но можно будет звонить. Правда не часто, как только я решу, когда увижу, что Есения готова к нормальному общению с родными и это не причинит ей вреда. – ставит ударение на ей.

Все общение будет проходить через меня. Я сам буду вам писать и отправлять отчеты на почту. К ним буду прикреплять и доказательства улучшения ее состояния. Со временем можно будет созваниваться и по видеосвязи. А там уже и не за горами будет назначенный срок ее выписки. Видите, не все так страшно.

Сейчас ваши визиты действуют на нее крайне негативно, каждый раз возвращая ее к тем событиям. Поэтому я и принял решение полностью отдалить ее от всех. Но и это не самое главное…

Вернемся к вашему сыну. С ним предстоит самое тяжелое. Объясню по – другому. Есения сейчас в своей яме. И из нее она должна выбраться сама. Только сама. На данный момент у нее нет ни желания на это, ни стимула. Но это все исправимо.

Она знает, что с одной стороны у нее – семья, с другой – Илья.

– Ее любимый человек. – поправляю его. Но Феликс нарочно игнорирует эти слова.

– Она должна остаться совершенно одна в своей реальности, должна сама перечеркнуть прошлое, все оставить позади. И сама, подчеркиваю, именно сама встать на ноги. Есения должна не только знать, но и понимать, что никто не прибежит к ней по первому зову. Это все там, останется в прошлом.

Она должна будет выживать по сути сама, в одиночку, научиться самой справляться со своими страхами. На данный момент ей пока это еще не подвластно. Она не умеет их контролировать. Но я научу.

Так вот для этого убедите вашего сына расстаться с Есенией. Не перебивайте. Не просто расстаться. Илья должен жениться, официально на другой девушке, со всеми прилагающимися снимками, съемками данного торжества.

– Твою мать! – не выдерживаю и хватаю за рубашку этого больного урода. – Ты совсем охуевший! – ору ему в лицо. – Какая на хер свадьба! Моя жена борется каждый гребанный день за свою жизнь, а ты мне втуляешь за свадьбу?

Нет, блядь, это ты точно больной.

– Быстро однако мы с вами перешли на ты. – стряхивает мои руки от себя. Да этот хлыщ и сейчас успевает меня удивить. На вид почти не развит физически, но силы в его руках прилично, хватает, чтобы сбросить мои от себя.

Да и не такой он уж и слабак, от слова совсем.

– Я привык к подобным реакциям. Вы все очень предсказуемы. И опять же скорее начнете руки распускать и совсем откажитесь посмотреть глубже. Свадьба может быть без размаха, но настоящей. В плане свидетелей, девушки, по уши влюбленной в вашего сына.

Уверен, такая точно найдется и не одна. Нужно настоящее, не поддельное свидетельство о браке, красивые фотографии с радостными лицами жениха и невесты. Что дальше будут делать молодожены, меня абсолютно не волнует.

Брак может быть и фиктивным. А учитывая, что ваш сын – ваша точная копия, то верность Есении он будет точно хранить. Главное, чтобы Есения поняла, что ее никто там. – показывает он пальцем в окно. – Там снаружи ее никто не ждет.

– Ты точно отбитый! Она про свою суку – мать узнала, и что произошло? А это… Ты совсем ее добить хочешь?

– Я же говорю, у меня свои методы. Но главное же результат. Я вам скажу совсем другое, что не договорил чуть ранее. Если вам не нравятся мои методы, можете не привозить девушку ко мне. Я не настаиваю, мне есть чем и кем заняться.

Но помимо того, что она будет продолжать угасать, а все самые известные врачи из самых именитых клиник будут только разводить руками, произойдет еще кое – что. Она постоянно будет желать умереть, убить себя, будет наносить себе увечья.

Как я понял из дела, она уже начала так делать. И это только самое начало. Нет. Конечно, будут и улучшения после лечения. Вы всдохнете все с облегчением и будете считать, что все прошло, что все, как раньше.

Только это лишь иллюзия, мираж. Не то что лучше, станет только намного хуже. И более того, даже того не желая, она будет причинять вред всем по очереди. Брат. Снова мать. Она же та женщина, которую вы так сильно любите.

Очередь дойдет и до вашего сына. Напомню, единственного сына. И других детей у вас больше нет и не будет. Я читал досье ее матери. В нем есть упоминание о ее любовнике. Хороший был парень. Молодой, так любил Ангелику. Кстати, тоже очень интересная личность.

Мы знаем, чем именно закончилась их связь. Вы готовы рискнуть вашим сыном? Вы будете счастливым в браке с такой долгожданной женщиной, когда однажды вам позвонят и скажут, что нужно ехать на опознание вашего ребенка?

Вот тогда вы вспомните наш сегодняшний разговор и эту самую встречу. Поверьте, рано или поздно это случится. И вас рядом не будет. Вы всю оставшуюся жизнь будете себя потом корить. Как вы тогда посмотрите в глаза его матери, своей бывшей жены?

Ноги в момент подкашиваются, расстегиваю верхние пуговицы на рубашке, дышать нечем. Никогда о таком даже не думал.

– Выпейте! – совсем бесшумно оказывается рядом и протягивает стакан с водой. В таком ступоре, что не сразу принимаю нормально этот жест.

– Я не травлю никого здесь. Не мое совсем. – по своему понимает мою реакцию. Выхватываю стакан, так что часть содержимого оказывается разлитым на полу. Жадно, одним глотком осушаю стакан. Сейчас бы еще покурить.

– Можете курить здесь, – сразу улавливает мое желание. – Вы первый, кому я разрешаю это сделать прямо здесь.

– Пожалуй, воздержусь. – привожу дыхание в норму и уже более внятно продолжаю. – Даже если принять все, что ты сейчас говоришь, Илья никогда не согласится, не пойдет на такое.

– А это уже ваша проблема. Пока еще есть все шансы вернуть прежнюю Есению. В конце концов, когда она восстановится, Илья сможет развестись и снова завоевать ее, объяснить и все ей рассказать для чего это было сделано, вернее для кого.

– Я все услышал. Но думаю, на этом наше сотрудничество…

– Продолжится. – прерывает он меня.

– Я совсем не это хотел сказать.

– Знаю, поэтому и остановил. Пока вы будете ехать обратно, вы все еще раз хорошо обдумаете и сами поймете, что только я ваш единственный шанс. Единственный.

– Прощайте… Феликс…

– Я бы сказал иначе. До встречи, Владислав. До скорой встречи.

Даже не иду, а бегу к своей тачке. Сильное желание побыстрее покинуть это заведение. Есть ощущение, что даже садясь в тачку за мной кто – то наблюдает. Оборачиваюсь и смотрю в сторону, где его кабинет.

Но никого не вижу, ни малейшего шевеления. Но я точно знаю, Феликс стоит и смотрит. По дороге домой набираю сначала Луку, узнаю про Лину. Потом уже сына. А вот его голос совсем потухший, почти безжизненный. От него узнаю об очередном срыве у Еси.

В этот раз она пыталась сбежать из больницы. Ее еле догнали в больничной одежде, снова пришлось вколоть ей дозу транквилизатора.

– Сука! Блядь! Да что же это за хуйня! – матерюсь после разговора с Ильей. Лине нельзя видеть дочь в таком состоянии. Нельзя! В голове только слова этого психа. Но я читал его досье, и оно точно настоящее.

Не знаю, как ему удается, но он и правда всех своих пациентов возвращает к жизни. А значит… Значит нужно соглашаться на его бредовые условия. Может в них и есть какой – то смысл.

И самое страшное теперь все это донести до сына.

Десятый по счету. Может и на пару больше. Именно столько стаканов по очереди летят в стену. Илья не подбирает выражения, и я совсем его в этом не виню. Уже прогресс, что получилось с пятого раза пересказать ему наш разговор с Феликсом.

– Отец, ты с ума спятил. Ты и твой долбоеб врач. – орет Илья.

– Подбирай слова. Я как никак твой отец.

– Подбирать слова! Какие, мать вашу слова? Какие? У тебя бы они были, если бы тебе предложили такое. Если бы тебе сказали женись на другой, а не на Лине! – подходит вплотную.

– Да. – притягиваю сына к себе и смотрю прямо в глаза, такие же точно, как и у меня. – Да! – повторяю еще громче. – Нашлись бы! Если бы это помешало бы нам потерять столько лет, то однозначно – да!

Я бы и гарем завел. Но зато не было бы почти двадцать лет потраченных впустую. Тебя никто не заставляет никого трахать в конце концов. Просто женишься, через год разведешься. Будешь снова с Есей, все ей расскажешь.

– Как же у тебя все просто! Отец, ты сколько был наедине с этим мозгоправом? Он же и тебе успел все мозги промыть. Ладно он. Но ты, папа… Как ты можешь мне такое даже предлагать? Как?

– Я не хочу, чтобы вам обоим было плохо. Больше всего на свете не хочу, чтобы вы страдали.

– Тебе плевать на мои чувства, папа. Все, что тебя волнует только твоя Ангелина и больше никто.

– Ты мой сын! – взрываюсь и теряю контроль окончательно.

Илья хватает с полки первую попавшуюся бутылку и с горла отпивает из нее. Даже нахер не морщится.

– Я бы женился и не один раз. – повторяю сам себе. – Если бы знал, что это предотвратит весь кошмар, который мы сейчас снова переживаем. Даже спустя шестнадцать лет у нас с Линой было только три дня, всего три дня, чтобы быть счастливыми. Три дня… – говорю в пустоту, опускаюсь рядом с сыном на пол и выхватываю у него бутылку. Сам присасываюсь и осушаю за раз не меньше трети.