Текст книги "Счастье Ангела (СИ)"

Автор книги: Анна Верная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

Это связано с той девочкой, с Алей? Сынок, не молчи. Скажи. Расскажи все, как было. Обещаю, я помогу. Что мне сделать, скажи? Мне привести Алю к тебе?

– Нет, мам. Никого приводить не надо. Забудь, мам. Ничего уже не исправить. Я сам все разрушил, своими же руками. Мам, я принял важное решение. Даже два. Когда меня выпишут, я расскажу тебе о них. А сейчас, пожалуйста, мам… Пожалуйста, оставь меня на одну ночь одного.

Приходи завтра…

– Сынок, пожалуйста!

– Мам, я прошу просто побыть одному всего одну ночь. Неужели это так много?

Моему сыну сейчас плохо и больно. И боль уже не физическая. Другая и гораздо сильнее. Мне даже страшно подумать, что он сделал Але. Неужели в том состоянии он мог ее…

Нет, нет. Руслан же не мог. Мой мальчик не такой. Нет. Или… Или мог в том состоянии? Столько вопросов в голове и ни одного решения. Опять я ничем не могу ему помочь. А он и не пускает к себе в душу. Эту ночь я так и не уснула ни на минуту в соседней палате. Утром на обходе врач обещал, что через неделю Руслана можно уже выписывать.

Эту радостную новость мы и обсуждали все вместе в палате у сына.

– Давай, братишка, мы уже так соскучились за тобой. Там Тамара уже места себе не находит. Весь дом без тебя пустой. – тараторит Еся, обнимая брата.

– Да, друг, твоя сестра права. Нам пора возвращаться к нашим проектам. Или ты думал соскочить? – смеется Илья.

– С тобой соскочишь! – улыбается сын, но я вижу в его глазах боль и тоску. Он вроде и пытается со всеми разговаривать, общаться, как и раньше, но мыслями и душой, он не с нами, а совсем далеко, очень далеко.

– Мужчина! Подождите сюда нельзя! – все мы слышим крики в коридоре. – Да постойте! Куда же вы? Это охраняемая территория, что вы устроили? Еще и армию с собой привели! Мужчина, вы меня слышите?

Не успеваем мы среагировать вовремя, как дверь в палату с грохотом отлетает. Я так и сижу возле Руслана, спиной ко входу, но слышу разьяренный крик:

– Какого хрена, чтобы найти и увидеть своего сына, я должен прилететь в эту гребаную страну, и еще идти по головам людей?

– Здравствуй, отец. – нервно отвечает Илья. – Можно вообще – то потише, мы в больнице и не одни. Это Есения, моя любимая девушка. А это ее мама. Ангелина Алексеевна, познакомьтесь. Мой отец, Владислав Родионович. Будьте знакомы.

глава 44

Вы знаете, каково это, когда душа мгновенно покидает твое тело? Ты делаешь вдох, а выдохнуть уже не можешь. Глаза в глаза… А ощущение, как выстрел, поражающий свою цель. Секунды, которые сейчас остановились.

Есть только мы, и этот самый миг. Может быть я сплю еще? Только вот кто мне скажет, что мне снится? Кошмар или… Влад… Моя единственная любовь. Моя боль. Моя сила и мое падение.

Мы смотрим друг на друга не больше минуты. Но за эти шестьдесят секунд калейдоскопом прошли все последние годы без него. Наша первая встреча и наша последняя встреча. Его ненависть и обещания расплаты, если встретимся вновь.

Хочу дотронуться до цепочки с его кольцом, но пошевелиться не могу. В его взгляде тоже вся гамма чувств, которые никто, кроме меня не видит. От удивления, понимания и снова… той ненависти.

Уверена, встретившись мы при других обстоятельствах и без свидетелей, он, не раздумывая, свернул бы мне шею. Наверное, мне нужно что – то сказать, как – то поприветствовать незнакомца или того, кого, наоборот, знаю очень даже хорошо. Но продолжаю только смотреть на него.

Влад стал крупнее, шире в плечах и намного устрашающим. А еще он весь в черном. Страшный демон и дьявол. От всего его вида все тело покрывается мурашками, температура воздуха меняется от невыносимо жаркой до сильно морозной. Чувствую, как вспотели ладони, как неприятно липнет тонкая блузка к спине. Или все это опять только лишь мое восприятие.

У Марка есть уже немного поседевших волос. У Влада – ни одного. Для своих сорока восьми он отлично выглядит. Я бы сказала, не больше тридцати пяти. Да, я до сих пор помню, сколько ему точно лет.

Какой – то минуты, но ее хватает, чтобы полностью провести наружный анализ. А еще он однозначно стал гораздо опаснее, чем был. Никто из нас так и не произнес ни слова. Нужно заканчивать этот немой театр, пока кто – то из детей не почуял неладное.

– Простите. – слышу, как Руслан откашливается и пытается даже немного приподняться, протягивает руку к Владу и, улыбаясь, произносит:

– А я брат Есении и друг вашего сына. Руслан. Рад знакомству.

Быстро перевожу взгляд на Влада. Только сейчас впервые с того момента, как он влетел в палату, на его лице появляются совсем другие новые эмоции. Он не протягивает руку Руслану, но продолжает пристально на него смотреть, изучать его. Я догадываюсь, кого он видит сейчас на его месте.

И взгляд Влада, то, как он смотрит на моего сына, мне совсем не нравится.

– Сынок, – становлюсь между ним и Владом. Не хочу, чтобы он так пристально рассматривал моего сына. – Осторожно! Тебе нельзя так резко подниматься.

Прикладываю все усилия, чтобы голос не дрожал, чтобы никто не заметил насколько сильно я сейчас нервничаю. Повернуться и снова окунуться в этот омут темных глаз, никак не хочется. Боюсь и его и себя.

– Жду тебя у себя на квартире. – Влад быстро берет себя в руки и командным тоном обращается к своему сыну. Я к нему спиной, но чувствую всю его силу и мощь, которые исходит от него. – Локацию я тебе скинул на телефон пять минут назад.

– Отец, у меня новый номер. Извини, но сообщить не успел. – обманчиво спокойно отвечает Илья своему отцу.

Тут я не выдерживаю и поворачиваюсь к двум Беловым. Только сейчас я могу рассмотреть Илью. Отец и сын. Одна фамилия, одна кровь. Они стоят на расстоянии вытянутой руки и оба испепеляют друг друга взглядами.

Илья невероятно похож на отца. От матери ему ничего не досталось. Еся говорила, ему двадцать пять. Владу было немного больше, когда мы встретились впервые. Невероятное внешнее сходство.

Я так и не успела познакомиться поближе с Ильей. Хотя он не однократно пытался завязать со мной беседу. Но разве мне было до кого – нибудь еще, кроме Руслана? Последние дни я почти не отходила от сына.

При других обстоятельствах я бы точно заметила сходство с Владом. Еще и имя. А тут все в кучу. И надо же из стольких миллионов парней Еси суждено было встретиться именно с Ильей Беловым.

Или это сама судьба? Тоже самое касается и Ильи. Из всех девушек он полюбил именно мою дочь. Насмешка, шутка кого – то свыше, никак не иначе. Только вот нам с Владом совсем не до смеха.

Но несмотря на внешнее сходство, я почти уверена, что Илья не такой, как Влад. Намного мягче отца и вообще совсем другой.

– Не люблю повторять. Но сыну скажу. Достань свой телефон и проверь. Жду. Не заставляй меня нервничать. Здесь много больных, помимо твоего… твоего друга. Не хорошо нарушать больничный режим.

Влад также стремительно покидает палату, как и вошел недавно. Только сейчас я и могу вздохнуть. Тахикардия зашкаливает и до сих пор не верю, что мы были с Владом в одном помещении.

– Илюш. – медленно произносит Еся. – Так это и есть твой отец? Какой кошмар! Я чуть не описалась от страха, И слава Богу ты не такой грозный, как он. Вернее, ты очень похож на него, но надеюсь не характером.

Предупреждаю, если у тебя есть отцовские замашки, я тебя быстро перевоспитаю.

– Есь! – делаю замечание Еси. Все таки не стоит ей обсуждать отца своего парня, еще и в его присутствии.

– Все в порядке, Ангелина…

– Илюш, у нас не было времени. – подхожу к ним ближе. – Но я очень бы хотела, чтобы ты обращался ко мне на ты и по имени, без отчества. Мне будет очень приятно. А еще… Я у тебя в неоплаченном долгу.

Спасибо, что помог спасти Руслана. Если бы не ты… – даже думать не хочу, чем бы все тогда закончилось.

– Ангелина… Ангелин. – откашливается Илья. – Я ничего толком не сделал. Наоборот, сильно опоздал. И спасибо, мне тоже приятно к такой женщине обращаться на ты. И если на то пошло, то это я перед тобой в неоплаченном долгу.

Тысячи благодарностей за мою Есю. – Илья обнимает дочь за талию и целует ее в макушку.

А я так рада, что они вместе, что любят друг друга, что никто не стоит на их пути. Очень надеюсь, что Влад не станет мешать их счастью.

Ведь он не такой, как его дед. Не такой же? Я не дам им также, как и нам, потерять столько лет. Ради счастья дочери, если потребуется, я готова даже вступить с Владом в войну. Но очень надеюсь, что до этого не дойдет.

– И я не такой, как отец, это правда. Никогда им не был и не буду. – уверенно, больше даже с вызовом заявляет громко всем Илья.

– Да, друг, извини, конечно, но отец у тебя очень странный мужик. – добавляет и Руслан.

Как бы Илья не старался, но ему жутко не удобно за все происходящее.

– Согласен. Не так я представлял наше семейное знакомство. Да и не так совсем знакомят любимую девушку с отцом. Но по – другому с ним бы и не получилось. Ни сегодня и… И никогда. – с горечью добавляет Илья.

– Есь… – Илья обнимает дочь, гладит ее по спине. – Мне правда нужно уехать, но обещаю, уже скоро вернусь. Ты и не заметишь, что я отсутствовал.

– Хорошо. – грустно отвечает дочь. – Если бы тебя хорошо не знала, подумала бы, что ты боишься своего отца. Но понимаю, такого лучше не злить. Себе дороже будет. Еще и номер твой узнал.

Давай, езжай. Быстрее уедешь, быстрее приедешь. И я… Я уже скучаю по тебе и очень сильно. Пойдем хоть провожу тебя.

Когда мы остаемся с Русланом одни в палате, я все еще продолжаю смотреть на дверь. Кажется, она снова сейчас откроется, и на входе будет стоять Влад.

– Мам! Мам! – слышу взволнованный голос сына. – С тобой все нормально, мам? Ты вся бледная, на ногах еле стоишь. Это все из – за меня. Я довел.

– Нет, сынок. Просто навалилось много. Даже и не думай, что из – за тебя. – глажу его по головке. – Думай о том, что тебя выпишут уже через неделю. А дома на поправку пойдешь еще быстрее. Как говорят, родные стены и не такое лечат.

Вслух не произношу, но понимаю, что нас всех ждет впереди непростой разговор. Нужно все рассказать, как было. Так правильно, так надо. Но, как всегда, сказать легче, чем сделать. Но чтобы двигаться вперед и жить дальше, нам необходимо наконец закрыть все вопросы прошлого.

Но что если не все вопросы из прошлого можно закрыть? Что если до сих пор это прошлое шагает за тобой? Я знаю, уверена, что эта встреча с Владом спустя столько лет первая, но не последняя.

Это знает и он сам. Он дал понять, что мы встретимся быстрее, чем я думаю. И теперь он будет решать, что я получу наказание и расплату или… Или мы оба вместе снова устроим пожарище вокруг нас.

Влад.

За пару дней до прибытия в Россию.

Холодный душ. Это то, что мне сейчас необходимо больше всего. Хочу смыть с себя весь этот день и эту ночь, как и тысячи предыдущих. Но больше всего хочу смыть запах шлюхи. Все они шлюхи.

И неважно с эскорта они или стоят на обычной трассе. Плевать, что на них надето. У всех у них одинаковое нутро, одни и те же мысли, стандартные разговоры. Я плачу не только за секс.

Я плачу за тишину. Мне нужна просто механика, никаких разговоров, никаких прикосновений к моему телу. Это запрещено. После того, как все заканчивается, у девки есть не больше десяти минут, чтобы свалить с моей квартиры.

Никогда бы не привел проститутку в свой дом. Снял бы для траха левую хату. Но это и не мой дом. Просто стены, комнаты, лишенные жизни, также, как и я. И похер, что я живу здесь уже несколько лет.

От этого родным местом мне эти квадратные метры так и не стали. Я и сам не знаю, где мой дом. За эти шестнадцать лет, где меня только не носило. Америка, Африка, Индия, Китай. Сотни городов, тысячи съемных квартир.

Везде маялся, нигде не находил своего места. Дольше всего задержался в Америке. Пять лет. На больше меня не хватило. В других странах сроки проживания ограничивались не больше года.

Вытираюсь насухо после душа, одеваю домашние штаны и выхожу на балкон. Вид раннего утра Лондона. Для кого – то красиво, а мне без разницы. Почему задержался здесь? Ответ простой и единственный. Илья. Он здесь и держит.

Девки, которую драл всю ночь с самого вечера, уже и близко нет. Это и неудивительно. Я заранее предупреждаю, что плачу хорошие бабки только за жесткий секс. Другой мне и не нужен.

Но каждый раз каждая шлюха уверена, что выдержит мой напор. Но если я начал, уже не отступлю. Отпиваю алкоголь и затягиваюсь никотином. Разрядка прошла, а удовлетворения и близко не было. Его уже давно нет.

Ничего не радует, ни секс, ни экстрим, плевать на новый день, на новые рассветы и закаты. Я уже давно варюсь в этом аду. Все с того самого дня. После него я не чувствую уже ничего ни к кому. Сына сюда не приплетаю.

Он единственное исключение из правила. Моя жизнь полностью изменилась с того времени. Не раздумывая сразу улетел тогда из России, давая сам себе обещание, что никакая сила меня не заставит вновь вернуться назад.

Даже когда дед умирал, я так и не полетел попрощаться с ним, хотя он и просил. Даже не просил, а умолял прилететь к нему. Леонтию Васильевичу Белову пришлось дойти до конца своего пути, чтобы не приказывать, а именно просить.

Он клялся, что ему есть, что мне рассказать, что – то очень важное. Но дело в том, что все, что было для меня важно и значимо, осталось в прошлом. Я так и не полетел, не попрощался с единственным оставшимся кровным родственником. Не был и на его похоронах.

И ни разу, ни одного раза за столько лет я так и не посетил его могилу. А все, что он хотел и собирался рассказать мне, так и ушло вместе с ним туда, откуда никто никогда не возвращается.

глава 45

Поменялась не только внутренняя оболочка, но и наружная. Хотел полностью измениться, стать другим, а может, наоборот, наконец самим собой. Достало всю жизнь быть правильным, думать о других.

Без чувств легче, намного. Кто бы мне сказал, что я треть своего тела покрою татуировками. Но для меня это не просто рисунки. Для меня – это моя жизнь. На всей спине рисунок ангела, сидящего на коленях с огромными полуопущенными крыльями.

Падший ангел. Мой ангел.

Когда мастер делал тату, перед глазами был рисунок на Лининой спине. Ее крылья. Под ребрами латинские надписи. И каждая, мать его, каждая фраза, каждая буква связана с ней. Хотел, мечтал забыть про нее, но не мог.

Порвал все прежние связи, перестал абсолютно со всеми общаться. Поменял все номера. Просто за считанные минуты одним ударом обрубил все концы, поставил жирную точку. Взял и выкинул всю свою жизнь, чем жил, кого любил, кем дорожил.

Когда рядом нет друзей, так намного проще. Нет бесполезной болтовни, пустых советов, никаких семейных сборов. Я стал одиночкой. И если честно, даже не представляю, как можно жить теперь по – другому.

Но без дела я бы долго так не протянул. Сидеть просто в четырех стенах это не для меня. Собрал свою команду. И надо же, кто бы мог подумать, кто именно в нее войдет. Целый год я ездил по всем самым известным тюрьмам.

Отбирал самых жестоких, осужденных на пожизненное, но не законченных уродов. А тех, кто мог делать любую, самую грязную работу и не задавать лишних вопросов. Это настоящие бойцы, звери, но не лишенные принципов.

Парни, умеющие убивать, добывать любую информацию. Так и сколотили свою организацию, услугами которой пользуются по всему миру. О нас многие знают, но никто нас не видел в живую.

Хотя количество желающих познакомиться лично с каждым годом только растет. Со всеми парнями у нас достаточно прозрачные отношения. Ничего личного. У каждого вне работы есть своя жизнь, никак не связанная с нашим делом.

Каждый из них неоднократно заслужил мое личное доверие. Надо же с отбитыми мужиками, мне было временами намного легче, чем с теми, с кем вырос вместе. Наверное, совсем очерствел, потому что за эти годы я так и ни разу никому из них не позвонил.

Поверхностно знаю, кто и чем дышит. Но не интересуюсь их делами и жизнью. Они там, я тут. На этом все. Но точно знаю, что никто из них бы не одобрил, чем и как я живу сейчас. Одним словом, сейчас я могу сделать ту работу, которую никто не сделает.

Найти кого угодно, не вопрос. Пусть хоть пластическую операцию сделает, хоть пол поменяет. Это не проблема. Есть заказ, значит он будет выполнен в указанные сроки. Рассекретить и найти месторасположение секретной организации, это снова к нам. Устранить навсегда это то, что я любил больше всего. Сколько раз я слышал мольбы и просьбы. Раньше бы меня это трогало.

А сейчас я не даю и больше пяти секунд. Один выстрел. И все. Я бы мог не ездить лично на самые опасные задания. Но целенаправленно возглавлял каждую операцию. На моем теле множество следов от осколочных ран и от пуль.

Но сука, ни одна меня не брала. Когда казалось, уже все, и все мои мучения в этой жизни закончились, неведомая сила снова и снова, раз за разом возвращала меня обратно в этот проклятый мир.

Перед смертью я всегда мечтал увидеть лицо и услышать голос своего сына. В последний момент это было самым сильным моим желанием. Но даже этого мне никто не дал. Всегда из года в год, чуя запах смерти, я видел только ее, ее одну.

Слышал только ее голос, чувствовал ее проклятые прикосновения. Всегда она меня вырывала из лап смерти, возвращала меня обратно. Даже уйти она мне не дает. Проклятая сука! Столько гребаных лет, а она не выветривается из башки.

Не оставляет в покое, не дает прожить спокойно. И проклятье! Всегда я иду на ее голос, даже не иду, а бегу за ней. Хочу в этом мороке прикоснуться к ней и не могу. Всегда зависал на ее улыбке, на ее ведьминских глазах.

А потом вспышка, и я снова живой. Она редко преследовала меня в моих снах. Но стоило только получить ранение, и ее образ тут, как тут. Мое наваждение, моя неизлечимая язва. Моя сильнейшая боль, от которой нет анестезии.

Я бы мог сотни тысяч раз ее выкрасть, узнать, как живет. Сделать своей любовницей, принудить, как Олег. Но не мог. Порывался, желал, хотел ее. Но каждый раз пресекал свои желания. Запретил себе смотреть на ее фотографии, интересоваться ее жизнью.

Сколько разбитой техники и выпитого алкоголя было за эти годы. Сам боялся, что случайно встречу ее где – нибудь, просто увижу хотя бы издалека. Нельзя. Не моя она, и никогда ею не была.

А потом, как в фильме, отматываю кадры назад. Она с Борцовым голые на кровати, на которой я мечтал ее трахать. Ублюдок имеет ее пальцами, а она позволяет. За малым не пристрелил его в тот день.

Сучка голой грудью его в прямом смысле слова кинулась защищать. Люблю его сказала. А дальше, как парализовало. Не помню, как свалил, как чуть не взорвал к чертям тот дом вместе с ними. Как ехал в аэропорт, как все нутро горело, как на ходу рвал на себе рубашку, как останавливался на дороге, выбегал их тачки, как падал на колени и херачил кулаками до мяса асфальт, как орал во все горло.

Было ли мне больно? Очень. В таком состоянии я и покинул свою Родину навсегда. Отпиваю еще один глоток. Чтобы не так думалось о ней, просил, чтобы пули из меня доставали без наркоза. Такая боль могла отвлечь, но не надолго.

Даже когда стрелял в головы своим жертвам, всегда чувствовал ее рядом. Как будто она близко и машет головой. Кладет свою руку на мою, не разрешает творить дичь. Но от этого меня разворачивало еще сильнее. Ведьма, проклятая ведьма.

Мог бы, сжег бы сам ее на костре. Только и сам бы с ней сгорел заживо. Только вот единственное за что сам себя корю и не могу простить, это за моего Илью. Со всей этой любовной херней и одержимостью, совсем забыл, что у меня есть любимый сын. Вернее, не забывал. Просто отдалился, когда он так во мне нуждался, просто взял и ушел молча, проще говоря, свалил.

Жалею ли я? Очень. Только толку от этого. Годы не вернуть, прошлого не изменить. Но можно исправить настоящее. Я не хочу, чтобы Илья был замешен в моих делах. Но я хочу с ним вместе открыть легальное, законное дело, где всем бы руководил только он, а я просто был на подхвате.

За эти годы я обзавелся новыми и очень полезными знакомствами. При желании Илья может оказаться на самом вверху, войти в совет акционеров любой богатейшей компании. Но он, как упертый баран, хочет открыть свои школы, тренировать детей.

У сына потенциал гораздо больше, чем быть простым тренером, пусть и со временем очень успешным и знаменитым. И сколько бы раз я не вдалбливал в его голову, какие у него могут быть перспективы в жизни, он и слушать меня не хочет, как будто делает все на зло.

Пришлось даже обманом лишить его дедова наследства. Мне оно нахер не нужно, я с него и копейки не взял. Но Илья – настоящий Белов и этого не отнять. Он найдет, как достать бабки. Если бы было все прозрачно, я бы везде ему перекрыл кислород.

Но сын занялся подпольными боями. Сколько раз я поначалу доставал его, садил под замок. Но чем старше он становится, тем находит все больше путей, как скрыться от меня. Чего стоят только те гонки, когда я и мои люди так и не смогли его догнать.

К тому же он точно был не один тогда. И я знаю, что у него кто – то есть. И в этот раз все у него по – другому. И вдобавок сын сильно прячет эту девочку, не дает приблизиться к ней, узнать что – то про нее. Но это дело времени. Все равно я узнаю, кто она. Больше всего не хочу, чтобы сын повторил мои ошибки.

Любовь ломает сильных. Превращает вот в таких ублюдков, каким я стал. Для единственного сына я хочу другой жизни. Пусть найдет выгодную партию и займется бизнесом. Тогда никогда он не будет так мучиться, как его отец.

Но Илья не просто не хочет идти по той дороге, которую я ему выбрал. Он совсем меня не слушает, игнорирует. Повадился менять номера телефонов. Но разве меня это остановит? Пробить новый номер, совсем не проблема.

Он никак не хочет понимать, что я желаю ему только самого хорошего. К тому же лично ему и не придется прилагать никаких усилий. Просто возьми, что дают, и все. Но нет. Отношения у нас с ним. мягко говоря, никакие. И я сам в этом виноват, упустил свое время. Но он моя кровь, и пустить все на самотек я не могу.

Слышу звук каблуков, ощущаю аромат ее духов, которые она так и не поменяла за эти годы. Единственная женщина, которая может входить вот так без приглашения в мою квартиру. Только ей и позволено это. У нее свой личный пропуск. Хотя признаюсь честно, и ее видеть я не желаю. Но нас многое связывает и этого не отнять.

– Не знал, что ты покинула Швейцарию. – говорю, не оборачиваясь. – Вроде бы прилетала к сыну недавно.

Только сейчас и повернулся к бывшей жене. Ксения до сих пор прекрасно выглядит, утонченная, красивая, взрослая. Но мой член никак на нее не реагирует. После развода ни разу не вспыхнуло даже простого желания переспать с ней.

Хотя она, как никто знает все мои предпочтения. Она так и не вышла второй раз замуж. Хотя я точно знаю, что желающих было немало. Мужики постоянно вьются около нее, прохода не дают.

Еще бы. Красивая, богатая, известный издатель модного журнала, в дружеских отношениях с женщинами из разных королевских династий. На всех церемониях Ксению всегда приглашают, чтобы именно она освещала это мероприятие.

Она с вызовом смотрит на меня. Уже знаю, что последует дальше. Не раз уже это проходили.

– Присаживайся. – предлагаю с запозданием, когда она уже села напротив меня. – Будешь? – предлагаю отметить ее приезд.

– Нет, так рано я никогда не пью. Да и вообще предпочитаю совсем другие напитки.

– Как хочешь. Но если не забыла, просто напомню, что нашего сына здесь нет и живет он не со мной. Так что если…

– Белов, завязывай. Я прекрасно знаю, где и как живет наш сын в отличии от тебя. Я прилетела специально к тебе. И поверь, у меня есть чем заняться. Мое время, как и твое, тоже дорого стоит.

Ксения достает свой портсигар. Я уже давно не джентльмен, но не могу не помочь подкурить матери моего сына.

– Ты же знаешь, что это очень пагубная привычка. – затягиваюсь сам. Когда были в браке у нее и мысли не было никогда, чтобы просто хотя бы попробовать.

– Моей самой пагубной привычкой являешься ты, Влад. И за собой я сама присмотрю как – нибудь.

– Даже и не сомневаюсь. Хотя знаю, что за тобой есть кому присматривать. Твои последние любовники становятся все моложе и моложе. Некоторые младше, чем Илья.

– Белов, неужели ты следишь за мной? – с вызовом она смотрит на меня, выпуская кольца дыма.

– Ты же прекрасно знаешь, что я таким не страдаю. Просто слухи быстро распространяются.

– Да, верно. И как я могла забыть, что ты и в браке никогда ни к кому не ревновал меня. Настолько было всегда плевать?

– Ксения, к чему такие вопросы? Ты никогда не давала повода.

– Да откуда тебе было знать? Ты же всегда пропадал на своих важных заданиях. А я может мечтала, чтобы мой муж хотя бы раз, хотя бы один гребаный раз, меня приревновал. И надо же, сколько лет прошло, а я так и не привыкла, что ты стал меня называть Ксенией.

Я же всегда, сколько себя помню, была только Ксюшей.

– Время то прошло, Ксения. И это все было очень давно, совсем в другой жизни. Но ты же прилетела сюда не для того, чтобы обсуждать и вспоминать наше прошлое?

– Да, конечно, не ради этого. У меня есть к тебе важный разговор. И я не уйду пока ты не выслушаешь меня до конца.

глава 46

– Влад, в следующем месяце у Диминого с Катей сына свадьба. Приглашение тебе отправили еще две недели назад, но ты до сих пор ничего так и не ответил.

– У меня плотный график. – отвечаю спокойно. Приглашение действительно давно прочел и, не медля ни минуты, отправил его в урну, как и все предыдущие. Любые приглашения на свадьбы, дни рождения, все это мимо меня уже давно.

– Да что же с тобой такое? – Ксения быстро тушит недокуренную сигарету и подрывается с места. Как дикая пантера, стоит напротив и испепеляет меня взглядом. Была бы ее воля, она бы и застрелила меня, наверное, сейчас не раздумывая.

– Дима сына назвал в твою честь. Ты же крестил его, давал слово, что будешь мальчику вторым отцом. Сколько лет прошло. Может уже хватит быть отшельником? Влад, мы же выросли все вместе. Нас всех связывает не только детская дружба.

Мы были друг у друга на свадьбах, отмечали все праздники, многие прикрывали твою спину. Хотя бы из уважения…

– Ксения, довольно! Я уже открыл счет молодым, подарком не обижу. Но а мое отсутствие, думаю, все как – нибудь переживут.

– Да засунь свои проклятые грязные деньги, знаешь куда!

– Ксения, повторяю, мое терпение не безграничное. Ты еще не выставлена за дверь только потому, что являешься матерью нашего сына.

– А так что? Что Белов? Вышвырнул бы меня за дверь, как своих шлюх? Только не утруждайся. Я и сама выход в состоянии найти. Даже провожать не надо. Я думала, что…

– Напрасно думала. – прерываю ее возмущения.

– Я считала…

– Тоже не правильно считала. – обрываю все ее высказывания. Ксения держится, но ее не хило так шатает. Понимаю из – за чего, но сделать ничего не могу. Невозможно достучаться до того, у кого давно уже нет сердца, кто уже давно ничего не чувствует.

Всем лучше раз и навсегда забыть о моем существовании. Но все мои друзья вот уже на протяжении всех шестнадцати лет не прекращают своих жалких попыток достучаться до меня и вернуть на Родину.

– Влад. – вздыхает Ксюша. Только про себя я и могу ее до сих пор так называть. Так как мне всегда и нравилось больше всего. – Кем ты стал? Кем? Если бы мне кто – нибудь тогда еще в юности сказал, что ты станешь таким… Я бы никогда бы не поверила.

Тот Влад всегда знал цену настоящей дружбы. Того Влада и не надо было о чем то просить, умолять. Тот Влад бы первым побежал, чтобы помочь друзьям. А ты… Сегодняшний ты, это жалкое подобие того Влада, которого все мы уважали и всегда ставили в пример.

Ты даже к деду не прилетел проститься. Хотя это мы с тобой уже раз сто обсуждали. Вряд ли что – то изменилось и тем более вряд ли ты о чем – то жалеешь. Влад Белов же никогда ни о чем не жалеет. Так ведь!

Ты хоть в курсе, что Дима с Катей попали в аварию два года назад? Тебе все писали, звонили. А ты не удосужился даже ответить на звонок. Не разу ты их не навестил. А ведь они чудом оба остались в живых.

Дима год был прикован к кровати. Его ноги хирурги по кусочкам собирали. Он только недавно стал с тростью сам ходить. Представляешь, какого ему было морально? Сильный мужик и прикован к кровати.

Все мы были рядом, поддерживали, как могли. Илья тоже был с нами. Все были, но только не ты.

– Я не летаю в Россию. – пытаюсь отвечать равнодушно.

– Не делай вид, что ты не в курсе, что Дима с Катей проходили лечение в Германии. И как раз именно в то время ты и был там. Мне Илья рассказал, что у тебя были там дела. А я, да и не только я, ждали, что ты хотя бы просто навестишь, хоть на пять минут.

Но и пять минут для Влада Белова это же так много. Бывшие лучшие друзья не заслуживают такой чести.

– Я передавал им цветы.

– Да пошел бы ты со своими цветами! – кричит Ксюха мне в лицо.

Откидываюсь на спинку кресла и снова закуриваю, выпускаю никотин и ровно смотрю на бывшую жену. Естественно, я был в курсе, что произошло с друзьями. Более того, узнал об этом самый первый.

Когда у кого – то из друзей случается что – то ужасное, я делаю все, чтобы помочь им. Мне сразу докладывают обо всем. Но помогаю я не лично, а чужими руками и на расстоянии. Но это не лишает меня нужной информации.

Никто из них и не догадывается, сколько раз я вытаскивал их из дерьма, сколько помогал и им и их детям. Но мне и не нужна слава и благодарности. Для меня лучше, чтобы все они так и оставались в неведении и считали, что им помогли просто случай и удача.

Когда все у них хорошо и спокойно, новостей новых у меня нет. Я приказал докладывать только в том случае, когда у них случается что – то плохое. Так и с семьей Димы. Там действительно было все очень серьезно.

Каждая секунда была на вес золота. Частный самолет, лучшая клиника, лучшие специалисты. Организовывать нужно было все очень быстро. Дима и все остальные до сих пор уверены, что все привилегии ему в лечении достались за службу Родине.

С одной стороны так и есть. Но ждать пришлось бы дольше, но в этом случае последствия были бы необратимые. Да и лечение в целом было бы не такого уровня. Я специально полетел в Германию, перенес все свои дела и пристально следил за состоянием здоровья своих друзей.

Доклад получал ежедневно. Не жалел ни одного евро. Главным условием была конфиденциальность.

Никто не должен был быть в курсе откуда идет помощь. Действовал через третьи лица, через разных посредников, придраться было не к чему, я нигде ни разу не засветился. Таким образом все довольны результатами лечения, и все до сих пор продолжают считать меня уродом.

Все так, как и должно быть. Как меня устраивает.

– Знаешь, Влад. Ты же и сына своего единственного отдалил от себя дальше некуда. Вы же с ним совсем чужими стали, особенно за последний год. Ты хотя бы к Илье поменяй отношение. Он же не чужой тебе.