Текст книги "Счастье Ангела (СИ)"

Автор книги: Анна Верная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

– Но я имею права знать с кем она, Руслан!

– Мам! – сжимает губы сын. Видимо, Еся взяла с него слова ничего никому не говорить.

– Руслан, неужели твоя сестрой с этим Ильей? – судя потому что сын и не отрицает, значит это правда. – Но он же должен быть в Лондоне или…

– Или, мама, или. Разве можно Есю оставить одну? Ладно, я не причем, ты же сама догадалась. Я не в теме. Но, мам, знаю точно. Кроме, как с Ильей, ей нигде не будет так безопасно, как с ним.

Хоть сын и успокоил меня немного, все равно переживания никуда не делись. Учитывая, что она еще и телефон отключила. Пусть только вернется, я лично устрою ей порку. Никогда не кричала на своих детей, но сейчас готова все высказать этой непослушной девочке, которая заставляет меня так сильно нервничать.

Но разве можно было исчезнуть с самого разгара вечера, еще и не сказать никому ничего, только брату, и то, чтобы тот никому ничего не говорил. Разъехались мы и правда почти в пять утра.

Еси не было дома ни в шесть, и ни в семь. Только ближе к девяти, когда все еще спали, она, как кошка, кралась на цыпочках домой, чтобы ее никто не увидел. Так бы и было, если бы я не ждала ее в гостиной на первом этаже.

– Можешь не стараться, тебя слышно. – тихо, но строго произношу я, включаю светильник и подхожу к ней. Смотрю на Есю. Глаза шальные, бегают так быстро, помады на губах нет, да и сами губы распухшие сильно.

Прическа уже растрепанная, щеки так сильно горят. Так выглядят только девушки, которые под утро возвращаются со свидания с любимым.

– Мамуль! – обнимает она меня. – Ну, пожалуйста, не сердись. Знаю, что очень виновата. Но прости меня, прости засранку. Мам, я так сильно влюбилась. Ты даже не представляешь, как сильно я его люблю.

глава 36

Мы с Есей присаживаемся на диван. Моя девочка укладывается на нем, кладет голову мне на колени, а свои подгибает к груди.

– Мамочка, у тебя было в жизни так? Что ты влюбляешься и любишь без памяти. Когда ты себе уже не принадлежишь, когда даже голоса своего не узнаешь. Когда ревнуешь так… Бездумно… Без причин…

Когда пальцы дрожат и жгут, словно от огня, стоит только прикоснуться к нему. Когда он рядом, мир замирает, все вокруг останавливается, никого больше не существует. Когда дышишь с ним одним воздухом, когда только по его глазам уже заранее знаешь, чего он хочет.

Когда он обнимает… Так тепло становится, так легко. Я всегда, мам, чувствовала себя сильной. На ринге, на соревнованиях. Думала, никогда не встречу того, перед кем добровольно захочу склониться.

А с Ильей… С ним я слабая, ему я хочу подчиняться. С ним я себя девушкой чувствую, только с ним. Время с ним незаметно. Вот и сегодня. Мам, я же не верила, когда дразнила его, что он и правда примчится за мной в Россию.

Там же его отец ему прохода не дает. А он прилетел, почти что украл меня, похитил с нашего вечера. – смеется дочка, а я перебираю ее волосы, улыбаюсь и слушаю ее признания.

– Думала, что мы с ним от силы пару часов посидим, а просидели до утра, и то нам очень мало. Мам… Ты также папу Руслана любила?

Мои пальцы останавливаются и перестают гладить Есю. Вопрос прям в самое сердце. Еся поднимается и смотрит на меня, улыбаясь.

– Ну любила же его, любила? – не унимается она, не дождавшись ответа, снова укладывается на колени и продолжает:

– Мам, я не смогу без него. Уже нет…

– Есь… – запинаюсь с вопросом. – У вас… уже…

– Нет, мам. Ничего не было. Я еще девственница. Но знаю точно, Илья станет моим первым и единственным.

– Он надолго прилетел? – перевожу тему.

– Не знаю, мам. Я бы хотела, чтобы надолго. Но… Основной заработок у него еще там. Пока ничего не ясно. Мам, я такая счастливая. Даже страшно становится. Наверное, нельзя настолько растворяться в человеке.

– Можно, Есь. Если это все взаимно, то можно.

– Взаимно, мам. У нас все обоюдно.

Мы еще немного поболтали с дочкой, пока она совсем почти не уснула. Все были правы. Новости, пресса только и обсуждали наш вечер. Гости пробыли у нас до конца недели. Как не хотелось с ними прощаться, но у всех свои дела.

Знаю, пройдет пару месяцев, и мы снова все встретимся. Еся так и пропадала с позднего вечера до самого утра. Но теперь хоть телефон не отключала и была всегда в зоне действия сети.

Пока Гриневы у нас гостили, Руслан так особо и не занимался своей фирмой, но обещал и очень хотел побыстрее приступить к работе. К делам нужно было и мне возвращаться. Вот и сейчас с Лерой с утра мы уже идем в наш офис.

– Ай! – неожиданно вскрикиваю, чем очень пугаю подругу. Она быстро подхватывает меня под руки и испуганно смотрит.

– Лин, что случилось? Давай врача вызовем.

– Нет, не стоит. Это все нога, стала давать о себе в последнее время.

– Лин, это не шутки. Ты ее давно показывала врачу?

– Лер, нет повода для беспокойства. Моя тетя всю жизнь страдает с ногой.

– Знаю, Лин. Но твою тетю не подстрелили в ногу, когда она убегала от бандитов с двумя детьми на руках. Лин, покажи ногу врачу. Умоляю! А иначе я Марку пожалуюсь или детям.

– Лер!

– Да, я знаю, как на тебя подействовать, другого способа ведь точно нет!

– Хорошо, обещаю. Точно покажусь. А сегодня, прошу, съезди за меня в Ростов, надо проверить строительство нашей школы.

– Ростов… Уже неплохо. Хоть не в Сибирь. Не люблю холода.

Дальше мы расходимся по своим кабинетам. Яна уже с порога атакует меня. Дел и новостей скопилось очень много. Моя помощница уже много лет работает у нас. Почти моя правая рука, после Леры.

– Лин, строительство перинатальных центров идет по плану. Кстати, там где они открылись год назад, рождаемость повысилась на девять процентов. И это только начало. Все довольны очень. Сам губернатор давно ждет встречи с тобой.

– Перенеси, пока нет его в ближайших планах.

– Поняла. Еще у нас… – грохот от открывшейся двери заставил нас поднять голову.

Руслан, очень злой, разъяренный, весь красный стоит в проеме. Никогда его раньше таким не видела. Никогда.

– Это все правда? – надрывно дышит он.

– Я пойду! – Яна быстро покидает кабинет. Быстро подхожу к сыну и обхватываю его лицо двумя ладонями. Но он быстро и небрежно убирает их и не позволяет даже прикоснуться к себе.

А еще… Я вижу его глаза, полные слез.

– Это все… Все, что там написано правда. – не понимаю сперва вопрос ли это. А на пол из его рук падает огромная папка. Сажусь на корточки и поднимаю содержимое. Но руки, как от огня, сразу же одергиваю, когда вижу, что там.

Наши с Олегом снимки. Их очень много. Я не помню, чтобы нас фотографировали тогда. Олег ревностно к такому относился. У нас было несколько фотосессий с ним. И все только с его согласия и позволения.

А эти все фото… Смотрю одно за одним. Сразу видно, что мы оба совсем не в курсе, что нас вообще снимают.

– Что молчишь? Неужели нечего сказать? – поднимаю глаза на сына и сама плачу. В его взгляде брезгливость ко мне, презрение. Все, но только, не любовь сына, не уважение к матери.

– Тогда я начну за тебя. Вы с дядей все время врали, обманывали и меня, и Есю. Богатая избалованная девочка, привыкшая к роскоши и уставшая от нее, сбегает из дома в день своего совершеннолетия.

Сердце твоего деда не выдержало, и он умер в этот же день. Умер… Из – за тебя умер. – выкрикивает мне он в лицо. Я закрываю уши ладонями. Нет. Машу головой. Но Руслан резко убирает мои руки, больно сжимает и продолжает:

– И к кому ты сбежала? К бандюгану, к бандиту. Твой отец искал тебя. А, когда узнал с кем ты спишь, разбился на машине. А потом и его жена выбросилась из окна. Так же все было! Так! Это ты угробила всю семью.

А теперь строишь из себя святую, на могилу нас постоянно водила с детства, плакала, смотрела нам в глаза и постоянно врала. Год за годом только одна ложь. Ни капли правды. Ты не достойна носить фамилию Мальтова.

Посмотри, хорошенечко посмотри на снимки. Я вот их наизусть выучил. Олег… Борцов Олег. Мой родной отец. Насильник, убийца, продавал невинных девушек, издевался над ними, казнил людей, пытал их.

И во всем этот дерьме ты его поддерживала. Всегда. С ним на пару продавала девушек! Да! Смотри на меня! Не смей отворачиваться. Как тебе живется, а? Они же были твоими ровесницами. А вы их под извращенцев подкладывали, под маньяков.

– Нет! – кричу я. – Все не так, не так!

– Не так! А как, мать твою! Смотри! – тычет он мне в лицо стопку наших фотографий. – Что ты видишь на них? Что? А я вижу криминального авторитета на них вместе с его постоянной шлюхой, с тобой…

– Нет! – качаю головой, но сын и не пытается меня услышать. Даже с пола не дает возможности встать.

– Да, раньше Ангелина Мальтова одевалась совсем по – другому. Тебе идет шлюховские наряды. И ты говоришь, что не поддерживала его? Да смотри, как ты смотришь на него. Как сучка на своего хозяина.

Здесь есть и где ты и возле его ног. Блядь! – смачно ругается сын и сплевывает на пол. Никогда раньше он не ругался и не матерился. – Я чуть не вырвал, пока смотрел всю эту мерзость.

Я понимаю, о каких фото он говорит. Помню то время. Это было как раз тогда, после больницы, когда я притворялась с Олегом, что у меня есть к нему чувства. Это был один из пунктов с нашим с Марком плана.

На этих фото действительно я любящими глазами смотрю на Олега в откровенных нарядах, которые он так любил, и не в менее откровенных позах. Никто, кто не знает, и не сможет даже предположить, что это все обман, спектакль только для одного героя.

Все выглядит более, чем правдоподобно.

– Ты и ребенка от него не хотела. Как и он впрочем. Поэтому и избавились от меня. Да? Зачем таким уродам ребенок, еще и с кучей патологий? Поэтому и бросили меня, чтобы и дальше прожигать свою жизнь и губить невинных.

Только дядя не смог оставить меня. Боролся за меня. Пока ты… Пока ты трахалась с ним сутками и бегала с ним по его борделям.

– Сынок…

– Не смей! Не смей меня так называть. – с трудом он дышит. Я уже и вокруг посмотреть не могу из – за слез.

– Потом, когда папашу наконец убили, ты поджала хвост и вернулась в семью. Но ты оказалась еще хуже. Такая же, как и он. Чтобы не делить наследство, ты и сестру свою убила…

– Что? Нет…

– Да, и ее убила, убрала со своего пути, как он всегда поступал с врагами. А потом и Есю забрала, чтобы весь контроль был в твоих руках. Кристине и дядькам напела также, как и нам. Всех и все прибрала к своим лапам.

Шах и мат. Ты не Мальтова. Никогда ею не была. Ты Борцова. Настоящая Борцова. Чужая жизнь для тебя ничего не значит. Еще и фондами этими занялась. Это чтобы совесть очистить свою.

Хотя какая там совесть. У таких шакалов ее просто нет. У тебя, как и у него, руки по локоть в крови. Вы нелюди! Таких не должна земля носить. Но главное, у таких точно не должно быть потомства.

Не удивлюсь, что и я появился случайно после очередной, наверное, удачной сделки.

– Сынок! – еле встаю на ноги, протягиваю руки в примирительном жесте и просто умоляю срывающимся голосом:

– Дай мне возможность, я все тебе расскажу, как было на самом деле. Клянусь, все, как было расскажу, с самого начала. Все не так, как кажется.

– Хватит! – орет он. И хватается сильно за мои плечи, сильно трясет. Сейчас передо мной не мой добрый мальчик. Я совсем не узнаю сына. Он мне и слова не дает сказать.

– Ненавижу! Таких, как вы ненавижу! Ублюдки, живущие за счет других и прикрывающиеся благородством. Вся моя жизнь с рождения – одна ошибка и вранье. Ложь и вранье. Теперь я понимаю, почему на нас тогда напали. Привет из прошлой жизни.

Нет и вопросов, почему они именно меня хотели забрать. Я же… я же, как он… вылитый он…

– Нет, сыночек. Ты не он. Ты совсем другой. – пытаюсь обнять его, но он снова не дает.

– Какого смотреть на меня каждый день и видеть его? И меня ненавидишь?

– Нет! Ты что! Нет!

– Хватит сопли пускать! Не действует это на меня. Ты и сейчас играешь. Ну признайся уже себе хоть раз в жизни, что ты как была, так и осталась Борцовской подстилкой. Он брал тебя везде, где хотел. А ты позволяла, все ему позволяла…

Удар. Звонкая пощечина разрушает звук моего плача и крики сына. Руслан трет свою красную щеку и горько усмехается:

– Вот ты и ответила на свой вопрос. Теперь я вижу все твои истинные чувства. Можно больше не притворяться. Можно идти в открытую. Я даже не удивлюсь, что ты и от меня захочешь избавиться. С тебя разве станет.

Руслан быстро покидает кабинет, а я так и стою, не шевелясь. В первый раз… В первый раз в жизни я подняла руку на своего ребенка. Мне больно и физически, и душевно… Осознание приходит сильно поздно, когда выбегаю на парковку, но ни Руслана, ни его машины нет.

Телефон его выключен. Я падаю на землю и кулаками бью асфальт. Вот и случилось. То чего я так боялась сильно всегда, самый страшный мой кошмар уже случился, принося хаос и разрушения за собой, сметая все хорошее, что строилось столько лет.

И я точно знаю. Теперь в наших жизнях никогда не будет как прежде.

глава 37

– Марк! Ты нашел Руслана? Скажи, что нашел, скажи. – плачу я. Пошли пятые сутки, а о сыне никаких вестей. Никто не знает ни где он, ни с кем. Его телефон до сих пор выключен. Он его даже не включал с того проклятого дня.

За четыре дня я толком ничего не ела и почти не спала. Вздрагивала при каждом шорохе, каждом звонке. Но новостей не было. Ни плохих, ни хороших. Никто его не видел, никто не знает, где он.

Деньги с его карточек никто не снимал. Ничего… Пусто… Такое ощущение, что я теряю своего мальчика. Накрутила себя, как только можно.

– Нет, Лин. – Марк прячет от меня глаза, сказать ему мне нечего. – Нет никаких новостей.

– Как! Как нечего! – ору я в пустоту и хватаюсь за его пиджак. Знаю, он не в чем не виноват. Марк сам не приседает ни на минуту, ищет вместе со всеми. Сам уже с ног валится. Но я уже не могу себя контролировать. Не могу мыслить здрава.

– Лин, держи себя в руках. – заводится Марк. – Мы целыми сутками его ищем. Я не меньше тебя хочу найти своего мальчика в целостности и сохранности. Кроме того, что за городом два дня назад нашли его пустую машину, нового ничего.

Город он не покидал, страну тоже. В этом я точно уверен. Фальшивые документы никто ни у кого не заказывал. Больницы, морги…

– Что! – срываюсь с последних катушек, услышав слово морг.

– Говорю, что уже лично прошелестел все притоны, кабаки, бордели, клубы, больницы, все, Лина. Его нигде нет. Только его друзья сказали, что первый вечер он всю ночь провел в клубе с ними до утра до невменяемого состояния. Потом его никто не видел.

Лин, мы найдем его, обещаю. Я верну Руса, клянусь. Пусть и ценой своей жизни, но верну его и вправлю ему все мозги на место. Объясню все, как было. Поговорю с ним по – мужски.

Он еще прощения будет у тебя на коленях вымаливать.

– Марк, да не нужно мне его прощение. Пусть только вернется. – прижимаюсь к Марку. Думала в жизни не испытаю подобной жгучей боли. Лучше бы меня снова почти голой подвесили за веревки и били плетью до последней капли крови. С ним что – то точно случилось.

Что – то страшное, что – то очень плохое. Я чувствую. Всем материнским сердцем чувствую. Ему сейчас больно и очень страшно.

– Тише, Лин. Мы справимся и в этот раз тоже. Столько раз справлялись и сейчас все преодолеем. И я найду ту гниду, которая прислала Руслану те снимки. Найду и сам лично выпотрошу. Кишки выпущу наружу. Пора будет вспомнить молодость и методы брата.

– Нет, Марк!

– Да, Лин! По – другому не получится. Кто – то совсем бессмертный, раз полез в мою семью. Просто видимо и жизнью своей бесполезной совсем не дорожит.

Чувствую, как быстро и громко бьется сердце Марка, как скрипят его желваки от ярости.

– Мам, дядя! – забегает Еся. – Ну что, есть новости про Руслана?

Я лишь отрицательно качаю головой и вытираю заплаканное лицо.

– Дядь, ну маму просить бесполезно, но хоть ты мне расскажешь, что произошло с братом? Что такого могло произойти, что он ушел из дома?

– Есь. – влезаю я. – Давай, не сейчас.

– А когда, мам. Через год, через пять лет… Когда? Брат бы никогда не уехал, не поговорив со мной. Никогда, мам! Он обещал, что всегда будет рядом. Он бы не нарушил свои обещания просто так.

Если бы вы ничего от нас не скрывали, такого бы не произошло. Я тоже имею право знать. Может быть, если все узнаю, смогу больше помочь или понять его.

– Доченька! Правда, давай не сейчас. Скажи лучше, ты что – нибудь узнала про брата? Разговаривала с его друзьями или с той девочкой, как ее, Алей. Может он с ней.

– Нет, он точно не с ней. Аля дома с бабушкой и заболела. На улицу уже несколько дней не выходит. Я ей звонила, и голос у нее… Даже не знаю…

– Что такое?

– Сама не пойму. Какой – то хриплый. Говорит, что простудилась и разговаривать не может. Если бы у меня было время, я бы ее проведала. Но сейчас мы с Ильей под каждый камень в городе залезаем.

Мы разговаривали со всеми знакомыми, одноклассниками. Никто его не видел, ни у кого его нет. Я ума не приложу, где он может быть. Он бы уже связался бы со мной. Как бы ему плохо не было, Руслан бы позвонил.

Я боюсь, мам. Очень боюсь. Где мой брат, где?

Моя сильная девочка срывается на плач, а Марк крепко ее обнимает и гладит. Только это совсем не помогает. Даже, наоборот. Плакать она начинает только сильнее. Входящий на моем телефоне быстро приводит в чувства.

Скрытый номер и ужасное предчувствие внутри. Марк также смотрит на экран и молча кивает. Быстро нажимаю на вызов и слышу хриплый голос:

– Лина.. – протяжный тон. – Не пытайся даже догадаться, кто тебе звонит. Это бесполезно, голову скорее сломаешь. Слышал, ты кого – то очень ценного для тебя потеряла недавно. Твоя пропажа у меня.

Правда, не совсем в хорошем состоянии. Но шанс, что мамочка еще полюбуется на своего единственного сына, хоть маленький, но есть. Но время очень играет против тебя. Боюсь, долго твой щенок не протянет.

– Что ты хочешь? Денег? Сколько? Любая сумма в любом банке мира.

В трубке слышится устрашающий смех.

– Лина… Лина! Ты все такая же глупая, как и раньше. Годы не придали тебе больше ума. Я не для того столько лет просиживал в засаде, чтобы ты от меня отделалась просто бабками.

– Чего ты хочешь?

– А вот это уже деловой разговор деловых людей. У меня будет для тебя очень выгодное предложение. Но… Но сначала ты сама прямо сейчас приедешь ко мне. Совсем одна. Без своего верного охранника.

Мои люди уже поджидают тебя. У тебя ровно три минуты и ни секунды больше. Если ровно через три минуты ты не выйдешь и не сядешь в тачку, наша не успевшая начаться сделка обнуляется.

Второго предложения от меня не будет. И завтра ты получишь своего сопляка по кускам. А чтобы тебе лучше думалось, я отослал тебе интересное видео. Там полминуты, но для чуткого материнского сердца этого будет вполне достаточно.

Лина, часики тикают. Уже меньше двух минут… – протяжные гудки и следом спешу включить входящее видео. Я ожидала увидеть, что угодно, в принципе ко всему была готова, но не к тому, что увижу своего сына по среди какой – то арены, которого… которого со всех сил избивают.

Нет, не избивают. Его убивают, безжалостно, не щадя его. Он даже не сопротивляется. Кажется, он и не дышит, а его… Ему ломают кости, руки этого зверя все в крови моего сына. Это бои без правил.

На руке этого ублюдка кастет, которым он избивает лицо Руслана. Слышно гул и ликование толпы. Телефон выпадает из рук.

Марк не видел видео, я специально отошла подальше к окну.

– Лина…

– Мама!

Но я никому ничего не отвечаю. Просто срываюсь и бегу прочь. Минута у меня точно осталась. Пробегаю мимо ошарашенной охраны.

– Никому за мной не ехать! – кричу, проносясь мимо. Слышу заведенный мотор автомобиля возле ворот машин. Огромный черный внедорожник с открытой дверью, открывающей мне вход в саму преисподнюю.

Машина сразу срывается с места. Впереди сидят два огромных амбала. Я как будто в своем прошлом. Снова окунаюсь в те времена с Олегом.

– Она у нас. – говорит по телефону один из этих уродов. – Понял. Будет сделано.

Стоит только повернуть за поворот, как навстречу мимо нас на огромной скорости едут к нашему дому десятки таких же внедорожников.

– Это, красотка, чтобы удержать твою охрану. – отвечает он, видя в зеркале мое ошарашенное лицо. А ты и правда очень даже ничего. Огонь, баба. Если бы не босс, себе бы забрал. Породистая… Красивая сука…

Машина резко тормозит и лбом успеваю удариться об сидение.

– А теперь быстро шевели задницей и пересаживайся в другую тачку. Давай. Запутаем следы. Нам хватит и небольшой форы. Грохнуть бы твоего Борцова. Так опять же босс не дал на него добро. Еще встретимся, Лина… – говорит ублюдок.

А следом меня просто выталкивают, хватают за плечи и почти кидают в совсем другую машину. Снова похожая охрана. Снова их сальные взгляды и пошлые намеки. Но мне на все плевать.

Главное успеть. Успеть спасти своего сына. Не он, а я его цель. Руслан только приманка. Мои дети – моя слабость. Слабость, за которую можно меня схватить и полностью обезвредить.

Не знаю, как долго мы ехали, ведь я выбежала без ничего, без телефона, сумки, без документов. Но наконец мы приехали.

Место за городом, совсем недалеко, даже относительно рядом. Огромнейшее здание, каменное. Без вывески, ничего нет снаружи.

– Проходи, давай. – грубо меня толкают в спину. – Тебя уже заждались и очень давно.

Огромные двери открываются и провожают меня в ад. И это все происходит наяву. Снова. Громкая музыка. Голые люди. Мужчины, парни, девушки, женщины, все разных возрастов.

Кто – то в плащах, голова прикрыта капюшоном. Кто – то в разных масках, намного страшнее, чем их лица. Кто совокупляется прям возле стены. Все снова, как и тогда. Чуть дальше девушки, привязанные к стене. И что – то мне подсказывает, что это с ними сделали без их согласия.

Дальше женщины в прозрачных платьях, не скрывающих абсолютно ничего, ведут на привязи молодых парней. Старики, толстые, мерзкие, держащие девушек за голову и вбивающиеся в их рот.

Мне кажется такой мерзости и грязи не было даже у Олега. Куда не глянь, всюду грязь, вонь этих тел, запах секса и крови.

– Нам сюда. – передо мной открывается еще одна дверь. А там та самая арена с моим Русланом. Шум от криков толпы, запах никотина, крови, все, что окутывает это чистилище. Вырываюсь и бегу к этой арене. Не раздумывая ни на секунду, готова сама кинуться и закрыть сына.

Если суждено мне умереть, пускай. Только, пожалуйста, пусть мой сынок выживет.

– Не так быстро, Лина! – кто – то с силой хватает меня за плечо и разворачивает к себе. – Сначала добро пожаловать в мою Долину.

Смотрю на урода и все, что могу сказать:

– Ты???

глава 38

– Тимур! – смотрю на того, кто, как минимум, должен гнить в земле не первый год.

– Узнала, красавица. Все годы поддерживал форму специально для тебя. А вот ты так и не изменилась, Лина… – протягивает он мое имя, приближается вплотную и проходит своим мерзким языком по уху. Дергаюсь от отвращения, но ублюдок крепко хватает за локоть и не позволяет даже пошевелиться.

– Знаешь, сколько тысяч или миллион раз я представлял нашу встречу. Как буду вот так стоять рядом с тобой, вдыхать твой запах… При Олеге даже смотреть на тебя нельзя было. Смотреть нельзя, а вот трахнуть тебя… Об этом мечтали почти все, кто был рядом с Борцовым.

Я пытаюсь вырваться, но безуспешно. Зато могу смотреть на арену, на которой продолжают избивать моего мальчика.

– Не переживай за своего сына. Я пока не дал команду убивать его. Только слегка помять. Поэтому у нас есть с тобой время устроить переговоры. Присаживайся.

– Не смей меня трогать, больной ублюдок. Обсуждать мне с тобой нечего. Хочешь разговаривать со мной, сначала отпусти моего сына.

– Лина! – рычит он. – Ты не в том положении, чтобы ставить мне условия, учитывая, что ты и твой щенок находитесь на моей территории. Здесь нет младшего Борцова и никого из твоей охраны. Ты совсем не в выгодном положении и не можешь ставить мне условия.

Пока я в хорошем настроении, и пока ты моя гостья. Очень важная гостья. Но будешь меня злить или показывать свой характер, и твоему сыночку тут же скрутят шею. Будешь плакать потом над его трупом. Я доходчиво объяснил?

– Более чем.

– Вот и отлично! Поэтому не беси меня. Садись рядом и слушай все, что скажу. Отсюда прекрасный обзор, самый лучший вид. Как будто ты совсем рядом со своим ребенком, руку только протяни.

Скажи, Лин, каково это, смотреть и видеть, как твоего сына почти убивают?

– Олег бы тебя на куски порвал.

Тимур больно хватает за подбородок, сдавливает до синяков и выплевывает прямо в лицо:

– Олег бы однозначно печень вырвал за своего наследника. Но есть маленькая нестыковочка. Знаешь какая? Олега нет. У него и могилы нет. А все почему? Почему, сука? – орет и давит еще сильнее.

– Потому что из – за одной шлюхи он просрал всю свою империю, просрал, блядь, все. И сдох, даже костей у него не осталось. А все, сучка, из – за тебя. Из – за тебя, мать твою! Угораздило же его тебя встретить!

Ни одна пуля его не взяла. Сколько раз его тачку вместе с ним взрывали. А он всегда выживал. Выживал, чтобы создавать империю, не знавшую равных. Ты пришла, когда был ее самый расцвет.

А ушла, и после тебя остался только пепел.

– Я сейчас слезу пущу. – огрызаюсь я. – Если бы не знала, что ты по девочкам, по крайней мере был, то точно бы подумала, что ты неровно дышал к Олегу.

Боль от пощечины и запах моей крови. Но я только усмехаюсь этому зверю в лицо. Пусть сколько угодно бьет, но никогда я перед ним не стану на колени.

– В отличии от тебя, стерва, я был всегда предан Олегу и не только я. Нас были тысячи, которые бы, не задумываясь, бросились бы в пекло только лишь по одному приказу Олега.

– А он бы не задумываясь, пустил бы пулю в лоб каждому из этих тысяч, если бы ему что – то не понравилось.

– Ну и хрен. Его право. Таким, как он, можно было все. До сих пор, сколько лет прошло, а о нем до сих пор помнят, его имя шепотом произносят. Многие считают даже, что он мог выжить. Только мы точно знаем, что его давно уже нет.

Все мечтают попасть в то время и снова побывать хоть раз во всех уровнях. Посетить Экватор или Десятку.

– Поэтому ты и сотворил все вот это?

– Да. Причем только своими силами. Сам. Моя Долина. Это моя империя, и я здесь король. Только, как и любому королю, мне нужна своя королева. – смотрит он жадно на меня. А по факту, почти что раздел прям здесь и сейчас.

– Ты жалкая пародия Олега. Хоть что делай, но никогда, слышишь никогда, ты не станешь таким, как он. Даже на миллионную часть. – вижу, как краснеет его лицо, как сжимаются кулаки. Уверена, он хочет не только дать мне пощечину, но и избить.

– Пародия, говоришь. Пусть и так. Но именно сегодня. – склоняется он к уху, обхватывает за спину и тихо медленно произносит. – Именно я сегодня ночью буду драть тебя во все дырки, во всех позах. Ты станешь моей собачонкой, голой будешь ходить. Выебу так, что ноги не сдвинешь.

Кстати, а с кем лучше трахаться со старшим или младшим Борцовым?

Тут уже моя рука взлетает вверх для пощечины, но этот урод успевает ее перехватить.

– Не советую, Лин. Руку я могу и сломать. И не одну. А чтобы трахать тебя, они все равно тебе не нужны.

– Я сдохну, но не лягу с тобой. Я поклялась еще много лет назад, что никто больше не заставит меня подчиняться и быть чьей – либо подстилкой.

– Сдохнешь, обязательно сдохнешь, только разве что на моем члене. Обещаю, оттрахаю не хуже Борцова. Тебя же точно никто за эти годы нормально не драл. Такую сучку нужно иметь очень долго и очень качественно.

Ты же только с виду такая невинная. Этим и берешь всех. Только вот я столько раз слышал, как ты орала под Борцовым. Знаешь, как я мечтал, жаждал тебя, чтобы ты так и со мной орала, голос срывала.

Ведь мы с Олегом много раз тренировались. Все видели следы твоих ногтей на его спине. Ты горячая штучка, Лина. Олег подсадил тебя на трах. И что не говори, но тебе нравилось быть его персональной сукой.

Сколько раз смотрел, не понимал, как так можно мозгами поплыть от простой бабы. А видел каждый раз тебя и понимал, что можно. Еще и как можно. Я вас вдвоем тайно фотографировал.

Олег же меня после Давуда ближе всех подпустил. Я ведь на твои фотографии… Я засыпал с ними. А они и сейчас как пригодились. Кстати, что сынок то сказал? Оценил своих родителей? – усмехается урод.

– Ты лучше скажи, как такая сволочь, могла выжить? Ты же был в тот вечер там. Ты тоже должен был сдохнуть со всеми.

– Должен, но видимо умным везет. Знаешь, у меня с детства слабый желудок. Так и в тот день херова мне было, полоскало сильно. Олег после того, как потрахался с тобой и был очень довольным, от хорошего настроения отпустил меня лечиться.

Я аж охренел тогда. Никогда раньше даже с порватым пузом он никому не давал и перекура. Видимо, ты хорошо ему отсосала напоследок. Не думал, что буду так счастлив от того, что еле на ногах стоял.

Представляешь, лежу я, капаюсь, а тут звонки ото всюду, видео, как наша империя горит к чертям. Я первый раз в жизни плакал тогда. Думал до последнего, что Олег выжил. Не мог же сам Борцов кони двинуть, еще и так уйти.

Но, нет. Отправила ты его прямиком в ад. Скажи, как ты Марка уговорила предать родного брата. Неужели за твои дырки пошел на предательство? Не знал бы Марка, не поверил бы. Никогда из – за бабы он бы не предал Олега.

Тут что – то другое. Но да, ладно, похер мне на это. Долго думал на счет Марка. Но вот на него не поднимается рука, чтобы убить. Хотя по закону грохнуть его нужно, что брата сдал. Но у меня перед ним должок. Спас он меня однажды. А такое не забывают.

– Тимур! – хватаюсь за его руку и умоляю. – Отпусти моего сына. Он же совсем ребенок. Ты же его покалечишь, неужели у тебя совсем нет сердца? Ты же сказал, что был предан Олегу. Это же его ребенок, его кровь.

– Лина! Какой он ребенок! Сколько ему, девятнадцать? Ты знаешь, что в его годы Олег уже всех нагибал, раком ставил. Уже власть свою поднимал. А этот сосунок, что? Если бы не был так похож на Олега, я бы задумался, чей он на самом деле сын.

Кого вы с Марком воспитали? Олег сейчас в земле переворачивается от того, какой у него сын. В нем же ничего, кроме внешности, борцовского нет. Он же даже драться, защитить себя не может.

Кстати, ты его хорошо прятала все эти годы. Да и к тебе не пробраться было близко. Марк отлично подобрал вам охрану. Хотя я мог еще раньше до вас добраться.

– Это был все таки ты. Тогда одиннадцать лет назад. Это же твоя работа.

– Моя. Марка не должно было быть рядом. Он же свалил тогда из города, все было продумано до мелочей. Но опять он помешал, грохнул лучших моих людей. Мне пришлось тогда затаиться.

Снова годы в изгнании, снова искать верных людей. Но ожидание оправдалось. Ты и твой сын здесь сейчас на моей земле. И только от меня зависит, что с вами будет дальше.