Текст книги "Развод. Будьте моим бывшим, доктор (СИ)"
Автор книги: Анна Варшевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)
Глава 3
На лавочке в предрассветной тьме нас действительно дожидается сгорбленная человеческая фигура. Выскакиваю из машины следом за Иваном Петровичем и ёжусь на холодном воздухе, моментально пробирающем до костей.
– Здорово, начальник, – хрипло приветствует нас мужчина.
– Давно не виделись, – отмахивается Иван Петрович, – чего тебе опять надо, Прапор, а?
– Хреново мне, – вздыхает тот.
– Можно подумать, мне не хреново, в четыре-то часа утра! – чуть не стонет врач. – У тебя совесть есть? Ты нафига скорую вызвал?
– Говорю ж, плохо, – Прапор пожимает плечами. – Ноги у меня болят.
– Ага, ноги, – кивает скептически врач, – а на другом конце города я не тебя вечером видел! На своих больных ногах ты сюда притопал или телепортировался?
– Слышь, начальник, не кипеши, – бомж чешет заросшую щетиной щёку. – Свези меня в больничку. Пожрать хочется и посидеть в тепле…
– Да ты не охренел ли часом?!
Я стою позади, не вмешиваясь в разговор, но тут Прапор меня замечает.
– О, а вас я и не увидел, мадам, точнее, мадмуазель, – кивает несколько раз. – Прошу простить мою невежливость! Если б не ноги мои, встал бы…
– Так, ты помолчи лучше, – прерывает его врач. – Агния Станиславна тебе тут не поможет!
– Э-э, нет, не прав ты, начальник, – бомж хитро грозит ему пальцем. – Я сразу вижу, добрая она!
Я, не удержавшись, издаю лёгкий смешок.
– Угадал ты, Прапор, у неё и фамилия такая: Добрая, – устало кивает Иван Петрович.
– Отвези, начальник, – снова начинает канючить мужчина. – А то я снова скорую вызову. И вообще, я головой сегодня ударился.
– Ты и так на всю голову ушибленный, – ворчит Иван Петрович. – Поехали. Сейчас с диспетчером свяжусь.
Отходит чуть в сторону и достаёт телефон.
– Мариночка, дай нам нейрохирургию, будь добра, – морщится от того, куда явно эмоционально посылает его диспетчер.
После пары минут и нескольких затейливых нецензурных выражений они всё-таки о чём-то договариваются. Я не особенно вслушиваюсь, да ещё и Прапор пытается втянуть меня в разговор.
– Госпожа доктор, сигаретки не найдётся страждущему? – спрашивает заискивающе.
– Не курю, – качаю головой, глядя на постепенно светлеющий угол неба.
– Эх, вот и я тоже был молодой, здоровый, не курил… А потом как в армию попал, так и всё… затянуло меня…
– Так, кончай россказни свои, – к нам подходит Иван Петрович, – и давай в машину. В ведомственную поедем, – и добавляет тихо, залезая в салон: – Авось пронесёт.
В присутствии какого-никакого, а пациента, я на задаю дополнительных вопросов. Можно и потом будет уточнить.
В ведомственный госпиталь мы приезжаем, когда небо уже не просто светлеет, а становится розовым и даже оранжевым у горизонта. Раньше, когда я работала на сутках в больнице, если была возможность – выходила на крыльцо, подышать воздухом и встретить рассвет. Сколько их было, таких рассветов в моей жизни…
– Шевели ногами, Прапор, сил никаких нет с тобой, – Иван Петрович качает головой и торопливо идёт к двери в дежурный приёмный покой. Я, с ковыляющим пациентом в арьергарде, тороплюсь следом. Здесь как будто ещё холоднее – даже невольно пробивает озноб и стучат зубы. Видимо, тянет из леса, который подступает к самой стене здания.
Зато в приёмке светло и тепло. Вдыхаю знакомые больничные запахи – после получаса в машине с «ароматным» соседом даже это лучше. Иван Петрович оборачивается ко мне от медсестры, с которой уже успел поговорить.
– Агния Станиславна, сопроводительный лист у тебя?
Я действительно весь день тренировалась, заполняя документацию под руководством врача. Владислав сразу сказал, что даст освоиться буквально пару смен, а дальше мне, вполне возможно, придётся кое-где ездить одной – далеко не всегда есть возможность поставить сразу двух врачей в бригаду.
Так что киваю и достаю из папки почти полностью заполненный сопроводительный лист, который надо передать в больницу вместе с поступившим пациентом – его потом подошьют к истории болезни.
– Отдай, пожалуйста, – Иван Петрович кивает на стойку и торопливо возвращается к Прапору, который решил чему-то повозмущаться.
– Возьмите, – краем глаза следя за ними, передаю бумагу медсестре за столом.
– Тут у вас подписи не хватает, – та, тоже занятая какими-то бумагами, пододвигает мне лист обратно.
Автоматически расписываюсь как привыкла, указываю свою фамилию и инициалы и встаю.
– Передала? Молодец, идём, – кивает мне Иван Петрович, двигаясь в сторону выхода. – И лучше бы нам поторопиться, потому что сегодня, оказывается…
– Какого чёрта? – раздаётся за нашими спинами низкий голос, от которого я вздрагиваю. – Кто мне сюда Прапора притащил?! Где сопроводиловка?
– Не успели… – выдыхает Иван Петрович.
– Кого тут… – начинает мужчина, в чью сторону я боюсь обернуться.
Только, зажмурившись, умоляю про себя: Господи, ну только бы не он! Пожалуйста, ну что тебе стоит! Но молитва не помогает.
– Да ладно, – слышу недоверчивое. – Добрая? Добрая А. С.? Агния?
Поворачиваюсь и смотрю на ночной кошмар всех моих лет учёбы и интернатуры.
Он почти не изменился. Только как будто стал ещё чуть выше, массивнее и шире в плечах. И такой же брутальный красавец, как был… сволочь такая!
– Агния? – повторяет, словно не веря своим глазам.
– Даниил Антонович, – киваю сухо. – Какие-то вопросы по пациенту?
– А я тебе скажу, какие вопросы, ягнёночек, – он расплывается в язвительной улыбке, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не запустить в него своей папкой, как не раз делала в университете.
– Меня зовут Агния Станиславна, – поправляю холодно. – Наше с вами знакомство не даёт вам права фамильярничать. Так что там по поводу вопросов?
– Ах, да! Повторю – какого хрена вы мне сюда притащили Прапора? – мужчина прищуривается, оглядывается на уже расположившегося со всеми удобствами на кушетке бомжа.
– По инструкции, – начинаю заунывным тоном, – пациента, имеющего в анамнезе поверхностную черепно-мозговую травму неуточнённой локализации, код МКБ эс ноль девять точка девять, необходимо доставить в нейрохирургическое отделение с целью уточнения и постановки диагноза, а также дальнейшего лечения в условиях стационара или амбулаторно, на усмотрение…
Набираю воздуха в грудь – тираду выдавала на одном дыхании, но Игнатьев, закатив глаза, перебивает:
– Так, хватит придуриваться! Инструкции я и сам знаю, не хуже тебя! – посылает мне многозначительный взгляд и оборачивается к Прапору. – Друг мой любезный, какого… лысого хрена, а?! Знаю я твои неуточнённые травмы, что на этот раз, шишка или синяк?
– Да ладно тебе, начальник, – начинает юлить бомж. – Чего тебе, тарелки каши мне на завтрак жалко, что ли?
– Дело не в каше!
Пока они переругиваются, я, кивнув Ивану Петровичу и получив в ответ такой же кивок, осторожненько проскальзываю мимо и тороплюсь на улицу. К машине, скорей, уехать отсюда.
Как же. Так мне и дали. А потом догнали и дали ещё раз.
– Ну и куда мы так спешим? – Игнатьев перехватывает меня у самого выхода.
– Что тебе надо? Я на работе, – отвечаю почти грубо.
Вот серьёзно, он – последний человек, с которым я хотела бы так столкнуться. В форме врача скорой, привёзшей в его отделение бомжа, который, судя по запаху, не мылся не меньше месяца. Тот самый закон подлости, по которому ты встречаешь бывшего в смокинге, выходящего из крутой тачки, когда сама с гулькой на голове, в куртке, хранимой на балконе на случай ядерной войны, и в тапках, страшных, как твоя жизнь, идёшь выбрасывать мусор к баку.
Не то чтобы Игнатьев был моим бывшим… Скажем так, неслучившимся бывшим. И слава Гиппократу, что неслучившимся!
– Агния, что ты делаешь на скорой? – Даниил смотрит на меня внимательно, и я даже не нахожу привычной язвительности в его глазах.
– Это моё дело. А твоё дело – искать у Прапора шишку на голове, – отмахиваюсь и выхожу на воздух.
– Да ладно тебе, ягнёночек!
О, а вот этот тон я узнаю. Сколько крови мне попортили эти насмехающиеся нотки. Вроде ничего такого он и не говорил, но всё время создавалось впечатление, что он надо мной издевается.
Сжав зубы, не реагирую на «ягнёночка» и целеустремлённо иду вперёд. Он меня ещё и «барашкой» регулярно раньше называл. Хорошо хоть, не овцой. Хотя не исключаю, что среди своих мог и так говорить.
– Агния Станиславна, вызов у нас, поторопись, – высунувшись из машины, говорит Иван Петрович.
Как вовремя, дай бог здоровья нашему следующему пациенту! Влетаю в машину, оставляя Игнатьева снаружи, и водитель заводит двигатель.
На подстанцию мы приезжаем уже почти к окончанию суточного дежурства. Я на негнущихся ногах вылезаю из салона – последний вызов оказался непростым чисто с психологической точки зрения, к мужчине на последней стадии рака, которому уже практически не помогают обезболивающие.
– Идём, Агния Станиславна, – хлопает меня по плечу Иван Петрович. – Ничего, ничего, новый день, за ним другой, привыкнешь.
Киваю и молча иду следом за мужчиной внутрь здания. Нервы у меня ни к чёрту не только из-за тяжёлой с непривычки смены. Последние недели не добавили спокойствия, а сегодняшняя встреча стала, так сказать, вишенкой на торте. Вот и тащусь, еле переставляя конечности.
Сдав все бумажки и переодевшись, доползаю до Сашки. Счастье, что её квартира совсем недалеко. Но надо искать жильё. Саша, конечно, ругалась, когда я заикнулась об этом вчера – сказала, чтоб я даже не думала, и мы прекрасно поместимся у неё. И всё же это не дело, напрягать подругу, наверняка она со своим Владиком встречается не только у него, но и у себя.
Сашка встречает меня уже в коридоре.
– Как дежурство? – интересуется, подкрашивая губы у зеркала.
– Нормально всё, Сашуль, – машу рукой и, не сдержавшись, зеваю во весь рот.
– Иди ложись скорее! – подруга качает головой. – Я на работу, вернусь поздно сегодня, закрытие месяца.
Она работает в местном отделении банка, причём не рядовым сотрудником, а кем-то вроде главного бухгалтера. Сколько раз ей предлагали пойти на повышение в столицу, Сашка всегда отказывалась, в шутку объясняя, что она слишком любит свою деревню, так что никуда не уедет.
Немногие знали, что на самом-то деле она последние несколько лет ухаживала за лежачей матерью, которой не стало совсем недавно. Просто поразительно, как ей удавалось все эти годы сохранять свой фирменный оптимизм.
Сашка убегает, послав мне воздушный поцелуй, а я ползу в душ и долго стою под горячими струями. В постель уже просто падаю, заснув, кажется, ещё до того, как голова оказалась на подушке. Надо сказать, что после суточных мне редко что снится – уставший мозг отключается напрочь. Но сегодня… сегодня я почему-то возвращаюсь во сне в свой университет.
Сижу на своём привычном подоконнике недалеко от кафедры патанатомии и повторяю про себя основные особенности мезенхимальных опухолей. Причём вроде как и понимаю, что сплю, но в голове послушно всплывает нужная информация.
– Что ты здесь делаешь, ягнёночек? – раздаётся насмешливый голос, и я, резко обернувшись, теряю равновесие и лечу с подоконника прямо в объятия Игнатьева.
Вот только падать почему-то оказывается больно. Резко распахиваю глаза и подскакиваю. Оказывается, во сне я свалилась с дивана!
– Фу ты, чёрт! – от внезапного пробуждения меня немного колотит.
Подбираю одеяло с пола и, зевая, иду умываться. Судя по сумеркам за окнами, я проспала весь день. Надо сбегать в магазин и что-нибудь приготовить, Сашка вернётся – поужинаем.
Жизнь постепенно входит в новую колею. Я всё-таки настояла, что перееду от подруги в следующем месяце, так что мы с ней на пару активно ищем какое-нибудь жильё поприличнее. На скорой меня уже начали ставить на самостоятельные смены. И всё бы ничего, но, во-первых, я стала параноиком – у меня постоянно такое чувство, что за мной кто-то следит. А во-вторых, тяжёлым грузом висит напоминание, что уже совсем скоро мне нужно будет явиться в ЗАГС, чтобы подтвердить, что я хочу развода.
Очень надеюсь, что Игорь не выкинет какой-нибудь фортель, и нас разведут без проблем. Потому что если он решит заявить, что против, придётся идти в суд.
– Марина, мы закончили, – говорю в телефон диспетчеру, садясь в машину.
Сегодня старшая в бригаде я, со мной совсем молоденькая девочка-фельдшер, Сонечка, недавно из училища.
– Ну и чего там?
– Мальчик тридцати пяти лет, – усмехаюсь, – с температурой аж целых тридцать восемь и два.
– Как жив-то до сих пор, – такое ощущение, что слышно, как диспетчер закатывает глаза.
– И не говори. Мама, вызвавшая скорую, очень возмущалась, что я не сбила температуру и отправила её сыночку в поликлинику по месту жительства.
– Жестокая ты, жестокая, Агния Станиславна, – у Марины что-то пищит. – Так, ладно, давайте на трассу. Только что поступило, авария, есть раненые.
– Почему мы? Ремка* где?
– На инсульте. Как освободятся, к вам кину, но сама понимаешь…
– Понимаю. Миш, врубай маячки, – киваю водителю.
Доносимся до места аварии, проскочив пару светофоров на красный. Неслабо они столкнулись. Одна машина улетела в кювет, у второй снесён к чёрту весь перёд. Один пострадавший отделался лёгкими ушибами, а вот второй…
Водитель выскакивает из скорой следом за нами, помогает закатить носилки в машину.
– Соня, кубиталку**, быстрее! – выхватываю из набора обезбол, ввожу пациенту. – Интубируем. Соня, не спи, ну! Качай давай, у меня не четыре руки! Миш, погнали в госпиталь, наша больничка тут не справится нифига, – обращаюсь к водителю, пока фельдшер с выпученными глазами жмёт на мешок Амбу***.
Кто бы сомневался, что первым, кого я вижу в приёмном покое нейрохирургии, оказывается Игнатьев.
__
* ремка – реанимационная бригада на скорой
** кубиталка – кубитальный катетер, устанавливается для постоянного доступа к венам пациента
*** мешок Амбу – ручное устройство для искусственной вентиляции лёгких
Глава 4
Счастье, что ему не до меня, как и мне не до него. Пациента спешно перекладывают на больничную каталку и бегом увозят по коридору под резкие команды одного из врачей, а я иду отдать сопроводиловку.
– Что там? – Игнатьев всё-таки ловит меня в коридоре.
– Я же не рентген, – пожимаю плечами. – Переломы нижних конечностей, ребёр, ушибы мягких тканей… Субдуральная гематома, вполне вероятно.
– Приятного мало, – кивает хирург, сосредоточенно проглядывая записи.
– Ты возьмёшься? – какими бы ни были наши отношения, пациенты – прежде всего. И как бы я ни относилась к этому засранцу – он один из лучших нейрохирургов страны. Возможно, в том числе поэтому и засранец. Трудно не возгордиться, когда ты практически бог у операционного стола.
– Уже иду, – Даниил снова кивает, бросает на меня мельком внимательный взгляд и уходит.
А я тащусь обратно к машине, которую отмывает от крови Соня. Да-да, фельдшеры самостоятельно моют автомобиль после каждого пациента. И кровь – даже не самое худшее, что может понадобиться отмывать.
– Давай помогу, – беру тряпку и молча присоединяюсь к девушке. Мы споро доделываем своё дело, и только после этого я спрашиваю: – Ты как?
– Страшно.
Внимательно смотрю на Сонечку – кожа серая, губы побледнели чуть не до синевы.
– Дыши, Сонь. Жизнь вообще страшная штука, – киваю, доставая из своей сумки термос, наливаю в крышечку крепкий сладкий чай, всовываю коллеге. Девушка на автомате делает пару глотков, и к ней постепенно возвращается нормальный цвет лица.
– Ну вот и молодец. Поехали, – киваю подошедшему к нам водителю.
После окончания смены звоню в госпиталь, чтобы узнать, как там пациент, которого мы им отвезли. Медсестра, ответившая на звонок, сначала отделывается общими фразами, но потом вдруг говорит:
– Сейчас, хирург вам ответит!
Не успеваю я сказать, что как раз хирурга мне ни в коем случае не надо, как голос в динамике меняется на густой бас Игнатьева.
– Добрая, ты?
– Я, – помедлив, решаю всё-таки сказать. – Звоню узнать, что там с тем переломанным.
– Пошли поужинаем со мной, расскажу, – насмешливо отвечает Даниил.
– Ясно, ужинай сам, приятного аппетита, – уже убираю телефон от уха, собираясь отключиться, когда мужчина торопливо произносит:
– Ладно-ладно, я пошутил. Агния, не бросай трубку!
Закатываю глаза.
– Ягнёночек, ты ещё там?
– Где ж мне быть, – отвечаю устало. – Игнатьев, просто скажи диагноз, прогноз и как прошла операция. Неужели так сложно, или надо обязательно надо мной издеваться?
После минутной тишины хирург действительно спокойно отвечает на мои вопросы.
– Так что, думаю, выживет, – заканчивает короткий рассказ.
– Хорошо, – вздыхаю с облегчением. – Спасибо.
– Спасибо на хлеб не положишь, – в голос мужчины тут же возвращаются знакомые ехидные нотки. – Поужинай со мной, ягнёночек!
– Скорее в июне снег пойдёт, – качаю головой.
Он, кажется, говорит что-то ещё, но я отключаюсь.
День, когда мне предстоит встреча с будущим бывшим мужем в ЗАГСе, приближается неумолимо, и чем дальше – тем больше я нервничаю. Я так и не разблокировала Игоря, поэтому представления не имею, что там он думает обо всей этой ситуации и как собирается реагировать.
– Ты должна выглядеть шикарно! – наставляет меня Сашка утром дня икс. – Чтоб этот козёл локти себе кусал! Чтоб видел, какую женщину он упустил!
– Саш, мне надо, чтоб он на развод согласился! – возражаю сердито. – Не хватало ещё, чтоб у него «чуйства» ко мне взыграли!
– Да, ты права, – задумчиво кивает подруга. – Но всё равно…
– В общем, роковую соблазнительницу я у себя на лице рисовать не буду! – отодвигаю рассыпанную рядом с зеркалом Сашкину косметику.
– Да не надо никакую роковую соблазнительницу, – отмахивается подруга, подхватывая кисточки. – Сиди, не дёргайся, я просто тебя в порядок приведу немного.
– А сейчас я что, в беспорядке? – спрашиваю с лёгкой обидой.
– Сейчас ты выглядишь, как врач скорой после суток, – фыркает Саша, продолжая колдовать над моим лицом.
– Я и есть врач скорой после суток, – ворчу недовольно.
– Да, но смотри, какой сексуальный! – подруга отходит от зеркала, позволяя мне на себя взглянуть. – Ты и так у меня красотка, а теперь вообще крутышка!
Да, действительно, глупо отрицать – с умело наложенным макияжем я выгляжу… изменившейся. Тонны штукатурки на лице нет, всё очень изящно, кожа выглядит гладко и ровно, глаза умело подчёркнуты и видно, что ресницы на самом деле длинные.
– И платье возьми моё! – Сашка трясёт передо мной вешалкой.
– Ага, если учесть, что я ноги не брила недели полторы, я буду прекрасна, чего уж там, – говорю язвительно. – А мне уже пора!
– Тьфу ты, Агния! Ты что, до сих пор не в курсе такого прекрасного изобретения как лазер?! – возмущается подруга. – Что за пещерный человек! Так, ладно, тогда брючный костюм бери вот этот. Я вызываю такси! И не спорь, не на электричке же тебе ехать!
Спустя час я вылезаю из машины возле ЗАГСа, скрестив пальцы на удачу.
Оглядываюсь вокруг, но бывшего не наблюдаю. Надеюсь, он всё-таки явится. Или адвоката пришлёт с согласием на развод. Потому что одну меня просто так не разведут. Уведомление о времени приёма ему совершенно точно должно было прийти – благо сейчас это всё делается через электронку, удалённо.
Делаю пару глубоких вдохов, вздёргиваю подбородок и уверенно иду ко входу, стуча каблуками. Да-да, в привычных кроссовках Сашка меня не отпустила, заставила надеть к костюму туфли на небольших каблучках. Можно подумать, я на свидание собралась!
Впрочем, все неудобства и подготовка окупаются, когда зайдя внутрь я вижу Игоря. Недовольный мужчина притопывает ногой. Увидев меня, сначала удивлённо округляет глаза, а затем зло прищуривается.
– Что ж ты без Ирочки? – приподнимаю бровь. – Как же заявление подать? Неужели отложили свадьбу? Нельзя так, девушка расстроится, она ведь так старалась… на половом поприще.
– Я женат, – цедит благоверный.
– Это ненадолго, – отмахиваюсь от него.
– Нет, Агния, надолго. И тебе ещё предстоит объяснить, куда ты свалила без предупреждения и почему выглядишь как… как… – он оглядывает меня сверху донизу, а я смотрю на него, с любопытством наклонив голову и изображая крайнее внимание на лице.
– Что это за тряпки? – возмущается Игорь. – Да ещё и каблуки! Ах, ну конечно, я понял, – расплывается в слащавой улыбке. – Ты хочешь показать мне, что на самом деле совсем не такая, как обычно, в своей медицинской форме? Милая, не стоило так стараться ради меня! Я всё понимаю. И совершенно не сержусь и не обижаюсь! В конце концов, за последний месяц мы оба смогли немного отдохнуть друг от друга, это даже неплохо. Так что теперь можно забыть эти глупости. Поехали домой?
Придурок улыбается и тянет ко мне свои лапы, а я делаю шаг назад и складываю руки на груди.
– Вот мне интересно, – начинаю задумчиво, – ты правда настолько идиот? Или специально из себя изображаешь умственно отсталого?
Улыбка на лице Игоря превращается в злобный оскал.
– Я не дам тебе развода! – рявкает муж.
– Значит, всё-таки и правда идиот, – поджимаю губы и решительно киваю, будто ставя окончательный диагноз.
– Нет у тебя моего согласия! Без него нас не разведут! – брызжет во все стороны слюной Игорь.
– Разведут, – зеваю, прикрывая рот рукой – не выспалась после последней смены. – Через суд.
– Ты не посмеешь подать заявление в суд! – рычит этот… гамадрил. – Я тебя уничтожу! Раздавлю! От твоей профессиональной репутации и клочка не останется!
– Игорь, я не пойму, зачем тебе это? – смотрю на него брезгливо. – Что, баб на свете мало? Или оскорблённая гордость свербит в одном месте? Так в нашей паре вроде бы я рогоносец, а не ты. Ну, пока что, – добавляю чисто из вредности.
– Так вот почему ты вырядилась как шлюха! – мужчина тяжело дышит. – Что, уже нашла себе трахаля?! Да кому ты нужна кроме меня?!
– Фу, как грубо, – качаю головой. – Пока нет. Но если понадобится – я и со взводом пересплю, а заодно позабочусь, чтобы все вокруг знали, что жена наставляет заместителю главного врача ветвистые рога. Тогда сам первый побежишь заявление подавать!
– Ах ты, тварь!!!
Похоже, мой муженёк доходит до ручки. Мне даже на секунду становится не по себе. На рукоприкладство он, конечно, не решится – побоится проблем, но кто его знает, какую ещё гадость мне могут подстроить. Хотя… вспоминаю о слухах, которые гуляют по мою душу, об отказавшемся от меня научном руководителе… Хуже уже вряд ли будет.
– Увидимся в суде, – бросаю через плечо, направляясь к выходу.
Здесь мне больше делать нечего.
Игорь зло пыхтит у меня за спиной, но я не обращаю внимания. Выхожу на воздух и глубоко вдыхаю. Пять минут пообщались – а как будто в дерьме измазалась!
– Агния, стой! – муж выходит следом, зовёт меня. – Стой, сказал, я не закончил!!!
– Зато я закончила, – отмахиваюсь от него. – Собаку заведи себе и ей команды раздавай. А мне это всё уже не интересно.
Отхожу немного в сторону, чтобы вызвать такси, но тут меня больно дёргают за локоть, так что я чуть не роняю мобильный.
– Охренел?! – шиплю прямо в лицо Игорю.
– Нет уж, мы с тобой поговорим! – придурок тянет меня куда-то в сторону, замечаю за углом его машину.
Он окончательно свихнулся!
С размаху наступаю ему каблуком на ногу, давлю изо всех сил, и мужчина вскрикивает. Ну вот и польза нашлась от этой обуви!
– Руки убери! – я всё ещё надеюсь, что у бывшего проснётся хоть какой-то разум, и не хочу кричать.
– Никуда ты не пойдёшь! – Игорь встряхивает меня так, что я прикусываю язык.
Видимо, всё-таки придётся орать.
Но сделать это я не успеваю. Потому что рядом раздаётся знакомый голос, сейчас настолько ледяной, что им абсолютно точно можно заморозить пару кубометров воды.
– Руки от неё убрал, живо! Иначе ни один травматолог не соберёт!
Игорь тут же отпускает меня и отшатывается в сторону, а я оборачиваюсь, не зная, то ли облегчённо выдохнуть, то ли закатить глаза. Ну и откуда он здесь взялся?!
– Игнатьев?! – муж ошеломлённо переводит взгляд с хирурга на меня и обратно. – Какого хрена, а ты что здесь делаешь?
То немногое, в чём я готова согласиться с придурком-бывшим. Мне бы тоже очень хотелось узнать.
– Давно не виделись, Свиридов, – Даниил насмешливо смотрит на него, его тон уже не холодный, как был буквально секунду назад, а привычно язвительный. – Слышал, твой отец выбил отделению новое оборудование для термодеструкции. И как оно? А хотя, что это я спрашиваю, ты же не проводишь такие операции…
Лицо Игоря идёт некрасивыми красными пятнами – Игнатьев бьёт его в самое больное место. Амбиций у бывшего мужа полно, а вот способностей – не так чтобы много. В отличие от нейрохирурга, который за несколько лет умудрился сделать себе громкое имя, берясь за невероятно сложные случаи, от которых отказывались другие врачи.
А ведь они одногодки. Заканчивали первый мед одновременно. Я – на несколько лет позже. Впрочем, то, что Игнатьев был на несколько курсов старше меня, не мешало ему издевательски шутить надо мной сначала в университете, затем в интернатуре, куда я пришла, когда он был уже старшим ординатором. А уж тот случай со спором…
Мотнув головой, избавляюсь от противных воспоминаний и разворачиваюсь, собираясь уходить. Не знаю, как и откуда тут появился Даниил, но пусть хоть поубивают друг друга, флаг им в руки, барабан на шею и паровоз навстречу!
– Агния! – Игорь снова повышает голос. – Ты что… Ты с ним?! Так это он?!
– Рад бы подтвердить, но увы, – смеётся Игнатьев.
– Я не тебя спрашиваю! Я разговариваю со своей женой!
– Бывшей женой, – поправляю Игоря, обернувшись через плечо. – Мне плевать, что ты там себе напридумывал. Я подаю заявление в суд. И можешь подавиться теми сплетнями, которые распускаешь.
– Я это так не оставлю! – слышу за спиной угрозу, а потом какое-то непонятное бульканье.
Оборачиваюсь в очередной раз, и челюсть у меня сама собой ползёт вниз. Даниил держит Игоря каким-то странным захватом, так что локоть муженька изогнут под невообразимым углом. Что-то вполголоса говорит, улыбаясь, перекошенному от боли мужчине, а затем выпускает.
Тот обхватывает пострадавшее место другой рукой и пятится, с ужасом глядя на Игнатьева. Нейрохирург же, засунув руки в карманы, смотрит на Игоря так, как смотрел бы на какое-то неизвестное науке, но крайне занимательное и уродливое насекомое.
Бывший, прошипев какое-то ругательство, припускает к машине, а Даниил идёт в мою сторону.
– Что ты ему сказал? – спрашиваю, прищурившись.
– Вообще-то я надеялся, что первыми словами от тебя будут слова благодарности, – он саркастически изгибает брови. – В конце концов, я спас тебя от этого… хм-м… не знаю, как и выразиться-то, чтоб поприличнее.
– Я бы и сама справилась, спасибо большое, – отвечаю ему в тон, и Игнатьев закатывает глаза.
– Мне стоило догадаться, что это максимум, на который я могу рассчитывать, – мужчина нарочито печально вздыхает.
– Как ты здесь оказался? – уточняю подозрительно, глядя на ничуть не смутившегося хирурга.
– Вариант «случайно проезжал мимо» никак не прокатит?
– Абсолютно точно нет, – складываю руки на груди.
– Жаль. Ну тогда придумай сама какую-нибудь версию, – он отмахивается, а я стискиваю зубы. Как же он меня раздражает! – Куда тебя отвезти?
– Не надо меня никуда отвозить, – пожимаю плечами. – Есть такие прекрасные жёлтые машинки, знаешь, с шашечками, как же они называются…
– Ха-ха, очень смешно, – он закатывает глаза. – Поужинай со мной, ягнёночек.
– Поужинать? – делаю вид, что задумчиво постукиваю пальцем по губам. – А какой на сегодня прогноз погоды?
– Что? – хирург удивлённо смотрит на меня. – При чём здесь прогноз погоды?
– Вроде бы я говорила, что скорее в июне снег пойдёт, чем я с тобой куда-то пойду? – слегка задираю нос. – Ну так сейчас не июнь, да и снега не предвидится. Так что…
– Тебе не идёт быть букой, ягнёночек, – Игнатьев легко щёлкает меня по кончику носа. – Пойдём. Это в твоих интересах. У меня к тебе есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться.
