Текст книги "Развод. Будьте моим бывшим, доктор (СИ)"
Автор книги: Анна Варшевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
Глава 23
Агния
Мы с Даней сидим, закрывшись в его кабинете, с разложенными по всем поверхностям папками с документами, моими распечатками и историями болезней, принесёнными из архива. Не знаю, как у него, а у меня голова варит с трудом. Слишком сегодня эмоциональный день. Нервный суд, потом спонтанный секс в машине… Господи, как же это было… ух! А потом ещё эти его признания…
Я продолжаю немножко строить из себя «сердитую Агнию», хотя по большому счёту мне это уже надоело. Ну в самом деле, ну ляпнул он глупость… В конце концов, что, мужчины не могут бояться, что их бросят? Ещё как могут! Даже если они ходячая тестостероновая бомба.
Просто я сама чересчур эмоционально отреагировала, в основном из-за того, что вся на взводе. А ведь вообще-то… вообще-то любимый мужчина признался, что никого, кроме меня, никогда не любил! Уф-ф, ну я не знаю, какой святой нужно быть, чтобы немножко не возгордиться. Любой девушке хочется чувствовать себя единственной.
Даня продолжает поглядывать на меня виновато, а я… ну, просто вредничаю немного, короче. Дни, что ли, такие… А кстати да, дни такие! У меня же цикл скоро начинается. Надо новую упаковку таблеток купить.
Беру мобильный и ставлю себе напоминалку. Снова поднимаю глаза на мужчину – он тоже смотрит на меня, и мы одновременно улыбаемся друг другу. Даня откидывается в кресле, а потом вдруг запускает в мою сторону бумажный самолётик. На автомате ловлю «птичку» и прыскаю со смеху. Ну как дети, честное слово…
Опускаю взгляд на сложенную бумагу в руках. Написано там что-то, что ли? Разворачиваю… Ох.
«Люблю тебя больше жизни».
И ниже: «Не сердись, а?»
Невольно закатываю глаза, от улыбки щёки болят.
– Ты же не сердишься на меня больше, ягнёночек?
Я даже не заметила, как он подошёл. Даня отодвигает меня вместе с креслом от стола, за которым сижу, и опускается на колени, обхватывая меня за талию. Заглядывает в лицо, вздыхает, делает «котячьи глазки». Смеюсь, не удержавшись.
– На тебя невозможно долго сердиться, – качаю головой и, потянувшись вперёд, чмокаю его в нос.
Он расплывается в улыбке и снова вздыхает, теперь уже с облегчением. Садится рядом прямо на пол, откидывает мне голову на колени, я запускаю пальцы в густые волосы, поглаживаю.
– У меня совершенно нерабочее настроение, – жалуется мне. – Я помню, что обещал тебе помочь, а мозги не варят…
– Аналогично, – вздохнув, пожимаю плечами. – Может, домой поедем? В целом у меня всё готово, это же мои исследования, моя работа, я всё это помню… Презентацию сделать только, да кое-какие данные перепроверить. Не защита ведь. Да и есть ещё время на подготовку. Просто мы, кажется, немного переоценили свои силы. Отдыхать тоже надо.
– Надо, – соглашается Даня и прикрывает глаза от удовольствия – я слегка массирую ему голову под волосами. – О-ох, ягнёночек, как же приятно… – низко, рокочуще постанывает, и мне приходится закусить щёку изнутри.
Что-то я с ним какая-то озабоченная стала…
– Поехали домой, радость моя, – хирург закидывает руку назад, ловит мою кисть, сжимает, – я тебе тоже приятно сделаю, – хитро улыбается, и живот у меня сладко скручивает. – Выспимся, а потом разберёмся с презентацией.
– Поехали, – киваю ему, и Даня, поцеловав мою ладонь, поднимается с пола, затем помогает встать мне.
– А документы? – оглядываюсь на заваленный кабинет.
– Завтра приедем, закончим, – отмахивается мужчина.
– Нет, подожди, вот это убери, – протягиваю ему одну папку, нахожу и отдаю вторую, потом распечатку со своими таблицами. – Здесь ключевые моменты, выводы. Остальное – ладно, чёрт с ним.
Даня прячет документы в сейф, запирает кабинет, и мы выходим на стоянку к машине.
– Радость моя, я тебе кое-что обещал, – мужчина хитро смотрит на меня, когда мы уже заканчиваем ужинать.
– Да-а? – улыбаюсь ему. – И что же это?
– Во-первых, потанцевать, помнишь? – он изгибает одну бровь, – А во-вторых, сделать приятно. Совместим?
– Эм-м, серьёзно?! – смотрю на него недоумённо. – Каким образом? Что с чем совмещать? Танец с сексом или секс с танцем?
– У меня, конечно, неплохая гибкость, но не настолько! – фыркает Даня.
– А я-то думала с тобой вместе Камасутру изучить в подробностях… – тяну нарочито разочарованно. – А ты, оказывается, уже негибкий… ну ладно, что уж теперь…
– Ах, ты, вредная заноза! – Даня подскакивает из-за стола. – А ну иди сюда! Танец откладывается!
Смеюсь в голос и сбегаю, выскользнув у него из рук. Правда, далеко убежать не успеваю – мужчина догоняет и ловит меня у лестницы на второй этаж.
– Маленькая хитрюга… – подхватывает меня на руки и жадно целует. – Камасутру тебе, значит… Будет тебе Камасутра!
– Не надо! – хохочу, отбиваясь. – Ты меня в бараний рог скрутишь!
– Не буду я тебя никуда скручивать, ягнёночек, – фыркает мужчина, заходя со мной вместе в спальню.
Укладывает меня на кровать, размыкает мои руки на своей шее и поднимает их кверху.
– Держись! – сгибает мне пальцы вокруг бортика на кровати.
– Даня… – выгибаюсь под его ладонями, которые ведут по всему моему телу, спускаясь вниз. – Данечка… – невольно запускаю пальцы ему в волосы, но руки опять перехватывают и снова возвращают наверх.
– Не отпускай. Держись! – мужчина целует меня, но очень быстро, и снова спускается к моим бёдрам.
– Ох!..
Что же он делает… Господи боже ты мой… Кажется, всё моё существо в этот самый момент сосредотачивается на одной-единственной точке. Весьма неприличной с общечеловеческой точки зрения, надо сказать. Но мне плевать! Приличия, неприличия… То, что сейчас вытворяет его язык, выбрасывает меня просто за пределы Вселенной.
А ещё он… не останавливается! Заставляет меня метаться по постели и умолять… Такое ощущение, что я уже вся целиком превратилась в оголённый нерв.
– Нет… О, боже, нет… нет… не могу больше!
– Можешь, – горячий, хриплый шёпот, – конечно, можешь, ягнёночек… Любимая моя… Сладкая моя девочка…
Меня выгибает и подбрасывает, я захлёбываюсь криком и рассыпаюсь на осколки, и только доведя меня до какого-то невозможного состояния, мужчина приникает ко мне целиком, опускается сверху всем весом, и это такое невероятное удовольствие, которого я в жизни не испытывала и даже не подозревала, что такое бывает. Сжимаю его ногами, которые мне не давали свести всё это время, и со стоном облегчения подчиняюсь его движениям.
Спустя почти час мы лежим на в хлам растерзанной постели. Как у кровати ножки не подломились, понятия не имею. Счастье, что у хирурга отдельно стоящий дом. Если бы мы так вели себя в квартире… Даже не представляю, как бы отреагировали соседи.
– Беру свои слова назад, – говорю слабым голосом.
– Какие конкретно, любимая? – Даня явно веселится.
– Не помню точно… Что-то там по поводу гибкости…
– Ах, эти, – довольно тянет мужчина. – Ну что, такая Камасутра тебя устроила?
– Более чем, – зеваю, прижимаясь к нему сильнее, глаза слипаются. – Знаешь, все мои фантазии – полная ерунда по сравнению с твоим воображением, но одна кое-какая фантазия по поводу тебя у меня всё же осталась… – язык уже заплетается, я даже толком не понимаю, что говорю.
– Фантазия?! – слышу сквозь сон.
Даня спрашивает что-то ещё, но я уже не слышу, вырубившись на полуслове.
С утра меня будят поцелуями.
– Солнце моё, просыпайся! Подъём, ягнёночек, вставать пора!
– Не может быть такого отвратительно бодрого голоса с утра! – со стоном накрываю голову подушкой, которую у меня тут же отбирают.
– Доброе утро, радость моя!
– Утро добрым не бывает! – приоткрываю заспанные глаза и фокусирую взгляд на мужчине напротив. – Если б я тебя так не любила, я бы тебя возненавидела за такие побудки, вот честное слово!
Даня улыбается, не мешая мне ворчать.
– Почему любая работа должна непременно начинаться с утра?.. – сажусь на постели, придерживая одеяло на груди, и хмуро смотрю на часы. Семь утра! Уф-ф…
– Любимая, могу предложить тебе один радикальный способ решения проблемы, – он встаёт, берёт с кресла мой халат, протягивает мне. – На работу вообще ходить не придётся, не только с утра.
– Что за способ? – спрашиваю на автомате, засовывая руки в рукава, встаю и запахиваю ткань.
Не то чтобы я действительно не хочу на работу… просто соображается с утра плохо.
– Ты опять скажешь, что я тороплюсь, и будешь права, но… – хирург, сделав паузу, глубоко вдыхает и выпаливает: – Тебе хотелось бы… ребёнка?
– Умеешь ты ошарашить с утра пораньше, – с размаху опускаюсь обратно на постель, смотрю на него круглыми глазами.
– Счастье моё, ты только не пугайся, ладно? – Даня опускается рядом с кроватью напротив меня, поглаживает мне колени.
– Да я не пугаюсь, я просто… растерялась, – смотрю на него внимательно. – Ты хочешь детей?
– Я хочу от тебя детей, – уточняет хирург, неловко улыбаясь.
Он такой милый в этом своём смущении, что мне даже возмущаться не хочется – хотя на мой взгляд, я имею на это полное право. Ну в самом деле, какой ребёнок… Я не разведена, у меня на носу судебная тяжба с бывшим мужем, диссертация, две работы… Но на какие-то доли секунды я не могу не представить себя с малышом на руках. Сыном… Или дочкой… Я же нормальная женщина, в конце концов. Конечно, мне хотелось бы ребёнка… в перспективе.
– Ягнёночек, – явно понимает моё молчание по-своему Даня, – я знаю, я не вовремя. Не сердись! Только не думай, пожалуйста, что я собираюсь как-то… Мне просто хотелось узнать… хотелось спросить, ты же не против детей? В целом, я имею в виду… Не обязательно сейчас, это так… в принципе, концептуально…
– Дань, я не сержусь, – прерываю его сбивчивые объяснения. – И конечно, я не против детей. Концептуально, – немного ехидно повторяю за ним. – Но, согласись, время для такого разговора ты выбрал не самое подходящее!
– Соглашусь, – вздыхает хирург.
– Мы вернёмся к этой теме позже, – обещаю ему и встаю. – Ты, кстати, в курсе, что пока я замужем, любая беременность по закону будет считаться беременностью от мужа? Суд мало волнует, с кем там я сплю. Так что давай не будем торопиться.
– Не будем, – кивает Даня, тянет меня к себе и целует. – Я тебя люблю.
– Я тебя тоже, – выворачиваюсь из его объятий. – Поехали работать.
– Надеюсь, у тебя до конференции смен на скорой нет? – подозрительно уточняет мужчина.
– Я попросила сдвинуть график, мне пошли навстречу, – киваю ему. – Так что сегодня и завтра готовимся, потом выступление, а потом будут две смены на скорой с суточным перерывом.
Мы и правда готовимся. Даня ещё, разумеется, работает, а меня в очередной раз вызывает главный. Из его витиеватой речи можно сделать простой вывод: если я на выступлении сяду в лужу, мне не поздоровится. Поэтому меня даже от текучки по отделению освобождают.
– У нас же все равны, но некоторые равнее, – слышу вечером в коридоре, выйдя из архива, где просидела всю вторую половину дня. – Конечно, пришла по протекции. Не удивлюсь, если она и с главным спит.
За поворотом обнаруживается – кто бы сомневался! – Инна, разговаривающая с одной из врачей. Вежливо здороваюсь, хотя больше всего мне хочется порвать кого-нибудь на мелкие кусочки. Но опыт с постоянными сплетнями уже сделал своё дело. Про меня и не такое говорили. Так смысл попусту сотрясать воздух?
Инна не реагирует на моё приветствие, доказывая, что речь шла безусловно обо мне, а вот молоденькая врач как будто немного смущается. Ну, может и не всё потеряно ещё. Дане решаю не рассказывать об этом инциденте, хирург сегодня провёл сложную операцию и явно перенапрягся.
За день до выступления выглаживаю свою речь, перепроверяю все данные и чувствую – я готова. Лицом в грязь, во всяком случае, не ударю, это точно! Даже примерно представляю, какие вопросы мне могут задать коллеги – конференция большая, да ещё и международная, обсуждения там тоже будут.
– Ты молодец, – кивает Даня, которому я проговариваю вечером перед конференцией всё своё выступление вместе с демонстрацией презентации. – Серьёзно, любимая! Ты просто невероятна! Всё пройдёт замечательно, во увидишь! А мне, видимо, придётся отбивать тебя от желающих пообщаться, – закатывает глаза.
Расплываюсь в улыбке. Хоть и нервно немного, но я уже даже хочу выступить!
– Помни, ягнёночек, тобой управляет тот, кто тебя злит, – напутствует меня Даня на следующий день. – Поэтому не реагируй на дурацкие вопросы и провокации, если они будут!
– Хорошо, – сжимаю ему руку, иду к организаторам, называю себя.
– Да-да, Агния Станиславна, мы вас ждали, – улыбается мне мужчина, поворачивается к своему коллеге, отмечающему что-то в списке. – Одна из двух сегодняшних замен, проверь, пожалуйста.
– Свиридова? – уточняет второй, и меня словно окатывает ледяной водой.
– Нет, Добрая, – выговариваю моментально пересохшими губами.
Господи, пусть это будет однофамилец… Не может быть, что мой бывший муж тоже…
– А-а, всё, увидел, прошу прощения, – кивает тот. – Свиридов Игорь Валерьевич – это вторая замена. Вы выступаете сразу после него.
Глава 24
Я в ужасе оглядываюсь на Даню. Хирург стоит в отдалении и явно не слышал «прекрасную» новость. Но, заметив моё выражение лица, хмурится и идёт ко мне, прокладывая путь через уже собравшуюся толпу.
– А… подскажите, пожалуйста, тему выступления Игоря Валерьевича? – спрашиваю, с трудом справившись с голосом. – У него ведь заявлена тема?
Мужчина со списком хмурится, перелистывает страницы.
– Вы знаете… почему-то у меня не указано, – поворачивается к своему коллеге, который в это время разговаривает с другим посетителем. – У тебя есть тема Свиридова?
– Что? Ах, тема… Это надо смотреть, программки напечатали давно, а изменения в список внесли буквально пару дней назад… Извините! – отворачивается к следующей паре, подходящей к нему.
Первый смотрит на меня, разводя руками.
– Прошу прощения, Агния Станиславна. Вам принципиально узнать тему? Игорь Валерьевич ещё не отметился у нас, когда он приедет, я могу попросить его, чтобы он вас нашёл…
– Нет, не надо, – качаю головой. – Не надо, я, если что, сама его найду. Спасибо.
– Не за что, – улыбается мне мужчина и снова углубляется в список.
– Что случилось? – шёпот Дани раздаётся прямо рядом с моим ухом. – На тебе лица нет…
– Игорь… мой бывший муж выступает прямо передо мной, – шепчу в ответ и чувствую, как на талии сжимаются мужские ладони.
– Идём, – голос хирурга встревоженный, но не слишком.
Даня отводит меня за какую-то колонну, разворачивает к себе, придерживая за плечи.
– Агния?
– Я в порядке, – трясу головой.
Паника первых минут немного улеглась, но я понятия не имею, что мне делать. Начинает знобить от нехороших предчувствий.
– Любимая, дыши, – мужчина быстро снимает с себя пиджак, накидывает мне на плечи, растирает ледяные пальцы, грея их между своими ладонями. – Это всего лишь небольшое препятствие. Досадное, согласен, но оно не изменит того факта, что ты – прекрасный специалист, который отлично знает свою тему!
– Что если… – задохнувшись, не сразу продолжаю, меня трясёт от этой перспективы, – что если… он будет говорить то же, что и я? Что если… мои наработки каким-то образом оказались у него?!
– Агния, сколько моих операций за последние три года ты взяла в свою статистику? – спрашивает у меня вдруг хирург.
Сосредоточившись, называю ему цифру.
– Так, а сколько операций мы с тобой провели вместе с тех пор, как ты работаешь в госпитале?
– К чему ты спрашиваешь? – уточняю у него.
– К тому, что у него не может быть полной информации, – сжимает Даня мои плечи. – Выводы ты сделала совсем недавно, так? Сводные таблицы по моим архивам – тоже! И все эти бумаги лежали у меня в кабинете в сейфе.
– А если…
– Код от него знаю только я, – качает головой хирург. – Сам лично менял цифры совсем недавно, регулярно это делаю.
– Ладно… – глубоко вдыхаю через нос и резко выдыхаю через рот. – Ладно. Ты прав. Всей информации у него быть не может.
– Вот именно, – подтверждает слова кивком Даня. – Ты заткнёшь его за пояс, ягнёночек! Сама же отмечала скользкие моменты, на которые не так-то просто ответить, если не знаешь всё досконально!
Киваю в ответ и решительно стаскиваю с плеч его пиджак.
– Держи. Со мной всё в порядке!
– Я горжусь тобой, любимая, – мужчина притягивает меня к себе и быстро целует. – Серьёзно! Ты круче большинства знакомых мне мужчин, ягнёночек, так докажи это! Надери своему бывшему задницу!
Невольно смеюсь и, потянувшись, целую его в ответ.
– Ну надо же, какая идиллия, – раздаётся рядом пропитанный злостью голос.
Мы с хирургом поворачиваемся одновременно и смотрим на стоящего перед нами Игоря.
– Я бы на твоём месте отказался выступать, – неприятно улыбается бывший. – А то как бы плакать потом не пришлось!
– Счастье, что ты не на моём месте, – парирую в ответ. – Держись лучше за своё!
Отворачиваюсь от покрывшегося красными неровными пятнами мужчины и прошу Даню, сверлящего взглядом моего бывшего мужа: – Пойдём сядем? Пожалуйста!
Не хватало ещё, чтоб они сейчас сцепились!
– Конечно, радость моя, – в глазах Дани, обращённых к бывшему, отчётливое обещание неприятностей, и я замечаю, как у Игоря дёргается кадык.
Мы устраиваемся на своих местах как раз вовремя – к кафедре уже подходит первый выступающий. Я честно пытаюсь сосредоточиться на словах коллеги, но выходит с трудом. Даня, похоже, тоже не слишком-то следит за выступлением – взгляд у него слегка стеклянный. Мы не смотрим друг на друга, только держимся за руки, переплетя пальцы, и я чувствую, как бьётся у меня жилка на запястье.
Очередь Игоря наступает быстро. Бывший начинает говорить, и я чувствую, как по спине у меня ползёт струйка ледяного пота. Да. Это мои данные. Те, которые я собирала, ещё будучи врачом больницы моего свёкра. Точнее, той, где он главврач… неважно. Я вслушиваюсь в выступление, забыв обо всём на свете, стараюсь подмечать каждую деталь, и…
Всё-таки кто-то есть там, наверху.
У меня получается уловить момент, когда наши исследования расходятся.
Благодаря данным, полученным в последние два месяца, в моих выводах картина немного другая. Немного! Но в некоторых случаях эта разница принципиальна!
Даня сжимает мне пальцы, смотрит на меня, и я понимаю, что Игорь закончил своё выступление – уже назвали моё имя.
Встаю на негнущихся ногах и выхожу вперёд. Бывший, ухмыльнувшись, с превосходством окидывает меня взглядом и с издевательским полупоклоном освобождает мне место за кафедрой.
На экране появляется заставка моей презентации, и я слышу шум в зале. Тема. Тема такая же, коллеги явно в недоумении. Ну, Агния, давай.
– Понимаю ваше удивление, – говорю звонким голосом, оглядев зал. – Действительно, странно, не так ли? – поворачиваюсь к экрану, указывая на него взмахом руки, и неосознанно выхожу из-за кафедры, чтобы быть ближе к слушателям. – Да, видите ли, у меня с моим бывшим мужем одна и та же тема.
Похоже, заявления насчёт бывшего мужа никто не ожидал. Шушканье становится громче, но я не даю ему разрастись.
– Так что в некотором роде это можно назвать семейными разногласиями.
Кое-где раздаются смешки. Краем глаза замечаю перекошенное от злости лицо Игоря, перевожу взгляд на улыбающегося Даню, расправляю плечи.
– И сейчас я объясню, в чём конкретно наши мнения не сошлись!
Делаю вдох и начинаю.
– Агния Станиславна, а как насчёт вот этого оперативного вмешательства, о котором вы говорили…
– Агния Станиславна, есть ещё один вопрос, как вы объясните тот факт…
– Агния Станиславна, а что вы можете сказать по поводу…
– Агния Станиславна, а чем вы можете доказать, что эта тактика ведения пациента действительно отвечает требованиям…
К концу своего выступления, которое длится больше часа, я хрипну, отвечая на вопросы, и организаторы вынужденно просят аудиторию прерваться, обещая, что я никуда не денусь и пообщаюсь со всеми желающими.
Спускаюсь с небольшого подиума, на котором выступала – это даже не сцена, а так, просто приподнятый сантиметров на десять пол. Оглядываюсь, и передо мной тут же вырастает фигура моего ненаглядного хирурга.
– Я принёс тебе горячий чай, – говорит мужчина негромко, протягивая мне кружку-термос.
И где только умудрился достать?!
Устало улыбаюсь ему, забираю у него напиток.
– Только осторожно, не обожгись, – он практически жестом фокусника достаёт чуть ли не из рукава крошечную шоколадку, протягивает её мне и усмехается.
«Я тебя люблю», – говорю ему одними губами.
– Я тебя тоже, счастье моё, – Даня улыбается и утягивает меня вбок, за колонну. – Это было грандиозно, ягнёночек! Ты просто невероятна! Если б я не был влюблён в тебя по уши вот уже чёрт знает сколько лет, то влюбился бы сейчас, честное слово!
Отпиваю мелкими глотками чай, прислоняюсь к его плечу, мужчина ласково обнимает меня за талию. Как на самом деле мало нужно нам для настоящего счастья. Никакие миллионы не сравнятся с вот такой вот заботой – достать из-под земли чай и шоколадку, подставить плечо, когда устала, дать пиджак, когда замёрзла, взять за руку в нужный момент…
Вздыхаю, допивая последние капли, и Даня забирает у меня опустевшую кружку.
– А где?.. – спрашиваю негромко, понижая голос, чтобы не шептать и не давать нагрузку на связки.
– Игорь? – понимает меня с полуслова хирург. – Сбежал, гад такой! Даже не дождался, когда тебе вопросы начнут задавать. Ягнёночек, можно я его придушу, а? Так, слегка, знаешь… артерию передавлю малость…
– А я тебе сухари потом сушить буду? – фыркаю ему в плечо. – Нет уж!
– Эх, а мне так хотелось, – вздыхает мужчина.
– Госпожа Добрайа? – звучит сзади нас мужской голос с заметным иностранным акцентом.
Даня, тут же сориентировавшись, переходит на английский, как и я. У меня уровень языка тоже неплохой, для диссертации это было необходимо, но хирург-то и за рубеж ездил, успел поработать, поэтому у него с языковой практикой получше. Мы здороваемся, представляемся друг другу, и я сразу говорю иностранному коллеге:
– Вы можете звать меня по имени, так удобнее.
– Спасибо, – с улыбкой кивает мужчина в возрасте, назвавшийся Аланом Харрисом, тем самым представителем зарубежной кафедры одного из научно-исследовательских институтов, которым пугал меня главврач. – Надо признаться, ваши, как это называется, имена отцов в именах детей часто создают нам сложности.
– Понимаю, – тоже улыбаюсь, но тут же закашливаюсь, в горле по-прежнему першит и даже немного побаливает.
– Вижу, вы сейчас немного не форме, – сочувственно смотрит на меня врач, – и должен сказать, что ваше выступление произвело на нас впечатление! Но я нашёл вас не только за тем, чтобы поздравить.
Показываю жестами свою признательность и прошу продолжать. До чего же некомфортно без голоса…
– Может быть, мы подберём более удачный и удобный для всех момент для разговора? – Даня продолжает приобнимать меня за талию, и от Алана это не укрывается.
– Согласен и поддерживаю, однако мне сейчас хотелось бы кратко ввести вас в курс дела, а потом задать один вопрос, Агниа, – немного коверкает он моё имя.
– Конечно, – отвечаю тихо.
– Дело в том, что у нас образовался серьёзный конфликт интересов, – говорит Алан. – Видите ли, у нас был договор о сотрудничестве с вашим мужем, который сообщил нам, что все исследования вы проводите совместно. Для нас это был принципиальный момент, так как планировалось, что господин Свиридоф вместе с вами приедет на длительный срок для общей работы над исследованием, которое перекликается с вашим.
Мы с Даней переглядываемся.
– Господин Свиридоф в последнем электронном письме, которое пришло от него всего неделю назад, обещал предоставить нам на конференции новую информацию о ваших наработках, – Алан переводит взгляд с меня на Игнатьева и обратно. – Но вы сообщили, что ваш муж теперь – бывший. Позвольте спросить, вы уже в разводе?
– Я в процессе, – качаю головой и оглядываюсь на Даню.
Алан хмурится, о чём-то раздумывая.
– Это имеет принципиальное значение для вас? – уточняет у мужчины хирург.
– Не совсем. Вопрос в интеллектуальной собственности, – качает головой коллега.
– Последний этап исследования Агния проводила под моим руководством и на наших совместных операциях, – спокойно говорит хирург. – Этому есть все необходимые подтверждения. Как и тому, что её научная работа написана ею лично.
– Видите ли, за спиной господина Свиридоф стояло крупное медицинское учреждение, – обтекаемо выражается врач.
Понятно. И здесь тоже свои подковёрные интриги. Свёкрушка мой наверняка отметился и потоптался. С другой стороны, за моей спиной сейчас тоже «учреждение». Целый хирург в прямом смысле, хмыкаю своим мыслям. Но на самом деле… главный ведь говорил мне.
– Свои исследования я провожу под эгидой военного госпиталя, – с трудом выговариваю слова.
– О, это весьма интересно! – оживляется Алан. – То есть, у вас государственные источники финансирования?
– Да, – кивает ему Даня. – Я заведующий отделением нейрохирургии в этом госпитале и научный руководитель Агнии.
– Прекрасно! – коллега явно очень доволен новостями. – Думаю, нам есть о чём поговорить подробно, в том числе с вами, господин Игнат-ев, и с вашим главным врачом!
– Безусловно, – кивает Даня. – Я только попрошу вас не торопиться и дать Агнии возможность восстановиться.
– Конечно, разумеется! Мы будем в стране ещё неделю, полагаю, этого времени хватит? – Алан протягивает мне и хирургу свои визитки. – Свяжитесь с нами, и мы обсудим место и время следующей встречи!
Попрощавшись, коллега отходит, но только я вздыхаю с облегчением, как его место тут же занимают другие желающие пообщаться. Слава богу, Даня говорит за меня, но спустя час мы с ним обзаводимся ещё десятком визиток и просьбами о более продуктивных встречах.
– Любовь моя, тебе нужно отдохнуть, – хирург практически уволакивает меня из зала и ведёт на стоянку. – Хватит, пообщалась. Скоро язык жестов освоишь! Поехали домой! Будешь у меня пить молоко с мёдом.
Изображаю, что меня сейчас стошнит, и Даня весело фыркает.
– Что такое? Мы не любим молочко?
Поджимаю губы и складываю руки на груди.
– Ладно, ладно, не капризничай, – он качает головой. – Чай тебе заварю.
Довольно киваю и уже сажусь в машину, когда из-за наших спин раздаётся громкий и какой-то странных голос:
– А-а… довольны, да?!
Хирург стремительно разворачивается, я подскакиваю и хватаю его за плечо. Перед нами, покачиваясь, с початой бутылкой в руке стоит Игорь!
– Н-не думай, что легко от-т…делалась! – мужчина икает, злобно смотрит на меня.
– Игорь, тебе надо отдохнуть. Садись в такси и езжай домой, – Даня говорит спокойно и особым тоном, как если бы разговаривал с агрессивным пациентом.
– Я сам зн-знаю, что м-мне делать! – рявкает на него Игорь, переводит блуждающий взгляд на меня. – Ч-что молчишь? Своих м-мыслей нет, да?! Дура! У меня был-ла пости… подки… подстил-кой, а теп-перь под ним старае…
Договорить он не успевает. Хирург моментально оказывается у него за спиной и выворачивает ему руки с такой силой, что мужчина вскрикивает и сгибается чуть не пополам. Бутылка падает на землю и разбивается со звоном. Из-за угла здания выглядывает охранник и, тут же вытащив рацию и что-то в неё сказав, торопливо направляется к нам.
– Думаешь, победила? – Игорь изгибается, дёргается, но освободиться у него не получается, смотрит на меня налитыми кровью глазами. – И не надейся! Не забыла, что твоя мать передо мной по уши в долгах?! Я её на улице оставлю!!! Прямо на суде всего лишится и ещё должна останется! Хочешь, чтобы у матери сердце не выдержало, а, Агния?! А как она сдохнет, сама станешь мне должна вместо неё!
