355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Анна Валентинова » Джейн Элиот (СИ) » Текст книги (страница 13)
Джейн Элиот (СИ)
  • Текст добавлен: 13 марта 2020, 07:30

Текст книги "Джейн Элиот (СИ)"


Автор книги: Анна Валентинова



сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Герцог бросил на нее мрачный взгляд и, взяв свой шейный платок, ловко привязал ее руки к изголовью кровати.

Она затихла, понимая, что перешла границы.

– Мне надоела твоя болтовня. Выбирай, что тебе завязать – рот или глаза?

Джейн сориентировалась быстро.

– Давай ты меня просто развяжешь, и мы спокойно поговорим.

– С тобой бесполезно разговаривать, так как ты понимаешь только один аргумент. – он сел перед кроватью, рванул ее бедра на себя и задрал пеньюар ей на грудь, оголив всю нижнюю часть тела.

– Нет! – простонала она, слишком хорошо понимая, что последует за этим.

– Тогда выбирай – рот или глаза?

– Я не хочу выбирать!

Он пожал плечами, и сходив за другим платком, завязал ей глаза.

Теперь, когда она была лишена зрения, все ее чувства вдруг обострились, и она явственно стала слышать тяжелое дыхание герцога, ощущать скользкий шелк своего пеньюара и гладкость простыней. А нежные и ласковые поцелуи на своей коже она ощутила словно маленькие молнии, пронзающие со всех сторон.

– Тебе не нужно связывать меня, чтобы заняться со мной любовью, – прошептала она, выгибаясь под его языком. – Я голова сделать все, что ты хочешь.

– Золотые слова, – ответил он, – но мне нравится смотреть на тебя беспомощную и видеть, что ты готова на все ради меня. – он прочертил дорожку из влажных поцелуев через ее грудь, вниз по животу, минуя впадинку пупка и остановился на бархатистой нежности между бедер. – Я не хочу видеть рядом с тобой никаких мужчин и ради этого, я готов держать тебя тут вечно.

Прирученная изысканной лаской, дрожащая Джейн покорилась.

– Рядом со мной не будет никого, кроме тебя. Только ты имеешь право обнимать и ласкать меня как сейчас, целовать и трогать, где вздумается.

Этих слов хватило, чтобы Глейд мощным рывком вошел в нее, вызвав приглушенные стоны, и придавив ее к кровати, начал двигаться сначала медленно и осторожно, а потом, слушая ее невольные всхлипы, стал убыстрять движения и довольно быстро довел и ее и себя до оргазма.

Как только утихли первые волны удовольствия, Глейд развязал ее руки и снял повязку с глаз, но продолжил лежать на ней, не желая терять ощущение мягкого и податливого тела под собой.

– Только ты! – шептала Джейн, мягко обнимая его за плечи, и стараясь не задевать рубцы на коже. – Всегда только ты один.

Герцог молча обнимал ее, понимая, что еще минута и он опять станет целовать и ласкать Джейн, и тогда она точно поймет, что тяжелая и удушливая ревность, которая с головой накрыла его при виде ее и короля была на самом деле, и что он с ума сходит, когда видит одну лишь ее улыбку, обращенную к чужому мужчине.

Он лег рядом и положил голову Джейн себе на плечо.

– Ничего не замечаешь?

Она обняла его и все телом прижалась к тому, кто единственный мог довести ее до небывалой злобы и неземного блаженства.

– Твою неземную красоту? – пошутила она, бережно проводя рукой по израненным плечам.

– Посмотри чуть-чуть повыше.

Джейн подняла взгляд и даже при неровном свете свечей разглядела над камином себя. Точнее себя на картине, обнаженную, красивую и манящую. Она покраснела, отвела глаза и уткнулась ему в грудь.

– Зачем ты ее здесь повесил?

– А где благодарность за успешное спасение произведения искусства?

– А ты теперь понимаешь, что барон ни в чем не виноват? – решилась напомнить она, хотя и понимала, чем это грозит.

– Он виноват лишь в том, что на его жизненном пути встретилась ты. И да, я это понимаю. А теперь спи, завтра у меня трудный день в парламенте, постарайся ничего не натворить в мое отсутствие.

глава 8. часть 1.

Сказано-сделано. С утра Джейн предвкушала спокойный домашний день, полный покоя и любимых книг, без интриг, флирта и вечного напряжения сказать и сделать что-либо не то. Однако уже после обеда служанка ей напомнила о выполненных заказах в лавке перчаток и шляпной мастерской. Пришлось ей наряжаться в новый костюм из белой шерсти с черным кантом, столь любимым ею глухим воротником и удобной не зауженной прямой юбкой. Белые перчатки и такого же цвета шляпка удачно дополняли наряд. На улице стояла золотая осень, и Джейн в полной мере могла насладиться багряным и ярко желтым цветом улиц.

После жизни в поместье, а до этого в Фидлторне, ей было нелегко приспособиться к повседневной суете большого города, даже такого красивого как столица королевства. Необходимость все время ездить в экипаже, невозможность прогуляться пешком и в одиночестве – этого ей остро не хватало. Все-таки большой город был гораздо более строг к светским условностям и приличиям, нежели деревня.

Когда она со служанкой вышла, нагруженная коробками со шляпами, у ее экипажа стоял тот самый худощавый брюнет, которого она мельком видела во дворце на лестнице.. Он приподнял цилиндр и поклонился:

– Грегори Вильсон к вашим услугам.

Джейн совершенно не хотелось знакомиться с мужчинами на улице, даже в не зависимости от того, что про это подумает герцог, но она протянула руку, думая, что этот неведомый Грегори ограничиться только приветствием.

– Джейн Элиот, вдова барона Саунпорта.

Однако он ее руку задержал гораздо более продолжительное время, чем того требовали приличия, и девушке пришлось сделать усилие, чтобы выдернуть ее.

– Я вас видел на приеме во дворце.

– Я вас тоже заметила. – Джейн не стала притворно улыбаться и выказывать любезность тому, от кого не ожидала ничего хорошего, и собеседник это понял.

– Как вы, наверное, успели догадаться, у нас с его светлостью существуют давние разногласия, из-за которых наши семьи Каменная и Золотая не ладят уже длительное время.

Золотая семья! Она могла догадаться по блестящему шейному платку, ведь герцог упомянул о любимых цветах каждого рода. Она проклинала себя за невнимательность, но то, что Глейд был женат на одной из родственниц этой семьи, вспомнила сразу.

– Я не понимаю, почему вы решили это обсудить именно со мной.

– Мне показалось несколько неуместным обсуждать это во дворце. Признаюсь, я был слегка удивлен, увидев его не одного. После смерти его жены прошло слишком мало времени, чтобы...

– Довольно! – Джейн нетерпеливо прервала его, зная, какие слова последуют дальше. – Я не желаю выслушивать ваши мысли по этому поводу. Если вы чувствуете себя оскорбленным, есть другой способ продемонстрировать это – на рассвете в городском саду.

Удар попал в цель! Она увидела, как побледнело его неприятное лицо и сжались губы. По сути, она обвинила его в трусости, но нисколько не жалела об этом.

–Всего доброго! – она легко вспорхнула в экипаж и приказала трогать, а Вильсон остался стоять на тротуаре, с весьма противоречивыми чувствами. Однако уже через несколько минут он ухмыльнулся и проговорил себе под нос:

– Если не хочешь по-хорошему, будет действовать по-плохому.

Он не собирался допускать, чтобы память енр покойной сестры порочила любовница. А то, что она, по всей видимости, заняла в сердце герцога прочное место, было ему только на руку. Как еще можно было его заставить страдать так, как страдал он после замужества сестры, а тем паче – после ее смерти? Только причинив боль его любимой женщине. Весь вопрос только в степени его любви и пресловутой магии – что окажется сильнее?

А сейчас он найдет того человека, который поможет ему в осуществлении далеко идущих планов, благо, принцесса Изабелла успела ему рассказать много интересного про недавно состоявшуюся дуэль с молодым наследником барона Саунпорта.

Чарльз Саунпорт благоразумно пришел к выводы, что лечить простреленную руку в домашних условиях – значит гарантированно спиться за короткий срок, поэтому, не дожидаясь полного заживления, вышел на службу и в данный момент стоял около кавалеристского поля и следил за тем, как объезжали лошадей.

Когда с ним заговорил незнакомый представительный человек, представившийся Грегори Вильсоном, он не заподозрил ничего дурного. Однако когда тот обмолвился, что является братом покойной жены Каменного герцога, почувствовал, как сразу заныла огнестрельная рана в руке.

– Что вам нужно? – грубо прервал он бурный словесный поток любезностей, не желая выслушивать цветистые комплименты по поводу качества своих лошадей, и предпочитая перейти к делу.

– Я так понимаю, что у нас с вами есть один общий враг, – начал Вильсон, но Чарльз его перебил:

– Он вам не по зубам, даже не пытайтесь. Или вы хотите лишиться жизни?

– Разве я говорил о Каменном? – притворно улыбнулся Грегори холодными глазами змеи. – Речь идет о Джейн Элиот, его любовнице, и по совместительству -вдове вашего отца. Вам не кажется, что она поступила не правильно и своим поведением запятнала репутацию вашего рода.

Барону именно так и казалось, но одно дело, когда об этом думал он один, и другое, когда данный факт привлекал внимание такого скользкого типа, как этот.

– То, что я думаю по этому поводу, вас ни в коей мере не касается.

– Я понимаю, обида, принесенная вам еще очень свежа! – сладко заулыбался Вильсон, – но есть действенные способы убедить Джейн в ее дурном и не подобающем поведении.

– Вы предлагаете вернуть Джейн под мою опеку? – недоверчиво спросил он, все еще не понимая, чего от него хочет этот странный тип.

– Мне кажется, небольшой несчастный случай, какое-то маленькое происшествие, которое сделает вашу мачеху не такой красивой и ослепительной, поможет герцогу одуматься и понять, что рядом с ним находится дама, не стоящая его внимания. А она, получив урок, будет нуждаться в утешении и заботе, поэтому с радостью вернется к вам.

У Чарльза от этих слов потемнело в глазах, так явственно он представил, как Джейн падает с лошади и ломает себе шею, или ее коляска переворачивается и она лежит на земле бледная и бездыханная.

– Ах ты проклятый ублюдок! Да как ты смеешь... – не помня себя от ярости, он замахнулся на преступника, намеривавшегося причинить боль той, кого он совсем недавно боготворил, но тот оказался проворнее и уже улепетывал от него со всех ног

– Подумайте надо моим предложением! – донеслось до него, и барон в бессильной ярости сжал руки.

Да, он ненавидел Джейн и проклинал тот день, когда его отец женился на ней, но нужно отдать ей должное, она так ловко смогла уверить барона в своей любви, что тот умер счастливым. Какое имело значение все остальное, а тем более его чувства, которые он не имел права испытывать к собственной мачехе? И что ему делать – спокойно наблюдать, как коварную и хитрую змею, вкравшуюся в доверие его семьи, уничтожает этот тип, или попытаться спасти ее, хотя бы в память о своем легковерном отце?

Выбор был очевиден, но он еще полдня мучился, уговаривая себя не лезть в эти великосветские дрязги между двумя магическими семьями. Он вернулся домой, отказался от ужина, попытался читать, но снова и снова перед ним вставал образ прекрасной мачехи – как испуганно она смотрела на него в поместье, когда думала, что он ее враг, как умоляла и плакала на его плече во время бала и отрешеннотоскливо разговаривала дома накануне дуэли.

Странно. Он никогда не видел проявления низких чувств на ее лице, даже мельком, когда она могла думать, что на нее никто не смотрит, у нее никогда не было выражения жадности, высокомерия или зависти. Она выглядела всегда по-разному, но была бесконечно прекрасна и только то злополучное письмо полностью противоречило его сложившемся представлениям о ней. Как будто его писал совершенно другой человек.

Может быть, это Каменный герцог заставил ее? Нет, этому холодному ублюдку было безразлично, что он чувствует. Только Джейн могла написать такое письмо, но зачем? Не могла ли она солгать? Солгать именно в письме, а не глядя ему в глаза?

Это легко проверить, – шепнул ему внутренний голос, если сумеешь встретиться с ней и поговорить, посмотреть в ее глаза, ты поймешь всю правду.

Если Джейн и хотела рассказать Глейду о своей послеобеденной встрече с Вильсоном, то после того, как герцог вернулся домой серый от усталости, этот эпизод благополучно выветрился из ее памяти.

– Чем ты занимаешься в парламенте, если выглядишь как шахтер после забоя? – спросила она, когда герцог удобно устроился в кресле, запрокинул голову и закрыл глаза. Она не стала противиться внутреннему порыву и подошла сзади, чтобы обнять его за плечи и разгладить усталые морщины на лбу.

– Захотелось посмотреть, насколько новые члены парламента врут, а насколько говорят искренне.

– Ты можешь читать мысли? – удивилась Джейн.

– Не мысли. В основном эмоции – боль, страх, ложь, ужас. Как думаешь, я сумел различить тебя на маскараде, когда ты изменила внешность до неузнаваемости?

Джейн покраснела при воспоминании о собственном смелом поцелуе, но упрямо продолжала:

– И как успехи в распознавании эмоций?

Герцог поцеловал ее руки и неожиданно усадил себе на колени. Она не стала спрашивать о причинах столь откровенного жеста, просто прижалась к нему и осторожно поцеловала в шею.

– Все тоже самое – кто-то о чем-то умалчивает, кто-то добивается только своих целей, кто-то всего лишь хочет выглядеть важно и значительно. Нет ничего нового под солнцем. И когда я представляю, что именно это и буду чувствовать, приходя в парламент весь остаток своей жизни, мене хочется взорвать его к чертям собачьим и весь Брейтан туда же!

Джейн улыбнулась, погладила его осунувшиеся щеки и поцеловала уже в губы, сама, сознательно и страстно, а герцог не стал ей противиться и ответил не менее пылко. Когда он стал нетерпеливо расстегивать ворот ее платья, в комнату вошел дворецкий, и тактично глядя в сторону, объявил, что ужин готов.

– Почему ты улыбаешься? – Глейд ел как всегда быстро и сосредоточенно, но не мог не заметить, что настроение у его женщины првосходное.

– Мне нравится, когда ты становишься похож на человека. – ляпнула она не подумав, и тут же осеклась под его серьезным взглядом.

– А ты думаешь, я человек?

– А разве нет? – осторожно спросила она, – разве ты не человек с магическими способностями?

Герцог отложил вилку и налил себе и ей вина.

– Что ты вообще знаешь о магических семействах Брейтана и их роли в истории, бывшая гувернантка?

– Меня всегда интересовало – умильная история по короля, попавшего в бурю и пяти ремесленниках, помогших ему – что из этого правда?

– Если подумать... – Глейд выдержал паузу и неторопливо отпил из бокала, – то ничего.

– Как ничего? – Джейн была настолько поражена, что тоже отпила вина, хотя за ужином старалась пить только воду. – Изначальная страница нашей истории -ложь?

– Скажем так, складная сказочка для большинства людей. И знаешь, никого по большому счету не интересует, правда это или ложь – так давно все это было.

– Но ты расскажешь мне, как все было на самом деле? – От нетерпения Джейн даже заерзала на своем месте, так ей хотелось услышать настоящую историю основания Брейтана.

Глейд улыбнулся и покачал головой:

– Ты удивительная женщина, Джейн, так обрадоваться возможности выслушать преданья старины глубокой! Как будто тебе пообещали в подарок драгоценный гарнитур из бриллиантов.

– Зачем мне бриллианты, если я не собираюсь их носить, – нетерпеливо отмахнулась девушка, – рассказывай.

Глейд Джонатан Уорд смотрел на сияющее лицо своей любовницы и не мог понять, что ему хочется больше – унести ее в спальню и там сделать все, что хотелось, или рассказать то, что она хочет услышать, и уже потом воспользоваться ее настроением и опять таки сделать все, что хочется?

– Ничего особо тайного я тебе не сообщу. Примерно тысячу лет назад Брейтан был разделен примерно на пять равных территорий со своими вождями. Магические способности были у каждого, жили по-разному – то воевали, то мирились. Но когда на страну напали враги, пришлось срочно мириться и искать талантливого военачальника. Воевали долго, сначала с одними, потом с другими, военачальники менялись, пока не закрепилась одна воинская династия, а вожди-маги не стали советниками при нем. Вот и вся история.

– Действительно, совершенно другая версия. Не романтичная, но больше похожа на правду. – удивилась Джейн.

– А ты еще не поняла, что реальность не бывает красивой и гладкой? И что за все в этом мире надо платить – за красоту, знатность, богатство, даже магию?

Слова Глейда настолько точно отразили ее недавние мысли, что она даже испугалась.

– Спасибо, что рассказал мне эту историю, – тихо ответила она, – я тебе благодарна.

– В чем именно будет выражаться твоя благодарность? – подчеркнуто сурово спросил герцог и тут же встал, положив салфетку на стол.

Джейн все поняла без слов и последовала за ним в спальню. Пока ее раздевали в будуаре и расплетали волосы, она размышляла о том, что этот странный союз становится все больше похожим на ее первый брак с бароном – они точно также часто разговаривали об истории, живописи, или просто читали книги, сидя в креслах друг напротив друга. Почему у нее иногда возникает ощущение, что она второй раз вышла замуж? И не опасна ли такая иллюзия для ее души? Может ли она позволить себе обманываться таким сладким ядом и верить, что все закончится хорошо?

Когда Джейн пришла в спальню, герцог уже спал. Она тихонько пробралась под одеяло и долго смотрела на его спокойное лицо, не понимая своих истинных чувств. Она должна ненавидеть его, проклинать и считать часы до своего освобождения! А что делает она? С радостью принимает его ласки, подчиняется приказам, с интересом слушает все, что он говорит и САМА обнимает и целует его.

Опомнись Джейн, пока ты не увязла по самую макушку в этом бездонном колодце под названием Глейд Джонатан Уорд герцог Голладжер Каменный! Остановись и отвернись, не смотри на него влюбленными глазами счастливой женщины!

Вместо того, чтобы послушаться своего внутреннего цензора, Джейн протянула руку и осторожно провела по щеке Глейда, совсем чуть-чуть, чтобы не разбудить его. Она справится! Она сильная!

Следующий день она опять должна была провести в одиночестве, и, опасаясь повторения вчерашней истории, Джейн вообще решила из дома не выходить. Однако, неожиданный визитер продолжил череду странных и неоднозначных событий.

– Пришел барон Саунпорт и просит его принять, – доложила служанка после обеда, когда Джейн перебралась в оранжерею, чтобы спокойно почитать среди тропических деревьев и цветов.

– Проси, – разрешила Джейн, и тут же заволновалась.

Зачем он пришел? Неужели обнаружил пропажу картины и сейчас обвинит герцога в краже? Она не смогла вспомнить, видел ли картину барон, когда приезжал в поместье, или до их отъезда она была закрыта тканью, а значит, он не мог знать о ее существовании?

Она впервые его видела после дуэли, и не могла не заметить, что Чарльз осунулся и выглядит неважно.

– Добрый день, – она не стала протягивать руку, справедливо полагая, что после письма, посланного ею недавно, он не захочет даже касаться ее пальцев.

Но пасынок ее удивил. Он подошел сам, взял ее за руку и пожал. И его холодные руки и вид бледного и измученного лицо сделали то, чего так боялась Джейн. Они сумели растопить тревогу и сострадание, которые она так тщательно завуалировала в письме.

– Как ты себя чувствуешь? – с тревогой спросила она. – Рука все еще болит?

Чарльз с недоумением смотрел на ту, которая совсем недавно полностью отвергла какое-либо участие в его судьбе. Неужели он был не прав, и она притворялась тогда, а не сейчас?

– Тебе и правда интересна моя судьба, или этот вопрос только из вежливости?

– Просто ответь! – взмолилась Джейн, вспыхивая под пристальным взглядом Чарльза, – было очень больно?

– Физическая боль – ничто, по сравнению с моральной, – сухо проговорил барон, намекая на ее поступки.

– Я знаю, что поступила очень не порядочно по отношению к тебе. Но я не претендую на дополнительные деньги, которые завещал твой отец при условии, что ты будешь опекать меня в столице.

– Причем здесь деньги! – взорвался барон. – Ты предала нашу семью, память отца и мое доброе расположение, а твой любовник расстрелял меня из пистолета. Как я должен был после этого себя чувствовать, по-твоему?

– Прости меня, пожалуйста! Я честно жила с твоим отцом, и даже любила его. Но тебе я ничего не обещала и не могла обещать. А герцога я... – тут Джейн запнулась и поняла, что физически не может выговорить то, что должна была, однако сделала над собой усилие и закончила, – герцога я люблю слишком давно, и слишком сильно, чтобы рассуждать и действовать логически. Я понимаю, что это выглядит странно, безрассудно и неприлично, но я люблю его больше жизни и не дам тебе, или кому-нибудь другому встать между нами!

– Я тебе не верю, ты все врешь! – барон яростно стиснул ее плечи и больно тряхнул.

– Убери от нее свои руки, – раздался ледяной голос и Джейн в ужасе увидела герцога, который стоял почти вплотную к ним.

Когда он успел подойти? Как долго стоял незамеченный, и главное, что слышал из того, что она успела наговорить Чарльзу? Однако сейчас было не до вопросов, по лицу герцога она поняла, что барона сейчас будут бить жестоко и беспощадно, поэтому она без колебаний встала между ними и закричала:

– Не смей!

Глейд не поверил свои ушам, и остановился, тяжело дыша.

– Что ты сказала?

– Я сказала, не надо причинять вреда человеку, который и так пострадал от твоих действий!

– Я предупреждал его, чтобы он не смел приближаться к тебе на расстоянии мили!

Барону надоело, что о нем говорят в третьем лице и он вежливо, и не без издевки, напомнил о себе.

– Я пришел, надеясь увидеть вашу светлость.

Герцог хмыкнул, но руки отпустил и Джейн со своего пути отодвинул.

– Я слушаю тебя, барон.

– Вчера я столкнулся с весьма странной личностью

Барон подробно пересказал весь свой разговор с Грегори Вильсоном, внимательно глядя на реакцию Глейда. Тот невозмутимо выслушал весь рассказ, однако на словах о несчастном случае, не смог сдержать возгласа.

– Черт! Как мне надоел этот родственничек!

– Я не знаю, в каких вы отношениях с Золотым семейством, но будьте добры, оградите Джейн Элиот от таких сомнительных типов, как этот Вильсон.

– Так ты явился сюда благородным рыцарем без страха и упрека? – съязвил герцог, в то время, как Джейн тревожилась все больше.

– Я тоже несу ответственность за нее, как бы вам не хотелось надеяться на обратное, – твердо произнес барон, не отводя своего взгляда от его лица.

– Я благодарю вас за сведения, и надеюсь, вы найдет дорогу к выходу.

Откровенная грубость герцога, казалось, только позабавила барона, и он вышел, кивнув на прощание Джейн.

– Что имел ввиду этот человек? – набросилась она на Глейда, когда ушел барон. – Кто он такой, и почему гипотетический несчастный случай со мной должен как-то затронуть тебя?

– Этот Вильсон – родной брат моей покойной жены. В ту злополучную ночь, когда сгорела башня, он был в замке вместе со своим дядей – Золотым герцогом. Он и моя жена были детьми его брата. Они приезжали в очередной раз договориться о разводе и забрать ее домой. Я обещал подумать, а ночью башня неожиданно загорелась, и в ней я обнаружил принцессу Изабеллу.

– Как все сложно! – Джейн сжала голову и села в кресло. – И ты думаешь, что брат и принцесса как-то причастны к пожару?

– Связь, несомненно, есть.

Герцог не стал рассказывать Джейн, как был шокирован, когда узнал подробности личной жизни своей жены до свадьбы. И если поначалу ее сексуальная свобода и раскрепощенность только возбуждали его и заставляли желать большего, то по прошествии времени стали утомлять и раздражать. И любимый братик сделал все, чтобы это раздражение усилилось во сто крат.

– А почему он хочет причинить вред мне?

– Наверное, думает, что таким образом сделает больно мне, – пожал плечами герцог, – он же не знает о нашем соглашении. В любом случае ему пора держать ответ за свои действия и такую жалкую личность даже не понадобится вызывать на дуэль.

– Неужели ты его убьешь? – от такого варианта исхода дела у Джейн похолодело все внутри.

– Это было бы самым правильным, – задумчиво сказал Глейд, – но не хочется пачкать руки, да и проходить долгое судебное расследование слишком утомительно и нудно. А главное – сейчас у меня нет никаких доказательств его нечистых помыслов, кроме словесных угроз в твой адрес. Пожалуй я сейчас поищу этого типа и попробую поговорить с ним. – он быстрым шагом вышел из комнаты, бросив напоследок: – Не вздумай никуда уходить из дома!

глава 8 часть 2

Весь оставшийся вечер Джейн провела в тоске. Как назло, принесли почту, и ей пришлось читать радостные известия от тетушки, леди Агаты, с которой она списалась, как только вышла замуж за барона, и с тех пор поддерживала переписку, и ее подружек по пансиону У всех дела шли хорошо, мелкие неприятности в виде неопасной болезни детей или смерти любимой собаки, только подчеркивали, какую спокойную повседневную жизнь вели ее старые знакомые.

Нужно было писать ответы, и Джейн долго сидела в гостиной, выводя цветочки на почтовой бумаге. Что она может написать? Что стала любовницей могущественного и очень опасного человека? И «благодаря» ему была втянута в старые интриги между магическими родами? И ее хотят покалечить, стараясь причинить боль герцогу? А еще ей нашептывал интимные комплименты сам король?

Это невозможно было не то что изложить на бумаге, но и думать об этом было неловко и опасно! Насколько смешны были ее мечты найти безопасное местечко без холостых мужчин и преподавать науки маленьким девочкам! Да лучше бы она вообще не уезжала из пансиона мадам Коринды и осталась старой девой. Она бы не познала силу своей красоты и блаженства от мужских ласк, но разве эта сторона жизни так важна?

У нее нет даже своей почтовой бумаги! Что подумает тетушка и ее муж, когда увидят ее письмо, полное фальшивых уверений в ее благополучии, написанное на бумаге с гербом Каменного семейства? Надо купить обычную бумагу, поняла Джейн, и это было единственным решением, которое она смогла сегодня принять.

К ужину герцог вернулся с неутешительными новостями – Вильсона найти не удалось, хотя он чувствовал, что тот притаился где-то в городе. Ему не очень хотелось думать, что тот может искать помощи в королевском дворце, у слишком назойливой и сексуально озабоченной знакомой особы. Но все другие варианты – особняк Золотых, клуб, публичные дома и кабаки он методично изучил и отбросил один за другим.

Эти поиски выматывали намного сильнее, чем рутинная работа в парламенте, и даже ритуальные сборища с королем, поэтому, едва поужинав и нехотя ответив на нетерпеливые вопросы Джейн, он направился в спальню и рухнул, не раздеваясь, на кровать.

Джейн самостоятельно справилась со своей одеждой, благо весь день провела в домашнем платье и, видя его состояние – стала раздевать и любовника. Тот не противился, но и не проявлял инициативы и после того, как Джейн его укрыла одеялом и легла рядом, она ляпнула то, что было у нее на уме давно:

– Мы с тобой как супружеская пара, можем спать вместе просто так.

По тому, как вспыхнули глаза Глейда, она поняла, что слова попали в цель.

– Тебе не хватает супружеских обязанностей?

– Я пошутила, мне всего хватает, – пошла на попятный Джейн, и для верности укрылась с головой одеялом.

Но это не помогло, Глейд вытащил ее и пристроил на себя сверху. Лежать на голом мужчине было, как минимум странно, и она замерла, боясь пошевелиться.

– А ты знаешь, что делает в постели жена, когда супруг смертельно устал?

– Старается не мешать ему заснуть? – предположила Джейн, чувствуя, что тонкая ткань ее сорочки прекрасно позволяет ощущать, как увеличивается степень возбуждения герцога.

– Старается сделать все сама.

Джейн закусила губу. Она очень хорошо помнила, как неудобно и неловко чувствовала себя всегда, когда требовалось «соблазнять» Глейда, а он ей даже не помогал. Она выпрямилась, удобно устроилась на его бедрах и стала целовать. Герцог охотно откликнулся на нежный поцелуй, но после него посмотрел ей в глаза:

– Я имею ввиду совсем другие ласки.

– Я уже согласилась на все, – подняла брови Джейн и стала снимать сорочку.

– Тогда тебе нужно сесть немного ниже и поработать губками, – усмехнулся герцог.

Джейн по прежнему не понимала о чем идет речь, но послушно отодвинулась немного назад и сразу наткнулась взглядом на возбужденный мужской половой орган. Она облизнула губы и вопросительно посмотрела на Глейда.

– Облизни его! – приказал тот, напряженно следя за ней.

– Языком? – прошептала она, не веря своим ушам.

– Я же ласкал тебя внизу и тебе понравилось. Почему мне ты отказываешь в такой просьбе?

Этот логичный довод, почему то, никак не хотел пробиваться сквозь сознание Джейн. Удушливый и вязкий стыд заливал ее щеки, и она могла лишь сглатывать слюну, не понимая, как вообще можно взять в рот такой большой и напряженный орган?

– Просто лизни, попробуй. – голос Глейда искушал и заставлял дрожать все внутри. Почему то само осознание того, что она возьмет в рот его член и станет делать языком тоже самое, что Глейд делал с ней – уже делало ее слабой и покорной его воле.

– И ты будешь чувствовать тоже, что и я? – хрипло спросила она, и опять невольно облизнула губы.

– Даже больше, – ответил герцог. – Возьми его рукой и сожми у основания.

Джейн как во сне выполнила требуемое, и ощутила знакомую бархатистую твердость напряженного органа.

– Теперь облизни.

Она зажмурилась и прикоснулась губами к выступающей головке. Мягкое прикосновение не доставило неудобства и она снова поцеловала ее.

– Облизни, – настойчиво приказал Глейд и она послушно лизнула языком член. Услышав его прерывистое дыхание, она посмотрела наверх и утонула в темных от напряжения глазах. – Продолжай.

Она устроилась поудобнее на его ногах, и старательно стала облизывать восхитительно теплый и упругий член, пульсирующий в ответ на каждое движение ее языка. Услышав еле заметный стон, она снова подняла глаза, и выражение страстного напряжения на его лице стало наградой за столь интимную и шокирующую для нее ласку.

– А теперь просто расслабь горло и подчиняйся моим движениям и не бойся ничего.

Он мягко но чувствительно взял ее двумя руками за волосы и, направляя ее голову, сам протолкнул твердый член в ее горло, чтобы тут же вынуть его обратно.

–Ты можешь дышать? – спросил он, и, получив утвердительный кивок, опять заставил зять в рот. Он не торопился, давая ей возможность приспособиться к величине и длине своего члена, проталкивая каждый раз на сантиметр глубже, и вскоре Джейн подхватила его темп и сама, изнывая от возбуждения и ноющего ощущения между своих ног, стала ускорять его, не желая останавливаться и упиваясь хриплыми стонами, исходящими из его уст.

– Остановись! – прошептал герцог, – хватит. Ты очень способная ученица. – Он тяжело дышал, и как с удовлетворением отметила Джейн, был на грани. – Иди сюда.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю