Текст книги "Джейн Элиот (СИ)"
Автор книги: Анна Валентинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
– Я знала, что ты придешь.
– Я становлюсь предсказуемым? – поднял одну бровь герцог.
– Я просто подумала, что как только мы привыкнем друг к другу, ты сразу почувствуешь, что я тебе надоела, разве не так?
Глейд усмехнулся и взял ее за плечи:
– Надеешься на скорое избавление от нашего договора?
– Ты сам избавишься от меня. – почти спокойно сказала Джейн. – я буду твоей очередной игрушкой.
– Заметь, очень красивой игрушкой, которой нет ни у кого на свете.
– Это должно мне льстить?
Глейд намотал волосы цвета старого золота на руку и несколько секунд смотрел, как переливаются пряди волос в неверном свете свечей, а потом перевел взгляд на лицо девушки. Она смотрела ему прямо в лицо и не боялась, готовая принять от него все, что он пожелает.
Он отнял руку и резко приказал:
– Иди за мной.
Когда они очутились в его спальне, он толкнул ее на кровать, а сам сел в кресло напротив.
– Раздевайся.
Джейн недоуменно посмотрела на него и попыталась спросить:
–Аты...
– Я сказал, раздевайся.
Ну что ж. Это она уже проходила. Девушка нарочито медленно развязала пояс пеньюара и также неторопливо сняла его, оставшись в прозрачной сорочке.
Глейд следил за нее темными от напряжения глазами
– Теперь я хочу, чтобы ты снимала сорочку и пыталась меня соблазнить.
–Что?
– Если мне не понравится, как ты соблазняешь меня в спальне, я буду соблазнять тебя завтра в открытой коляске во время прогулки.
Озноб прошел по шее и позвоночнику. Сгорать со стыда на виду у всех или позволить своим тайным фантазиям вырваться наружу – выбор был мучителен и почти невозможен. Соблазняя герцога она выдаст свои желания, а целуясь с ним в коляске при всех будет чувствовать себя падшей женщиной, но и то, и другое будет звеньями одной цепи. Джейн закрыла глаза и глубоко вздохнула.
Она вспомнила маскарад в каменном замке и свое почти неодолимое желание поцеловать герцога в костюме султана. Сейчас ей предоставлялась такая же возможность, но все было куда серьезнее и опаснее. Джейн провела рукой по волосам, позволив им рассыпаться по плечам густой волной, облизнула губы, сглотнула и стала развязывать ленточки ворота. Обычный бантик почему-то превратился в непреодолимую преграду для непослушных пальцев. Распустив ворот так, что стали видны ключицы и ложбинка груди, она наткнулась на горящий взгляд герцога, который, не отрываясь, следил за ней, и после этого уже она не могла оторвать от него свой взгляд. Его глаза как будто держали ее за руки, и все свои дальнейшие движения она делала почти бессознательно, повинуясь его страстному и напряженному взгляду.
Она спустила сорочку с плеч, ладонями прошлась по собственной груди, осторожно лаская пальцами болезненно напрягшиеся соски, видимые сквозь прозрачную ткань, также неторопливо провела руками по собственной талии, животу, натягивая ткань там, где едва виднелся темный треугольник, скользнула пальцами по ногам, и ухватив край сорочки, стала медленно поднимать невесомую ткань вверх, проводя ею по ногам все выше и выше.
Сумасшедшая мысль пришла ей в голову а что если она попробует сейчас сделать то, что делал с нею герцог но сама, своей собственной рукой? Ей уже не было стыдно, желание жидким огнем текло по венам и ей хотелось, очень хотелось ласкать себя и гладить так, чтобы Глейд не отрывал от нее горящего взгляда, заставляющего сердце биться чаще и громче. Она облизнула свой палец, раздвинула и согнула ноги так, чтобы сорочку полностью сползла с них, закрывая самое сокровенное, и стала сначала осторожно, а потом все смелее и решительнее ласкать себя внизу, изучая и открывая для себя тайны собственной чувственности.
Через некоторое время ей пришлось закрыть глаза, таким пронзительным и сладким было удовольствие, и она прозевала момент, когда герцог схватил ее за руку и прекратил ее движения почти за мгновения до оргазма.
Она недовольно застонала и открыла глаза.
– Если хочешь продолжения – раздень меня!
Без возражений Джейн принялась расстегивать его рубашку трясущимися от возбуждения руками, рывком выдернула ее из брюк и сорвала с плеч. За ней точно также быстро были расстегнуты брюки, которые герцог снял сам. Джейн смотрела на крайнюю степень его возбуждения и осознание того, что это сделала она, не касаясь его руками, приводило ее к еще большему возбуждению.
– Трогай его! – опять последовал неумолимый приказ и девушка осторожно, боясь причинить боль или сделать что-то не так, сжала его член, ощущая бархатную силу, пульсирующую в ее руках.
Она сжала его в кулаке и провела им вверх вниз и не поверила своим ушам, когда услышала стон. Подняв глаза, она увидела, что уже герцог закрыл глаза и откинул голову. Она сделал еще несколько движений кулаком и ее резко прервали:
– Хватит! Теперь повернись.
Джейн повернулась спиной к возбужденному любовнику, и он наклонил ее так, что она была вынуждена встать на четвереньки, опустив голову на руки. Сорочку поползла вверх и вскоре ее бедра были задраны и запечатаны в сильной хватке рук. Спустя несколько бесконечных мгновений, во время которых Джейн старалась не шевелиться, чтобы ощущения не стали еще мучительнее, в ее тело ворвался невыносимый и ненавидимый любовник. Почти сразу девушку стали сотрясать судороги удовлетворения, однако он продолжал яростно вколачиваться в ее бедра, и она снова и снова кричала от невыносимого удовольствия, цепляясь за скомканные простыни, и на краешке уплывающего сознания уловила момент, когда и у него наступила разрядка.
Не разъединяясь, они рухнули на кровать, и Джейн почти с благоговением ощутила угасающую пульсацию мужской плоти внутри себя. Лежать с любовником, и чувствовать себя единым целым с мужским телом было ощущением новым и непонятным, но она не собиралась отказываться от него. Пусть хотя бы на несколько минут она почувствует маленький кусочек счастья, не смешанный со страхом и обидами.
Она сама взяла его руки и положила на свой живот, делая их объятья еще крепче.
– Тебе понравилось? – ее голос был хриплым и низким от пережитого возбуждения.
Поцелуй в шею был ей ответом, и она улыбнулась в темноте. Сегодня она укротила зверя.
Следующий день она провела одна – утром герцог ушел ни свет ни заря, когда она еще спала. Однако скучать ей не пришлось – бесконечные примерки вечерних и повседневных нарядов, обсуждение фасона шляпок, примерка перчаток и выбор вееров и сумочек – все слилось для нее в непрекращающуюся карусель разноцветных красок, тканей и запахов. В редкие часы отдыха за чаем в гостиной, она размышляла, что при работе гувернанткой она бывала только в классной комнате, парке и в столовой. И для этого ей требовалось всего три платья. Сейчас, когда она должна будет посещать множество балов и приемов ей требуется одежды в десятки раз больше.
Множество рождает множество, деньги порождают удовольствия, но удовольствия сжирают деньги. Бессмысленней и неутомим это круговорот и нужно ли прилагать усилия, чтобы продолжать его? Стоит ли это того? Однако ее размышления были прерваны более земными заботами – для ее будуара принесли несколько картин – пейзажи и натюрморты. Она подошла к одной из картин и вспомнила, что другая картина, более откровенная, осталась в имении барона и после всего случившегося он ее в лучшем случае выбросит, а в худшем – сожжет.
Она долго колебалась, следовало ли об этом говорить герцогу, который пришел уставший и за ужином ел не так быстро как обычно. Она боялась его беспричинной ревности и опасалась за жизнь барона, но смолчать не могла. Она встала за его спиной и обняла за плечи, почувствовав, как напряглось его тело.
– Осваиваешься в роли любовницы? – попытался сыронизировать он, но руки ее не сбросил.
– Если я тебе расскажу одну вещь, пообещай, что не рассердишься.
– Обычно с этой фразы начинаются новости о крупных неприятностях. Ты потратила на одежду денег больше, чем жалованье за всю твою жизнь?
– Ты вспомнил о моем жалованье? – она улыбнулась, – Нет, это не так трагично. Скорее это относится к искусству, а не к работе.
– Не томи и рассказывай поскорей, я хочу в кровать.
Джейн покраснела, но продолжила:
– В имении барона осталась картина, которой я очень дорожу. Боюсь, что Чарльз в порыве гнева может испортить ее.
– И что там изображено? – сразу ухватил суть проблемы герцог. – Эту картину тебе подарил муж?
– Можно и так сказать, – уклончиво ответила Джейн, понимая, что тот не отстанет, – там изображение слишком личного свойства, и все это время, пока Чарльз был в имении, она была укрыта кисеей. Но когда он вернется и увидит что там изображено – он не пощадит картину.
Герцог расхохотался:
– Кажется, я догадываюсь что и кто изображен на этой картине. Проказник-барон, даже мне не пришло в голову нарисовать тебя обнаженной.
– Барон любил меня, в отличие от вас.
Глейд стал серьезным также внезапно, как и смеялся до этого.
– Он мог любить тебя, потому что был тяжелобольным и немощным стариком. Если бы он был полным сил, он бы хотел тебя до умопомрачения и не выпускал тебя из спальни ни днем, ни ночью. Вот что такое любовь настоящего мужчины, Джейн. Это всего лишь сильное желание и страсть.
Джейн даже прикусила губу, удерживая рвущиеся наружу слова, но не смогла промолчать и прошептала ему на ухо.
– Твои желания и страсть тоже сжигают тебя, Каменный?
Он застыл, и в тишине их общего молчания Джейн слышала удары своего сердца, которое отчего-то заволновалось в ожидании ответа.
– Я хочу спать! Идем.
Она подчинилась и в полумраке спальни без возражений позволила себя раздеть. В полном молчании, прерываемом только судорожным дыханием их двоих ее уложили на кровать и начали целовать властно и нарочито грубо, не лаская, а как будто ставя клеймо собственности на ее теле. Но Джейн улыбалась в темноте – она, ее тело, ее красота будили в герцоге такую страсть, что даже само упоминание о ней приводило его в исступление. Она обняла его, принимая всю его ярость и злость на себя, в себя и его движения в ней изначально быстрые и грубые стали замедляться и становится острожными и нежными, и Джейн, наконец, смогла расслабиться и приспособиться к этому могучему и большому телу, что двигалось в такт с ее сердцем. Удовольствие от его удовлетворения было не менее сладким, чем ее собственный оргазм.
– Тебе понравилось? – этот неожиданный вопрос герцога удивил ее, но она просто поцеловала его в шею и свернувшись клубочком на его груди уснула, спокойна и довольная.
Все следующие дни Джейн не могла понять своего настроения. Если она согласилась и смирилась с планом герцога стать его любовницей и таким образом разрушить свою репутацию и распрощаться с мечтой, то почему не может сделать это с холодной головой и спокойным сердцем? Почему она день за днем ждет этих страстных и жарких ночей, ловит любой его взгляд и чутко реагирует на малейшее изменение настроения? Неужели она надеется на пробуждение человечности в хищном звере? Неужели жизнь ее ничему не научила за это время?
– Сегодня вечером поедем во дворец, – непринужденно заметил Глейд за обедом, а Джейн от неожиданности поперхнулась кусочком тушеного мяса.
– Ты шутишь? – она с надеждой посмотрела на его лицо, но увиденное ее не порадовало – он был серьезен как никогда. – Зачем?
– Думаешь, королю нужны причины, чтобы пригласить меня ко двору?
– Может быть, на этот раз ты справишься без меня? Разве любовниц представляют королю?
– Обычно нет, но на меня не распространяются обычные правила и я всегда поступаю как хочу.
– Ты не думаешь, что это может быть воспринято как неуважение к его величеству?
– Джейн тревожила эта ситуация и чем дальше, тем больше.
– Возможно. – тот лишь хмыкнул и продолжил есть.
– Зачем ты хочешь подразнить короля? Тебе не хватает острых ощущений?: – ей уже не хотелось обедать.
– Чего ты боишься?
Джейн даже сама себе не могла объяснить причину своих опасений. Вся ее предыдущая жизнь – как она росла у старомодной незамужней тетушки, пансион с приходящими монашками и законом божьим, а по вечерам посиделки на кроватях и один сентиментальный роман на десять девочек, читаемый тайком от учительниц, ее долгие и одинокие прогулки по лесу, – ничего из этого ее не подготовило к высшему свету, а тем более к тому, что ее сегодня представят королю.
Она не может и не должна появляться там, где нет для нее места по рождению! Соприкосновение с этим миром несет только беды! Но похоже, что герцог не понимает ее сомнений. Ему, рожденному магом, недоступны колебания простых людей. Он научен переступать через их желания и потребности и думать в первую очередь о себе.
Но разве он не заплатил за это слишком высокую цену? Нелюбимая и сумасшедшая жена, сгоревшая на его глазах вместе с башней? А его ожоги? Страшные рубцы и шрамы, которые она уже не замечает, но они есть! Не является ли это следствием всей его жизни, предопределенной с рождения? И, может быть, это ей повезло родиться дочкой священников, а не герцогов-магов?
И что стоит ее возможные смущение и неловкость во время встречи с королем, когда Глейд с рождения вынужден не только видеть его, но и делать то, что от него требуют его положение и магия?
– Ты прав, мне нечего бояться, – наконец смогла выдавить она и выпрямилась. – Осталось выбрать, в чем я появлюсь перед его величеством.
Герцог оценивающе посмотрел на нее. Джейн выглядело очаровательно в домашнем платье из голубого хлопка с белыми кружевами, волосы, уложенные в простенькую прическу, сияли золотым блеском, а личико излучало свежесть и чистоту. Несмотря на свое двусмысленное положение в его доме, она ни разу не позволила себе пожаловаться или выразить недовольство, а переносила все спокойно и выдержанно. А ночью... Лучше не думать об их совместных ночах, иначе сегодня до дворца они не доедут!
– Я хочу, чтобы ты надела рубиновый гарнитур, поэтому выбери к нему что-то подходящее. – он бросил салфетку на стол и поднялся, давая знать, что обед закончился.
– Но придется выбрать красное платье! – возразила Джейн.
– Замечательно! Ты затмишь всех красавиц двора!
Она вовсе не хотела никого затмевать! Более того, она мечтала прикинуться серенькой незаметной мышкой, на которую никто не станет обращать внимания. Но сейчас, видя себя в зеркале с ног до головы, Джейн понимала, что это невозможно. Она стала другой! В модном платье это сезона, с облегающим лифом, зауженной талией и бедрами, с пышными оборками под коленом, отороченное дорогим и тонким белым кружевом, с корсетом, затянутым так, что она едва могла дышать – все вместе отражалось в зеркале величественной и неприступной красивой женщиной, которой не ведомы страх, слезы и сомнения. И эта женщина вызывала в ней тревогу.
Изменилась ли она до неузнаваемости, или это всего лишь платье и драгоценности сыграли с ней злую шутку? Она уже не знала. Сзади неслышно подошел герцог и молча осмотрел ее. И чем дальше он молчал, тем тревожнее становилось у нее на душе.
– Ты изменилась. – констатировал он. – Испуганной девочки из леса больше нет.
– Она исчезла и по твоей вине тоже, – не поворачивая головы, обронила Джейн.
– И я чертовски рад этому – герцог наклонился и поцеловал ее голое плечо. – Она была не так интересна и слишком зажата.
Джейн очень захотелось выругаться, но огромным усилием воли она сдержалась. Он почти сломал жизнь этой милой и наивной девочке – ей, и только благодаря нечеловеческим усилием воли и благоприятным стечением обстоятельств ей удалось вырваться на время из под его влияния.
– Пора ехать, – проговорила она, и, подхватив веер и перчатки, прошла мимо любовника.
глава 7. часть 3.
Как ни странно, королевский дворец не показался Джейн ни особенно роскошным, ни помпезным. А по сравнению с Каменным замком он выглядел скромным младшим братом, впрочем, вполне изящным и современным, да и народу было раз в десять больше и стражники стояли у каждого входа. Они вместе поднялись по огромной и мраморной лестнице, устланной красной дорожкой. В больших зеркалах отражалась очень красивая пара – она в красном, он – в черном, и Джейн впервые подумала о том, что если ее красота и призвана притягивать мужчин, то этот мужчина должен быть настоящим. Настоящим во всем. Как ее любовник Глейд Джонатан Уорд герцог Голладжер Каменный.
– Его светлость Глейд Джонатан Уорд герцог Голладжер Каменный и леди Джейн Элиот, баронесса Саунпорт.
Распорядитель объявил их имена, и в большом тронном зале на мгновение установилась полная тишина, которую она выдержала стоически, и не опуская глаз. Она знала точно, о ком сейчас говорили многочисленные все эти люди, но даже не повела головой, чтобы посмотреть на них, а смело взяла под руку своего спутника и прошла за ним к ближайшей колонне.
– А ты неплохо держишься, – заметил герцог, – чем больше ты делаешь вид, что все в порядке, тем больше это будет обсуждаться.
– У меня есть какой-то выбор? – подняла вопросительно брови Джейн и развернула веер, – если я и стану притчей во языцех, то только благодаря тебе.
– Я знаю, можешь меня не благодарить, – шутливо поклонился тот.
Вот засранец! – подумала Джейн. У нее была настолько сердитое настроение, что она была готова растерзать любого, кто попался бы под руку.
– Когда ты сердишься, твои глаза сияют ярче звезд, – он еще и издевался над ней! Она предпочла не отвечать и только с треском закрыла веер, выдавая свою злость.
– Обрати внимание, почти все магические семьи здесь. – герцог позволил себе фривольный жест, повернув ее подбородок в сторону зала, и это конечно, не ускользнуло от внимания окружающих. – Их очень просто распознать. Деревянные всегда одеваются с своих родовых цветах – синее с белым. Угольные любят черный и серый, Золотые стараются поразить блеском, а Шерстяные предпочитают светлые тона.
– Его королевское величество Виктор-Валентайн-Аддерли король Брейтана и ее королевское величество Жозефина-Елизавета-Мария!
При этих словах все затихли, и в распахнутые двери вошла многолюдная процессия, впереди которой шествовал довольно таки молодой мужчина в блестящей парадной форме с красной лентой наперевес и его супруга в вычурном платье со шлейфом, которая показалась Джейн чем-то знакомой. В полной тишине царственные супруги уселись на тронные места и все присутствующие в зале почти одновременно поклонились – мужчины наклонили голову, а женщины сделали глубокий книксен.
Король и королева благосклонно кивнули всем, а Джейн показалось, что глаза короля устремились именно на нее, но она сочла это обманом зрения. Хотя между супругами разговор шел именно о ней.
– Эта леди в красной и есть новая пассия Каменного? – незаметно наклонясь в сторону супруга, спросила королева. – Слишком ярко и вызывающе для ее положения, вы не находите?
– Я уже говорил вам, ваше величество, она может быть хоть в рубище, и это не будет играть никакой роли.
– Все вы мужчины одинаковы! – надула губки Жозефина и глазами указала своей сестре на герцога, а та кивнула в ответ.
Принцессе Изабелле Кастильерос-Винчигуэрра тоже очень не понравился наряд Джейн, но по другой причине, нежели ее царственной сестре – она сама была в малиновом и этот цвет удивительно шел ее смуглому тону кожи и черным волосам, но не мог соперничать с красотой «брейтанской розы».
Заиграла музыка и в зале произошел водоворот гостей – кавалеры спешили пригласить своих дам, а те, кому пары не хватило, благоразумно отошли к стене и многочисленным стульям. Начался обычный светский прием, который отличался от всех прочих только присутствием короля.
– Позвольте вас пригласить. – герцог довольно сухо и прохладно подал ей руку и Джейн удивленно спросила, также переходя на официально-вежливый тон:
– Ваше приглашение звучит так, как будто вам не очень хочется танцевать со мной.
– Вы правы, я не охотник до танцев, но если я не приглашу вас, уверяю, желающих сделать это вместо меня, найдется немало. И я не уверен, что мне это понравится.
– Что ж, придется вам принести эту жертву, не можете же вы вызвать всех этих несчастных на дуэль!
Танцевал герцог, несмотря на свои уверения, весьма изящно и вскоре Джейн, сама того не желая, оказалась вовлечена в вихрь танца. Мелодия следовала за мелодией, а он все также не отпускал ее из рук, крепко сжимая за талию и приблизив к себе настолько близко, насколько это позволяли приличия. Его темные глаза неотрывно следили за ней и невольно отмечали и ее удовольствие от танцев и сияющие глаза и радостную улыбку.
– Я должна выпить воды! – потребовала Джейн в один из перерывов в музыке, – иначе рухну прямо тебе на руки.
Герцог отвел ее к лакею, стоящему с подносом с бокалами, и Джейн схватив один из них, быстро выпила и также быстро закашлялась, поняв, что там было шампанское. Вино ударило в голову и она, раскрыв веер, принялась обмахиваться, незаметно продвигаясь к открытому окну. Она не заметила, как Глейда отвлек одни из советников короля и когда ее тронули за локоть, порывисто обернулась, думая что это герцог. Но за спиной стоял король и она от неожиданности пробормотала «Ваше величество» и склонилась в глубокой книксене, запоздало вспомнив, что король при встрече должен говорить первым.
– Рад знакомству со столь очаровательной спутницей самого Каменного герцога, – он, казалось, вовсе не заметил ее оплошности. – Вам здесь нравится?
– Здесь замечательно, ваше величество, – Джейн выпрямилась и снова принялась обмахиваться веером, пытаясь остудить предательский румянец на щеках.
– Если до этого я жалел герцога с его утратой: то теперь, пожалуй, завидую ему. Он сумел найти себе самую красивую женщину во всем королевстве. Где он нашел вас?
– В лесу, ваше величество. – от комплиментов короля у Джейн закружилась голова и она ляпнула правду.
– Вы нарочно дразните меня? – глаза этого довольно симпатичного мужчины заблестели, и в них появилось знакомое выражение хищника перед прыжком. Сейчас Джейн знала, что означал этот взгляд, но то ли выпитое шампанское ударило в голову, то ли этот прием оказался слишком тяжелым испытание для нее, но она сделала то, что было ей несвойственно – решила поиграть в легкий флирт.
– И не думала, ваше величество. Разве бедная девушка может дразнить самого короля? – она развернула веер, и прикрыла им подбородок, мило улыбаясь.
Тот сглотнул и продолжил:
– Прекрасной девушке разрешается делать с королем все, что она сочтет нужным.
У Джейн екнуло все внутри, и она поняла, что не промахнулась. Она сложила веер и игриво дотронулась до руки короля.
– Благодарю вас, ваше величество за оказанное доверие.
Король перевел взгляд и посуровел:
– Лорд Глейд!
– Добрый день, ваше величество, – последовал незамедлительный ответ, и Джейн ощутила, как невидимые волоски на шее холодит от ужаса. Как долго герцог был рядом и что он слышал из их разговора с королем? – – Осмелюсь познакомить вас с леди Джейн Элиот, вдовой барона Саунпорта.
– А мы уже пообщались, герцог. – лицо короля стало скучным и официальным. – Я ослеплен красотой вашей спутницы. Надеюсь, в ближайшее время увидеть вас на приеме в честь приезда посла Альмерии. Всего доброго.
Они остались вдвоем и глаза герцога, пылавшие огнем, не обещали ничего хорошего для Джейн.
– Что он тебе сказал? – спросил без обиняков Глейд, затаскивая ее за одну из больших колонн.
– Восхищался моей неземной красотой, – ответила Джейн. Не говорить же в самом деле, что ей сделали более чем откровенный и намекающий комплимент.
– Пытаешься усидеть на двух стульях? – яростно процедил герцог, прислоняя ее к колонне и нависая сверху. – к твоему сведению, король счастливо женат.
– В свое время тебе же это не помешало, – огрызнулась она, дерзко глядя в его лицо.
– Не вздумай играть со мной, слышишь! – ее плечи сдавила невероятная тяжесть его рук и Джейн решилась:
– Я должна как-то жить, когда расстанусь с тобой! И ты не вправе мне указывать – где и с кем я это буду делать!
– Ты хочешь стать фавориткой короля? – его бешенство было очевидным, но Джейн уже было все равно.
– А у меня получится?
Жесткий и грубый поцелуй был ей ответом, герцог почти кусал ее, наказывая за дерзость, а его язык властно вторгся в мягкость ее рта и вел себя как хозяин. Этот поцелуй был местью, платой за ее слова, но Джейн была рада этой грубости, значит, и ей не надо было изображать примерную девочку, которая не понимает, что творит. Она ответила на поцелуй со всей страстью и злостью, на которую была способна и обхватила его за голову, вцепляясь в волосы.
– Какая удивительная картина! – раздался знакомый язвительный голос, и перед ними появилась принцесса Изабелла. – Его светлость даже не пытается соблюсти видимость приличий и лижется со своей любовницей на виду у всех.
Ее слова больно и наотмашь хлестнули Джейн, но не подав и виду она всего лишь позволила себе ответить:
– Кажется, кто-то завидует?
Герцог расхохотался от души, а принцесса фыркнула.
– Нам пора, – коротко подытожил Глейд, и схватив Джейн за руку, весьма невежливо протащил ее мимо сестры королевы, а та проводила их ненавидящими глазами. Все оказалось сложнее, чем она думала.
Как не была ошеломлена Джейн таким непочтительным отношением к себе на глазах у придворной знати, она успела заметить, как на лестнице герцог чуть было не столкнулся с невысоким худощавым брюнетом, одетым во все черное с блестяще-желтым шейным платком, и ненавидящие взгляды, которым обменялись эти двое, также не прошли мимо ее внимания.
Ее невежливо втащили в экипаж, и пока она по дороге домой сердилась на Глейда, во дворце произошел любопытный разговор.
Худощавый человек цепким взглядом окинул расходящуюся с приема публику и сумел выхватить из толпы нужного ему человека. Принцесса Изабелла Кастильерос-Винчигуэрра с холодным любопытством рассмотрела человека, поднимающегося к ней по лестнице, и небрежно подала ему руку, затянутую в лайковую перчатку.
– Если я не ошибаюсь, вы бывший шурин его светлости Каменного герцога – Грегори Вильсон?
– Ваше высочество, вы правы. И бывший муж моей любимой и так трагично ушедшей из жизни сестры опозорил ее память, приведя свою любовницу во дворец.
Изабелла благоразумно умолчала о том, что по слухам, дошедшим до нее, любимый братик был со своей сестричкой не только в дружеских отношениях. Она предпочитала закрывать глаза на чужие грехи, надеясь, что окружающим не будет дела до ее собственных.
– Как долго, по-вашему, он должен хранить траур по безвременной погибшей супруге? – она спросила то, что интересовало лично ее в такой ситуации.
Грегори довольно ухмыльнулся – леди сразу ухватила суть дела.
– Если бы нашлась настоящая женщина, на которой он смог бы жениться по любви, или хотя бы взаимной страсти, Золотое семейство не стало бы возражать против этого и чинить препятствия.
Изабелла улыбнулась, наконец-то нашелся человек, который будет всецело на ее стороне. Они прекрасно поняли друг друга. Хотя даже родная сестра считала ее маниакальная увлечение Каменным герцогом всего лишь блажью взбалмошной младшенькой, которую та хочет осуществить во что бы то ни стало. Не говоря уже о короле. Тот снисходительно относился к шалостям своей свояченицы, смотря сквозь пальцы на ее многочисленные романы, но любому терпению был предел, и ей бы не хотелось узнавать, где находится этот предел у короля.
– Но пока рядом с ним находится Джейн Элиот; он вряд ли посмотрит на другую женщину. – она постаралась не показать этой нейтральной фразой всю ту боль и ревность, которую испытала при виде бывшей гувернантки на балу во дворце. А тот страстный поцелуй двух влюбленных за колонной вызвал в ней желание выхватить кинжал, который всегда был при ней, и прекратить эту сцену так поразившую ее.
Грегори поклонился и ответил:
– Я постараюсь решить эту проблему.
Они ужинали в полном молчании. Джейн сидела, высоко подняв голову, и думала, что герцог попал в ловушку собственного дома – в любом другом месте он бы сразу сделал то, что захотел, пусть даже мысли об этом вызывали в ней чувство неловкости и слабости. Но в окружении прислуги, в одежде, которую не снимешь без помощи служанок, он вынужден соблюдать правила приличия.
Когда ее раздели за ширмой и расшнуровали тесный корсет, она не стала надевать сорочку, а застегнула пеньюар прямо на голое тело. Сидя перед зеркалом, она расчесывала свои волосы и с удовлетворением наблюдала, как герцог подходит и мрачно взирает на ее действия. Она не собиралась заговаривать первой, так как не чувствовала за собой никакой вины. Королевские комплименты не затронули ее сердца, но были приятны разуму, а ее игры с веером были всего лишь данью всеобщей атмосферы веселья и легкости.
– Ты довольна собой, не так ли?
Герцог сверлил ее взглядом, глядя в зеркало.
– Ты должен быть доволен своей ученицей, я быстро постигаю науку быть любовницей.
– Твои обязанности должны ограничиваться моей спальней, и не простираться за ее пределы. – процедил он, придавливая тяжелыми руками ее плечи.
Джейн внутренне возликовала – хищник занервничал и вышел из себя!
– Ты ревнуешь? – вкрадчиво задала она вопрос, который так и рвался наружу. Осторожнее, Джейн, – шептал ее внутренний голос, – ты играешь с огнем.
– Ты заблуждаешься насчет собственной значимости. Ревность не то чувство, которое вызывают во мне твои ужимки с королем. Я просто брезглив и не хочу питаться объедками с королевского стола.
Он не стал объяснять этой женщине, что в свое время точно такую же брезгливость вызвала в нем собственная жена, когда он узнал о ее прошлом. А то, что сегодня он встретил во дворце ее брата, лишь усилило ощущение уже испытанного. Его неприятные воспоминания прервал стук щетки, которой она запустила в него и попала прямо в плечо. Он с удивлением посмотрел на нее, а она шарила по столику в поисках еще чего-нибудь покрепче.
– Королевские объедки, говоришь!
Она кинула маленькое зеркальце, но на этот раз герцог ловко уклонился.
– Будь ты проклят! Кто как ни ты виноват в моей ситуации! Если ты не уверен в моей поведении – не надо таскать меня на балы и прогулки. Запри меня в спальне, а еще лучше отвези в этот дом на скалах, слышишь?
Она настолько разгорячилась, что пару раз ударила его кулаками в грудь, и конечно, эта истерика не могла продолжаться вечно.
– Запереть тебя в спальне самое лучшее предложение, что я слышал от тебя за последнее время. Запереть, пока ты даже смотреть не перестанешь в сторону баронов, офицеров и королей.
Эту фразу он яростно прокричал ей в лицо и, затащив в спальню, бросил на кровать. Она совершенно не удивилась такой развязке и приподнявшись на локте, смотрела как он раздевается.
– На это раз даже брюки снимешь? – опять не удержалась она и мысленно дала себе по затылку. Зачем она нарывается!
