Текст книги "Джейн Элиот (СИ)"
Автор книги: Анна Валентинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
Герцог перестал терзать ее распухшие губы и довольно улыбнулся во мраке ночи.
– Что это было? – недоуменно прошептала девушка, не находя в себе сил даже пошевелиться.
– Это было твое первое удовольствие в руках мужчины, моя сладкая. Представь, что нас ожидает в постели, если мы, конечно, доберемся до нее, -насмешливо продолжил он.
– В постели? – бездумно переспросила та, и ее тряхнуло осознание того, что она только что сделала! – Я не хочу в постель! – слабо возразила она.
– Хочешь, чтобы все остальное произошло тут же? – усмехнулся Глейд, – предупреждаю, это будет не очень удобно.
– Я не собираясь с вами спать! – заявила Джейн, собрав всю свою оставшуюся на донышке души волю.
– Ты уже дала согласие, решение менять поздно! – отрезал герцог, и прекращая дальнейшие споры, просто поднял ее на руки и легко понес к выходу.
У Джейн дух захватило от такой наглости:
– Куда вы меня несете? – пискнула она и тут же себя обругала за глупость, известно
– куда. Закончить то, что собирался сделать месяц назад в ее комнате, и что так удачно прервала принцесса Изабелла.
– Отпустите, пожалуйста! – пробовала умолять она.
– Помолчи немного, если не хочешь привлекать к нам чужое внимание. – проговорил герцог, нисколько не запыхавшись под ношей, хотя они поднялись уже на два этажа вверх.
Предосторожность была излишней – замок как будто вымер. Гости или спали, или развлекались внизу в парадных залах и в парке. Герцог с Джейн очутился в роскошно обставленной спальне, видимо, хозяйской, где все было выдержано в стиле сдержанной аскетичной красоты – в глубоких бархатных тонах зеленого, черного и золотого.
В глаза Джейн бросилась огромная кровать, укрытая балдахином, который герцог небрежно отдернул, прежде чем положить девушку.
– Начнем с того, где нас прервали, – пошутил Глейд и, не церемонясь, навалился на Джейн, целуя ее истерзанные губы. – Месяц воздержания дался мне тяжело, – продолжил он, проводя рукой по ложбинке ее груди, – я надеюсь, ты мне это компенсируешь.
– Уберите свои руки, – звенящим от гнева голосом заявила девушка. – Я не собираюсь ничего компенсировать, а у вас полно девиц, которые с радостью прервут ваше воздержание.
– Зверек стал показывать зубки? – лениво поинтересовался герцог, и в отместку чуть прикусил ее нижнюю губу. – Так будет интереснее, но не легче, предупреждаю.
И продемонстрировал это, задрав наверх ее руки и заключив в кольцо своей ладони. Другой рукой он демонстративно медленно погладил шею девушки, косточки ключицы, впадинку между ними, спустился чуть вниз и кончиками пальцев стал ласкать кожу на границе плотного лифа, с каждым разом забираясь все глубже в его вырез, пока намеренно не задел шелковую мягкость соска.
Джейн ахнула, ее грудь мгновенно отреагировала на касание, налившись тяжестью, а герцог уже смело ласкал другую грудь, глядя ей в глаза и безошибочно замечая все признаки возбуждения.
– Такая отзывчивая, – прошептал он на ухо, – такая сладкая.
Джейн зажмурилась, но от этого еще отчетливее стала ощущать как чужие уверенные пальцы ласкают твердый бугорок соска. А после того, как ее губы вновь начали терзать поцелуем, хозяйничая языком во рту одновременно с жестким массированием груди, она поплыла.
Краешком сознания она понимала, что вот-вот произойдет не поправимое, и она не будет сопротивляться, а с радостью сделает все, что попросит герцог. «Пожалуйста, дай мне силы! Спаси меня от этого искушения!» – взмолилась она, хотя понимала – ее спасет только чудо.
И чудо произошло. Провидение, видимо решило, что на сегодня герцогу хватить приятных эмоций. За окном в парке раздались выстрелы, затем многочисленные крики и собачий лай. Подвыпившие гости после фейерверка захотели устроить собственное представление, перепутав день и ночь.
– Черт! – выругался герцог. – Как мне надели эти пьяные рожи.
Флер интима растаял, Джейн мгновенно пришла в себя и теперь напряженно ждала, что сделает Глейд. Он подошел к окну, попытался сверху что либо увидеть, но потерпел неудачу. Надо было идти и самому разбираться в ситуации.
– Я вернусь! – пригрозил он напоследок сжавшейся в комок девушке и вышел, заперев дверь на ключ.
Повороты ключа в замке были для Джейн как гром среди ясного неба, но когда она подбежала к открытому окну – выход мгновенно был найден. Все стены замка увивал дикий виноград, и Джейн с детства помнила, как удобно было ползать, цепляясь за его крепкие древесные стебли. Не долго думая, она легла животом на подоконник, ногами нащупала опору из переплетенных стеблей, руками захватила как можно больше этих же жестких растений и, не давая себе время на сомнение, повисла все весом на зеленой сетке из листьев. Тут же кое-где лианы с треском начали выдираться из стены, но в целом импровизированная лестница держалась и Джейн, обдирая и царапая голые руки и живот, с трудом спустилась на землю и под покровом ночи и густых кустов сумела пробраться к отрытому черному ходу в здание.
Долгие десять минут она плутала по коридорам замка, уже ставшими довольно шумными – уставшие гости возвращались в свои покои, и рискуя нарваться, в конце концов, на герцога. В комнате леди Агаты было пусто и холодно, но Джейн, не обращая на это внимания, судорожно протерла мокрыми полотенцами расцарапанные руки и живот, и заодно с трудом смыла косметику с лица. Шапочку с фальшивыми кудрями она сняла, а вот тратить время на переодевание не стала, каждая минута была на счету.
Как горячо благодарила Джейн себя за то, что предусмотрительно оставила весь багаж в экипаже. Сейчас от нее требовалось только свернуть платье, надеть дорожную шляпку и плащ. Осторожно выбежав из замка, она с плохо скрываемой радостью увидела экипаж леди Агаты и кучера, дремавшего на козлах. Если бы тот не приготовился заранее вести ее, Джейн точно бы не нашла его в хитросплетениях хозяйственных построек замка.
Бесцеремонно разбуженный кучер, не задавая лишних вопросов, вытянул лошадь по спине кнутом, и они умчались прочь в поднимавшийся с полей туман утра нового дня.
На другом конце парка герцог почувствовавший неладное, успел лишь уловить траекторию движения экипажа, и тут же приказал оседлать ему коня.
Пока они мчались до развилки дорог, где должна была проезжать почтовая карета, Джейн не давала себе расслабиться ни на минуту, но усталость и то, что она не спала уже целые сутки, сыграли свою роль – она задремала. Из тягостной дремоты ее вырвали громкие слова кучера:
– Поднимайся хозяйка, почтовая карета ждать не будет.
Как во сне она пересела в черную огромную карету, с упакованным багажом наверху, ее чемодан и шляпную коробку передали вознице, сидевшему там же, впереди чемоданов, захлопнулась дверца, и она с облегчением откинулась на жесткое сиденье.
Глава 3. часть 1.
Свободна! Она верила и не верила своей удаче. По большому счету, она не заслужила такой доброй воли мироздания. Понадеявшись на отсутствие к ней интереса герцога, она горько ошиблась и могла быть наказана жестоко и безжалостно. Никогда она больше не будет рисковать своей репутацией, какими бы соблазнительно невинными не казались бы предложения отдохнуть и развеяться.
Это были последние мысли, которые с трудом удержались в ее головке, прежде чем она погрузилась в тяжелый и глубокий сон. Ни жесткое сиденье кареты, ни неудобное положение нисколько не помешали ей крепко заснуть. Она не слышала, как остановилась карета, и не проснулась, когда к ней залез недавний возница, оказавшимся ни кем иным, как герцогом. Он сумел на коне добраться до почтовой кареты раньше, чем Джейн, и за щедрое вознаграждение договорился доставить багаж в целости и сохранности в конечный пункт ее следования – соседний городок.
Сжав губы, он долго смотрел на спящую Джейн, удивляясь, чем так зацепила его эта девица, что он готов был бросить высокопоставленных гостей, чтобы догнать ее. В пылу погони конкретного плана – что делать дальше, у него не было. Однако сейчас ему очень сильно не хотелось вести ее обратно в замок, где любой слуга или гость могли помешать его планам относительно девушки.
Сейчас, любуясь ее безмятежным спокойным лицом, он мгновенно принял решение обладать этим сокровищем наедине, без лишних свидетелей и судей. Значит, им предстояло ехать еще полдня. До его любимого пристанища – маленького дома на краю земли, там, где океан разбивал свои волны о могучие несокрушимые скалы, путь был неблизким.
Делая пересадку в захолустном городишке, он сумел быстро договориться о новом и комфортном экипаже, который ему преподнесли, чуть ли не на блюдечке, бережно перенес Джейн, уложив ее на мягкое сиденье с подушками и уже привычно сел сам управлять экипажем. Это пикантное приключения напомнило ему многочисленные проказы юности. Правда, ему никогда доселе похищать девиц не приходилось, наоборот, он сам сбегал от них, спасаясь от слишком назойливых вдовушек, а иногда – и ревнивых мужей чересчур любвеобильных жен.
Все закончилось с его женитьбой. Дальше думать об этом не хотелось, эту страницу жизни он перевернул уже давно, а впереди его ждал желанный приз за упорство и терпение – Джейн Элиот. Единственная девушка, которая смогла за последние несколько лет развеять его скуку и презрение ко всем женщинам разом. Эта особа заслуживала хорошего наказания за свое притворство и непослушание. И учить ее покорности будет особенно сладко и незабываемо. И что особенно важно – убежать от него она уже не сможет.
Уже в сумерках он доехал до побережья залива, где его ждал такой знакомый дом – суровый, построенный на вершине небольшой скалы так, чтобы издалека он казался парящим над океаном гнездом орла. Частью вырубленный в скале, частью
– сложенный из больших каменных блоков, он скорее пугал и восхищал, чем привлекал уютом и домашним очагом. За его состояние Глейд не волновался -пара пожилых, но крепких слуг жили в паре миль отсюда, и дом ежедневно был готов к приезду гостей.
Стоило поднять над домом флаг с цветами Каменных герцогов, как через пару часов специальным подъемным механизмом наверх доставлялся горячий обед или ужин, а лошади стояли в стойле, чистые и ухоженные. Слуги знали свое место и не показывались на глаза хозяину, не ведая о его секретах, а герцог щедро платил за преданность и готовность услужить.
Отнести Джейн на сотню вырубленных в скале ступенек вверх было несложно, а когда он положил девушку на кровать в спальне и накрыл покрывалом, та немедленно обняла подушку и уютно свернулась, продолжая крепко спать дальше. За ее состояние он не волновался – после столь эмоциональных событий ее нервная система не выдержала перегрузок и устроила отдых. Однако она вот– вот должна была проснуться, и Глейд поспешил разжечь камин. Несмотря на лето, на побережье было всегда прохладно из-за дующих ветров.
Джейн было так мягко и сладко спать, что просыпаться не хотелось совершенно. Однако какая-то крошечная мысль беспокойно толкалась в ее раслабленой голове, постепенно разрастаясь до полного недоумения. Мягко? Спать? Где она может спать? Разве она не должна ехать в почтовой карете, которая увезет ее далекодалеко от коварного Каменного герцога и его замка?
Джейн распахнула глаза. Окружающая обстановка ничуть не напоминала карету. Да и на условную дешевую гостиницу, где она могла остановиться на ночь, -тоже не тянула. Скорее, это место напоминало ей спальню герцога в замке – та же аскетичная роскошь, только цвета обоев и обивки мебели на это раз были многообразными оттенками красного.
Спальня герцога! Это, пришедшее на ум сравнение, обеспокоило ее настолько, что она рывком села и уставилась на сервированный изысканным ужином столик и разожженный камин на противоположной стене. У нее еще оставалась крошечная надежда, что все это было не тем, чем казалось, однако открылась дверь и в комнату почти неслышной грациозной поступью вошел его светлость Глейд Джонатан Уорд герцог Голладжер Каменный.
От реальности сбывшегося кошмара, Джейн вскрикнула и вжалась в спинку кровати.
– Что вы тут делаете? – инстинктивно спросила девушка, и тут же исправилась: – Мы в замке?
Неужели весь побег этим утром по дикому плющу из окна третьего этажа ей только привиделся? И ее, спящую, всего лишь перенесли из одной спальни в другую? Но она ж явственно помнила тряску почтовой кареты, слова кучера леди Агаты, а дальше? Что было дальше, она не помнила и теперь со страхом смотрела на человека, который один мог дать ответ на все ее невысказанные вопросы.
Увиденное ее нисколько не утешило – на нее тяжелым взглядом смотрел серьезный, почти незнакомый человек, который не собирался оправдываться или извиняться.
– Ты знаешь, – задумчиво ответил герцог, – Если бы нам тогда не помешала принцесса Изабелла, ты сейчас могла бы спокойно ехать к своей знакомой в школу для девочек. Зачем тебе понадобилось дважды сбегать от меня? Хотела раззадорить? Подразнить?
Несмотря на страх и неизвестность, Джейн искренне возмутилась такой клевете:
– Не надо обвинять меня в своих дурных наклонностях и неприличном поведении! Если бы не вы, я спокойно бы учила девочек леди Уотерхейт. – воскликнула она, еще плотнее натягивая одеяло на себя.
Глейд расхохотался, налил себе вина, щедро плеснув из запыленной бутылки в бокал, одним махом выпил и только после этого перестал смеяться.
– Мое неприличное поведение? А кто нарядился в костюм восточной одалиски, который обнажил все, что можно, и что нельзя, и целовал меня на балконе ночью?
Джейн стало жарко и так стыдно, что захотелось укрыться в одеяло с головой. А герцог продолжал коварным тоном змея-искусителя:
– Неужели с твоей красотой и несравненным телом ты рассчитывала всю жизнь проработать гувернанткой?
– Да. – невнятно пробормотала девушка, – рассчитывала, – но разозлившись опять, упрямо села в кровати: – а что по-вашему я должна была сделать? Идти в куртизанки?
Произнести слово «куртизанки» ей далось нелегко. Она знала о существовании девиц легкого поведения, но как они выглядят и где обитают – не имела ни малейшего понятия. По перешептываниям девочек в спальне, после вечерней молитвы в пансионе, когда нужно было укладываться спать, она узнала еще о существовании любовниц. По ее представлению это были замужние женщины, которые изменяли мужьям. Соответственно, их мужья могли быть любовниками. И самое страшное – были несчастные девушки, которых обесчестили и бросили, общество отвернулось от них, а родные заклеймили позором. Что происходило с этими девушками дальше – учительницы закона божьего, и по совместительству монашки из ближайшего монастыря, не объясняли. По всей видимости, ничего хорошего.
И сейчас ее собирались сделать одной из таких девушек! Джейн почувствовала, что разозлилась всерьез, скинула одеяло и спрыгнула с другой стороны кровати, подальше от герцога.
– Предупреждаю, – с угрозой в голосе сказала она, – я буду царапаться и кусаться. А еще громко кричать и вопить!
И для весомости своих слов обвела глазами комнату, в поисках чего-нибудь увесистого и крепкого, чем можно было треснуть по голове этого знатного проходимца.
Проходимец пожал плечами.
– Не вижу никаких проблем, я могу тебя связать и заткнуть рот в случае необходимости.
– Нет! – покачала головой Джейн. – Вы клялись, что никогда не берет женщин силой.
– Клялся. – равнодушно подтвердил герцог, и совершенно спокойно сел к столу, намазал кусочек хлеба гусиным паштетом и съел его с таким удовольствием, что Джейн сглотнула, некстати вспомнив, что уже больше суток ничего не ела. – И подтверждаю свои слова – изнасилования не будет, как бы ты не старалась спровоцировать меня на это действие. И знаешь, разговаривать с тобой приятно, но в первую очередь мне хочется поесть. А ты пока можешь осмотреть дом. Но предупреждаю – не пытайся повторить свой трюк с побегом из окна. Здесь не растет дикий виноград, а под окнами – голые скалы.
Джейн немедленно воспользовалась приглашением герцога и с независимым видом прошла к дверям, взяв одинокую свечу прямо с маленького столика у кровати. Одеяло она решила оставить на кровати, после того, как Глейд видел ее костюм и, о боже, целовал ее на балконе, глупо стесняться своего внешнего вида.
– На кухне готова ванна с теплой водой, можешь помыться, – крикнул вдогонку герцог, запивая паштет бокалом вина.
У Джейн кружилась голова от невообразимо разных эмоций, терзавших ее. Она злилась на саму себя, возомнившую, что может перехитрить Каменного герцога. Ненавидела человека, похитившего ее, который вот-вот лишит ее будущего, разрушит все мечты на нормальную семью и детей. И ей очень хотелось есть, пить и помыться в горячей воде. А больше всего хотелось поскорее справить ту надобность, о которой приличные девушки вслух не говорят.
Дом, по которому она шла, был странным – короткие коридоры с двумя-тремя дверями, ведущими, вероятно, в комнаты, короткие же лестницы с этажа на этаж, причем, один этаж мог быть маленьким, другой – неожиданно длинным. В торце первого этажа оказалось большое окно, и Джейн подошла, чтобы проверить правдивость слов герцога. Однако она практически ничего не увидела – стояла глубокая ночь, зато всем телом почувствовала дуновение мощного ветра, который пах сыростью и водорослями. За окном лениво шумел, разбиваясь о скалы, залив, который Джейн видела на карте. А значит, она сейчас была на краю Брейтана – у океана.
У нее захватило дух, и угасла последняя надежда. Отсюда действительно было невозможно сбежать. По крайней мере – ночью. Большая дубовая дверь, по всей видимости, входная была заперта. А на кухне действительно стояла ванна, полная воды, от которой даже шел пар. Сообразуясь логике, Джейн легко нашла место для естественных надобностей и потом, быстро, не давая себе времени на раздумья, с наслаждением погрузилась в ванну, не забыв перед этим закрыть дверь кухни, подперев ее для надежности стулом.
Герцог, чувствовавший все передвижения девушки, усмехнулся и доел внушительный кусок мяса, макая его в густой аппетитный соус. Иллюзия большой клетки успокаивает и внушает доверие. А мягкий обман куда эффективнее, чем немотивированная жестокость.
Лежать в ванне бесконечно Джейн не могла, да и свеча почти совсем погасла. Герцог не пришел лицезреть ее обнаженное тело, как того опасалась девушка, да и во всем доме стояла странная тишина. Она вытерлась насухо и со смешанным чувством надела роскошный пеньюар – брат-близнец того, который лежал на ее кровати в день первого приезда в Каменный замок. Изысканный белый шелк, тонкое кружево по подолу и линии декольте – такую роскошь она никогда не носила. И носить не будет – напомнила сама себе девушка, она надела это произведение портновского искусства только потому, что больше никакой одежды в помине не было.
Джейн быстро поднялась наверх и как можно более неслышно отворила дверь. Так и есть. Герцог, по всей видимости, устав за эти сутки, банально уснул в одежде, после того как поел. Его мощное тело лежало поперек кровати, и Джейн не удержавшись от соблазна, долго рассматривала его лицо в неверном свете свечей.
Такой красивый и такой порочный! Почему одних природа награждает и магией, и титулами, и красотой, а другим дает только что-то одно? Красота без денег вела к гибели или позору, как в ее случае, а деньги без красоты – к лицемерию и несчастьям. Понимая, что спящий герцог ей не опасен, Джейн спокойно поела, отведав понемногу всего, что было на столе – паштета, мяса, немного фруктов и кусок охотничьего пирога.
Спать рядом с похитителем не хотелось, но выбора не было – на полу можно было простудиться, а на кресле она при всем желании не помещалась. Джейн забралась под одеяло, выстроила ряд из подушек между собой и мужчиной и мгновенно уснула, повторяя фразу про отсутствие насилия. Как ни странно после всего случившегося, она верила этому человеку.
Глава 3. часть 2.
– Занимаюсь любовью, моя дорогая, – тут откликнулся герцог в полголоса и, развязав, наконец, тесемки, бесцеремонно сжал грудь под кружевом лент.
заманивал в темные глубины неведомого, и от этого еще более желаемого. Сладкий поцелуй, объятья, стоны, все было так осязаемо и явно, что просыпаться не хотелось, и Джейн, пытаясь продлить сон, сама целовала Глейда, стараясь удержаться на неведомой грани выдумки и реальности.
ГЛеид ишечзл прими а ее |уиы, целуя ушлш рш и 1 уI же власти иерн в плен ее
язык. Джейн непроизвольно закрыла глаза, но так еще острее чувствовались мужские ласки, и она открыла их вновь, натолкнувшись на затуманенный страстью взгляд герцога.
– Я не давала вам право... – начала она снова, но была прервана – герцог стащил с ее плеч пеньюар, медленно обвел пальцем ее грудь, намеренно задевая уже и так чувствительные вершинки, и с удовлетворением смотрел, как они мгновенно твердеют от его ласки.
– Твое тело говорит другое, – победно заключил он, и захватив губами сосок, лизнул его и всосал глубоко в рот.
Джейн беспомощно застонала. Эта ласка была вопиюще бесстыдной, крайне неприличной, но оглушающе приятной настолько, что она невольно выгнулась, подставляя свою грудь под движения его жадного языка.
– Ты ослепительно красива! – выдохнул он и занялся другой грудью, также целуя и вылизывая ставший почти болезненным сосок.
Девушка судорожно вцепилась в его волосы, с ужасом понимая, что сама прижимает его лицо к своей груди, принуждая целовать жарче и ласкать языком смелее. Более того, она явственно ощутила, как внутри ее тела, внизу начинает скапливаться предательская влага, от которой по всему телу разливается жаркая дрожь.
– Пожалуйста! – произнесла она, делая последнюю попытку освободиться от сладкого морока, но Глейд понял все по-своему.
– Как скажешь, дорогая, – и, сметая шелк пеньюара, скользнул по нежной коже живота, не останавливаясь, чтобы скорее достичь желанной цели.
Джейн ахнула, когда почувствовала как пальцы герцога легко скользнули по увлажненному ложу нежных складок и нашли самую чувствительную точку между ними. Она бессознательно раздвинула и согнула ноги, ощущая только жадные пальцы на сосредоточие своего желания. А Глейд стал медленно обводить круги вокруг крохотного твердого узелка, задевая его пальцами, и каждый раз при этом Джейн пронзала судорога наслаждения.
– Какая ты страстная девочка, – снова зашептал он и вновь нашел ртом ее губы. Его язык скользнул в ее рот, а его палец внизу нырнул чуть глубже, чем был до этого. – И очень тесная, – с удовлетворением заметил он, и, раздвигая осторожно пальцем тесное пространство внутри девушки, наткнулся на весьма осязаемую преграду..
Джейн напряженно застыла, но Глейд снова вернувшись пальцами к нежным складкам, несколькими ритмичными движениями довел ее до сладкого удовольствия. Она выгнулась и непроизвольно громко застонала, до предела сгибая ноги. Мужчина тут же лег между ее коленей, и краем уплывающего сознания она заметила его полную наготу. Она была еще во власти приятных эмоций, когда он пригвоздил ее бедра к кровати и там, где только что были его ласкающие пальцы, Джейн ощутила твердое набухшее мужского естество. Она инстинктивно вцепилась в его плечи, стараясь оттолкнуть.
– Ш-ш-ш! – успокоил ее герцог. – не бойся. – И сделал движения бедрами, заполняя невероятно тесную глубину ее тела, и растягивая до предела девственную преграду.
Джейн пронзил неприятный озноб, все тело стало чужим и неповоротливым, и она боялась пошевельнуться, придавленная безжалостными мужскими бедрами. Мгновение, и герцог сделал мощный рывок, разрывая преграду, и входя до конца, а Джейн ощутила пронзительную боль, разом перечеркнувшую все приятные ощущения. Слезы выступили на ее глазах, и она инстинктивно забилась под ставшим чужим и враждебным мужским телом, стремясь избавиться от этой боли. Он еле слышно простонал:
– Потерпи, родная, – и размашисто заработал бедрами, вколачивая тело девушки в кровать. Через несколько движений все было кончено. Джейн лежала, вытянувшись струной, стараясь не двигаться лишний раз, чтобы снова не ощутить внутри себя неприятную тянущую боль. Глейд осторожно вышел из ее тела, и лег рядом, сжимая в объятьях. От этой неожиданной ласки Джейн немедленно расплакалась, судорожно обнимая его грудь и жалуясь виновнику своей боли:
– Это было ужасно!
– Я знаю, солнце мое. В первый раз всегда так.
– Я не хотела этого! – рыдала девушка. – Если бы я знала, что это так больно...
Не продолжая вслух, она закончила про себя, – я бы даже обниматься не стала, не то, что целоваться.
Самозабвенно орошая искренними слезами обнаженную грудь герцога, она одновременно понимала всю абсурдность ситуации: она жаловалась своему насильнику, с которым только что переспала абсолютно добровольно, и с полным сознанием! Растаяв от незнакомых и бесстыдных ласк, она отдала самое дорогое, что есть у каждой девушки – честь. Правда, эта самая честь оказалось настолько болезненной и неприятной, что она засомневалась задним числом, а надо ли сохранять, во что бы то ни стало, столь сомнительный признак нравственности?
Герцог ласково поднял ее подбородок и заглянул в заплаканные глаза:
– Хотя бы вначале тебе было хорошо?
И Джейн, не привыкшая врать окружающим, а тем более самой себе, честно ответила:
–Да.
И тут же добавила, смазав весь пафос ответа:
– Но потом – нет.
После чего решительно попыталась отстраниться от герцога, но он не дал ей отодвинуться ни на дюйм. После непродолжительных и тщетных усилий она возмутилась:
– Отпустите меня!
– Зачем? – последовал короткий вопрос.
– Мне нужно с вами серьезно поговорить.
– Обвинить меня в растлении, совращении и изнасиловании можно и лежа со мной в постели.
Глейд даже не пытался сделать вид, что он раскаивается или сожалеет о случившемся. Он лежал расслабленно, удобно устроившись среди подушек, и вытянувшись всем телом вдоль огромной кровати. И интереса на его лице было ровно столько, как если бы Джейн предложила ему спеть или рассказать забавную историю.
Джейн от таких слов, произнесенных вслух, опять покраснела и уткнулась носом в его грудь. Весьма теплую, гладкую, вкусно пахнущую мужскую грудь. Боже мой! Что она натворила! Как она вообще может испытывать положительные эмоции от своего нравственного падения! Насчет моральных терзаний герцога она догадывалась правильно – их не существовало. Значит и ей не стоит выставлять напоказ свои эмоции и слезы. Порыдать над погубленной судьбой она успеет потом. Сейчас ей нужно четко определиться со своим будущим.
Но как это сделать, если лежишь обнаженной в обнимку с голым мужчиной и чувствуешь его тело всеми своими нервными окончаниями? И нога предательски норовит заползти на его бедро, а пальцы, почему-то, машинально ласкают выпуклости мышц на животе. Да что же это такое! Нужно немедленно сосредоточиться!
Джейн попробовала поменять позу и страдальчески поморщилась – внутри все саднило, а между бедер было ощущение липкости и излишней влаги. Герцог, до этого бывший совершенно равнодушным к ее терзаниям, вдруг удивительным образом переменился и со словами: – Подожди минуту, я сейчас приду, встал с кровати. Девушка только успела зажмуриться, поняв, что встал он, естественно, совершенно обнаженным. Чтобы не поддаваться искушению, она зарылась лицом в одеяло и через некоторое время, услышав негромкий смешок и самодовольное: – Можешь смотреть, – повернулась к нему.
Он так и не оделся! Девушка успела обжечься взглядом о тугие мышцы живота и тут же отвела глаза, не смея смотреть на то, что ниже. Герцог прекрасно видел ее смущение, но оно его, кажется, только забавляло. Он бесцеремонно согнул ее ноги и теплым влажным полотенцем аккуратно вытер кровь с внутренней поверхности бедер.
Джейн судорожно дернулась и жалобно попросила, все также не смея смотреть на него:
– Можно я сама это сделаю?
– Лежи спокойно! – последовал исчерпывающий ответ и вместо полотенца на ее бедрах очутились его руки, от которых вдруг полыхнуло жаром. Внутри Джейн все так снова заболело с утроенной силой, что она не смогла сдержать короткого стона. И внезапно боль исчезла! Джейн пошевелила ногами и даже умудрилась подвигать бедрами – неприятные тянущие ощущения прошли, как будто и не было недавней постельной сцены.
– Что вы сделали? – не удержалась она от любопытства.
Герцог, потирая ладони, как будто сбрасывая с них невидимую пыль, снизошел до ответа:
– Исправил свою ошибку.
Джейн не поверила своим ушам:
– Вы сделали меня снова девушкой силой своей магии? – и надежда в ее голосе была так искренна и неподдельна, что герцог несколько секунд смотрел в ее большие голубые глаза и не знал, что ответить.
Все реакции этого создания были не такие, как он ожидал. Она пыталась сбежать от него целых три раза, и это было впервые в его обширной практике соблазнения. Она с удовольствием целовались с ним, но пыталась этим и ограничиться. И с пылом отдавшись ему в постели, минуту спустя она искренне и пылко горевала об утрате совершенно бесполезного и ненужного рудимента. Ну что ж. Пусть она сердится, а не плачет, так будет лучше для нее.
– Ты рассчитываешь снова стать девушкой, чтобы попозже задурить голову какому– нибудь простаку? – с расчетливой жестокостью спросил он, глядя на нее в упор.
Надо отдать ей должное – она не отвела глаза, только привычно покраснела и точно также холодно ответила, отбрасывая прочь вежливость и правила приличия:
– А по-твоему я не имею права на любящего мужа и семью?
Какие могли быть приличия, после того, что они делали в постели?
Герцог, видимо, придерживаясь того же мнения, а может и устав от болтовни, ухватил ее за согнутые ноги, придвинул к себе и стал покрывать поцелуями.
– Я считаю, что такая красавица имеет право на все, что пожелает! – почти промурлыкал он в перерывах между поцелуями, – и на месте твоего будущего мужа я бы благодарил небеса за такую ослепительную невесту и не обращал внимания на незначительные мелочи.
Джейн, совершенно ошарашенная поцелуями, не нашлась с ответом, но поняла, что волшебства не произошло и девственницей она больше не станет. А Глейд уже перешел к более решительным действиям.
– Раз уж мы решили, что пути назад нет, думаю, можно продолжить наше увлекательное знакомство.
И ловко усадил Джейн на колени лицом к себе. Она пискнула от неожиданности – переход от показного равнодушия к страстным поцелуям был так стремителен, что ее мысли не успевали за ее эмоциями. А эмоции и ощущения кричали об опасности
– она всем телом чувствовало напряжение теплых мышц мужчины, а самое убедительно свидетельства его возбуждения зримо и грубо упиралось ей прямо в живот!
– Тебе разве не достаточно того, что мы сделали? – пролепетала она, стараясь не поддаваться предательской радости от прикосновения к его телу.