Текст книги "Джейн Элиот (СИ)"
Автор книги: Анна Валентинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)
Валентинова Анна
Джейн Элиот
Глава 1
«Не родись красивой, а родись счастливой» – с этой поговоркой Джейн Элиот родилась и прожила большую часть своих двадцати лет В городке Бельчестер графства Ньюшир симпатичных девушек было мало, а уж таких красавиц, как Джейн – только она одна.
Матушка ее тоже было на диво хороша собой. Но была она дочкой обыкновенного торговца шерстью и, хотя и вышла замуж по большой любви, но всего лишь за местного приходского священника. Пара была счастлива, но очень бедна, и когда миссис Элиот забеременела – семью помимо радостного ожидания ожидали бы еще большие расходы и хлопоты. Однако ни тому, ни другому не суждено было сбыться – после родов измученная мать не прожила и трех дней, успев напоследок налюбоваться на чудесного младенца-ангелочка, а вскоре за ней последовал и отец милой крошки – горечи разлуки с женой не выдержало сердце.
Грудного младенца, оставшегося круглым сиротой так рано и так трагично, взяла на воспитание родная сестра миссис Элиот – мисс Эндрю. Будучи дамой незамужней, она всю свою любовь и ласку отдала девочке, хотя по природе своей была женщиной сдержанной и суховатой. Однако, по мере того, как Джейн росла и расцветала, являя миру красоту не только внешнюю, но и внутреннюю, тетка ее оттаяла и стала женщиной любящей и общительной, что в свою очередь не могло не понравиться другу местного врача, приехавшему погостить в Бельчестер. Его симпатия быстро стала взаимной, и в тринадцать лет Джейн стала подружкой невесты, неся скромный белый шлейф за счастливой новобрачной.
Новоиспеченный муж тетки Джейн был врачом, но с практикой в далекой северном Ширланде, поэтому, чтобы не подвергать здоровье девочки опасным испытаниям сурового климата, ее, по всеобщему согласию определили в пансион благородных девиц мадам Коринды. Обучение там стоило дорого, но включало в себя полное проживание, изучение нескольких иностранных языков, танцев, рукоделия, истории, географии, вокала и живописи – всего того, что надо было знать девице приличной и образованной, чтобы удачно выйти замуж.
Джейн согласилась учиться в пансионе с радостью, она хоть и любила свой родной городок и тетку, однако ее пытливый ум скучал в сонной атмосфере одноэтажного домика, где из книг были только библия и жития святых различной степени занудности. В пансионе же ей распахнулся целый мир! Она жадно глотала книги по географии и биологии, биографии исторических деятелей и исторические хроники, с удовольствием пела, танцевала и говорила на двух иностранных языках, помимо родного брейтанского. Живопись и рукоделие ей давались не так хорошо, но это было не страшно – когда Джейн Элиот ставили в первый ряд хора девочек и позволяли запевать – попечители охотно жертвовали более чем солидные суммы на содержание пансиона – так прекрасна была юная звонкоголосая певица.
В книгах, содержания более чем легкого, но не переходящего грани приличия, а попросту – в сентиментальных романах, которые в избытке привозили другие девочки, она узнала, что ее тип красоты назывался «брейтанской розой» – золотые вьющиеся кудри, белоснежная кожа с нежным румянцем щек, большие голубые глаза, опушенные длинными черными ресницами, тонкие брови, цветом темнее, чем волосы. Гармонию идеального лица чуть нарушали немного пухлые губы, которые выдавали натуру страстную и утонченную, а тонкий прямой носик, казалось, сошел с полотен знаменитого миталийского мастера, писавшего исключительно коронованных особ.
Несмотря на все богатство внешних данных и выгодное отличие от одноклассниц, смотреться в зеркало Джейн не любила. Она была девочкой умной и очень скоро поняла, что даже при всей ее красоте замуж сироту-бесприданницу вряд ли кто возьмет. А выйти замуж по любви и за равного себе, сельского священника или доктора, и потом всю жизнь грызть черствую корку хлеба, рожая каждый год по ребенку, ей не очень-то хотелось. Скорбный пример собственной матушки не слишком вдохновлял на семейную жизнь в шалаше и без средств к существованию.
Оставался вариант найти мужа при деньгах, но не сановитого, чтобы мог жениться на ней без проблем социального толка. Но и такая судьба не слишком привлекала Джейн. С самого детства, расцветая как бутон розы, и становясь с каждым годом все краше, внимание мужчин, молодых и старых, юных и дряхлых преследовало ее ежеминутно. А некоторые из них позволяли себе говорить с ней тоном фамильярным, на грани приличия, как будто ее красота была порочной, а не ангельской. В родном городке тетка оберегала ее от различных проходимцев, в пансионе были строгие порядки и единственное, от чего страдала Джейн – это повышенное внимание братьев и отцов девочек, которые приезжали изредка навестить ее подруг.
Что ожидало Джейн, когда она закончит обучение в пансионе и будет вынуждена покинуть его гостеприимные стены – не знал никто. Но девушка подозревала и боялась, что судьба ее будет нелегкой, и прежде чем выйти замуж за подходящего человека, она встретит не один десяток людей неподходящих, с намерениями самыми дурными и опасными для нее.
Какая участь может ожидать красивую одинокую девушку-сироту, она прочитала в тех же сентиментальных романах. И не желала повторить судьбу многочисленных соблазненных и отвергнутых обществом несчастных девиц. Поэтому поговорка «не родись красивой» в полной мере отражало все страхи и сомнения Джейн по поводу своей собственной будущей доли.
Когда ей исполнилось двадцать, возраст полного совершеннолетия в королевстве Брейтен, мадам Коринда благословила Джейн Элиот на работу гувернанткой, здраво рассудив, что иначе девушке денег на жизнь не заработать, а жениха для нее никто и не искал.
Тетка с мужем благополучно жила в Ширланде, изредка присылая письма, полные описаний однообразной небогатой семьи врача, с двумя здоровыми ребятишками. Приютить они ее при всем желании не могли, да и девушка не хотела стеснять свою родную тетку, которая и так многое сделала для благополучия и образования племянницы, продав свой дом и отдав деньги на оплату обучения.
При зрелом и длительном размышлении Джейн дала объявление во все газеты Брейтана: коих было не больше десятка. Помимо всех своих достоинств она перечислила и немногочисленные, но обязательные требования к месту работы – тихое поместье, не в городе, дом без холостых мужчин, да и женатых Джейн также не хотела искушать, и подвергать гипотетическую хозяйку дома мукам ревности и злобы. Столь строгие требования она объясняла рекомендациями не только пансиона мадам Коринды, но и располагавшегося неподалеку женского монастыря святой Бригитты, где она время от времени пела на мессах.
Ответов пришло не так уж и мало, варианты все были достойные, но выбор Джейн пал на крохотное поместье Фидлторн, откуда ей написала вдова с двумя девочками-подростками, десяти и двенадцати лет. Никаких мужчин в доме и в ближайшей округе не было, помимо кучера, и Джейн полностью удовлетворяли такие условия.
Следуя своему пытливому уму, она достала большой географический атлас Брейтанского королевства и обнаружила, что Фидлторн является частью обширного поместья, принадлежавшего одной из пяти герцогских семей Брейтана. Пять магических семей составляли могущество и мощь королевства, на их плечах и способностях покоилось благоденствие и стабильность всех жителей Брейтана.
Данное поместье, куда должна был направиться Джейн, принадлежало семье Камней, самым твердым, упрямым и независимым герцогам королевства. Но дотошная девушка подсчитала, что от Фидлторна до знаменитого Каменного замка ей пришлось бы добираться полдня, что на практике означало полное отсутствие какого либо контакта с герцогами-магами.
Джейн не любила ни тех, ни других. Ее матушка скончалась в муках, хотя гипотетически ее могли спасти магические силы. Но великие маги такими пустяками не занимались, что казалось ей верхом несправедливости. Поэтому она выкинула из головы Каменный замок, не зная до поры до времени, каким опасностям подвергнут ее обитатели душу и тело девушки.
Джейн тепло попрощалась с мадам Кориндой и любимыми учительницами, а также с немногочисленными, но задушевными подругами, с которыми делила не только общую спальню, но и свои девичьи секреты. Все искренне пожелали ей счастья, дали в дорогу узелок с едой – путь был не близкий, с пересадками, упаковали наверх подъехавшего дорожного дилижанса чемодан с немудрящими пожитками и долго махали вслед.
Джейн было грустно уезжать из пансиона, ставшего ей родным домом на целые семь лет, но впереди ее ждала новая, незнакомая, но реальная жизнь, поэтому горевала она недолго.
Она с неистребимым любопытством прильнула к окошку дилижанса и не отрывалась от него весь путь до ближайшего города, где ей предстояло пересесть в другой дилижанс и ехать уже в соседнее графство. Несколько часов она жадно разглядывала проплывающие за окном бесконечные холмы и перелески, радуясь, что уже наступила весна, а, значит, она увидит природу Брейтана во всей красе.
Семь лет назад, когда она приехала в пансион, ей мало что удалость посмотреть – сопровождающая дама строго запретила вертеться на сиденье и вручила в руки молитвенник. Сейчас Джейн сама распоряжалась своим временем и действиями и она, не чувствуя голода, с поистине детским любопытством рассматривала проносившиеся за окном редкие деревушки, стада овец, пасущихся на изумрудных лугах, бесконечные изгороди с редкими воротами и вдыхала полной грудью аромат вереска – запах свободы и новой, взрослой жизни.
Что принесет эта жизнь – радость или боль, она не знала. Но была готова встретить все, что преподнесет судьба с достоинством и отвагой. Ближе к обеду они приехали в город, название которого Джейн не успела разглядеть. Она с трудом вышла, разминая затекшие ноги, и успела только прогуляться вдоль станции и съесть пару пирожков, как приехал дорожный дилижанс, едущий в графство Блейвикшир до Фидлторна. Джейн заплатила пару монет вознице и уже через несколько минут сидела с другими попутчиками в дилижансе.
В этот раз она уже не решилась в открытую смотреть в окно. Лишь изредка украдкой бросала взгляд, чтобы убедиться в том, что природа Блейвикшира отличается от ее родных мест – почти всю дорогу за окнами мелькали стволы исполинских сосен, уходя высоко в небо, и ветки многочисленных кустарников нередко царапали крышу и двери дилижанса.
По дороге она невольно прислушивалась к разговорам своих попутчиков, которые все как один обсуждали очередную выходку молодого наследника герцога из рода Камней. Якобы тот со своими дружками-аристократами залез на городскую башню и своей магией перевел стрелки часов на час вперед, из-за чего в городе весь день пошел наперекосяк – пекари не успели испечь хлеб, владельцы лавок напрасно ждали овощей и птицу из деревни, и даже бургомистр проснулся раньше и не мог работать целый день, из-за головной боли.
Как ни странно, среди осуждающих голосов проскальзывали и нотки восхищения, а кое-кто и откровенно гордился молодецкой удалью будущего герцога. Джейн этой гордости не разделяла и не хотела бы оказаться у этих отчаянных молодых людей на пути. От мужчин вообще следовало держаться подальше, а уж от ТАКИХ мужчин – и подавно.
Темнело. Джейн с тревогой гадала, как она доберется до поместья от развилки дорог, где ее высадит дилижанс. Что если хозяйка Фидлторна не получила ее письмо о прибытии? Но страхи были напрасны. Когда она вышла из дилижанса, чемодан уже принимал пожилой приземистый кучер, который уважительно поприветствовал новую гувернантку и предложил сесть в маленькую, но опрятную и чистую коляску.
В Фидлторн она приехала почти ночью. Все домочадцы уже спали, но для нее был накрыт ужин в гостиной в виде холодного мяса и пудинга с кружкой молока. Сонная служанка показала ей комнату, объяснив расположение дома, и Джейн, умывшись теплой водой из заботливо приготовленного кувшина, легла спать, слишком усталая, чтобы хотя бы осмотреться в новом жилище.
Утро в новом доме было восхитительно солнечным – ее поселили на втором этаже и солнце вовсю светило в полукруглые мансардные окна комнаты. Обстановка не блистала богатством, но была гораздо менее аскетичной, чем в пансионе – Джейн спала на большой двуспальной кровати с тяжелым балдахином, у окна стоял столик с готовым набором для письма – несколькими чернильницами, десятком отточенных перьев, столбиком сургуча, и стопкой прелестной голубой бумаги с тиснением. Рядом с кроватью стоял большой шкаф, а напротив, у дверей – туалетный столик с тазиком и кувшином для умывания. Белоснежное полотенце и благоухающий кусок мыла лежали тут же.
Все ее три платья были благоразумно развешены в шкафу и Джейн, умывшись и причесавшись, выбрала для знакомства с семейством работодательницы привычное и любимое серое, с белым воротничком и манжетами.
Когда она вошла в столовую, хозяйка и ее дочери чинно завтракали, и Джейн в некотором смущении подошла к столу и вежливо поприветствовала всех присутствующих неглубоким книксеном. Три пары одинаково голубых глаз уставились на девушку, возникла пауза и самая младшая девочка воскликнула:
– Вы похожи на ангела!
Джейн рассмеялась и с удовольствием ответила:
– А ты, наверное, Мэри? Я твоя новая гувернантка Джейн Элиот. Можешь меня звать мисс Джейн.
Вторая девочка, также с восхищением разглядывавшая свою новую гувернантку поправила сестру:
– Не на ангела, а на святую Джейн Заступницу всех влюбленных. У меня есть картинка в книге, я вам ее покажу. И меня зовут Эмма.
И только мама девочек сохраняла невозмутимость.
– Теперь я понимаю, почему в вашем объявлении были такие строгие условия проживания и работы. И я рада вашим рекомендациям из монастыря святой Бригитты, потому что в наше время матери, воспитывающей двух дочерей нужно быть осторожной в выборе гувернанток и учителей. Меня зовут миссис Уотерхейт, я вдовствую вот уже три года, и весьма рада нашему знакомству
Миссис Уотерхейт был еще достаточно молодой, чуть за тридцать, леди, но со следами усталости на приятном, слегка полноватом лице. Ее нельзя было назвать красивой, но когда она смотрела на дочерей или говорила о них, ее глаза озарялись нежностью и счастьем, абсолютно преображавшими достаточно обычную и простоватую внешность.
После завтрака она показала Джейн классную комнату для занятий с девочками, библиотеку, где можно было брать любую книгу. А если у нее возникла бы необходимость в дополнительных материалах для учебы, миссис Уотерхейт велела говорить об этом немедленно, дабы купить желаемое в соседнем городке или заказать по почте.
Глава 1. часть 2
Потянулись долгие, но интересные и наполненные смыслом дни. После завтрака Джейн и девочки шли в классную комнату и изучали математику, письмо и чтение. Потом следовала долгая прогулка по красивому парку поместья или игры на лужайке перед домом. После ланча у девочек было свободное время для игр в детской или чтения, потом следовали занятия на фортепиано, пение и география. После чая опять можно было погулять, а после ужина обитатели дома, как правило, укладывались спать.
Такой распорядок дня вполне устраивал Джейн. Девочки занимались охотно, она никогда их не ругала, а старалась хвалить и поощрять. До завтрака она успевала написать письма родным и знакомым, чтобы потом, после ланча отнести на почту ближайшего городка Милторна. А еще больше она полюбила гулять по окрестностям поместья, находя неизъяснимое удовольствие в путаных, еле видимых тропинках в лесных зарослях. Листва всех оттенков зелени на могучих деревьях почти закрывала небо, и в лесу было всегда сумрачно и влажно. По пути ей практически никогда не встречалось ни единого человека, и она могла наслаждать одиночеством, сколько душе угодно.
Для Джейн лес был в новинку, и она не могла надышаться сыростью его изумрудного полога и ароматом сосновой смолы. Часто подолгу она сидела на берегу маленького, весело журчащего ручейка, юрко и стремительно бежавшего среди поросших мхом камней, и гадала – добежит ли ручей до океана, который грозно плескался всего лишь в сутках пути отсюда, или свернет с пути и угаснет в дремучей чащобе?
Ей уже не терпелось увидеть и океан – однодневная поездка в дилижансе заразила ее страстью к путешествиям, но девушка успокаивала себя, что еще увидит все диковинки этих мест, да и в других графствах, дай бог, ей побывать удастся. Она и не подозревала, насколько была права в предположениях насчет своей судьбы.
Закончилась весна, наступило лето, и вскоре безмятежному существованию Джейн наступила угроза. Однажды за завтраком миссис Уотерхейт небрежно обронила, что начинается сезон охоты и Джейн нужно быть аккуратнее в ее долгих лесных прогулках, чтобы не наткнуться на дикого кабана, которого затравили аристократы. Животные в таких случаях бывают крайне опасны, вздыхая, поучала хозяйка. Из сказанного Джейн поняла, что бояться ей стоило не только диких животных, но и двуногих, многие из которых особой нравственностью не отличались
Узнав такие новости, Джейн воспользовалась удобным поводом и расспросила подробнее хозяйку, которая в обычное время не отличалась словоохотливостью и проводила свои дни за рукоделием и чтением романов. Миссис Уотерхейт разговорилась и поведала необычайную историю благородства Каменных герцогов, которые сдавали ей поместье в аренду по минимальным расценкам в память о былых заслугах ее мужа. Это позволило ей сэкономить сумму, которую она собиралась потратить на хорошее образование и приданое для девочек.
Насколько поняла Джейн из недомолвок и намеков, покойный мистер Уотерхейт был человеком хоть и, безусловно, храбрым, но недалеким, и оставил свою жену в достаточно бедственном финансовом положении. И вдове пришлось бы влачить жалкое существование, если бы не Каменные герцоги, которые буквально вытащили ее из нищеты.
– В середине лета они отмечают праздник святого Джека Стоуна – своего небесного покровителя и у нас будет возможность попасть в Каменный замок и увидеть его во всем великолепии, – блестя глазами, заявила хозяйка, необычайно оживившись при этом.
Джейн поняла, что при отсутствии хоть каких либо развлечений, даже короткая поездка к сюзеренам для вдовы является праздником. Сама она ничуть не хотела ехать в неведомый замок, чувствуя, что дурная слава ее хозяев может сослужить для нее плохую службу. Ее вполне устраивало безмятежное существование в поместье в качестве наставницы двух любознательных и живых учениц, и не тяготило общение с недалекой, но по житейски мудрой нянюшкой девочек и немногочисленной прислугой маленького дома.
Она не испытывала влечения к блестящему высшему обществу, соблазнов которого не познала, но много о них слышала от подруг по пансиону. Почти все ее знакомые девочки были просватаны заранее и ожидали своего замужества, коротая дни и вечера за рукоделием и уроками географии. Портреты суженых, если они были по нраву невестам, с гордостью ставились на крохотные тумбочки около узких кроватей. Ну а если жених был богат, знатен, но стар и нехорош собой – бедные девицы глотали слезы и молча терзали накрахмаленные носовые платки и молитвенники.
Но никто не мог осмелиться противостоять родительской воле. И в такие минуты, глядя в печальные глаза одноклассниц, Джейн радовалась, что она избегла подобной участи и в данный момент имела возможность сама располагать своей судьбой. Наслаждаться жизнью, зная, что ни один мужчина не может распорядиться тобой как вещью – будь то отец, брат или муж – было для нее высшей наградой и утешением ее одиночества.
Она не собиралась таиться и осторожничать в лесу, ставшим добрым другом. Поэтому, позанимавшись с девочками и отобедав горячей ветчиной и супом, она собралась снова прогуляться. Даже по прошествии двух месяцев своей службы преподавательницей она не могла надышаться пьянящим воздухом свободы после душных стен пансиона.
Джейн не стала переодевать свое простенькое серое платье с белым отложным воротничком. Манжеты, которые горничная стирала и крахмалила ежедневно, уже немного запылились, но девушка на это легкомысленно махнула рукой, накинула летний легкий плащ и выбежала из дома.
Привычный маршрут по еле видной тропинке, которой кроме нее никто не ходил, привел Джейн сначала к знакомому журчащему ручейку, а потом к толстому поваленному дереву, на котором так удобно было сидеть в часы послеполуденного зноя и читать что-то немудряще-легкое. Она удобно расположилась в переплетении ветвей и стала читать новый роман ее тезки – Джейн Вест, необыкновенно талантливой писательницы.
Однако вскоре поблизости затрубил охотничий рожок и послышался лай собак. Сначала Джейн не обратила на них внимания, но потом, уловив, что звуки приближаются к ней, на всякий случай пригнулась. Она надеялась, что за высокой травой и большим стволом поваленного дерева ее никто не увидит, а собаки, увлеченные запахом добычи, пробегут мимо.
Так и произошло. Буквально в пяти шагах от нее пронеслась большая компания молодых людей на лошадях и несколько егерей с собаками. Для верности она выждала еще несколько минут, но как только вышла на тропинку навстречу ей буквально из ниоткуда вынырнул всадник, Джейн непроизвольно вскрикнула, лошадь шарахнулась, встала на дыбы и всадник, не ожидавший такого подвоха, вылетел из седла.
Девушка испуганно остановилась, а всадник с ругательством попытался встать, но со стоном снова рухнул за землю.
– Эй, ты там, чего встала столбом? Помогай!
Джейн настолько не ожидала такого грубого тона и панибратского с собой обращения, что даже не тронулась с места. Ее, конечно, можно было принять за прислугу, в полумраке соснового леса, но даже с людьми ниже себя по происхождению она не позволяла обращаться так презрительно.
Не дождавшись реакции, мужчина повторил свой приказ:
– Руку дай, не слышишь что ли?
Джейн охватило такое сильное желание повернуться и уйти, что она почти поддалась ему. Но помня о вежливости, сжала зубы и неохотно подошла, не забыв поправить шляпку и накинуть капюшон. Она протянула руку, мужчина повернулся, и их взгляды встретились.
Мужчин в своей жизни Джейн видела не мало. В городке, где жили они с тетей, их было с избытком – больших и маленьких, умных и глуповатых. Да и в пансионе к одноклассницам изредка приезжали братья и отцы. Но этот представитель мужского пола превзошел всех ее знакомых вместе взятых. Можно ли его было назвать красивым – Джейн сомневалась. Мощная челюсть, тяжелый взгляд темных, почти черных глаз, густые брови, почти сросшиеся на переносице, острые скулы, о которые и порезаться можно. Нет, красавцем он не был. Тогда почему Джейн зачарованно смотрела ему в лицо, забыв о своей мгновенной неприязни к неизвестному встречному и всех правилах приличия, велевших, чтобы она скромно опустила глаза?
– А ты милашка, – хмыкнул незнакомец. – я давно не видел таких ладных девиц.
Он врал. Такую красотку он встретил впервые. И где? В глухом темном лесу, где и тропинки было не разглядеть, не то, что дороги. Что за девица шастает по лесу одна? Служанка? Горничная? Фермерша? Чтобы рассмотреть ее поближе, он бесцеремонно сдернул капюшон и, дернув за ленты, сорвал шляпку. Волосы цвета старого золота рассыпались по плечам, и он беззвучно застонал от внезапно вспыхнувшего желания. Как он не вовремя подвернул ногу! А может черт с ней? Когда больная нога могла помешать ему развлекаться с девушкой?
Джейн настолько засмотрелась на колоритное мужское лицо, что пропустила все
Она бежала так быстро, насколько могла в платье и легких ботиночках. Добежав до ручья, остановилась, с трудом дыша, и чувствуя, как бешено колотится сердце. Только сейчас она поняла, что подверглась настоящему нападению и спаслась только благодаря немощности незнакомца и своей ловкости.
Какая же она глупая! Гуляла по лесу, как по своему дому, расслабилась и потеряла осторожность. А миссис Уотрехейт предупреждала, что аристократы будут охотиться в этих лесах. Джейн задумалась, был ли похож этот господин на дворянина? В взбудораженном мозгу метались беспорядочные образы белоснежного шейного платка, дорогого жилета, вышитого золотом. Да, скорее всего, так оно и есть. И этот бессовестный аристократ был из тех, кто запросто изнасилует служанку в лесу, не думая о последствиях и ее чувствах. Вот дрянь!
Джейн разозлилась так, что даже передумала плакать, хотя глаза жгло от невыплаканных слез. Ей внезапно стало страшно и одиноко, лес вокруг стал враждебным и угрожающим, а за каждым деревом чудились пугающие тени, готовые наброситься на нее и закончить начатое.
Она торопливо умылась ледяной водой ручья и только сейчас обнаружила, что пропали шляпка и книга. Шляпку не жалко, но книга был подписана на форзаце как собственность библиотеки поместья Фидлторн. И если этот наглец найдет книгу и примчится в поместье, разыскивая строптивую девицу, и увидит ее... Джейн поежилась, представив эту неприглядную картину и тут же нервно рассмеялась.
С другой стороны, с какой стати аристократ будет разыскивать служанку, которая всего лишь отказалась развлекаться с ним на лесной тропинке? Отряхнется, заползет на коня, и думать забудет о маленьком неприятном инциденте, отправляясь по своим более важным дворянским делам.
Хотелось бы в это верить. Кое-как замотав волосы в плотный пучок (а шпильки тоже остались валяться на земле у того дерева) и приведя в порядок платье, Джейн решительно отправилась домой. Она ни в чем не виновата, и забудет этот эпизод как страшный сон, предварительно вынеся из него несколько уроков: в лесу не гулять, с незнакомцами не заговаривать, гулять только в парке и брать с собой на всякий случай что-то тяжелое, или острое.
Ага, девушка усмехнулась про себя, чтобы ее зарезали тут же в кустах, предварительно надругавшись. Нет. Стрелять и защищаться она не умеет, значит надо просто осторожнее себя вести, вот и все. Приняв это решение, она успокоилась и твердым торопливым шагом направилась в поместье, где скоро должны были подавать чай.
Джейн предстояли занятия с девочками, но мыслями она была не с юными непоседами, а там – в полумраке леса. Она настолько отвлеклась, что пришла в себя только когда Эмма сыграла сразу три менуэта и теперь послушно сидела, ожидая замечаний учительницы.
– Дорогая моя, ты играешь с каждый днем все лучше и лучше. – рассеянно улыбнулась она девочке. – А теперь, когда нам осталось полчаса до чая...
Она не сумела договорить – ее перебила младшая сестра Мэри, которая подбежала к окну и заглянула за штору:
– К нам во двор прискакал какой-то всадник! О! – в голосе девочки чувствовалось восхищение, – А с ним огромная черная собака. Она, наверное, с меня ростом! Эмма, побежим, посмотрим!
–Нет! – громче, чем следовало, возразила Джейн и обе ученицы с недоумением посмотрели на нее. – Не торопитесь, мои хорошие. Если этот человека приехал к вашей матушке по делу, вы можете помешать. А если в гости – за чаем вы сможете встретиться и с ним, и с его собакой.
Она встала, собрала ноты с фортепиано и тоном, мягким, но твердым попросила учениц прочесть еще пару глав учебника по истории Брейтана. Несмотря не внешнюю невозмутимость, сердце ее дрожало и билось. Кто был этот неожиданный гость – знакомый миссис Уотерхейт или давешний незнакомец в лесу? И если это он – что он может наговорить про нее и про себя? Да и будет ли незнакомый человек так стремиться в чужой дом, ради поисков предполагаемой служанки?
Она не стала подходить к окну, боясь, что сбудутся все ее худшие опасения. То, что приехал особо важный гость, стало понятно по непрерывно хлопавшим дверям и постоянному топоту шагов. Джейн не стала спускаться пить чай, боясь за свое душевное равновесие. Даже если за столом окажется безобидный болтливый сосед
– она была слишком взвинчена и напряжена, чтобы поддерживать светскую беседу.
Девушка даже не стала заходить на кухню, чтобы полакомиться свежеиспеченными рогаликами, а сразу прошла в свою комнату и прилегла отдохнуть, не сумев справиться со своим волнением. Голова кружилась, она вновь и вновь прокручивала в мыслях произошедшие события, и раз за разом не находила своей вины в случившемся. Почему ж тогда она так волнуется? Не являются ли причиной темные глаза незнакомца и его пристальный взгляд?
Каково же было ее изумление, когда через полчаса прибежала служанка и сбившимся голосом оповестила, что хозяйка ждет Джейн в парадной гостиной, остававшейся долгое время запертой. Девушка отказалась наотрез, сославшись на головную боль, но чутье ей подсказывало, что этим так просто дело не закончится.
И на самом деле, уже через пару минут к ней пришла сама миссис Уотерхейт, против обыкновения, оживленная и румяная.
– Что вы придумали, душа моя, – пропела она почти фальцетом. – у нас такие важные гости, а вы не хотите почтить их свои присутствием. А девочки мои все уши прожужжали о ваших достоинствах, и любопытство гостя разыгралось безмерно. Будьте добры, моя дорогая, соберитесь. А завтра я вам дам выходной. Тем более, вы его давно заслужили.
Хозяйка обошла девушку, с легким недовольством рассматривая ее платье, уже порядком помятое и запылившееся после пробежки в лесу.
– Я вам помогу переодеться и причесаться, если вы не против.
Конечно, Джейн не могла быть против. Вежливых и весомых причин для отказа не было и она покорно достала свежее платье, белое для разнообразия, и позволила сделать себе незамысловатую прическу – пучок волос и несколько локонов, выпущенных по вискам.
– Все-таки вы очень красивая девушка! – в восхищении воскликнула миссис Уотерхейт, – я очень рада, что мои девочки могут смотреть на вас и учиться грациозности и хорошим манерам.
Джейн хотела смотреть на себя в зеркало и с тоской в сердце ждала момента встречи с таинственным незнакомцем, уже не веря, что это может оказаться кто-то другой.
Они спустились на первый этаж и вошли в гостиную. Гость сидел спиной к ним, но сердце Джейн сделало крутой вираж – это был он. Та же густая копна черных волос и шейный платок. Она сжала губы, вздернула подбородок и гордо прошла на место, которое ей указала хозяйка, оказавшееся прямо напротив визитера.
– Знакомьтесь. – голос миссис Уотерхейт был полон торжества и гордости, – мисс Джейн – перед вами молодой наследник Глейд Джонатан Уорд герцог Голладжер Каменный.
Длинное, вычурное и напыщенное имя ни в коей мере не отражало истинное лицо его носителя. При свете дня, без тени ветвей деревьев, черты его лица показались Джейн еще более резкими и пугающими. Она нарочно задержала взгляд подольше на его фигуре – сильной, поджарой и гибкой. Несмотря на модный охотничий костюм, ей казалось, что внутри человеческой оболочки сидит хищный зверь, готовый наброситься и растерзать ее.
