Текст книги "Развод. Не простить измену (СИ)"

Автор книги: Анна Томченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Глава 16

Антон мерил меня по себе. Он просто не понимал, что я могла быть не такой как он. Что я никогда бы не предала его. И его слова стали для меня последней каплей.

Я вывернулась из рук мужа, отвесив ему звонкую пощёчину. Я дышала полной грудью и казалось выдыхала огонь.

Он украл у меня все. Все забрал и на моих глазах разрушил.

– Пошёл вон… – процедила я, ощущая жжение в ладони и смотря на мужа взглядом полным ненависти. – Убирайся Антон.

Антон переводил удивлённый взгляд с меня на мою ладонь, которой я трясла в воздухе. Потом медленно, словно сам не веря в произошедшее, дотронулся кончиками пальцев своей щеки. Прошёлся по ней, ощупывая начавшую алеть кожу.

– Мне никто не нужен для того, чтобы подать на развод. У всех мужчин все одинаково в штанах. Впрочем как и у женщин. И только ты, как дурачок, решил посравнивать.

Я захлёбывалась ненавистью к мужу. Каждое слово было пропитано ядом. Каждый мой взгляд бросал отправленные стрелы в мужа.

– Ты просто зажравшийся мудак, который не хочет терять лицо перед друзьями. Я нужна тебе только для потехи. Ах, смотрите какая у меня, прелесть до чего дурочка жена, я трахаю всех подряд, а она мне в рот заглядывает…

Я шагнула к Антону, выставила указательный палец и несколько раз ткнула мужа им в грудь, надеясь достучаться до сердца. Но не разбудить то, что мёртво.

– У тебя нет никаких моральных прав на ревность. Ты забыл из-за чего все началось, из-за твоей лжи, твоего предательства, ты потерял право называть меня своей женой. Ты перестал быть мужчиной в тот момент, когда пошёл налево от молодой красивой жены, которая разве что тебя не боготворила…

Мне хотелось вцепиться зубами в шею мужа. Чтобы под клыками лопалась его кожа, чтобы Антон отбрасывал меня от себя и хоть на капельку понял мое состояние.

– Ты не мужчина. Ты аппендикс мужчины, потому что ни один уважающий себя мужик не станет унижать женщину, которую любит. А если, как ты мне врал недавно меня любишь, но унижаешь, ты пыль под ногами сильных. Ты всего лишь мелкий бизнесмен, у которого из успехов – папочкины вложения. Из достоинств —морда смазливая…

Антон не дал мне договорить. Он резко шагнул ко мне. Положил свои ладони мне на задницу, подхватил на руки, прижал к себе и я…

– Отпусти меня, – зарычала я и ударила мужа по плечу своим кулачком.

– Нет, – выдохнул муж. – Раз я такой весь дерьмовый, что же ты жила со мной столько времени?

Его нахальная улыбка, его власть, чисто физическая власть, мужская сила надо мной, сейчас давали Антону такую фору в споре, что я от безысходности стала дёргаться в его руках как припадочная.

– Отпусти! – кричала я, с ужасом понимая, что все рано ничего не смогу сделать.

Антон ухмылялся. Правый угол рта пополз вверх.

– Тоха, не дури… – прозвучало из моего телефона.

Улыбка сошла с губ мужа и он оглянулся в поисках моего мобильного. Стас, которому я позвонила по видеосвязи, все время слушал наш срач. И мне наверно стыдно, что брат стал свидетелем такого позора.

Антон разжал руки и я сползла по нему, стекла на пол. Пошатнулась, ища опору, и наткнулась задом на кухонный стол. Муж повернулся, быстро нашёл взглядом мобильный, подхватил его.

– Что? Подслушивал? – зло спросил муж, а я затравленно посмотрела на его спину.

– И что? Ты вот снимал видео, я пишу аудио. Норм общаемся? – голос Стаса разносился из динамиков и ни капельки меня не успокаивал.

– Я сейчас подскочу, можем как раз все перетереть… – сказал Антон и засунул свободную руку в карман.

– Нечего перетирать. Аня подаёт на развод, а ты никак не препятствуешь своим шантажом, – холодно сказал Стас.

– Ты простой чинуша, что ты мне сделать можешь, чтобы я послушался? – обидно хохотнул муж, и мне стало неприятно за брата.

– Обычный чинуша, – протянул Стас. – Может вытащить разговор двухлетней давности с предложением: «Че, давай по-быстрому прогоним баблишко через фирму твоей Лизы»,

Стас специально последнюю реплику произнёс, пародирую мужа, и я прикрыла глаза.

Вот почему прекратилось общение. Стас знал чем занимался Антон и был точно уверен в его неблагонадежности. Он мне говорил же, а я не верила. Думала, что они просто друг другу не нравятся. Но Стас просто хотел оградить меня от всего, а когда я заупрямилась, не видя очевидного, просто перестал поддерживать связь.

Антон что-то коротко бросил Стасу и отключил вызов. Обернулся на меня и процедил сквозь зубы:

– Не радуйся. Вернёшься и как миленькая будешь играть роль доброй жёнушки. Не думай, что братец у тебя всесильный.

Я не думала и понимала, что мне надо быстро решать вопрос с разводом. Когда за Антоном хлопнула дверь, я набрала Стаса и, задыхаясь слезами, стала просить у него прощение. Стас успокаивал и говорил какие-то глупости про то, что я просто слишком наивная. Но меня было не остановить. В итоге через десять минут я загнала себя в логическую ловушку, и Стас посоветовал не парится и пойти подать на развод раз конфронтация стала реальной.

Через час я сидела в одном из юридических агентств, которое мне порекомендовал брат и диктовала все данные секретарю. Заплатив госпошлину и стоимость услуг, я с чувством выполненного долга отправилась в женскую консультацию, которая была возле моей съёмной квартиры. Я не хотела обращаться в частную клинику, где мы наблюдались с мужем или по прописке. Я переживала, что до Антона дойдёт информация о беременности.

Вставать на учёт мне было рано, поэтому через три дня меня записали на приём и на анализы.

После больницы я решила не возвращаться домой, а раз уж выбралась, то сделать все разом. Я поехала по адресу, который мне дал заказчик. Уже в автобусе я запоздало вспомнила, что забыла уточнить у брата, мог ли он узнать кому принадлежало помещение, но решив не дёргать Стаса ещё и из-за этого, воткнула наушники в уши и уставилась на дорогу.

Когда я добралась до адреса, то продрогла до костей. Я забежала в дверь нынешнего бизнес центра, который раньше был чём-то вроде доходного дома, снаружи так и осталась отделка под красный кирпич и высокие трехметровые окна.

Я показала сообщение от заказчика и мне просто дали ключи. На лифте я добралась до нужного этажа и, открыв дверь офиса, замерла с открытым ртом.

Панорамные окна это такая хрень по сравнению с шпросами, которые разделяли стеклопакеты и создавали антураж старой мастерской, рисуя на полу идентичные рисунки окон тенями.

Я прошлась вдоль стен, несколько из которых были отделаны под старый кирпич, а одна была грязно-серого цвета с затертой штукатуркой в стиле лофт. Керамическое напольное покрытие на полу под старую доску и светильники – просто свисающие на проводах лампочки.

Это место дышало атмосферой творчества. В нем было столько эстетики для меня лично, что только завизжать готова была. Я понимала, что такое помещение стоило очень прилично, и я его вообще не потяну, но на один заказ, хотя бы просто дорисовать триптих, я согласилась.

Отправив заказчику несколько уточняющих вопросов, я все же дала положительный ответ и, сдав ключи, отправилась домой.

В крови бурлил адреналин. Новости о беременности и студия стали для меня самыми яркими событиями. За ними даже скрылся приезд мужа.

Возле дома я зашла в магазин и купила продуктов, а стоя на кухне за плитой и овощным рагу до меня наконец-то дошло…

Я беременна.

Беременна!

То к чему я стремилась, чего желала, наконец-то получила.

Пальцы непроизвольно тянулись к низу живота, и я почти была уверена, что там девочка. А ещё что она станет самой счастливой на свете. Что у неё будет все. Все-все.

И я не позволю никому и никогда не обидеть.

Засыпая без вечерней рвоты, я обнимала себя руками и молилась, чтобы все со мной и с моей девочкой было в порядке, даже несмотря на папашу придурка.

А утром я поняла, что сил встать с постели на было.

Я лежала и смотрела в одну точку. От слез чесались глаза, ведь во сне все было иначе. Не было измены. И Алла родила Дениса от одного летчика. И Антон, когда узнал о ребёнке, то присел на колени возле меня и сказал, что все будет хорошо.

А проснувшись, я поняла, что ничего хорошо никогда не будет. Что меня окутывала ложь. Что я купалась в ней и сама была рада обманываться.

Ближе к полудню началась тошнота, но теперь я благоговейно смотрела на это на все, ведь если тошнило, значит все шло по плану.

Но сил все равно не было. Хотелось домой. В мою квартиру с идеальными прямыми линиями и мягким диваном, который на тыкал в задницу пружинками. Хотелось на мою кухню со стеклянными фасадами и специями в пузатых банках. Хотелось в брак, которого у меня никогда не было. В тот брак каким я его всегда считала: где мудрый и сильный мужчина и такая нежная я без царя в голове, зато с демократией выбранной тараканами.

К вечеру меня стало знобить, наверно вчера застудилась все же. От лимонного чая во рту разливался горько-кислый привкус подступающей рвоты. Я даже задумалась, а если тошнит по вечерам, это нормально или лучше скорую вызвать?

Но почему-то с этой мыслью я провалилась в сон раньше девяти часов и проспала до полудня следующего дня. И то разбудил меня Стас, который предупредил, что через пару дней они с Лизой улетали.

Я одновременно радовалась своей беременности и очень сильно боялась и за себя, и за Лизу. Но кроме слов поддержки ничем не могла помочь.

И день весь пошёл наперекосяк. Я сильно нервничала, что ни Антон, ни Алла мне не звонили и не портили настроение своим предательском. Я это ощущала как затишье перед бурей. И от этого сильнее нервничала.

А ещё жутко хотела спать. Моей активности хватило только для того, чтобы спуститься в магазин за фруктами и вернуться обратно в квартиру под недовольным взором соседки, которая стала свидетельницей нашего с Антоном скандала.

Уснула я снова рано и разбудил меня утром звонок администратора торгового центра.

– Анна Сергеевна, – сказала в трубку девушка с восточным именем Ясмина. – Вы съехали. Но у вас неоплаченный счёт по коммунальным услугам.

Я резко проснулась и даже села на кровати. Такой подъем сразу напомнил мне про беременность тошнотой.

– Но ведь у меня муж владелец помещения… – сдерживая первые, ещё лёгкие, волны тошноты, произнесла я.

– Да, он сказал, что кто занимал помещение, пусть тот и платит.

Я рассеянно покачала головой, пытаясь понять это мелкая месть или большие проблемы.

– Да, хорошо. Я поняла. Скиньте мне квитанцию на оплату, чтобы не ездить… – произнесла я и забрала с тумбочки стакан с водой. Запила горечь.

– Но вы все равно должны приехать. Из вашего помещения оборудование сегодня выставили в общий холл. Мы выпишем штраф, если до вечера это все не убрать.

Там из оборудования один диванчик и две оставшиеся коробки. Черт.

Я зажала пальцами переносицу, уперлась локтями в колени и склонила голову.

– Хорошо, сейчас буду… – произнесла я с печалью, понимая, что от моего гонорара отваливались куски все больше и крупнее, а значит надо срочно начать работу.

Меня повело, когда я встала с кровати, но напомнив себе, что это всего лишь токсикоз, я добралась до ванной и через час подписывала в администрации центра заявление о передаче имущества. Оказалось, у торгового центра была услуга сдачи в аренду оборудования, чем я и воспользовалась. Это все равно лучше, чем заказывать крупногабаритную перевозку. Проходя мимо своей бывшей студии, я остановилась и покачала головой.

Все разрушено.

Идя к лифтам я услышала знакомый голос, но не предала лишнего значения. Торговый центр все же, люди сюда приходили за покупками, так почему я должна удивляться обычной встрече бывших подруг?

Я ускорила шаг, стараясь избежать встречи с Аллой, но через пару мгновений меня дёрнули за рукав куртки и прошипели:

– Добилась своего, да стерва?

Глава 17

В день моей свадьбы на Алле было персиковое платье. Хотя все подружки невесты были в синем. Тема цветовая у мероприятия была белое и синие. У меня в волосах был венок из синих орхидей. У Антона бутоньерка. На подружках невесты – платья.

– Алла, – охнула я, когда в свадебное утро увидела подругу в персиковом платье с завышенной талией. – Что произошло? Где платье…

Алла была мрачнее тучи. Лицо свежее от косметики скривилось и сквозь зубы подруга призналась:

– Я его утюгом прожгла с утра, – и всхлипнула. Мое негодование как рукой сняло. Я подошла к Алле и обняла ее за плечи.

– Милая моя, – ворковала я, стараясь успокоить подругу. – Это всего лишь платье, что ты так расстроилась?

Алла не отвечала только смотрела на меня пристально со смесью боли и решимости. Она так близко приняла к сердцу проблему с нарядом, что я была поражена до глубины души.

– Да, Анют, – посмотрев поверх моего плеча, заторможенно тогда сказала Алла. – Дело всего лишь в платье…

И в день своей свадьбы я воспринимала реакцию лучшей подруги, как печаль от испорченного мероприятия, но если бы я знала, что спустя годы ее ребёнок окажется сыном моего мужа…

Не из-за платья Алла в день моей свадьбы была убитая.

Не из-за платья…

– Чего тебе от меня надо? – глядя на подругу и моргая, чтобы рассеять перед глазами картинку воспоминаний, спросила я. Дернула рукой ,которая была в захвате пальцев Аллы.

– А ты не догадываешься? – всплеснула она руками. – Ты добилась своего, да? Не себе и не людям? Собака на сене?

Я отвернулась от Аллы и пошла в сторону ступенек, где было поменьше народу.

– Ты что натворила, Ань? – обогнала меня Алла и пошла впереди. – Ты думаешь он исправится и будет верен только тебе?

– Я думаю вы отличная пара засранцев, – рыкнула я и шагнула в сторону. Алла обошла меня с другой стороны.

– И зачем ты влезла в эту пару? – спросила Алла, заслоняя мне дорогу.

– Я влезла? – опешила я. – Это ты с моим мужем спала! Это ты от него ребёнка понесла!

– А ты думаешь у меня был выбор? – Алла схватила меня за полу куртки и заставила посмотреть в глаза. – Ты думаешь я такая сука, что с детства мечтала стать любовницей? Ты думаешь мне нормально было жить в нищите с чокнутой бабкой, когда все нормальные девки по свиданкам бегали и мужиков на бабки разводили?

Я не понимала исповедь подруги. На что она рассчитывала, что я расстроюсь и брошусь к ней на шею со слезами и воплями?

– И поэтому ты, чтобы далеко не ходить пристроилась к моему мужу? – едко уточнила я.

– Я? – засмеялась Алла. – Да это твой кобель мне проходу не давал с того момента, как ты нас познакомила. Крутился как уж, ах Анечка такая возвышенная, но я же настоящий мужчина…

Мне стало дурно от этих слов Аллы. И на нас стали оборачиваться покупатели торгового центра.

– А вот тебе ещё правда, милая, всему верящая Анечка, – зло прошипела Алла. – В самый первый раз Антон был инициатором. Он меня изнасиловал… а я…

Алла застыла, пытаясь найти хоть каплю сочувствия в моих глазах. А я просто ей не верила.

– А я… – продолжила подруга. – Не стала я поднимать скандал и взяла его деньги, а потом все больше и больше… и вот уже беременная. И вот ты мне говоришь про свою беременность… И что ты думаешь после того, что Антон со мной сделал, я не заслужила быть с ним на правах единственной женщины? Ты зачем мне все испортила?

Я прижала ладони к губам. Покачала головой. Алла несла какой-то бред. По ее словам с Антоном первый раз у неё случился не по ее воле, и вот поэтому я должна была не мешать ей. А я такая дрянь взяла и подала на развод.

В моей картине мира все логично.

– Ты мне не веришь… – тихо сказала Алла. – Ты не понимаешь, что за все годы страданий, жизни на вторых ролях, тайны о том кто отец моего ребёнка, я не заслужила хорошей жизни?

Что-то внутри меня все же содрогнулось. Но я не верила Алле, не верила в то, что она говорила про изнасилование. После этого жертвы не могут и смотреть на мужчину, а Алла с ним в одну постель потом неоднократно ложилась и ребёнка родила.

– Что ты ему сказала, что он словно одержим идеей вернуть тебя? – почти со слезами в голосе спросила Алла.

– Что я подаю на развод…

Алла хлопнула глазами.

– Мне плевать на ваши с ним отношения. Мне безразлично кто и как с кем переспал. Я просто хочу уйти. А ты выходи за него замуж. Рожай дальше. Тебя ведь устраивает жизнь построенная на лжи…

Алла медленно потянула со своего плеча сумку и с каменным выражением лица вытащила из неё конверт.

– Возьми… – сказала она сквозь зубы. – Может ты лучше поймёшь меня…

Мне пришлось взять конверт, потому что Алла чуть ли не под куртку мне его пыталась запихать.

– Алла, я никогда не пойму тебя, – сказала я предельно четко. – Не пойму, что может толкнуть на предательство близкого человека. Что может заставить разрушить семью…

На лице Аллы проступила гримаса отвращения и брезгливости.

– У вас никогда не было семьи, – протянула она. – Антон просто хотел комнатную болонку и выставлял ее всем напоказ. Типа вот моя девушка, пятьдесят кило, цвет волос блонд…

Она могла сейчас здесь что угодно говорить, но меня это не задевало. А если и было саднящее чувство внутри, то только от воспоминаний, которые кинолентой шли в голове.

Алла со мной после института, и качели покрытые инеем. А у нас в руках по мороженному. Или вот меня отпустили в девятнадцать лет одну в Анапу. Алла со мной поехала. Мой отец ей билеты оплатил и мы тряслись в плацкарте до моря.

– Не было, не буду спорить… – тихо сказала я. – Но и подруги у меня тоже не было. А была лживая дрянь…

Я развернулась к лестнице и шагнула на первую ступеньку. Алла дернула меня за плечо.

– Честно хочешь? – она вся тряслась, настолько я ее задела. – Да я даже наслаждение получала пока стонала под твоим мужем. Мне было так весело, что Аня – дура не замечала то, что большими буквами написано было. Ты же просто феерическая идиотка. Я ему сообщения постоянно писала. Трусы свои ему в карман пиджака засовывала. А ты как святая простота…

– Так раз я святая простота, что ты тут передо мной распинаешься? – спросила я, глядя снизу вверх на подругу. – Иди, жени его на себе. Или что? Не по масти вышла?

В глазах у Аллы загорелся огонь.

Я попала в точку.

Бывшая подруга сжала кулаки, дёрнулась ко мне, схватила за воротник.

– Да как ты смеешь насмехаться над моей жизнью? – шипела Алла, а я пыталась отцепить от себя ее руки.

– Отпусти, бешеная, – прохрипела я.

– Нет, ты выслушаешь, – зло сказала Алла. – Да, не по масти. Ему тебя подавай. Он меня выставил и ребёнка забрал и сказал, что я если что, если я буду пытаться Дениса забрать, сразу стану наркоманкой или шлюхой…

– Да мне плевать, – я вцепилась пальцами в запястье Аллы. Он держала меня так крепко, что я не могла вырваться и поэтому шагнула ещё на ступеньку ниже. – Просто отстаньте оба от меня, психи.

Алла дёргала меня на себя. Я запнулась на ступеньке и взмахнула руками, пытаясь схватиться за перила. Меня качнуло сначала назад, потом вперёд. Алла накренилась ко мне. Я ударила ее по запястью, и в тот момент бывшая подруга разжала руки и…

Она толкнула меня в плечо.

Я потеряла равновесие. Руки не дотянулись до перил. Меня шатнуло назад, и в пояснице все прострелило болью от столкновения ребра ступеньки и копчика.

Я старалась обнять себя руками пока летела с лестницы. Я пыталась остановить падение и зацепиться пальцами за ступеньки с гладким кафелем, но только обламывала под корень ногти. В левом локте что-то больно хрустнуло. А головой я стукнулась об пол.

Лёжа и боясь пошевелиться, я с ужасом понимала, что только что пролетела сорок степеней, и внизу живота, даже ниже, там где лобковая кость, все сковало болью. Невыносимой, режущей и разрывающей.

Меня охватил ужас, и я в попытке унять спазм перевернулась на левый бок и завыла от боли. Локоть. Давление на него усиливалось, и я не могла шевельнуть пальцами, а между ног все пульсировало, тянуло и горело. Словно мгновение и на джинсах проявится кровавое пятно

Я закусила губы.

Моя маленькая девочка. Моя малышка.

Кто-то закричал. Ко мне подбежал охранник. Я плохо его слышала. На висках выступил пот. Рядом охнула женщина, она пыталась понять, что случилось. Она стараясь помочь мне встать, но при малейшем движении боль внизу живота становилась невыносимой, и я заскулила.

– Скорая… скорая… – кто-то прокричал в толпе.

Какофония звуков. Советы нелепые. Меня старались посадить, поднять, а я просто вышла на одной ноте.

Нет. Нет. Господи прошу только не это.

Фельдшер подлетел ко мне. Я потеряла счёт времени. Меня пытались осмотреть, кто-то рассказывал детали падения. Я хватала ртом воздух и выла. Меня погрузили на носилки.

Время, время…

Все неслось, все стиралось.

Приемный покой, шум в коридоре больницы. Я прижимала колени к животу, стараясь свернуться в клубок.

– Что с ней? – холодный голос дежурного врача.

– Падение с лестнице в торговом центре.

Я кусала губы. Меня трясло как при простуде. Под курткой все тело было мокрым.

– Прошу, прошу, прошу вас… – лепетала я. – Я беременна…

Голоса менялись и тот грубый прозвучал набатом.

– Твою мать! В гинекологию ее в первую очередь.

Врачи менялись. Я старалась отследить их лица, их реакции.

С меня медсестра стянула куртку и охнула, увидев распухший локоть.

– Да быстрее позови ее сюда! – крикнула она своей напарнице. Та быстро что-то сказала и та, которая стягивала с меня одежду, бросила зло в сторону коллеги: – Тут помощь нужна, сейчас все начнётся, а вы телитесь!

Господи… я прошу. Умоляю.

В коридоре раздался громкий шум и голос моего мужа…

Мои глаза испуганно округлились, а крик застыл в горле.

И теперь я понимала почему во сне так и не смогла найти свою малышку в колыбели.