Текст книги "Дары небес. Цена обещания (СИ)"

Автор книги: Анна Шведова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

– Госпожа, ты заставила нас поволноваться, – молодой мужчина мягкой звериной походкой приблизился и опустился на одно колено, едва не касаясь ног Элизы. Тенью проскользнул и второй, склоняясь перед женщиной более степенно и неторопливо.

Элиза не спешила с ответом. Она вообще пока не знала, как отвечать. Грацией, выправкой, заметной самоуверенностью, несмотря на коленопреклоненность, оба мужчины заметно походили друг на друга, как братья-близнецы. Крепкие, сильные... Телохранители? Ну конечно, у хозяйки замка должны быть телохранители, и они должны знать куда больше обычной неграмотной девушки. Вот с кем надо аккуратно поговорить...

– И к чему весь этот шум? – ворчливо бросила Элиза, вставая. Мужчины тоже поднялись. В полумраке сумерек трудно было различить кое-какие детали их одежды и облика, но света было достаточно, чтобы рассмотреть, кто перед ней.

Мужчины были молоды – лет двадцати, двадцати двух от силы, среднего роста. Тот, что подошел первым, был светловолосым, остролицым, более худым и подвижным, двигался он с какой-то бескостной змеиной грацией, да и сам слегка смахивал на белобрысую рептилию. Элиза мгновенно его невзлюбила, несмотря на его учтивый тон и сдержанные манеры.

Второй, тот, что держался в тени и молчал, был коренаст и более широк в кости, и при недюжинной ширине плеч, длинных руках и привычке вытягивать вперед шею походил на гориллу.

Горилла и гадюка... Хорошая же у нее свита.

Белобрысый меж тем шагнул мимо нее в сторону.

– Эта сучка опять тебе досаждает, хозяйка? Прикажешь ее проучить?

Элизу взбесил один только развязно-фамильярный тон его речи, но тут ее взгляд упал на Ирби. Девушка стояла, вжавшись в стену, пальцы ее лихорадочно сжимали рукоять ножа, а на лице было написаны такие страх, отчаяние и отвращение, что Элиза только молча ахнула.

– Оставь ее, – спокойно сказала она, жестом приказывая девушке уходить и как бы случайно прикрывая ее своей спиной. Ирби ждать себя не заставила: метнув уничижающий взгляд на мужчин, она ужом проскользнула под рукой белобрысого и побежала к лестнице.

– Ты слишком добра к этой черни, – мужчина пристально смотрел, пока девушка не скроется на лестнице, ведущей вниз, потом повернулся лицом к Элизе. Его полуприкрытые толстыми веками пустые глаза ничего не выражали, но по спине у нее пробежал холодок.

Наглый ублюдок, уверенный в своей безнаказанности.

Синеватая луна теперь полностью осветила мужчину и на груди его длинной, до середины бедра добротной тунике голубым серебром загорелся вышитый рисунок – бегущая собака. Ах, вот оно что! Вот о каких псах твердила Ирби...

Элиза даже порадовалась, что стоит в тени, поскольку испугалась, что лицо ее выдало бы сейчас слишком много чувств. И не в последнюю очередь страх. Обычный животный страх. Она не считала себя особой трусихой и полагала, что способна постоять за себя, однако в действительности с откровенной грубостью и насилием ей лично встречаться не доводилось. Жестокость пугала ее, наглость коробила. Взлелеянная сравнительной вежливостью окружения, в котором прожила тридцать лет, она не знала большего потрясения, чем выхваченная на улице прямо из рук сумочка, силой вырванный каким-то пьянчужкой поцелуй и однажды вломившийся в ее дом забулдыга. Но ситуация разрешилась в каждом случае успешно, страх скоро прошел и Элиза могла себя поздравить с тем, что справилась со стрессом. Было еще, правда, детское потрясение от жестокого сумасшедствия отца, однако она помнила лишь немногие из его буйств – вскоре несчастного упекли в психушку, где он и умер несколько лет спустя.

Но то было в другом мире. С другими законами. В ее прошлом окружении люди не носили оружия в открытую, потому что опасаются за свою жизнь.

Это сон, успокаивающе сказала себе Элиза, только сон. И страх не настоящий... Ну да, тешь себя иллюзией наваждения. Прячь голову в песок.

– Где вы были? – рявкнула Элиза. Пожалуй, слишком рьяно рявкнула, однако небезосновательно. Мягкость и интеллигентность ее натуры не означали наивности. Пока эти "псы" видят в ней "хозяйку", способную держать их на поводке, пока она достаточно сильна и умна, чтобы не показать слабости, они будут лизать ей руки. Но стоит только этим рукам дрогнуть – ее загрызут. Безжалостно, и скорее всего даже с удовольствием.

– Там, куда ты нас и послала, хозяйка, – с обидой ответил белобрысый. Ох, хорошо бы спросить у Ирби, как этих отморозков зовут...

– У Медвежьего излома, – подал голос "горилла". Голос оказался низким и протяжным, – А Мици там остался. Велел передать, что дело сделано чисто.

Разумеется, рассердилась Элиза. Они говорили намеками и полунамеками, подразумевая, что она все понимает. Прежняя Элиза – та наверняка понимала, но она-то не прежняя! О чем с ними говорить?

– Тогда почему он остался? – раздраженно рыкнула она, подхватила проклятые юбки и пошлепала к лестнице, ведущей наверх.

– Сказал, надо убедиться, что девицу и ее слуг найдут, – быстро и тихо ответил белобрысый "рептилия".

– Ну, и нашли? – остывший за вечер камень неприятно холодил подошвы ног, камешки болезненно впивались в кожу. Теперь Элиза прямо-таки мечтала о новой обуви.

– А то, – "горилла" издал нечто вроде горлового смешка, – Майеш собственной персоной!

Элиза ойкнула, когда оступилась и ушибла палец на ноге о ступеньку. Вовремя она споткнулась, иначе удивление выдало бы ее с головой – она еще помнила разговор в амбаре и известие о том, что направляющийся сюда некий лорд Майеш нашел "еще одну убитую женщину". Так это о ней шла речь? Неужели ее убили "псы"? Но зачем?

– Чего смотришь? Руку!

Ухватившись за протянутую "гориллой" ладонь, она встала и дальше пошла куда осторожнее.

– Хозяйка на нас сердится? – вкрадчиво поинтересовался белобрысый.

Она обернулась, окинула обоих тяжелым взглядом и ничего не сказала. Ей было настолько тошно, что она даже не смогла себя заставить задать вполне уместный вопрос о "других" женщинах, ибо напрямую спросить о последней находке у нее просто язык не поворачивался. И что, спрашивается, ответят ей, если она спросит, не они ли убийцы?

Она понимала, что приняв чужой облик, должна подстроиться под него, должна изменить себя, чтобы соответствовать ему хотя бы приблизительно. Однако чем больше она узнавала реальную Элизу, тем меньше ей хотелось носить эту красивую шкуру. Настолько переламывать себя она не хотела.

В ее покоях царило смятение. Служанки зажгли светильники, принесли воду, суетливо разложили на постели наряды. Но хозяйки не было и от этого все нервничали.

Посреди нижней комнаты стоял незнакомый седовласый мужчина в представительной темно-серой тунике и длинной накидке, отделанной гладким черным мехом. Он тщетно пытался сохранять грозный и надменный вид, на деле же выглядел растерянным. С появлением Элизы он украдкой вытек пот и занервничал еще больше. Внушительная цепь с каким-то медальоном на его шее должна была обозначать какой-то чин, но Элиза не знала какой, а потому остановилась перед незнакомцем, не выказывая ни почтения, ни неудовольствия. Может, он высокопоставленный слуга. А может сам король. Кто их знает.

– Миледи, – поспешно склонил голову мужчина, – Прибыл лорд Майеш и он готов встретиться с вами. Что прикажете ему передать?

О Господи! "Готов встретиться"! Теперь она должна еще и светские беседы вести? А как с ними, с лордами, нужно разговаривать?

– Эээ... Я должна переодеться.

Хоть время выиграть. Морально подготовиться, так сказать...

– Разумеется, миледи. Я передам его милости ваши пожелания.

Она смотрела на свое чуть туманное отражение в серебряном зеркале и думала, что для соответствия облику реальной Элизы, которую до смерти боятся слуги, ей нужно просто оставаться с этим же выражением лица. Глаза мечут молнии. Брови сумрачно сведены. Губы сжаты. А все из-за извечного женского вопроса – что одеть? Перепуганные (хотя она совершенно не старалась их запугать) служанки носили перед ней наряд за нарядом, одно пышное, богато отделанное платье за другим, а ее воротило от одного их вида – это слишком вычурно, это абсолютно противопоказано рыжим волосам, это чересчур облегающее и вызывающее, а ей ведь надо встретиться с капризным стариком, который может посчитать ее слишком легкомысленной, в этом невозможно повернуться, чтобы не рисковать остаться голой... Ничто так не выводит женщину из себя, как осознание того, что она дурно или плохо одета, тем более женщину, привыкшую носить вещи со вкусом. Элиза даже позабыла обо всех своих иных проблемах, о предстоящей встрече с неизвестным лордом, о завтрашнем приезде короля, о «горилле» с «гадюкой» за дверью... В конце концов она выбрала самое скромное платье из всех – винно-красное, почти черное, многослойное, с воротником-колье из золотого шитья; а когда ее облачили в это странное одеяние, она призналась себе, что наряд не так уж плох.

Уж если идти в бой, то во всеоружии. Ведь по сути ее оружием были ум, выдержка и воля, а платье...

Платье – это ножны. Разумеется, можно обойтись и без ножен, но это чертовски неудобно.

– Лорд-протектор Границы, хозяин Каменного Гнезда Цапли Тувиус Майеш!

Распорядитель рявкнул едва не на ухо Элизе, отчего та недовольно поморщилась, однако немедленно исправилась, повесив на лице прохладную вежливую улыбочку. Рассказанного Ирби хватало, чтобы понять главное об этом мире, но было явно недостаточно, чтобы предположить, что за человек стоит перед ней. В этом она должна была разобраться сама.

Итак, замок звался Синганир, или Камнеломка на каком-то древнем языке. Долина – Дол-Синганир, Ложе Камнеломки. И лежит она на юге королевства Эдифир. Горный хребет, вершины которого пиками расчерчивали небо южнее замка, звался Сифа, по нему пролегала некая "граница", для которой требовались защитники – Межевые лорды. По словам Ирби, Граница отделяла добрый мир, лежавший севернее, от страшных южных земель, подвластных неуправляемой дикой магии. Правил теми землями, как полагали, ужасный злой Хирон, Темный Властелин. Существовал ли он когда-то или продолжает существовать и сейчас, является ли это титулом, передаваемым от одного человека к другому, или его носитель бессменен и бессмертен, да и вообще, что у него за магия такая, – этого Ирби не знала и объяснить не могла, и даже говорить на эту тему опасалась. При этом она постоянно оглядывалась по сторонам, словно одно упоминание ужасного Хирона грозило ей бедами. Вообще о жизни на той стороне Границы девушка знала мало, Элиза подозревала, что и остальные дворовые люди не слишком об этом осведомлены.

С детства они знали, что тамошние маги насоздавали невообразимых монстров, армии и армии страшных чудищ, с помощью которых правят своим заграничным миром. Но диких пустынь, которые лежат южнее гор, им никогда не хватало, и они всегда хотели заполучить плодородные земли, лежавшие севернее, то есть здешние, земли Приграничья, королевства Эдифир и других, названий которых Ирби попросту не знала. Поэтому южане и стараются перейти через горы и завоевать тех, кто живет севернее. Потому последние и защищаются Границей, которую создала великая и могучая богиня Авайя, защитница и заступница всего доброго мира.

В Приграничье и Эдифире, которым правил король Эрвис, тоже были свои маги, вернее, волшебницы, ибо магией здесь обладали только женщины. В незапамятные времена, когда на этих землях жили старые боги, непрекращающаяся война была уделом каждого человека, ибо старые боги между собой не ладили. В конце концов, среди них осталось лишь двое – Хирон и Авайя, и они поделили мир между собой. Волшебницы Севера во главе с Властительницей и под водительством Великой Авайи создали Границу (отделив мир добрый, упорядоченный, от злого, хаотичного, принадлежащего Проклятому Хирону) и с тех пор держат ее.

Правда, через Границу не могут пройти только волшебники и разные волшебные создания, а для людей она не опасна, поэтому дополнительно ее охраняет цепь из Каменных Гнезд – укрепленных горных крепостей с приличными военными гарнизонами, призванными уничтожать любого нарушителя, осмеливающегося перейти горы Сифа. Каменных Гнезд всего семь, ровно столько же и Лордов-протекторов, Межевых лордов или потомков Паладинов, гордости и опоры всего доброго мира, которые живут по собственным законам, которым даже король огромного и воинственного Эдифира не указ.

И вот теперь одна из этих опор стояла перед Элизой и женщина не знала, смеяться ей или плакать. Лорд-протектор Каменного Гнезда Цапли был худым неврастеничным стариком лет семидесяти. Несмотря на почтенный возраст, он был полон энергии и весьма определенных желаний, как-то не очень вяжущихся с элизиными представлениями о суровых рыцарях-донкихотах.

Лорд Майеш окинул фигуру Элизы откровенно похотливым взглядом, почмокал сухими губами, ухватился за женскую руку и принялся мять ее, то ли с желанием поцеловать, то ли попросту от избытка чувств.

Элиза бесцеремонно вырвала руку, борясь с желанием вымыть ее, и на правах хозяйки жестом пригласила старика к столу. И постаралась сесть не рядом, но напротив, благо за огромным дубовым столом могло уместиться человек двадцать без особого стеснения.

– Счастлива видеть вас в Камнеломке.

Сухо, суше не бывает, но Майеша это не смутило.

– Леди Элиза, вы еще больше похорошели с тех пор, как мы виделись в последний раз. Несомненно, вы самая красивая женщина Эдифира. Не понимаю, за какие заслуги Раган заполучил такое сокровище? Кстати, я слышал, он еще не вернулся из Гнезда?

Слуги бесшумно появились, споро поставили серебряные подносы с хлебом, холодной ветчиной, птицей, сыром, фруктами, разлили вино в кубки. Так же бесшумно удалились. Элиза была рада возможности перевести дух.

– Он прибудет сегодня позже, – фальшиво улыбнулась она. Как она помнила, Нейла Рагана ожидали утром, но она умолчала об этом. С этого старого козла станется завалиться к ней в спальню среди ночи, а так пусть хоть мужа убоится.

– Ах, леди Элиза, – покачал головой Майеш, цепляя двузубой вилочкой кусок ветчины и отправляя его в рот, – Как могла женщина, выросшая на роскоши королевского дворца, на золоте и драгоценностях эберской короны, польститься на это? – взгляд блеклых глаз с демонстративной грустью обежал высокие каменные стены зала, задержался на трещинах, на поблекших гобеленах, на пустых нишах, где могли красоваться статуи, – Как можно после изысканных блюд поваров Его королевского величества довольствоваться этим? – рука с вилкой потрясла куском желтого сыра, – Вам не обидно за себя, моя дорогая леди?

Ей обидно не было, она сразу себе призналась, что ей здесь очень нравится, а вот реальной Элизе – вряд ли.

– Ну, сыр-то совсем не плох, – пробормотала она, однако собеседник ее не услышал. Или сделал вид, что не услышал.

– Все могла бы объяснить великая любовь, безумная любовь, но... – Майеш сделал паузу и перегнулся через стол, помахивая вилкой, – я слыхал, Раган не ценит доставшееся ему сокровище. Миледи чаще всего остается одна, в этом богами забытом месте. Где справедливость?

Сим философским вопросом она тоже частенько задавалась в своей жизни и ни разу не нашла ответа. Интересно, старику нужно что-то от Элизы, сестры короля, или он просто ненавидит Рагана? Элиза не питала к Рагану особой симпатии, но и неприязни тоже. Пусть не на самом деле, но здесь он числился ее мужем. Он был хозяином этого замка и этой земли, и живущих здесь людей, которые отзывались о нем с неизменным уважением – это она успела заметить. Как и то, что мужчина он молодой и привлекательный, даже очень привлекательный и сексапильный. В данной ситуации он явно выигрывал перед старым сморчком Майешем.

Она молча сидела с заговорщически-проницательным видом, не разделяя намеки старого лорда, но и не опровергая их, благоразумно решив, что он сам все выскажет. К тому же она вдруг обнаружила, что ее мутит. Один вид ветчины, которую за обе щеки, с громким причмокиванием уплетал Майеш, вызывал у нее тошноту. Или это сам лорд-протектор столь тошнотворен, что ее желудок бунтует? Элиза взяла кубок с вином, надеясь приободрить себя, однако от крохотного глотка ей сделалось совсем дурно. Сыр был несвежий? Теперь она сидела, слушала в пол-уха и думала только о том, чтобы ее не вырвало прямо на обеденный стол. Она хорошо помнила – в прошлый раз, перед тем как некая злая воля выдернула ее из этого мира, у нее адски болела голова и давило в груди. Сейчас же головной боли не было, как не было и ощущения нереальности происходящего. Было просто муторно, но от осознания этого легче не становилось. Она не хотела возвращаться на больничную койку. По крайней мере не сейчас.

– ... не я один задавался вопросом, чем провинилась леди Элиза перед старым королем, если он сослал ее сюда, к человеку, славящемуся своей угрюмостью и несговорчивостью, пусть и носящем высокий титул лорда-протектора. И если я смогу ей помочь вернуть благосклонность брата, порадует ли это ее?

Ей было плевать... но разговор-то надо как-то поддерживать?

– Что может предложить такой человек, как вы?

Она произнесла это равнодушно, не намекая ни на что. Мол, понимай, как знаешь, в меру своей испорченности. Майеш понял. Как впоследствии оказалось, от его испорченности могло бы скиснуть молоко.

– Человек, обремененный Гнездом, вы хотите сказать? Полагаю, леди Элиза, вы теперь уже очень хорошо понимаете, что означает этот груз Гнезда. Межевой лорд – человек куда более подневольный, чем кажется со стороны. Из поколения в поколение мои предки жили, воевали и умирали под знаком Цапли, не зная покоя, не зная иной жизни, кроме войны. Я старый человек, леди Элиза. Половину моей жизни я провел в седле, ездя по горам от заставы к заставе, другую половину – принимая доклады с границы. Я устал. Я хочу покоя. У меня нет сыновей, на которых я могу оставить Гнездо. Сыновья моего дяди еще сорок лет назад благоразумно уехали на север в Эдифир, подальше от границы. Они не наследуют мне. После моей смерти Гнездо опустеет и Межевые лорды изберут нового лорда Цаплю, из тех, в ком еще осталась капля истинной крови Паладинов. Но я не хочу дожидаться смерти на границе. Я хочу провести остаток моей жизни в знаменитых рощах Придонавьи, с почетом и уважением, заслуженными мною и моими предками. Я хочу снять с себя бремя власти.

– Чего же вы ждете от меня? – разлепила губы Элиза. Ей очень хотелось уйти, чтобы в одиночестве справиться с бунтующим желудком, однако и встать она не могла. Боялась не дойти.

– Межевым лордом может стать только тот, в ком течет кровь Паладинов, однако за века эта наша кровь порядком разбавилась и нелегко будет найти подходящего человека, – громко почмокал губами лорд-протектор и потянулся за новым куском ветчины, – Но в обмен на хорошее поместье на берегу Донавы я сделаю так, чтобы моим преемником в Каменное Гнездо Цапли избрали не только не потомка Паладинов, но и человека, на которого укажет король. Верного ему человека. А за ваше слово к королю я помогу вам лично избавиться от мужа. Вас никто не заподозрит.

Элиза поспешно схватила кубок с вином и поднесла его к губам. Слишком поспешно, старик это тотчас заметил.

– О, моя милая девочка, не беспокойтесь. Я ведь все понимаю. Я знаю, что вы так же ненавидите мужа, как и он вас. Год назад вы польстились на гордый титул Межевого лорда, совершенно не понимая, какое ужасное бремя это означает. Да и Нейл Раган – видный мужчина, я понимаю. Молодой аппетитный красавец, полный мужской силы. Но внешность – это еще не все. Раган не может дать вам и сотой доли той роскоши, к которой вы привыкли. Наверняка вы не знали, что Граница высосала из него все деньги, как и из каждого из нас. Рудники скудеют, добыча иллюминита не окупает себя, расходы растут. У нас есть только имя и долг, тяжкий долг и неблагодарный труд. Раган похоронил вас в этой глуши и теперь вам придется именно здесь, вдали от света, коротать свой век и уживаться с этими неотесанными горцами. Уж поверьте, я все это понимаю. Раган не отпустит вас, только не он. Ему нужны дети, заметьте, законорожденные дети, ему нужны наследники. Его бесчисленные любовницы не в счет, бастарды, если они у него есть, получить титул не могут. Его Гнездо, как и мое, бесплодно. А жизнь на границе полна неожиданностей, моя дорогая. Если Раган умрет до того, как вы родите ему сына, Межевые лорды соберутся, чтобы избрать нового лорда гнезда Ласточки, и отберут у вас Гнездо. И никто, даже сам король – увы – не сможет повлиять на них. И вы окажетесь не у дел. Тут моя помощь вам и короне может оказаться бесценной... С другой стороны, вы молодая и полная сил женщина, вы можете потерпеть такого мужа, как Раган, родить ему сына... Но что будет потом? Вы станете для него бесполезны. Он выбросит вас, как увядший цветок.

Майеш замолчал, выразительно глядя на сидящую напротив женщину, дабы неприглядность ее будущего положения как можно более полно нарисовалась в ее воображении. Элиза дышала глубоко и размеренно, вот только картина ее спокойствия портилась нервным сглатыванием. Межевой лорд с удовлетворением кивнул.

– И может статься так, что, родив наследника, вы можете вдруг оказаться... вдовой, – Майеш понизил голос едва не до шепота, но по-прежнему не отрывал взгляда от Элизы.

Женщину заметно передернуло.

– Я не собираюсь становиться вдовой в ближайшее время.

– Все верно, – довольно закудахтал Майеш, по-своему истолковав слова Элизы. Старикан откинулся назад, на спинку резного деревянного кресла, и чинно сложил ручки на тощем животе, – Разумеется, миледи уже решила, что ей куда выгоднее оставаться регентшей при малолетнем птенце Ласточки. Похвально, моя дорогая. Но для начала вам следует родить. Ходят слухи, милорд Раган предпочитает забавляться в собственном Гнезде и слишком редко появляется в Синганире. А еще реже он посещает вашу брачную постель...

Тут Элиза решила, что пора рассердиться, а то с этого старого козла станет предложить себя в делатели наследников!

– Его постель меньше всего должна интересовать вас, лорд Майеш, – рявкнула она, приподнимаясь, – Займитесь лучше собственными проблемами.

Старик смотрел задумчиво и серьезно. Теперь он не казался полувыжившим из ума похотливым селадоном, лицо его стало жестким, глубоко прорезались морщины.

– Я слишком поспешил с предложениями, моя дорогая? Вы же умная женщина и сами понимаете, что другого случая поговорить наедине может и не представиться. Обдумайте его, я не спешу. Может статься, ребенок у вас родится, но что будет, если Раган не захочет признать его? Мне известно, как бывает одиноко женщине, покинутой мужем... Так подумайте о том, чего же вы хотите на самом деле. Родить сына и избавиться от постылого мужа, пока он не обвинил вас в том, что вы родили ему ублюдка? – старик повернул голову так, чтобы внимательно наблюдать за лицом женщины, но кроме брезгливости ничего не увидел, – Или у вас уже есть на примете тот, кто сделает грязную работу? Подумайте, стоит ли ему доверять. Я – вне подозрений, как вы понимаете. Мое предложение остается в силе, леди Элиза, сейчас или позже, как пожелаете. Вы знаете, где меня найти. Я не боюсь, что вы расскажете кому-нибудь о нашем разговоре. Вам ведь не с кем поделиться секретами. Ваше одиночество куда хуже моего. Подумайте и над этим. Вы лишились покровительства фамилии Ор-Ваилан, но защиты рода Раганов так и не получили. Возможно, вам не захочется избавляться от мужа руками королевских псов, ведь они, как я знаю, преданы не столько вам, сколько короне? Кстати, если захотите, я смогу предложить вам и кое-что против милорда канцлера... Неужели вы не хотите свободы?

Речь его стала приглушенной и очень многозначительной. Но, увы, ни о чем не говорила Элизе.

– Приятных снов, милорд, – бесстрастно произнесла женщина, вставая из-за стола.

Уже позже, тихо сидя под хлопочущими руками служанок, расплетающими ее волосы, снимающими украшения, она перебирала в уме этот неприятный разговор и удивлялась его несуразности. Почему старик пришел к ней с таким диким предложением? У них здесь так принято – избавляться от мужей? Или они уже обсуждали нечто подобное раньше? Старик был очень откровенен, намеков было много, но кое-чего Элиза вообще не поняла. И не поймет, пока не увидит остальных действующих лиц – короля, некоего канцлера, остальных Межевых лордов, Рагана, наконец. Она думала о Рагане со смешанными чувствами, неловкость при этом превалировала. Он редко посещает «брачную постель», но все же посещает. Что она будет делать, если он и вправду заявится прямо сейчас и потребует исполнения супружеского долга, раз ему так нужен наследник? Какой он в постели? Как у них здесь принято?

Элиза, нет, та, которая теперь исполняла роль Элизы, не могла избавиться от этих совершенно идиотских мыслей, они пугали ее и отвлекали от рассуждений действительно стоящих – от предстоявшего завтра, как ей теперь уже стало известно, Совета Межевых лордов. Но перед глазами стояло жесткое лицо лорда Гнезда Ласточки, своей надменностью способного поспорить с изображением римского патриция, и она внутренне съеживалась, с грустью признаваясь себе, что попросту боится его...

Засыпая, Элиза с некоторым удивлением подумала, что последние часы почти не вспоминала о том, что она здесь чужая. Эта реальность, сон или видение так захватили ее, что мыслям о том, что ее собственное тело лежит где-то на больничной койке, совершенно не хватало места в ее голове. И если она сейчас уснет, а проснется там, ей будет невыразимо жаль расстаться с этим удивительным и полным жизни сном...

Она проснулась, когда солнце встало уже довольно высоко. Уснула, проснулась и все еще оставалась здесь, в Синганире. По ее просьбе Ванита оставила окно незашторенным и один только взгляд на великолепие зачинающегося дня наполнил Элизу радостью.

Она все еще здесь.

Несмотря на кое-какие неприятности, она чувствовала себя по-глупому счастливой, полной жизни, готовой к приключениям. Ей нравился замок, нравился свежий воздух с гор, нравилось это молодое сильное тело, в конце концов. Рядом на низком прикроватном комоде стоял серебряный поднос с полным кубком. Элиза потянулась, как кошка, лежа достала кубок, отпила... И едва не выплюнула прямо на постель. Густая зеленоватая жидкость была так же отвратительна на вкус, как и на вид. И немедленно тошнотой отозвался желудок. Да чем же она так отравилась? Она ведь почти ничего и не ела еще в этом мире!

На комоде лежала аккуратно сложенная одежда – широкая накидка с длинными прорезями вместо рукавов. В нижней комнате нашлась чистая вода, пару глотков слегка успокоили дурноту, но не сняли.

На шум заглянула Ванита. На ближайший час Элиза оказалась в распоряжении служанок, со смехом заметив про себя, что ей почти уже нравится эта суета вокруг нее, тем более что девушки по сравнению с первым разом казались более спокойными и не косились нервно на каждое ее движение...

А вот дальше все пошло далеко не так, как она ожидала.

"Муж" о своем появлении заявлять не счел нужным, Элиза лишь от других слышала, что он приехал, что ушел на конюшню, только что был здесь и прошел на Гостинный двор (знать бы еще, где это), что лорд Майеш его искал, но не нашел, что выехал встретить Властительницу (кто такая?), что приказал слугам и гардам (так здесь было принято называть телохранителей или личных гвардейцев Межевых лордов) дожидаться здесь при полном параде...

Полдня Элиза бродила как неприкаянная, то там, то здесь замечая суматоху, вызванную приездом очередной порции гостей, но сама оставалась не у дел. Она не знала, уместно ли самой подходить к той кучке людей, что молча стоят у левой стороны галереи, и не слуги ли это, которые дожидаются хозяев. Она боялась унизить хозяев и возвеличить нечаянно слуг. И все-таки она заговаривала, и спрашивала, и узнавала... И часто попадала впросак, и вызывала более чем удивленные взгляды... Все происходило как-то по-дурацки, нелепо. Она хотела найти Ирби, но та как сквозь землю провалилась.

– Элиза.

Резкий отрывистый оклик, словно щелчок хлыста. Она вздрогнула и обернулась. Нейл Раган сбежал по лестнице, окинул ее – как ей показалось – оценивающим взглядом и ледяным голосом заявил:

– Я искал вас, миледи.

Ну вот, а она старалась, заставила служанок привести в божеский (на ее вкус, разумеется) вид одно из роскошных шелковых платьев. После того, как с него сняли все лишнее, синяя туника до пят, с широким поясом и высоким воротником-стойкой выглядела вполне элегантно. Впрочем, в этом мире признаком элегантности могло быть отнюдь не это. Приходилось рисковать.

– Я тоже искала вас, милорд. Вы неуловимы.

Неожиданно покладистый и миролюбивый тон Элизы заставил Рагана замереть на мгновение и нахмуриться. Но замешательство длилось недолго. Лицо разгладилось до привычной надменной маски.

– Идемте. Нам пора.

Голос прозвучал бесцветно.

Его рука была теплой и твердой, пальцами Элиза ощущала, как перекатываются мышцы его предплечья под тонкой тканью белой шелковой сорочки. Его одежда была темно-серой, почти черной, за исключением белой сорочки с манжетами, щедро расшитыми серебром. Темными были узкие штаны, сапоги, широкий, опять же украшенный серебром пояс, длинная распашная накидка с прорезями для рук, ножны кинжала. В левом ухе Рагана болталась роскошная жемчужная серьга каплевидной формы, на груди лежал медальон в форме ласточки на фоне башни. Единственной непривычной деталью туалета был широкий, сантиметров в семь, двойной ошейник из металла, покрытого белой и синей эмалью. Оба кольца ошейника были скреплены спереди двойным серебряным диском, на поверхности более узкого белого кольца были искусно выложены серебром рисунки двух местных лун в разных фазах.

Теперь, когда Нейл и Элиза стояли рядом, оказалось, что он не намного выше ее – сантиметров на десять (а ведь казался великаном!). И вовсе не потому, что сам был малорослым. Нет, по прикидкам Элизы в нем были полноценные метр восемьдесят пять, а то и метр девяносто. Просто она сама была довольно высока для здешних женщин, рост которых крайне редко превышал метр шестьдесят пять.

Рука об руку Элиза и Раган дошли до ступеней крыльца у парадного входа в замок, поднялись наверх, развернулись и остановились в ожидании. Тогда же он опустил руку и она оказалась предоставлена сама себе, ощутив необыкновенное одиночество и смущение. Весь двор от высоких резных дверей парадного входа до той самой въездной башни, у которой вчера вечером Элиза прикидывала дальнейший путь, был заполнен людьми – знатными и простыми, богатыми и бедными, блондинами и брюнетами, они стояли вплотную друг к другу, оставив только в центре проезд для королевского кортежа... Отдельно стояли Межевые лорды – их можно было отличить от прочих не только по изысканной, богатой одежде и откровенно скучающему виду, но и по странным металлическим ошейникам, подобным тому, что помечал шею Рагана, и характерным цепям со знаком птицы на груди. Этих людей отличала почти видимая аура власти, помноженная на очевидное и нескрываемое почтение, отдаваемое окружавшими их людьми. С подобным же почтением местный люд относился и к своему собственному лорду, как успела заметить Элиза, но в отличие от своих гостей выглядел Нейл Раган при свете дня уставшим и постаревшим... Он был чужим и непонятным, а Элиза и не пыталась его понять. Она вообще не мечтала ни о чем другом, как убраться поскорее с этой голгофы, где на нее нацелены сотни не слишком расположенных к ней глаз. Такое внимание для нее было неприятно и непривычно.