Текст книги "Дословный перевод (СИ)"
Автор книги: Анна Шульгина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)
– Мамуль, – не сдержавшись, девушка тоже всхлипнула, зарываясь лицом в мягкие пряди. – Я не могу остаться. Хочу, но не могу.
– Давай дождемся, когда приедет отец, он все решит…
Да уж, это точно. Папа все решит. И, скорее всего, так, как будет лучше для семьи. Но это не означало, что это будет оптимальным решением и для самой Алены.
– Нет, – стыдно сказать, но девушка сейчас была благодарна звонку диспетчера, сообщившего о прибытии такси. – Я сообщу тебе, как устроюсь. Все будет хорошо, правда.
Да уж, наверное, эта показная веселость не смогла бы обмануть даже самого доверчивого человека, не то, что мать, отпускающую ребенка неизвестно куда.
– Пожалуйста…
Видя, как мама собирается опуститься на колени, Аленка рухнула на пол, крепко охватывая её за талию и прижимаясь лицом к животу.
– Мамочка, я не смогу тут. Пять дней прошло, а только и думаю, где дурь взять. Люблю тебя. Очень.
Быстро, так, что женщина даже не успела ничего сказать, она вскочила, подхватила вещи и выбежала из комнаты.
Хоть и пыталась сдержаться, но все равно пара слезинок скользнуло по горящей лихорадочным румянцем щеке. Воровато оглянувшись и поняв, что окружающим плевать на то, плачет она или смеется, Алена быстрыми движениями дрожащих пальцев вытерла лицо и снова уставилась на пол, не замечая ни рисунка покрытия, ни чего-то другого.
Сухость во рту стала совсем уж мучительной, к тому же от долгого ожидания девушку начало мутить. И это противное ощущение холода и жара одновременно, раздирающее изнутри…
– Ты расстроила мать.
При звуке этого голоса Алена словно очнулась, резко вскидывая голову. Так, что даже перед глазами чуть поплыло, а в шее что-то хрустнуло.
– И тебе привет, пап. Присаживайся.
Но среднего роста жилистый мужчина, стоящий перед ней, и не думал принимать предложение, продолжая сверлить дочь взглядом темно-карих глаз.
– Поднимайся и иди в машину. Хватит уже и того, что всем стало известно о твоей зависимости, прекрати трепать матери нервы, – Николай Петрович едва заметным кивком показал на выход из здания аэровокзала. – Давай быстрее, у меня встреча через час.
– Нет. Я улетаю. И не нужно шантажа мамой, и так знаю, через что она прошла, – Алена машинально подобралась и встала, не отводя взгляда от лица отца. Парадокс, но они были настолько похожи и внешне, и характерами, что не могли мирно уживаться последние лет пять. Мама, как умела, пыталась это сгладить, но вставать на чью-либо сторону не могла – любимая дочурка и мужчина, которому посвятила большую часть жизни и до сих пор встречала с работы, независимо от того, в котором часу он вернулся.
– Вот и не усугубляй. Ты уже показала себя слабачкой. Быстро в машину!
Николай Петрович развернулся и направился к выходу, но через пару шагов притормозил, поняв, что за ним никто не идет. Алена так и осталась возле кресел, не собираясь возвращаться. И это было понятно и без слов.
– Я вычеркну тебя из наследников.
– Это твое право.
Ни одного из них не обманывали те несчастные пару метров, разделяющие отца и дочь. Потому что расстояние в данном случае измерялось совсем не линейкой.
– Ты ни дня не прожила одна.
– Значит, придется научиться, – девушка крепче стиснула исхудавшие пальцы на ручке сумки. – Прощай, пап.
Глядя на спину девочки, которую носил когда-то на плечах и называл своей принцессой, а она смеялась в ответ и говорила, что "сильно-сильно лубит папочку", Николай Петрович только сжал сильнее челюсти. И не знал, что ещё не раз раскается, не сказав то, о чем подумал.
"Я тоже люблю тебя, Аленка".
Настоящее время
– Нет, не дома, – Инна покосилась на Аленку, застывшую с каким-то отрешенным видом. Похоже, что это спокойствие и уравновешенность, которые проявляла подруга, все-таки не совсем отражали реалии бытия.
– Персик, я же просил, чтобы ты легла и отоспалась, – хоть голос был и недовольным, но девушка улыбнулась, слыша и легкое раздражение, и нежность. Если бы что-то другой попытался вот так даже не командовать, а… ладно – командовать, уже начала бы злиться. А на Сережку – не могла. Во всяком случае, долго.
– Сейчас приеду и лягу. Честно.
– Через полтора часа позвоню на домашний. И не нужно отговорок, что крепко спишь, не возьмешь трубку – приеду лично.
– Все поняла, выезжаю минут через тридцать. Целую, – Инна чмокнула в трубку.
– И я тебя, – у Тихонова вырвался почти страдальческий вздох то ли того, что домой попадет только к вечеру, то ли от непослушности любимой женщины, не желающей выполнять директивы.
Девушка, хмыкнув, спрятала смартфон в чехол и снова повернулась к притихшей Аленке.
– Может, все-таки поживешь пару дней в другом месте? Например, у моих родителей, они против не будут.
– Нет, – Герман встряхнулась, отгоняя неприятные воспоминания. – Я не уеду из своего дома. Ещё что-нибудь подсказать сможешь? Наверное, нужно понять, как именно смогли попасть в квартиру?
– А смысл? Это уже свершившийся факт, теперь нужно поменять замки, чтобы такое больше не повторилось. Но узнать, конечно, стоит… Не против, если я сегодня ещё немного подумаю, а потом скажу свои мысли по этому поводу?
– Конечно, нет, – Алена потянулась, чтобы обнять подругу. – Ты и так здорово помогла, спасибо.
– Почему тебе Женька не поверил? – Инна уже собиралась вставать с постели, но все равно не могла не задать этот вопрос. Она прекрасно видела, что брат относится к Герман не так, как к своим девицам. Хоть не часто его с ними и видела, но тут пары раз хватит, чтобы сделать вывод. А вот с Аленой… Даже слов подобрать не могла для описания. Не так, как с ней самой или мамой, но… Бережно, что ли.
– Ин, тут такое дело… – девушка замялась, не зная, как правильно сформулировать признание. По-хорошему, стоило давно уже все рассказать, но не хотелось рисковать дружбой. Хотя, насколько знала, Инна только на вид мягкая и нерешительная. А если уж ей что-то в голову стукнет, упрется рогом и проявит почти козье упрямство. – Дело в том, что Женька узнал кое-что из моего прошлого, ещё до приезда сюда. У меня во Владивостоке были определенные проблемы…
– Ты про наркозависимость? – Власова чуть наклонила голову к плечу, рассматривая Алену с какой-то настораживающей сосредоточенностью.
– Да. Подожди… А ты откуда знаешь?! Или он…
– Нет. Брат мне ничего не рассказывал. Ален, прости, пожалуйста, наверное, нужно было раньше об этом сказать. Когда ты мне помогла зимой, упомянула, что оказалось одна в чужом городе без денег… Вот мне и стало любопытно…
– Может, оно и к лучшему. Что именно узнала? – Герман расслабилась, снова откидываясь на подушки. Если уж она все это время знала, но относилась, как к сестре, значит, мир не так уж безнадежен.
– Ну, не скажу, что все, но многое, – Инка тоже немного успокоилась, не заметив недовольства на лице подруги. – О семье, кем ты была во Владивостоке. Знаешь, после исчезновения, некоторое время ходили слухи, что ты умерла. Вот там и упоминались кое-какие детали…
– Ты их проверила?
– Да. И нашла запись о пребывании Герман А.Н. в одной из наркологических клиник города.
– Глубоко копала, значит, – улыбка Алены получилась почти неприятной. – Отец постарался убрать все следы. Неблагополучная дочь портила его имидж прекрасного семьянина.
Они обе замолчали. Инне было стыдно, что подруга поймала её на таком неблаговидном поступке. Не очень-то приятно, когда о тебе тайком собирают информацию.
– И что ты теперь скажешь? – Алена пристально вглядывалась в немного растерянные и виноватые зеленые глаза.
– О чем именно?
– Ну, обо всей этой ситуации. Неужели не мелькнула мысль, что мне все привиделось под кайфом?
– Честно? Мелькнула. Знаешь, я в детстве, когда волновалась, грызла ногти. И сейчас, когда на душе неспокойно, руки так и тянутся. Но это не значит, что я их грызу. Черт, идиотский пример… Но я тебе верю. А Женька просто дурак, если делает выводы, основываясь только на твоем прошлом.
– Ин. Спасибо. Хоть ты и немного чокнутая, но лучшей подруги и пожелать нельзя, – пока Власова не успела ничего на это ответить, Алена крепко обняла её, искренне сожалея, что такие отношения невозможны с собственной сестрой.
– Хрен знает, что такое! – Сергей раздраженно отбросил мобильник, который тут же затерялся на просторах заваленного бумагами стола. – Ведь попросил же дома посидеть, нет, обязательно нужно куда-то удрать…
– Чего ты нервничаешь? – Женька вынырнул из состояния глубокой задумчивости и теперь с любопытством наблюдал за Тихоновым. – Ну, пошла по магазинам погулять, пусть проветрится. Вопрос с практикой утряс?
– С этим никаких проблем, мы её на работу берем, просто на неполный рабочий день, чтобы с учебой напрягов не было, – мужчина раздраженно потер лицо ладонями. – И ладно бы по магазинам – Инна с Аленой все утро по скайпу разговаривала, а теперь, похоже, у неё дома сидит.
– Так, а с этого места подробнее, – Власов перестал щелкать ручкой и сел в кресле прямо. – О чем они болтали – слышал?
– Нет, только монитор ноута видел. А что такое?
– Да у Алены фигня какая-то происходит… Строго между нами, лады? Она говорит, что к ней вчера в квартиру влезли.
– Обворовали? – теперь в тоне Сергея появилось сочувствие. Да уж, если подругу напугали, Инна теперь просидит у неё, пока не убедится, что та успокоилась.
– В том и дело, что ничего не тронули. И вообще непонятно – то ли было, то ли ей от усталости привиделось. Короче, ситуация такая. Я отвез её вчера домой, еду спокойно по своим делам. Тут она мне звонит, голос испуганный, и говорит, что у неё дверь квартиры открыта. Ну, понятное дело, разворачиваюсь и по газам. К тому времени, как приехал, Аленка уже стояла на улице, к себе не заходила, на площадке никого не видела. Дождались участкового, поднялись на третий, а там вообще чудеса – дверь закрыта на все замки, из квартиры ничего не пропало.
– Может, правда, показалось? – Тихонов заметно насторожился. Жизнь Инниных подруг его не особо волновала, но вот его девушка в стороне точно не останется, значит, ему придется контролировать глубину её погружения в чужие проблемы.
– Я вчера тоже так решил, даже обидел её, не подумав, – Женька недовольно поморщился, вспоминая свой промах. Особенно погано стало, когда перед глазами встало выражение Аленкиного лица, закатывающей рукава блузки. Дебил, блин. Ведь ни единого повода подозревать её в чем-то нехорошем нет, а так лажанул. – А сегодня… Не знаю, неспокойно как-то.
– Совесть проснулась?
– Где я, и где совесть… – Власов продолжал вертеть в пальцах несчастную ручку, обдумывая, как теперь извиниться перед подругой. – Вот и пытаюсь понять, если Алене не привиделось, то зачем её пугать?
– Ну, кто она такая, ты знаешь, может, дело связано с родней? – ситуация совсем перестала нравится и второму представителю сильной половины, но уже по другой причине. Запрещать что-либо Инне бесполезно, только поругаются, значит, придется незаметно и ненавязчиво курировать процесс, чтобы девушки не влезли, куда не следует.
– Не знаю. Но собираюсь это исправить, – Женька резко поднялся и потянулся всем телом. – Пойду нашего батюшку-самодержца прикрывать. Его снова журналисты хотят.
– Любвеобильные какие. Скажи, что он в отъезде, – Сергей уже успел погрузиться в свои документы.
– Обижаешь, что я, не найду, как лучше соврать? Достали борзописцы, блин… Лучше бы вон, посев яровых культур освещали, пристали, как кашель к курильщику.
– Сам ещё недавно был таким же. И вообще отвянь, у меня работы полно.
– Правильно, работай, тебе теперь мою сестру обеспечивать.
– Сгинь по-хорошему.
– Все, мне пора, – Инна застегнула замочек босоножек и удобнее перехватила выданный Аленкой материал для контрольной. – Если заметишь что-то подозрительное, сразу звони.
– Хорошо, договорились, – сама Герман уже тоже была при полном параде, затянутая в ненавистную белую блузку и узкие черные брючки. Припомнив вчерашнее ковыляние на каблуках, рабочие туфли она предусмотрительно спрятала в объемную сумку, а выходила в любимых, чуть растоптанных, но очень мягких и удобных балетках. – Спасибо, дорогая.
Пока девушки прощались, дверь соседней квартиры, как две капли воды похожая на Аленкину, раскрылась, пропуская на площадку симпатичного парня.
– Привет, – молодой человек обаятельно улыбнулся и кивнул замершим подругам. – Я ваш новый сосед, Руслан. Вы же из этой квартиры?
– Да, – Герман перестала настороженно изучать незнакомца и нехотя протянула ладонь, которую не пожали, а поцеловали. – Алена. Это Инна, моя подруга.
– Очень приятно, – Власова согнула ногу в колене, словно хотела сделать книксен, но потом передумала. И ручку облобызать не дала.
– Приятно познакомиться, – Руслан ещё сильнее растянул губы, тряхнул темной челкой, упавшей на левый глаз и направился к лестнице. – Хорошего дня, соседка и её подруга.
– А вдруг это он, – дождавшись, когда эхо шагов парня полностью затихло, Инна схватила Герман за руку.
– Хватит меня пугать, и без того страшно.
Алена и сама отнеслась к парню настороженно. То, что квартира напротив сдается, она, конечно, знала – прошлым летом там поселилась веселая компания выходцев из Средней Азии. Задорные восточные мотивы и гомон, как на стамбульском базаре, в любое время суток, соседей не особо радовали, потому скандалы были частыми, хотя и непродолжительными. Неизвестно, владел ли кто-то из этой гурьбы русским в достаточном объеме, но слово "полиция" знали все. К счастью, такое общежитие продолжалось до первого рейда борцов с нелегалами, потом все стихло.
Но этого темненького девушка видела впервые, что в сочетании с недавними событиями так и побуждало рассматривать всех незнакомых личностей, встреченных в подъезде, как потенциальных врагов.
– Нет, серьезно, – Инна бросила хмурый взгляд в сторону ни в чем не повинной двери. – Идеальное расположение. Симпатичный парень, одинокая девушка. Он придет к тебе ночью…
– …посмотрит на меня без макияжа и словит инфаркт. Ин, солнышко, не увлекайся.
– Не наговаривай, ты очень красивая.
Алена только закатила глаза и показала подруге на лестницу.
– Тебе скоро будут звонить, выяснять, в кроватке или по городу бегаешь. Шевели ножками.
– Бегу. Я на машине, тебя отвезти?
– Нет, тут недалеко, мне ещё нужно договориться относительно замков, – Герман прищурилась, выйдя из подъезда. – Черт, очки от солнца забыла.
– Держи, – Инна вынула из сумочки свои. – А то у тебя от недосыпа и так глаза красные, сейчас слезиться начнут.
– Спасибо. Чтоб я без тебя делала…
– То же, что и со мной, – Власова чмокнула её в щеку. – Только, пожалуйста, не пропадай, а то я волнуюсь.
– Договорились. Все, до вечера.
Спустя почти восемь часов Алена заходила в собственную квартиру, как советские войска в освобожденный Краков – вроде, и триумфально, но постоянно ожидая нападения, оттого, медленно и будучи настороже.
Но никто из-за угла не кинулся, да и сама дверь была заперта, причем, девушка утром схитрила, закрыв один из замков не на все обороты. Все осталось так, как и было в полдень, когда она собиралась по делам.
Как Герман и предвидела, в фирме, устанавливавшей ей дверь, оказался аншлаг, потому сменить замки смогут только завтра во второй половине дня. Конечно, все бы ничего, но не спать которую ночь подряд Алена тоже не могла, поэтому всерьез рассматривала предложение Инны переночевать у её родителей. С теть Тамарой она познакомилась совсем недавно, но женщина ей понравилась, а вот с Власовым-старшим пока лично не встречалась.
Но развить мысль она не успела.
Звонок в дверь прозвучал до того громко и неожиданно, что девушка уронила сумку, громыхнув всем её содержимым. И если до этого была надежда, на попытку затаиться и сделать вид, что тут никого нет, теперь она провалилась. Да и вообще, какого черта прятаться в собственном доме?!
Правда, после взгляда в глазок, желание встречать гостей сдохло полностью. И хотя вчерашняя острая и горькая обида на друга уже прошла, неприятный осадок остался. И убрать его будет очень трудно, это она знала точно.
– Ален, я знаю, что ты дома, открой, – голос, приглушенный стальной дверью, звучал тихо и далеко, но девушка только тяжело вздохнула и оперлась лбом о прохладное дерево. Он ведь упертый, может и весь вечер тут простоять. Потому повернула ключ, торчащий в замке.
– Привет…
Дальше Женька договорить ей не дал, сунув в руки странный скособоченный букет и мгновенно перебив.
– Ален, я дурак, можешь меня ударить. Даже ногой. Только туфли сначала сними, – добавил он, мельком посмотрев на её ступни, упакованные в обувь на угрожающего вида шпильке. – И я верю, что вчера тут кто-то был. Серьезно.
Герман же не знала, плакать тут или смеяться. Конечно, само извинение сильно отдавало детским садом и ударом пластмассовым совочком по голове, зато звучало искренне. Потому она решила пока перевести разговор на безопасную тему.
– Жень, а почему тюльпаны такие грязные? – цветы, и в самом деле, выглядели как-то не очень презентабельно. – И почему некоторые из них с корнями?
– Издержи производства.
– Ты их что – с клумбы спер?!
– Вообще-то да, – Власов чуть отвел её руку, сжимающую цветочки, чтобы все ещё капающая с них грязь не измазала Аленкину блузку. – Это не от жадности, просто цветочный за углом был закрыт, не стал возвращаться, а у вас в палисаднике их столько растет…
Вот теперь Аленка полностью ощутила весь ужас ситуации.
– Ты их у соседнего подъезда надергал?! Молись, чтобы бабуся, у которой под окном разбита клумба, этого не видела. Иначе хана и твоей машине, и нам с тобой, – девушка припомнила, как старушка, проявив несвойственную возрасту прыть, гоняла паренька, дерзнувшего сорвать там прошлым летом ромашку. – Ладно, проходи уже. Разувайся, я пока растениями займусь.
– Слушай, может, выбросим их, а? Я тебе другие подарю. Ещё лучше и красивее, – Женька только теперь рассмотрел, в каком плачевном состоянии находятся тюльпаны. Да уж, докатился, приволок мятые и грязные цветы…
– Нет уж. Мне эти нравятся, – Аленка попыталась спрятать улыбку, представив, как Власов, в дорогом костюме и при галстуке, лезет через ограду клумбы и предается вандализму. Сюрреализм, блин. – На первый раз прощаю.
И хотя сказано это было и вроде бы, мимоходом, но не понять, что первый раз окажется и последним, было предельно сложно.
– Я понял. Спасибо, – обняв девушку так, что та пискнула, Женька остался разуваться, а Герман – спасать недодушенные объятиями цветы.
– Ты есть хочешь? – она чуть повысила голос, чтобы перекричать шум воды.
– А когда я есть не хотел?
– Тоже правда, – закончив с отмыванием даров природы, Алена с сомнением посмотрела на обрезанные луковицы. – Жалко выбрасывать…
– В борщ покроши, – парень уже успел сунуться в холодильник. – А что у тебя за праздник?
– Это у меня утром был припадок хозяйственности, – установив вазу с похорошевшими тюльпанами посреди стола, она коршуном кинулась на продолжавшего инспекцию съестных запасов Женьку. – Ты чего с грязными рукам на кухню пришел?!
– Все, не ругайся, сейчас помою, – Власов скинул немного сковывающий движения пиджак, пристроив его на спинке стула, и с видимым наслаждением стащил галстук.
– Почему вы их так ненавидите? – Алена, поставившая разогревать тушеные овощи, кивнула на презрительно отброшенный аксессуар.
– Потому что чувствуешь себя, как в ошейнике. Во внутреннем кармане пиджака лежит лист бумаги, вытащи, – парень уже намыливал руки, когда вспомнил о втором "подарке".
– И что это такое? – перекинув через локоть его одежду, все ещё хранящую тепло тела хозяина, Алена развернула сложенную вчетверо бумажку. – Ты мне ещё и стихи написал?
– Круче. Это квартиры, которые сдаются в твоем подъезде. И их временные хозяева, – Женька расстегнул две верхние пуговицы рубашки и уселся напротив девушки, внимательно читающей данные. – Мы здесь были довольно долго, на глаза никто не попадался. Значит, оставались где-то тут. Через чердак уйти не могли, у вас там на двери прилеплена бумажка, ещё зимой кто-то из ТСЖ опечатал. Она целая, сам проверял. Стоять час на лестнице тоже чревато, какая-нибудь бдительная старушка обязательно заметит и спросит, к кому пришли.
– А лифт? Ведь, пока мы развлекались осмотром, вполне можно спуститься и спокойно уйти.
– Можно. Я вчера припарковался прямо напротив подъезда и, когда выскакивал из машины, забыл выключить фары, хорошо, что хоть аккумулятор не сел, – Власов с удовольствием размял немного затекшую шею, наблюдая за спокойными и уверенными движениями Алены, которая как раз доставала тарелки.
– И что?
– То, что у меня видеорегистратор настроен на включение при попадании движущегося объекта в поле зрения камеры. За тот час, что мы были у тебя, вышли семь человек. Все они жильцы дома, никого постороннего.
– Чеееерт… – Алена присела на край стула, задумчиво постучав по ножке стола тапком. – Зато хоть что-то… Ешь, а то остынет, – девушка кивнула на тарелку. – Но ведь снять жилье можно и неофициально.
– Ага, поэтому мы сначала посмотрим, вдруг, ты кому-то из постоянных жильцов неприветливо улыбнулась, и он обиделся. А потом будем методично перебирать всех остальных. Слушай, вкусно. Ты почему не ешь?
– Кушай на здоровье, – Герман все пыталась понять, что её настораживает, но никак не могла. – Аппетит пропал.
– Не дури, целый день пробегала, поешь нормально, – Женька поднялся, видя, что хозяйка не собирается к нему присоединяться, только невидяще таращится в угол, прижав к губам ложку. – Ещё одна худеющая на мою голову. Инка от диет звереет, будь умнее, – пока она не успела запротестовать, Власов отобрал ложку и сунул в руки тарелку с рагу. – Хотя, теперь сестре есть, кому мозг выдалбливать, одной проблемой меньше. Чего надумала?
– У меня тут появился новый сосед…
– Замечательный или так себе? – несмотря на насмешливый тон, сразу стало понятно, что он внимательно слушает и запоминает.
– Пока не знаю, – Алена хотела отставить ужин, но поймав предупреждающий взгляд друга, вздохнула и начала есть. – Увидела первый раз сегодня.
– Первое впечатление?
– Симпатичный, обаятельный парень. Ручки лез целовать.
– Тогда ему точно что-то нужно, – Женька нахмурился, думая, как бы корректно объяснить подруге, что таких вежливых в природе почти не осталось. И если встречаешь что-то похожее, нужно насторожиться.
– Может, он в меня с первого взгляда влюбился? – Алена почти возмутилась. Да, думать так совсем уж наивно, особенно в свете последних событий, но Власов что-то совсем уж опустил её, как женщину, ниже плинтуса. – Но ты прав, увы. Знаешь, что насторожило? Он знал, что живу здесь я, при этом, вроде бы, видел в первый раз.
– С чего ты взяла? – парень убрал грязную тарелку и кивнул девушке, чтобы та не забывала есть.
– Смотри, когда видишь двух человек, выходящих из квартиры, – Герман с трудом прожевала, чуть не подавившись, – и не знаешь, кто из них там живет, внимание машинально делится поровну, так?
– Угу, – решив не напрягать Алену, Женька сам встал заварить чай и теперь шарился по шкафчикам.
– А он смотрел на меня, когда задавал вопрос. Не смей выкидывать!
– Судя по запаху, он уже пропал, – Власов с сомнением заглянул в коробку. – И по виду – тоже.
– Это пуэр, он так выглядит и пахнет, – заметив, что опасность близкого знакомства с мусорным ведром любимому сорту чая уже не грозит, Алена вернулась к сосредоточенному ковырянию в овощах. – Так что скажешь?
– Что его все равно нужно выкинуть – чай не должен выглядеть так, как будто его пожевали, а потом выплюнули. А возвращаясь к соседу… Может, хозяева квартиры сказали, что напротив живет милая красивая барышня.
– Мимо. Но за комплимент спасибо.
– А почему мимо? – поставив чайник на место, Женька достал свою кружку и уселся напротив хозяйки кухни.
– Потому что они меня видели один раз – когда выселяли нелегалов из соседней квартиры. Я тогда была немного не в духе, – призналась девушка, припомнив подробности встречи. У неё как раз была сессия, и гости из солнечного – стана (принадлежность по виду она не определила), мешали готовиться к экзаменам. Потому, когда явившиеся по зову бдящих за соблюдением миграционного законодательства сотрудников соседи позвонили к Алене в дверь, последовавшее за этим эмоциональное общение оставило яркий след для всех участников. – Скорее, они бы ему сказали, что напротив живет злобная ведьма, к которой, пока она без намордника, лучше не подходить.
– Я смотрю, ты с соседями живешь в мире и согласии… Может, это они и вредят?
– Угу, а год что делали? Копили силы и подсчитывали моральный ущерб?
– Да, у нас так скоро весь дом будет ходить в подозреваемых. Тебе торт положить?
– Нет, не хочу.
– Вот и хорошо, мне больше достанется. Не может эта вся фигня быть связана с твоей семьей?
Алена тяжело вздохнула и мрачно уставилась в недра чашки, как будто хотела там утопиться.
– Не знаю. Ты-то откуда раскопал про мою семью?!
– А, значит, Инка тоже уже порылась… Ален, ты мою специальность помнишь? А теперь учти, что у сестренки появляется новая лучшая подруга. Неужели думаешь, не полюбопытствовал, кто ты и откуда?
Ей было даже немного непривычно видеть Женьку настолько серьезным. Обычно он не снимал маску оболтуса, потому, когда во взгляде и движениях проскакивало что-то от мужа, а не мальчика, это обескураживало.
– Все помню и понимаю, – пить чай расхотелось, поэтому девушка теперь развлекалась тем, что гоняла ложечкой маленький разлохматившийся листик заварки.
– Не может это быть как-то связано с наследством? – не хотелось лезть в не свои дела, но и разобраться с проблемами следовало, как можно скорее. Не нравилась ему эта озабоченная складочка между бровями Алены.
– Я исключена из списка наследников.
– Даже так… Причиной поделишься?
– Непреодолимые противоречия, – Герман ответила ему той самой профессиональной улыбкой, которую Женька терпеть не мог. – На принадлежащие мне акции семейного бизнеса у отца генеральная доверенность, так что, фактически, они не мои.
– А много акций?
– Пять процентов.
Женька присвистнул. Сама по себе цифра была, вроде, и не впечатляющей, но если вспомнить, что в состав предприятия, принадлежащего её отцу, входит компания по продаже леса и сеть автосалонов, причем не только на территории Дальнего Востока, но и на Европейской территории России…
– А папа всех детей так щедро одарил?
– Нет. Только меня. Несколько лет назад была реорганизация предприятия, юридически начинали с чистого листа. Естественно, отец не хотел, чтобы кто-то неугодный мог влиять на решения, а переписывать почти все на себя… Чревато – у некоторых госструктур могут возникнуть вопросы и претензии. А из детей совершеннолетней к тому моменту была только я.
– Понятно…
На самом деле, как раз ясности не было. Смысл пытаться сделать все сейчас, если акции все равно в руках её родителя?
– Так что, если все идет оттуда, то причин я не знаю, даже догадок никаких нет.
– А свадьба сестры? Не мог отец пообещать ей в качестве подарка долю акций?
– Через полгода после того, как уехала, я написала на него дарственную. Обратно она пришла разорванная, в том же конверте лежала генеральная доверенность. Если отцу нужны эти акции, он получит их уже завтра, – Алена сильно, так, что посуда на столе звякнула, а в вазе испуганно затряслись тюльпаны, оттолкнулась от столешницы и встала.
– Зачем? – Женька внимательно наблюдал за её движения, пытаясь понять мотивы её поступков. Пока почему-то не получалось – то ли мозгоправ из него аховый, то ли сама Алена поступала абсолютно нелогично. – Ты такая бессреберница, что готова все отдать? Не верю.
– Жень… – девушка набрала воздуха в грудь, чтобы что-то сказать, но на пару секунд замолчала, только резко, со свистом выдохнула. – Скажем так, ничего хорошего мне большие деньги не принесли. И без них вполне проживу.
– Можешь мне сказать одну вещь?
– Спрашивай, я подумаю, – блин, а ведь она могла поспорить, что знает, каким будет вопрос.
– Кто тебя подсадил на наркоту?
Не то, чтобы для Власова этот вопрос был принципиальным, но все-таки хотелось узнать. А узнав, не просто морду набить, а разнести до кровавой квашни, чтобы вместо лица осталось месиво.
Он не раз видел, что дурь делает с человеком, как от неё деградируют, но не мог связать эти картинки и Алену. Она же, действительно, сильный человечек, таких трудно заставить делать что-то против их воли.
– Никто. Потому что подсадить можно, только если человек связан по рукам и ногам, а ему насильно вводят наркотик, пока не появится зависимость. Все остальное – собственная глупость и безволие. И неумение вовремя остановиться, – она отвернулась, не желая смотреть сейчас на друга. Потому что было стыдно за то, какой изнеженной идиоткой была. Думала, что все делается для неё и ради неё.
– Извини, не хотел расстроить, – видимо, не совсем уж Женька был безнадежен, как психолог, хватило ума понять – сейчас к ней лучше не подходить. Но и оставлять одну он её тоже не собирался. – Точно не хочешь пожить пока в другом месте?
– Не знаю, – Герман пожала плечами, благодарная за смену темы, но поворачиваться не спешила.
– Ясно. Тогда устраивай койко-место, я ночую у тебя.
– На кой черт? – Алена сразу забыла про недовольство и приступ самоедства и повернулась к Власову. – Мне утром сменят замки, пока дверь подопру чем-нибудь.
– Ерундой не страдай. И сама отоспишься, и я дергаться не буду. Только дай какой-нибудь матрас, а то на полу спать жестко.
Герман в некотором обалдении уставилась на друга. Да, у них легкие, доверительные отношения, но ночевать вместе, хоть и в разных комнатах, ещё не приходилось.
А ведь это, действительно, решение. Почему-то, только подумав, что этот рыжий насмешливый гаденыш будет дрыхнуть за стенкой, стало гораздо спокойнее и как-то теплее. Все-таки, дружеская поддержка дорого стоит. Конечно, сама Алена предпочла бы переночевать с Инной, но это, во-первых, чревато – если кто-то решит наведаться под покровом ночи, что они, две слабые девушки, сделают? А, во-вторых, никто Власову не отпустит, Сергей и днем-то неохотно делится её вниманием с другими, а уж про, чтобы она осталась у кого-то спать, и вовсе речи не могло быть. Наверное, все никак не мог поверить, что время, когда она была за сотни километров, уже закончилось.
– Хорошо, сейчас вытащу матрас из кладовки и дам постельное белье, – девушка полезла в хранилище всего, что не удалось распихать по шкафам. – Жень, не подумай, что я неблагодарная, но у тебя же своя жизнь, неужели нет планов на вечер?
– Ну, могу же я уделить время подруге, – парень помог ей затолкать обратно на верхнюю полку упаковку с искусственной елкой, которая, того и гляди, грозила с размаху погладить Алену по темечку. – Так что не переживай.
