Текст книги "Мострал: место действия Иреос (СИ)"

Автор книги: Анна Шилкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Глава 14 Бой

Гела помрачнела еще больше, остальные выглядели озадаченными.

Как по волшебству на только что чистом и голубом вечернем небе за каких-то несколько секунд собрались тучи и поднялся сильный предгрозовой ветер. «Началось!», – промелькнуло у меня в голове.

Я увидел, как Гела взмахнула рукой, открывая переход. Увидел, как она переглянулась с Митом. Как Мит подхватил все рюкзаки.

– Ромуль, давай! – рявкнула она мне, казалось, прямо в ухо.

Я тут же собрал волю в лапу и рявкнул детям:

– Все в переход! Немедленно!

Дети повиновались и слаженно рванули следом за Митом в рамку перехода, в который виднелась такая знакомая кухня.

Я заходил последним и слышал, как Гела прорычала:

– Выполняй свою часть сделки с моим сыном.

Переход схлопнулся.

Мы все ошалело мотали головами, стоя на кухне.

– Так… – начал я, но потерял мысль. – Мит, – я задумался, в каком порядке лучше действовать. – У тебя есть связь с твоими? – он утвердительно кивнул. – Отлично. Выдергивай всех сюда. Девочкам скажи, пусть зовут братьев. Марку сообщи, ты должен его помнить, – Мит снова кивнул. – Скажи, пусть воспользуется договором: у нас тут хуже, чем военное положение. Тера, отведи детей в тренировочный зал, активируй защиту и заставь отрабатывать что-нибудь, что б никуда не лезли.

Я раздал распоряжения так, как это, по-моему, сделала бы Гела. Сам же я влез в ее рюкзак и вытащил на свет толстенную папку с отчетами.

– Мит, ты можешь из того шкафа достать ремни и привязать ко мне папку, – я ткнул лапой в нужном направлении.

Мит молча все выполнил, и я побежал в Университет.

По дороге я, кажется, встретил всех знакомых. И, наверняка, все они сочли меня хамом, по двум причинам: мне было катастрофически не до них, и я был один, без Гелы.

Я, помогая себе Магией, бежал по городу с небывалой скоростью для своих относительно коротких лап.

Только сейчас до меня дошло, что Магии во мне больше, чем бывало в лучшие дни – аж шерсть искрится. Это было странно.

Где-то на грани сознания мелькнула мысль о Гелате.

Что с ней сейчас?

В горестных думах я влетел во двор Университета и застыл посередине столбом.

Я не знал, где Ректор сейчас, и в Университете ли он вообще. Решив начать проверку с очевидного: его кабинета, я опрометью кинулся к Административной Башне, где находились личные кабинеты всех Преподавателей и архивы.

– Ректора Коментиля нет на месте. Что-то ему передать? – скучающим тоном сообщила мне молоденькая девочка-секретарь.

Где же почтенная леди Васория? Она бы быстро помогла его найти.

Я молча развернулся и побежал в третью башню – к лаборатории. Там его тоже не оказалось, но Преподаватель Орус сказал, что Ректор ушел каких-то десять минут назад покушать.

Я полетел в столовую в надежде, что он не решил пойти в какой-нибудь из великого множества кабаков и ресторанов в городе.

– Вы разминулись, – сообщила тощая дама в окошко раздачи. – Ректор забрал свой обед и ушел кушать к себе.

Я решил, что в кабинете застал бы его за обедом и побежал в жилую башню, к его комнате.

Там домовушка сообщила, что Ректор уже покушал и ушел. И она не знает куда – он же ей не докладывается. Видимо на моей морде отразилась такая гамма чувств, что домовушка, на мгновение замерев, пискляво сообщила, что Ректор вернулся в лабораторию.

Я снова побежал на верхушку третьей башни и, наконец-то, увидел столь вожделенное лицо Ректора, который, кстати говоря, спускался куда-то по лестнице.

– Ректор Коментиль! – хрипло выкрикнул я. – У нас угроза масштаба больше чем государственного… – Я осекся, осознав, что, в сущности, толком и не знаю, с чем конкретно мы столкнулись.

– Что случилось, Ромуль? – поднял Коментиль бровь.

– Гела велела передать вам отчеты и ответить на все ваши вопросы, – отдышаться бы, а он разговаривает еще со мной.

– Пойдем читать, – помрачнев, ответил Ректор, открывая в свой кабинет дверь, которая появилась на лестнице прямо посредине стены.

Наверное, очень хорошо иметь армию домовушек в подчинении…

Мы устроились в кабинете.

Ректор любезно предложил мне воды в блюдце. Я ее вылакал, показалось, одним глотком.

Коментиль, тем временем, углубился в чтение. Примерно час я сидел и ждал, а он внимательно читал каждую страницу каждого отчета. Утешало то, что Гела писала очень аккуратно и понятно, а Ректор читал очень быстро. Когда Ректор закончил – он внимательно посмотрел на меня, потом сосредоточил взгляд в пустоту.

Я уже хотел, было, его окликнуть: чего он сидит и думает?!

Гела там, возможно, при смерти, а он тут думает!

– Значит так… – начал, было, Ректор, но снова замолчал.

Я начал подпрыгивать на стуле, когда в окно постучался вестник. Ректор его впустил, и вестник подлетел ко мне. Я ударил по нему лапой: Марк сообщал, что они в сборе и ждут меня.

– Ректор Коментиль, там прибыли братья девочек, сами девочки и Слуги Нити, – сообщил я.

– Отлично. Идем.

Я поднялся и направился к двери, но Ректор деликатно кашлянул. Я обернулся и уперся взглядом в пространственный переход, который вел прямо к нашей калитке.

– Я решил не напрягать ваши охранные заклинания, – пояснил свои действия Ректор.

Я влетел в рамку перехода, Ректор неспешно прошел за мной.

На кухне сидел военный совет: Ориана и Ламина сидели в обнимку; прямо за ними стояли Кори и Эра; на столе восседали кошки Кейна и Дория; с другой стороны стола сидел брат Гелы – Марк, тревожно смотревший на Ору и Лэм; брат Лэм – Ройс; названный брат Оры (которого она обрела в приюте еще до Школы и знакомства с Гелой и Лэм) – Икен.

Икен обучался в Керомате, пока его не выкупили родители Гелаты для охраны одного из своих служащих, занимавшего высокий пост. Правда этот выбор был обусловлен бесконечными просьбами Гелы и Оры. Больше – Оры.

– Наши родители в ярости, – сообщил Марк. – Особенно усердствует бабушка.

Я ужаснулся: старшая леди Карцера была очень сильным и неприлично хорошо обученным Магом. Там, где Гела могла вымести пространство под чистый лист силой – леди Адель за тот же промежуток времени уничтожала необходимое хитростью.

Леди Адель за время своего главенствования в семье «натворила» немало дел: заключила договор с Ведьмами Шессола; заручилась поддержкой нескольких кланов наследственных вампиров (то есть разумных существ, которые никак не перекликаются со сказками, которыми пугают детей); получила безоговорочную защиту всех фей, окружающих поместье, и соответствующей нечисти; создала огромную торгово-политическую сеть на континенте, вынудив большинство Великих Родов (не в стране, а на континенте), либо сотрудничать с Карцера, либо подчиняться; практически лично предотвратила дворцовый переворот после смерти предыдущего короля и посадила на трон его сына.

Она – одна из самых влиятельных людей королевства и одна из самых сильных Магичек (чтобы пересчитать Магов сильнее – хватит пальцев одной руки).

В общем, если леди Адель Карцера «особенно усердствует» в своей ярости – у тех темных, что засели в Эмиральс – огромные проблемы.

– Что будем делать? – дрожащим голосом спросила Ора.

– Я изучил отчеты. Вы, девушки, будете делать не там, а здесь. Вам предстоит лечить людей и животных, которые пострадают там.

– И Ведьм, – подсказал Марк. – Я уже вызвал Шессола, – пояснил он в ответ на недоуменные взгляды присутствующих.

– Мы, спасибо, сами, – раздался голос с потолка. – Дайте войти, пока мы не пошли сразу к месту действия.

Ора махнула рукой.

Ведьма материализовалась прямо на кухне. Вообще, красиво: легкий доспех слегка искрится от Магии, очень длинные медные волосы самопроизвольно изгибаются (очевидно, тоже напитанные Магией), в руках копье, в глазах огонь…

В общем, любой мужик, увидев, влюбится бесповоротно, один раз и до самой Грани.

– Наши отряды ждут команды. Для начала мы выдвинули боевые семерки и дюжины, а так же – лекарские тройки. Две таких тройки и одну дюжину мы бы разместили здесь у вас.

– Отлично, – Марк ненадолго задумался. – Под лечебницу используем соответствующую башню Университета.

– Эм… – подал голос Ройс. – Я в кармане нашел пробирку, – он потряс записывающую жидкость в ней.

Ора поставила на середину стола миску, и Ройс вылил жидкость туда. Над миской тут же появилось мутное изображение…

…Мы с Гелой сидим в кресле в тот вечер, когда она изучала боевые приемы некромантов и ведем диалог: «Не могу находиться рядом с некромантом такой силы, если мне нечего ему противопоставить. – Когда тебе нечего кому-то противопоставить, ты замораживаешь ему сердце. Что в этот раз не так? – Я не хочу его убивать!»…

Картинка была… Будто подсмотренная снизу. И она продолжалась:

– Они предназначены друг другу. И их встреча – тоже предрешена, – лепетал маленький человечек, стоявший к нам лицом над растворяющейся лужицей записывающей жидкости. – Как же вы не понимаете! Она жизнь – он посмертие! Как бы она не ненавидела его сейчас, но лишь вопрос времени, когда все переменится. Вы недооцениваете силу родственной души! – под конец лепет перерос в визг.

– Знаешь, почему ты до сих пор жив, ничтожество? – вопросил знакомый голос, но человечек молчал. – Потому что не закончил разработку. У тебя неделя. Потом я найду другого…

Картинка пропала, жидкость начала испаряться.

Все молчали. Я думал. Марк бесился.

Речь, несомненно, о Гелате и Ценоте. И, судя по тому, что происходит, маленький человечек был прав. Первые полгода нашего с Гелой общения она так поносила Ценоту, что икалось ему, наверное, круглосуточно. Потом обида истерлась, и после новой встречи Гелата старательно не давала старым чувствам вспыхнуть. Она расценивала Ценоту, как новое знакомство, а мы с Терой следовали ее примеру. Остальные такого отношения не разделяли, но с Гелой не спорили.

Родственные души, значит? Интересно, Ценоту тоже отметил кто-то из Богов?

– Кто подкидывает пробирки? – наконец спросил Мит.

– Какая разница? Мы знаем, что тому, кто засел в Эмиральс, нужен не просто Ценота, а Ценота вместе с Гелой, – резко ответил я.

– С чего ты взял, что речь именно о них? – тихо спросил Икен.

Меня всегда немного пугал его голос: тихий и вкрадчивый. Как у дознавателя.

Но я ответил:

– Ты знаешь много Магов близких к Геле по силе? – Икен мотнул головой. – И я не знаю. А еще я не знаю никого, кто настолько фанатично относится к выбранной профессии, как относится Ценота. Все в Университете прочат ему великое будущее.

– Господин Райхотт действительно проявляет редкие способности к некромантии, – добавил Ректор. – Я даже задумывался о том, чтобы поставить ему в пару Гелату для курсовой в этом году. Получилось бы что-то очень необычное, – Ректор мечтательно прищурился.

Мы еще немного помолчали.

Пока молчали, к Ректору прилетел вестник. Он аккуратно его принял и возвестил:

– Королевская гвардия готова. Башню лекарей тоже подготовили. Остался последний вопрос: как мы собираемся действовать.

Голос подала Ведьма:

– Мы откроем туда портал. Сами. Мало кто смотрит те слои магического фона, которые мы обычно затрагиваем, так что это самый тихий вариант.

– Как долго вы сможете его держать? Сколько народу сможет перейти? – скептически поинтересовался Марк.

– На несколько тысяч наших хватает, – в тон ему парировала Ведьма. – Если ваши не будут лезть беспорядочной толпой – восемь-девять тысяч мы без проблем перебросим.

– Ромуль, давай координаты и привязки.

– Выгрузимся в лесу, в часе пути от города, – на меня уставились непонимающие глаза всех присутствующих. – Нас слишком много. И каждый подтягивает силы. Около семи тысяч воинов. Представляете, сколько будет шума?

– Кот прав, – задумчиво кивнула Ведьма. – Первыми пойдут наши отряды, и – сразу в город. За ними несколько ваших. Формируйте отряды из лучших, и отряды смешанные: Маги с воинами и лекарями.

– Если будет нужно, добросим регулярную армию частями, – согласился Ректор. – На том и порешим. На сборы пятнадцать минут. Ориана, Ламина, вы остаетесь здесь. Ламина в Университет – руководить лечением тяжелораненых. Если успешно справитесь – освобожу от курсовой, – весомо добавил Ректор. Ламина посмотрела на него как на душевнобольного: будто нужна дополнительная мотивация. – Ориана, вы будете принимать во дворе Университета раненых и распределять их. Справитесь – автомат по взаимодействию в экстренных случаях. Ромуль, пойдешь с Марком. Вы двое видели обновленную ауру Гелаты и быстрее найдете ее там.

Дальше я не слушал.

Сам не зная зачем, я, выйдя из кухни, пошел в наши с Гелой комнаты. Наверное, это как перед прыжком в холодную воду: надо подготовиться.

В комнате было чисто и уютно, будто мы ушли пару часов назад. На прикроватной тумбочке лежала всякая мелочь, которую Гелата никогда не использовала в повседневной жизни, но упорно хранила именно здесь. Выбивался из ряда мелочей только клочок бумаги, исписанный мелким почерком.

Я подошел ближе – какие-то расчеты. Я вперил пустой взгляд в эти расчеты и вспомнил, что видел подобные у Гелы в конспектах.

Это был расчет массированного воздействия для большой территории, только с изменениями, которые должны были исключить несколько квадратных метров. На лекции нам рассказывали, как просто воздействовать разными методами, а Гела, видимо, пыталась найти способ, как исключить небольшой пяточек пространства.

Расчеты, наверное, не были верными, и прямо под ними Гела приписала: «Не работает!».

Я еще раз вдохнул воздух тихой и мирной жизни, наполненный учебой, проказами и вкусным дореном, который можно запивать молоком в неограниченных количествах.

Я хвостом чувствовал – вот-вот все необратимо изменится.

А что, если я прав, и Гела почти загнала себя?

С первого истощения в первые же минуты «практики» мы толком так и не отдохнули. Гела, по сути, за все это время ни разу полноценно не восстановила сил. По большому счету, сейчас лишнее магическое усилие повлечет за собой необратимые и, возможно, фатальные изменения…

За мной зашел Марк.

– Идем.

Мы вышли из комнаты.

Я чувствовал себя опустошенным, хотя понимал: не время. Сейчас мне нужно быть предельно собранным. Я нужен ей.

Настало время вернуть должок.

* * *

Ведьма (не та, что пришла к нам представителем) открыла нам рамку, и мы вывалились прямо посреди городской площади. Правда, нашего появления там, уверен, никто не заметил.

Вокруг носились люди (и нелюди), все кричали, животные (не разумные) шумели и пытались убежать, но этого им не позволяли заборы, цепи и веревки.

Мимо нас слаженно пробежала Ведьминская Дюжина.

Мы, казалось, попали в самую гущу, ан, нет.

Я уловил возмущения магического фона далеко не сразу, но все же уловил: Гела использовала мощнейшие заклятья где-то там, в замке. Марк тоже, видимо, поймал след сестры и побежал туда. Я, не особо раздумывая, взлетел ему на шею: все равно не угонюсь, а я – мелкий, того гляди наступят.

Должен сказать, Агата не обманула, когда обещала обеспечить возможность попасть в замок без шума и пыли.

А действительно, чего шуметь, если нет, ни пыли, ни стен, ни защитных заклятий?

В замковый двор мы попали совершенно беспрепятственно – будто по полю прошли. Только широкая темная полоса на земле говорила, что здесь все же была достаточно мощная каменная стена.

Когда мы подошли к ближайшей башне, мы не обнаружили там дверь. В стене зиял проход, будто дверь аккуратненько сняли с петель и прислонили где-то рядышком. Но ее нигде не наблюдалось. Я не особо заморачивался этим вопросом.

Вверх по лестнице я прокатился на Марке, но понял, что мы двигаемся не в ту сторону и соскочил с его плеча.

Я полетел (почти буквально) обратно на улицу в другую башню, чтобы увидеть, как по двору вышагивают стройные ряды каких-то существ, чем-то напоминающих вортов, но более приземистые и какие-то квадратные.

Эти существа двигались прямо в открытую рамку перехода, в отражении которой я видел Столицу. Я решил просочиться мимо них, и как только повернулся – увидел еще несколько рамок, в которые заходили такие же воины. В других рамках я видел другие самые крупные города страны, включая наш Радитор.

Тут я понял, что просто так с этим не справиться, и наскоро слепил вестника Ректору. Потом подумал и слепил еще одного, уже аккуратнее, для леди Адель Карцера. Эти двое умнейшие и влиятельнейшие люди королевства. Если они не придумают, что с этим делать – мы пропали.

Затем, на ходу читая молитвы всем Богам, включая Виту, я вдоль стеночки стал пробираться к другой части двора.

Стоило мне обогнуть башню, из которой я недавно вышел, как я понял, что все намного хуже, чем мне показалось на первый взгляд: по всей территории двора были открыты рамки. И в каждую рамку заходили странные воины. И в этих рамках были видны совсем другие города. И совсем не нашего континента. Я различил Намер, Урай и Орвенар. Но, уверен, что ни одна столица не была обделена вниманием.

Я слепил еще два вестника и отправил их в полет.

Как я успел заметить, воинам я был безынтересен, потому я решил рискнуть и побежал прямо через двор, у них под ногами, надеясь, что оказался прав и существа магического происхождения, то есть, созданы и запрограммированы для конкретных целей.

Пока я пересекал двор, никто не обратил на меня внимания и, впервые в жизни, я радовался тому, что я такой маленький.

На другом конце двора Магия клубилась и собиралась вихрями. И не было никакой необходимости перестраивать зрение на магическое, чтобы ее увидеть.

Я был уверен, что Гела где-то там. И тот факт, что в воздухе витал аромат некромантских заклятий, только усиливал это мнение.

В интересующую меня часть замка тоже был свободный проход – без двери.

Я остановился прямо за входом. Предчувствие вело меня вниз, но вихри уходили наверх. Решив доверять инстинктам (животное я, в конце концов, или нет), я пошел вниз.

Спускался я удивительно долго, будто не на несколько метров в подвал, а на добрый десяток этажей.

Когда за спиной уже не было слышно шума на улице, а вокруг стало очень холодно, невзирая на разгар лета, я вышел в зал.

Высокие стены из крупного камня, земляной пол, ни одного даже самого мелкого окошечка, все скудное освещение дают три магических светильника под самым потолком.

К стенам на высоте полуметра были прикованы существа разных рас, а в самом центре комнаты стоял алтарный камень. Непохожий на жертвенный, скорее, что-то вроде процедурного. На него залезать я побоялся, поэтому присел неподалеку и стал наблюдать.

Я не мог толком понять, что мне не нравится, и откровенно трусил просто пойти и освободить висевших там несчастных.

Мои напряженные раздумья (минут через пятнадцать) прервало открытие перехода прямо в этот зал, хотя, хвост даю на отсечение, он находился в слепом пятне. То есть сюда нельзя открыть пространственный переход – Магия не позволит. Обычно в таких местах строят тюрьмы и пыточные камеры.

Так вот, из рамки, которая сама по себе не добавила мне душевного равновесия, вывалились наши дети в полном составе во главе с Морелом.

Я ошалело взирал на компанию, собираясь устроить им разнос и отправить домой, но дети даже не глянули не меня. Вышли, огляделись, понюхали, Ритен кивнула каким-то своим мыслям, Балу гулко чихнул. Именно этот чих вывел из ступора многих висевших на стене и меня заодно.

– Ритен, можешь что-нибудь? – поинтересовался Морел.

– С чертежом.

– По местам! – скомандовал маленький волкодлак и, подавая пример, куда-то пошел.

В результате их перемещений я оказался примерно посередине между всеми детьми.

Морел дал новую команду, и в зубах у детей появились серебряные прутики. Такими же Гелата когда-то (кажется, в прошлой жизни) готовила чертеж вокруг башни.

По новой команде Морела наши неугомонные дети пришли в движение и синхронно побежали вперед, вырисовывая чертеж.

Через пару минут, увидев, что сижу посередине неизвестного мне чертежа, я поспешил убраться оттуда, стараясь не нарушить линий.

К тому моменту, когда я, наконец, выбрался, Ритен, наоборот, забралась внутрь. Она села в какой-то ей одной понятной точке и стала что-то тявкать, на своем волкодлачьем.

Я молча на все это смотрел. Вообще, последние полчаса я как-то удивительно немногословен…

Ритен закончила тявкать в этой точке и резво перепрыгнула в следующую, затем – в следующую и так, пока не вернулась к началу.

Когда она совсем выпрыгнула из чертежа – тот слабо засветился, и я, наконец, понял, что мне было не так в этой комнате: в слепом пятне не может быть зачарованных камней или других предметов, только Магия, как первородная сила, которую никуда не применить даже самым сильным Магам. А тут на уши ощутимо давила установленная на стены защита.

Но это противоречит законам Магии!..

Ритен использует какой-то чрезвычайно сложный чертеж, который и в одиночку не начертить, а с партнерами и подавно – кто-нибудь да облажается. Только наши уникальные волкодлаки, Дети Варсаи, смогли бы такое сделать. И прорвать пространство в слепое пятно. Хотя, возможно, Магия сама их провела, они же черпают из нее информацию, возможно, и как пройти в слепое пятно они там же узнали.

В тех точках чертежа, где Ритен тявкала, вспучивалась земля, сгущался воздух, конденсировалась вода из воздуха, пролетали искры и кружили магические вихри.

Я с ужасом осознал, что тот, кто все это устроил, заточил в этот пол элементалей, и теперь ему точно не прожить долго – они убьют его в наказание и в назидание другим.

Мы с детьми дождались, пока все выберутся.

Только я хотел отрыть рот, как элементаль от Магии повернулся к Ритен и поклонился ей.

– Чего ты хочешь за спасение наших жизней, дитя?

– Будьте свободны, – важно ответила Ритен, и бывшие пленники растворились в неизвестном направлении.

Если бы я был Ритен – я не смог бы так просто их отпустить. Элементаль, который обязан тебе жизнью – это существенно ценнее джинна, ценнее любого другого самого магического существа, ценнее…

Круче заполучить только Фею!

Чертеж окончательно потух, а я, наконец, решил обратить свое внимание на тех, кто висел на стенах. Сейчас они все уже пришли в сознание, но, видимо, были слишком слабы для того, чтобы говорить или просить опустить их.

Ритен слепила вестника и отправила его.

Я не стал интересоваться кому, а Лэй недобро смотрел на алтарный камень.

– Морел, можно? – тихо спросил он.

Морел кивнул, и прямо над головой Лэя материализовалась крупненькая такая шаровая молния.

Лэй, не задумываясь, отпустил снаряд в полет. Алтарный камень от соприкосновения с молнией разлетелся буквально в крошку. Вот стоял приличного такого размера камень, а вот на его месте – горсточка пыли.

В комнате сразу стало легче дышать, а некоторые пленники задвигались.

Я только хотел, было, подойти к одному из них, как Арен и Стип одновременно выдохнули:

– Папа…

– Наконец-то…

Остальные обернулись, а я осмысливал происходящее: какой к демонам «папа», если они сами рассказывали, что деревенские убили обоих родителей?

Когда я решил все же посмотреть, кого ж дети опознали как папу, то с удивлением обнаружил Ценоту.

Узнать его было трудно: избитый; кожа – там, где нет крови (то есть на небольшом количестве очень маленьких участков) – землистая; глаза запали; под ними темные круги, и не понятно: синяки это или просто круги под глазами.

Он единственный не пытался сделать никаких движений (хотя я уверен, что он тоже слышал про папу), висел мешком на цепях и даже не понимал головы.

Смотреть на него в таком виде было страшно, и если раньше где-то в глубине моей кошачьей души еще и таилась обида – теперь она исчезла.

Я опрометью кинулся к нему, дети за мной, а Ценота все еще не шевелился.

Остальные пленники наблюдали за нами со своих мест, но не вмешивались и не просили снять их, хотя, думаю, очень этого хотели.

Те же Арен и Стип одновременно взлетели к стене и вместе с куском стены выбили оковы, которыми крепили Ценоту, а Ритен сразу подхватила его на полотно, которое отрабатывала столько дней.

Ценота был бережно уложен на пол, рядом с ним остался Балу, который с мученическим видом предоставил вновь обретенному «папе» (аж коробит) хвост в качестве подушки.

Арен и Стип снова и снова прыгали на стену, они с кусками камней выворачивали оковы, а Ритен и позже подключившийся Морел укладывали пленников на полотна. Затем к ним подходил Лэй и вкрадчиво говорил каждому: «Ты должен быть спокоен, осталось совсем немного…».

Напуганные от изменения положения тела, от прилагающихся к этому болевых ощущений, существа, уже собиравшиеся начать говорить или паниковать (или еще что-то, не менее продуктивное), тут же расслаблялись и замирали на полотнах, которые Ритен, уже не ходившая с ребятами, просто держала.

Я заметил, что держать сразу одиннадцать полотен одновременно ей тяжело, но вполне выполнимо. Это приятно – все-таки я принимал самое непосредственное участие в обучении.

Я продолжал с довольно глупым выражением на морде сидеть посреди этого балагана и наблюдать за слаженными действиями детей.

Не знаю, сколько прошло времени, но дети успели снять со стен всех, и теперь Морел и Ритен сидели спина к спине и старательно поддерживали полотна, сопя от напряжения.

Я незаметно подлил сил во все полотна, чтобы детям было полегче, но помощь свою предлагать не стал. В конце концов, они уже несколько раз демонстрировали, что они слаженная команда, и что родители многому их научили. И когда мы втроем принялись учить их обращению с Магией, это наложилось на хорошую базу, полученную ранее.

Балу продолжал сидеть рядом с Ценотой. К нему присоединился Лэй и вливал в юношу по капле силу.

Арен, Стип и Рисп ходили между снятыми со стен людьми и осматривали их. Когда они закончили, то стали просить Ритен и Морела устроить их несколько иначе: тяжелораненым – расширить полотна, чтобы как бы укрыться ими и положить их ближе ко входу; остальных разложить дальше по степени тяжести состояния.

К моменту, когда дети закончили, к нам в подвал спустились целители и лекари. Много. Две Ведьминские тройки, несколько групп из нашего университета и много кошек и некрупных псов.

Работа пошла веселее, а Балу по-прежнему сидел около Ценоты и грустно смотрел на происходящее. Целителей не подпускал, но никому не сказал ни слова.

– Ты чего? Они ему помогут, – подошел я.

– Ему поможет мама. У них умения не хватит. И силы, – безапелляционно заявили он мне.

– У вашей мамы не так много умения в целительском искусстве – не задавалась целью, – начал издалека я. – Вот Ламина могла бы помочь. Она очень хороший целитель.

– Нет. Мама.

Интересно все же, на что дети ориентировались, когда назвали Гелу мамой, а Ценоту – папой?

Я решил разбираться потом, а сейчас все же найти Гелу.

Перепоручив заботы о детях одной из ведьм, я двинул наверх. На улице все переходы уже закрылись, ни одного воина тут не было.

Было тихо и пустынно…

Я принюхался в поисках Гелы. Ничего. Перестроил зрение. Вот же она: в какой-то башне.

До места я добрался быстро.

В самой башне меня ждала узкая винтовая лестница с множеством запертых дверей. Почти под крышей обнаружилась открытая дверь, и я аккуратно сунул туда свой нос, предварительно прикрывшись отводом глаз.

За дверью обнаружилась моя Гела, целая и невредимая. Она вела беседу с мужчиной. Чуть ниже ее, лысый, крупноватая, крепко сбитая фигура, затянутая в черную мантию. Длинные пальцы, невыразительное лицо.

Помещение оказалось довольно большим и просторным, обставленное в холодных тонах и аскетизме.

– И ты надеялся, что я просто дамся тебе в руки? Какая тебе выгода с этого? Вечное рабство? – вкрадчиво говорила Гела.

– Какое же рабство. Взамен я получу полный контроль над Магией нашего мира, – теперь я знал, как выглядит обладатель голоса с записей. – Это же прекрасно, правда? Мои воины уже во всех столицах мира, даже тех, о существовании которых я и не догадывался. А я пока могу приступить к получению своей выгоды. Сейчас приведут твоего некроманта, вы умрете в один день, а я обрету Магию… – он сделал короткую паузу. – Все счастливы.

Я старался не дышать, чтобы не выдать себя. Надеялся только, что Гела почувствовала меня и знает, что помощь прибыла.

– С этим у тебя проблемка, – тонко улыбнулась Гела.

Ответом ей было озадаченное сопение.

Я почувствовал, что вокруг меня скапливается чудовищное количество Магии, и не абы какой, а чистейшей Магии жизни. Я снова, как и в тот день, когда Вита лично пришла спасать Гелу, ощутил запах жизни во всех ее проявлениях, в меня влилось столько энергии, сколько я мог уместить и еще немножко.

Гелу подняло этой энергией в воздух, примерно, на локоть над полом, волосы растеклись, будто она в воде, руки тоже поняло в воздух.

– Я – Есть – Магия… – потусторонним голосом раздельно сообщила Гела.

Она резко свела руки перед собой, и последнее, что я смог увидеть из этого своего положения, это было…

Все тело Гелаты начало сиять ослепляющим белым светом, а потом меня резко подняло в воздух.

* * *

Поднимался вверх я довольно долго, я видел, как из той башни, где была Гела и этот хмырь, поднялся столп такого же белого света, как он набрал силу и начал ровным кругом рассеиваться по округе.

Когда я поднялся настолько высоко, что вокруг поплыли облака – меня резко потянуло вниз, но не в направлении башни, а куда-то направо.

Уже в полете (читай, падении) я осознал: это не мою кошачью тушку так подбросило, это мое сознание отделилось от тела, и видел я этот поток только поэтому.

Меня «всосало» в мое тельце, я заметил суетящихся вокруг моей персоны девочек и понял, что меня перенесли обратно в Радитор.

Вокруг было темно. Хоть глаз выколи. Я, судя по ощущениям, сидел. На ковре. Темнота казалась живой и чувствующей – стоило мне шевельнуть хвостом, как прямо перед глазами замелькали образы: раз – Гела вытянула руки ладонями друг к другу; два – опускает запрокинутую до этого голову и открывает глаза, из которых бьет все тот же белый свет; три – «главный злодей» в ужасе смотрит на нее; четыре – вспышка. Сознание отключилось.

В следующий раз, сознание включилось в этой же темноте, которая на этот раз показала кадры из всех столиц мира: те самые приземистые воины осыпались пеплом, и откуда-то я точно знал, что осыпались они именно тогда, когда Гелата сделала…

А что, собственно, она сделала?

Как отмеченная Богами, она могла сделать практически что угодно – ей было даровано право на любую наглость по отношению к смертным и гипотетически бессмертным существам.

Раздумья на риторические темы снова прервались моим выпадением из реальности.

И таким образом я отключался и включался еще несколько раз.

Видел, как яростно сражалась Агата, и как после сражения она прикрывала собой от Ректора маленькую девочку, в которой узнал дочь королевского советника.

Мне показали, как девочки работали с больными и ранеными, которых оказалось намного больше, чем я думал. В замке Эмиральс была и самая обычная человеческо-магическая охрана, которую я не заметил, потому что сражение с ней велось, в основном, в прилегающем городе и с другой стороны замка.