Текст книги "Мострал: место действия Иреос (СИ)"

Автор книги: Анна Шилкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Глава 16 Наследство и наследие

После казни прошла уже неделя.

Мы очень медленно, но приходили в себя. Ценота и Рик все это время не появлялись, хотя Ценота не так давно избавился от навязчивого внимания лекарей.

Сегодня утром лакей сообщил, что леди Адель изволила видеть нас в полдень в главной гостиной.

В указанное время все – кто нынче обретался в доме – собрались в указанной комнате и стали ждать.

Ровно в полдень в комнате открылась рамка перехода, из которой выплыла Адель. Сегодня она была затянута в черное платье с жестким корсетом и струящейся юбкой.

– Детишки, – начала Миледи. – Прежде всего, я предупреждаю вас о том, что все, что вы сейчас услышите, является совершенно секретной информацией. Ее разглашение без личного письменного либо материального разрешения его королевского величества Микория будет являться государственной изменой и караться казнью путем повешения, – она повертела у нас перед носами печаткой с королевским гербом.

Адель сделала паузу, давая нам время впечатлиться.

Мы впечатлились и молча ожидали продолжения. Сказанное только что этой еще совсем не старой, но чрезвычайно мудрой женщиной на недолгий срок выдернет нас из пелены печали. Это не могло не радовать.

– Я знаю, что Сангий кое-что уже успел вам рассказать, но это не может уложиться в ваших головах в единую картину. С вашего позволения, я вам помогу собрать мозаику, – судя по любезности, сквозившей в тоне Адель, можно было не сомневаться – нас ждет целая прорва разнообразных неприятных известий. – Начнем с того, что мы нашли, где все это время прятался Валис Эйм. Он жил в одном из городков Ловоса под видом нищего в доме бродяг. И там же, в подполе находился сундук, защищенный достаточно хорошо для такого ничтожество как он, и отвратительно плохо – для любого хорошо образованного Мага. Так вот, в том сундуке была обнаружена многолетняя переписка и масса документов. Среди них была целая пачка официальных сообщений двухлетней давности для всех величеств Солнечного Края и Сертийской Долины об исчезновении ее высочества Дирны, кронпринцессы Восточной Сертии.

– В смысле, двухлетней? – невежливо перебил я.

Миледи даже бровью не повела.

– В прямом смысле, Ромуль. Согласно этим сообщениям Дирна пропала через трое суток после того, как была заключена договоренность о помолвке между Дирной и его высочеством Виторием, кронпринцем Иреоса.

– А все всполошились: «Пропала! Тревога!», – а девочка просто замуж не хотела за этого идиота, – пошутила Тера.

– В том-то и дело, Тера, что Дирна была готова идти уже за любого идиота, лишь бы выбраться из пустыни. Так вот, мы подняли королевские архивы и нашли сообщение, которое дошло до нас: нас просили отложить помолвку до прохождения Дирной обряда, полагающегося любой особе королевской крови по достижении ею девятнадцати лет. Даже бастарды проходят этот обряд – это правда, проблема лишь в том, что для его прохождения нужен только служитель храма Всеобщего Бога, причем, не обязательно в самом храме. Уж не знаю каким образом, но Валису удалось надуть с этими сообщениями всех. С этого момента встает на свое место и тот факт, что спустя полтора года местное величество послало призыв о помощи уже магическим способом, а не обычным. Такое сообщение не подделаешь, – Адель немного помолчала. – Дальше. Принцесса признана мертвой только потому, что за два года ее следов никто так и не обнаружил. Но есть загвоздка: Магия не признает ее мертвой. Камень в ее диадеме продолжает сиять, и пока он не потухнет – его хозяйка считается живой. Это не афишируется, но я лично видела камень, и он действительно утверждает, что царевна (у них же цари, точно) жива.

– А как камень связан с Дирной? – задала вопрос Ритен.

– При ее рождении на камень наложили заклятье, закрепили его кровью и вставили его в платиновую диадему, – разъяснила Адель.

– То есть камень нельзя обмануть из-за платины, так? – заинтересовался Лэй.

Адель кивнула.

– Нам нужна эта диадема, – безапелляционно заявила Ритен и тут же смешалась от собственной наглости.

Мое сердце пропустило удар: на моей памяти Адель Карцера подобного тона никому не прощала, но та лишь склонила голову в немом вопросе.

– Ну… Если диадему нельзя обмануть, а камень связан кровью с ее обладательницей, то ее можно найти. Трудоемко, но действенно… – Ритен смутилась еще больше.

– Я посмотрю, что можно сделать, – кивнула Адель, а у меня внутри все отмерло – пронесло. – Итак, теперь мы знаем, что царевна жива. Виторий, кстати, ходит мрачнее тучи все то время, что Дирна считается безвременно погибшей. Кроме этих украденных писем – как я уже говорила – была найдена переписка. Там много всего интересного, но нас интересует то, что вторая сторона переписки предположительно из Солнечного Края. Хотя бумага использовалась и не наша (ни в одном из королевств такой не делают), но чернила были из секрета каракатицы, а такие есть везде, где есть выход к морю, но ряд особенностей письма говорит о том, что автор писем уроженец местных краев.

– Мы уже знаем. Это ваш помощник, леди Адель, – решил сократить эту часть я.

– Я знаю, что вы знаете, – зло ответила миледи.

В этот момент перед ней заплясал вестник. Леди Карцера открыла его, прочла и скрылась, не проронив ни слова.

– Вот и заполнили картину произошедшего… – мрачно ухмыльнулась Ора.

Она, вообще-то говоря, в последнее время стала удивительно жесткой, даже жестокой, и не упускала возможности поглумиться над кем-нибудь.

* * *

Через три часа на тумбочке в комнате Гелы появился бархатный футляр.

На нем нашлась записка: «Делайте, что хотели!». Без подписи, на обычном клочке бумаги. Я позвал всех, кто был в доме. Открывать футляр пришлось Миту, как единственному, кто может не бояться большей части проклятий и защитных плетений.

Как только Ритен получила под нос диадему из футляра, она неуловимо изменилась.

Так же менялась Гелата, когда перед ней стоял сложная, но разрешимая задача…

Какое-то время Ритен просто смотрела на диадему, обнюхала ее, потом опасливо тронула лапкой. Потом, видимо, выяснив все, что хотела, потребовала вынуть камень из оправы. Только я собрался открыть рот, как Ора с помощью крохотной искорки вывернула камень с его законного места.

Нашему внимаю предстал чистый янтарь из каких-то водных пород. Ровный эллипсоидный камень довольно интенсивно светился рыжим цветом.

Ритен обошла камень, не прикасаясь к нему. Понюхала и тронула лапкой. Потом уселась рядом и, шумно сопя, стала плести какое-то заклятье.

Все, что я смог разобрать в ее плетении – это то, что заклятье из поисковой группы, и то, что оно заберет крайне много энергии. Поэтому я, особо не размышляя, залез под кровать и вытащил заначенный «на всякий случай» накопительный камень, один из которых Гела когда-то (выпросила-то у отца она несколько) спрятала в своей комнате. Причем, спрятала так, чтобы я тоже мог без эксцессов его взять.

Камень перекочевал к лапам Ритен, она даже глаз не скосила.

Плетение она закончила через сорок минут, что вообще необычайно долго для любого типа заклятий любого уровня сложности. Получилось красиво, как сложное кружево умелой мастерицы, и я оказался прав: реализация такого плетения требует неприлично много энергии.

– Морел, давай, – тихонько произнесла она, но в гробовой тишине ее было слышно так, будто она орала в мегафон.

Морел сел с другой стороны от камня и опустил на него уже готовое плетение.

Подчиняясь ему, из камня вылетел ярко-красный огонек, и камень тут же перестал светиться.

Вытащили кровь, на которой крепилось заклятье, да не просто так, а вместе с самим наложенным заклятьем таким образом, чтобы вложенная капля крови оставалась информативной.

Это сильно. Мне до этого еще как от Астрономической башни до небес.

Огонек поднялся к готовому плетению и замер посередине, как я теперь увидел – занял свое место.

Само плетение в туже секунду начало очень медленно приобретать красный цвет.

Минут через десять его напитали силой, осталось только активировать. Накопитель улетел на «Ура», как и весь резерв Ритен и Морела. Даже Мит немного пожертвовал.

Ритен послала слабый-слабый магический импульс, который активировал плетение.

Из сформированного кружева сразу вытянулось множество зеленых цвета молодой листвы лучей, которые скользнули куда-то за пределы комнаты и дома, а может – и страны.

– Теперь ждем. Лучи будут отсекаться и гаснуть, пока не останется один. Или два. Или столько, на какое количество частей разделили ее тело, при этом сохраняя в нем жизнь, – мрачно пошутил (или не пошутил?) Морел.

– Когда останется последняя нить, пойдем по ней. Нет, дядя Ромуль, – ответила на мой только зародившийся вопрос Ритен. – Порталом нельзя. Только немагические методы.

– Подготовьте предмет, на который мы закрепим заклятье на время его использования, – попросил в пространство Лэй.

Эра тут же извлекла прозрачную сферу из-за пазухи.

– Вулканический хрусталь подойдет? – невинно хлопая ресницами, уточнила она.

Ого!

У нас на континенте это очень дорогой материал, за неимением вулкана удовлетворяющего условиям его закаливания.

– Безусловно. Когда мы закончим, камень снова станет пригоден для артефактов, – с видом академика кивнул Лэй.

Хоть я и знал теперь, что дети уже довольно-таки взрослые, но я все равно не мог к этому привыкнуть. Я понимаю прекрасно, что это связано с тем, что мы нашли их, когда их тела из-за магического истощения уменьшились в размерах в несколько раз, но это не облегчало моих привычек.

Все двуногие устроили поудобнее на пушистом ковре, который так нежно любила Гела. Я залез на кровать, и все остальные звери вскоре тоже ко мне присоединились.

Как-то так уж получилось, что мы совсем не обсуждали случившееся между собой. Я даже не рассказывал им, что видел – они обо всем узнали из отчета, который получили после того, как я пришел в себя.

Через час я понял, что это мероприятие затянется очень надолго. Через два – захотел есть. Через три – в желудке у Оры тоже забурчало, и она трогательно покраснела.

– Может, пойдем поедим? Не думаю, что заклинание закончит поиск до утра, – Скептически глядя на количество оставшихся лучей, предложила Тера.

– Да, идем, – встрепенулся Рисп.

Мы всей толпой спустились вниз, где нас, как оказалось, ждали.

Внизу в столовой сидел помощник Адель с кипой документов в руках, рядом с ним стояло несколько внушительных сундуков и ларей.

Мы начали переглядываться.

– Я так и думал, что кушать вы захотите раньше, – с улыбкой сказал нам Мирак.

Мы расселись, слуга начала быстро, но без суеты расставлять приборы и посуду.

– Подавай, как только будет готово, – сразу попросил Балу.

Вообще-то, Балу на кухне очень любили: ел он много, практически все и в силу характера всегда давал честную оценку. Так что, многие новые блюда сперва многократно оттачивались на нем.

– Чем мы можем помочь тебе, Мирак? – спросил я.

– Скорее, наоборот. Во-первых, леди Адель просила сообщить вам, что завтра состоится церемония прощания. Горожане устроили ее. Не спрашивай, – ответил он на мой недоуменный взгляд. – А, во-вторых, мне передали завещание Гелаты, – он недвусмысленно покосился на свою поклажу.

– Итак, Ора. Гелата велела передать письмо и завещала тебе это, – Мирак встал и пошел к Оре.

В пустую тарелку лег конверт, на который Ора уставилась вмиг потяжелевшим взглядом.

Мирак откинул крышку с одного из сундуков, а Ора встала, прямая как меч, и подошла к наследству.

– Полное собрание описания магических зверей, – прошептала она.

Правда, в помещении было так тихо, что слышно было бы и комариный писк.

– Да, абсолютно все издания, начиная с первого, написанного до Войны Богов. Это те самые издания, Ора, и следующим автором будешь ты.

Ора рухнула на колени перед этим сундуком. Она не разрыдалась, нет. Все выглядело гораздо хуже: она просто молча плакала. Не кричала, не ругалась, не всхлипывала, но я отчетливо видел стекающие по щекам слезы. Гелата знала, что Ора мечтает продолжить это древнейшее издание, но тома были разбросаны по континенту.

Я заметил недоумевающие взгляды детей.

– Каждый том составлен новым автором. Эти книги – достаточно мощные артефакты. Начать писать следующую может только тот, у кого они находятся все вместе, а собираются они только у очень увлеченных натур, вроде нашей Оры. Только, обычно у этих натур уходит вся жизнь на сборы, – мой голос предательски дрогнул, но я постарался взять себя в лапы. – А после смерти последнего автора снова разлетаются по континенту, пока не появится на свет следующий гениальный зоолог или животный целитель.

В моей голове ярко вспыхнуло зимнее утро, когда Гелата нашла в конюшне первый том, который оказался у нас. И как она уговаривала артефакт немного подождать, пока она разыщет все остальные книги, чтобы преподнести их Оре к окончанию Университета.

В горле появился предательский комок, а усы поникли…

Только сейчас я понял, что все это время никто из нас до конца не верил в смерь Гелаты и толком ее не оплакивал. Мы все были подавлены, но не верили в истинность произошедшего. И вот сейчас получили самые наглядные доказательства.

Справа от Оры сидел Мит и настороженно поглядывал на помощника леди Адель.

– Ерамитерел, – Мирак опустил конверт в его тарелку и поставил рядом небольшой ларец.

Мит медленно поднял крышку.

– Кольцо Етары, – в ступоре произнес Мит. – Не может быть.

Может, я присутствовал при его призыве. Гелата две ночи не спала, пытаясь правильную пекту построить. Чтобы не взывать к артефактной сущности кольца, а перенести его из любого места как обычный предмет.

Эти разработки я передал Ректору в день своего возвращения домой. Новое слово в пространственной Магии: если точно знаешь, как выглядит нужный предмет – можешь перенести его из любой точки мира. Правда, это подходит только для очень уникальных вещей, но…

– Ламина, – следующей справа была она.

Вручив положенный конверт, Мирак взял большой сверток и достаточно большой ларец. Скорее, небольшой сундук, если честно.

Самый адекватно соображающий Кори помог развернуть сверток.

Это оказались полноценные атласы, нарисованные лично Гелатой вручную. Анатомический и магический. Людей, эльфов, гномов, орков, гоблинов, вампиров и Ведьм. Женщины и мужчины отдельно. По четыре анатомических: кости и суставы, мышцы и сосуды, нервы, на каждый пол каждого вида разумных двуногих. И по три магических: потоки для Магов до вхождения в силу, потоки для не одаренных до появления первого ребенка, потоки женщин во время беременности. И отдельно: малыши на всех этапах развития, как внутри, в маме, так и снаружи.

В процессе создания каждого атласа Гелата доставала всех знакомых целителей всех возрастов и степени обученности. Четыре года почти непрерывной работы. Это тоже был подарок к окончанию Университета. Всего должно было быть сто пятнадцать точных и правильных изображений на вешейском шелке арбитовыми красками, выполненными вручную Магом Жизни. То есть такой атлас не мог порваться, выцвести или сгореть. Его невозможно было украсть. Его можно было только передать по наследству.

В сундуке обнаружились компоненты для работы: травы, камни, корни, даже безоары и цельный кусочек рога единорога, которые уже несколько столетий не показывались людям. Достать такие было очень непросто, и я уверен, что Гелата не потревожила ни пылинки в семейных запасниках.

– Далее, Ромуль.

Мирак открыл самый большой сундук, к которому меня перенес все тот же Кори, когда понял, что я не в состоянии сдвинуться с места.

В сундуке было пусто, но от него веяло такой знакомой Магией.

В груди больно защемило…

– Это убежище. Оно настроено только на тебя. Письмо внутри, – тихо прокомментировал Мирак. И уже громко сказал всем. – К сожалению, оставшуюся часть завещания я должен прочитать перед всей семьей и прочими заинтересованными лицами. Все ждут.

Открылась рамка пространственного перехода, куда мы как-то автоматически прошли.

Нас разместили в первом ряду, там, где обычно сидят ближайшие родственники. Происходило все в малом зале приемов, где с трудом разместилась «вся семья и прочие заинтересованные лица».

Я заметил рыжую голову Агаты, осунувшегося Ценоту (он не был изможденным, как там, в подземелье, но был вымотан, а на висках засеребрилась проседь), Рика с красными глазами и их маму. Еще здесь был Ректор Коментиль и несколько Преподавателей из Университета.

Мирак забрался на постамент и громко, четко и внятно принялся зачитывать с листа.

– Я, Гелата Дария Карцера, тень и защитник своего рода, студент Радиторского Университета Магических искусств, находясь в здравом уме и трезвой памяти, прошу не оплакивать мою смерть. Празднуйте мою жизнь, я старалась быть хорошим человеком, – Мирак сделал паузу. – Своим приемным детям – Морелу, Ритен, Балу, Лэю, Риспу, Арену и Стипу – я завещаю свой большой дом в Рашуде, со всеми прилегающими территориями и имуществом, а также – дом в Лекарте, на побережье Постонского моря. Надеюсь, он даст вам надежный кров. Опекунство над ними до момента их совершеннолетия я прошу передать Ромулю. Завещаю Ректору Университета Магических Искусств Радитора Сангию Ватуру Коментилю позаботиться о достойном образовании для моих приемных детей, которое должно соответствовать их способностям и наклонностям, – в зале послышались шепотки. Кто-то был поражен тем, что какая-то девчонка приказывает самому Ректору, а кто-то был недоволен промедлениями или потерей дома. – Кроме того, я заклинаю любого представителя рода Карцера: если кто-то из вас попытается заставить детей служить на благо рода против их воли – бродить вам вечно вдоль Грани в поисках покоя. Соответствующий ритуал давно проведен, – снова пауза у Мирака. – Ромулю – моему верному спутнику – я завещаю все мои и наши совместные разработки. Он может распоряжаться ими так, как посчитает нужным, не оглядываясь ни на чьи мнения или пожелания. Кроме того, Ромуль получает лесной охотничий домик, подаренный мне Марком в день поступления в Университет, – я удивился, думал, что Гела вернет его Марку, да и зачем мне жилье. – При условии, что он никогда не откажет в помощи и приюте тем, кто постучится в его дверь в момент нужды, – вот в этом я не сомневался. В больших домах прислуга была обучена этому, и это было условием приема на работу, так что оговаривать такой момент в завещании не имело смысла, а вот охотничий домик не имел постоянного штата прислуги, там все должен знать и уметь хозяин дома. – Ламина Лейор и Ориана Серт получают мою долю в капитале семьи Карцера. Получат они ее в виде клиники, строительство которой начнется в день, когда они получат дипломы и продлиться пять лет. За это короткое время они должны будут подобрать персонал, продумать детали и получить необходимый опыт, все подробности есть в контракте, который будет им выдан на следующий день после моих похорон. Главное надлежит озвучить в ходе зачитывания завещания: клиника будет обслуживать любых живых существ, двуногих и четвероногих, одаренных и нет. В отделении Ламины будет учреждена стипендия Аликор, в отделении Орианы – стипендия Диеры. На эти стипендии клиника сможет выучить в Радиторском Университете – и только там – самородков, которые не смогут самостоятельно оплатить учебу. Подробные условия изложены в контракте. Марк Герьон Карцера получает все мои артефакты, за исключением тиары, перешедшей ко мне в день становления Магии. Тиару получает Ценота Райхотт с тем, чтобы когда-нибудь передать ее своей дочери в день становления ее Магии. Обо всех свойствах тиары расскажет Марк. Кроме того, Ценота получает мои наборы для ритуальной работы и все содержимое всех моих лабораторий в том виде, в каком они остались в день моей смерти, исключая непосредственно теоретические выкладки к разработкам. Рик Райхотт получает коня, которого я воспитывала для работы на кладбищах Валааса. Он уже достаточно взрослый, его пора ставить под седло. Обязую конюхов из его конюшни помочь Рику в нелегком деле обучения коня…

Ропот в зале стал ощутимо громче: практически все, что имела Гела, она раздала своим близким. Остались сравнительно небольшие сбережения, которые она откладывала с зарплаты при работе на практиках и в городе. Собственно, и все…

– …Счет, открытый на мое имя в Гномьем Банке, я завещаю матери Ценоты и Рика, с условием, что на них она проведет ремонт в своем доме и создаст себе, наконец, кабинет, где она сможет шить свою одежду, и комнату, где ее клиенты смогут примерить и купить понравившееся. Завещаю ей исполнить свою мечту. Велике Шессола я завещаю принять в ее ветвь рода нового члена и тем самым вернуть мне должок. Агата Элерверд с этого дня становиться Агатой Шессола, она должна быть обучена как Ведьма, сообразно ее способностям…

Мирак на этом закончил, а может, взял очередную паузу.

Я не выдержал и оглянулся.

Ценота стоял белее смерти, Рик потерянно смотрел перед собой, а по щекам их матери текли слезы, ее мелко трясло. Мало удивительного: она не знала Гелу. И скорее всего, понятия не имела, что именно Гела когда-то давно уложила Рика в постель с кучей травм и переломов. Но она знала, что Гелата вытащила Ценоту практически с жертвенника и вернула его к жизни, возможно, ценой собственной. А еще именно она дала ей возможность осуществить свою мечту. Ценота когда-то рассказывал нам о том, что его мать прекрасно шьет, но не имеет места, где могла бы делать это профессионально, и материалов для этого. Теперь имеет.

– И, наконец, Леди Адель Эвирике Карцера я завещаю поменьше совать нос не в свое дело, – смутившись, закончил чтение Мирак.

Как только он это произнес – в зале поднялся гвалт. Все были шокированы, по разным причинам, конечно, но, тем не менее, вполне единодушно.

Мит под шумок открыл небольшую рамку, куда мы все быстро сбежали. Открыл он ее в гостиную, где – когда мы расселись – обнаружили семью Райхотт.

– Не мог же я их бросить, – пояснил Мит.

Все расселись, аппетит у всех пропал. Слуга принес горячего вина (многих колотила дрожь), совсем легких закусок и письма, которые мы так и оставили в столовой, когда отправились в резиденцию Карцера.

Первым вскрыл свое письмо Мит. Какое-то время вчитывался в него, а затем прочел вслух.

– Мит, это письмо не только тебе, но и всем твоим коллегам по цеху. Я хочу, чтобы ты понимал, с чем мы столкнулись на территориях Эмиральс, и объяснил это другим. Некто заключил сделку с демонами, которые веками считались мифом. Это сильнейшие демоны в своем мире, и именно поэтому Магия Жизни не пропускает их к нам. Пока что я не знаю, кто это именно, но уверена, что вскоре выясню и это. Обычно, они обещают контроль над Магией, взамен на открытый проход к живым. Энергия живых душ – деликатес в его уровне измерения, ты, наверняка, и без меня это знаешь, – я слушал Мита и краем глаза заметил, что Дория пересела к матери Ценоты и Рика. И даже дала себя погладить, а в ответ на такую нехитрую ласку тихонько замурчала, что немного расслабило лицо женщины. – Чтобы открыть проход нужно несколько задавить Магию Жизни во всем мире. Этого легко добиться массовыми смертями. Я почти уверена, что в замке Эмиральс мы найдем каких-нибудь зомби или умертвий, или еще чего в этом роде – для этого и нужны некроманты. Правильное объединение насильно забранной Магии позволяет творить настолько ужасные вещи, что их обычно даже в хроники не записывают. Я знаю, как мне остановить это, но мне нужен будет непосредственный контакт и, вероятнее всего, или это, или то, что я собираюсь сделать, потом, меня убьет. Нужно объясни своим коллегам, что я принудительно восстановила течение потоков на огромной территории, и вам придется совмещать их с потоками на тех землях, куда я не дотянулась. Это важно, очень, ты и сам должен понимать насколько. Ты был мне хорошим другом и товарищем. Спасибо тебе.

С надеждой на то, что все же смогу рассказать тебе все лично и с подробностями.

Гелата.

Мит закончил, и Дети Богов – все трое – стали очень задумчивыми, а потом исчезли.

Кейна подошла ко мне и накрыла своим хвостом мой жестом молчаливой поддержки.

А мне внезапно захотелось лечь перед ней, чтобы она могла побыть немного сильной и смелой – достойной Гелаты – вместо меня. Хотя бы чуть-чуть.

Ламина дрожащими руками вскрыла свой конверт и принялась читать. Уже через минуту она начала обильно орошать бумагу своими слезами. Она в два больших глотка допила свое вино и все же нашла в себе силы прочесть послание всем.

– Лэм, не вздумай топить дом Оры слезами. Это не красиво, ты все-таки в гостях. Вы, двое – мне как сестры, поэтому я хотела исполнить ваши мечты. Тот подарок, что ты получила, мы с Ромулем делали вручную, я хотела подарить тебе его к выпуску. Идея клиники (ты уже должна быть в курсе, я велела утащить вас на чтение завещания сразу после личного вручения) принадлежит моей матери, но она мне понравилась. Ты уникальна, и дело, которому ты посвятишь свою жизнь тоже должно быть уникальным. Не закрывайся в себе, ты хороша именно такой, какой я тебя знаю: в вечном поиске и вечной учебе. Не горюй о моей смерти, празднуй мою жизнь…

Под конец голос Ламины сорвался, последние слова она сдавлено прошептала и слезы с новой силой потекли по щекам.

Меня тоже ждал конверт, и я не представлял, смогу ли я прочесть содержание письма вслух. Пока в моей голове вяло шевелилась эта мысль, слуга поставил передо мной миску с молоком. Судя по запаху, туда добавили изрядное количество какой-то алкогольной настойки. В жизни не напивался (нет, один раз было!), наверное, пора начинать…

– Ора, не дай Ламине залить твой дом слезами, – безо всякой подготовки дрожащим голосом начала Ора. – Я знаю, вам всем будет странно из-за моего отсутствия, но не предавайся унынию. Ты прошла через многое, справилась со всем, и теперь справишься. Похоже, теперь тебе придется быть мной. Настал твой черед продолжать описание магических зверей, я собрала их по континенту. Уверена, ты сможешь выбраться и в другие части света, и твой том станет первым, который будет содержать описание не только наших животных. Береги себя и иди за своей мечтой, я сделала для этого все, что могла. Не оплакивай мою смерть, отпразднуй, как следует, мою жизнь…

Ора сложила письмо, вложила его в конверт, положила конверт на колени и уставилась в пространство перед собой.

Мне стало совсем тошно, потому что – я уверен – в моем письме тоже какие-то похожие ободряющие слова.

Я молча спрыгнул с кресла, где сидели мы с Кейной, и пошел в сторону убежища. Никто ничего не сказал, никто не попытался меня остановить. Лишь слуга двинулся следом, подхватив две миски – с едой и «алкогольным молоком». Я не стал ничего говорить.

Сундук нашелся там же, в столовой. Только подойдя к нему, я понял, что не знаю, как его активировать.

– Приложите нос к этой выемке, – видя мою заминку, бесстрастно подсказал слуга.

А я ведь даже имени его не знаю, хотя мы столько лет живем под одной крышей.

– Ромуль, стой. Там дети нашли принцессу, – неслышно подошла Тера.

– Пусть сами разбираются, – глухо ответил я. – Помоги им.

Тера молча ушла.

Я, игнорируя покусывания совести, сделал, что сказано.

Как только мой нос коснулся прохладной выемки – часть стенки с тихим щелчком отъехала в сторону, открывая проход. Слуга с тем же невозмутимым лицом просунул туда обе миски и удалился, а я решился войти внутрь.

Внутри оказалась небольшая уютная комнатка, как я люблю.

Здесь была большая мягкая подстилка, низкий столик – где сейчас и стояли миски – и маленький ларец, в котором Гела хранила свои письменные принадлежности.

На подстилке лежали два конверта. На одном из них было написано: «Инструкция», второй подписан не был. Я решил начать именно с инструкции, даже не знаю почему.

Повинуясь моему приказу, подкрепленному магическим импульсом, конверт раскрылся, и оттуда выплыл лист, на котором аккуратным убористым почерком Гелы было написано:

«Это моя самая лучшая разработка. Это убежище поможет тебе в любой ситуации. Я создала его так, чтобы при входе сюда считывалось твое настроение, и обстановка была наиболее подходящей. То есть, если во время битвы тебе понадобиться оружие – убежище создаст его. Правда, созданное держится не больше пары часов, но и это может спасти жизнь. Все остальное тут не созданное, а разложенное по пространственным карманам. Хочешь есть – будет кухня, хочешь пить – водопад (с ним пришлось повозиться), хочешь в туалет, а на улицу не выйти – будет ящик с песком. Убежище можно уменьшить, можно вызвать нужную обстановку сознательно. Тут есть карман с книгами. Ты должен мысленно представить, как входишь в дверной проем и попадаешь в комнату, наполненную книгами, и убежище приведет тебя туда. Так с ним можно общаться – образами. В «библиотеке» есть книга с подробным описанием возможностей, недоработок и ошибок (может, ты придумаешь, как их исправить), и книга со всеми этапами разработки – на всякий случай. Оно настроено на тебя, и любой, кто попытается проникнуть сюда без твоего согласия, сообразно своим целям – будет задержан или убит. Пользуйся и развивай…».

На этом инструкция заканчивалась. Я понял примерно половину и решил, что разберусь потом.

Вылакав примерно половину приправленного молока, я все же решился вскрыть второй конверт. К тому моменту меня уже малость развезло, и стало чуть менее мерзко.

«Ромуль, ты знаешь, я очень тебя люблю. Ты стал самым близким существом для меня. Если тебе передали этот конверт, значит, я где-то напортачила, и теперь меня с вами нет. Ты, наверняка, уже в курсе – я просила не оплакивать мою смерть. Правда, не надо. Я ведь постаралась немного скрасить твою тоску. Пожалуйста, не запирайся в одиночестве в лесной глуши, хоть я и оставила тебе охотничий домик. Позаботься о детях, научи Ритен владеть Силами. Если она попала под волну, которую я собираюсь создать (а я не сомневаюсь, что все дети под нее попали), то ей очень нужна будет помощь – ее резерв сильно вырастет. Если я почувствую ее там, в Эмиральс, я отдам часть своей работы ей, Магия подскажет что делать, и именно этот опыт «растянет» ее резерв. Но не это важно. Важно то, что теперь, когда меня нет, многое поменяется. Но я верю, что ты справишься. Оставь свои сомнения, Ромуль, и помни, такие как мы с тобой способны на все. На все, что угодно…».

Далее следовала размашистая подпись Гелаты, которая совершенно не соответствовала ее мелкому и убористому почерку.

Письмо нисколько не облегчило моих размышлений, но я довольно скоро понял, что вымотался и наконец-то отдался сну.