Текст книги "Дар Солнца (СИ)"

Автор книги: Анна Шилай

XVI

Когда я открыл дверь, друг практически ввалился в квартиру, чудом избежав столкновения с косяком. Я подхватил его и поставил более-менее ровно.

– Ты, блядь, откуда такой?! – тихо, но грозно спросил я, вцепившись в его куртку и встряхнув.

– Я… я был на работе, – заплетающимся языком произнес Влад.

Усадив его на табурет, удачно подвернувшийся у выхода из гостиной, я закрыл двери и уже более решительно повернулся к другу.

– Это ты такой с работы едешь?

– Да… ик. С бывшей работы.

– Не удивительно, что с бывшей.

Куртка на Владе была застегнута абы как, наружу торчала майка, полузаправленная в джинсы и вся в пятнах. Серьезно – таким я видел своего приятеля впервые.

– Что случилось, Влад? – спокойно, но едва сдерживая гнев и тревогу, спросил я.

– Ты случился, мать твою! – неожиданно рявкнул он, вскинув голову. – Ты, блядь, Матвей Саф… Саф…ф…фиро… вский… какого хера у тебя такая длинна фамилия?!

– А ну заткнись, у меня ребёнок спит! – прорычал я. Зная отношение Ариадны к разговорам на повышенных тонах, вполне можно было ждать истерику.

– Ребёнок? – Влад пьяно рассмеялся и начал заваливаться назад, но я вовремя его схватил за плечо. – Она ещё не скопытил… тьфу… скопытилась?

Мне не нравилось всё – и тон, и громкость, и слова, что он говорил. Вновь сцапав его за воротник, я потащил его на кухню, так как это было самое отдаленное от детской помещение, жаль лишь, что без двери.

– Так, Оршаков. – Мой голос ничего хорошего не предвещал. – А теперь быстро собрал себя в кучу и прекратил нести какую-то хрень!

На табурет у барной стойки я его сажать не рискнул – он был в таком состоянии, что вряд ли лежать без посторонней помощи мог, не что сидеть на таком довольно шатком предмете как стул без спинки. Вместо этого я впихнул его на диван к самой стенке, блокировав столом – как Сашу недавно. Тому хоть год, а этот – взрослый лоб, блин!

– Ты… это из-за тебя… и твоего гребаного ребёнка! – выкрикнул Влад.

– Мой ребёнок чем тебе мешает? – продолжил злиться я. Ладно я – Ариадна уж точно никак его не трогала!

– Как она… ик… у тебя появ…вилась, ты перестал быть… собой. Раньше… мы тусили… были корешами…

– Ох, Влад, лучше забейся.

– А появилась она, и ты стал примерным папочкой! – Друг вновь накалялся – и съезжать под стол. – Подгузники, бутылочки, ебучая детская смесь! Ты… черт. – Он вновь вполз на диван и продолжил как ни в чем не бывало. – Ты предал нашу дружбу!

– Да иди ты! Что, мне надо было выкинуть её в мусоропровод? Или как распорядиться? – Я тоже оседлал коня злости. – Может, взять её с собой на потрахушки?! Ты бы так и сделал, верно?!

Эта пьянь на пару секунд уставилась на меня расфокусированным взглядом, словно не ждала, что я пойду в ответную атаку.

– Тебе нужно было избавиться от неё, как ты и собирался! А так ты бросил меня, и из-за тебя я в полной жопе!

– Я тебя не спаивал и работу ты потерял не из-за меня!

– Да имел я эту работу! Меня Ира бросила – из-за тебя!

Я аж обалдел – тут-то я как причастен?!

– Ира бросила тебя, потому что ты даже не пытался скрыть, что ты спишь с половиной своих коллег!

– Я бы мог прикрыться тобой, как раньше! А сейчас что? – Влад вцепился в столешницу, чтобы вновь не съехать вниз. – Сейчас она не верит, потому что ты все время с этим пищащим ублюдком!

Одна секунда – и мой кулак звонко впечатывается в скулу Влада. Он этого явно не предвидел, так что вышло очень здорово, и он приложился головой об стену и таки съехал под стол.

– Никогда, – прорычал я, переворачивая его на спину, – слышишь, никогда не смей говорить такое о ней!

Губа парня была разбита и по подбородку сочилась кровь.

– Как я и говорил, стал папашей, – презрительно процедил он, сплюнув. Кое-как выскользнув из-под моих пальцев, он подполз к стене и прислонился к ней. – А был-то… никем ты не был. Трахал баб и считал это классным.

Я смотрел на него сверху вниз, готовый в любой следующий момент добавить люлей.

– Все девчонки в группе от тебя кипятком ссали. – Похоже, Влада конкретно накрыло, потому что, даже будучи бухим до безобразия, так отвязно выражаться он себе не позволял. – Катя Назарова ходила почти раздетая, помнишь? Мы, пацаны, штаны портили, глядя на неё, а она только тебя хотела!

– Я с ней переспал на втором курсе, ещё раз я…

– Не трахаешься с одной и той же девчонкой, я знаю. Дебил ты. Такие были…

– Ты тоже не страдал от недостатка внимания, – напомнил я. Видя, что он больше оскорблять мою дочь не собирается, я сел на стул рядом с ним. – И те, что не добивались меня, легко находили общий язык с тобой.

– А знаешь, как это – быть запасным вариантом после тебя? – голос Влада звучал… обиженно? – Катя, Маша Клецкая… Ксения Абрамова приглашала тебя на выпускной, а ты её отшил… А помнишь, как танцевал с ней, будто все в порядке… А Полина Ступова? Такая девушка…

– Влад. Ты пьян, хватит перебирать тут наших одногруппниц, которые тебе не дали.

Друг посопел, вытер набежавшую кровь.

– А теперь ты такой крутой, что даже не можешь выручить лучшего друга. И почему – потому что я не встаю на задние лапки перед твоей дочкой?

– Ты не просил меня сказать Ире, что ты где-то со мной, – устало проронил я, глянув на часы на вытяжке. Полпервого… твою ж мать.

– Потому что она бы не поверила! И теперь… теперь она меня бросила… А я… я люблю её.

Я вновь посмотрел на друга, теперь с жалостью. Любит он, блин.

– Тогда какого хера полез к другим? Она тебе мало удовлетворяла?

– Она… она такая простая… хорошая… чистая. Учится… А я хочу страсти.

– И как, когда она тебя отправила в свободное плаванье, получил ты свою страсть? – Честное слово – сейчас мне было даже смешно его слушать, хотя совсем недавно я был таким же. – Я тебя предупреждал, когда ты думал предложить ей встречаться, что это другой мир. Что, соглашаясь жить с ней, ты подписываешься под моногамией. А ты?

– А что я? – набычился Влад.

– А ты послал меня на три буквы и велел не мешать твоему счастью. Теперь же ты сидишь на моем полу, обзываешь моего ребёнка, и всё из-за того, что я оказался прав.

– Я здесь потому, что тебе всё достается слишком легко! Деньги, тёлки, работа с огромными перспективами! Всё это твоё! И теперь ребёнок! У тебя есть всё!

– Всё? Влад, блядь, ребёнок у меня… Черт знает, что случилось с мамой этого ребёнка! Вдруг это из-за меня? А ты знаешь, как это – жить с мыслью, что бездумно трахаясь, я мог убить её? Что я повинен в смерти девушки, которая просто попалась мне под член когда-то и всё – до свидания?! И этот ребёнок – единственное, что я могу сделать для неё!

– Да с какого хрена?! То, что биологически она твоя, не делает тебя отцом! Ты гребаный трахальщик Сафировский! Вот ты кто! Ты натешишься и бросишь её, как и всех в своей жизни!

И всё-таки он докопался до дна моего терпения…

– Убирайся, – велел я.

– Что?

– Что слышал. Встал и проваливай. Надоело мне тебя слушать. Я тебя искал, блядь, полвечера, хотел пригласить к себе, где, кстати, была твоя любимая Ира, с которой ты мог помириться, но нет, ты предпочел где-то нажраться, припереться сюда и испортить такую прекрасную атмосферу, оставшуюся после вечера. У меня ещё шарики и дождик висят везде, а я дерусь с тобой на кухне рядом с холодильником, в котором именинный торт моей дочери! Не такой праздник я для неё хотел!

Влад хрипло засмеялся, сплевывая вновь заструившуюся кровь.

– Говоришь так, будто в самом деле любишь её… Ох, больно… от деда научился, да? – он потер опухшую скулу. – Только мы оба знаем, что надолго твоего отцовского запала не хватит. И тогда ты вновь вспомнишь обо мне, но я найду другого друга. Не такого предателя, как ты.

Он встал и поплелся к двери.

– Добро пожаловать на праздник Ариадны Матвеевны, – прочитал он на плакате. – Сафа… будто я в фильме о психушке…

Он, всё ещё смеясь и качая головой, выбрался за порог, и я с силой захлопнул дверь за ним. И вперед, козел.

Спать после такого, естественно, расхотелось. Я заглянул к Ариадне, ожидая, что она плачет, не переставая, но повезло – наши вопли её не разбудили, и она спала, перевернувшись на животик.

Не зная, чем заняться, я пошатался по квартире, полюбовался на фотографии – чаще с ребёнком, конечно, был я, но кое-где были и фотки Марго – она устроила крохе аттракцион "вертолётик", и Ариадна радостно смеялась – и Настя с Сашкой – племянник любопытно заглядывал в кроватку, а девочка в ответ рассматривала его. Нашлась даже фотография Алисы, держащей её на руках и трущейся о её носик своим. Всё это выглядело таким милым и трогательным, что постепенно мне отпускало. Усевшись в гостиной, я открыл книжку, подаренную Иркой, полистал её. Нашел раздел про грудничков. Ха, оказывается, моя дочь опережает своих сверстников по развитию – нормой считается, если ребёнок начинает улыбаться после полутора-двух месяцев. Ариадна же положительно реагировать на меня начала, не дотянув до четырех недель. Умничка – я безумно гордился ею.

И всё равно – чего-то не хватало. Адреналин гулял по моей крови, требуя выхода, хотелось либо побегать, либо набить кому-нибудь морду… либо заняться крышесносным сексом, до звезд в глазах.

Отлично, Сафировский, единственная женщина в данный момент в твоем доме – это твоя дочь. Ты же не конченный псих, верно?

Я задумчиво закрыл книжку и кинул её на пол. На обложке была изображена кудрявая девушка, с улыбкой смотрящая на ребёнка у себя на коленях. В своем состоянии я отметил, что она выглядит просто великолепно, волосы, переброшенный на одну сторону, светились в свете тех софит, при которых её фотографировали.

Кудрявые волосы…

Я хлопнул себя по карману – визитка Дарины была именно в них, в заднем кармашке. Под рукой оказался и мобильный – ну, теперь я верю, что это была судьба.

"Привет. Надеюсь, не разбудил?" – написал я ей смс – все таким в час ночи звонить неприлично даже для меня.

Ответ пришел через две минуты – быстрее, чем я рассчитывал.

"Если ты знаешь, кому пишешь, и ты красавчик, то нет".

Чертовка… Я усмехнулся и принялся за набор следующего сообщения:

"Я Матвей, хозяин то красавицы-"Мазерати", что тебе так понравилась".

И снова она ответила очень быстро:

"Ого, сегодня явно удачная ночь. Чего не спишь?"

"Не важно. Так получилось. Не отвлекаю?"

"Нет, я как раз скучаю и думаю, как убить остаток времени до утра".

Я поднял глаза к небу, будто ожидая увидеть вездесущего Бога у себя на люстре, заговорщицки мне подмигивающего. После таких совпадений как не поверить в этого парня?

"Могу помочь с этим. Приезжай ко мне".

И потянулись долгие секунды ожидания… Согласится или нет?

Мне показалось, через вечность телефон пиликнул долгожданным ответом:

"Пиши адрес".

Пока она ехала, я успел затереть следы крови Влада – ну дебил же, какого хрена приехал и ещё нарывался?! – и сгрудил лишнюю посуду в ящик.

Звонить в дверь Дара не стала – ограничилась коротким "глухарем" по мобильнику. Я открыл – и едва успел споймать челюсть, рванувшую вниз. Ну она и рисковая девчонка – ехать ночью в ТАКОМ. Дара же, как ни в чем не бывало, прошла в квартиру и изящным движением скинула красную кожаную курточку. Под ней на Дарине была короткая юбка и свободная блузка с декольте. И, судя по всему, бюстгальтер девушке был не знаком.

– У тебя тут был праздник? – промурлыкала она, оглядевшись.

– Да. – Я забрал куртку и повесил в шкаф. – Проходи в гостиную. Чай, кофе, вино, фрукты?

Девушка кивнула, но пошла не туда, куда я предложил, а за мной на кухню. Сев на барный табурет, она демонстративно вытянула длинные ноги в высоких сапогах.

– У тебя есть ребёнок? – прямо спросила она.

– Если верить фото, то да, – ответил я.

– А мать?

– У меня и она есть. – На свет были выужены новая бутылка испанского вина, сырная нарезка и тарелка с фруктами – кроме кружочков киви, любимого лакомства Насти, остальное осталось нетронутым. – Если же ты про мать моего ребёнка, то она наверняка была, но сейчас мы с ним одни.

– Как так? – Дара пытливо смотрела на меня, склонив голову набок. Казалось, ей в самом деле всё равно, что она собирается переспать с отцом семейства.

– Долгая история. Я весь день сегодня погружен в неё, хочу отвлечься.

Мы отправились в зал и расселись там на ковре, проигнорировав диван.

– Ты в самом деле была не занята? – спросил я, когда один бокал был опустошен. Внутри разливалась теплая волна облегчения, что больше не надо быть хорошим папочкой и можно стать собой – тигром Сафировским. Даже голос поменялся на ласково-бархатистый. Судя по блеску в глазах Дары и часто облизываемым губам, действовало – она уже хотела меня.

– Да. Пришла с работы – и совершенно нечем было заняться.

– А кем ты работаешь?

Девушка игриво улыбнулась, уперевшись руками в пол за спиной и откинувшись назад. Блузка натянулась, очертив округлость груди и горошинки возбужденных сосков.

– Я профессиональная танцовщица. Мы с группой гастролируем и весьма популярны.

– Даже так? – моя фантазия начала набирать обороты. – Танцы… какого характера?

– Такого, о котором ты подумал, – подтвердила мою догадку Дарина. – И я чертовски хорошая в этом.

Я тоже отодвинулся назад и как бы невзначай распахнул рубашку, не застегнутую на груди.

– Покажешь?

Намек был прозрачнее некуда. И она это тоже поняла.

Отставив бокал, Дара встала, виляя бедрами, подошла ко мне и мягко отобрала и моё вино. Я смотрел на неё, не отрываясь, и видел чертенят, прыгающих в синих глазах.

– Нужна музыка, – шепнула она, наклонившись к самым губам, и легко провела по ним языком. Вкус был сладким, клубника смешанная с вином… Боже, я уже хотел её и без танцев.

– Включай, – так же тихо ответил я.

Она не отодвинулась – сумочка оказалась совсем рядом, и она, все так же дыша мне в лицо неповторим ароматом дерзкой уверенной девушки, просто завела руки назад и вытащила из неё телефон.

– Ты хочешь весь танец, или… приват?

– Приват. – Я потянулся к ней и впился в губы грубым поцелуем. – И прямо сейчас!

Она улыбнулась, лизнула моё нёбо, потом всё же отстранилась, чтобы включить проигрыватель.

Simon Curtis – "Flesh"… Более идеальной песни сейчас было сложно придумать.

 
  This is not the way into my heart, into my head (Это не путь к моему сердцу, к моим мыслям),
  Into my brain, into none of the above (В мой мозг, ни во что из выше перечисленного).
  This is just my way of unleashing the feelings deep inside of me (Это просто мой способ дать волю скрытым чувствам),
  This spark of black that I seem to love (Это внезапное помутнение, которое мне, похоже, нравится),
 

Дарина вернулась к моему лицу, поерзала на коленях, чтобы я лучше почувствовал её, прижалась так тесно, что её грудь расплющилась между нами, и ласково-дерзко поцеловала меня, завязывая свою игру с нашими языками. Длинные ресницы щекотали моё лицо, и это возбуждало сильнее и сильнее.

 
  We can get a little crazy just for fun, just for fun (можем немного сойти с ума, просто так),
  Don" t even try to hold it back (Даже не пытайся сдерживать себя),
  Just let go (Просто расслабься),
 

Больше не сдерживая себя, я сжал её кудрявые волосы, перехватывая инициативу и углубляя поцелуй. Она застонала, подчиняясь, обняла меня ногами и повалила на спину, садясь сверху.

– Нет… – шепнула она, заглянув мне в лицо, и я видел, какие огромные у неё зрачки – девочка вошла в раш. – Танцую я… и я веду. Потерпи.

 
  Tie me up and take me over till you" re done (Свяжи меня и возьми надо мной верх),
  Till I" m done (ты не закончишь, пока я не закончу),
  You" ve got me fiending and I" m ready to blow (Я страстно желаю тебя и я готов взорваться)
 

– Ты же знаешь, что я недолго буду это делать, – ответил я, намотав прядку на палец и притянув её ближе к своему лицу.

– Сколько сможешь. – Она коротко поцеловала меня в губы, даже не коснувшись языком, а затем продолжила поцелуи по всему лицу, каждый раз прижимаясь грудью, так нечестно скрытой от меня тканью блузки.

 
  Push up to my body, sink your teeth into my flesh (к моему телу, вонзи зубы в мою плоть),
  Get undressed, taste the flesh (Разденься, попробуй плоть на вкус),
  Bite into me harder, sink your teeth into my flesh (Укуси меня сильнее, вонзи зубы в мою плоть),
  Pass the test, taste the flesh (Пройди испытание, попробуй плоть на вкус),
 

Она была жрицей прелюдии к сексу – такой умницы я ещё не встречал. Казалось, она знает каждую мою точку, каждую эрогенную зону. Массируя плечи и место их соединения с шеей, Дара прошлась язычком по раковине уха, оставив там влажный след, потом сползла ниже, лаская и чуть прикусывая кожу шеи. Я прижимал её голову ближе к себе, с трудом сдерживая довольный стон. Ещё чуть… чуть… и я перестану быть таким покладистым.

 
  Hold me up against the wall (Прижми меня к стене),
  Give it till I beg, give me some more (Продолжай, пока я не попрошу дать мне ещё больше),
 

Девушка же будто этого и добивалась – нарочито медленно она целовала шею, ключицы, потом возвращалась обратно, и снова к ключицам, посасывая их. Потом её язык коснулся кончиков сосков, и я непроизвольно рванулся вперед, меняя позиции.

– Не сегодня, ладно? – прорычал я, придавив её к ковру и чуть сжав шею. – Я слишком устал быть хорошим… устал ждать… Мне нужно сейчас и… без игр.

Дара выдохнула и резко рванула блузку, отчего пуговицы разлетелись во все стороны. На вид её грудь была ещё лучше, чем я предполагал. Мои руки тут же накрыли и сжимали её, вырвав продолжительный стон у нас обоих.

– Бери – и не сдерживай себя. Сделай это для нас обоих, – жарко обдала она меня своим пьянящим дыханием, провела рукой по моему животу и вцепилась в пряжку джинсов. Из-за жесткого стояка, которым она меня обеспечила, расстегивались они плохо, но она старалась, и через полминуты, показавшейся мне адом, молния наконец разошлась, освобождая меня.

Make me bleed, I like it raw (меня истекать кровью, мне нравится жесть).

Like it (Мне это нравится).

Push up to my body, sink your teeth into my flesh (Приблизься к моему телу, вонзи зубы в мою плоть…)

– И пусть эта ночь не заканчивается, – шепнули мы одновременно – и растворились.

XVII

Можно ли сказать, что я был счастлив? Не знаю. Я никогда не задумывался, чувствовал ли я когда-нибудь настоящее счастье. Но сейчас с точностью заявляю – мне очень хорошо. Я стал чаще улыбаться, с замиранием сердца тянулся к телефону, когда он разливался трелью смс-ки и с удовольствием отвечал на них.

Но, мать вашу, только посмейте сказать это вслух ей! Я буду отрицать и заявлю на вас в психиатрическую лечебницу.

Да… Дарина была особенной. Совершенно особенной, сумевшей привлечь меня больше, чем на одну ночь. Та ночь была лишь началом… На утро она ушла, когда Ариадна проснулась, и весь день я не мог забыть то, что произошло. Рука то и дело тянулась позвонить ей или хотя бы написать, но моя гордость не позволила мне – пока она сама не написала, предложив встретиться на набережной и поговорить.

Только вот говорили мы всего минут двадцать… Дальше – спасибо уединенной части стоянки и тонированным стеклам "Мазерати" – мы продолжили общение, уже без слов, на заднем сидении машины.

И понеслось. Мы не обговаривали статус наших отношений, всё было без лишних ярлыков. Один звонок, "у меня" или "у тебя", быстрое устранение Марии Валентиновны с доплатой за беспокойство, крепко закрытая дверь в комнату ребёнка – и часы бесконечного секса.

Если это попадает под определение "счастье" – то да, я был на седьмом небе.

Командировка грянула как только Никита Маратович, президент компании, вернулся. Ехать я должен был один, Арнольд упрямо ссылался на огромные горы проектов, никто, даже моя секретарша, не захотели составить мне компанию. Я мрачнел все больше – точные сроки оглашены не были, я мог уехать на два дня, а мог и на весь месяц – и это сказывалось на всех, кто меня окружал.

– Что происходит, Матвей? – спросила Дарина, завернувшись в тонкое одеяло и уткнувшись подбородком мне в плечо.

– Всё в порядке, – соврал я.

– Ага… Это из-за ребёнка? – не отставала она.

– Нет. Впрочем, из-за неё – это девочка, если ты не знала – тоже.

Девушка помолчала, сдувая прядки волос с моего лица. Я смотрела в потолок, погружаясь в водоворот своих мыслей, но полностью забыться я не смог, потому как Дара решила выяснить всё до конца.

– Она точно твоя? Девочка, если ты не понял?

Что ещё мне нравилось в ней – её острый язык. Она даже не пыталась хоть чуть-чуть под меня прогнуться – не в том смысле, в постели она как раз таки очень охотно это делала.

– Точно. Я делал тест на отцовство.

– Так что тогда не так, раз ты даже со мной не можешь о ней забыть?

Я вздохнул и перевернулся на бок, смотря уже на неё.

– Дело не только в моем ребёнке, я уже ведь сказал. Послезавтра я уезжаю в командировку на неопределённый срок. И еду один, даже моя дурацкая секретарша не захотела со мной.

– Ей же за это платят, с какого перепуга она выёживается?

– Она берет отпуск за свой счет, едет с любовником на море. Зеркалов – это президент – всё подписал. А ещё, так как я уезжаю, надо решить, куда деть Ариадну.

– Твоя дочь? – догадалась Дарина.

– Да. Тут, впрочем, проще, потому что, так как я еду не на Ибицу с кучей девиц и текилы, её согласилась взять к себе моя сестра. Они подружились за этот месяц, по Настиным словам, она ещё очень милый и некапризный ребёнок, не в пример её собственного сына, так что хоть за дочь голова болит меньше.

– Но всё равно болит?

– Для тебя это так важно? – Я провел пальцем по её губам.

– Честно? Не особо. Я просто поддерживаю разговор. – Дара чуть приподнялась, приблизив своё лицо к моему и почти касаясь губами губ. – Командировка сложная?

– Так себе, – ответил я, с трудом сосредотачиваясь на её глазах, хотя взгляд очень хотел сползти ниже.

– Что тогда скажешь, если с тобой поеду я? Под ногами путаться не буду, но на ночь у тебя будет гарантированная компания?

У меня на секунду замерло дыхание – я не ослышался?

– Ты хочешь поехать со мной? А как же твои гастроли?

– Наш агент пока договаривается кое с кем, поэтому на время мы свободны. А я терпеть не могу скучать, ты же знаешь.

Я рывком утянул её ближе, подмяв под себя.

– Мне это не видится?

– Если это, – она провела ладонью по своей груди, дразня меня, – то нет.

– Только не считай нас какой-то там парочкой, ладно? – предупредил я, на пару секунд захватывая её губы. – Потому что это просто секс.

– Я прекрасно понимаю. Больше мне пока и не надо.

– Отлично. Значит, ты едешь со мной.

Она молча скользнула рукой под одеяло, недвусмысленно давая понять, чего хочет, и я так же молча включился в игру.

Проблемы решаются очень быстро и очень просто.

В день моего отъезда с утра у меня было прекрасное настроение. Оставив Сашку на Дениса, Настя приехала ко мне аж в восемь часов, выглядев при этом как всегда на сто баллов – мамины гены пальцем не задавишь – вдвоем мы искупали и собрали Ариадну, она ушла переставлять детское сидение из моей машины в свою, а я остался попрощаться с дочкой. Она была такой сонной, медленно моргала, но упорно смотрела на меня, пока я распрягал, что уеду на какое-то время, постараюсь не очень надолго, что с ней будет тетя Настя, дядя Денис, который её обожает, будет приезжать бабушка… если не уберется ещё на какой-нибудь полигон. Мне казалось, её взгляд выражал нежелание оставаться без меня, она периодически морщилась и вытягивала ручки, будто хотела удержать меня.

Буду честен – какая-то часть меня, и она была довольно внушительная, хотела этого же.

Настя вернулась и, увидев меня с Ариадной на руках, предложила тащить мой чемодан и сумку, а я бы взял на себя девочку. Я, разумеется, согласился.

Все-таки у меня замечательная сестра.

Аккуратно устроив ребёнка в креслице, я тщательно застегнул все крепления, в третий раз за утро проверил, чтобы бутылочки, одеяла и полюбившийся медвежонок были в сумке, и зачем-то поинтересовался, есть ли мой номер у Насти. Сестра терпеливо вздохнула, залезла в мобильный и продиктовала те цифры, что значились у неё под контактом "Братец-идиот". Совпадали.

Они уехали – Ариадна до последнего не сводила с меня взгляд, а когда мотор в автомобиле Насти завелся, начала даже хныкать, – и я провожал габаритный фары до самого поворота, за которым они исчезли. Ну вот, всё, пора и мне уезжать…

За месяц, что Ариадна была у меня, мы впервые расставались дольше, чем на двенадцать часов…

Звякнула смс-ка, что Дарина ждет меня, и я стряхнул тоску – в том, что я уезжаю, есть плюсы – больше не надо придумывать, как свалить к любовнице. Никто не знал, что я еду с ней – о существовании Дары в моей жизни вообще не было известно никому из моих знакомых – следовательно, ей пришлось ждать, пока я отделаюсь от сестры.

– Всё прошло успешно? – спросила она, закинув свой чемодан на заднее сидение и устраиваясь рядом со мной.

– Более чем, – ответил я и потянулся за поцелуем.

Двумя днями, конечно же, не обошлось. От другой фирмы, совместно с которой мы делали проект будущей постройки, архитектор приехал – видимо, Арнольда надо будет депремировать, урода – и тут же выступил против того макета, что был у меня. Завязался спор, заказчик не знал, что именно он хочет – тоже, блядь, молодец, такие меня бесят до дрожи в кулаках, – доверил решать нам, поэтому я тут застрял до компромисса.

Первую неделю, пока мы думали, что сможем прийти к общему решению без включения посторонних лиц, я возвращался в отель на взводе и Дарина, не спрашивая, просто помогала мне успокоиться. Что ещё мне помогало, это звонки Насти по Скайпу, где она показывала мне Ариадну в разных забавных костюмчиках: пчелы, и когда девочка шевелила головой, усики, прикрепленные к шапочке, смешно качались, вызывая у меня непривычный счастливый смех; был костюмчик поросенка, и когда Ариадна, увидев меня на экране – может, она и не понимала, что это я, но голос она слышала, а так как ноутбук у Насти очень качественный, он должен был быть более-менее похож на мой, а его она могла различить ещё с первых дней нашего совместного проживания – тянула ручки, затянутые в рукавчики в виде копытец, я бился головой о клавиатуру, а Настя называла меня бесчувственным придурком, издевающимся над ребёнком. Это я-то издеваюсь, если учесть, кто натянул это нечто на него?

После особо долгих дебатов, после которых было решено вызвать "медиатора" [1]1
  психологи, специализирующиеся на разрешении конфликтов


[Закрыть], я вернулся в номер раньше обычного, Дары ещё не было – гуляла по городу, как и всегда за эту неделю – и я решил позвонить сестре. Она, смущенно отводя глаза, призналась, что Ариадна не спит уже больше пяти часов, и она не знает, что делать – колыбельные, сказки, танцы у шеста (это был оборот речи, вряд ли Настя правда пыталась так угомонить мою дочь) не помогают. На заднем плане носился Саша, которому плачь двоюродной сестры также не давал покоя, а мать, из-за неё же, не могла уделить ему внимание. Поняв, что спасать ситуацию надо мне, я велел Насте уложить Ариадну в кроватку и поставить компьютер поближе к ней. Когда всё было сделано, я сам устроился поудобнее, поднес микрофон в наушниках к самым губам и тихо, но как мог нежнее запел «In joy and sorrow» группы «HIM» – в дни ранней юности, я заслушивался Вилле Валло и сейчас понадеялся, что либо любовь к этой песне Ариадна унаследовала генетически, либо мой голос хоть чуть-чуть смог передать бархатистые нотки этого финна.

– Матвей, ты всегда так классно пел? – спросила тихо Настя, когда я смолк. В её глазах, появившихся на моем экране, я видел уважение. – Даже Саша заснул на моих коленях. Понесу его в его спальню. Спасибо, братишка.

– Не за что. – И даже когда я выключил Скайп, улыбка всё ещё блуждала на моих губах – пусть я и далеко, но связь с дочерью не уменьшилась.

Вторая неделя командировки была более положительная – мы с архитектором сошлись во мнении и уже вдвоем спорили с "медиатором" и заказчиком, который, мать его за ногу, обрадовался, что есть общее решение и отверг всё, что мы предложили. Это с учетом того, что в офисе фирмы его устраивал тот макет, что мы с Арнольдом ему показали!

Возвращаясь в отель в девять-десять часов, я встречал Дару в новых нарядах, купленных для выступлений, которые она демонстрировала мне для критики. Наряды эти состояли чаще всего из коротких обтягивающих топов и шортов или юбок, под которыми не было нижнего белья, и надолго на девушке они не задерживались.

А когда Дара уходила в душ, я звонил или по телефону, или по Скайпу к Насте, иногда натыкался на Марию Валентиновну – они с Алисой по-прежнему работали с Ариадной, только теперь дома у моей сестры и её мужа, помогая уже с обоими детьми – и узнавал, как у них дела. То ли разрешение монитора утрировало, то ли малышка становилась больше. Росла… Её лицо приобретало свои черты, волосы отрастали, свиваясь в колечки – Настя предложила подстричь её, но я пока не разрешал – и было в ней что-то неуловимо знакомое, что вновь и вновь убеждало меня, что эта некая Солнечная была в моей жизни и я её знал, просто сейчас не мог вспомнить.

Третья и последняя неделя была потрачена на работу уже непосредственно с объектом и на месте будущей застройки. Я проверял количество и качество материалов, забраковывал то, что не подходило, и заказывал новое. Наверняка, со стороны окружающим я казался невыносимым типом, потому что я не давал даже самую маленькую поблажку как работникам, так и тому, с чем им надо будет работать, часто увеличивая графу расходов в смете, но я не заморачивался об этом. Потом спасибо скажут, потому что то дерьмо, которое подсунули изначально, развалилось бы через двенадцать, максимум пятнадцать лет, а так теперь это здание, что будет здесь по завершению, простоит и сто лет, если его не запускать.

Два раза на этой неделе звонил отец по поводу удочерителей Ариадны. Предложил семью эмигрантов из Венгрии, состоятельных, есть родной сын пяти лет, возраст уже не позволяет жене родить ещё одного, а они очень хотят девочку. Я отказал из-за этого самого возраста – если они скопытятся раньше, чем моему ребёнку исполнится восемнадцать, её отдадут в приемную или опекунскую семью, и только Бог знает, что там произойдет. Нет уж. Вторая семья была не особо богата, но крепкая, супруги не могут иметь своих детей из-за биологической несовместимости, а в остальном полностью здоровы. Их я пока со счетов не сбрасывал, но и решать без меня отцу не позволил, сказал ждать моего возвращения.

По пути назад, когда Дарина болтала с братом по телефону и я был предоставлен сам себе, я задумался и понял, что даже когда она была рядом, такая красивая и сексуальная, мне все равно чего-то не хватало. Все эти недели я непроизвольно прислушивался, оглядывался, что-то искал. Складывая наши вещи обратно в багажник, я заглянул в большой картонный пакет и увидел, что он полон игрушек, как кукол в красивых платьях, так и машинок, и все они были… для Ариадны. Ну да, я пару раз покупал особо понравившиеся вещи для неё, но не думал, что эти "пару раз" окажутся далеко не парой.