Текст книги "Дар Солнца (СИ)"
Автор книги: Анна Шилай
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
– Конечно, – вновь расплылась она в улыбке.
Я проводил её к своей гардеробной и тихо приоткрыл дверь. Моя дочь спала, положив ручки на груди – я испытал чувство "де жа вю", ведь она была именно в таком положении, когда я нашел её в корзинке на своем пороге, – и рядом на самой маленькой громкости играл мой айфон какую-то медленную мелодию, закаченную даже не мной, но сейчас очень пригодившуюся. Алиса робко заглянула внутрь, и для меня не стало неожиданностью нежное выражение, появившееся на её лице – Ариадна на всех так действовала.
– Очень красивая девочка. Представляю, какой ослепительной она станет, когда подрастет, – прошептала девушка.
– Да. Все это признают.
Алиса подтянула одеялко, глянула на пустую бутылочку – нужно будет, кстати, просить Леру сходить на кафе ещё, – потом так же тихо вышла обратно в кабинет.
– Мне нравится ваша дочка, – сказала она. Я не стал её поправлять – ведь не говорилось, что она моя дочка – и тоже занял своё кресло.
– Платить я буду пятьдесят долларов в сутки, вас это устраивает? – Сумму я обозначил наобум, поняв, что даже не удосужился узнать нынешние расценки. Надеюсь, не оскорбил её слишком маленькой…
– Вы… будете платить пятьдесят долларов за несколько часов работы? – неуверенно произнесла Алиса.
– Мало? – понял я.
– Вы что!.. Я рассчитывала хотя бы на двадцать, а вы так щедро предлагаете в два с лишним раза!
– Отлично, значит, договорились? – Я потянулся к мышке распечатать договор, составленный на примере тех, что нашел в интернете.
– Разумеется.
– Вот, ознакомьтесь, всё пункты устраивают? Я не обещаю заранее сообщать о ночах, когда вас нужно будет оставаться с ней – работа у меня весьма непредсказуемая, – но оплачиваться они будут в двойном размере. Хорошо?
– Да, хорошо. – Алиса пробежала глазами строчки договора. – А срок не указан…
– Я не знаю, как долго наше сотрудничество продлиться. Просто… хм… Ариадне будет подыскиваться другая семья.
– Ариадне? Какое замечательное имя!
– Его ей мама выбрала, – рассеянно ответил я и только потом понял, напрасно – девушка может начать лишние вопросы, раз я сам затронул тему второго родителя ребёнка. Пока что она молчала, и я продолжил. – Неделю, я думаю, она точно пробудет у меня.
Я по лицу видел, что она не понимает, что я имею в виду насчет другой семьи, но инстинктивно понимает, что спрашивать не стоит.
– Надеюсь, вы предупредите, когда мои услуги больше не будут нужны.
– Не сомневайтесь. Когда вы сможете приступить?
– Могу завтра с утра и до шести вечера. Практика…
– Да, я помню. Хорошо, значит, завтра в восемь утра я жду вас вот по этому адресу. – Я протянул Алисе карточку с улицей, номером дома и квартиры, где я живу.
– Хорошо. – Няня Ариадны взяла её и спрятала в сумку. – Подписываем договор?
Через минуту все формальности были улажены, я обещал сегодня заверить оба экземпляра у юриста фирмы и завтра отдать ей её копию. На этом Алиса Розанова со мной попрощалась, и Лера сопроводила её на первый этаж, а я положил бумаги на край стола, чтобы не забыть сходить к Лёшке Номер Два компании.
Мария Валентиновна Тручко пришла немного раньше, но я причислил это к плюсам. Держалась она увереннее Алисы и сразу предупредила, что дико извиняется, но у неё всего лишь час, а потом она спешит на концерт внука – он играет на виолончели в оркестре. Таким незавуалированным образом я понял, что на сегодняшний вечер я остаюсь с Ариадной один на один.
Она тоже мне понравилась как няня для ребёнка. Была согласна на ненормированный рабочий день и иногда ночевки в моем доме, обрадовалась, что есть сменщица – "внук тогда хоть от рук отбиваться не будет" – и осталась довольна оплатой труда в размере пятидесяти долларов за шесть часов работы. Саму Ариадну я её показывать не стал; мы подписали договор, который, как и Алисе, я обещал отдать ей завтра в два часа дня, когда приеду познакомить их со второй няней.
– Ну что? – спросила Лера, проводив Марию Тручко вниз и вернувшись в мой кабинет.
– Поздравь меня, – улыбнулся я, кивнув на кресло, чтобы она присела. – Я нашел малышке нянь и теперь смогу, надеюсь, спокойно работать, не принося её сюда.
– Не страшно оставлять своего ребёнка с незнакомыми женщинами?
– Вот тут, – я помахал договорами, – все очень ясно прописано, если что – найду и засужу. Заверю только их у Батольского.
– Позвать его сюда? – выпрямилась Лера.
– Не надо, я сам схожу. Березина ещё не появлялась?
– Нет. Я скажу ей, чтобы немного подождала, если придет, пока вы будете у Алексея Сергеевича.
– Ты прелесть, Лерочка. – Я потянулся и галантно поцеловал её руку. – С меня десяток роз.
– Ох, ну что вы, Матвей… Иванович. – Она смутилась, из-под накрашенных ресниц кидая на меня взгляд, полный надежды. Да, вот её я ещё в постель не затащил, считая, что это будет слишком стереотипно – секретарша-любовница, пусть и на один раз. А очень жаль – как эта юбка, пусть и довольно строгая, подчеркивает изгиб её ягодиц!.. Жалела о моем решении и сама Лера – не раз и не два я ловил на себе такие вот печальные взгляды, молящие о шансе узнать меня не как начальника.
– Попроси кафе принести ко мне ещё молока, хорошо? А я пока схожу к юристу.
Лера кивнула, и я, сложив четыре договора в плотную папку, чтобы не помялись, покинул свой кабинет.
Всё это хорошо, но, освободившись от всех дел, я зашел к хныкающей Ариадне и понял, что есть две няни, но нет никого на этот вечер.
– Мы в жопе, – вздохнул я, заворачивая её в одеяло поплотнее и подняв корзину.
Будто услышав это, заиграл мой телефон, едва не оставленный на столике гардеробной.
Маргарита.
– Детсад на проводе, – буркнул я, держа трубку одной рукой и заворачивая шарф на шее другой.
– Устал, дорогой? – Судя по голосу, у девушки было хорошее настроение.
– Всё зашибись, родная. Звонишь узнать, жив ли я?
– Узнать, жив ли ребёнок.
– Ребёнок, ты жив? – обратился я к Ариадне. Она поморщилась. – Велела мне идти на хрен и не мешать спать.
– Узнаю Сафировскую прямоту, дочка вся в тебя, – рассмеялась Марго, и я улыбнулся вместе с ней. – Ладно. Настя сказала, ты няню ищешь. Нашел?
– Да, даже двух. Но сегодня я оставлен в интимной обстановке – я, ребёнок и бутылочки с молоком. Чувствуешь всю прелесть перспективы?
– Ох, прекрати, а то я начну завидовать!
– Ну, а ты как? На работе не достали?
– Меня достанешь, как же. Тимка поехал к родителям, что-то там не ладно. Так что сегодня и только сегодня я могу сдаться тебе в помощницы.
Я замер, боясь спугнуть надежду.
– Правда? – тихо спросил я.
– Правда. Но не ночь, прости. Часов до одиннадцати.
– И на этом спасибо! Маргошенька, я…
– Так, спокойней, а то наговоришь лишнего, а я и поверю, – я почувствовал сквозь телефон её улыбку. – Я подъеду к шести, до этого дотерпишь?
– Я выдержал с ней весь день, справлюсь.
– Тогда жди. – И она повесила трубку.
Я спрятал айфон в карман и подхватил корзинку.
– Ты слышала, милая? Тётя Марго нас спасет!
И прозвучало это так… уютно.
XII
Приехав домой, я едва успел поставить греться воду в кастрюле и принять душ, когда одновременно приехала Марго и проснулась Ариадна.
– Это у вас женская солидарность? – немного ворчливо спросил я, подхватывая девочку на руки, и пошел открывать дверь.
– Ого, какой прогресс! – воскликнула Марго, увидев нас. – Она тебя уже не так бесит?
– Мы немного притерлись.
Девушка быстро разулась и повесила куртку, а я пока старался утихомирить дочь, тихо напевая испытанный "Потерянный рай".
– Как твои дела? – спросила подруга, когда мы вошли на кухню. – Ты выглядишь уставшим, но не затраханным – прости за прямоту.
– В те часы, когда со мной кто-то есть – намного лучше.
– Как решился позвонить Насте?
– Дошел до точки. И я рад этому – как оказалось, мои впечатления о ней были слегка приукрашены былыми ссорами. Она мне помогла, кое-чему научила, мы вполне спокойно поговорили.
– Вот видишь. – Маргоша глянула в кипящую кастрюлю. – Это для тебя или для малышки?
– Для меня – хотел сварить спагетти, а то толком поесть с самого утра не смог.
– А раньше в это время ты ел где-нибудь в ресторане с очередной красоткой, – утвердительно произнесла подруга.
– Скучаю по тем временам. Возьмешь её? – Я передал ей Ариадну и полез в шкаф за макаронами. – Может, тебе тоже приготовить?
– Спасибо, я не хочу. Поела на работе.
– Классная у тебя работа, что ты можешь успеть поесть.
Марго работала иллюстратором в крупном издательстве, причем устроилась туда совершенно самостоятельно, без помощи любящих родителей, которые с детства предвосхищали все желания единственного ребёнка. Вообще я часто, когда накатывало философское настроение, размышлял, как некоторым родителям удается воспитать своих детей удивительным образом. Пример той же Марго – её отец недавно сменил моего деда на посту главнокомандующего армии, но и до этого пользовался нешуточным влиянием, а мать занимала видный пост в Министерстве юстиций, и им не доставляло никакого труда сделать жизнь своей дочери похожей на воздушный сон – какой она была у многих знакомых Насти, которые обивали порог нашего дома, когда я ещё жил с родителями, – но, хоть она и ощущала их влияние, она выросла совершенно свободной от стереотипов и легкомысленности, блестяще окончила школу, опираясь исключительно на свои знания, и, отучившись в университете, опять же сама, нашла себе работу, на которой отдыхала и получала за это ещё деньги.
– Тут кто как сам захотел, – кивнула подруга, щекоча Ариадну под подбородком. – Если бы ты не был так амбициозен, то тоже мог найти несложную работу и наслаждаться свободным графиком.
Я закинул спагетти в кастрюлю, засек время и полностью вернулся к дамам.
– Я ещё не успел её покормить по возвращению, так что скоро приступим.
– Настя оставила инструкции?
– Ну, я и сам вполне смог запомнить, как мы это делали на протяжении последних двух дней, – не удержался я от минуты хвастовства.
– Убедил, – улыбнулась Марго, передавая мне моего ребёнка. – Поедите, и поёдем гулять.
– Зачем? – удивился я.
– Потому что это полезно для вас обоих, – голосом и словами она мне так напомнила сестру, что я на пару мгновений растерялся, может, прошедший день мне привиделся и я по-прежнему в обществе Насти?
В бутылочке ещё оставалось молоко из кафетерия, и я уже отработанным движением приподнял головку Ариадны и поднес соску к её губам, когда услышал покашливание подруги. Подняв глаза, я заметил скептическое выражение на её лице.
– Что? – нахмурился я, предчувствуя проблемы.
– Василина Александровна ясно говорила, что в первые месяцы ребёнка чистым молоком, если оно не материнское, не кормят.
– Почему? – Лично я такого не помню, чтобы она говорила.
– По кочану. Не кормят, и всё. Организм нежный, испортишь ей пищеварение.
Ариадна, кажется, даже осуждающе на меня покосилась, мол, спасибо, папаша.
– Я её пою молоком с самого утра.
– Ну и молодец. Не знаю, что теперь будет.
В груди начало неприятно покалывать. А вдруг…
– Это очень серьёзно? – тихо спросил я.
– Повторяю – не знаю. Надеюсь, что нет. Давай сейчас будет делать всё уже правильно, ладно?
– Ага, – я постарался подавить какое-то испуганное чувство и уверить себя, что всё будет в порядке, она ведь Сафировская, а мы упрямы и сильны телом.
Хотя она Сафировская только генетически, так-то она никакая не…
Ай, да ну нафиг, а то сейчас запутаюсь в этих мыслях!
– Вода выкипает, – напомнила Марго, а сама потянулась к баночке со смесью.
Пока я отцеживал свой ужин и заправлял его сыром и соусом, она изучила инструкцию.
– Вот, это можно разводить на молоке, а можно на воде. Молоком малышка уже сыта, я думаю, попробуем на воде. Грей чайник.
– Вестич, ты не мой дед, чтобы отдавать приказы, – огрызнулся я, откладывая заветную вилку со спагетти, которая так близка была от моего языка. – Я тоже есть хочу, не только она!
– Я думала, что хоть ты вырос и не будешь кричать, как бы голоден не был, но, видимо, я тебя переоценила. – Девушка вновь включила режим "язва", что я безумно не люблю.
Когда чайник был наполнен и включен, я наконец смог сеть и поужинать, пока Марго просматривала свои бумаги, а ребёнок пользовался возможностью поспать – насколько я знаю, правильно делал, потому что стоит мне дожевать последнюю макаронину, подруга потянет нас гулять на шумную улицу.
– Контракт с нянями заключил? – рассеяно спросила Марго.
– А что, нужно было? – скосил я под дурачка.
– Матвей!..
– Мне никто не сказал.
– А кто тебе должен был говорить? А вдруг они, пока тебя не будет, вынесут мебель? Или, что хуже, твою дочь?!
– Можешь остаться и покараулить, – продолжал я развлекать с самым серьезным выражением на лице.
– Тогда плати мне.
– Какой тариф? – На секунду даже появился интерес – вдруг я могу сэкономить?
Марго задумалась.
– Сто долларов в час.
– Сколько? Да мне парковка дешевле обходиться!
– Продай машину, ничего страшного.
Я подозрительно покосился на неё.
– Ты серьезно?
– А ты? – Она улыбнулась, и я понял, что она тоже прикалывалась. – Сначала я на самом деле решила, что ты чокнулся, а потом догадалась. Всё же, что касается дел, ты всегда был и будешь, я надеюсь, умен не по возрасту. Ты, кстати, с отцом связывался?
– Связывался. – Чайник нагрелся, и я снял его с подставки. – Как эту бурду смешивать?
Марго отдала мне баночку с инструкцией, я прочитал и приступил. Блин, честное слово, как Вин Дизель в том фильме – памперсы меняю, детскую еду готовлю, колыбельные пою… Неделю назад я бы сам себя засмеял!
– Ну, так что сказал тебе отец?
– Раньше четверга я его не увижу. Следовательно, бумаги тоже начнут оформляться тогда же.
– Какие хоть бумаги?
– Не знаю. – Капнул себе на руку – нормально, можно кормить. – Настя говорит, что мне нужно будет оформить отказ от Ариадны, чтобы её официально можно было удочерить кому-то другому.
– А как ты оформишь его, если не ты её родил и у тебя нет свидетельства о рождении? – поинтересовалась подруга, слегка поддерживая мои руки, пока я кормил девочку.
– Наверное, его нужно будет сделать и списать туда моё имя. Что делать с именем мамы – ума не приложу.
– А если оформить как найдёныша? Ведь как-то же выходят из положения работники домов малюток.
– Ох, Марго, я всех эти тонкости не знаю. Наверное, если делать её подкидышем, она должна быть не здесь, а в приюте, а туда…
– Мы её не отдадим, – кивнула она.
– И её мать этого не хотела, так что пока что она будет со мной. Потом появятся приемные родители.
– Решил всё же дождаться этих людей? В хороший приют не отправишь?
Я задумался. А если так? Вдруг папа найдет толковое учреждение, где о ней будут хорошо заботиться? Хм…
– Там видно будет. Сейчас нет ни того, ни другого.
Марго посмотрела на меня, потом на Ариадну.
– А себе оставить не хочешь?
– Нет, конечно! – удивленно ответил я. – Поверь, до такого маразма я не дожил!
Ела девочка как-то не очень охотно, так что долго насиловать её я не стал. Быстро доел свой ужин, за это время Марго выкатила в коридор прогулочную коляску, мы оделись и втроем (звучит!) покинули квартиру.
В этот вечер мне везло как никому… На одиннадцатом этаже лифт остановился, и вошла моя соседка – имени не знаю, упорно старался не запоминать, и на то были причины. Эта дама была лет так сорока пяти, пусть старалась выглядеть моложе, без конца намазывая на лицо дневной ассортимент косметического отдела "Колизея". У этой дамы есть дочь – "Валечка", это имя, произносимое высоким оперным голосом, кажется, теперь всегда будет звучать у меня в ушах, – и соседка не ослабляет попытки всучить её мне в невесты. Эта самая "Валечка" чихать хотела на все романы, её страсть – мотоциклы, я не раз видел её верхом на железной "Ямахе", и на меня она обращала внимание ровно столько времени, чтобы попросить убрать "Мазерати" с проезда. Ну так вот – мало того, что мама у неё сводница каких поискать, так ещё и сплетница и докучливая стерва.
– Ох, Матвеюшка, давно не виделись! – вновь грянул её грудной вопль, я краем глаза заметил, как скривилась Марго. – Работаешь всё, нет времени зайти выпить чаю, пообщаться с Валюшей?
Я отмалчивался, и тогда она обратила внимание на мою спутницу.
– Ох, милая, а вас я не помню. Новая соседка?
– Нет, слава Богу, – махнула головой Марго и глянула на табло над кнопками – ну сколько ещё ехать? – Я подруга Матвея.
– Подруга Матвея?.. – Взгляд переместился на коляску. – Ребёночек ваш?
Я вытаращил глаза, мол, молчи, пожалуйста! Вестич раздраженно выдохнула – она никогда не любила пустые расспросы посторонних людей – сжала руки на ручке коляски.
– Не совсем.
Соседке, видимо, ответ и не нужен был, потому что она ловко обошла нас и заглянула внутрь.
– О, Боже мой, какая прелесть! У вас безумно красивая девочка!
– Спасибо, – ответили мы с Марго одновременно, потом переглянулись. Дальше продолжила девушка: – Можно вы не будете её трогать? Она только заснула, не хотелось бы…
Женщина её не слышала, уже запустив руку и теребя щеку Ариадны, что-то лепеча под нос. Тут уже не выдержал я – кто знает, чего касались её руки, а теперь она лапает моего ребёнка!
– Ну сказано же вам – не лезьте! – гаркнул я, рывком откатывая коляску к себе.
Дама выпрямилась, непонимающе глядя на меня. Тут же звякнул колокольчик, и двери медленно разъехались.
– Так она что же, ваша общая? – резко сбавив тон, пробормотала она.
– Всего вам доброго, – пожелала Марго, и поволокла нас с Ариадной на буксире вон из подъезда.
Консьержка привыкла за эти дни к зрелищу меня и ребёнка, пока не задавала вопросов, но по её глазам и топоту позади я понял – сейчас мать "Валечки" и эта почти старушка подробно перемоют мне кости.
– Прости, – захихикала Марго, когда мы отошли от дома на приличное расстояние. – Теперь о тебе точно пойдут сплетни.
– Я буду очень удивлен, если они ещё не ходят, – вздохнул я. – Кто не знает, что Настя моя сестра, точно решит, что я счастливый семьянин – Сашка, Ариадна, красивая девушка рядом. Вот что нас застала эта клуша – в самом деле хреново, она разнесет всем вокруг, а по обилию женщин, что за последние несколько дней побывали у меня с этой коляской, все сделают вывод… моя фантазия отказывается остановиться на одном варианте того, что они подумают!
– Успокойся. Какая, к черту, разница? Ты не меньше чем трижды в неделю приводил сюда любовниц, и это не волновало твою фантазию, а как появился ребёнок – забеспокоился?
– Ну да. Это же ребёнок.
– Вдруг все подумают, что ты можешь быть отцом?
– Вдруг все подумают, что я не могу понять, кто её мать, – закончил я, и понял, что отчасти это правда. Если бы ко мне приходила одна женщина, все было бы просто – это мама, я папа, вот наша дочь. А так – Настя, Марго, няни, может, ещё кто-то забредет… Я стану обсуждаем совсем не с той стороны, с какой бы хотел.
Марго замолчала, погрузившись в свои мысли. Мы шли рядом, периодически встречали другие коляски, когда только с мамами, но часто ведомые и парочками, и четыре из них нам понимающе подмигнули. Сначала я не обратил на это внимания, но потом понял, что нас впускают в свой клуб молодых родителей. Я уставший, Маргарита смотрит перед собой, словно замаялась – все как и у них. Обалдеть.
– Так, друг, – резко всполошилась девушка, остановившись. – Давай-ка теперь ты вези коляску.
– Что?
– Давай-давай. Ты её папа, принимай участие в прогулке.
– Марго, ну зачем? – отпирался я, словно монах перед проституткой. – У тебя это лучше получается.
Брови подруги поползли вверх.
– Лучше получается? Сафировский, тут не гонки "наскар", сертификат, что ты окончил курсы по вождению коляски, не нужны. Ты просто берешь вот здесь, – она положила мои ладони на прорезиненную ручку, – и толкаешь.
На выходных сестра меня использовала по-черному, но коляску возила сама, и меня это устраивало. Но Марго – это Марго… благодаря ей я хочу отдать этого ребёнка ещё сильнее!
– Не бойся, – подбадривала меня она. – Вот смотри, идет мужчина, везет коляску сам, без понуканий.
– Он не я, – процедил я сквозь зубы.
– Чем же он хуже?
– Он старше, остепенившийся. Он отгулял своё, теперь его заботит только домашняя рутина и купания младенцев. А я…
– А ты? – Марго ждала ответа, глядя мне в лицо.
– Я Матвей Сафировский, и этим все сказано. Отцовство и катания колясок по парку не для меня.
Марго никак это не комментировала около минуты, за которую мы миновали две лавочки, с которых одобрительно покивали четыре старушки, провожая меня в компании коляски, и я даже различил оброненное: "Всё же ещё остались мужчины, не бросившие все заботы на женщину!".
– Не думай, что такой вот крутой покоритель женских тел – один только Матвей Сафировский, – наконец вновь заговорила моя подруга. – Существует множество Кириллов Листаевых, Станиславов Гордеевских и Павлов Бурдаковых, которые тоже проводили большую часть суток в клубах и постелях с эффектными женщинами, но приходил момент, когда этого становилось мало. Вот эти мужчины и везут своих детей по парку, смотря на них влюбленными глазами. Потому что это – следующий этап их крутизны.
Я, объезжая широкую лужу, усмехнулся:
– Ты это у Курпатова вычитала? Брось, Маргоша, давай не будем об этом.
Она пожала плечами и кивнула на свободную скамейку:
– Отдохнем.
Было по-весеннему тепло, за нашими спинами по траве носились дети с мячом, прыгали птицы, и я вдруг подумал, что я последний вот так вот сидел и наслаждался покоем, щебетанием пташек и просто гулом голосов людей очень давно. О-о-очень давно. Даже не помню, когда именно.
– Ты правда любишь Тимку? – неожиданно спросил я.
– Прости, что? – Марго повернулась ко мне.
– Я хотел спросить, но никак к слову не приходилось. Просто я не помню период, когда вы дружили; вы только познакомились – и вот вы уже встречаетесь. Как это вышло?
– Мы практически сразу и стали встречаться, как познакомились. Это ты нас свел, если не помнишь и это. – На лице подруги появилась светлая улыбка, что убедило меня, что она всё-таки любит его.
– Да, на моем дне рождения, когда был на первом курсе.
Марго кивнула, и вновь повисла тишина.
– В тот год ты была уже другая. Серьезнее, строже. Мы перестали так дружить, как раньше.
– Матвей, мы закончили школу и поступили дальше, куда уже было веселиться? Один из нас должен был это понять, похоже, что это была я.
Нет… она явно что-то ещё не договаривала. И я знал, что именно.
– Это из-за меня? Из-за того лета, верно?
Марго вздохнула, качнула коляску и наконец повернулась ко мне всем корпусом, глядя в глаз.
– Да, это из-за того лета.
– Не говори, что влюбилась в меня! – взмахнул я руками.
Она рассмеялась и толкнула меня в плечо кулаком.
– Дурак. Хотя немного было, но всего лишь под впечатлением… Да ты и сам знаешь. Но всё прошло, честное слово.
– Прости, я, наверное, обидел тебя тогда.
– Ты не то чтобы обидел… – Подруга потеребила пояс на плаще, собираясь со словами. – Ты ведь помнишь тот военный городок, в котором мы были? Все крутые, все такие уверенные в себе. Ты хорошо вписывался, на тебе липли все девчонки, ты с ними спал…
– Не со всеми, – уточнил я.
– Я же… Я была Маргаритой Вестич – первой, кто залазил на деревья, укладывал мальчишек на лопатки, вечные кроссовки и брюки цвета хаки.
– Ты нравилась половине из парней, говорю на полном серьезе. Вторая половина была просто дебилами и боялась тебя.
Марго хмыкнула и легонько сжала мою руку в благодарность.
– Ну и вот, глядя, как все уже давно не такие сорвиголовы, какими я помнила их, я поняла, что пора и мне становится такой. И выбрала самый, на мой взгляд, быстрый способ – лишиться девственности, стать такой же опытной, чтобы со мной тоже можно было поговорить о сексе, который был на уме у всех. Но парня у меня не было, кого мне нудно было просить? Тем более я всегда выбирала лучшее из возможного.
– Ты попросила меня, – кивнул я.
– Это было не потому что я влюбилась в тебя, – повторила она. – Ты был мой лучший друг и тебе я доверяла – раз. Ты был хорош в этом – два. Это поставило бы меня на одну планку со "сливками" молодежи нашего городка – три.
– Всё ради престижа, понятно, – пошутил я, и Марго вновь потянулась толкнуть меня, но я перехватил её руку.
– Ну, я и попросила.
– А я согласился.
– Угу. Когда мама узнала, она была готова убить тебя.
– Когда узнала моя мама, она была готова сделать то же самое, – сказал я. – И дед, но позже.
– О, ты что, если бы папа узнал, то вот тут настал бы твой последний день на земле! Думаю, он так и не в курсе, что это случилось не с Тимой.
– Мне повезло, в общем.
– Не то слово, – подтвердила Марго. – Мы это сделали… Понимаешь, у девушек всё не так, как у парней. И дело не в физиологии и телесных особенностях. Дело в осознании. Ты был уже не только парнем-другом, но и парнем, который знал моё тело так, как знала его только я. И это что-то значило. Мне нужно было немного больше внимания на первых порах… Пока бы все это не сгладилось и не пришло в согласие с моим разумом. А ты, будем честными, поступил со мной так же, как и со всеми своими любовницами – отстрелялся и "до свидания". С той лишь разницей, что я оставалась твоей подругой и "своей в доску". Это стало ударом для моей самооценки, я уехала оттуда сюда, якобы готовиться к университету, а на самом деле чтобы не видеть тебя и постараться забыть. Мы переписывались в социальных сетях и смс-ками, иногда созванивались, но видеть тебя я не хотела.
– Прости, – тихо пробормотал я.
– Всё в прошлом. Я давно поняла, что была сама во многом виновата – чувствовать себя такой же крутой, как наша старая компания, я не стала, а проблем с самой собой прибавила прилично. Я не была готова, но – горький опыт тоже опыт. Думаю, многие девочки на этом обожглись, отдавшись не тому, поэтому всё нормально.
– То есть, кастрировать меня ты не собираешься? – уточнил я, борясь с улыбкой.
– Если очень попросишь – не откажу, правда, но пока что – нет, – подыграла Марго.
Я приобнял её, поцеловал в висок и отпустил.
– Ты не была такой же, как все другие, Маргоша. Если честно, я сам не знал, как мне с тобой вести, чтобы не дать ложной надежды, но и не посвящать всех наших в то, что мы сделали. Обратился за советом к маме – так она наоборот устроила мне полоскание мозгов на счет "когда я переступаю все границы дозволенного". Пока я доходил своими мозгами, как не спугнуть тебя и не потерять нашу дружбу, ты умоталась, встречаться не хотела, придумывая самые разные отговорки, а когда всё же согласилась увидеться, прошло много времени, и поднимать эту тему было уже не резон. Я сделал вид, что ничего не произошло.
– И правильно, иначе я бы разорвала тебя. Пока мы не сошлись с Тимой и я не поняла, что такое просто секс, а что – когда ты с любимым человеком, я очень болезненно реагировала на эту тему.
– Хорошо, что мы поговорили хотя бы сейчас… – Я улыбнулся ей, и получил ответную улыбку.
– Теперь тот случай не будет стоять между нами темной пропастью. Ладно, посидели – пошли дальше, а то те бабули косятся на моё обручальное кольцо и уже поженили нас. – Марго поднялась, поставила меня перед коляской, и мы вновь, я – везя ребёнка, Марго просто рядом за компанию, зашагали по аллее.
Вечером, однако, все моё хорошее настроение ушло. Дочь плакала и сучила ножками, причем так громко и интенсивно, что я едва не вешался, и причину понять не могли ни я, ни Марго.
– Сдается мне, это из-за молока, – сказала подруга, укачивая Ариадну. – Надо что-то делать?
– Что? – Я был готов уже практически на что угодно.
– Предлагаю либо сюда вызывать врача, либо ехать в больницу.
– Поехали!
Я схватил ключи, неловко впрыгнул в ботинки и рванул вон из квартиры, затормозив лишь увидев, что за мной никто не бежит. Марго взяла корзинку, сменную одежду для Ариадны и свою сумку. Выпускать ребёнка из рук она не стала, так что со стороны её сборы выглядели бы забавно, если бы я не был напуган до потери сознания.
Моя крошка – машина, в смысле – завелась сразу же, мне даже показалось, ещё до того, как я провернул ключ в замке зажигания. Марго села сзади, чтобы не нервировать меня, и я на третьей скорости стартанул по полупустой дороге – приближался десятый час, и город постепенно замирал.
– Матвей, тише, – попросила подруга, глянув из-за моего плеча на спидометр. – Если нас остановят за превышение скорости, помощи это не прибавит.
Я ехал на самой грани дозволенного, и это мне казалось пыткой. Крики Ариадны врезались винтом в мозг, я до треска сжимал руль и молился, чтобы больница появилась на горизонте поскорее.
Мы ворвались в приемный покой как демоны из преисподние – мой ребёнок создавал звуковой антураж, длинные развивающиеся волосы придавали Марго вид её тезки из творения Булгакова, а я вполне сошел бы за того зомби из фильма, чьи постеры висят на каждом холодильнике – бледный, растрепанный, в наспех застегнутой рубашке – если бы не Марго, поехал бы без неё.
– Сделайте что-нибудь! – взревел я, перекричав даже телевизор за спиной медсестры.
К нам тут же бросились все врачи, что были в радиусе двадцати метров, кое-кто повыскакивал из кабинетов. Марго в трех словах (не берусь отрицать, что не в тех, что вертелись у неё на языке, видя, что нас лишь допрашивают, а не помогают Ариадне) объяснила ситуацию, и дочку увезли за скрипучие двери. Я сел на первый попавшийся под мою задницу стул и постарался успокоиться, дыша как учил дед.
Если ты угробил ребёнка, то тебя можно лишь поздравить, Сафировский! Видел же, что Настя два дня подряд мешала эту спесь, чтоб ей, мог бы и додуматься, что это не потому что ей нечего было делать! А ты пошел по самом легкому пути, еблан! Первый ребенок, который у тебя был – и того не уберег!..
Напрасно Солнечная отдала её мне – со мной она погибла вернее, чем если бы её оставили на крыльце больницы.
– Эй, – Марго ласково коснулась моих волос. – По глазам вижу – ты уже арестовал себя и вынес приговор на десять лет без права амнистии.
– Она же…
– Она поправится. Её врач сказал, что это, скорее всего, простое несварение, сделают клизму, и всё будет замечательно.
Я поднял голову, с надеждой смотря на неё.
– Она… поправится?
Подруга улыбнулась, вновь погладив меня.
– Ты просто ошибся, не переживай. Для папаши, который всеми силами отмахивался от ребёнка всем подряд, ты удивительно хорошо справляешься.
Я покачал головой и сцепил руки, дожидаясь диагноза врача.
– Молодой человек, – окликнула меня медсестра. – У вас есть документы?
– Мои документы? Конечно, паспорт, права… – я полез в карман джинсов.
– А на ребёнка?
Документы на ребёнка?.. Вот блин.
– Нет, – ответил я.
Марго встала и вместе со мной пошла к окошку приемного покоя.
– Документов на неё ещё нет, – вновь она взяла на себя все объяснения. – Мать девочки… умерла, и ребёнка отдали отцу. Мы не успели ещё ничего оформить.
