Текст книги "Дар Солнца (СИ)"
Автор книги: Анна Шилай
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)
Я легла на пол и испугано сжалась, стараясь дышать так, как учили на занятиях для беременных. Вдох… выдох… выдох… милая, зачем же ты так торопилась?.. выдох… маме нельзя сейчас рожать…
– Так, Полина, идти сможешь? Или хотя бы встать?.. – Катя села рядом со мной. – Дай я посмотрю…
Она приподняла мою сорочку, я почувствовала прикосновение прохладных рук.
– Ну, ничего себе! У тебя раскрытие восемь сантиметров. Бли-и-ин!
– Что? – дернулась я. Только бы она была жива!
– Это много. – Катя посмотрела на меня. – Боюсь, мы не успеем привести тебя в операционную и сделать кесарево. Ты вот-вот начнешь рожать. Ты что, не чувствовала схватки?
Нет… Я их серьезно не чувствовала!
– Я рожать?.. Но…
– Лежи и не вставай. Да кто-нибудь придет сюда?! – Акушерка выскочила из палаты и куда-то унеслась.
Я дышала, давя панику. Нет, я же не справлюсь, мне нельзя самой рожать!.. Операция послезавтра…
"Обратно не закроешь, так что не ной и давай уже по обстоятельствам!" – рявкнул на меня мой рассудок.
Через пару минут, показавшимися меня часами, Катерина вернулась вместе с ещё одной акушеркой и медбратом.
– Не шевелись, – снова велела мне она. – Мы тебя перетащим на носилки и покатим в родзал.
Боль нарастала, и я была согласна на что угодно, лишь бы все это прекратилось. Да даже если меня везут на вскрытие в морг, пожалуйста!.. Только пусть боль уйдет!..
Сквозь шум в ушах я слышала голос медсестер, кто-то звонил, мелькал свет, то становясь ярче, то тускнел. Внутри я ощутила чужие пальцы, нащупывающие головку моего ребёнка…
БОЛЬНО!!! Кажется, я даже кричала…
Я потеряла счет времени, лицам, сменяющим друг друга как в калейдоскопе, волнам, скручивающим мои внутренности в бараний рог… Будь проклят этот Сафировский, будь проклят этот выпускной! Чтоб я ещё раз позволила кому-нибудь к себе подойти!..
– Полина, ты меня слышишь? – Через ругань в моей голове пробился женский голос. Я проморгалась и увидела миловидное круглое лицо и голубые глаза. – Меня зовут Инесса Витальевна, я врач и буду помогать тебе рожать.
– Помогать мне? – выдохнула я, когда справилась с голосом. – А операцию мне делать не будут?..
– Нет, солнышко, уже поздно. Твоя крошка опустилась в родовые пути и выталкивать ее обратно опасно для нее, поэтому давай постараемся поскорее её родить, ладно? Уже немножко осталось.
Я буду рожать сама… Ладно, так и быть, лишь бы с малышкой все было в порядке. Боже, помоги мне!
– Я досчитаю до трех, и тогда ты начнешь изо всех сил тужиться, ладно? Полина, ты поняла меня?
– Да-да, я поняла…
– Раз… – Инесса Витальевна встала передо мной и положила руку мне на живот, слушая схватку. – Два… Три! Давай!
И дальше все слилось в сплошное красное марево.
…Я смотрела на маленькое личико моей дочери и не могла перестать плакать и смеяться. Я это сделала! Я родила её, я смогла! Она сонно моргала длиннющими ресницами, причмокивала губками, и я счастливо прижимала её к себе. Моё чудо…
Скрипнула дверь, и в проеме появилась Света, а за ней виднелись лица мамы и папы. Я улыбнулась им всем и кивнула, что они могут войти.
– С тобой все в порядке? – негромко спросил отец, стирая с лица маску тревоги. Мои родные выглядели жутко осунувшимися и напуганными.
– С нами обеими, – прошептала я, вновь переводя взгляд на девочку. Она заснула и была настоящим ангелом. – Посмотрите, какая красавица!
Сестра подошла ближе и улыбнулась, протянув руку и аккуратно погладив племянницу по щечке.
– Поздравляю, мамочка! У вас невероятно красивая дочка, – она поцеловала меня в лоб, и я устало прислонилась к ней.
…Катерина разрешала мне немного дольше других быть с моей девочкой и забирала её последней после кормления. Вот и сейчас я слышала, как скрипит соседняя дверь – Таня Соловьева благополучно родила своего сына, и наши детки оба чувствовали себя прекрасно – и знала, что через пару минут придут и ко мне.
– Ну что, до утра? – Я поцеловала дочку в лобик.
Резко на меня накатило головокружение, сердце взбрыкнуло, и я поняла, что сейчас потеряю сознание. "Малышка", – сразу же вспыхнула мысль. Я положила дочь на кровать, уже ничего не видя, и в следующий момент рухнула в темноту, откуда не было возврата…
– Не умирай! Держись, Полина!
– Я отнесла её ему… он ведь ничего с ней не сделает, да? Мне так страшно, Поль…
– Поправляйся, милая… Вернись к нам…
– Мы какое-то время подержим её в искусственной коме, чтобы она чуть-чуть поднакопила сил…
– Всё будет хорошо, доченька…
Постепенно эти голоса отходили на задний план, потом совсем пропали… и я забыла, о чем они говорили, почему…
Нарастал совсем другой голос…
– Полина… Полина, ты слышишь меня?
Очень медленно я открыла глаза, и свет резанул глаза. Я тут же зажмурилась.
– Все в порядке, сейчас ты привыкнешь, – говорил все тот же голос.
Вскоре я снова рискнула открыть глаза, и первое, что я увидела – это кислородную маску на своем лице. Взгляд недоуменно заметался, пока не зацепился за знакомое лицо. Алексей Аркадьевич, мой кардиолог…
– Ты себя хорошо чувствуешь? Я могу снять маску? – спросил он.
Я кивнула, и он осторожно приподнял её, но не убрал на случай, если мне она понадобится. Я закашлялась, но через какое-то время смогла нормально дышать.
– С возвращением, дорогая! – рядом возникло лицо мамы, радостно улыбающейся.
– Очень хорошо, что ты такая сильная, – вновь заговорил врач. – Мы боялись, что ты не очнешься, но ты сделала всех.
– Что произошло?.. Как… как долго я была без сознания? – хрипло – голосовые связки отвыкли от такого напряжения – спросила я.
Врач и мама переглянулись.
– Сейчас конец апреля, – ответил Алексей Аркадьевич. – Роды ухудшили работу твоего сердца… и оно дало сбой.
Меня едва не подбросило над кроватью.
– Как мой ребёнок? Где она?! – Голос удивительным образом мгновенно вернулся ко мне.
– Полин, успокойся, – начала мама.
– Не хочу я успокаиваться! Где моя дочь?!
– Спроси об этом лучше Свету! – воскликнула она, и я увидела досаду и напряженность на её лице. – Мы с твоим отцом уже неделю пытаемся добиться от неё, куда она её дела, а она… упрямая, как всегда. Сама же дала ей доверенность, теперь расхлебывай!
Значит, Света сделала как я просила… На меня накатило одновременно облегчение и тревога. Может, я переоценила Матвея? Вдруг он не позаботился о ней?..
Мне поменяли капельницу, доктор обещал зайти попозже. Когда уходила мама, я попросила её привести в следующий раз Свету, и она пообещала, что приведет, даже если придется нести, завернутую в ковёр.
…Света сжала мою руку, чтобы я перестала вырываться.
– Тише, иначе сюда прилетят все врачи отделения с успокоительным наперевес. Да, я отнесла девочку по тому адресу, что ты дала мне. А иначе родители!.. Ты не видела их лица! Они бы и меня убили, если бы я попалась им на глаза! А малышка все плакала и плакала! Ещё немного, и медсестры бы обратились к ним за инструкциями, поэтому мне пришлось. А потом… потом они стали искать меня, потому что я жила у Сергея с ней… иного выхода у меня не было, как отнести к Матвею.
– И что с ней?
– Все нормально. Давай не сейчас, хорошо? Тебе надо успокоиться. – Света заправила мою руку под одеяло. – Поправляйся. Набирайся сил, если не будешь делать глупостей, операция на сердце состоится… когда врачи позволят. А о девочке позабочусь я, ладно?
Я посмотрела на неё и перестала брыкаться. Света права, сейчас я ничего сделать все равно не могу. Чудо, что я вообще пришла в себя и есть шанс осуществить запланированную операцию! А дочь я все равно верну, обязательно.
…Доктор сверился с результатами анализов и ободряюще кивнул мне.
– Все в порядке, Полина Владимировна.
– Просто Полина, – поправила я его. – Мне всего двадцать два, можно без отчества.
– Хорошо. Вы идете на поправку, сердце стучит как молоток. Поздравляю, с пороком покончено. Не болейте, и к Новому году можете оказаться дома.
– Спасибо! – просияла я. Скоро! Скоро я покину эти симпатичные, но все же не родные стены санатория и вернусь домой!..
Доктор ушел, и я бросилась к телефону – надо рассказать родным об этой замечательной новости!
Рядом с блокнотом лежало письмо. Я написала его недавно, когда убедилась, что больше опасаться нечего и моё выздоровление – всего лишь вопрос времени. Адресовано оно было Матвею… Светино упрямство распространилось и на меня: она отказывалась говорить, где моя дочь, пока я не выпишусь из санатория. Я догадывалась, что она просто не знает, но наседать не спешила, в конце концов, это была моя идея.
Надо лишь дождаться, когда я смогу его отправить.
…Я перевела взгляд с сестры на появившегося на пороге… Матвея. Это… это он! Такой же красивый, только взволнованный… Боже, это он!..
И он знает, где моя малышка.
Дальше все было как на автомате.
Сейчас
– Вот так вот всё и вышло, – закончила я свой рассказ.
За дверью было слышно, как переговариваются спутники Матвея, их едва сдерживала Света, чтобы мы могли побыть одни. Я сжимала в руках свою девочку – Ариадну! – и не могла налюбоваться. Да, она была похожа на меня, но так же ясно я видела в её лице черты мужчины рядом.
– Я… Я никогда не смогу передать, как я горжусь тобой. – Его тихий бархатный баритон по-прежнему будоражил мою кровь. Стараясь не показывать, какое впечатление он произведет на меня, я не поднимала глаза. – Ты боролась за неё даже с самой собой. Полина… это самый героический поступок, который я знаю.
– Ну что ты, – рассмеялась я, смущенная его похвалой. – Она ведь твоя… в смысле, наша…
Черт! Я себя выдала, и, не зная, как он прореагирует на это, напряженно смотрела на кудряшки дочери. Пожалуйста… пожалуйста… пожалуйста?
Его пальцы нежно прикоснулись к моему подбородку и приподняли его, заставляя встретиться с ним взглядом.
– На самом деле, привести сюда Ариадну было лишь одним из поводов, – произнес Матвей. Его глаза… его глаза были полны стольких чувств, и я затаила дыхание, боясь спугнуть момент. – Я хотел увидеть тебя.
Увидеть меня?
– Полина. – Он приблизился, не отрывая глаз от меня. – Тебе не надо было убегать тогда… из номера отеля. Если бы ты дождалась, когда я проснусь сам и увижу тебя, ты бы убедилась…. ты бы увидела, насколько бы я был счастлив. Полинка, я был влюблен в тебя с первого курса! – Я смотрела на него и теперь видела, что это настоящая правда. – Я знаю, что, может, вел себя не совсем достойно тебя, но иначе я не умел! И… и я сходил с ума, не зная, как доказать тебе, что я искренен!
Обновленное сердце на миг замерло… а потом забилось совсем иначе – ровно, твердо и уверенно в себе – потому что теперь оно было счастливо.
– Ты была не такой как другие, и я с тобой терялся, – продолжил парень. – И потом…
– Это я была глупой и закомплексованной, – перебила я его, желая опровергнуть его слова. – Ты давал мне понять… а я не верила. Ты позаботился о моей дочке!.. Ты…
– Тише… Она наша дочь, – прошептал он. – Ты сделала намного больше. Ты родила её, хоть и не должна была.
– Должна! Она была от тебя, и иначе я бы не смогла! И это было совсем не сложно! Ну да, немного больно, но…
Я тараторила, а он смотрел на меня с такой нежной улыбкой, как на самое лучшее сокровище в мире. Наверное, со стороны я выглядела забавно…
И в следующий момент он просто поцеловал меня. И это был не тот первый робкий поцелуй, который разжег нашу страсть, а уже уверенный, ясно говорящий "ты моя". Им он заявлял права на меня.
Которые давным-давно у него уже были.
– Ну, молодец, Сафировский! – За его спиной, устав ждать, появилась высокая темноволосая девушка, с насмешкой глядя на Матвея. – С девушкой наедине всего десять минут, а уже запустил язык ей в рот!
– Ребёнка раздавите, дурни! – возмутилась вторая женщина, в которой я узнала его мать.
Матвея аккуратно снял Ариадну с моих коленей и передал ей. Я, едва дыша от переполнявшей меня любви, проследила за нашей девочкой, но потом была повлечена в новый поцелуй, гораздо более глубокий, от которого все внутри меня воспарило в небо.
Можно ли быть ещё более счастливой?
Эпилог
– Так, Сафировский, если ты сейчас же не наденешь этот галстук, я повешу тебя на нем! – В мою комнату ворвался Тима, размахивая тёмно-серой шелковой плоской. – Нам через десять минут выезжать, а ты абы в чем!
– Не наезжай на него, мы не могли никак уложить его волосы, – отмахнулась от мужа Марго, загораживая меня.
– Если бы поехали в парикмахерскую, все сделали бы намного быстрее!
– Ага, сейчас! Не оскорбляй мои способности, Волчаров!
Супруги, ещё перекидываясь подколами, взялись за меня уже основательнее. Марго поправляла не желающую вставать так, как она её зачесывает, прядь, держа наготове лак, а Тим вцепился в мою шею так, словно в самом деле собирается придушить.
И что самое отвратительное, мне было категорически запрещено шевелиться! Видите ли, они не могут женить меня таким, как я обычно выгляжу, иначе Полина убежит, едва взглянув на это "воронье гнездо, словно я головой карбюратор чистил!". А синий галстук, который мы с Настей выбирали больше трех часов, этим же утром был забракован из-за плохого сочетания с костюмом, по мнению опытной художницы Маргариты, и Тим рванул с ним домой, добывать другой – "как чувствовала, поэтому вчера купила!". Ставлю тысячу баксов, что это было запланировано!
– Боже, сколько можно копаться? – На пороге появилась моя сестра. – Так! Это что на тебе надето?!
– Спроси у Тимы, – мстительно ткнул я пальцем в друга и тут же закрыл глаза – Марго включила пульверизатор с лаком.
Сестра сцепилась с ним, а я получил пару минут покоя.
К этому дню я готовился больше трех лет. Нет, помолвлены мы с Полиной были всего полгода, но я с самого начала, ещё в той палате, знал, что рано или поздно женюсь на ней. Сначала я ждал, когда она выпишется из санатория. Каждый день я ездил к ней вместе с Ариадной и видел, как дочка легко приняла её, словно и не расставалась. Когда она засыпала, мы с Полиной гуляли, разговаривали… и, конечно же, целовались. Будучи с ней, я понял, что она так и осталась для меня той идеальной девушкой, и никто, даже Дарина, не мог с ней конкурировать. Было смело, но, когда настал день выписки, я предложил ей переехать ко мне. И дело было не только в Ариадне, что Солнечная и сама понимала.
Она согласилась.
Проблемой ненадолго стали её родители. Сначала они хотели убить меня, что было вполне естественно. Мало того, что из-за меня их дочь едва не погибла, так я ещё и внучку забрал! Дарья и Владимир Ступовы рассказали, что успели не раз поседеть, переживая за новорожденную, когда выяснили, что она пропала из больницы. Их дочери явно были в курсе, где она, но единодушно молчали как рыбы, показав, что не напрасно носят одинаковую фамилию. Я во всем сознался, выслушал часовую тираду, что на километр больше к их семье не подойду – а потом Полина огорошила их, что переезжает ко мне. Конечно, они возмутились, но уже были знакомы с далеко не идеальным нравом их старшего ребёнка. Пришлось уступить.
В марте мы отметили первый день рождения нашей дочери, а в апреле я настоял, чтобы она съездила отдохнуть. С упрямством Полины столкнулся и я, но одержал победу – неожиданно на мою сторону встал её отец. Девушке пришлось уступить. Она улетела с мамой в Барселону, и эти две недели, что их не было, каждый день к нам домой приходил Владимир Ступов, иногда беря с собой младшую дочь. Оба видели, с какой трепетной любовью я отношусь к Ариадне, как меня обожает малышка, как мы прекрасно ладим – и сердце будущего тестя было у меня в кармане.
С тещёй мне пришлось повозиться, но постепенно сдалась и она: месяцы, когда Полина светилась от счастья, рассказы о нашей жизни и моей заботе о своих девочках, знакомство с моими родными и друзьями – она видела все это и понимала, что это правда.
Полина сначала работала в компании отца, накапливая деньги – мою помощь она отказалась принимать, – но спустя год все же рискнула и открыла своё туристическое агентство. Первыми её клиентами стали мои родители и Настя с Денисом, они полетели в Швейцарию, и когда вернулись, дали ей такую рекламу, что клиенты через месяц просто завалили её.
Наша малышка росла и с каждым днем становилась все больше похожа на нас обоих. Я видел в ней Полину, она видела в ней меня, а дед видел мою бабушку… и все были довольны этим. Вместе с Ариадной росла и моя любовь к её матери. Я узнавал её глубже и благодарил Бога, что она досталась именно мне, потому что такие замечательные девушки рождались раз в тысячелетия. И каким-то непостижимым образом она отдала своё сердце мне…
На этот Новый год я сделал ей предложение, которое она со счастливыми слезами приняла, и свадьбу назначили на июль. За это время наши родственники успели выесть нам плешь, но мы ни на один миг не передумали. Я хотел, чтобы она стала моей женой – и я пойду до конца.
У подъезда квартиры Светы и Сергея, в которой моя невеста жила последние несколько дней (наши дамы вспомнили все приметы, которые возможно) уже было нечто невообразимое. Повсюду шары, ленты, транспаранты, музыка; любопытные соседи следили за происходящим из окон и улыбались; дети патрулировали окрестности в ожидании конфет.
– Так, стоять! – Путь мне преградила Света, свидетельница на нашей свадьбе. – Не торопись, дорогой. Сначала выкуп.
– Я уже понял, – улыбнулся я и поднял голову.
На третьем этаже чуть дрогнула занавеска, и я увидел невероятно красивое лицо Полины, скрытое тонкой вуалью. Подожди, любимая, я скоро приду за тобой…
Я помахал ей, и она тоже замахала, засияв улыбкой. Через секунду рядом с ней появилась Ариадна, с такими же белокурыми кудряшками, что-то закричала, и я прочитал по её губам "Папа! Папочка!". Я поднял обе руки для дочки, чем вызвал её счастливый смех.
Смотря на них, моих девочек, я не мог понять, как раньше жил без них? Как же темна была моя жизнь без неё, Полины, моего Солнца, и без неё, моей Ариадны… Дара Солнца.
