Текст книги "Дар Солнца (СИ)"

Автор книги: Анна Шилай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

– Ну что ж, Матвей, – наконец поняла она на нас глаза. – Я считаю, что всё тут правда.

– Что всё?

– Всё. Что она была твоей любовницей, что ты вряд ли её помнишь…

– Это точно, – хмыкнул я.

– И что отец этой девочки – ты.

– Это доказал анализ.

– Тем более. Поэтому, мой дорогой, ты не отвертишься от ответственности за неё.

– Я отдам её в детский дом, где ей найдут приемную семью, я уже сказал.

– И я тебя услышала. – Мама нахмурилась, недовольная, что я её перебил. – Однако не всё так просто. Ты не придешь и не кинешь её на руки врачам в доме малютки, это всё не так делается.

– А как?

– Для начала ты обратишься к отцу, чтобы он тебе с этим помог.

– Зачем? – напрягся я. Только понадеялся, что обойдется без него…

– За тем, что он губернатор этой области, он сможет гораздо лучше тебя позаботиться, чтобы ЕГО внучка не попала куда не следует. Об этом, сын, твоя бывшая девушка тоже просит. – Она махнула письмом.

– Ты знаешь, чего мне это будет стоить?

– Чего же? Взбучки от него? Так ты давно её заслуживаешь. – Мама начала накаляться. – И я, и отец тебе с шестнадцати лет говорили, чтобы ты побольше с умом подходил к вопросу девушек, и поменьше другой стороной твоего тела. Но ты же Матвей Сафировский, что тебе слова родителей! Зачем думать, что на трахнуть девчонку дело может не окончиться! И вот теперь за твою небрежность в вопросе контрацепции и вообще секса будет платить не ты, а твоя дочь!

Полосканием мозгов занялась мама вместо Марго. И её я послать на хер не могу – а очень хочется.

– Хватит, мать. – Я произнес это слегка грубее, чем рассчитывал, и она заметила, но я не дал ей прокомментировать это. – Когда папа будет в городе?

– Не знаю. Он только неделю как улетел.

– И что, хочешь сказать, что она будет тут, пока он не вернется?

– А как ты думал? – К ней возвращалось хорошее настроение. – Я её с собой забирать не буду.

– Мне показалось, она тебе понравилась, – сказал я.

– Она мне понравилась, но на полигон я её не повезу. Меня вызывают на работу, привезли троих мужчин, они нуждаются в военно-психиатрической экспертизе.

– Как вовремя! – съязвил я и полез в карман за сигаретами.

– Так, а вот об этом забудь. – Мама четким движением отобрала у меня пачку. – Теперь у тебя в доме находится ребенок. И даже не думай сбагрить её Насте, я прослежу.

– Делать мне больше нечего, как только ставить её в известность!

– Я не говорила ей, давай сам, так будет лучше.

– Думаешь? – фыркнул я.

– Если всё правильно подашь, то да.

Блядь, ну вот зачем я подошел к той бабе десять месяцев назад, что мне сейчас подложила такую свинью?..

– Марго, Тимоша, побудьте часик с малышкой, – обратилась мать к моим друзьям. – А мы с Матвеем пойдем по магазинам.

– По магазинам? – переспросил я, а Марго расплылась в довольной улыбке. Через секунду такое же выражение на лице появилось и у Тимы.

– Да, по магазинам, – подтвердила мама. – Ты купишь кроватку, одежду, смеси и прочее для своей дочери. И даже не думай начинать со мной спорить.

Мне всё сильнее не хватало моих сигарет.

VI

На что был похож этот поход в магазин, я описать цензурными словами не могу, но очень постараюсь.

Окинув скептическим взглядом мою машину – и что она не нравится половине моих родственников и друзей? – мать категорично заявила, что поедем на её авто. Видите ли, у него багажник больше. Ну да, если туда засунуть теленка, и тот заблудится в её "Джипе", больше похожем на "Хаммер". Зато деду в нем ездить одно удовольствие!

Всю дорогу до торгового центра она рассказывала, с какой частотой кормить ребёнка и как комбинировать питание, советовала процент жирности молока, на котором разводить смесь – и вообще детям полезно молоко, – предупреждала, чтобы только в подгузниках я девочку не держал, а то будет раздражение, ведь кожа у неё нежная, как у принцессы. Наконец я не выдержал и велел либо сменить тему, либо я возвращаюсь домой и она может одна бродить по магазинам сколько ей нафиг захочется. Мама поджала губы, как она делает всегда, когда я перечу ей, но не стала продолжать о способах ухода за детьми, а заговорила о том, как прошел первый день рождения Саши.

Иногда я ненавижу и её.

"Колизей", самый большой торговый центр моего города, я посещал часто, но это было в основном ради одежды или каких-либо новинок в электронике. Сейчас же я окинул тоскливым взглядом проход, в который я каждый раз сворачивал – и последовал за матерью в детский отдел.

– Так, нужна же будет коляска, – вновь завела прежнюю волынку моя родительница. – Как тебе эта? – она кивнула на небольшой агрегат с розочками и ещё какими-то мерзкими цветами по всей поверхности.

– Ой, здравствуйте! – К нам подскочила молоденькая девчонка, вряд ли отметившая своё двадцатилетие. Типичная ванилька – волосы в двух хвостах и завязаны резинками с медведями, ярко-розовая маечка, подписанная "I" m your Barbie", куча фенечек на запястьях, кулон в виде сердца. Была у меня парочка таких сладких девочек – после их ухода я отпаивался крепким кофе без сахара. – У вас родился малыш? Поздравляю! Я вам помогу выбрать всё самое лучшее для него!

Мы с мамой переглянулись. Хм, в принципе, девчонку можно понять – мать в свои сорок семь выглядела лет на пятнадцать моложе и сама могла выдать себя за мою старшую сестру. Или за жену… блин.

– Вообще ребенок родился у него, а я просто моральная поддержка, – объяснила мама.

– О, прекрасно! – продавщица окинула меня сияющим взглядом. – Такой молодой и красивый папа – завидую вашей супруге!

– Я ей тоже завидую, – процедил я.

Мама опустила ресницы на смеющиеся глаза и постаралась вернуть девчонку в нужное русло.

– У нас девочка, и нам в самом деле необходимо все лучшее для неё. Начнем с коляски.

– Сейчас началась весна, поэтому можно выбрать коляску со средними колесами – через снег и грязь пробираться уже не нужно. Хотя если с учетом следующей зимы…

– Давайте без учета, – перебил я её и произнес на вопросительный взгляд мамы: – К следующей зиме она будет жить в другом месте.

Моя родственница поугасла энтузиазмом, но не сдала напор.

– Тогда давайте пока выберем коляску со средними колесами. Если что – купим другую попозже.

Вывернулась, молодец.

– Вот, смотрите. Очень хорошая модель, – продавщица коснулась ручки вместительной коляски с большим нижним отделением, обтянутую терракотово-розовой тканью. – Покупатели берут чаще всего её. Она не промокает, хороший воздухообмен, легко складывается и не занимает много места.

– Нет! – категорично помотал я головой. – Эта коляска настолько девчачья, что я не удивлюсь, если нас обоих начнет тошнить от неё через десять минут. Моя дочь в таком не будет ездить.

По лицу мамы я понял, что она тоже склонялась к отказу, поэтому мы со спокойной совестью перешли к другому варианту, предлагаемому услужливой девчонкой. Кое-где поспорив, кое-где дружно отказавшись, мы остановились – вернее, мама сказала мне прекратить юлить и соглашаться на какой-нибудь вариант, все равно не отвертеться, – на симпатичной коляске оливкового цвета с достаточно большими колесами и удобной ручкой. Мама взяла с продавщицы клятвенное заверение, что дождь никак не проникнет внутрь и наша девочка (она именно так и сказала) будет в безопасности. В подарок та повесила над изголовьем коляски связку мелодично звенящих игрушек.

Следом пришел черед кроватки. Сначала попытавшись повозражать, мол, какая разница, поспит и в коляске, я наткнулся на суровый взгляд мамы и примирительно взмахнул руками – лишь бы это всё побыстрее закончилось. Мама что-то выстукивала, прощупывала дно, на некоторые модели даже смотреть отказывалась. Продавщица пару раз с немой мольбой смотрела на меня, но я оставался безучастным – не хватало мне ещё больше попасть под раздачу. Наконец генеральская дочка номер один в моей жизни остановилась на двух кроватках – из светлого дерева, не очень глубокой, с каким-то финтифлюшками с одной стороны – вроде как там будет голова ребенка, – и ещё одной, помассивнее, с колесиками, съемной стенкой и функцией раскачивания.

– Что скажешь, дорогой? В какой, на твой взгляд, будет лучше спаться твоей дочери? – Мама снова начала веселиться.

Не мужское это дело – вещи для ребенка выбирать. Вот сомневаюсь, что мой отец так заморачивался на предмет размещения нас с Настей. Но мама… ох, побыстрее её забрали на этот полигон!

– Мне нравится вторая, – буркнул я.

– Отлично! – почти подпрыгнула девчонка. – Я бы тоже взяла её! Можно легко перевести, если это понадобиться, и укачивать, не вынимая из кроватки! Ваша малышка будет с удовольствием спать здесь.

– Заворачивайте, – кивком королевы велела моя мать.

В этом павильончике она подобрала ещё парочку игрушек для "Ариаднушки" – продавщица восхищенно завизжала, узнав, что мою дочь зовут именно так, – купила гипераллергенную бутылочку и все покупки сказала отнести к её машине, отдав мне ключи. Я только было подумал о побеге – идеальная возможность, – как она осекла меня, предупредив даже не мечтать об этом и подождать её в салоне, пока она приобретет остальное, что нужно.

Заталкивая хоть и разобранную, но всё равно довольно объемную кровать, я прикинул, что багажник моей "Мазерати" и правда тут спасовал бы. А вот в её "Джип" можно было положить всё, что мы купили, умноженное на три. Растасовав их покомпактнее, я огляделся – матери видно не было, – и заскочил в ближайший ларек, где нашел свои любимые сигареты.

Не представляете, как меняется жизнь после долгожданной затяжки! Всё происходящее уже не казалось мне такой катастрофой, люди не издевались надо мной. Ну, подумаешь, мама потратит немного моих денег – и ладно! За два дня работы – кстати, не забыть завтра проверить, что там мои сотрудники наваяли без меня, – я восполню эту брешь в банковском счете. А когда папа найдет для ребёнка семью или детский дом, я отдам все купленное вместе с ней – отцовский подарок, так сказать. И Солнечная ни в чем меня не сможет упрекнуть!

Стоило этой мысли появиться, как на меня накатила мимолетная волна воспоминаний. "Солнечная… Солнечная… Получается, что…", – шептала девушка. Это же…

– Так я и знала. – Мамин голос резко развеял омут, и я вернулся в реальность. Черт! Я почти добрался до той мысли, которая подсказала бы мне, кто это была!

Я раздраженно поднял на неё глаза, но она не обратила на меня внимания, копаясь в багажнике, чтобы вместить два объемных пакета с очередными покупками.

– Матвей, весь провоняешь табаком, ребенку только хуже сделаешь.

– Не мои проблемы, – отмахнулся я, бросив окурок на землю и растоптав его, и полез в салон машины. – Пусть о её здоровье беспокоятся её будущие родители.

Мама зло с силой захлопнула дверцу.

– Если хочешь, чтобы она побыстрее ушла из твоей жизни, – тихим опасным голосом произнесла она, – то не вреди. С аллергией её будет сложнее пристроить.

Я ничего не ответил, отвернувшись к окну. Мать так же молча завела мотор, и мы убрались с парковки торгового центра.

Дома Марго с Тимом что-то уплетали, смотря телевизор на кухне. Я просто кивнул им и потащил поклажу в свободную комнату, которую мог отдать под временную детскую, а мама зашла в мою спальню, где все ещё обитала Ариадна.

– А мы тебе всё купили, солнышко, – защебетала она. – Матвей, неси одежду, она в сиреневом пакете. Тимка, поможешь моему сыну собрать кроватку? Продавщица сказала, что это делается быстро.

– Я вообще-то не умею, – начал было друг, но под взглядом двух женщин стушевался и нырнул следом за мной.

– Ну что, не так всё страшно? – съёрничал я. – Она же моя мать, она желает мне добра!..

– Не я не уследил за собственным членом, – отпарировал Тима, но и он был явно не счастлив от происходящего.

– У меня вообще-то высшее образование по предпринимательской деятельности, я не плотник! – возмущался я, глядя, как он разбирает составные части будущей кроватки. – А ты, как я помню, юрист…

– Заткнись лучше и давай быстрее разберемся с этим. Уже вечер, если ты не заметил.

– Заметил. – Тима говорил дело, и я нехотя взялся за инструкцию.

Если дети всегда требуют такого геморроя, то эта девчонка – мой первый и последний ребенок!

Пришлось сбегать вниз к машине – там на всякий случай, который как раз сегодня наступил, лежал ящик с инструментами. Через два часа уличений матери этой гребаной кровати в самых страшных подробностях сексуальных отношений с различными предметами домашнего обихода и некоторыми овощами она была собрана, Тима послал меня куда подальше и ушел курить на балкон, а я, довольный, словно креветка на Багамах, явился пред светлые очи мамы и Марго, которые обсуждали что-то своё женское.

– Всё, так её дважды! Мы сделали её!

– Что?

– Кого! Кроватку, блин! Стоит, качается, можно даже катать эту кроху по всей квартире хоть прямо сейчас.

Кроха в ответ проснулась и заинтересовано загулила.

– О, моя девочка хочет её испытать! – Мама подхватила Ариадну на руки и направилась туда, где ещё пахло нашим с Тимой рабским трудовым потом.

Скажу честно – я почти впервые так сильно гордился собой! Да, признаю, половина славы принадлежала Тиме, но его сейчас рядом не было и все похвалы должны были достаться мне.

– Ну надо же, – присвистнула Марго, заходя следом. – Оказывается, руками ты умеешь не только девушек в постель укладывать.

Она легонько толкнула подвеску, заботливо привинченную своим мужем, и та зазвенела, что привлекло внимание Ариадны: она стала вертеться и пытаться повернуться на звук.

– Да, солнышко, это сделал твой папа, – замурчала моя мать, поднеся её к кроватке. – Для тебя, любимой доченьки, старался.

– Мам, прекрати, – закатил я глаза. – Лучше скажи, ты останешься на ночь?

– Зачем? – удивилась она, расправляя одеяло.

– Затем, что я совершенно не представляю, что с ней делать. А вдруг она заплачет посреди ночи?

– Покорми её. Или смени подгузник. Поговори с ней.

– Ага, сейчас! – завелся я. – Ты издеваешься? Я детей в жизни на руках не держал, а ты хочешь, чтобы я стал образцовым папашей?!

– Матвей…

– Мама, нет! Я не справлюсь! Да я и не хочу!

Женщины переглянулись, Марго, было видно, собралась снова сесть на любимого конька, но моя родительница успокаивающе положила руку ей на плечо.

– Погоди, Маргоша. Не принимай его вопли за капризы, он в самом деле в ужасе.

– Ну да, – произнесли мы с ней одновременно. То, что она моя мать, не значит, что я перестал быть мужчиной! Дальше продолжила подруга. – Василина Александровна, не миндальничайте с ним. Взрослый лоб, а как что – сразу мама.

– Разумеется, дорогая. – Мама улыбнулась девушке, а потом повернулась ко мне. – Вот что, сын. Сегодня я останусь, но не потому что ты такой несчастный, не справишься с ребенком. Именно потому что ты с ней не справишься, я и сделаю это, не хочу, чтобы моя внучка отдувалась за то, что ты растяпа. Завтра я уезжаю, поэтому думай сам, что будешь делать дальше. Можешь попробовать уговорить Марго…

– Не надейся, что у тебя получится, – вставила реплику подруга.

– … можешь позвонить Насте…

– Ни за что! – мотнул я головой.

– Можешь нанять няню.

– За один день? – Во мне проснулся скептицизм.

– А что в этом сложного?

– Ладно…

– Только давай такую, которая будет ухаживать за ребёнком, а не за тобой, – заговорил позади нас Тима. – С тебя не убудет затащить нянечку в постель, а девочка будет заходиться криком.

– Кстати, да! – подхватила инициативу Марго. – Сафировский, даже не думай.

– Да иди вы, – огрызнулся я, но спорить не стал – есть такое дело. Самоконтроль, Матвей, сосредоточься.

– А можешь, если осилишь, справиться сам, – предложила мама.

– Это что-то из рода фантастики, – покачала головой девушка. – Вряд ли он за одни сутки с вами научится как обращаться с ребёнком.

– Надеюсь, учиться мне этому и не придется – ей быстро найдут другой дом, – поставил я точку в спорах. – И хватит об этом.

Мы вышли из комнаты, чтобы не разбудить утихшую девчонку, и я наощупь включил свет в прихожей.

– Половина десятого, – взглянул на часы Тим. – Нам пора, милая.

– Точно. Кое-кому завтра на работу, – кивнула его жена.

– Не только вам… Блядь! Куда ж я дену её!

– Ещё раз предлагаю кандидатуру Насти, – произнесла мама. – Она как раз в декретном отпуске.

– Да отстань ты с Настей! – вышел я из себя. – Я уже говорил, что только если небо начнет падать в виде желтых слонов, я расскажу ей о ребёнке!

– Если она узнает от кого-то другого, вот тогда я в самом деле не завидую тебе, – пожала она плечами.

– От тебя, например?

– Не обязательно. Отец может проговориться, считая, что она в курсе…

Я едва не застонал, сделал пару вздохов и попятился.

– В общем, до встречи, ребята, а я в душ. День был охрененно тяжелый.

– По тебе видно, – усмехнулся Тима. – Завтра позвони, расскажешь, как тебе ночь в роли отца.

Супруги быстро обулись и оделись, Марго коротко, словно клюнула, поцеловала меня в щеку, и дверь за ними закрылась. Мы с мамой постояли минуту в тишине, потом она негромко произнесла:

– Вижу, что ты всеми силами стараешься не допустить мысль, что эта девочка задержится у тебя, но не стоит так отмахиваться от неё. Кто знает, вдруг однажды ты об этом пожалеешь.

И с этими словами она ушла в комнату, ставшей детской.

Расслабиться мне удалось лишь в душе, и то не сразу. Поймав себя на том, что я намыливаюсь уже в четвертый раз, я усилием воли сосредоточился на своих действиях, завернулся в полотенце и пошагал в свою комнату. Только кровать показалась в поле зрения, на меня накатила волна такой усталости, что я еле дошел до неё и рухнул под одеяло.

"Спокойной ночи, отец-одиночка", – промелькнуло у меня в голове, прежде Морфей забрал меня в своё царство.

VII

Мне показалось, стоило моей голове опуститься на подушку, как этот дикий крик сразу меня разбудил. Сначала я не понял, что происходит, кого убивают, почему у меня дома?! – потом с опозданием до меня дошло, что это не смертный час какого-то бедняги, а моя ненаглядная дочурка проснулась, чтоб ей икалось!

– Мать твою, – прорычал я, попытавшись зарыться головой поглубже в подушку и прикрывшись сверху ещё и одеялом для верности. Не помогло, её крик достигал меня везде, и стало казаться, что я буду слышать его даже в гробу. О-о-о-о, хочу туда!

Чувствуя в себе до этого незнакомое мне желание убивать, рвать, душить, я рывком стянул одеяло, едва не снес дверь с петель – и оказался лицом к лицу с мамой, держащей ребенка на руках и что-то её бормотавшей.

– О, привет. Не спится?

– Спится! – рявкнул я. – И очень неплохо, только вот она мешает!

– Она проголодалась, Матвей, и так же нужно было сменить ей одежду. – Мама переложила девчонку на другую руку. – Ты в её возрасте тоже не беспокоился о сне других.

– Так это был я!

– Не вижу разницы, за исключением только половой принадлежности. – Мама не в пример мне говорила спокойно, не повышая голос, а Ариадна, как всегда, когда я переходил на крик, пыталась меня заглушить. – Не мог бы ты угомониться, пожалуйста, иначе мы оба не уснем до утра.

У меня было много чего сказать на этот счет, начиная от того, что она может забрать её с собой куда хочет и там успокаивать, а я буду спать как обычно и не знать проблем, и заканчивая тем, что между мной и этим чудовищем есть огромная разница, не касаясь половой принадлежности. Однако мать была права – лучший способ получить тишину – замолкнуть.

– Я буду на кухне, – буркнул я, демонстративно обошел её по кругу и скрылся в декоративной арке.

В кухне я люблю размышлять, посидеть после долгого дня, если нет желания ехать в клуб или ещё какую-нибудь тусовку, которую легко нахожу. При ремонте я специально уделил внимание строителей на то, чтобы здесь сделали мягкий неяркий свет, оставив её как бы полумраке, чтобы мысли и хорошее настроение не разбегались. Щелкнув кнопкой, я включил чайник, сел за барную стойку и стал шарить взглядом вокруг, ища то, за что можно им зацепиться. Крик ребёнка доставал меня и тут. Твою дивизию, если так будет каждую ночь, очень скоро меня посадят за убийство! По ходу осмотра я заметил таймер на вытяжке, который сообщил, что сейчас половина третьего. Чудесно, блин! На работу я приду злой, не выспавшийся, и причина не та, которую я мог бы с удовольствием себе позволить. Лучше бы мамаша этого монстра забрала её с собой!

– Мне тоже сделай чашку чая, – попросила мама, войдя на кухню.

– Она будет всегда так вопить? – грубо спросил я, оставаясь на стуле, хотя чайник вскипел и выключился.

– Когда подрастет – нет.

– Я завтра же позвоню отцу и если надо – сам за ним съезжу, чтобы он побыстрее вернулся и нашел ей кого угодно в родители.

– Это ты мне так угрожаешь?

– Тебе? Зачем? Не ты мне подбросила эту неприятность.

– Но я хочу, чтобы ты не воспринимал её как неприятность. – Мама, не дождавшись этого от меня, сама взялась за приготовления чая.

– Не получится. Та женщина, что родила её, сильно просчиталась. Из всех, кому она могла её отдать – родители, родственники, друзья, бездетные семьи в Америке – она зачем-то отправила её ко мне, человеку, которому она нужна в последнюю очередь.

– Она отдала её отцу, – возразила мама. – И я рада этому, буду честна. В свои двадцать два, Матвей, ты крайне безответственен.

– Я это и не отрицаю.

– Ты умный, способный мальчик, ты легко добиваешься того, чего хочешь, и я горжусь тобой в этом плане. Но ты так и не понял, что жизнь дает тебе не только то, что хочешь ТЫ. Иногда – и чаще, чем ты готов это принять сегодня – она посылает то, что совершенно противоположно твоим желаниям. И тебе придется научиться справляться и с этим. Самому, сынок. Как бы сильно мы с отцом и сестрой тебя не любили, мы не возьмем это испытание на себя, как раньше.

– Что именно ты хочешь этим сказать? – с подозрением спросил я.

– То, что ты можешь даже взять отца за шкирку, но – раньше, чем он сам решит, ты его не притащишь сюда. И тебе придется – и не иначе – провести какое-то время с твоей дочерью.

– Мама…

– Да, сын. Таково было желание матери девочки, и я буду уважать его. Из письма ясно, что это не прихоть, по-другому она не смогла. Возможно, её даже нет в живых, что очень несправедливо. Она заплатила жизнью за жизнь вашего ребёнка, и такую цену ты никогда не перекупишь. Потерпи какое-то время крики по ночам, в конце концов никто ещё не умер от того, что в его доме был младенец.

Я ничего не сказал и отвернулся к окну. Она всё правильно говорила, но я не мог это принять. Пусть генетика говорит одно – я не чувствовал себя отцом и ответственным за неё.

– И, может быть, – добавила моя мать, – это немного встряхнет твои мозги. Каждый раз, когда тебе захочется уложить какую-нибудь красавицу в постель, вспоминай лицо Ариадны, которая свалилась тебе на голову из-за того, что когда-то ты неосмотрительно рискнул.

– Боюсь, её лицо будет мне видеться не только тогда, – сказал я.

Мама тихо фыркнула.

– А мне не хватало тех поздних вечером, когда мы с тобой сидели вот так, попивая чай и обсуждая все на свете, – произнесла она. – Почему мы перестали, не помнишь?

– Потому что ты начала критиковать мой образ жизни на таких посиделках, – ответил я. Хотя мне тоже часто их не хватало…

– Жизнь показала, что не зря, – вздохнула мама, допила чай и встала. – Ложись спать, милый. – Она поцеловала меня в макушку, как всегда, когда мы засиживались допоздна, и ушла.

Я остался один, под мягким светом ламп, грея ноги о теплый пол, и смотрел на большую синюю кружку, которую подарила маме Настя на какой-то маленький праздник. Я не знал, а родительница притащила её сюда и спрятала, чтобы я не нашел ненароком и не отправил назад. Теперь, когда она бывала у меня дома, она всегда пила чай, кофе, какао или ещё какой-то напиток только из неё.

Злость злостью, а реально надо будет подумать, что делать вечером, когда мама уедет и я останусь один на один с девчонкой. Марго не согласится, это точно. Кто же ещё есть?.. Все мои подруги хороши, если их позвать на вечеринку у бассейна, а посидеть с ребёнком – такой, как ни странно, не было.

Отличная у меня жизнь…

Так ничего и не съев, я выключил свет и пошел в спальню.

Сквозь сон я ещё раз слышал плачь Ариадны, но на этот раз смог превозмочь его и мне удалось не проснуться – пока не взревел мой будильник.

– Ох, твою мать, – выругался я, взглянув в зеркало в ванной. Таким помятым я не выглядел с семнадцати лет, с последнего лета, проведенного с дедом. Тогда он гонял меня на трехкилометровую пробежку в пять часов, чтобы я "не заплывал жиром", как он выражался. Потом я поступил в университет и благополучно забыл о тех мучениях, и отражение в зеркале всегда радовало – а вот стоило один день повозиться с ребенком, как мальчик-красавчик превратился в ходящего мертвеца.

– Душ, Сафировский, – вздохнул я, заползая в душевую кабинку. – И желательно холодный.

Когда я более-менее пришел в себя и стал отражаемым, настроение тоже улучшилось. Плотно завтракать с утра я не любил, так что в микроволновке грелся бутерброд с сыром, кофеварка молола зерна, а я одевался так тихо, как мог, чтобы не разбудить ни дочку, ни маму. Быстро поев, я пособирал забросанные по столу документы, контрольно проверил свой внешний вид в зеркале в прихожей и уже собирался идти, как вспомнил, что надо бы оставить какое-нибудь сообщение матери. Ничего подходящего в голову не пришло, так что я просто нарисовал на магнитной доске на холодильнике смайлик и приписал пожелания доброго утра. Не бог весть что, но и так сойдет.

Моя крошка приветствовала меня отблеском фонаря подземной парковки на стекле. Вот это была та девушка, которую я был готов любить сутки напролет. Черная, обтекаемой формы, сразу видно, что она признает на дороге королевой только себя. Расход четырнадцать с половиной литров, разгон меньше чем за пять секунд, четыреста пятьдесят лошадиных сил – эту детку я выбирал навсегда, и знал, что сделал правильный выбор.

– Хорошего дня, Матвей Иванович, – поприветствовал меня сторож Женя.

– Спасибо, – кивнул я, нажатием кнопки на брелке открывая дверцу. Неожиданная мысль заставила меня обернуться к мужчине. – Женя, скажите, а вчера утром, часов в десять, сюда не приезжал никто посторонний, кого раньше вы здесь не замечали?

– Увы, вчера была не моя смена, – развел он руками. – Спросите Вовку, он будет через два дня.

– Ага… Ясно, ещё раз спасибо. – Я забрался внутрь салона, и через минуту меня на парковке уже не было.

В фирме, занимающейся архитектурными планами строительства, я работал уже второй год, начав ещё на последнем курсе университета, и дослужился до креативного директора. На этой должности я относительно недавно – всего два с половиной месяца, – но, на мой взгляд, а, главное, на взгляд президента компании, справлялся отлично. Так что я позволял себе некоторые вольности, такие, например, как немного опоздать либо одеваться не совсем по дресс-коду. Сотрудницы были только "за", сотрудники не возражали, поэтому мне нравилась моя работа, мне нравился коллектив, мне нравилось все, что происходило за стеклянными дверями трехэтажного здания, на табличке которого, я надеялся, через пару лет будет написано и моё имя тоже – я собираюсь заработать больше денег и купить значительный пакет акций, который позволит мне такую роскошь.

Все мысли, что донимали меня последние сутки, как по волшебству исчезли, стоило мне войти в офис.

– Доброе утро, Матвей Иванович, – промурлыкала Наташа, встретившись со мной в холле.

– Просто Матвей, помнишь? – ответил я, якобы невзначай проведя рукой по её талии. Аппетитная девушка, один их бухгалтеров, выглядящая совсем не строго, а очень даже сексуально. Я это заметил ещё тогда, когда она только устроилась сюда, и она не сопротивлялась моему вниманию. Но, как и все до неё – и после, впрочем, – её мне хватило на один раз, и дальше я был согласен получать лишь эстетическое удовольствие от работы с ней.

– Да, верно. Хорошо спалось?

Вместо ответа я сделал вид, что занят поиском магнитной карточки в портмоне перед турникетом. Наталья прошла вперед, оглянулась, и я махнул ей, чтобы она не ждала меня. Она кивнула, окинула меня влекущим взглядом и скрылась за поворотом. И слава богу.

Перед моим отделом на прозрачной двери висела серебристая табличка с названием и витиевато выведенными фамилией и инициалами. Останавливаться и секунд тридцать смотреть на неё стало уже чем-то вроде моего ритуала. Я – лидер, я победитель по жизни, и всё, чего я хочу и к чему стремлюсь, покорится мне!

– Всем доброго утра, – бодро произнес я, открывая дверь и заходя в отдел. – Чудная блузка, Ирочка, она очень идет к твоим глазам.

– Спасибо, Матвей Иванович, – смутилась Ира, креативный дизайнер, машинально проведя рукой по тонкому светло-голубому шелку.

– Так, начало дня мне очень нравится, так что давайте продолжим в том же духе. – Я полностью вошел в рабочий ритм. – Ира, что там с теми макетами, что я отдал тебе два дня назад на исправление?..

И закрутилось, завертелось, полетела пыль под моими туфлями. Планерка, работа, короткий перерыв на кофе, встреча с заказчиками, обед, совещание…

Кто знает, когда бы я вспомнил о проблеме, что свалилась на меня вчера, и о том, что надо думать над ней, если бы мне не напомнили насильно. Перелив телефона отвлек меня от переписки с секретарем той фирмы, что заключила сегодня с нами контракт, и большие буквы на дисплее сказали мне, что звонит мама.

– Да? Мам, я сейчас немного занят, я тебе пере…

– Уже половина шестого, сын, – без намека на снисхождения произнесла она, перебив. – Я не могу ждать, когда ты мне перезвонишь.

– В смысле? – почему-то холодея, спросил я.

– Потому что через час я должна быть на полигоне. Я тебя предупреждала.

– Так. – Я откинулся на спинку кресла, от чего оно чуть слышно скрипнуло. – А куда ты…

– Я думаю, я оставлю Ариадну с тобой, – ответила мать.

– Подожди, я скоро приеду, – вздохнул я, выключая компьютер.

– Не трудись, дорогой. Я и так ждала тебя достаточно.

Вот тут я совсем перестал её понимать.

– И что это значит?

– Это значит, что я сама приехала.

Пока я переваривал эту её фразу, на заднем плане раздался негромкий плач ребёнка.

– Мама, – мигом напрягся я. – Ты что, привезла…

– Я привезла твою дочь в офис, – подтвердила она мои опасения. – И мы ждем тебя в твоей приемной.