Текст книги "Дар Солнца (СИ)"
Автор книги: Анна Шилай
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
– Ариадна Сафировская? Хм, а звучит, – улыбнулся папа.
– Хорошая девочка, – вступил дед. – И я ясно увидел в ней мою Олю.
Оля – это моя бабушка, Ольга Литвинова. Она умерла, когда мне было четырнадцать лет, и дед до сих пор скорбит по ней. И Аридна в самом деле часто чем-то похожа на неё.
– Может, попробуешь вспомнить её мать? – предложил папа.
– Не могу – потому что не знаю её. Этот псевдоним мне ничего не говорит. – И если честно, мне задолбало всем это объяснять. – Сколько времени будут оформлять бумаги?
– Смотря как активно ты будешь идти на сотрудничество. Без тебя я никакие документы сделать не могу.
– А приемные родители, их можно найти поскорее?
– Лишь бы кому ты её не отдашь, – твердо заявил дед. – Я лично хочу видеть каждого кандидата в её родители.
– Конечно, Александр Матвеевич, – кивнул папа. – Я и сам её в плохие руки не отдам.
– Лучше бы её вообще никому не отдавать. Она Литвинова, мы сами воспитаем её прекрасно.
– Дед. Остановись, – вмешался я. – Я отдам её на удочерение, и это не обсуждается.
– Ты уже свое дело сделал, внук. Мало, похоже, я гонял тебя и вбивал в голову правду жизни. Учил брать ответственность за свои поступки.
Поехало…
– У тебя на руках маленькая дочь. Твоя дочь, мальчик. И ты… ай, ну тебя. Тебе твои бабы и клубы дороже собственного ребёнка.
Мы с отцом переглянулись. Трудно было сказать, на чьей стороне он был.
– Я уже объяснял. Из меня плохой родитель.
– Потому что не упустишь возможность выпить и погулять? Это проходит. – Дед говорил четко и уверенно в своих словах. – Думаешь, я таким не был? Или Ваня? Когда они с Василинкой познакомились, он был похлеще тебя.
– Ну не правда, – отмахнулся папа.
– Но меру он знал, – продолжил его тесть. – И Настенька родилась в законном браке. Все наши дети рождались и были признанны отцами. Потому что это правильно. А что ты?
А что я? Дед и так ответит, незачем его торопить.
– А ты – мальчишка. Но почему-то отвечать за это должна она.
– Для неё я это тоже делаю. У неё будут хорошие родители, которые будут её любить.
– Ты тоже её любишь, – вдруг сказал папа.
Что? Я пораженно уставился на него.
– Ты ошибаешься. Я её едва знаю, к тому же твердо решил отдать на удочерение.
– И что?
– Она ещё совсем маленькая, проблем с ней больше, чем пользы.
– Но ты все равно любишь её.
– Её мать это хотела! Она меня знала и тоже признала, что я не могу быть для Ариадны отцом.
– Её мать знала тебя лишь с одной стороны. Мы же видим другого Матвея. Ты будешь чудесным папой для неё, – убежденно произнес мой отец.
Я вскочил, ударив ладонями по столу.
– Хватит! Я же ясно сказал, что не буду для неё никем! Что вы не можете понять?! – во мне клокотала ярость. Я самый ужасный кандидат в отцы, мужья, главы семьи! Я едва не угробил её, напоив молоком, когда все нормальные родители знают, что этого нельзя делать! Я трахаюсь с каждой смазливой девчонкой, которая на меня смотрит, и никто не гарантирует, что я не подхвачу какую-то пакость, которой легко могу заразить дочь! И они это знают, так что они либо издеваются надо мной, либо отупели до конца!
Мне срочно нужно было покурить. Окинув мужчин тяжелым взглядом, я выбрался из кухни и пошел на балкон. В висках стучала кровь, дрожащими руками я едва нашел пачку, а огоньком зажигалки ловил кончик сигареты минуты три, словно впервые.
За спиной тихо хлопнула дверь – вошел папа.
– Твоему деду позвонили, он сейчас распекает подчиненных.
Я молча кивнул, возвращая взгляд на темнеющее небо.
– Не сердись на него. И на меня. Пойми… Для него эта тема очень болезненная. Твоя бабушка тяжело перенесла роды, что положило конец его мечтам о большой семье, и эти осложнения в итоге и убили её. Он не чает души в Василине, твоей маме, но все же всегда хотел ещё детей… Из-за работы у нас с ней получилось родить лишь вас с Настей, а не пять сорвиголов, как заказывал генерал, отдавая её мне в жены. Твоя сестра обещала ещё внуков, но кто знает. И тут у тебя появляется ребёнок, тем более такая красавица – не думай, что я не рассмотрел её, – а ты хочешь отказаться от неё. Это ранит твоего деда, потому что он такую роскошь, даже если бы захотел, не смог бы себе позволить.
– Я не готов. Ещё рано мне заводить детей.
– А что для тебя готовность иметь ребёнка? – хмыкнул папа. – Финансовая стабильность – так она у тебя есть. Квартирный вопрос тоже не стоит. У тебя куча помощников, которые готовы прийти к тебе на помощь. Настя, мы с мамой. Нужно – я найду ещё пять нянь, только скажи, что…
– Не скажу, – отрезал я, выпустив сигаретный дым. – Я не оставлю её, и хватит об этом.
– Скажи, когда ты посчитаешь себя готовым? Что для этого нужно?
И не отцепится ведь! Губернатор, дипломат, блин.
– Хорошо. Я буду готов стать отцом, когда найду подходящую девушку. Когда буду уверен, что мои дети здоровы и хорошо развиты, а не схлопочут синдром Дауна, потому что их мама – гулящая тварь.
– Такую ты не найдешь там, где ты обычно бываешь с целью развлечься, – заметил он.
– Там я и не ищу её.
– Что ещё?
– Ещё я скажу, что готов стать им, когда возможность пойти и оттянуться на крутой вечеринке померкнет перед возможностью остаться дома с семьей. Пока я такую ситуацию не представляю.
Папа помолчал, дав мне в тишине докурить сигарету. Похоже, я его убедил.
– Подумай, что ты делаешь, сынок, – произнес он наконец. – Не только в отношении Ариадны. Она – первый звоночек, что пора что-то менять. Пусть она будет твоим единственным ребёнком, которого ты отдаешь в чужие руки. А я сделаю все, что нужно, чтобы эти руки были лучшими.
Он хлопнул меня по плечу и ушел.
Сигарета закончилась, и мне пришлось вернуться на кухню. Папа и дед о чем-то говорили, но при моем появлении умолкли и ждали моего слова:
– Я знаю, что вы хотите как лучше, – начал я. – Но так будет лучше всего. Я всё осознаю, правда. Ещё рано… Пусть у Ариадны будет семья, которую она заслуживает. А я…
– А ты вернешься к тому образу жизни, что вел до этого. Я все понял. – Дед кивнул и поднялся. – Твоя бабушка, Царство ей Небесное, была бы очень огорчена, Матвей.
Он прошел мимо меня в коридор и влез в ботинки.
– Иван, я буду ждать в машине, – бросил он моему отцу и покинул квартиру.
Папа допил кофе, потом тоже поднялся.
– Если ты решил так, я скажу готовить бумаги. Завтра позвоню в органы опеки, спрошу у них про потенциальных родителей. Сын, если будут предлагать зарубежных, рассматривать такие варианты?
Я задумался. С одной стороны, там есть хорошие возможности, другой уровень жизни, даже образование. Там Ариадне смогут дать всё самое лучшее. А с другой…
– Давай сначала посмотрим местных. Кто знает… может, я иногда захочу с ней видеться.
– Уверен?
– Да. Вдруг и эта Солнечная окажется жива, решит вернуть дочь, где нам её потом искать?
– Я не на миг не упущу её из вида, ты должен понимать, – возразил папа. – Первая внучка… девочка… Ладно. Тогда я тебе позвоню, когда будут результаты.
Он кивнул мне и ушел вслед за дедом.
Я стоял посреди коридора, понимая, что начало операции по избавлению от лишней заботы положено. Раз папа пообещал, скоро она исчезнет из моей жизни. Вроде бы хорошо, даже очень.
Но вот что-то меня это совсем не так сильно радовало, как должно было.
XV
Свидетельство о рождении Ариадны со своим именем в графе «отец» и прочерком в графе «мать» я получил в понедельник. Вместе с ним помощница отца привезла мне листок А4 со списком потенциальных приемных родителей для неё. Пунктов было шестнадцать и в самом конце – ссылка на сайт с их развернутыми анкетами.
– Сам посмотришь или приехать с советом? – спросила Настя, когда я поделился с ней информацией о щедрости и оперативности нашего родителя.
– Пока сам. Но ты будь рядом с телефоном, если понадобишься мне.
– Если не я, то тебе ответит Сашка, – пообещала она, и на этом мы окончили тот разговор.
Свободное время, чтобы уделить внимание списку, у меня появилось в конце рабочего дня, когда все клиенты свалили к черту, изрядно помотав мне нервы, поэтому смотрел я на него весьма не добрыми глазами.
Первых кандидатов – супружескую пару – я отверг, потому что у них было двое сыновей десяти и восьми лет, что значило, что внимания Ариадне уделять будут мало. Да ещё и эти два оболтуса могу обижать её, а это мне совсем не нравится. Да и работа у них… Жена вон, по образованию экономист и работает в турфирме. Начнет кататься по разным странам – кто за ребёнком смотреть будет? Муж-дальнобойщик? Или дети, которых скоро тусовки с друзьями и девчонки будут интересовать куда сильнее, чем навязанная сестра? Фиг им!
Ко вторым мне было придраться особо не к чему, но я старался. Она – с педагогическим дипломом, сейчас домохозяйка. Он – успешный адвокат, я даже пару раз читал его имя в статьях о шумных судебных исках. Своих детей нет, поэтому обратились в органы по усыновлению. Вроде и собственности хватает, и доход приличный, и на фото люди приятные… Но то, что детей нет, настораживает. Может, больны чем? Не надо мне такие родители для моего ребёнка!
Третья женщина сразу был отвергнута, потому что нет мужа, и кто знает, почему. Вдруг, сварливая и деспотичная? Или наоборот, забитая и боится отстоять себя? Как она тогда сможет защищать интересы девочки? Да и при всей её кредитоспособности – швея с приличным количеством клиентов – сможет ли она потянуть одна ребёнка? Вдруг передумает? Нет, это мне тоже не подходит.
Настроение испортилось вконец, так что я выключил компьютер, собрал шмотки и поехал домой – на вечер у меня ещё были планы. С Марией Валентиновной я договорился, она оставалась до часа ночи с Ариадной, а когда я вернусь, на такси поедет к себе – я оплачивал.
Своего отпрыска с няней я увидел во дворе, когда заехал в открывшиеся ворота. Погода стояла чудесная, игровая площадка пестрела от ярких одежд детей и их родителей, и небольшую фигурку рядом со стильной оливковой коляской я заметил чисто случайно.
– Добрый вечер, – улыбнулся я Марии Валентиновне, подойдя вплотную.
– О, добрый, добрый, Матвей. Присаживайся – мы только вышли, деточка даже надышаться не успела.
Я помедлил – дома было чем заняться, начиная с душа и заканчивая побором наряда для вечера – и все же опустился рядом на скамейку.
– Днем заезжала твоя мать, – сообщила мне няня. – Привезла крема и присыпку.
– Ой, простите… Я помню, вы просили купить…
– Успокойся. Ты работаешь, стараешься, я знаю. Василина Александровна была совершенно не против помочь.
– Угу. Знаете… папа сегодня передал мне свидетельство от рождении. Вот, смотрите. – Я достал из кейса книжечку, ещё слегка пахнущую типографской краской.
Женщина открыла её и с улыбкой оглядела полное имя крохи, сопящей в коляске, официально признанной гражданкой этой страны.
– Дата рождения – 28 марта 2014 года? – удивилась она.
– Это примерная дата. Её принесли мне семнадцатого апреля, доктор в клинике сказала, что ей около трех недель. Три недели от семнадцатого апреля – двадцать седьмое – двадцать девятое марта. Я подумал и решил, что пусть будет так – может, как среднее между этими числами.
– Хорошее число. – Она вернула мне документ и склонилась над моей дочерью. – Дорогая, а сегодня у тебя именины!
Что? Именины? Я напряг голову – и сообразил: сегодня двадцать восьмое апреля. Месяц.
Ариадна проснулась, дважды издала какой-то полу-писк, полу-вскрик, увидела рядом с лицом няни моё лицо и заактивничала, замахав ножками и задевая ручками стенки коляски.
– Ну ладно, иди сюда, – я достал её и обнял. По сравнению с тем, какой она была в первый день, когда мы встретились, сейчас она потяжелела, но мне нравилось. – День рождения, значит, да?
Длинные ресницы легонько касались моей щеки, когда она моргала, и это вызывало нешуточное шевеление у меня в груди. Моя девочка… никого ближе меня у неё пока нет, и её первый маленький праздник… Пока она со мной, я должен хотя бы этот день сделать для неё особенным – может, следующий день рождения она проведет уже не здесь.
– Мария Валентиновна, – обратился я к няне, чуть подбросив малышку на руках и вырвав тем самым визг у неё, – вы окажете честь своей воспитаннице и поприсутствуете на празднике в честь месяца со дня её рождения?
– С удовольствием, – рассмеялась она и развернула коляску в сторону дома.
Если у тебя есть деньги – решить можно практически всё. У меня они были, поэтому организовать маленький праздник в моей квартире не составило большого труда – через двадцать минут после звонка в специализирующуюся на этом фирму приехала бригада из пяти человек и за два часа всё сделала. В какой-то кондитерской – без понятия, что за она, да мне и не важно – был испечен тортик с надписью «Ариаднушке – 1 месяц» (наверняка к этому причастна Мария Валентиновна, только она и мои родители зовут её так), во всех трех комнатах были развешены шарики и прямо напротив входной двери растянули плакат «Добро пожаловать на праздник Ариадны Матвеевны!». И тут явно чувствовалась рука няни, сам бы я так делать не стал. Она большую часть суток проводит во сне, а её так помпезно зовут, по имени-отчеству… Хотя мне грело душу это – отчество-то от меня. Но не думайте ничего такого – это простая мужская гордость, что у ЕГО ребёнка ЕГО имя. Да.
Пригласить гостей, а именно моих родителей, Настю с мужем и кучку друзей, было легче, чем я думал – они даже не стали меня подкалывать, а смиренно согласились явиться к восьми часам (обещание Марго проверить меня на вампиризм не в счет).
Пока команда массовиков-затейников тусовалась по дому с километрами мишуры и насосом для шариков, я зашился в самый дальний уголок спальни и допечатывал совместный план с нашим архитектором – мне грозила скорая командировка, и родной Арнольд (имя дико гейское, не удивительно, что он избрал такую неоднозначную профессию) сопровождать меня в ней не собирался, так что нужно было подготовиться. Кроватку Ариадны прикатили ко мне, чтобы не мешать ей, поэтому работал я под аккомпанемент музыки Шуберта, льющейся из переносного проигрывателя.
Организаторы убрались без пятнадцати восемь, получив свой невъебенно большой гонорар (я сам прифигел, увидев счет), а в семь пятьдесят пять видеофон уже трещал на всю квартиру.
– Ух ты! – восхитилась мама, переступив порог. За ней светился папа, пытающийся разглядеть, что же так поразило его жену. – Матвей, это… у меня нет слов!
Когда папа таки протиснулся в дом и увидел транспарант, и его глаза зажглись изумлением. Да, я бы сам был с такой же физиономией, если бы мне месяц назад сказали, что я в своем доме буду отмечать день рождения младенца. Однако… то ли я не такой мудак, то ли конкретно Ариадна так влияет на меня, но мне нравилось. На стенах для антуража поместили несколько фотографий, которые сделали Настя и Марго за время пребывания с нами, и я со стороны видел, что уже сейчас моя дочь безумно фотогенична, а её глаза сводят с ума.
Родители тоже "зависли" возле одной из рамок, я пригляделся и увидел, что это снимок с воскресной прогулки, я сидел на скамейке и мрачно глядел на Настю, фотографирующую меня и Ариадну на моих руках. Малышка смотрела прямо в объектив, и её огромные голубые глаза с зелеными лучиками, отходящими от зрачка…
"Солнечная", – эхом пронеслось по просторам моего сознания. Я слышал это имя, глядя в эти самые глаза. На долю секунды, неуловимо и эфемерно, перед глазами появилось до боли знакомое лицо – и вновь пропало.
– Черт! – ругнулся я, поняв, что мог, мог вспомнить мать Ариадны, но моя память словно взбунтовалась против меня.
– Сынок, что-то не так? – обратился ко мне папа, заметив тень на моем лице.
– Если не считать очевидного, то нет, – ответил я и проводил родителей в гостиную, где в красиво украшенной корзинке (той самой, просто слегка "абгрейденой") спала именинница.
В течение двадцати минут подтянулись и остальные. Влад мне не ответил на телефонный звонок, хоть я и оставил ему приглашение на автоответчике, поэтому его было решено не ждать.
Я испытал гордость за своё окружение – они не такие дебилы как я. За два часа, что я им дал, были даже приобретены подарки. Марго и Тима купили для Ариадны одного большого белого медведя с сердцем в лапах – его было решено позже поставить на стол рядом с кроваткой – и такого же, но поменьше, ведь, как было сказано "у каждого ребенка должен быть плюшевый мишка, с которым он будет спать". Настя и Денис (зять, кстати, с первого взгляда влюбился в мою дочь и пока его не погнали за стол, не отлипал от неё, сюсюкая какую-то муть) купили удобное и при этом стильное автокреслице – за всей этой свистопляской, образовавшейся с её появлением, это-то как раз я и не сообразил. Теперь, если будет нужно, ребёнка можно будет спокойно возить в машине, и никакой придурок в форме не прицепиться. Неожиданно приехавшая Ира – она ответила мне по городскому, когда я искал Влада, и с радостью отозвалась на приглашение – привезла книжку по возрастной психологии, которую забрала у старшей сестры, имеющей детей, чтобы я ознакомился и был в курсе этапов развития малышки. Отец и мать, в свою очередь, тоже прикупили внучке игрушек, одежды, но главным подарком стал большой фотоальбом, подписанный аккуратным почерком с завитушками моей мамы. "Дар Солнца Ариадна" было выведено золотыми буквами на коричневой коже обложки.
– Пусть первые фотографии будут и здесь, ладно? – немного застенчиво попросила она, робко смотря мне в глаза.
Боже, такой я маму видел очень нечасто… Она умоляла меня взглядом, не требовала, потому что понимала, что в этой ситуации главный я и именно за мной последнее слово – я её отец.
– Конечно, – чувствуя непривычный комок в горле, я смог произнести только это и потянулся к фото над головой, где наша девочка улыбалась, растопырив пальчики. Мне она очень нравилась тут, и поэтому я решил, что будет чудесно, если именно с этого снимка будет начинаться её первый фотоальбом.
Спала при таких шумных гостях виновница торжества недолго, но, проникнувшись атмосферой, совершенно не скандалила, а с интересом наблюдала, как какие-то ненормальные люди корчат рожи, пытаясь заставить её улыбаться.
И странность, которая уже не была странной ни для кого – на мои ужимки она оживлялась как миленькая.
– Так что, ты твердо решил отдать её в другую семью? – Первым эту тему поднял Денис, когда мы уняли голод и все другие актуальные вопросы из жизни собравшихся обсудили.
– Ей самой так будет лучше, – заученно ответил я.
– Я прислал тебе список кандидатов, ты его видел? – спросил папа.
– Да. Нескольких даже оценил – не катят.
– Почему?
– По многим причинам. Одна дама – она одна, а для Ариадны нужны оба родителя. Так, кстати, будет и с другими одинокими соискателями, предупреждаю сразу.
– Ясно, – кивнул отец, откинувшись на спинку стула. – Ну а пара, они потеряли своего ребёнка несколько лет назад, своих больше не может быть. Если я не ошибаюсь, они богаты – брат мужа кофейный магнат в Бразилии, жена владеет текстильной фабрикой. Как тебе такой вариант?
– Их я не видел. Посмотрю анкету, тогда и поговорим.
– Ставь условие, что мы сможем с ней видеться, – попросила Настя, бросив взгляд на племянницу. – Я не готова отказаться от неё, в отличие от тебя.
Я нахмурился – сестра затронула острый для меня момент. Если… когда я отдам Ариадну на удочерение, наверняка приемные родители потребуют соблюдать тайну – а я, если честно, как и она, не был уверен, что смогу оставить дочь в прошлом. Вот только… чертова гордость!
– Вряд ли будущие родители согласятся на такое, – произнес я.
– Найди таких, которые согласятся. – В голосе Насти зазвучала сталь. – Папа, ты…
– Я постараюсь, дорогая, – пообещал отец.
Ирина помяла салфетку, но все же решилась и высказала своё мнение:
– Я уверена, что ты пожалеешь потом, Матвей.
– Ириш, пойми, я не могу ей дать то, что она заслуживает. Ей нужны оба родителя, которые смогут уделять ей всё внимание. А я… я же тот Влад, которого ты бросила.
Она решительно мотнула головой, отчего две маленькие косички, в которые она вплетала отрастающую челку, по очереди стукнули её по носу.
– Ты не Влад, и это я знала всегда. Влад бы не продержался и двух дней.
– Владу бы мать своего ребёнка и не отдала, – добавил Тима.
– И правильно бы сделала, – закончила Марго.
– Спасибо, что поддерживаете, но суть дела не меняет, – вздохнул я.
– Всё равно пожалеешь, – повторила Ира.
Ариадна уснула под колыбельную моей мамы (традиционную про "усталые игрушки"), и тогда гости заметили, что подвалило под одиннадцатый час и надо потихоньку расползаться. Первыми убрались сестра и мужем, сославшись на неугомонного сына, который без мамы будет стоять на ушах (его они оставили с бабушкой по отцу, которая нещадно его баловала и не могла приучить к дисциплине); потом умоталась Ирина, пообещав позвонить через день-два.
– Девочку надо окрестить, – сказала мама, целуя меня на прощание. – Знаю, что ты не особо веришь в это, но всё должно быть правильно.
– Посмотрим, – сказал я, и родители наконец ушли.
Мы с Тимой покурили на балконе, пока Марго с Марией Валентиновной убирали недоеденные блюда в холодильник, параллельно обсуждая какой-то сериал; друг рассказал, что его пригласили в другую фирму на должность главного юриста, и он планирует туда перейти – на нынешнем месте работы его бесил коллектив и вообще сложно работать. Мы перемыли кости его начальнице-стерве, у которой конкретный недотрах, её сыну-заму, у которого руки и голова растут и одного и того же места – и это не то место, откуда все три конечности должны появляться по природе – и ещё обсудили грядущий юбилей родителей Марго, куда супруги приглашены и на котором отец Маргариты вновь начнет его трясти, что "Маргошенька" выглядит бледной и что он плохо о ней заботится. Он, похоже, забыл упрямство своего единственного чада, которое не любит загорать похлеще Лестата.
– Парни, рак лёгких не дремлет, хватит смолить, – вмешалось в наш разговор это самое чадо, и через пять минут не было и их.
Как и обещал, я посадил няню в такси, заплатив водителю в два раза больше, чтобы он спокойно довез её в кратчайшие сроки, а не петлял, как они любят, и наконец смог выдохнуть. Конечно, ни на какую вечеринку я не поехал, хоть и планировал, но, что удивительно, меня это совсем не огорчило. Выкупав и сменив одежду Ариадне, я вернул её вместе с кроваткой обратно во временную детскую, расставил игрушки вокруг неё, включил проектор – один из подарков бабушки и дедушки – и на потолке закружились разноцветные солнышки, что привело девочку в восторг – она не хотела успокаиваться и все ерзала, не отрывая взгляд от зрелища.
– Вот ты сейчас нагуляешься, а папе завтра на работу как идти? – попытался возмутиться я, но долго хмуриться не смог, глядя на её улыбку, и словно эти солнца, что поселились на моем потолке, все, сколько их есть, разом переместились в комнату. – Ну, зайка, давай уже спать. Слышишь?
Она слышала, но упрямилась. Шкатулка тети Марго не помогала, подборка музыки тети Насти тоже. Положил нового медведя в кроватку – его подергали за уши и вцепились всеми десятью пальчиками (у меня, кстати, наравне с фанатичностью по глазам дочери появился фетиш на её пальцы – вы бы видели это чудо!), но засыпать категорично отказывались.
Оставался лишь один выход – то, что всегда действовало безотказно.
– Её глаза на звезды не похожи, – запел я. Что сказать – с каждый разом я все уверенней себя чувствовал. Кто знает – если пробьет на сентиментальность, запишу для неё отдельный альбом со своими каверами, ха. – В них бьется мотыльком живой огонь.
Как я и ожидал, теперь всё внимание Ариадны было приковано ко мне. Вновь сжав лапу мишки, она перестала вертеться и слушала мой голос, гипнотизируя меня своими нереальными глазами.
– Ещё один обычный вечер прожит. А с ней он каждый раз другой.
Веки начали смеживаться, и я уже собирался тихо выбраться из комнаты, но стоило мне умолкнуть и встать, как девочка протестующе запищала.
– Вымогательница, – фыркнул я и продолжил:
Где-то ангелы кричат: «Прости – прощай»
Плавится душа как свеча
Разлилась по сердцу печаль
Я навеки твой, ты – ничья.
Такими темпами мой плей-лист в телефоне скоро закончится, потому что уже проверено – второй раз одни и те же песни она воспринимает не так благосклонно. Музыкальный критик растет, честное слово!
Наконец она заснула, надув губки. Я легонько поцеловал её в лобик и уже повернулся к двери, когда по квартире оглушающе запиликал видеофон. Кого и какого черта принесло в… полночь?!
Я бросил тревожный взгляд на дочь, но, к счастью, она не проснулась. Быстро выскочив из детской, я прикрыл дверь и рванул к аппарату.
– Ну? – рыкнул я, нажимая на кнопку.
– Открывай, Сафа… пф… я на праздник, – ответил Влад. Он был пьян.
