Текст книги "Избранное 2009-2012"

Автор книги: Анна Рубинштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

ламанчское

Написано на блиц «В Садах Лицея»

................................

Выжженные пустоши Ла Манчи,

эль-тобосских улиц пыльный зной...

Блудные искатели удачи

бродят под кастильскою луной.

..........................................

Дон Кихот – актёр или безумец?

Дульсиней растлитель или фат?

В чистом поле уши рвущий зуммер,

как сигнализация утрат,

разнесёт по дальним белым сёлам

зов идальго: "Мельницы, на бой!"...

Полусумасшедшие глаголы

в медный таз стучат наперебой –

"защити, убей, не трогай, слушай,

оглянись назад, смотри вперёд..."

Посреди вселенской душной суши

Росинант, осёдланный в полёт,

ждёт команды (кляча и романтик!)

проклинает подлую судьбу...

Бег стратегий слаженностью тактик

путь прочертит на горячем лбу,

а интуитивность экстраверта

схватит крепче ржавое копьё.

.............................

Обедневший циник Сааведра

мутный кальвадос в таверне пьёт...

Я могла бы...

Я могла б на рассвете и номер стереть, и обиду...

Я могла бы избавиться вовсе от скверных привычек...

Я б хотела, любовь потеряв ненадолго из виду,

Убедить и тебя и себя, что ты мне безразличен.

Я б растёрла запястья, затёкшие в бывших объятьях...

Я б забыла слова из кроссворда в холодном вагоне...

Я могла бы позволить любимому платью измяться,

Для того, чтоб растратить бесстыдство прошедших агоний.

Но я помню и номер и голос, и запах, и плечи...

Но я знаю и смех твой и плач, и чуть слышные стоны...

Я кручу до сих пор так давно нами взбитые смерчи,

Капли горя стирая с сочащейся миром иконы.

До сих пор я пытаюсь подклеить, подкрасить, поправить,

Залечить, зализать, зарастить незажившие раны...

Я так глупо надеюсь тебя не пустить к переправе.

Переправиться сможешь чуть позже.

А хочешь – чуть раньше?..

–

после: "Если встречи с тобой я свела до разряда привычки" Мария Харьковская

"Привычка" Файфер

Романс

"...тишина, тебе меня не жалко?..

свет сочится из-под лунных вежд...

я сижу: заочница-весталка

над конспектом сбывшихся надежд..."

Не-удавшийся романс...

Татьяна Пешкова

Осень – маркитантка иль весталка?

Храм или кибитка на ветру?

Листья, пересыпанные тальком,

прошлое в заложники берут...

Тени виноградников Токая

сохнут, дозревая без тебя...

Для кого каштаны я таскаю,

на куски ушедшее дробя?

Облаков холодные перины

пух роняют в тёмный горизонт...

Осень нам устроила смотрины,

закрывая свадебный сезон.

Пальцы мне неискренне целуя,

пожалей, мой милый, не меня...

Дождь, шептавший ночью "аллилуйя",

нам поможет многое понять:

почему нещадно и до крика

мы пытали души тишиной?

Почему скрипучая кибитка

нам служила храмовой стеной?

Я сижу над смятыми листами

долговых расписок и молитв...

Прошлое когда-нибудь настанет,

будущее, может, отболит...

не буду больше...

табачный дым висит у потолка...

боязнь разлуки прячется за рёбра.

от боли почерневшая рука

листы царапнет росчерком недобрым...

как столбик пепла, сер круговорот

метелей, заблудившихся в прогнозах.

из граней и карнизов эшафот

вдруг прорастёт на Виа Долороза.

и в день восьмой с распятого плаща,

привычно отдалявшего расплату,

я встану с разрешением прощать

и стрелки поверну по циферблату

назад. назад. не вспоминай меня.

парис вернётся к матери гекубе,

а я при свете прожитого дня

"не буду больше"... боже мой, как грубо

оборваны из дыма кружева,

сплетённые полнОчью побледневшей...

и странно не обидные слова

последней смочат губы мне усмешкой...

курю взахлёб. мы видели края,

когда друг к другу в судьбы заходили,

и строчка заплутавшая моя

была укрыта вьюги нежной пылью.

задаток возвращать назначен срок.

мне жутко? хорошо ли мне? не знаю.

завязанный закатом узелок

я беспробудно снами охраняю.

везувием окурков окружу

восьмую ночь незнания друг друга.

утраченного пройденного жгут

наложен и затянут, как подпруга

на белом брюхе чистой простыни,

восьмые сутки девственность хранящей.

"ты девочка моя... ты извини...

мой безнадёжно нежный ангел падший".

Семейное

Посткоитальной скукою охвачен,

Ты отрешённо смотришь в холодильник...

Где ж тот горячий сумасшедший мачо,

Поевший будто яблок молодильных?

Ты был готов на дерзкие безумства!

Ты весь пылал желаньем ласки томной!

Но прозвенел неслышно некий зуммер

И предо мной до боли мне знакомый –

В домашних тапках с бахромою сзади,

В любимых джинсах с дыркой на колене –

Потёртый Штирлиц, мной терпимый ради

Семнадцати коротеньких мгновений...

Ненужные слова

"...мой сентябрь – закончится тобой...

твой октябрь начнётся...но не мною..."

Жизнь... – Татьяна Пешкова

встали на рассыпанный горох

слепки душ, помеченные перцем

лиственно-бумажный горький вдох

сентябрём наказанное сердце

отменю ненужные слова

вразнобой влетевшие в эпоху

тот, кто нежно руки целовал

оказался просто скоморохом

бубенцы звенят на колпаке

как набат, зовущий небо к бунту

волны, протекая налегке

смоют нелюбимое по пунктам

натяну разлуки тетиву

дрогнут руки зло и лицемерно

в зазеркалье мира уплыву

в лодке розенкранца с гильденстерном

не прочтёшь... я всё же напишу

горе зашифрую алфавитом

как же это? я ещё дышу

несмотря на то, что я убита

Подстрочник

Верлибрами истории подстрочник

начертан нерифмованно и мрачно...

Избитые приёмы многоточий –

притворны, как невинность новобрачной

в горячечном сюжете о дуэли

и ревности из тысячи осколков...

Дамасской стали взмахи разлетелись

обрывками из трепетного шёлка.

В шуршаньи юбок слышались Петрарке

слова любви, слетавшие на плечи...

А мы с тобой – измены перестарки,

друг друга позабывшие до встречи,

мы слепы, холодны и безучастны

к стараниям ноябрьского бреда...

Финальное просыпанное счастье –

пустых объятий пиррова победа.

Любовь по Сент-Экзюпери

Не суть, где ты – Хоккайдо, Питер, Чили...

Ведь мы в ответе, что не говори,

(да-да, май дарлинг – Сент-Экзюпери)

За тех, что ненароком приручили...

«На бреющем... (с Нимродель)» – Альфа Люм

За многих слишком я, увы, в ответе..

Бывали времена – летели перья!

Мой личный список, пёстрый от отметин,

Лишь подтверждает вывод экзюперий...

Так, ненароком, исподволь, нежданно

Вы приручались, пленники либидо,

Вы числились в пропавших или в панах

И исчезали в сумерках обиды.

И москвичи и грустные непальцы,

Крыжопольцы и уроженцы Чили –

Вы, как один, мне целовали пальцы

И умоляли, чтоб вас приручили...

И я сдавалась и вязала пледы,

И заплетала сны у изголовья,

Я растворялась в вас почти бесследно,

Я вас творила собственной любовью.

Я всё доила яков для непальца

И москвичу чинила карбюратор,

Крыжопольцу весной святила яйца*,

Чилийцу пела песни про экватор...

И вот, согреты пледами и чаем,

Вы, привыкая к тёплому покою,

Меня уже в упор не замечали!

Так каждый раз... Ну, что ж это такое?

И вновь никем не взятый на поруки

Прощался уходящий проходимец...

А мне всё снились преданные руки...

Отчаянно хотелось быть любимой!

И вновь одна. А в доме – горы пледов...

Как Принц меж звёзд, моё страдает сердце.

Полёт Экзюпери всего лишь прерван –

Лети ко мне, мой милый прирученец!

–

* – да, я понимаю всю двусмысленность этого предложения. Но что же делать, если так и было...

Необязательно использовать строку

«Сумерки меняют очертанья..»

Строку использовать необязательно.

Галина Самойлова Новая Страница

            * * *

Необязательно использовать строку?

Но сумерки меняют очертанья...

И седина, прильнувшая к виску,

Укроет снегом давние желанья...

Необязательно использовать строку –

Но ветвь берёзы бьётся, словно локон,

И ветреному следуя броску,

Меня ударит, будто ненароком...

Необязательно использовать строку...

Но вечер нам расстелeт покрывало

И перемелет в мелкую муку

Всё то, что днём нам так любить мешало...

Необязательно использовать строку.

Но тёплый свет нам тьма процедит в окна,

И мы, поверив хрупкому стеклу,

В надежде на прощение умолкнем...

Необязательно использовать строку!

Но "я хочу" сильнее, чем "я должен",

И "прислонясь к дверному косяку"*,

Я стану в синих сумерках моложе...

Необязательно... Я знаю. Но строка

Так судорожно рвётся на свиданье!

И, лунного отведав молока,

Я в сумерках меняю очертанья...

================================

* – спасибо Б.Л.Пастернаку.

Сезон закрыт

"Сезон дождей закроет мокрый снег.

Ресницы, тяжелея, встрепенутся.

А где-то одинокий человек

окурок вдавит в треснутое блюдце."

«смелеют птицы» – Тина Незелёная

Cмелеют птицы, боль мою воруя.

Сезон закрыт.

     Врачует белый снег

следы от незаживших поцелуев...

А где-то одинокий человек

     окурок вдавит в треснувшее блюдце,

          остатки дыма смахивая зло.

Предснежное смешное безрассудство

     – простуженных дождинок ремесло –

подскажет мне простить,

     подставив щёку,

          принять любя предательский удар...

Сезон разлук покроет снег глубокий,

полёт синиц мне назначая в дар.

Иллюзии утратить...

Запомнить запах...

     docking the mad dog

================

За пять шагов до лжи...

     Уже Другая

================

Запомнить запах,

          памятью скользнуть

в чужих мирах

          твоих прикосновений,

тогдашних звёзд

          опять

               рассыпать ртуть,

смешать

        под утро

                ночь

                     и светотени,

губами тронуть

        пальцы

                  и слова,

отмерить пять шагов

            до лжи неновой,

броню из замши

            телу подобрать,

к запястьям туже подогнать оковы,

дрожать от боли

            в чёртовой глуши,

дрожать от счастья

        в скомканной постели,

проверить шов – надёжно ли прошит,

порвать

        и в рамки

                  вставить акварели,

неосторожно

         двери отпереть,

горчащий воздух

                выпить без рецепта,

усталой клятвы прошибая твердь,

желания

          в себе лелеять цепко,

иллюзии

        утратить

                  наконец,

воскресным днём

              не смея спать спокойно...

И – в дальний путь на взмыленном коне...

Разлука.

        Горе.

                Небо.

                     Подоконник...

И не спасло

Предчувствие тебя мне помогает выжить...

        docking the mad dog

___________________

Предчувствие тебя меня спасало...

       Уже Другая

____________________

Я схоронила осень.

     Больно как...

Зазубренные стрелки часовые,

     попавшие

          в подброшенный пятак,

узлом связала ведьма-ностальгия.

И бился колокольно «Nevermore»

мигренью

     пережаренного кофе.

Я выслушала тихий приговор

к пожизненно

     нелепой

          катастрофе...

И время накрошила

     словно хлеб

          кукушке...

Или ворону?

Не знаю...

И тусклый свет декабрьски ослеп,

и цифра "восемь"

     катится по краю

          кладбищенской ограды

               ноября.

Истерика дождя,

     насилье ветра.

Усопшая была такая дрянь...

Я принесла из тёмной части спектра

несчастьями

     горчащее вино

на наше поминальное застолье...

несжатой лжи колючее руно

     меня укрыло.

          Боже, как мне больно...

И не спасло предчувствие тебя.

В приметы и предвиденья

     не веря,

          я промолчала...

Слышишь, мне трубят?

Пойду, над гробом плача, лицемерить.

О дате путешествия

...чудной сверчок, что ёкает в груди,

найдёт шесток – опасным и горячим...

...ты тоже знаешь, что там впереди?..

казённый дом для выживших незрячих...

«Январь...» – Татьяна Пешкова

...никто не знает – что там впереди,

за дрогнувшей от резкой боли строчкой...

...как в неизбежность страшно уходить.

особенно – внезапно и досрочно –

одним рывком, под ёканье сверчка,

вчера ещё дремавшего у рёбер...

неровный бег уставшего волчка

опять сорвёт ночные кинопробы...

и на доске, исписанной мелком,

добавятся немыслимые числа

о дате путешествия тайком

туда, где обогреют бескорыстно,

где каждому обещанный финал

свободу оттолкнёт широким жестом,

и лгавший мне сознается, что лгал,

и повинится – странно неуместно,

и прозвенит невидимый звонок

на бархатном шнурке за чьей-то дверью.

...придёт январь – изнеженно жесток,

столкнёт меня с твоим высокомерьем

лоб-в-лоб – до слёз, до ран, до немоты,

до старых простыней в казённом доме...

...и я найду, от холода застыв,

незанятое место на пароме...

во сне и наяву...

Ах, господи, стихов, стихов, стихов...

«Я и Я» – Улитка В Полосатых Носках

        __________________

...с неистовой бегучестью воды

во сне и наяву приходят рифмы –

внезапными ударами поддых

врываясь в сердце...

...плату за труды

взимают с нас по твёрдому тарифу

и – в путь! – по спинам серых мостовых,

заглядывая в окон спелых россыпь,

идут стихи прозрачной синевы –

шеренгой первогодков-рядовых –

и ветер их по улицам разносит,

как горький дым седеющих костров,

как крик петуший в зареве заката...

...прости мне, Боже, дерзкий выбор слов,

слепое счастье сверенности строф

и мой уход к неважности возврата.

Выпей еще, капитан

С нашего корабля начинают сваливать крысы

        docking the mad dog

===================

А до мыса уже не дойдём...

       Уже Другая

====================

Посмотри мне в глаза в ноль часов,

ноль минут,

ноль секунд.

Опьяней от объятий,

нарушь равнодушье весов.

Днище шхуны распорет нездешний задиристый грунт.

Будь, что будет.

Плевать.

В ноль секунд, ноль минут, ноль часов

на атласных коленях – шершавых ладоней тепло.

Заоконным ветрам дерзкий вызов бросают соски.

Волны бьются о пирс.

В двери кубрика ломится зло.

Крысы в трюме не спят от тревоги и тёмной тоски.

Посмотри мне в глаза

и от нежности тихо заплачь.

Волны дальних морей пусть у окон таверны уснут.

Шелковистую петлю на шею повяжет палач.

Жажда крови.

Расчет в ноль часов,

ноль секунд,

ноль минут.

Жерло пушки забито чугунным похмельем ядра.

Эти пушки навек для себя зарядили дожди.

Крысы собраны.

В путь отправляться пора.

Пусть вороны мне крикнут глумливо:

"Пощады не жди!"

К Мысу Доброй Надежды не ходят отсюда суда,

все ассоли сидят на коленях у пьяных бродяг...

В книге злых перемен всё записано.

Не угадать,

на каком корабле мы до срока опустим свой флаг.

Посмотри мне в глаза

и ладонью дотронься до губ.

Я налью тебе рома в подсоленный морем стакан.

Несмешливый паяц нас разбудит на том берегу.

Не грусти.

Пусть осудят.

И выпей ещё, капитан.

–

Обязательно к прочтению "Налей" Татьяна Пешкова

Налей... – Татьяна Пешкова

Отклик на прекрасные стихи

Ани Рубинштейн «Выпей ещё, капитан»

...налей мне рома... слышишь, капитан...

Твоя Ассоль – ни замуж, ни в монашки...

как хорошо, что ты в дымину пьян...

и я могу прильнуть к твоей рубашке...

туда, где сердце якорем за грунт

уцепится... и волны лягут тихо...

туда, где нежность честно делит фунт

заморского отъявленного лиха...

а крысы убегают... жалко крыс...

"от многих знаний – мнОгия печали"...

...ты знаешь, у Надежды где-то мыс...

и мы туда... когда-нибудь... причалим...

© Copyright: Татьяна Пешкова, 2010

Хотя бы как будто

docking the mad dog:

«Галлюцинации обоняния»

       и

«Скажи, вот переспим мы и... что будет?»

–

Уже Другая

«Я делаю шаг навстречу»

    * * *

Мы переспали. Было очень мило.

Но что это такое – переспали?

Ток ночи был тягуч и нестабилен.

Мы лица от рассвета закрывали.

Был август (но как будто бы сентябрь...) –

изверившийся циник и пройдоха.

Мы бились, словно рыбы, но хотя бы

тянулись кожей вслед за каждым вдохом,

касались тайных струн хотя бы взглядом –

бесстыже, целомудренно и жалко,

волос ничьим как будто листопадом

укутывали хрупкие фиалки,

горячий воздух, изгнанный с перрона,

нам медленно и чутко гладил плечи,

хотя бы развернуться для обгона

нам не давала тайность нашей встречи,

мы отключали звук хотя бы после,

а так хотелось – до или во время,

и кровотока бьющий в темя космос,

как Млечный Путь, ловил эмоций семя,

взлетали высоко и нежно руки

навстречу посвящению в изгибы,

неуловимо длящиеся сутки

нас мучили – мы бились, словно рыбы,

стеклярусом рассыпанные стоны

звучали в такт часов жестокой дрожи,

мы крали запах – карий и зелёный,

луну цепляли клеточками кожи,

мы быстро и пожизненно любили

условность неодобренных объятий.

Мы переспали – было очень мило.

Безбожно. Разрушительно. Некстати.

Ты вспоминал...

Как странно...

Одиночество звучит,

как треск цикад за окнами.

С рассветом

все затихает...

Волны о гранит

ритмично плещутся.

Намедни за обедом

случилась грусть – ты вспомнила меня,

но мимолетно, между сменой блюд...

Два дня назад... я вспоминал тебя...

Такой вот незатейливый этюд.

          Одиночество звучит...

          docking the mad dog

И были рядом... Были – но не те...

     Уже Другая

Так страшно...

одиночество звучит...

Вот-вот уснут последние сверчки,

и тишина, живущая в ночи,

забросит свои цепкие крючки,

за край души

ухватит и на мрак

потянет всё, что так хотелось скрыть.

Пусть будут слёзы...

Это не пустяк – работа нужных желез-утилит.

У одиночества есть привкус

свой и цвет – оттенки серого

и крапинки тоски...

... Ты вспоминал меня,

                                    я думаю, в обед,

два дня назад, под водку и грибки.

Грибы скользили, норовя упасть,

и кануть в позастольной темноте.

Горчила водка,

как былая страсть,

и были рядом...

                           Были – но не те.

Анна Рубинштейн – Ты вспоминал

Грибки скользили призраком мечты,

под крючья вилок с хрустом попадая.

Кто рядом был?

     Со мною был не ты...

С тобой – не я.

     Другая.

          Молодая.

Ты вспоминал...

     Меня?

          Грибки?

               Обед?

Цикады плач?

     Укус горчащий водки?

Мотивы одиночества и бед

шептались, как грибы на сковородке...

Рассветы и закаты сменой блюд

плескались за окном.

     Мне было странно –

как может тот, которого люблю,

входить во тьму чужого мне тумана.

Случилась грусть.

     И цвет её и вкус –

с горчинкой серый, словно страсть былая.

Меня кроит отчаянья Прокруст,

под тишину ночную подгоняя.

один... другой

* * *

...яволь, моя случайная строка, иди сюда, не прячь кошачий профиль...

* * *

...решай, строка...представь, я – беглый мим, обученный изысканной беседе...

«Случайная строка...» – Татьяна Пешкова

                один

я – бедный мим и беглый нищий раб, бродивший мимо хижин колизея...

от альфы до омеги, наг и слаб, я странствую... личина лицедея

манИт меня свободой от долгов... от суетных неискренних любовей.

я напишу под строчкой – ИТОГО... посмертная гондола наготове...

подайте мне затёртый медный грош и пыльную засохшую лепёшку,

и я уйду от сатанинских рож... от фарисеев, яростных и пошлых...

не страшен путь... не убоюсь толпы...

хлысты... щиты... мечи... кресты... солдаты

а ждущих казни раскалённый пыл двумя хлебами я вскормил когда-то...

                другой

мой пёс, мой друг, мой верный Банга, ты – единственный на заданной планете

что не стыдишься тяжкой наготы... пред тем, рождённым в грязном Назарете.

ты положи мне голову сюда, где так болит... не бойся – я не брошу!

расступится и примет нас вода... и закружит под сердцем тёмный коршун.

пойдём вдвоём по лунному ковру к пожизненной и нежеланной славе...

не вылечить... но запереть хандру я б попросил, но я просить не вправе

того, кто всё и всем всегда прощал...

пёс, в полнолунье рвущий душу воем...

и белизна истёртого плаща, кровавым освещённая подбоем...

Пастораль

Пасторально просто до предела –

Облака, влетающие в окна,

Домики на фоне сине-белом,

Полотенец вышитых полотна.

Тишина и громкий звон цикады,

Раскалённой ночи ароматы...

Рухнувших утёсов анфилады,

Завитушки улочек горбатых.

Запах кофе, хлеба и корицы

Над столами маленькой харчевни.

Разноцветно пляшущие птицы

На фонтанах деревушки древней.

Стёкла, перекрашенные солнцем,

Отражают уходящий воздух...

Лопухи в тенёчке у колодца –

Горно-поэтическая проза...

Облака, влетающие в окна –

Пасторально просто до предела...

Горное селенье Корлеоне...

Виноградник в прорези прицела.

Грибные шли дожди

Грибные шли дожди... Шли строем, как солдаты,

Чеканя мокрый шаг по тёплой мостовой.

Отмыли добела непрожитые даты

От "плохо без тебя" до "хорошо с тобой"...

Грибные шли дожди с лукошками пустыми,

Через себя лучи впуская в города.

Над чёрточкой меж дат так глупо мы застыли –

От "нет, не отпущу" до "созвонимся, да?".

Грибные шли дожди по чащам новостроек,

Подслеповатой мглой стирая фонари.

Небесным кутюрье неровно мир раскроен –

От нежного "молчи" до злого "говори"...

Грибные шли дожди, проросшие зонтами,

Разлукой заселив задумчивую ночь...

Несчастлива сама, судьба играла нами –

От "ненаглядный мой" до "убирайся прочь".

И снова – жар и сушь засеяны бетоном...

На пастбища в моря бредут гуртом дожди.

А может, повернём, назло грибным законам, –

От "не звони мне" до "скучаю, приходи"...

_____________________

Стас Чайкин "Окраинный район"

окраинный район – Стас Чайкин

Окраинный район... Стоят дома-погодки –

Панельная шпана, такая, как везде...

А мимо по делам пружинистой походкой

Идут,

         идут дожди уже который день...

Набыченные лбы – никто не приласкает,

На битых окон боль никто не станет дуть,

Лишь каждый новый дождь холодными руками,

По крышам гладит их,

                                      жалея на ходу...

Разводы от воды на стёклах замерзают,

Но держится тепло за свет панельных душ:

Дома глядят, глядят горящими глазами

Вслед уходящим прочь,

                                и новой встречи ждут.

И, может быть, к весне раздухарится ветер –

Приобретёт любовь невиданный размах –

Мороз порвёт в клочки, и солнышко осветит

Ослепшие дожди,

                             подросшие дома...

© Copyright: Стас Чайкин, 2010