Текст книги "Вода и Перо. Узел (СИ)"

Автор книги: Анна Пляка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

– Леди Зальцман! Очень рад.

Жених, на удивление, сидел в общем зале, даже без ширм. Встал навстречу, сам отодвинул стул.

– Не ждал, что вы приедете так быстро, – он был довольно высок, что Адель согласна была записать в плюсы, но неприятно смазлив. Так могут выглядеть безусые мальчишки, но не дож, которому давно перевалило за сорок. – Надеюсь, вам не неприятна эта беседа. Мне показалось, Герхард пытался намекнуть в ответном письме, что я зря предложил вам встретиться до официальной помолвки…

– Нет, что вы, Фриц, – она села с милой улыбкой. Тут же задержала его руку, спросила с нежной озабоченностью: – Вы ведь не против, если я буду звать вас по имени? Брат желает назначить свадьбу через месяц, так что следует привыкать уже сейчас…

– Да-да, конечно! Правда, я должен буду уехать в Гарн вскоре, но уверен, мы сможем провести церемонию, когда вы пожелаете, – он выглядел немного ошарашенным. Адель мысленно поздравила себя с первым этапом переговоров и тут же отругала. Если перегнуть, Фриц сбежит уже сегодня, а этого допустить нельзя. Он решил к ней посвататься, не смутившись историями пяти прошлых женихов. Из-за него она испугалась. Значит, она перетряхнет все его шкафы и вытащит наружу всех скелетов.

– Я слышал, вы женщина деловая, – начал тем временем Фриц, – и предпочтете сразу обсудить некоторые детали, так сказать, материального характера. Все верно?

– Если вам удобно, – Адель постаралась улыбнуться мило, а не щучьим оскалом.

– Все, как пожелает невеста, – интересно, он догадывался, что галантный поклон сидя выглядит весьма глупо? – Я – единственный законный наследник своего отца. Бастардов у него не было, по крайней мере, упомянутых в каких-либо бумагах или знакомых мне лично. Две сестры моего отца удачно вышли замуж, одна скончалась три года назад, вторая все еще матриарх Эберхартов. Я прежде женат не был, слишком был занят своей землей. Редкие связи случались, не скрою, но без последствий. Детей у меня нет, могу хоть на Птичьей книге поклясться.

– Вы лично пили чревотравку? – изобразила заинтересованное восхищение Адель, совершенно не ожидая положительного ответа. Мужчины этим не занимаются, предпочитая пичкать ядовитым настоем подруг.

– Да, конечно, – спокойно кивнул Фриц. – Так было честно, ведь именно я был заинтересован в отсутствии детей. Но не беспокойтесь, наш семейный знахарь убежден, что это не повлияло на, так сказать, теоретическую возможность.

Ей неожиданно захотелось пить, Адель жестом подозвала подавальщика. Ножку заричанского бокала обвивала змея, золотистый сидр пускал ленивые пузырьки.

– Вы необыкновенно предусмотрительны, – наконец сказала Адель, сделав глоток.

– Благодарю, – еще один глупейший поклон. – Как я сказал, я долгое время занимался своей землей, даже до того, как унаследовал ее. Отец тяжело болел, сколько я его помню, однако отличался живым умом даже в последние годы, и дал мне немало советов. Как вы знаете, мне принадлежит участок гор, где невозможно вырастить пшеницу никакими средствами. Прежде там промышляли диких коз, затем выращивали домашних. Я заменил коз овцами и добавил к тому фруктовые сады. Сейчас доходы мои в десятки раз выше, чем пятнадцать лет назад, и в два-три раза выше, чем у соседей у подножия гор.

– Звучит потрясающе! Жаль, ваш отец не увидел столь удивительного обогащения.

– Увы, он застал лишь начало работ, – сдержанно отозвался Фриц. – Я очень благодарен ему, и, если вы будете не против, хотел бы назвать первого сына Николасом в его память. Однако я пойму, если вы предпочтете иное имя. Дети – земля матери.

Глоток сидра помог скрыть желание скрипнуть зубами, Адельхайд улыбнулась, вскинув брови в притворном восхищении. Жених однако не удовольствовался рассказом о себе, выспрашивая, чего Адель ждет от замужества, что думает о Магерии и о прекрасной Варне.

– Прекрасной? – искренне изумилась Адельхайд. – Мало кто ее так называет!

– Увы, и сильно ошибаются. Варна – не самый большой бриллиант в короне прибрежных городов Магерии, но и далеко не самый малый. Именно господин Варны первым заключил договор о поставке стекла, которое вы держите в руках, вы знали? Оно родом из крошечного селения в глубинах Княжеств, найти его, а после суметь привезти сюда – не малая работа.

Адельхайд спрятала гримасу. Она помогла привезти эти бокалы, спрятав контрабанду среди заозерных платьев, а Гир, умница, довел сплетню о бесценном стекле до нужных ушей. Бальдвин, господин Варны, к счастью, дураком не был, и вскоре город, недавно стоявший на грани разорения, сравнялся с соседями.

И если это ее работа, то почему сейчас она сидит в трактире, который ей не нравится, и слушает человека, который ее раздражает?

Увы, потому что ей повезло родиться в семье Зальцман. Древний род, многолетние устои, место женщины за мужем. Как бы умна Адельхайд ни была, если она пойдет против семьи, придется начинать все с нуля, без гроша в кармане, даже без имени. Нет, на это она не была готова.

– Значит, налоги с этого стекла платят городу?

– Увы, – Фриц скорбно поджал губы. – А Бальдвин, конечно, пользуется правом порта и передает Сотне лишь крохи. Я несколько раз предлагал возвести городских господ в ранг земельных дожей, но вы понимаете, для этого придется пересчитывать всю систему по доходам, а не по размеру надела. Все догадываются, к чему это приведет, и дружно голосуют против.

– Разве вы тогда не потеряли бы свое кресло? – заинтересовалась Адель.

– Сейчас нет, мой доход скорее позволил бы мне подняться по списку, получив не одну руку, а по меньшей мере три в голосовании. Но это не было основной целью, поверьте! Просто представьте, насколько богаче стала бы Магерия, Сотня смогла бы поддерживать в лучшем состоянии главные дороги, помогать растущим селам, давать ссуды на новые начинания. Посмотрите на Рейнарию! Они отделились от нас всего семьдесят лет назад, и какой скачок!

Политика оказалось любимой козочкой Фрица, он разливался соловьем, расписывая, насколько лучше практически любое управление относительно текущей Сотни, и насколько лучше может стать Сотня, если ее переделать.

– Надеюсь, мы скоро решим этот вопрос, – сказал веско под конец. Взглянул за окно и начал собираться. – Прошу прощения, второе солнце зашло, и меня ждут. Днем на корабле прибыл друг из Тривера, я оставил его отсыпаться, а сейчас обязан проводить по городу. Вы знаете, Варна ночами обворожительна, хоть и не безопасна. Дождей вашим землям.

– И вашим.

Адель проводила взглядом изящно обтянутую камзолом спину, неспешно допила сидр, ткнула вилкой в заказанную под разговор утиную грудку.

Фриц был до отвращения хорош. Честный, умный, расположенный к людям и с деловой хваткой одновременно. И это отнюдь не делало ничего лучше. Она не хотела за него, она скорее мечтала нашептать его камзолу вспыхнуть и пылать, пока тело под ним не превратиться в уголь! Ценный ресурс, между прочим, единственное, чего не хватало Магерии для полной самостоятельности и процветания.

На зубах хрустнула мелкая косточка.

Однако что он затевает с Сотней? И друг из Тривера, а север хоть и не зовется магическим королевством, но все знают, кто держит трон тамошней пожилой четы.

Значит, маг? А вскоре Фриц поедет в Гарн, где традиционно собирается Сотня. И отклоняет его прожекты. Но если рядом будет маг, особенно музыкант с подходящим шедевром… Тянет на план государственного переворота. Нужно только добыть доказательства. Переписка Фрица если есть, то наверняка у него в родовом особняке, а вот у мага что-нибудь может найтись.

***магреспублика Илата, город Илата

14 Петуха 606 года Соленого озера

Девчонка – птицы, Ямб что, рехнулся, такую малявку нанимать, ей же едва пятнадцать стукнуло! – споткнулась на пороге, чуть не полетела носом на мостовую. Эдвард успел поймать за шкирку, как котенка, выровнял.

– Хэй, осторожней!

Обри вырвалась, оправила серое залатанное платьице, убрала за ухо прядь кудрявых, обрезанных по подбородок волос. Буркнула:

– Спасибо, – так, словно великое одолжение ему делала. Эдвард только фыркнул в ответ, оглядел улицу. Людей здесь хватало, даже слишком – сбор Совета скоро, все дома на ушах стоят. Вот и ладно, проще будет затеряться в толпе.

– Ну что, пошли по порядку? О’Флаэрти первые в списке.

Монах согласно кивнул, птица у него на голове распахнула крылья, удерживая равновесие. Н-да, с затеряться в толпе Эдвард погорячился. На такое чучело пялится будут даже с того края канала.

– Хэй, Ястреб. Может, птичка твоя подождет где, а?

Смотреть, как он медленно поворачивает голову-гнездо было по-своему занятно. Тут еще Обри подкинула забот:

– Домов три, нас четверо. Мы к О’Германам, вы к О’Флаэрти.

Эдвард с сомнением посмотрел на девушек, открыл было рот возразить, но первой успела Джейн.

– Если что-то случится, мы с тобой себя не защитим, – сказала рассудительно. – Будет лучше, если ты пойдешь с Ястребом, а я – с Эдвардом.

Так и решили. Эдвард протянул «леди» руку, та сделала вид, что не заметила. Спросила вместо этого:

– Зачем притворяться пьяным?

Она вообще была довольно симпатичной, разве что слишком худой и высокой. Возраст, а в большей степени несладкая жизнь заострила скулы, но глаза были чуть-чуть подведены углем, а серо-русые волосы стянуты в узел на затылке, как у красующихся служанок. Вроде бы совсем обычная, таких женщин в городе пучок на дюжину, но что-то цепляло его, заставляло приглядываться.

Джейн заметила, отвернулась. Повторила:

– Так зачем?

– Проще, – заявил Эдвард. – Ты сразу видишь, кто есть кто, а тебя никто не видит.

Странно, но она кивнула, словно поняла ответ. Перевела на дело:

– Вы что-нибудь знаете об этом ограблении?

– Хей, давай на ты, дамочка! С чего бы мне, я только в город недавно вернулся. Сейчас кого-нибудь из слуг на задах поймаем да поспрашиваем.

Вообще это было скучно – делать вид что узнаешь то, что знаешь и так примерно все две недели. Надо было всех напарников отправить в О’Германам, пожалуй, поболтаться по улицам и присоединиться к ним. А тут иди, еще и верти головой, словно в первый раз в магическом квартале.

Ну красиво, да, не поспоришь. Река и каналы дышат прохладой, мостовая выложена белым камнем, фасады раскрашены так ярко, что затмевают даже самые богатые наряды. Дом О’Флаэрти в конце улицы смотрелся блекло на общем фоне – лепнины мало и вся наверху, стены темно-рыжие, даже решетки на окнах без особых узоров, надежные, словно в тюрьме.

– Как же сюда влезли, – изумилась Джейн.

– Так небось сзади, – отозвался Эдвард. – Спорим, там не везде решетки?

– Они и здесь не везде, – она указала под самую крышу, где виднелся кругляш чердачного окна. – Только по этой стене и кошка не взберется.

Эдвард пожал плечами, нахально цапнул за плечо выворачивающую из-за угла служанку.

– Хэй, красавица, а расскажи, как вас ограбили?

Девушка оскорбленно стряхнула руку, отступила.

– Мне некогда болтать с прохожими. Хотите сплетен – идите на рынок.

– Нас наняли расследовать ограбление, – вступила Джейн. – Вы могли бы очень помочь.

– Кто нанял?

– Он представился господином Ямбом.

Недоверчивая гримаска тут же исчезла, сменившись улыбкой.

– Сразу бы сказали! Мне правда некогда, но вы идите к задней двери, вот туда. Спросите Маргарет, это домоправительница, она или расскажет, или велит кому.

– Спасибо, красавица! – крикнул Эдвард вслед девушке. Та оглянулась с улыбкой, махнула рукой.

Эх. Он ведь все то же самое делал. Почему тогда у Эдварда получалось, а у него – нет?

Неприметная дверь с здоровенным при этом замком вела прямиком на кухню. Пара слов полноватой, явно усталой домоправительнице и вот они уже идут узкими служебными коридорами вслед за слугой.

– Сюда они залезли. Окошко было приоткрыто, чтобы воздух шел, вот и вышло.

Крохотная кладовка на третьем этаже была заставлена посудой, в углу приютился бочонок с водой, громоздились горшки и бутылки – все, чтобы быстро подать господам сласти или сидр, не бегая до кухни. Слуга отодвинул посуду с полки напротив окна, указал с театральной трагедией:

– Вот! И три чашки разбили из белого сервиза, представляете?

На верхней полке остался длинный след в обрамлении торчащих щепок, а в стене глубокая дыра. Эдвард сунул внутрь палец, занозился, крякнул недовольно. Джейн отошла к окну, вытянула руку, словно из лука целила в пострадавшую стену.

– Арбалетный болт, – постановили хором.

– С веревкой? – Уточнил Эдвард. – Ничего себе мастер, попасть в такую щель! А дальше как, ребенка они сюда запустили? Тут же не окошко – форточка, еще и открывается едва-едва.

– Может, и ребенка, – задумчиво кивнула Джейн. – Что отсюда взяли, не подскажете?

– Да считайте ничего, пару яблок и горсть сахара. Может, и правда дитя глупое лезло, но вот дальше точно бандиты. Статуэтки все забрали, перстни господина, деньги понятно, но он тут много не держит, в основном в банке все…

– Покажите, из каких комнат.

– Да почитайте из всех! Только возле кухни не были, а так и в кабинете, и в господской спальне разор навели. Дома тогда только мы были, слуги то есть, хозяин всю ночь отсутствовали.

– Кто-то знал заранее, что он уедет?

– Да считайте все знали, он предупреждает, когда ужин не подавать, а завтрак наоборот, поплотней.

Эдвард переглянулся с напарницей, переспросил:

– Все – в смысле, слуги?

– Ну да. Еще утром сказали.

Значит, могли растрепать на рынке. Хотя О’Флаэрти слуг приучает не болтать, но за всеми даже он не проследит. Может, вообще сами бандитов навели, получили кус с добычи.

Да нет же, глупость! Тогда бы вторые ключи сделали и все, а не через кладовку лезли. И отбирают здесь слуг, будь здоров. Разве что на кухню могли взять случайного человека…

– А скажите, – первой успела спросить Джейн, – никто из слуг недавно не уходил?

– Нет, у нас подолгу за место держатся. Разве что Патия, кухарка, брала недавно мальчонку… Или девчонку, не знаю, чтобы на рынок бегала по срочной надобности. Вроде бы не сложилось у них что-то. Только вы Патию сейчас не расспросите, она к родным в деревню уехала, попросила у господина отпуска.

Переглянулись опять, под страдания слуги о вещах:

– В столовой скатерть забрали кружевную и стекло заричанское, побили небось, жалко. Даже камни из картинных рам выколупали, представляете?

Эдвард отчего-то вздрогнул, спросил:

– А в какой комнате?

– Что?

– Ну камни из рам! Где выколупали?

– Да считайте рядышком, в охотничьем зале, где господские племянницы друзей собирают. Вот тут.

Эдвард невольно скривился, оглядываясь. Рамы уже поменяли, и выглядела комната так, словно ничего не случилось, но это было личное. Ему тут вечно не везло. То подерется с кем-то, то напьется, пока ждет шефа, то еще какая дрянь случится. Эти комнаты, куда приходил ненавистный рыжий господинчик, он помнил исключительно в туманном и двоящемся виде.

– Ладно, вроде понятно все. Пошли во второй дом?

Джейн, почему-то внимательно смотревшая на него, кивнула.

========== Глава 5 ==========

Южная Империя, город Пэвэти

14 Петуха 606 года Соленого озера

Дом Текамсеха стоял на краю каменного квартала, напротив мелких торговых лавочек. Узкая полоса случайного рынка и склады отделяли третье кольцо города от трущоб.

Сикис оглядел порог – едва заметный слой синего порошка в самом деле никто не тревожил, – глухой фасад, надежную стальную дверь. Такую разве что с тараном выносить. Протиснулся вместе с горе-командой в тесные, вдвоем не разминуться щели между целью и соседними домами.

– Подсади, – велел Отектею. Тот стал у стены, подставил руки ступенькой. Шаг с них на плечо, толчок. Сикис едва дотянулся до плоской крыши второго этажа, ухватился кончиками пальцев. Спрыгнул.

Нет, так не взобраться.

– А может, сначала постучим? – наивно предложила девчонка. – Или спросим кого.

– Нам могут солгать, – отозвался маг, избавляя Сикиса от необходимости объяснять простые вещи. – Проверим сами, если не будет другого выхода, спросим соседей.

Девчонка вздохнула, потеребила кончик одной из косичек. Потом уперлась спиной в стену и шустро засеменила ногами по соседней, поднимаясь вверх.

Сушь. Хороший способ, почему Сикис раньше не знал такого?

Десяток ударов сердца и девчонка оказалась на крыше, мелькнули босые ступни.

– Ой, а тут открытого дворика нет, – донеслось сверху. – Только резьба, как в окошках.

Сикис поджал губы.

– Обыщи там все. Нужно убедиться, что он не сбежал через крышу.

Сам обошел дом еще раз, убеждаясь – не влезть. Разве что эту змею пустынную получится в слуховое окошко глухой комнаты запустить.

– Это не моя специализация, – тихо начал Отектей, – но я могу создать огненный поток достаточной силы, чтобы расплавить дверь.

Сикис хмыкнул, представляя картинку, кивнул, уточнил тут же:

– Потом. Девчонка спустится и пройдемся по соседям – после представления с дверью они будут трястись, не разберем, где правда, а где наговор.

Куда пойти сначала? Сикис взглянул вдоль улицы, выбирая. Лавки устроили на порогах и лестницах домов, расстелили ковры и халаты. Сейчас, когда рядом работали трое в гвардейских куртках, торговцы больше помалкивали, спрятавшись за арками дверей, прохожие спешили мимо, мало кто рисковал остановиться и поболтать.

Здесь многие должны были видеть Текамсеха. Следить незаметно, как он приходил и уходил, продавать ему еду и одежду. При этом в отличие от казарменного квартала, местные к шитым курткам не привыкли, стерегутся почти как на краю трущоб под солнцами. Интересно.

За спиной зашуршало, шагнул назад Отектей.

– Спасибо, – девчонка ухитрялась улыбаться даже голосом. – Сверху никак не залезть и не вылезти тоже, точно!

Сикис кивнул, направился к небольшому, отступившему от края улицы дому. Вместо товаров на стене висел изрядно потрепанный, но очень чистый кусок ткани – обычный знак прачки. Дверь заменяла тряпка попроще, уже не тканная, а вязанная из грубой нити.

На стук отозвались не сразу, но Сикис спокойно стоял на пороге, ждал, пока внутри соберутся с духом. Человек, не решающийся выйти к гвардейцу, не решится и лгать, значит, он выбрал правильно.

Наконец полог откинули, в проеме замерла невысокая круглолицая женщина.

– Да славится Император, – поприветствовал ее Сикис. – Гвардии нужны ответы о человеке, жившем рядом с вами.

Прачка смотрела огромными черными глазами, приоткрытый рот вздрагивал, словно перед рыданием. Кажется, она даже не поняла, что ей сказали. Сикис медленно поднял руку, щелкнул пальцами у лица. Женщина моргнула, опустила голову, прижала руки к груди.

– Да славится Император, – скорее угадал, чем услышал Сикис в шепоте. Потребовал:

– Громче.

Женщина всхлипнула, вздрогнула всем телом. Посмотрела наконец нормально, а не так, словно Сикис собирается ей голову оторвать прямо не сходя с места.

– Да славится Император. Простите. Я отвечу на все вопросы.

Сикис мысленно осенил себя крыльями, уточнил:

– На улице или в доме?

Она отступила, приглашая внутрь.

Он сразу шагнул в левый угол, в каждом доме отведенный для внезапных гостей, но здесь не прикрытый даже простой циновкой. Сел, скрестив ноги. Маг и девчонка сделали то же, один привычно, вторая с сосредоточенным лицом, будто стараясь запомнить каждый шаг.

– Рядом с вами живет гвардеец, – начал Сикис. – Текамсех по прозвищу Пустынник. Вы знаете его?

Хозяйка так и осталась стоять, что было неудобно. В ответ кивнула, пальцы сжимали сильно затрепанный пояс. Сикис подождал подробностей, вздохнул. Уточнил:

– Он отдавал вам одежду для чистки?

Еще один кивок.

– У вас остались его вещи?

Поспешное мотание головой. Сикис начал жалеть, что взял из Цитадели художника, а не поэта. Внушил бы женщине, что перед ней сидят лучшие друзья, и пусть рассказывает все сама, а не стоит, как на казни.

– Когда вы его видели в последний раз?

– Позавчера, – она судорожно сглотнула, но нашла в себе силы для более подробного ответа: – Он утром забрал вещи, которые три дня назад отдавал.

– Заметили что-нибудь необычное?

Прачка быстро замотала головой. Казалось, она сейчас расплачется. Сикис думал, что спросить и не проще ли обыскать дом на всякий случай, когда вступила Эш.

– Вы редко выходите на улицу, да? Поэтому видите соседей только когда они сами приходят. А еду покупаете в той лавочке чуть дальше, да? Чтобы на рынок не ходить, а то это же далеко. Может, вы присядете?

Голос у девчонки был мягкий, тихий, таким испуганных коз успокаивают, а не людей расспрашивают. Но прачка и правда села, поправила выбившиеся из-под платка волосы. Сказала шепотом:

– Он здесь давно жил, Текамсех. Я почти забыла, что он гвардеец. Я правда на улицу редко выхожу, а сюда он без куртки заходил. Платил всегда.

Запнулась, посмотрела на Сикиса испуганно. Он кивнул, поощряя продолжать.

– Он улыбался каждый раз. В первый день приносил вещи, на третий забирал, всегда, даже когда… После…

Прачка спрятала лицо, Эш придвинулась к ней, но не прикоснулась, остановила протянутую руку. Посмотрела на Сикиса.

– Идемте к кому-нибудь другому?

Он смерил взглядом вздрагивающую женщину. Здесь что, очередная история о том, как гвардейцы увели сначала мужа, потом ребенка, а теперь пришли в третий раз? Сикис ненавидел такие пересечения, работать невозможно с ними. Даже если совсем не давить, люди трясутся и двух слов связать не могут.

Встал, кивнул команде. После темной комнаты солнца резали глаза, как ножами.

– Тот торговец не ушел в дом, – указал Отектей. – Можно расспросить.

Торговец коврами был грузным, с явной примесью заозерной крови. Стоял на пороге и расхваливал товар, не смущаясь тем, кто именно его слушает, разве что немного сбавив громкость.

– Не изотрется за сто лет! На стену повесь – прохладу даст, в правый угол положить – себя порадовать, в левый – гостей уважить! Шерсть овечья, магерийская, так кожу и ласкает!

– Да славится Император, – прервал Сикис бесконечный поток. – Когда вы в последний раз видели Текамсеха Пустынника, жившего в том доме?

– Господа, ну вы спросите, – развел руками торговец. – Я за соседями не слежу. Ковров он у меня не покупал, это я вам точно говорю, а когда видел, я не запоминал.

– А вы припомните. Сегодня? Вчера? Как выглядел, что делал.

– Не помню, господа, не помню! Разве что к музыкантше заходил, да. Вот туда.

Сикис оглянулся, прослеживая жест. Напротив дома Текамсеха стоял почти такой же, только двери были из простых циновок и сразу две – одна наверху узкой лестницы, вторая прямо под ней. Кто-то старательно разрисовал светло-желтую штукатурку черными контурами барабанов, чарангов и флейт.

– Продают музыкальные инструменты? – уточнил Отектей.

– Ну да, ну да. Неделю назад он там был, а раньше не заходил, вот я и запомнил. Ковер желаете, господин?

Маг покачал головой, отворачиваясь. Предложил:

– К торговке?

Сикис кивнул. Привычное начало дела, когда тебя так или иначе перебрасывают от одного свидетеля к другому, словно горячий камень, привычно же раздражало. Если так пройдет еще пара человек, пора будет возвращаться к плану с расплавленной дверью.

– Входите, – отозвались на стук из глубины дома. Женщина сидела на полу в окружении товара, ловко натягивая влажную кожу на маленький, в пару ладоней высотой барабан. Подняла голову, кивнула равнодушно, первой произнося традиционное приветствие. Сикис был почти уверен, что хотя все и всегда должны начинать или хотя бы заканчивать разговор славой Императору, на самом деле делают это только при встрече с гвардейцами.

– Да, заходил. Купил чаранг, такой же, как те, что у стены. Нет, раньше мы не общались. Нет, ничего необычного.

– Но он купил у вас инструмент, хотя никогда не занимался музыкой, – заметил Отектей. – Разве это не необычно?

– Каждый имеет право заняться чем-то новым, – пожала плечами торговка. Проводила взглядом Эш, которая присела перед рядом чарангов и теперь рассматривала их. В Цитадели ведь есть музыканты, с чего такое внимание?

Он спросил, когда они вышли из лавки. Девчонка зачем-то прикрыла рот ладонью, объясняя:

– Ну, она их делает. А вещи как люди, по ним можно что-то понять. Какая она, или какой тот, кто купил.

Замолчала, теребя косички.

– И что ты поняла? – поторопил ее Сикис.

– По-моему, они не очень хорошие, – сказала девчонка, словно страшную тайну открывала. – Чаранги. В Цитадели такие тоже есть, но за них не спорят. А за другие – да.

– Она в первую очередь делает барабаны, – кивнул Отектей.

– Почему тогда Текамсех купил именно чаранг? – спросил солнца Сикис. Те, как и команда, промолчали.

***республика Магерия, город Варна

13-14 Петуха 606 года Соленого озера

Адельхайд с удовольствием сразу сбежала бы в квартале Гирея, но идти в трущобы после дорогого трактира было нельзя. Тех, кто выходят из мест вроде «Пшеничного моста» срисовывают мигом и пасут даже не ловкачи, желающие срезать кошелек, а ребятня, нанятая торговцами. Потом принесут в дом или комнаты ворох тряпок и еды, а если повезет – то предложение о серьезном контракте. Сбросить хвост Адельхайд могла, конечно, хоть с пером, хоть без, но это все равно бы запомнили, слепили сплетню, а та рано или поздно добралась бы до семьи.

Так что пришлось тратить время, ехать на наемных козлах до богатого дома, на верхнем этаже которого всегда придерживали несколько комнат для Зальцманов. Вещи привезли раньше, теперь Адельхайд, предпочитавшая обходиться без чужой помощи, развесила платья из дорожного сундука в шкафу, переоделась, спрятала частично поседевшие, но все еще привлекающие слишком много внимания локоны под чепец, а маленькую флягу с голубиным пером под фартук. Оглядела себя в зеркало.

На служанку она, конечно, давно не тянула, но за небогатую вдову ремесленника еще вполне могла сойти. Жаль, вдовам не полагается подтыкать юбки выше колена – по крайней мере, если хочешь, чтобы на тебя не оборачивались все прохожие. В тех кварталах, куда ей было нужно, длинная юбка приравнивалась к необходимости чистить ее сразу по возвращению домой, а лучше до того, чтобы никто не интересовался, откуда на мраморной лестнице грязь.

Впрочем, добираться до трущоб Аде не пришлось – стоило выскользнуть во двор, как от стены отделилась длинная тень, взяла под руку.

– Куда отправимся? – Гирей любил сразу переходить к делу, и ее это полностью устраивало.

– Недавно в город приехал триверец, – ответила она вопросом на вопрос. – Вероятно, богатый. Где он мог остановиться?

– В «Озерном тумане», – уверенно отозвался друг. – Фольки его пас от самого порта, думали наведаться однажды ночью. Сейчас?

– Сейчас!

Ночная Варна была действительно прекрасна – как горная кошка, от которой любой разумный человек будет держаться подальше. Ада гордилась тем, что не всегда отличалась благоразумием. Она знала здесь каждый закоулок, умела распознавать знаки на стенах и обходить чужие кварталы. Гир вполголоса рассказывал новости, протянул, хвастая, новенький кинжал, которым разжился у заезжего наемника. Мужик решил не отдавать долг трактирщику, которого берегла Гирова банда. Долг вернули с процентами.

– И где теперь наемник? – поинтересовалась Ада.

– Ну мы ж не звери, – усмехнулся Гир. – На своих ногах ушел, а лапы у него заживут.

– Не вернется? – она уважала мнение друга, но иногда очень хотелось подстраховаться понадежней. Подстраховать его.

– Он вроде не совсем тупой, – Гир только пожал плечами. – Понял, что в следующий раз будет с озерной рыбой спорить. Если и вернется, то не для того, чтобы игрушку назад требовать.

Между домами блеснула отраженным звездным светом озерная гладь. Ада поежилась, отвернулась. Все маги недолюбливали соленые воды, и было за что, но редко боялись всерьез. Учитель, чтоб его птицы в небесах вечность клевали, предателя, спокойно путешествовал на кораблях. Ада старалась не отставать, но слишком многих сил стоило равнодушное лицо, когда вокруг плескалось озеро.

– Проснись, – позвал Аду друг. – Считай, пришли.

«Озерный туман» был отличным местом – разом каменный, деревянный и соломенный, он гудел пчелиным ульем и плевался пьяницами. А главное – в нем была задняя лесенка, специально для таких, как Ада с Гиром. Монетка дежурящему на ступеньках мальчонке и никаких вопросов.

Спрашивать людей, где живет триверец, они не стали. Поднялись на второй этаж бесшумно, Гир воткнул лезвие нового кинжала в перила, вывернул щепку.

– Подойдет?

Ада кивнула. Оглянулась, вынула из-под фартука перо.

Когда она впервые писала строчки, каждый раз пыталась сочинить что-нибудь завиральное. Теперь Ада знала – нет ничего лучше правды.

“Они поднялись по задней лестнице, желая найти свою цель. Никто не слышал и не видел их, разве что только стены. Они знали, что возьмут бумаги и деньги, и скроются прежде, чем хозяин вернется домой”.

Не шедевр, да, совсем не шедевр, ну и что? Ведь работает.

Капли воды, слившиеся в слова, исчезли, миг спустя в голове Ады зазвучал скрипучий голос:

“Ну-ну, скроются они. Ты тут не единственная с пером, знаешь ли”.

– Знаю, – тихо отозвалась она вслух. – Подскажешь, где комната мага?

“Таким грубиянам, которые портят приличные перила, делают из них какие-то презренные крохотные щепочки? С чего бы мне?”

– Например, чтобы я не велела тебе сгореть, – улыбнулась Ада. Голос помолчал немного, но стоило ей поднять перо, торопливо сказал:

“Еще пять шагов по террасе, и будет его окно. Изверги! Приладьте меня обратно в перила, пожалуйста”.

Ада кивнула, тряхнула пером, обрывая магию. Попросила:

– Приделай ее обратно, если получится. Нам нужно следующее окно.

С защелкой пришлось возиться Гиру – беседовать с тем, что вделано в целое окно, а то – в трактир, Ада остерегалась. Это у щепки тонкий голос и почти нет воли, хотя даже с ней приходилось спорить, угрожать или уговаривать. Дом же вполне мог оказаться сильнее магички и выжать из нее всю воду до капли, обретая сознание.

Друг не подвел, но одного взгляда хватило, чтобы понять – маг съехал.

– Вот сушь, – разочарованно ругнулся Гир. – Прости, такой подлости я от него не ждал.

Ада прикусила губу, хмурясь. Вылезла обратно на террасу, выдернула знакомую щепку, взмахнула пером.

– Ты знала, что он уехал.

“Ну и что? Ты спросила, где комната, я…”

Короткая строка, на ладони полыхнул язычок пламени, слишком быстро погасший, чтобы обжечь. Ада стряхнула пепел.

– Хочешь, выколупаю камень из мостовой? – предложил Гирей. – Верности меньше, сговорчивости больше.

– И прохожих больше, а по сапогам мага не отличить. Не выйдет, Гир, лучше своих людей подключай.

– Тогда до завтра?

– Да.

Они спустились по лестнице, вышли на одну из больших улиц. Друг отпустил ее локоть, махнул рукой и исчез в переулке, по воровской традиции не прощаясь. Адельхайд улыбнулась, прикрыла глаза, вдыхая запахи соленой воды, рыбы, свечного жира. Казалось, только по этой восхитительной вони, от которой брат бы позеленел, прикрывая нос платком, она могла разобрать, где какой квартал Варны.