Текст книги "Вода и Перо. Узел (СИ)"

Автор книги: Анна Пляка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

========== Пролог ==========

Земли к югу от озера

1 Орла 17 года Соленого озера

Женщина впереди вскинула руку, Канги повторил ее жест. Племя качнулось, останавливаясь, застонали дети, даже воин рядом со вздохом опустился на серый песок. Канги стоял, навалившись на копье. Не время для отдыха. Время смотреть и оберегать Искусную.

– Подойди, ворон мой, – напевный голос повлек вперед, напитал силой утомленные ноги. Это была еще не Песнь, но Канги преисполнился благоговения. Он удостоился прикосновения дара Искусной! Редкой чести, что дороже глотка воды в величайшую сушь.

Тонкие косицы оплетали ее плечи змеями, одежда из шкурок и перьев покрывала маленькое тело, защищая от безжалостного пустынного солнца. Рядом с плечистым Канги Искусная казалась хрупкой, но она посмеялась бы над окровавленным телом того, кто поверит видимому.

Поднялась рука с узловатым, поколения назад добытым посохом, указала вперед.

– Что видишь ты, глаза мои?

Он прищурился, цепкий взор скользнул к линии между сухой серой землей и ослепительным небом.

Небом ли? Синяя гладь простиралась всего в сотне шагов! Канги задрожал от предвкушения, но только крепче сжал копье – пустынные видения любят глупцов, их телами кормят змей и ящериц.

– Я вижу бескрайнюю воду, Искусная.

Она вздохнула прерывисто, закрыла глаза. Твердые губы, обметанные сухой коркой поцелуев солнца, изогнулись улыбкой.

– Значит, я привела вас, как и обещала.

Но зоркие глаза Канги разглядели не только предсказанную воду. В мареве пыли шли к ней другие.

– Там люди, Искусная. Иное племя.

А ведь сказано, кто первым достигнет блага, тому достанется земля, раскинувшаяся подле него. Значит ли, что они опоздали и все, что остается – униженно просить чужаков о милости?

Искусная выдернула перо из одежды, опустила во флягу, где на дне оставались последние капли.

– Так беги же, Канги, – голос взлетел просьбой, приказом, мольбой – не одной женщины, но племени, и всех умерших предков их, и всех нерожденных потомков. – Беги, быстрые ноги мои! Достигни обещанного нам счастья.

Дыхание родило мельчайшие капли, слетевшие с пера, влившиеся в сильное тело. Стрелой сорвался с места Канги, бросилось вперед племя, следуя зову Искусной, побежала и она сама.

Ибо им было обещано благо. Они не могут его упустить.

========== Глава 1 ==========

Южная Империя, город Пэвэти

13 Петуха 606 года Соленого озера

Темнота обняла его за дверью, от каменных стен повеяло прохладой, приятной после городской душной жары. Сикис шагнул в глубину коридора, стукнул в косяк, и, дождавшись разрешения, прошел сквозь занавешенный низками бусин проем. Те соскользнули на плечи, одна зацепилась, больно дернув прядь волос. Пришлось выпутываться, с каждым мигом чувствуя себя все более неловко.

Наконец он стал навытяжку, щелкнул каблуками сапог.

– Гвардеец Сикис прибыл.

В макушку дышал близкий холод потолка.

Женщина за столом – деревянным, то есть невероятно дорогим – подняла голову, отрываясь от бумаг. Худая, старая, очевидно высокая – Сикис каждый раз гадал, ходит канцелярша по своему кабинету пригнувшись или на полусогнутых. Впрочем, вряд ли его любопытство когда-нибудь удовлетворят. Канцелярия работает сидя, и, как и гвардия, работает всегда.

Сухие пальцы соединились домиком, тусклый свет, льющийся из слухового окошка под потолком, отразился в желтом камне кольца и не по-имперски светлых внимательных глазах. Сикис ловить взгляд не стал, упорно изучая стену над головой канцелярши. Строго по уставу, между прочим. Думал – нравится сверлить меня глазами, да на здоровье. Не вы первая, а провалов за мной нет. Только сестра, но я за нее уже сто раз ответил.

– Хотите стать командиром, гвардеец?

Вопрос заставил на миг растеряться, но все же он ответил как положено:

– Хочу служить Империи и благословенному нашему Императору!

Канцелярша усмехнулась одобрительно, встряхнула пером, черкнула что-то. Личное досье дополняет? Да нет же, Сикиса не заставляли ждать в коридоре, значит, подготовить бумаги эта паучиха не могла. Просто пугает.

Мысли, должно быть, отразились на лице, потому что усмехаться канцелярша перестала, двинула вперед кожаный тубус. Снова коричневый, обычное рядовое дело, на какие гоняют новичков. Сикис, однако, не позволил себе скривиться, взял с поклоном, открыл, вытряхнул на ладонь свернутый трубочкой лист.

– Найти пропавшего командира гвардии Текамсеха Пустынника, – повторила паучиха выведенный на бумаге текст. Добавила: – На сбор группы не явился, в казарме с вечера не появлялся.

Теперь уже Сикис посмотрел на канцеляршу в упор. Задание было сформулировано нетипично – вместо “убить” или “доставить живым” расплывчатое “найти”. И вдобавок столь странное предложение вместо начала разговора.

– Вам что-то непонятно?

Сикис опомнился, резко выпрямился.

– Никак нет. Разрешите взять группу в казармах?

Если с ним затеяли игру, он знает правила. Не задавай вопросов, слушай внимательно, действуй во благо Империи – или уже почти пойманная рыбка не только выскользнет из рук, но вдобавок развернется и откусит тебе… палец. Если повезет, ограничится им.

Но вот наглеть иногда помогает. Если бы Сикис не наглел, до сих пор жил бы в трущобах или вообще умер от жажды.

– Вы забыли свое звание, гвардеец, – тихо сказала канцелярша.

– Никак нет!

Страх обдал жаром не хуже пустынного ветра, поклон вышел глубже положенного. Выпрямляясь, Сикис поймал презрительную усмешку, сглотнул злость, вставшую в горле комом.

– В таком случае можете идти, – приказали ему. – Да славится Император!

– Да славится Император!

Бусины взяли жертву несколькими волосками, за спиной закрылась тонкая пластина двери. Сикис шагал по улице и толпа расступалась, видя расшитую перьями гвардейскую куртку.

О да, люди его уважали. Боялись, как любого из гвардии. Но в своей иерархии он был низшим. Четырнадцать лет верной службы и всего одна ошибка, не слабость даже, лишь тень ее, чтобы на всю жизнь остаться рядовым.

Это не было справедливым. И хотя ему не дали в подчинение равных, были другие, кого он мог взять.

***магреспублика Илата, город Илата

13 Петуха 606 года Соленого озера

– Нет!

Широкие ладони грохнули о стол, жалобно звякнула чернильница.

– Но шеф…

В бок впился острый локоть заклятой подруги, Кит подавился возражением. Сморгнул, сосредотачиваясь на двоящейся массивной фигуре по ту сторону стола. Икнул.

Кажется, Меган права. Не стоит спорить. Он никогда не видел начальство в такой ярости.

Наверное, если бы Кит не был настолько пьян, понял бы раньше, хотя… Он всегда был придурком. До сих пор не понимал, зачем шеф вообще его взял. Даже серьезней – сам нашел и пригласил работать.

– Вы меня выгоните? – хотел спросить с вызовом, а получилось жалобно. Шеф только фыркнул, остывая.

– Нет. Ни тебя, ни эту юную леди. Но наказаны вы будете оба. Меган, Блэнид писала, что доберется в город только к самому Совету, так что организация праздника на тебе.

Подруга застонала, картинно растекшись по креслу.

– Шеф! У нас что, работы нет?

– Цыц! А ты, господин О’Киф, под домашним арестом. И чтобы ни один знакомый мне человек в городе в эти три дня не появлялся. Ясно тебе?

Кит понуро кивнул, потянул рыжую кудряшку, упавшую на лоб. Поднял на начальство больной от избытка вина и недавней дуэли взгляд.

– А дело? Вы говорили…

– Делом займутся другие. Не склонные пить и драться в честь его начала.

Кит вздрогнул, стиснул зубы. Прокатилось внутри злое – ну и пусть! Да, из-за него все презирают род О’Киф, да, он слышал не раз, что лучше бы герб разбили, да, леди Шинед никогда бы такого не допустила, ну и птицы с ним! Пусть бы и разбили. Зачем он один, такой? И вообще. Пить ему шеф все равно не запретит.

Встал, покачнувшись. Отмахнулся от руки Меган, выбрел в коридор. Тот здорово изменился за последние две недели, но теперь это не его дело, так?

Улицу тускло, но все же освещали цветные огни других художников, и Кит не стал доставать перо, чтобы нарисовать свой. Да и к чему? Что такого случится, разве что он упадет и разобьет ненавистную рожу. Или ее опять набьет какой-нибудь парень, к чьей сестре или невесте пьяный господин О’Киф подкатывал яйца. Вот и отлично. Хоть брить эту тонкую рыжую морду будет не так противно.

А ведь придется. Дома Мария, и расстраивать старую управляющую своим щетинистым видом совсем не хочется. Разве что в кабинете запереться.

И опять смотреть в его рукой написанные лица, не понимая, что с ними не так?

Кит застонал в голос, напугав пару припозднившихся служанок.

– Вам плохо? – одна шагнула ближе, протянула руку. Он отшатнулся одновременно с ней, узнав.

Хоуп. Ей помощь брата или жениха не потребовалась, сама врезала маленьким, но очень сильным кулачком, когда слов оказалось недостаточно – вернее, когда они просто не дошли до затуманенного разума.

В нее был влюблен Шей. А она, кажется, в него.

– Господин О’Киф, – девушка сдержанно присела, отошла к подруге. Такой интересный силуэт: серое, как у всех, платье из-за разноцветных огней переливается темной радугой, юбка отрезная и шов на талии отделан полоской кружева – дешевой, конечно, совсем простенькой, но так изящно подобранной!..

Кит тряхнул головой. К птицам все! Он запрется дома с бутылками и красками на три дня, а может, больше, наплевав на Совет.

Не его дело, что происходит в прекрасной Илате. Пусть хоть синим пламенем горит.

***Южная Империя, город Кикэла, Цитадель

13 Петуха 606 года Соленого озера

Тонкая линия туши вилась лентой на холсте, скручивалась узорами. Глаза, распахнутый клюв, перья на крыльях, всполох пламени, обрамляющий силуэт. Все – безотрывно, как и требуется для магии.

Рагнар поморщился. Даже для шедевра картина была слишком детальна.

– Я упростил, учитель! – Предугадал замечание мальчишка, качнулся на носках. – Дальше – это уже не он будет! Я тогда или огонь, или размер, или птичью суть потеряю, точно.

Рагнар вынул из собственного альбома лист, прищурился, ловя образ. Перо, чернила – самодельные, жирные, раздражающе неудобные – и одним долгим росчерком прорисованная птица. Ученик восхищенно ахнул, вцепился в рукав:

– Здорово! – тут же ткнул пальцем. – Только когти будут плоские, как у курицы. Я хотел орлиные, чтобы он хвататься мог за всякое.

– Сколько длятся творения художников, Эрик? – ответил вопросом Рагнар. Мальчишка вздохнул, процитировал лекцию:

– От трех ударов сердца для стрел до суток для гениальных портретов.

– Тогда ему не потребуется “хвататься за всякое”. Лишь выполнить свою задачу и исчезнуть.

Эрик кивнул, насупившись. Взялся за перо, прикусил кончик.

Рагнар смотрел, как на бумаге появляется первый из трех необходимых эскизов. Все равно избыточный, конечно, но в остальном пристойный. Достаточный для получения звания мага.

На краткий миг потяжелело в груди, обожгло глаза, словно в них бросили горсть горячего песка. Рагнар отошел к окну, вплел пальцы в сквозные дырочки каменного узора, заменявшего стекло. Глубоко вдохнул душную вечернюю жару.

Завтра Эрик впервые увидит столицу. Завтра Рагнар впервые будет сопровождать ученика на сдачу шедевра. Впервые выедет за стены Цитадели с такой простой миссией, а не ради того, чтобы кого-то убить.

За спиной кашлянули, заставив рывком обернуться.

– Декан Анаквад, – Эрик поклонился с улыбкой, Рагнар едва удостоил старика кивком. Тот кашлянул еще раз, морщинистые руки зарылись в длинную бороду, похожую на нечесанную шерсть.

– Рагнар, там… Выйди ненадолго. Пожалуйста.

Маг прищурился, шагнул в коридор, опережая декана. Тот поспешил следом, охая.

– Гвардеец пришел, говорит, задание. Ты же… Ну, всегда просят тебя, и сейчас тоже… Не учеников же им, а Отектей хромой, а больше никто и не возьмется…

Рагнар крепче сжал зубы, хмурясь. Мысленно пересчитал по головам детей, что ходили на общие занятия по рисованию, убедился – из тех, кого он учит, ни один не сбегал. Кто-то из взрослых? Возможно. Он ни с кем не был дружен, мог упустить исчезновение.

Но Анаквад должен знать. Или с плеч полетит не только голова беглеца.

– Кто?

– Гвардеец не наш, нет, и фляги на поясе не видно, – неправильно понял вопрос декан. Рагнар оборвал его взмахом руки, нырнул в проем, посреди которого клювом выдавался вниз резной камень. Время источило узор, так что не угадать было, кому, волей давно умершего архитектора, приходилось кланяться, однако это было не важно. Обычно, когда Рагнар входил в кабинет, здесь находились люди, перед которыми следовало склонять голову.

На этот раз человек, обосновавшийся в удобном гостевом кресле, был лет на пятнадцать моложе самого Рагнара. Темноволосый, как любой южанин, с насмешливой ухмылкой на губах, он поправлял высунувшийся из-под пестрой куртки манжет алого халата. Однако одежда успела выцвести, кушак был серым, и футляр на нем висел под стать.

Рагнар позволил себе не представляться, спросил сразу:

– У вас приказ взять именно меня?

Гвардеец окинул его долгим взглядом.

– Моему заданию требуется отменный художник. Можете предложить кого-то другого?

– Любого, – резко отозвался Рагнар под сдавленный стон декана. – Мой ученик сдает завтра экзамен. Если ко мне нет личного приказа, вынужден сообщить, что занят, и не могу последовать за вами.

***республика Магерия, земли Зальцманов, поместье дожа

13 Петуха 606 года Соленого озера

– И я прошу тебя, нет, я требую! В этот раз без глупостей.

Аккуратно подведенный рот Адельхайд Зальцман чуть приоткрылся, изображая изумление, слишком светлые брови изогнулись дугой, так что морщинки на лбу стали глубокими, словно вылепленные из глины.

– Глупостей?

Брат надулся монастырским индюком, откинулся на высокую спинку стула, качая головой. Прямо как покойный отец, когда ему не хватало слов для младшей дочери.

– Адель! Может, ты считаешь, что пять – пять, ты только вдумайся! – расстроенных помолвок это смешно. Но я говорю тебе, хватит!

Когда он так рявкал, у него краснело лицо. Адель бросила быстрый взгляд на служанку, замершую у дверей, та приблизилась пугливо, налила хозяину дома воды. Тот даже не кивнул в благодарность, одним глотком ополовинил высокий бокал. Навалился на стол, словно это должно было добавить значимости словам.

– Послушай, Фриц Ройтер – образцовый дож, у него хорошие земли на северо-западе. Горы, конечно, но шерсть приносит верный доход, и хотя он всего девяносто третий, но все же входит в Большую сотню! Это не Тилль с бастардкой птицы знают от кого, и не Аккерман, наживший богатство на трех покойных женах. Признаться, тогда я сам гадал, как родители не разглядели в них подлецов. Но Ройтер – мой хороший приятель. И ты не обидишь его отказом.

– Конечно, Герхард, – легко отозвалась Адель, – как ты скажешь, дорогой брат.

Сладкий напиток в чашке отливал пшеничным золотом. Когда юной еще Адельхайд пришло в голову, что травой можно не только кормить коз, семья Зальцман увеличила доход на пятую часть, а вся Магерия начала пить отвары.

С женихами была примерно та же история. Она ведь никому не отказывала. Все выходило будто само собой.

– Адель, – старший брат был серьезен и она подняла голову, встречая его взгляд. – Тебе исполнится сорок через месяц. Ты даже не вдова, ты все еще девица. Нельзя так. Если ты не выйдешь за Ройтера, останется только сказать, что ты посвящена птицам.

– Я не хочу в монастырь, – руки крепче сжали чашку, голос дрогнул.

– Вот и хорошо, – Герхард улыбнулся, на рыхлом лице мелькнула мальчишечья горделивая любовь. Как же давно это было, когда они вдвоем убегали в поля, и четырнадцатилетний юнец учил совсем маленькую сестру сбивать камнями ворон в полете. Птицы, конечно, священны, но только не когда клюют ваш урожай. – Шесть – хорошее число, все образуется. Но пойми, старая дева – это плохо для репутации семьи. Нужно что-то делать.

– Я понимаю.

Шесть – хорошее число. В шестой раз все удается еще лучше, чем в прошлые пять. Адель задержала дыхание, медленно вдохнула на счет, и только тогда, уверившись, что владеет собой, спросила:

– Фриц уже передал письмо о нашей первой встрече?

– Конечно, – брат выглядел довольным. Думает, удалось напугать ее монастырем? Впрочем, он прав. Удалось. – Вы можете встретиться в Варне, в гостинице “Пшеничный мост” в любой вечер с завтрашнего дня. Поедешь?

Адель кивнула, аккуратно сложила белую салфетку.

– Мне кажется, дорогой брат, будет лучше, если мы не станем тянуть до моего сорокалетия.

========== Глава 2 ==========

Южная Империя, город Кикэла, Цитадель

13 Петуха 606 года Соленого озера

Злость кипела внутри. Как посмел этот художник, маг, лишь милостью Императора живой, отказать ему, гвардейцу с заданием? Сдача экзамена, ученик, и ведь не поспоришь! Видно, такой не побоится прийти с жалобой если не к самой канцелярше, то уж к офицеру гвардии точно. А ученика человека, работавшего на Империю едва ли дольше, чем Сикис жил, в самом деле могут посчитать более ценным приобретением, чем один рядовой гвардеец.

Он сплюнул на каменный пол, стиснул кулаки, шагая за суетящимся деканом.

– Простите, господин, Рагнар в самом деле должен сопровождать ученика, письмо пришло уже давно, но если вы можете немного подождать, я соберу в столовой всех магов, получивших личные перья, я уверен, среди них найдется…

Торопливая речь злила еще сильней. Сикис раздраженно махнул рукой:

– На втором закате я уйду. В ваших интересах до этого найти мне пристойного мага.

Старик раскланялся, сыпя заверениями, как больная коза пометом, и, пятясь, исчез под аркой. Сикис резко выдохнул. Нельзя позволять злости руководить тобой. Это ты должен приказывать своим чувствам, делая из них оружие. Иначе в гвардии не подняться. Иначе не выжить.

Сесть в зале можно было разве что на голый пол, в промежутке между трапезами здесь убрали даже коврики. У стены шуршала метлой девчонка лет шестнадцати с волосами, заплетенными в множество тонких кос. Еще и носом шмыгала, ничуть не прибавляя спокойствия. Захотелось прикрикнуть, и Сикис сумел извлечь пользу из своего желания.

– Эй, ты! Принеси мне подушку.

Она кивнула с неожиданной улыбкой, пристроила метлу в угол и убежала. Сикис проводил ее взглядом – девчонка выбивалась из общего фона. Бывшая рабыня? Когда у таких открывается дар, их сдают в Цитадель. Наверное, даже здешнее заточение будет казаться праздником после невольничьих бараков. Впрочем, отметин от ошейника у девчонки не было, да и слишком любопытно она косилась для магички. Наверное, младшая служащая надзора.

В зал понемногу стягивались люди, Сикис оглядывал их с неудовольствием. Все одинаковые: в простых серых халатах, старательно прячущие глаза. Некоторые еще и фляги на поясах прикрывали ладонями, словно причинное место в неудачно пошедшей драке.

У них не было ни желания, ни, что важнее, опыта работы с гвардией. А у Сикиса – себе он мог в этом признаться – не было опыта работы с ними. Одно дело одаренные гвардейцы, и совсем другое – цитадельские.

Главное, чтобы выбранный маг не сбежал. Иначе рыбка откусит Сикису кое-что поценней пальца, и хорошо, если сделает это быстро.

***там же

Нога болела тем сильней, чем сильней Отектей торопился, но медлить было нельзя. Рагнар не взял приказ, значит, гвардия выберет кого-то другого.

У него было мало шансов, он прекрасно это понимал. Хромой, он не был нужен двадцать лет, и вряд ли что-то изменилось. Можно надеяться только, что гвардеец не выдернет одного человека из ряда, а спросит, кто готов послужить на благо Империи.

Отектей знал, что будет единственным, кто шагнет вперед. Так уже было, в тот год, когда первых магов заперли в Цитадели, и он, не имперец по крови, а недавний кочевник, изгнанник, добровольно пришедший в эти стены, добровольно же вызвался стать убийцей. Он был первым цитадельским магом, начавшим работать на гвардию, но с надеждой на расшитую перьями куртку пришлось распрощаться. Каким бы одаренным магом ты ни был, как бы ни были полезны твои миражи, хромой не может преследовать беглецов и шпионов.

Трапезная, полная людьми, была непривычно тиха, никто даже не шептался. Отектей вышел в первый ряд, бросил взгляд на гвардейца. Из западных имперцев, судя по лицу, рядовой, судя по одежде, приказ тоже простой. Однако пришел за магом. Странно.

К гостю подошла юная надзорщица, подала подушку. Тот отмахнулся, девушка, обхватив туго набитую пухом ткань, замерла в стороне. Жаль. Если бы гвардеец сел, можно было бы тоже опуститься на пол.

Нога стреляла болью, криво сросшаяся кость раздирала мышцы изнутри. Отектей старался на нее не опираться. Давно нужно было попросить у надзора трость, ходить стало бы легче.

Впрочем, Анаквад с главой надзора едва наскребали деньги на одежду, еду и чернила. Заявка на трость висела бы годами, о ней пришлось бы напоминать, и если на то, чтобы попросить один раз Отектей мог пойти, то на такое – нет. Перетерпеть боль проще, чем унижение.

– Это все? – недовольно поинтересовался гвардеец, когда в арке показался охающий декан.

– Да, господин.

– Пусть встанут по типу дара. Мне нужны художники или писатели.

Отектей остался на месте, за ним столпились другие художники. В пяти шагах слева замер Чагатай, внук декана, традиционно первый среди писателей. Его можно было не брать в расчет, работать на гвардию такой не станет. Возможно, мог бы кто-нибудь из учеников, но тем глава надзора наверняка велела сидеть по комнатам и не высовываться, пока гость не уедет.

– Кто из вас желает послужить во благо Империи?

Отектей шагнул вперед. Как и думал, единственный.

Гвардеец удивился. Медленно скользнул взглядом сверху вниз, задержался на лице, на фляге, на…

– Хромой? – пренебрежение в голосе было ожидаемо, но все равно резануло.

– Это не мешает мне рисовать, – ответил сдержанно.

– Отектей – наш лучший миражист, работал на гвардию прежде, больше десяти выполненных заданий, – зачастил Анаквад.

Словно на невольничьем рынке, где плохой товар пытаются продать подороже.

– Мой приказ – отыскать командира гвардии Текамсеха Пустынника, – прервал монолог гвардеец. – Мне нужен человек, который сумеет обойти всю столицу, а при необходимости не только ее.

– Возьмите меня, – тихий, звонкий голос раздался с неожиданной стороны. К Отектею приблизилась надзорщица, чье имя он никак не мог вспомнить. Зачем-то взяла за руку, из второй так и не выпустив подушку. – Нас обоих. Он опытный и рисует, а я быстро бегаю, и умею стрелять, и перевязывать раны.

Повисла тишина, даже декан молчал, словно не мог решить, что сказать о девчонке. Гвардеец прищурился.

– Я пришел за хорошим магом. А мне подсовывают хромого старика и бездарную девчонку.

– Зато мы хотим работать, – надзорщица – кажется, она управлялась в лазарете – была настроена стоять на своем. – И Отектей совсем не старик, ему только пятьдесят!

Хотелось выдернуть руку и потребовать замолчать. Его возраст не делал ничего лучше, по меркам гвардии он в самом деле был стариком. Но гвардеец неожиданно потер лоб, усмехнулся и кивнул.

– Приняты, – взглянул на декана. – Мы подпишем бумаги в кабинете.

Отектей медленно перевел дыхание, все-таки высвободился из хватки девчонки.

Эш. Ее звали Эш, она давала ему обезболивающие мази.

Но благодарить ее он не стал.

***

магреспублика Илата, город Илата

14 Петуха 606 года Соленого озера

Шея болела. Снова уснул на столе, головой в палитру. Волосы утром будут в краске…

Нет, какой стол, какая краска? Болело все тело, словно его выжали. За высоким окном виднелось блеклое от пыли небо, и как ни присматривайся, ни следа облака в вышине не разглядеть. А он так старался…

– Ты понимаешь, что он пытался сделать?

Папа стоял в изголовье, рядом брат, крепко схватившись за большую, испачканную чернилами руку. Смотрел на младшего серьезно, а говорили родители, словно не замечая, что он слышит.

– Тише, не шуми, – ладонь у мамы была прохладной. – Зато можешь успокоиться, у Кита есть дар. Сильный дар, правда, сын мой? А что облака – тоже вода, и нарисовать их нельзя, ты не знал.

Он всхлипнул, но слез не было, все высохло, ушло в невозможное, в то, что не сделать.

Ему исполнялось шесть лет. Он не мог прогнать сушь.

Моргнул и оказался в столовой. Дышать было тяжело, хотелось открыть рот, как старая собака, но было нельзя, станет еще хуже, он знал.

У папы стало больше морщин, он часто прятал лицо в ладонях. Мама сидела прямая, с неподвижным взглядом, и то, что она наконец рядом, не радовало.

– Новый колодец пуст, – тихо сказал папа. – Шин, надо закрывать ворота.

Мама кивнула.

– Закроем. Если засуха не кончится в ближайшие месяцы, соберем всех и перевезем в средний ток Илаты.

– Не все справятся. В деревне уже нет запасов, – большие руки сжали кубок, на дне которого плескалась вода. – Нашего погреба…

– На два месяца хватит, – перебила его мама. – Если растягивать, то на три. Будем выдавать по кружке в день, мало, но дотянем.

– А мальчики? Детям с даром нельзя так мало пить.

Слуга за спиной сухо сглотнул. Кит сжал кулаки, вытянулся, вскипело внутри – это ты! Ты виноват! Ты решил, что вам дадут меньше воды из-за нас!

Из-за нас.

Открыл глаза среди ночи. Было слишком громко и слишком светло. Мама в ночной рубашке, но с флягой на поясе коснулась его плеча.

– Вставай, сын. Быстрей.

Роксан рядом уже зашнуровывал штаны, Кит только сапожки успел натянуть. Мама, почему-то внимательно смотревшая в стену, сказала:

– Бегом.

В коридоре было неправильно. Он не сразу понял – по камням скользили яркие красные отсветы, раньше Кит совсем другими красками рисовал бы дом. Мама спешила за ними, указывая, куда поворачивать. Киту раньше говорили, что она воевала, делала Илату свободной, и он гордился, но только сейчас почувствовал, как это. Было страшно.

Он раньше не спускался в водяной погреб, и теперь с испугом оглядывался в большом каменном зале, заставленном бочками. Ключи хранились только у родителей. Сегодня тяжелая дверь была открыта, и это пугало сильней, чем странная, хоть и в рубашке, но словно с парадного портрет сошедшая мама.

– Толкайте.

Втроем они отодвинули бочку, Роксан вдруг отвлекся, вскинул голову.

– Мама, идут.

Кит вцепился в ее юбку, но мама словно не заметила, опустилась на колени, сняла пояс, завела за спину Роксана, завязала слишком длинный хвост за пряжкой. Поцеловала обоих в макушки.

– Берегите друг друга.

Брат взял его за руку, стиснул пальцы так, что Кит пискнул. Спросил:

– А ты?

Мама улыбнулась, толкнула их к черному проему. В руках у нее было перо.

– Встретимся у О’Хэллоранов. Бегите.

Маму надо слушаться. Брат потянул его в темноту коридора, сзади что-то упало.

– Бегите!

Они побежали…

Шея болела. Он поднял голову, запустил пальцы в слипшиеся волосы. Краска. Проще остричь прядь, чем отмыть.

Прошло пятнадцать лет, а он все еще помнил шорох мертвых полей, и боль в ногах, и сухое горло, сквозь которое не получалось протолкнуть вопросы.

«Рок, где мама? Рок, куда мы идем? Рок, что нам делать?»

Тогда брат был рядом. Не отпускал его руку, пока они не пришли в дом О’Хэллоранов, и тетя Эмма крепко обняла их, шепча «живые, Создатель и птицы его, живые», а дядя Эйдан смял письмо, принесенное из монастыря.

– Шинед и Киан мертвы, – сказал он.

– Кит, ты уже взрослый, – сказала она.

– Роксан не проявил дара художника и будет передан в иной род, – сказал совет. – Вы – новый господин О’Киф.

Он сидел в своем кабинете, а видел дом, в который так и не решился вернуться. Распахнутые двери. Выкаченные во двор бочки. Тела родителей.

Опустошение.

Кит моргнул, скользнул взглядом по стенам – плохие портреты, он не улавливал что-то важное, и они получались непохожими. Но их было много.

Шеф сказал, чтобы в городе не появлялись те, кого он знает?

Кит усмехнулся, вставая. Покачнулся, схватившись сразу за стол и за голову. Зазвенела, покатившись, бутылка.

Он все еще не мог нарисовать облака. Никто не мог. Но можно было сделать что-то еще. Хоть что-нибудь.

***Южная Империя, город Кикэла – город Пэвэти

14 Петуха 606 года Соленого озера

Они выехали затемно. Эрик обнимал тубус с шедевром, немногим ниже самого ученика, восторженно вертел головой, сыпал вопросами. Рагнар отвечал сдержанно. Велел отправленному с ними надзорщику остановиться на рынке, ожившим с первым рассветом, купил кислого молока, смешанного со специями. Эрик вцепился в глиняный стакан обеими руками, словно ему все еще было три года.

– Спасибо!

Рагнар отвернулся к светлеющему небу, кивнул надзорищку. Козы мекнули, одна мотнула головой, пошли тряско, не в лад.

До столицы оказалось ближе, чем он помнил, хватило только на лекцию о различии пустынных и степных птиц. Дел в городе было и того меньше – явиться в бараки, получить куртку на время пребывания в городе, чуть не столкнуться со вчерашним гвардейцем и теми, кого он взял. Обменяться скупым кивком с Отектеем, заметить, как внимательно смотрит Эрик вслед девушке – откуда она, из надзора? Впрочем, не важно. Это, слава птицам, не его задание, и не его напарники. Позавтракать в гвардейском трактире напротив бараков. Малое солнце приближалось к большому, скоро полдень. Нужно было идти. По просьбе Эрика, пешком, давая ему наглядеться на мир за пределами Цитадели.

Трехэтажный дом гвардии возвышался над площадью, как дворец над всей столицей. Люди избегали смотреть на них, как не смотрят на солнца, чтобы не ослепнуть.

– Молчи, пока тебя не спросят, – напомнил Рагнар ученику. Объяснять о гвардии что-то еще было рано. Вряд ли им сегодня доведется даже ритуальную фразу услышать, и тем более их не ждут приказы.

Постучал, замерев у двери, вошел, выждав положенные мгновения.

Их ждали. Мальчишка-посыльный поклонился в коридоре, повел наверх, к командиру. Рагнар уже не раз был в этом кабинете, и сейчас вошел привычно, сдержанно поклонился человеку, стоящему у знамени Империи, «не заметил» пару гвардейцев у стен. Он был сильным магом, и его оценивали по достоинству. То, что он не просил ни милостей, ни звания, не прибавляло доверия.

– Так вот каков твой ученик.

Эрик смущенно улыбнулся благосклонному взгляду. Светловолосый, невысокий, он шагнул вперед бесстрашно, протянул свой тубус. Командир указал на стол.

– Разверни его сам, мальчик.

Рагнар стоял у дверей. Здесь он лишь наблюдатель, Эрик должен справиться один. Пройти проверку.

Для него это должно быть несложно. Он никогда не показывал страх и он любил Империю. Что еще нужно от будущего гвардейца?

Холст лег на стальную плиту, свесив углы. Сверху Эрик сложил эскизы, отошел на шаг, сам любуясь работой.

– Хорошо.

Командир жестом подозвал гвардейцев. Один из них, с флягой на поясе, взял эскиз.

– Сможешь повторить?

– Да, командир.

Рагнар понял, что рука невольно потянулась к перу, сплел пальцы в замок. Рядовой вышел, командир улыбался одобрительно.