Текст книги "Вода и Перо. Узел (СИ)"

Автор книги: Анна Пляка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Ада села за стол рядом, расстелила письмо. Как стремительно брат отрекся от нее! Еще и требовал вернуть назад якобы украденные вещи. Она хмыкнула, обмакнула перо в чернильницу.

– Разве не ты сам обещал мне приданое, – проворчала вполголоса.

Засмеялся Гирей, сжал ее локоть, подавшись вперед.

– Спасибо. Хотя ты чучело соломенное, что вообще пришла на мою казнь. Могла ведь жить нормально.

– Не могла, – отозвалась она, не отрываясь от составления изящно оскорбительного ответа. – У меня было отвратительно бессмысленное детство до того, как я встретила тебя. Жить так теперь? Ну уж нет. Правда, не представляю, как мы будем доставать деньги.

– Ну для начала, – Гирей встал, потянулся. – Нам нужны те ребята, которые грабили твою квартиру. Они ведь так и не вернули мне долю. И, Ада. У нас еще кое-какая проблема есть.

– А именно?

– Кровать. Она у меня только одна. Мы, конечно, теперь супруги и все такое…

– Упаси птицы! – с чувством отозвалась Адельхайд. – Кто-то из нас определенно будет спать на полу. В большом сундуке должно быть одеяло.

Засмеялись оба, сжали на мгновение руки. Ада вернулась к письму, Гир за спиной загрохотал, пытаясь привести свое жилье в порядок после обысков и заодно найти место для новых вещей.

“Наверное, давно можно было решить вот так”.

Она тряхнула головой, улыбнулась своим лучшим оскалом. Какой смысл о чем-то жалеть? Сейчас главное отбить у брата собственные вещи, а то с него станется еще и стражу на дорогую сестру натравить.

***Южная Империя, подземелья

17 Петуха 606 года Соленого озера

Он был совсем мертвым. Лицо посерело, замерло, как у живых никогда не бывает, даже у спящих.

Эш опустилась на колени рядом с телом, скользнула взглядом от кляксой расплескавшихся по полу волос по шраму, рассекавшему спокойное лицо, по гвардейской одежде, которую Текамсех так и не сменил.

Человек, который поверил. Спас. Рискнул. Который купил чаранг для Айдана – такой неразумный жест, он должен был понимать, чем рискует.

Подземники покинули пещеру, от аванпоста не осталось и следа, только теплились лампады в древних плошках. Эш не знала, почему решила остаться и подождать. Просто она была должна.

Это было как воспоминания о Кадо. Чувство совсем рядом, кажется, протяни руку и коснешься, но оно тает миражом. Но здесь виной был не их тройной шедевр. Было что-то глубже. Важней.

Айдан стоял за плечом, его печаль казалась облаком горького дыма. Кадо сидела с другой стороны от тела, она что-то говорила, но Эш улавливала только общий смысл.

Его убили. Кадо не надеялась успеть принести его живым, просто хотела, чтобы он умер не в одиночестве. Не там.

Она пахла солью, как берег озера, где на камнях остаются белые следы. Эш не знала этого чувства – и знала одновременно. Чем-то, что было за ней самой. Тем, что умело петь теням чужих смертей.

Текамсех был давно и безнадежно мертв. Здесь нечего было исцелять.

Эш встала, перо само скользнуло в руку.

Она была охотницей раньше, чем стала певчей. Сейчас ей нужно было поймать одну птицу, птенца, совсем недавно вылетевшего из гнезда. Эш умела звать их.

Человек на самом деле не становится птицей, что-то в ней знало это без сомнений. Но это совсем не мешало.

– Вернись в свой дом, тебя ждут.

Это было как прясть нить из козьей шерсти. Нужно найти первые слова, зацепиться, а дальше она скользит сама, остается только не упускать ее. Пусть будет с узелками, прутиками, пусть то становится толстой, то тоньше волоса. Жизнь ведь такая и есть. А песня – это жизнь.

Которой еще не время кончаться.

Эш отступила в тень, Айдан потянулся поддержать, подать флягу, но истощения не было. Словно пела не она, а просто песня звучала ее губами, Эш была просто чарангом под пальцами мира. Под пальцами той себя, которая всегда так хорошо пряталась под тысячей косичек и вязаной жилеткой.

В другое время, для другого человека она бы не пришла. Чудеса – это не магия, у них нет законов. Их невозможно подчинить, описать. Повторить.

Кадо потянулась к лицу Текамсеха, словно пытаясь нащупать его дыхание. Тихо засмеялась, когда его рука мигом ухватила ее за запястье, не дав коснуться.

– Ты все-таки меня поймал.

Торжественность момента слетела, Эш закружилась по залу, распахнув руки. Получилось! У нее даже это получилось! Значит, она вообще все-все сможет! Налетела на Айдана, дала ему обнять себя, чуть-чуть отстранилась.

– Давай начнем путешествие прямо сейчас? Из Пэвэти совсем близко до Цергии!

Айдан кивнул, улыбаясь. Пошел рядом, только подхватив с пола сумку.

Наверное, невозможно ускользнуть разом от шпионки и гвардейца. Разве что если один чуть не умер, а другая чуть его не потеряла. А так – все получилось.

========== Глава 24 ==========

магреспублика Илата, город Илата

16 Петуха 606 года Соленого озера

Обри очень жалела, что не посмотрела, как допрашивали мелкого засранца Витама! Наверное, это было что-то очень интересное, раз прошла всего пара часов, а он уже согласился сотрудничать.

Но Обри была занята. К ним все-таки пришли мясники, еще и остатки ее трущоб привели под руководством Элис. Именно из них Сид сооружал второй ряд оцепления, дырявый, как решето, но все равно здорово помогший. Вот только в оцеплении оказалось много людей, у которых тоже если не друзья, то знакомые были среди запертых на рынке. И надо было как-то объяснить, что все будет в порядке.

Обри не знала, почему именно она этим занимается. Но у нее получалось делать так, чтобы цепочка как бы городского ополчения оставалась цепочкой, а не побежала проверять, что на площади происходит.

Потом пришли девчонки Ямба, попросили всех, кто ел сахар или даже просто общался с циркачами, собраться рядом с зараженными, и у Обри волосы на голове зашевелились. Добрая четверть цепочки, смущаясь, пошла избавляться от мелодии! Сид тоже, конечно. А потом Обри подумала и сама с ними пошла. Мало ли. Пусть лучше она будет уверена, что на ней никакой хитро спрятанной магии не висит, чем дергается постоянно.

Это было как-то глупо и просто, как монах толпу в конце дней соловья благословляет. Витам стоял на крыше, с охраной из пары ребят тайной службы, водил пером, а Обри смотрела на него снизу, держала Сида за руку. Музыки никакой слышно не было, просто Витам опустил перо, другие проверили и сказали, что можно расходиться.

Правда, никто сразу не ушел. Куча народа обнималась, плакала, улыбался Сид. Обри ничего особенного не почувствовала, но все равно стало как-то спокойней.

Ребята из оцепления болтали, недавно пришлось пропустить жутко уставшего парня, представившегося Роксаном О’Тулом. Он приволок с собой какого-то мужика в качестве трофея, и теперь вся тайная служба ходила с такими довольными лицами, что Обри вместе с Сидом решили, это того самого Мак-как-его-там все-таки поймали. Правда, когда Обри прямо спросила Меган, та замотала головой, отпираясь. И улыбалась при этом так, что сразу было ясно – врет.

Ну и сушь с ней.

Кит зачем-то подошел, попросил быть в дворцовом саду на втором закате. А потом стал на колени посреди улицы, у всех на глазах, и извинился. Обри дала ему по морде. В общем-то, на том и разошлись.

Ей казалось, этот придурок понимает, она его не простит. Но судя по серьезному грустному лицу, наказан он был уже с головой, а чего еще Обри хотела, она сама не знала. Наверное, чтобы этого не случалось, или суметь совсем это забыть. Но с забыванием у нее, похоже, не сложится. Не бросать же город. Он – ее.

Направился к ним Кевин, присматривавший за своими. Обри сначала подумала, он к Сиду, они ведь всегда с Максом ходили говорить за весь квартал. Но мясник остановился перед ней. Сказал:

– Ты решила с сахаром, так что трущобы твои. Полезет кто со стороны – скажи. Поможем по-соседски.

Обри серьезно пожала его огромную руку. Спросила:

– А квартал циркачей? Вы, мы, или отдадим кому-то с северного района?

– Домовым, что ли? – фыркнул Кевин. – Ну уж нет. У вас с ними граница длинней, так что попробуй забрать. Не удержишь – мы придем.

Обри не представляла, как надо удерживать квартал, тем более тот, по которому недавно бегала, словно крыса от толпы голодных детей. Но с ней был Сид, Тара Бреслин из мастерской, Элис и вообще все трущобы.

А если будет совсем плохо, можно прийти в Золотого гуся, спросить совета у Ямба.

Но это в самом крайнем случае. Они справятся и сами.

Вот прямо сейчас начали справляться – пришли на Старую рыночную и громко сказали, что всю банду арестовали, а на площади снимают магию с тех, кто ел сахар. И даже не получили камнем по голове – тот, кто его бросал, здорово промазал. Разговаривать тут было не с кем, и вместо этого они с Сидом пошли по переулкам, а потом по домам банды.

Тело Ястреба разыскали затолканным в какой-то сарай. Птица нашлась тоже.

Копать могилы Обри уже приловчилась.

После всего этого она бы точно никуда не пошла, но Сид сказал, ему интересно послушать, как господа будут пытаться делать вид, что ничего не случилось. И Обри согласилась. Не потому что ей было интересно, а потому, что может быть, если очень громко кричать под их окнами, они услышат.

Но кричать снаружи не пришлось. Этим занялся Кит изнутри.

– Да, я публично объявляю о сестре, которую вы презрительно зовете бездарной! Вы – мы все, я ничуть не лучше никого из вас – вцепились в один-единственный дар, возведя его на пьедестал. Как будто он может вырастить пищу или построить эти стены так, чтобы они не рухнули к завтрашнему полудню! Как будто многие из вас успеют изобразить своим даром нечто, что защитило бы их от брошенного ловкой рукой камня – и я сейчас говорю о любом человеке в этом городе, а не о наемных убийцах!

Обри стояла под закрытыми окнами зала, запрокинув голову, и жалела только, что не видит лица господ, в которые вот так выплескивают их же помои.

– Я бы посмотрел, – перекрыл речь Кита знакомый голос старшего О’Тула, – как вы попытаетесь что-нибудь нарисовать, господин О’Киф! Вы защищаете бездарных только потому, что сами лишились магии!

– Спасая в том числе вашу задницу! Что вы мне предлагаете, собственноручно вычеркнуть себя из рода?! Уж извините, не дождетесь! Разве что Роксан решит в О’Кифы вернуться, я с радостью осчастливлю его этим креслом вместе со всеми прилагающимся к нему проблемами!

Рядом засмеялась смутно знакомая служанка – кажется, она была на площади. Сказала, ни к кому не обращаясь:

– Вот теперь я точно верю, что Шей – это ты.

Обри удивленно склонила голову к плечу, но спросить ничего не успела – Кит перевел дух, заодно, кажется, дав высказаться кому-то более тихому, и ринулся в бой с новыми силами.

– Кто, по-вашему, виноват в том, что люди задумались о бунте? Сушь возьми, они ведь правы! Ваш сын, Дара, прав! Он имеет право на фамилию, имеет право говорить и быть выслушанным. Ида права, мой отец не должен был выбрасывать ее за порог! И если кто-то, как доблестный Гомер О’Герман – да, я буду называть его так, потому что это его фамилия! – борется с этими чудовищными порядками бесконечным трудолюбием, и за все годы беззаветной преданности получает птичье дерьмо на палочке…

Его снова перекричали, теперь во дворце стоял гвалт, как в трактире во время драки. Сид рассмеялся, обнял Обри за плечи. Она обернулась:

– Думаешь, он победит? Он там один.

– Не один, у него брат есть. Еще Ямб этот, да и Фэй, которая О’Герман, с ними будет. После бунта отличное время брать козу за рога, – упрямо мотнул головой. – Но я к родителям не вернусь, даже если позовут. Не бойся.

Обри только фыркнула, оттолкнула его. Подошла ближе к колючим кустам, не дававшим добраться до самих окон, вытянула шею. Во дворце как раз что-то решительно грохнуло.

– Господа, – прозвучал стальной женский голос. – Я дала слово Киту О’Кифу и не забирала его. Соблюдайте протокол совета. И откройте окна. Как сказал господин О’Киф, мы должны слушать народ; в таком случае, им тоже лучше слышать и видеть нас.

Обри сжала руку Сида.

Они стояли перед дворцом и смотрели, как распахиваются окна Илаты.

***королевство Цергия, окрестности Ференики

19 Петуха 606 года Соленого озера

Конечно, Цергия не текла молоком и медом, но после бескрайнего песка даже просто увидеть растения было приятно. Сначала это были серые колючки, однако постепенно краски менялись, уплотнилась почва. Четкой границы, как в Империи, не было, и путники осознали, что достигли цели, лишь когда под ногами оказалась нахоженая дорога, вокруг – деревья с темными плодами, которыми норовили полакомиться весьма горластые птицы, а впереди – некое поселение. Сев на обочине и расстелив карту, которую Эрик прозорливо прихватил на рынке, получилось с относительной уверенностью сказать, что это Ференики, небольшой город, о котором они знали только название, и даже в нем не были уверены.

– Учитель, – задумчиво спросил Эрик, когда они сошлись на том, что ни один другой город не расположен достаточно близко к пустыне и свернули карту. – А почему мы просто не спросили? Вон же стоит дом!

Засмеялся, обнял Рагнара. Тот хмыкнул.

– Очевидно, за дни пути мы оба привыкли полагаться только на себя, не принимая в расчет никого больше.

– И друг на друга!

Рагнар отвел взгляд, вместо ответа уточнил:

– У тебя остались деньги?

– Ни монетки, – радостно помотал головой Эрик. – Я все потратил!

То есть они не ели много дней, воды почти не осталось, и при этом не было средств, чтобы купить что-либо. Вдобавок по крайней мере в Империи бродяг, ошивающихся в виду городов, гоняли, если не хуже.

Возможно, переход через пустыню был еще не самым сложным.

– Вы из Империи?

Их окликнула девушка с большой глиняной миской. Нет, она не появилась внезапно, просто вышла из-за деревьев, а гомон птиц скрыл звук ее шагов. Рагнар задержался взглядом на одежде – прихотливо обернутый вокруг тела отрез ткани выглядел необычно. Вероятно, настолько же странными будут казаться здесь их собственные халаты.

– К нашему дому давно не выходили беглецы, – она улыбалась. – Заходите, я дам вам напиться и расскажу, куда можно податься. У меня как раз недавно гостил один из вашей гильдии.

– Гильдии? – удивился Эрик, посмотрел на Рагнара. – Сюда так много людей убежало?

– Да уж немало, – засмеялась она. – Идемте. Здесь вы в безопасности.

Эрик доверчиво пошел за ней, Рагнар в последний раз оглянулся. Здесь уже не было видно той пустыни, которую они пересекли, и все же она лежала за спиной.

Наконец-то навсегда – за спиной.

***республика Магерия, город Варна

26 Петуха 606 года Соленого озера

Заставить Уве и Юргена встретиться на нейтральной территории было сложно, но пара писем с весьма неизящными угрозами сделали свое дело. Ада, конечно, пришла первой и очень задолго, так что когда вокруг дома начал шнырять подозрительный парнишка, распахнула окно и показательно бросила ему яблоко. «Я уже здесь и внимательно смотрю по сторонам, давайте без глупостей» – достаточно понятное сообщение. Вскоре поднялся ухмыляющийся Гирей.

– Спорим, они не поймут намек?

Ада только широко улыбнулась. После целого дня переписки с братом и визита законников, явившихся за фамильными гребнями и серьгами, которые покойные родители не удосужились вписать в список приданого, Адельхайд очень, очень хотела, чтобы эти два барана не поняли.

Они ее не разочаровали. Еще и свиту с собой прихватили, совсем хорошо.

– Считай, мы пожалели убогую, – с порога заявил Юрген.

– На первый раз, – добавил Уве. А может, как раз Юрген – братья были близнецами. Любопытно. Раз они явились вдвоем, значит, считали ее достаточно серьезной проблемой, хоть и делали вид, что это не так.

– Вы должны мне долю за наводку, – напомнила Ада, удобно устроившись в единственном в комнате кресле. – Вы взяли дело, получили навар, вдобавок нарушили договоренность не проливать крови.

– И че? Дело сделали мы сами.

– Ха! Да мы бы тебя и без наводки пощипали, козочка. Хоть ты и старая…

– А ничего!

Они откровенно нарывались. Вероятно, считали, раз перед ними женщина да недавний заключенный, можно безнаказанно глумиться над ними, а то и убить, чтобы не болтали. Такие простые, откровенно топорные планы, как братья вообще деньги зарабатывали? Не только ведь грабежами.

Гир подбросил и поймал нож, спросил насмешливо:

– Правого или левого, Ада?

Она только вздохнула. Вообще-то дорогой друг должен был убить обоих братьев, если те начнут зарываться, они планировали именно так. Но Гир все еще оставался мягким.

Ада не могла себе этого позволить.

Договориться с комнатой практически невозможно. Так же невозможно договориться с полом или доской в нем, предварительно не вынув эту доску из ряда прочих.

Но вот если накрыть пол ковром, проблема исчезает.

Адельхайд улыбнулась проступающему изумлению на лицах.

– Ведьма, – выдохнул кто-то из свиты, убедившись, что оторвать ноги от ковра невозможно никаким усилием, а если ткнуть в него пальцем, тот тоже прилипнет намертво.

Она, уже не скрываясь, прокрутила в пальцах перо, поправила:

– Магичка, – вдохнула и швырнула сонетом в одного из братьев. Поманила пальцем: – Подойди ко мне, милый. Как тебя зовут?

– Юрген, – ковер отпустил его подошвы, зачарованный бедняга подошел, сел у кресла, преданно заглядывая в глаза новой хозяйке.

– Хороший мальчик, – она погладила его по голове. Улыбнулась перекошенному лицу Уве, который, тем не менее, помалкивал. Обратилась уже к нему: – Твой брат останется со мной. Ко второму закату ты принесешь в эту комнату половину украденных вещей. Естественно, половину в пересчете на стоимость, а не по количеству. Юрген пробудет у меня до дней соловья, чтобы ты осознал свою ошибку. Имей в виду, если попытаешься убить меня, этот бедняга тут же покончит с собой. Верно, мальчик?

– Я не могу жить без вас! – с жаром отозвался он. В исполнении широкоплечего бандита с грубым лицом юношеский пыл выглядел смешно. Для Ады. А вот Уве, судя по всему, было очень страшно.

– Ты понял? – требовательно уточнила она. Бандит кивнул, скорее даже поклонился. – Тогда идите. У вас не так много времени до назначенного срока.

Когда Уве со свитой торопливо покинул комнату, Ада вздохнула, потерла переносицу. Гир протянул флягу, неодобрительно покосился на изображающего верного пса Юргена.

– Можно было придушить их воротниками.

– Можно было убить их и забрать банду, – раздраженно ответила Ада. – Как мы и собирались. Извини уж, пришлось импровизировать.

Впрочем, вышло даже лучше. Уве промолчит, но вот его люди наверняка начнут болтать о случившемся, по улицам поползут слухи. Ада единственная магичка среди бандитов, никто не сможет ей противостоять. Люди мало знают, поэтому наверняка преувеличат ее возможности, сами вознесут ее на престол.

А значит, Аде вовсе не нужна роль сестры дожа Зальцман. Она может стать намного большим.

Дожем городского дна Варны.

***Южная Империя, город Пэвэти

17 Петуха 606 года Соленого озера

Легко перетерпеть боль, когда знаешь, для чего это делаешь. В бою едва замечаешь рану, после него все еще можешь сжать зубы и действовать. Даже в самом худшем случае остается по крайней мере надежда на выживание.

Сейчас надеяться было не на что. Отектей сумел приподняться на локтях, увидел, как обмякает тело Сикиса. Его подземница убила быстро, и Отектей не понимал, чем заслужил большую жестокость.

Шанс, который ему будто бы дали, мог быть или злой насмешкой, или полным непониманием, где они находятся. Раненый, истекающий кровью человек в гвардейской куртке посреди трущоб – лучше умереть, чем оказаться в таком положении. Здесь ненавидели гвардию, а слабость сама по себе была поводом для издевок. Отектей не хотел проверять, сколь богата фантазия местных жителей и как долго он будет умирать, оказавшись в их власти.

Медленно двинул вперед руку, впился пальцами в землю, подтянул тело. Прикрыл глаза, сдерживая стон. Ноги, волей подземницы совершенно бесполезные, вспыхивали болью в хирургически точных разрезах.

Вторая рука. Еще раз.

Отектей не мог убить себя магией – знал, перо дрогнет, он не сумеет направить нарисованную стрелу достаточно точно. Но на поясе Сикиса висела сабля. Нужно только суметь подползти к нему и «шанса», так страшно дарованного, не станет.

Отектей не учел, что теряет кровь. Каждое движение давалось все тяжелей, даже боль отступила, вместо нее навалилась сонливая усталость. Но еще не смерть. А он желал поторопить ее, чтобы утром здесь нашли только два трупа, которым будет все равно, как станут над ними глумиться.

Вот и залитое кровью тело, Отектей вцепился в пояс, подтянулся одним рывком. Потемнело в глазах, но Отектей упрямо нащупал ножны.

Пустые. Он уткнулся лбом в пропитанную кровью ткань, проклиная себя за глупость. Сикис ведь убил Текамсеха, обнажил оружие! Когда подземница напала на них, сабля была у Сикиса в руке. Если ее нет здесь, значит ее выронили там, возле тела. Которое забрала подземница, лишив Отектея ясного ориентира.

Нужно было все же попытаться найти оружие. Отектей попытался развернуться, но безвольно волочащиеся по земле ноги зацепились за что-то, пришлось, переставляя руки, добираться к ним. Ловушкой оказалась пола халата Сикиса, опутавшая ступню.

Пальцы едва слушались, но Отектей все же сумел освободиться, нашел взглядом блеск сабли – совсем близко. Снова попытался ползти и понял, что не может. Сил не осталось. Ни капли.

Он лежал щекой в пыли и молча молился птицам, прося о смерти, когда услышал голос:

– Да ладно тебе, драка уже давно кончилась! Давай посмотрим.

Отектей закрыл глаза.