Текст книги "Невинная вдова"
Автор книги: Анна О’Брайен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)
– И мы должны быть за это благодарны. К тому же Эдуард пообещал женить Ричарда на Анне. Разве не этого ты хотел? Выдать обеих дочерей за Плантагенетов и еще больше укрепить наши родственные узы.
Граф покачал головой.
– В этой бархатной перчатке чувствуется железный кулак. Как Эдуард ни старался, ему не удалось убедить меня в своем расположении. Я думаю, он хочет усыпить нашу бдительность, лишить потенциальных союзников, а затем, улучив момент, нанести сокрушительный удар.
Я не понимала, чем так возмущен мой отец. Лично я была вполне довольна жизнью. Я знала только то, что с благословения короля Ричард наконец-то достанется мне. И хотя мне было ясно, что Эдуард лишь использует меня, чтобы ублажить Невиллей и покрепче привязать их к правящему дому, меня это вполне устраивало. Я всегда знала, что мой удел, как и удел мамы и сестры, – это брак, обусловленный политической целесообразностью. Но я хотела выйти за Ричарда Глостера и рассчитывала, что наш союз будет представлять нечто большее, чем брак по расчету.
Я пришла к такому решению, услышав, как он сказал «с превеликим удовольствием». Я решила, что мне этого недостаточно. Кроме руки Ричарда мне было необходимо его сердце. Я не хотела, чтобы он женился на мне только потому, что таково желание его брата. Если я его люблю, значит, он должен отвечать мне тем же. И я решила во что бы то ни стало найти дорогу к сердцу Ричарда Плантагенета.
За недели, проведенные при дворе, я успела организовать кампанию, состоявшую из преследований и отступлений. Мне потребовалось собрать в кулак всю свою выдержку – что далось мне с большим трудом, – чтобы привлечь внимание Ричарда, заинтересовать его и тут же отдалиться, оградившись ледяным безразличием. Мне предстояло расшатать его вновь обретенное самообладание, вынудить его отбросить в сторону прекрасные манеры и утратить хладнокровие. И ради этой цели я готова была льстить и шокировать, обольщать и удивлять – одним словом, делать все, что потребуется и что окажет на него наибольшее воздействие.
Я была уверена в своих силах и в том, что сумею найти к нему подход.
Временами меня охватывали сомнения и задача начинала казаться мне невыполнимой. Я понимала его противоречивые эмоции и даже в какой-то степени сочувствовала ему… Но мне очень не понравилось то, что я услышала в тот день на приеме у Эдуарда.
Однажды я не выдержала и решила действовать решительно.
– Я вижу, вам вовсе не хочется брать меня в жены, – произнесла я, чопорно опустив глаза.
Как же мне опостылела вся эта чопорность!
– Если таково желание короля, леди, я это сделаю.
Я решила, что его ответ прозвучал не враждебно, а просто очень сдержанно.
– Раньше вы желали нашего союза.
Мне удалось удержаться от возмущенного взгляда. Я позволила себе лишь кроткий взор из-под ресниц. К моему огорчению, губы Ричарда по-прежнему были сжаты в неумолимую жесткую линию.
– Это было прежде, чем я осознал, что являюсь частью замысла Уорика, вознамерившегося свергнуть моего брата с престола. Брак с вами гарантировал бы мою лояльность семейству Невиллей. Я был слишком молод и ничего не понимал. Зато теперь мне все ясно. – В его устремленных на меня темных глазах засверкало возмущение. – Я не люблю, когда меня используют.
– А кто любит? Я нахожусь в такой же ситуации.
Я произнесла это еле слышно, мягким и страдальческим голосом.
– Позвольте не согласиться. Вы в любом случае вышли бы замуж за того, кого избрал бы вам в мужья граф.
Я решила уйти от обсуждения этой скользкой и опасной темы.
– Что ж, Ричард, если вместо того, чтобы постараться сделать наш брак счастливым, вы решили держать меня на расстоянии…
Окончательно рассердившись, я решила пустить в ход колкости.
– Я этого не говорил. – В его голосе прозвучал намек на гнев. Вот и отлично! – Я всего лишь сказал, что не люблю, когда мной манипулируют.
– Я знаю, что вы сказали! И нахожу вас чрезвычайно невежливым. Пойду поищу более приятного общества.
Что я и сделала.
На моем пути стояла уверенность Ричарда в том, что его используют. Но я решила смести это препятствие. А если мне это не удастся… Нет, это невозможно, решила я. Ведь я Невилль. Поэтому я принялась при каждом удобном случае флиртовать с Фрэнсисом, который так хорошо меня понял, что принялся старательно подыгрывать. Боюсь, однако, что он перестарался и все его усилия оказались шиты белыми нитками. Я также много времени проводила с Изабеллой, что шло в ущерб нашим сестринским чувствам и отношениям. Мир такого еще не видел. Влюбленная девушка всячески льнула к дуэнье при каждом появлении объекта своих желаний, тем самым наводя скуку на упомянутую дуэнью…
Но, похоже, моя тактика начинала приносить успех. Терпение Ричарда было на исходе.
– Леди Анна, я приглашаю вас присоединиться ко мне на охоте.
– Благодарю вас, – я присела в глубоком реверансе, – но я поеду рядом с Изабеллой. В своем нынешнем состоянии она нуждается в моем обществе.
Не знаю, как я это пережила! Добровольно обречь себя на чинное следование в хвосте, вместо того, чтобы вихрем нестись рядом с ним!
Мне это показалось или, догоняя короля, Ричард действительно смеялся?
Двенадцатую ночь мы миновали, кружа друг возле друга подобно исполнителям какого-то замысловатого танца. Развлекались ли, наблюдая за нами, окружающие? Я ничего не замечала, да мне и не было до этого дела. Манеры Ричарда по-прежнему были безукоризненными, но его отстраненность выводила меня из себя. Я уныло плелась по плохо освещенному коридору, соединяющему покои графа с комнатами Изабеллы, пославшей за мной, чтобы я разделила с ней ее одиночество и ее переживания из-за неуклонно разрастающегося объема ее талии. Я решила, что должна смириться с неизбежностью политического, а не романтического союза с Ричардом.
– А вы, леди, не спешите. Я поджидаю вас тут уже битый час. И должен вам сообщить, что здесь чертовски холодно.
От испуга я чуть не подпрыгнула. От стены отделилась мужская фигура.
– Кто здесь?
– А как вы думаете, кто может вас тут поджидать?
Полумрак помог мне скрыть улыбку. Ко мне вернулись способность соображать и прекрасное настроение. Правила этой игры были мне отлично знакомы!
– Так это ты, Фрэнсис!
– Вот плутовка! Фрэнсис не стал бы поджидать тебя в темных закоулках!
В его голосе послышался смех, и я снова склонила голову, пряча улыбку. Я так увлеклась осуществлением своего плана, что не заметила, как из охотницы превратилась в жертву. У Ричарда было гораздо больше терпения, чем у меня, и он был значительно опытнее. Но что мне делать теперь? Позволить ему торжествовать победу? Элегантно сдаться или призвать на помощь оскорбленную гордость и возмущение?..
– Что вам угодно?
Мне удалось вполне правдоподобно нахмуриться.
– В последнее время вы старательно меня избегали и весьма в этом преуспели.
– Ничего подобного.
– В таком случае вы не станете сопротивляться моему намерению вас захватить.
– Еще как стану.
Я твердо решила не уступать, но мое заявление не произвело на Ричарда ни малейшего впечатления. Я поняла, что коннетабль Англии развязал против меня военные действия и не собирался проигрывать.
– Мы с вами помолвлены, леди Анна. – Его зубы блеснули в свете далекого факела. – Я имею полное право побеседовать с вами.
– Только не наедине! При разговоре должна присутствовать Марджери.
– Но ведь ее здесь нет… – Ричард осторожно взял меня за плечи и привлек к себе, едва коснувшись губами моих губ.
Я вздрогнула, а он рассмеялся.
– Это просто братский поцелуй! – вызывающе воскликнула я.
– Но у вас нет брата.
– И что же?
Реакция Ричарда была вполне предсказуемой. Он прижал меня к себе и поцеловал с жаром и страстью, опалившей мою кожу. От неожиданности я задохнулась, не успев придумать подходящую случаю колкость.
– Ты станешь моей женой, Анна Невилль, потому что таково желание Эдуарда, – прошептал Ричард мне на ухо. – Но станешь ли ты моей возлюбленной, потому что этого хочу я?
– Возможно. – Я прижалась лицом к его плечу, скрывая восторг. – Но только если моя любовь будет взаимной.
– Так ты торгуешься? Но как я могу полюбить такую коварную и изощренную особу?
Я не слушала его слов, сосредоточившись на обнимающих меня сильных руках и теплом дыхании, согревающем мою щеку. Мое сердце затрепетало на краю пропасти, после чего рухнуло к его ногам.
– Ты можешь меня полюбить, потому что мы всегда были предназначены друг для друга, – прошептала я, на этот раз говоря совершенно искренне. – Мы знакомы уже целую вечность и знаем друг о друге все, как хорошее, так и плохое. А еще потому, что я очень давно отдала тебе свое сердце.
– Значит, я должен хорошенько о нем заботиться.
– Ты действительно будешь это делать?
– Всегда.
– Несмотря ни на что? Несмотря на предательство и заговоры? Я ведь остаюсь дочерью Уорика.
– Несмотря ни на что, дочь Уорика. Я тебя люблю. Мне кажется, я всегда тебя любил. С того самого момента, как ты сообщила мне о своей радости по поводу того, что я не умер, едва родившись.
Наш смех гулко разнесся по холодному пустому коридору. Как это похоже на Ричарда – сказать так мало, но вложить в свои слова так много. И я попалась в его сети. Я позволила ему поцеловать меня еще раз. С другой стороны, возможно, я ему этого не позволяла. Он поцеловал бы меня в любом случае. Желание мурашками поползло по моей коже, и мои попавшие в любовный плен губы раздвинулись в улыбке. Все мои коварные планы и ухищрения оказались бесплодными. Все это время в них не было ни малейшей необходимости, потому что я обладала сердцем Ричарда, а Ричард хотел обладать мной.
Это было волшебное время. Моя наивная страсть лишила меня сна и аппетита, кровь в моих жилах возбужденно бурлила, а дни пролетали с головокружительной скоростью. Мне не терпелось как можно раньше вскочить с постели, чтобы снова с ним встретиться. И какое значение имело то, что за мной, как тень, следовала Марджери? Мимолетные поцелуи были тем слаще, чем реже нам с Ричардом удавалось уединиться. Я не замечала снисходительных улыбок окружающих, которых забавляло мое блаженное состояние. Я вообще ничего и никого, кроме Ричарда, не замечала.
Это не могло продолжаться вечно, и как его, так и моей жизни суждено было войти в привычное русло. С ранних лет я привыкла к тому, что сильные и властные мужчины имеют определенные обязательства, а это означало, что я не смогу всегда находиться рядом с Ричардом. Итак, я вместе с мамой и Изабеллой вернулась в Уорик. Граф остался при дворе, рядом с Эдуардом. Кларенс сновал между Лондоном и расположенным на севере Ричмондом, живот Изабеллы продолжал расти, и моя сестра становилась все ленивее. Ричард отбыл в Уэльс, чтобы не допустить нового восстания.
– Я этого не вынесу! – воскликнула я, прощаясь с ним в Лондоне. Я вцепилась в его бархатную куртку, не обращая внимания на безжалостно смятую моими пальцами ткань. – Как смогу я прожить без тебя целый день, не говоря уже о неделях… или о месяцах?! – Я широко раскрыла глаза, демонстрируя отчаяние и вынуждая Ричарда сказать то, что я хотела услышать. – Откуда мне знать, что ты станешь горевать о моем отсутствии? Готова побиться об заклад, что поход так тебя увлечет, что ты и думать обо мне забудешь. – Мне частенько удавалось подтолкнуть своего неразговорчивого возлюбленного к неосторожным заявлениям, хотя делала я это довольно неуклюже.
Уголки губ Ричарда дрогнули. Видимо, он разгадал мои намерения.
– Я обещаю, что стану думать о тебе по меньшей мере раз в день.
– И все?
– Разве этого недостаточно? – Но он сдался. – Я весь твой, Анна. Мое сердце бьется ради тебя. Ты чувствуешь это? – Он прижал мои ладони к своей груди, чтобы я ощутила глухое биение сердца под бархатом его куртки. – А когда я вернусь, мы поженимся.
Прощаясь, Ричард провел тыльной стороной ладони по моей щеке.
– Ласковая моя Анна! Я все равно тебя люблю!
Меня до глубины души тронула нежная насмешка, прозвучавшая в его голосе. Я поймала его запястье и прижалась к нему губами. Я улыбнулась, пристально глядя ему в глаза, и прочитала в них ответную любовь.
– И я тебя люблю! Храни тебя Господь! – прошептала я.
Я была счастлива. Все потрясения и переживания остались в прошлом. Мы купались в теплых лучах снисходительности и благородства нашего монарха.
Ричард принадлежал только мне.
Глава шестая
Я не почувствовала приближающегося несчастья. Буря обрушилась без предупреждения.
– Что стряслось? – спросила я у графини, встретив ее на главной лестнице донжона в Уорике. – Что там такое? Неужели опять война?
Мы вместе уставились на внезапно воцарившийся во дворе хаос. Несколько секунд назад в воротах появился небольшой отряд облаченных в боевые доспехи всадников. На остриях их копий развевались вымпелы графа.
– Не знаю.
Мама устремилась вниз. Я не отставала.
Она вскрыла письмо, врученное ей гонцом графа, и, пробежав его глазами, покачнулась. Остекленевшими от ужаса глазами она обвела заполненный солдатами двор. Было ясно, что она получила очень скверные вести. По наивности я решила, что это может означать только одно. Холодная рука паники стиснула мое горло.
– Нет, – прошептала я. – Нет!
– Что?
Лицо графини побледнело, глаза расширились. Даже ее губы побелели. Ей было трудно говорить. Наверное, это граф! Только несчастье с графом могло лишить мою маму самообладания.
– Он ранен?
Я подошла ближе, потому что мне показалось: еще мгновение, и она опустится на пол. Но хотя она смотрела сквозь меня, словно меня и не было вовсе, ее пальцы железной хваткой сомкнулись на моем запястье.
– Что? – Осознав смысл моего вопроса, она ахнула. – Нет… Нет, твой отец жив и здоров. Но… Я знала, что он обеспокоен и разгневан… Я знала, что им движет обида… Он считал, что Эдуард мягко стелет, одновременно вынашивая совершенно иные замыслы. Но мне и в голову не приходило, что Уорик может пойти на такое! Что он не пожелает забыть старые обиды. Пресвятая Дева! Зачем он это сделал?
– Но что он сделал?
Ее пальцы сжимались все сильнее, а она этого даже не замечала, пока я не поморщилась от боли.
– Восстание с целью свержения Эдуарда. Опять! – Графиня процедила эти слова сквозь зубы. – Твой отец поднял бунт в Линкольншире, чтобы выманить Эдуарда на север, намереваясь одолеть его в сражении. Прибывшему в Уорик коменданту графа надлежит собрать под его знамена войска.
– Он что, опять хочет захватить Эдуарда в плен?
Я не верила ушам. В прошлый раз пленение Эдуарда привело к самым унизительным последствиям. Зачем отцу понадобилось рисковать еще раз? Зачем вызывать на себя гнев короля?
– Нет. – Графиня скомкала письмо. – Кларенс сейчас с Уориком. Они собираются свергнуть Эдуарда и посадить на трон Кларенса. Кларенса!.. Изабелла станет королевой! Ха! Какая заманчивая затея! Хорошо, если у милорда все получится. А если нет? Если он потерпит неудачу, Эдуард нас больше не простит. Нет, на этот раз пощады нам не видать.
Но я об этом не думала. В приступе чистейшей воды эгоизма я не понимала ничего, кроме того, что мы опять оказались в роли изменников. Мы мятежники. Враги короля, нарушители мира в королевстве. Нам не избежать ненависти и мести Эдуарда. Впервые в жизни я поставила под сомнение мудрость своего отца. Но нет, я должна полагаться на верность его решений. Я не имею права сваливать на него вину за наши несчастья.
И вдруг на меня обрушилось осознание непоправимости происшедшего.
О Ричард! Любовь моя! Что с нами теперь будет?
– Что же нам делать? – беспомощно спросила я, заранее зная безжалостный и четкий ответ на свой вопрос.
– Ждать. Что еще нам остается?
Одно решение было принято за нас. В замок прибыл гонец с распоряжением от Кларенса. Оно было кратким и категоричным. Нам надлежало усадить Изабеллу в паланкин и отправить ее в Эксетер, где она должна была укрыться под сенью епископского дворца и с Божьей помощью избежать опасностей войны. Там она будет находиться вдали от Эдуарда, которому могло прийти в голову захватить ее и ее неродившегося ребенка и тем самым попытаться повлиять на Кларенса. Сопровождать Изабеллу будет Марджери. Маме не хотелось отпускать старшую дочь, но она понимала, что это необходимо. Мы долго смотрели вслед ее свите, постепенно исчезающей на фоне зимнего пейзажа.
– Я должна быть с ней, – бормотала графиня, побелевшими пальцами вцепившись в каменный парапет. – Изабелла слаба. Было бы лучше, если бы она осталась здесь. Случись что-нибудь в дороге…
Я стояла рядом, молча переминаясь с ноги на ногу. Приказания Кларенса не расположили меня к нему. Для Изабеллы было бы лучше остаться в стенах замка Уорик. Обхватив себя за плечи обеими руками, графиня устремила на меня пристальный взгляд.
– Итак, дочь! Готовимся к осаде или собираем пожитки для поспешного бегства?
– Ричард! Ричард приехал!
Я мчалась вниз, забыв обо всем, кроме того, что вопреки всем ожиданиям он о нас не забыл.
– Ричард приехал. И Фрэнсис тоже с ним.
Я остановилась как вкопанная. Как жаль, что вместо этого практичного шерстяного платья я не надела свой новый лазурно-голубой наряд с расшитым золотом лифом. Меня опять захлестнула радость предстоящей встречи. Но при виде напряженного маминого лица я похолодела. Как сможем мы с Ричардом пережить это очередное перераспределение сил? Ведь нас опять разделило черное предательство и пролитая кровь! И пусть Фрэнсис приходится Уорику приемным сыном, он прибыл в замок в составе свиты Ричарда Глостера. Как мы посмотрим им в глаза? И что скажет мне Ричард? Даже если я надену самое красивое из своих платьев, надеяться мне все равно не на что.
– Это должно было произойти, – только и сказала графиня. – Молодость тянется к молодости. Они всегда дружили.
Мы спустились во двор, чтобы поприветствовать гостей. Но встреча вышла натянутой и холодной.
– Я ненадолго, миледи. – Ричард спрыгнул с лошади, бросив поводья оруженосцу, и с ледяной вежливостью поклонился графине, одновременно косясь в мою сторону. – Мне не следует здесь находиться. Я очень сожалею о нашем разрыве, но не я поднял мятеж против короля.
Все его движения были такими порывистыми, что стало ясно – он мечтает о том, чтобы как можно скорее покинуть стены нашего замка.
Фрэнсису тоже было не по себе. Он едва коснулся пальцев графини. Никаких теплых объятий.
– Я вынужден был поступить так, как требует моя честь, миледи, – произнес он.
– Понимаю, – натянуто улыбнулась графиня. – Ведь я сама прививала тебе понятие о чести. Значит, теперь я должна быть довольна. Мы все должны попытаться с честью выйти из сложившегося положения.
– Я приехал, чтобы поговорить с Анной, – нетерпеливо вмешался Ричард. – С вашего позволения…
– Это было бы неприлично, – холодно ответила моя мама, повергнув меня в отчаяние. Неужели она сможет отказать нам? Она упорно избегала моего горящего взгляда.
– Мы были с ней помолвлены, – произнес Ричард. У меня внутри все оборвалось. Были! – Было бы неприлично, если бы я с ней не попрощался. Я вынужден просить вас об этой милости, миледи. Всего один раз. Неужели это так много – лично попрощаться с невестой?
Всего один раз! Какая пустая фраза! Лично попрощаться! Это прозвучало жестоко, беспощадно. Как я буду жить дальше, если сейчас он сядет на лошадь и ускачет прочь? Я безмолвно молила маму изменить свое решение. А Ричард, герцог Глостер, оставался верен себе и не отступал. Его темные глаза неотступно следили за графиней, бросая ей вызов, предлагая открыто отказать ему, допустив тем самым чудовищную неучтивость. Пауза затянулась. Графиня колебалась. Сейчас она ему откажет. Я почувствовала это, едва она открыла рот, чтобы заговорить…
– Прошу вас, мадам! – взмолилась я. – Ведь это действительно в последний раз. Скорее всего, мы никогда больше не увидимся. Мне это необходимо… необходимо… – Мой голос едва не сорвался. У меня не было никаких аргументов, способных убедить маму.
Но, видимо, графине хорошо была знакома боль расставания. Она коротко кивнула с таким видом, как будто мы вырвали у нее это согласие.
– Хорошо, Глостер. Отправляйтесь в часовню и прощайтесь. Я надеюсь, что ваши помыслы чисты. Бог вам судья. А ты, Анна, помни, что ты моя дочь, а значит, должна вести себя соответственно. У вас есть полчаса.
Графиня резко отвернулась и зашагала прочь.
Часовня всегда казалась мне самым суровым местом замка. Она была сооружена в самой древней его части, и даже летом здесь всегда царил полумрак. Но в этот зимний день ни один луч солнца не согревал витражи, и под мрачными сводами было так же холодно, как и в моем сердце. Фрэнсис остался снаружи, предоставив нам возможность попрощаться наедине. Тяжелая дверь, ведущая в мир, затворилась, и я обернулась к Ричарду, бросившему плащ, шляпу и перчатки на деревянную скамью. Я знала, что наше последнее свидание будет коротким. Ричарда привели в Уорик правила этикета и любовь, но все его дальнейшие действия будут предопределены преданностью королю. Я не могла его за это осуждать. Разве я полюбила его не за верность идеалам и непоколебимое чувство долга? Теперь эти же качества обрекли меня на несчастье, но я не могла ожидать от возлюбленного измены самому себе.
У нас было так мало времени. Всего несколько минут. И это время неумолимо истекало. Я поклялась себе сохранить спокойствие и не уронить собственного достоинства, приличествующего дочери графа Невилля.
Ричард отступил от меня на шаг, как будто расстояние могло облегчить предстоящий разговор.
– Я должен был приехать. Я не мог покинуть тебя без объяснений. Мне приказано собрать армию и присоединиться к королю, и поэтому… – Он замолчал и лишь неловко приподнял плечо. Я заметила, как предательски подрагивает уголок его губ, выдавая бушующие в его груди эмоции.
– И поэтому ты приехал попрощаться, – закончила я за него. – Я все понимаю. У нас нет будущего, верно? – Я рассмеялась. Или всхлипнула? Неестественно резкий звук диссонансом прозвучал под гулкими сводами святилища. – Ну конечно нет. Его нет и быть не могло. – Я сама ответила на свой вопрос.
– Увы. Кларенс и Уорик опять решили поставить себя вне закона. Эдуард аннулировал согласие на наш брак. На этот раз примирения между Уориком и королем не будет.
– Что, все настолько плохо?
– Хуже не бывает. – Ричард смотрел на меня потухшими глазами, а его обычно бледное лицо в тусклом свете зимнего дня показалось мне белым как мел и очень усталым. – Уорик пообещал привести в Лестер войска, чтобы помочь Эдуарду одолеть мятежников. Но король заподозрил ловушку. Он считает, что войска Уорика предназначены для того, чтобы помочь бунтовщикам. Граф собирается застать моего брата врасплох. Уорик с одной стороны, мятежники с другой… Таким образом, он намерен зажать короля в клещи и разделаться с ним. – Ричард поднял вверх стиснутую в кулак руку. – Раздавить, как орех.
Я нахмурилась. Мне не понравилась нарисованная им картина.
– Это и в самом деле случится? Но ведь мы не знаем, кто одержит победу…
– Битва состоится еще до конца недели. Эдуард будет форсировать события, чтобы скорее положить всему этому конец. Поэтому я так спешил.
Ричард замолчал, как будто не решаясь продолжать. Он уставился на алтарь, на котором тускло мерцали свечи и серебряное распятие. Теперь его пальцы судорожно сжимали опоясывающую его портупею. Наконец Ричард обернулся ко мне, видимо решив говорить откровенно, какой бы горькой ни показалась мне правда. И я была благодарна ему за честность.
– Я не думаю, что Эдуард проиграет это сражение. Он талантливый военачальник и знает цену твоему отцу. Если Уорик и Кларенс пойдут против него и он их одолеет, им несдобровать. На этот раз Эдуард будет беспощаден.
Я дышала так медленно, как будто каждый вдох причинял мне боль. Эта горькая правда была известна мне еще с того момента, как гонец прибыл в замок.
– Значит, мы опять станем предателями.
– Да.
– И ты не можешь жениться на дочери предателя.
Я произнесла это, зная ответ.
Ричард не ответил.
– О Ричард, – прошептала я, пытаясь проглотить стоящий в горле ком.
Отбросив напускное спокойствие, Ричард шагнул ко мне. Схватив за руки, он привлек меня к себе. Я уткнулась лицом в металлические пластины его кольчуги, вдохнула знакомый запах и ощутила его тепло. Он прижался губами к моим волосам, но его голос звучал сурово и мрачно.
– Анна, я знаю, что причиняю тебе боль. Но ты еще очень юная. Со временем боль утихнет. Ты найдешь себе другого мужа. Ты дочь Уорика, и у тебя не будет с этим проблем. – Я почувствовала, как по моей спине пробежала холодная дрожь, а Ричард продолжал, все сильнее стискивая мои пальцы: – Я обещаю тебе, что ты выйдешь замуж и вырастишь ораву детишек, таких же строптивых, как и ты. Ты обязательно будешь счастлива.
Я в ужасе подняла на него глаза. Или меня охватил гнев? Я уже и сама не понимала своих чувств. Как может он так стремительно переходить к обсуждению моего будущего замужества? Сама я видела впереди лишь черную бездну.
– Не буду, – прошипела я. – И я не хочу никакого счастья. Ты отказываешься от меня так непринужденно, как будто я для тебя ничего не значу. – Вот и сохрани тут спокойствие. Страх потери заставил меня забыть о чувстве собственного достоинства. – Итак, я найду другого мужа. Ну еще бы. Разве я не Невилль? Но найду ли я другую любовь? Ты говоришь, что боль утихнет. Я тебе не верю. Или ты имеешь в виду свою боль? Она утихнет?
– Нет, – выдохнул он.
– Так почему же моя боль должна утихнуть? Скажи мне, Ричард, ты меня когда-нибудь любил? Любишь ли ты меня сейчас?
– Как можешь ты сомневаться в моих чувствах?
Его глаза возмущенно сверкнули, но он не попытался уклониться от моих обвинений.
– Анна, но что нам остается? Вражда между моим братом и твоим отцом разрушила все наши надежды.
– Я знаю! – Мой гнев мгновенно трансформировался в отчаяние, а вместо ядовитых упреков из груди вырвались сдавленные рыдания. – Отец задумал лишить твоего брата короны. Что может быть хуже этого?
– Черт бы побрал этого Уорика!
– Но он мой отец. Я обязана любить и уважать его.
– Как бы то ни было, он разрушил наше счастье. – Прижимая ладони к груди Ричарда, я ощущала, как бешено бьется его сердце. Едва сдерживаемый гнев нарастал и рвался наружу. – Никогда не сомневайся в моей любви, Анна, – прошептал он. – Я буду любить тебя до конца своих дней. Все это ранит меня так же сильно, как и тебя. И меня убивает то, что я ничем не могу тебя утешить.
– Ричард! Пора…
Услышав донесшийся из-за двери голос Фрэнсиса, Ричард вскинул голову. Наше время истекло. Я почувствовала, что мой любимый весь подобрался, хотя пожатие его рук стало еще нежнее. Неужели нам больше нечего сказать друг другу?
– Возьми вот это. – Я стащила с пальца колечко, тонкий золотой ободок, украшенный рубином. Оно было слишком маленьким для мужской руки, но мне удалось надеть его ему на мизинец. – Ты будешь его носить?
– Да.
Последний поцелуй. Последнее объятие. В последний раз губы Ричарда жадно прильнули к моим губам. В этом болезненном поцелуе не было радости, не было сладости, лишь беспощадность расставания. Он обхватил мое лицо ладонями и начал целовать влажные от слез щеки, виски и веки.
– Мне кажется, что тогда, много лет назад, я влюбился в твои глаза… Они такие темные, но когда ты на меня смотрела, они лучились светом. Я погрузился в них и с тех пор так и не нашел выхода. И все же я должен тебя покинуть… Храни тебя Господь, любовь моя. Мне пора…
Это было невыносимо. Итак, он как благородный человек отпускает меня на свободу. Он жертвует своей любовью… Но я этого не хотела… Я не желала, чтобы мной жертвовали.
– Ричард…
Но я не знала, что мне еще сказать… Все уже было сказано. Я выпустила его руки, как будто обжегшись, и выпрямилась во весь рост, цепляясь за остатки гордости. В конце концов, передо мной стоял принц крови, а я была всего лишь подданной, и к тому же изменницей. Присев в глубоком реверансе, я почтительно склонилась над каменными плитами пола.
Ричард сгреб со скамьи плащ и шляпу и уже намеревался меня покинуть. Я его опередила. Одним прыжком я оказалась рядом и схватила его расшитые кожаные перчатки. Он протянул руку, ожидая, что я подам их ему.
Я покачала головой, сминая пальцами мягкую кожу. На атласной подкладке сверкал геральдический символ Ричарда, белый вепрь. Мощные клыки были вышиты золотом. Сильное животное показалось мне пойманным и совершенно беспомощным в сияющем узоре вышивки. Вдруг перед моими глазами все расплылось. На моих ресницах застыли слезы.
Ричард тихо и грустно засмеялся.
– Так ты решила украсть мои перчатки?
– Да.
Я спрятала руки с перчатками за спину.
– Они для тебя слишком велики.
– Я знаю.
Он понял, зачем они мне понадобились. Ричард всегда меня понимал.
– Что ж, если это тебя утешит, оставь их себе.
Я увидела в его глазах жалость. Как я презирала себя в этот момент! Я прижала перчатки к груди, но все во мне кричало: этого недостаточно! Как могут они заменить мне тебя? Пара перчаток – единственное утешение в жизни, исполненной сожалений?
– Прощайте, ваша светлость.
Я не должна больше плакать!
– Прощайте, миледи. Прощай, моя любовь.
Я закрыла глаза, чтобы не видеть, как Ричард покидает меня, и без сил опустилась на каменные ступени алтаря. Лишь услышав, что шум стих, а топот копыт начал удаляться, я вскочила и бросилась бежать на крепостную стену.
Я смотрела Ричарду вслед, пока меня окончательно не ослепили слезы. Если он и оглянулся, я этого не видела. Если он помахал на прощание рукой, это осталось незамеченным. Лишь одна мысль жестокой болью отдавалась у меня в висках. Если мне и в самом деле суждено прожить жизнь изгнанницы, я больше никогда его не увижу. Мне показалось, что у меня в груди на месте сердца образовалась странная пустота. Я знала, что ничто никогда не заполнит этой зияющей бездны. Я сунула руки в перчатки, надеясь ощутить его тепло, но они уже остыли. Мое тело сотрясали рыдания, и я едва держалась на ногах.
Графиня проявила мудрость и позволила мне в полном одиночестве выплакать горе на продуваемой всеми ветрами стене. Окончательно замерзнув, я спустилась вниз.
– Он уехал.
Я шмыгнула носом, надеясь, что вуаль скроет от ее глаз мое распухшее лицо, и сунула перчатки за лиф платья.
– Я знаю.
Мама приложила ладонь к моей щеке. Всмотревшись в мое лицо, она увлекла меня на кухню, где усадила за грубо сколоченный стол и налила в кубок вина. Кухарка поставила передо мной миску горячего бульона. Я молча сидела, упорно отказываясь принимать от них утешение. Не обращая внимания на удивленные взгляды слуг и нанеся непоправимый ущерб своим юбкам, мама придвинула ко мне табурет, села рядом и обняла за плечи. Она развернула меня к себе и посмотрела в глаза.
