Текст книги "Сердце странника"
Автор книги: Анна Климова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
Да, тараканов мало кто любит, но уж женская ненависть к ним не сравнится ни с какой другой.
Понаблюдав за эффектом, Тимофей спустился вниз, к машине, которую снова пришлось одолжить у Димки.
Сидя в машине, Тимофей ждал. Визитки, которые он разбросал по всем офисам «Органа-Сервис», должны были «выстрелить». Визитки же сообщали, что некая фирма «Комбат К°» предлагает свои услуги всем, кто страдает от домашних насекомых. Визитку украшал рисунок злобного таракана с накинутой на шею петлей (шеи у настоящих тараканов Тимофей не разглядел, но ведь должно же на что-то сгодиться воображение). Таракан на рисунке вывалил язык и готов был вот-вот отдать концы.
Через одиннадцать минут подал сигнал его сотовый телефон, номер которого он собирался сразу же поменять.
– Фирма «Комбат К°» слушает, – ответил он бодрым голосом менеджера солидной фирмы.
– День добрый, – прорезался в трубке робкий женский голос. – Скажите, вы уничтожаете тараканов?
– Тараканов, муравьев, грызунов. В любые сроки и с гарантией, – сообщил полуправду Тимофей. Полуправду потому, что такой фирмой он, конечно, не являлся, но жидкость, приготовленная им из порошка, купленного в обычном хозяйственном магазине, обещала полную победу над насекомыми.
– Не могли бы вы к нам приехать? У нас тут целое нашествие. Ужас какой-то!
– Конечно. Наши сотрудники могут выехать немедленно. Какой адрес?
Она продиктовала адрес, который Тимофей и так знал наизусть.
– Хорошо, записал. Сейчас будем. Ждите.
Переодевшись в комбинезон и натянув на самые глаза бейсболку, Тимофей достал из багажника приготовленный садовый опрыскиватель и специальную маску. Со всем этим снаряжением он снова отправился к зданию института. Сверившись с часами, он подошел к телефону-автомату на углу здания и позвонил по официальному номеру «Органа-Сервис».
– День добры, – нарочито низким голосом сказал он, когда на том конце провода ему ответили, – у вас работает эта… Андрэй Михалыч Догилеў?
– Да, конечно. Сейчас соединю.
После веселой мелодии Тимофей услышал голос Болтуна.
– Слушаю вас.
– Андрэй Михалыч Догилеў?
– Да, а кто это?
– Ага, значыт, так. Из милиции вам звонют. Старшына Свирыдюк. Мы вашу машыну забрали на штрафную стаянку. Вот так.
– Мою машину? Зачем? В чем дело?
– А не нада ставить, де не паложана. Вот, прыязжайте. Будим разбирацца. Вот так. Савецки райадзел. Миласти просим.
– Господи! Я сейчас приеду!
– Ношками прытопаеш, – загоготал в трубку Тимофей и нажал на рычаг.
Надо ли говорить, что через считанные минуты Болтун вылетел из дверей института и побежал к месту, где он утром парковал свою машину. Разумеется, машины на месте не было. Сто долларов парням из техслужбы хватило, чтобы они согласились отволочь воющую сигнализацией «хонду» на двести метров от здания. Через пять минут сигнализация успокоилась, а Болтуну было обеспечено милое развлечение на целый день под названием «Я ищу свою машину».
* * *
Колька.
Ник.
Вера задумчиво повторяла это имя.
Такой смешной. Большой мальчик, всеми силами старающийся казаться взрослым. Неловкий и удивительно проворный одновременно. Особенно забавно наблюдать за ним на дискотеках, да и вообще за мальчишками. Как же они любят себя подать, выпятить свои достоинства и таланты! Как любят копировать каких-то своих героев-идолов! Как любят играть на публику. И в каких же испуганных щенков превращаются, стоит только чему-то измениться в их жизни.
Кто мог подумать, что Ник, которого она видела сейчас, так разительно отличался от Ника, выигравшего маленькую войну с Максимусом – учительницей алгебры. Анна Максимовна (или Максимус) давно зареклась цепляться к Кольке. Колькин интеллект с удивительной легкостью справлялся с любыми поставленными задачами. Максимуса больше всего раздражало то, что Колька не прилагал к ее предмету «видимой работы». Однажды, еще до десятибалльной системы, она поставила ему жирный трояк с минусом за абсолютно правильно написанную лабораторную. Как представитель современной молодежи, вскормленной демократией, Колька резонно поинтересовался причиной такой явной дискриминации. Анна Максимовна лишь посоветовала ему не дерзить и хорошенько подумать об экзаменах. Дело дошло до директора. Лысый усталый человек в директорском кресле посмотрел на Колькину тетрадку с заботливо выведенным красным трояком, на самого Кольку, потом на Максимуса и спросил:
«Ну и в чем проблема?»
«Я считаю, что он заслужил именно эту оценку», – заявила Анна Максимовна, даже не глядя на своего ученика, осмелившегося оспаривать ее решения.
«Задания решены правильно. Вы, как я понимаю, не настаиваете на том, что он списал их. Так в чем же дело?»
«Он не прилагает видимой работы, Константин Романович. Вот в чем дело».
«Ваша задача, Анна Максимовна, как мне думается, состоит не в том, чтобы научить их создавать видимость работы. Как вы считаете? А оценка явно занижена в самом деле».
Максимус был повержен.
Как Кольке удавалось быть умным и вместе с тем безнадежно глупым, будто каким-то непостижимым образом в одном горшке способны готовиться и холодное, и горячее блюда? Такого не могло быть, но так было. Он был одним с ней наедине и совсем другим на публике. Наедине – иронично-легкий, иногда показушно-обидчивый, как избалованное или слишком впечатлительное и оттого ранимое дитя, иногда непередаваемо уютный и близкий. А при всех – беззастенчиво нагловатый, любивший картинно покурить за старым садовым сарайчиком в компании вульгарных матерящихся школьниц, почему-то считавших себя по этой причине чрезвычайно неотразимыми. Наверное, в этом было какое-то особое неосознанное лицемерие. А если попросту, то выпендреж, выскакивавший, подобно сыпи, у людей, отчаянно нуждавшихся в самоутверждении. Сама Вера не курила, потому что не нуждалась в самоутверждении такого сомнительного свойства, мало интересовалась классными интригами и предпочитала говорить прямо, без лукавства, которым страдали многие ее одноклассницы, бегавшие на переменках за сарайчик покурить, а дома, вероятно, стыдливо зажевывавшие сигаретный запах «Орбитом» или апельсиновой карамелькой на палочке. Слюна через зубы и сигарета между пальцев тринадцатилетней – пятнадцатилетней девчонки – омерзительнейшее зрелище. Привыкнуть к нему Вера не могла. За это Веру не то чтобы не любили, а как-то обходили вниманием. Девчонки не приглашали ее на дни рождения, а мальчишки не домогались внимания. Вера тоже не напрашивалась в их компании, предпочитая наблюдать со стороны за этими размалеванными актрисками, соревновавшимися в нарядах, громогласном смехе и умении виртуозно послать подальше нахала-сверстника. Она понимала Ника, любившего позубоскалить с ними. Она могла понять любого мальчишку на его месте, потому что мальчишки всегда отдавали предпочтение девчонкам, обладавшим легкомысленным, пошловатым кокетством и показной беспечностью, пробовавшим силенки будущих «охмурительниц». Но она не могла принять этой Колькиной двойственности. Иногда просто ненавидела его за чрезмерную игру в компанейского пацана со всеми ироничными выпадами, насмешками над менее говорливыми, за безосновательную браваду и неуместную ершистость перед старшими. Взять хотя этот его спектакль под названием «уход из дому». Типичный показатель взрослости Ника. Вернее, отсутствия оной. Надулся, и плевать ему на весь свет. Я – самый обиженный, самый обделенный. Смотрите на меня! Ничего не страшно. Все могу. На всех могу плюнуть. В том числе и на себя. Какая тут учеба, если всю жизнь решился бросить коту под хвост?
Ах, какой он, наверное, представлял ажиотаж в школе! Сколько пересудов о себе, любимом, сколько шума – Ник Захаров ушел из дому! Вы только подумайте! Что же с ним теперь будет?
Дурачок. Глупый, самовлюбленный мальчишка.
Вера ему так и сказала несколько часов назад. Много всего сказала. Она уже и не помнила подробностей. Но у нее осталось впечатление правильности сказанного. Правильности до последней интонации. Мать он давно не слушал, отца не слишком уважал, к кому же ему еще прислушиваться?
О, она, Вера, нисколько не заблуждалась насчет его отношения к ней. Всего парочки романов Барбары Картланд хватило, чтобы приобрести иммунитет к разной романтической чепухе. Стоило только сопоставить эти романчики с реальностью.
«Думаю, мне следует подняться наверх, навестить графиню, – сказала Гизела».
«Вы ускользаете от меня, – тихо промолвил он. – Что ж, я отпускаю вас… но с условием, что вы не заставите графиню обедать с нами».
Напыщенность чувств, как и любая другая напыщенность – не важно в чем, – всегда смешна.
С другой стороны, ей были отвратительны сверстницы, слишком осведомленные в интимных сторонах жизни и способные с непревзойденным цинизмом и упоением обсуждать эти стороны.
Возможно, именно последнее обстоятельство заставило Кольку обратить внимание на нее, никогда не демонстрировавшую мнимого знания жизни. Несмотря на приобретенный иммунитет, его интерес несколько взволновал ее. Взволновал и поначалу насторожил. Она и не подозревала, что в ней есть эта подспудная настороженность к давно знакомому пацану, который мимоходом иногда просил что-то или говорил на переменках. Пристальное внимание иногда нервирует, но нервозности Вера не испытывала. Впрочем, и настороженность тоже прошла. Прошла с появлением другого Ника. Да, именно так. Появился другой Колька, несмотря на то, что она знала его с третьего класса, – осторожный в словах, забавно внимательный. Как будто она и только она вдруг заболела какой-то особой хворью и теперь нуждалась в постоянном наблюдении специалиста, и на роль такого специалиста Ник назначил себя. Это ее и забавляло. А иногда он напоминал Вере Соломенное Пугало из сказки «Волшебник Изумрудного города», которого она в детстве любила больше всех остальных сказочных героев. Наверное, Ника она любила так же, как и Пугало. И это была совсем не та любовь, о которой без конца трепались девчонки. Эту любовь Вера хотя бы понимала. И не боялась быть смешной, не похожей на своих сверстниц, изо всех сил старавшихся казаться взрослыми и уродовавших себя этими безуспешными потугами.
Ее размышления прервал сигнал домофона.
– Я подойду! – крикнула Вера матери, возившейся на кухне, и побежала в прихожую к трубке. – Да?
– Кто это? – мужской голос.
– А кто вам нужен?
– Девушка по имени Вера.
– Это я.
– Мое имя Олег. Может, ты меня впустишь?
– Еще чего! – вырвалось у нее. – Я никакого Олега не знаю.
– Знаешь. Ты же видела меня дома у Николая.
– Ну и что?
– Неудобно разговаривать по домофону. А поговорить надо.
– Вы могли позвонить предварительно по телефону, а не ломиться в дверь. Извините, но я кладу трубку… – предупредила Вера.
В прихожей появилась мать с немым вопросом на лице.
– Погоди! У меня только один вопрос, – торопливо заговорил мужчина. – Дело в том, что я друг Валентины Захаровой, матери Коли Захарова. Ты, наверное, знаешь, что он ушел из дому пару дней назад. Мать его ищет. Вы же с ним э-э… дружите, так?
– Я дружу со многими. Извините.
Вера повесила трубку.
– Кто это был? – спросила мать.
– Человек, – пожала плечами она.
– И что он хотел?
Не успела Вера ответить, как домофон снова подал сигнал. Трубку сняла мать. После нескольких реплик она надолго вслушалась. Вера не сочла нужным стоять в прихожей и отправилась в свою комнату.
Через пару минут в комнату вошла мать.
– Вера, скажи мне, этот мальчик действительно убежал из дому?
– Да, и в школе его тоже не было, – ответила она.
– Он же приходил к тебе недавно, верно?
– Приходил.
– Ты знаешь, где он?
– Нет, – покачала Вера головой.
– Что ж, ладно. Но этот человек почему-то считает, что ты должна знать.
– Он ошибается, – глядя матери в глаза, ответила Вера.
– А он действительно ошибается? – недоверчиво наклонила голову мать.
– М-г, – кивнула Вера, которой стало не по себе от ее взгляда.
– Думаю, ты скажешь мне, если тебе в самом деле будет что сказать, не так ли?
– Конечно! – улыбнулась Вера.
Мать помедлила несколько секунд, после чего прикрыла за собой дверь.
Вера шумно выдохнула, глядя на раскрытые учебники.
Впервые после того, как она осознала, что врать не только глупо, но и бесполезно, она соврала. Однако не слишком мучилась этим обстоятельством. Врала она не ради себя.
* * *
Тимофей прошел по коридору фирмы «Органа-Сервис» с таким видом, словно появился здесь впервые. У каждого встречного он спрашивал, где найти такой-то кабинет, при этом каждую минуту демонстративно сверялся по бумажке с записанным адресом. На лице его красовалась медицинская маска, а за плечами булькал садовый опрыскиватель. Вскоре он встретил крепких мальчиков с болтавшимися на лацканах пиджаков значками «Охрана».
– Э, мужик, ты куда? – осведомился один из них, преграждая Тимофею путь.
Он не успел ответить, так как к ним бросилась стайка взбудораженных женщин.
– О, это к нам, это к нам!
Почти все женщины, согнанные со своих рабочих мест тараканным нашествием, кучковались в коридоре. Всем своим видом они демонстрировали отвращение к усатым оккупантам. Это живописное собрание возглавляла Мариночка, на долю которой их пришлось больше всего.
– Ну наконец-то!
– Вы не представляете, какой у нас кошмар!
– Как полезли из всех щелей!
– Такие огромные!
– Жирные!
– Мерзкие!
– Рыжие!
– Это, наверное, «Диамант» внизу потравил, так они к нам перебежали!
– А я как закричала!
– Не хватало мне еще домой принести такой «подарочек»!
– Они сейчас жрут мое печенье в столе. Придется выкидывать…
– Мужчина, сделайте что-нибудь!
Тимофей поднял руки, призывая сообщество к тишине. Когда рты закрылись, он сказал:
– Уважаемые сотрудницы фирмы… э-э…
– «Органа-Сервис», – подсказала одна из страдалиц, кажется, Людочка из бухгалтерии.
Именно! – кивнул Тимофей. – Сейчас я проведу полномасштабные мероприятия по очистке территории от вредных домашних насекомых. Наша фирма, специализирующаяся на данной работе три года, применяет самые лучшие и действенные средства импортного производства. Видите эту жидкость? Это тетрапиринитцианодиксин, – взболтнув садовый опрыскиватель, соврал он притихшей публике. – Новое патентованное вещество, убивающее насекомых со 100 %-ной гарантией. Абсолютно безвредно для человека. Правда, через двадцать четыре часа. Поэтому большая просьба забрать свои личные вещи, продукты и иные предметы личного пользования, после чего покинуть помещение на это время. Повторяю, наша фирма гарантирует полное уничтожение всякой жизни на длительный срок.
Некоторое время женщины с опаской смотрели на его лицо, закрытое маской, после чего ринулись по своим кабинетам.
– Девчонки, кто со мной по магазинам?
– Ой, я на рынок собиралась…
– Печенье, девочки, выбрасывать уже или дома съесть?
– А я только кофе себе сделала…
– Послушайте, уважаемый, – подошла к нему бухгалтер Людочка. – А как с оплатой?
– Фирма пришлет вам счет-фактуру по факсу. Цены у нас приемлемые, не беспокойтесь.
– А, ну тогда ладно, – кивнула она и бросилась к выходу.
Через считанные минуты в офисах стало пусто. Фирма организованно отправилась по личным делам. Остались только охранники да еще Рыжий. Спровадить его при всем желании не имелось возможности, так как офис системных администраторов располагался в другом крыле здания. У охранников же был такой вид, словно они намеревались ходить за Тимофеем по пятам. Он отлично понимал их опасения, но их присутствие ему вовсе ни к чему.
– Ребята, эта штука жутко ядовита, если говорить честно, – Тимофей снова взболтнул опрыскиватель, заметив до этого, что булькающий звук производил на публику крайне неприятное впечатление.
– За нас не боись, – нехорошо усмехнулся один. – Тому, кто жрал в армии «бигус» [13]13
Бигус – тушеная кислая капуста, иногда с горохом или картошкой – признаться, отвратная штука (прим. авт.).
[Закрыть], уже ничего не страшно.
– Ребята, я серьезно. Хотя, если вы не боитесь, когда у вас с бабами… того, не получится…
Охранники нахмурились и переглянулись.
– Очень советую освободить помещение. Когда закончу, я же буду проходить мимо вас. Ничего не унесу. Можете потом хоть обыскать.
Видимо, последний довод подействовал. Они гуськом вышли.
Повесив на коридорной двери прекрасно изготовленную на принтере табличку «НЕ ВХОДИТЬ! НЕ ВДЫХАТЬ! ИДЕТ ОБЕЗЗАРАЖИВАНИЕ!», Тимофей принялся за работу. Надо же искупать вину перед несчастными и ни в чем не повинными женщинами.
Обработав несколько кабинетов своей жидкостью, он вошел в приемную Бархатова. Мариночка, как и предполагал Тимофей, убрала со стола все бумаги. Ни клочка не нашлось даже в мусорном ведре. Прикрыв дверь, он сел за ее стол и включил компьютер. Когда загрузка окончилась, система выдала окошко-приглашение:
«ПОЖАЛУЙСТА, ВВЕДИТЕ ПАРОЛЬ ДЛЯ ВХОДА В СИСТЕМУ»
«ЛАВАНДА» – напечатал он и удивился, когда выскочило сообщение:
«ОШИБКА! НЕВЕРНЫЙ ПАРОЛЬ! ПОПРОБУЙТЕ ЕЩЕ РАЗ»
– Черт! – ругнулся Тимофей и стянул маску. С ним случались всякие проколы, но не в таких ситуациях, когда в «вычисленном» пароле он был почти уверен. Вот именно – почти. Четыре первые буквы. Дело в них. Он просто применил наиболее вероятное слово. Именно такое, которое могла использовать Мариночка. Тогда почему же ничего не выходит? Поменяла пароль? Или слово другое?
Если он что-то немедленно не решит, Рыжий почти наверняка заподозрит неладное.
Вот блин! Если это не «ЛАВАНДА», тогда что же? Второго такого шанса может и не быть. Ну же! ЧАПАНДА, НИКАНДА, ВЕРАНДА, ХЕРАНДА… Чушь собачья!
Нет, почему же?! Может быть, ВЕРАНДА? В одном из подслушанных Тимофеем разговоров Мариночка упоминала про веранду, которую все никак не мог построить ее муж на даче. А если это ТО САМОЕ?
Он снова активизировал окошко-приглашение и напечатал: «ВЕРАНДА».
На мгновение экран погас. Тимофей замер.
Через пару секунд из динамиков полилась музыкальная заставка, сопровождавшая вход в систему, после чего открылись «иконки» программ и документов.
Тимофей облегченно выдохнул.
Браво, Мариночка, браво. Вы заставили поволноваться лучшего специалиста по компьютерам.
Итак, в систему он вошел под личиной Мариночки. Но пока он в этом качестве, его возможности ограничены. Он может прочесть копии договоров, расписание дня Бархатова и тому подобные мелочи. Этого мало, чтобы получить нужные сведения. Настоящие возможности скрываются под паролем самого Бархатова и системного администратора. Однако в том-то и дело, что из-за недостатка времени взломать такой пароль было невозможно. Его надо просто знать и все. Легко сказать. Его не подсмотришь и не найдешь в мусорном бачке. С такими паролями не шутят. И их очень часто меняют.
Тимофей вздохнул и связался по внутренней линии с системным администратором, то есть на данный момент с Рыжим. Одно неосторожное слово – и можно считать миссию законченной. Мигом прибегут крепкие ребята и надают по шее. А своей шеей Тимофей дорожил. Все-таки родная шея-то. 27 лет лелеемая и оберегаемая от неприятностей. К тому же больше не будет такой возможности подобраться к «Органа-Сервис». Успел примелькаться.
На экране появилось диалоговое окно.
«ВОВА, ВЫ НА МЕСТЕ?» – напечатал Тимофей и затаил дыхание. Он надеялся, что точно скопировал Мариночкину манеру выражаться.
«ГДЕ ЖЕ МНЕ ЕЩЕ БЫТЬ, МАРИНА ПАВЛОВНА? ТРУЖУСЬ ЗА ТРОИХ», – после паузы и короткого сигнала возник на экране ответ Рыжего.
«КАК ЖЕ! НАВЕРНОЕ, КРОССВОРДЫ РАЗГАДЫВАЕТЕ. ЛИЧНО ДЛЯ МЕНЯ ЭТО ПРОСТО КОШМАР КАКОЙ-ТО. КАК СЯДУ РАЗГАДЫВАТЬ, А СЛОВА ВЕЧНО НЕ ПОДХОДЯТ. РАССТРОЮСЬ, ПЛЮНУ, НО ВСЕ РАВНО ЦЕЛЫЙ ДЕНЬ БУДУ КАКОЕ-НИБУДЬ СЛОВО ВСПОМИНАТЬ»
Прекрасно. По-женски многословное и несколько бессмысленное начало.
«ВЫ ЧТО-ТО ХОТЕЛИ, МАРИНА ПАВЛОВНА?» – Рыжий сразу проявляет нетерпение. Следовательно, он ничего не подозревает.
«ВОВА, ЧТО-ТО Я СОВСЕМ ИЗМУЧИЛАСЬ СО СВОЕЙ МАШИНОЙ. СЕГОДНЯ СВОЙ КОД ПЕРЕПУТАЛА»
«ПАРОЛЬ. ВЫ ИМЕЕТЕ В ВИДУ ПАРОЛЬ?» – самодовольно поправил его-«ее» Рыжий.
«ДА, ПАРОЛЬ. А СЕЙЧАС МАШИНА ВЫДАЕТ ОДНУ ОШИБКУ ЗА ДРУГОЙ, КОГДА Я ПЫТАЮСЬ РАБОТАТЬ С ДОКУМЕНТАМИ НАШЕГО БАРХУТАРОВА»
Тимофей похвалил себя за умение подмечать детали. Сотрудники фирмы часто за глаза называли Олежека на несколько азиатский лад – Бархутаров. С чем это было связано, он не знал, так как рязанская рожа Бархатова никак с Азией не пересекалась.
«ОШИБКИ? НИКАКИХ ОШИБОК БЫТЬ НЕ ДОЛЖНО. Я ПРОВЕРЯЛ УТРОМ СИСТЕМУ»
«Я ПЫТАЛАСЬ ОТПРАВИТЬ ЭЛЕКТРОННОЕ ПИСЬМО БАРХУТАРОВУ, ПРОГРАММА ПИШЕТ ВОТ ЧТО:
Узел 'рор3' не найден. Проверьте введенное имя сервера. Учетная запись: 'рор3', Сервер: 'рор3', Протокол: РОР3, Порт: 110, Защита (SSL): Нет, Ошибка сокета: 11001, Код ошибки: 0x80 °CCC0D»
Тимофей не зря покопался в настройках программы электронной почты перед этим. Он представил себе, как матерится Рыжий, глядя на это сообщение. Тимофей по себе знал, какая это жуткая штука, когда приходится устранять ошибки тех, у кого руки растут не из нужного места.
«ВОВА, ПОМОГИТЕ РАЗОБРАТЬСЯ С ЭТОЙ ГЛУПОЙ ПРОГРАММОЙ. БАРХУТАРОВ МЕНЯ С ПОТРОХАМИ СЪЕСТ, ЕСЛИ Я СЕЙЧАС ЖЕ НЕ ПЕРЕШЛЮ ЕМУ В МОСКВУ ДОКУМЕНТЫ»
«А ПОЧЕМУ ОН САМ НЕ СВЯЗАЛСЯ С СИСТЕМОЙ ПО ТЕЛЕФОНУ?»
Хороший вопрос, мальчик. Очень хороший. Но вся беда в том, что начальники предпочитают нагружать работой подчиненных, а не делать ее самому. А Олежек именно из такой категории.
«ОН ОЧЕНЬ ТОРОПИЛСЯ. У НИХ СЕГОДНЯ КАКАЯ-ТО ВСТРЕЧА. УСПЕЛ ТОЛЬКО ПОЗВОНИТЬ В ОФИС И ДАТЬ ЦУ»
«ХОРОШО. СЕЙЧАС РАЗБЕРУСЬ», – суховатый ответ свидетельствовал о недовольстве. Что ж, Рыженький, ты достаточно отвлечен глупостью «Мариночки». Надо решаться…
«ВОВА, ПОЖАЛУЙСТА, ПОСОВЕТУЙТЕ БАРХУТАРОВУ СМЕНИТЬ ЕГО КОД. ТО ЕСТЬ ПАРОЛЬ. А ТО ЭТОТ МНЕ ВСЕ ВРЕМЯ ПРИХОДИТСЯ НА БУМАЖКЕ ЗАПИСЫВАТЬ. ЧТО-НИБУДЬ ПОЛЕГЧЕ»
Кажется, именно такие моменты принято называть «моментами истины». В диалоговом окне долго ничего не появлялось. Но, зная Рыжего, нельзя было упускать возможность сыграть на его чувстве превосходства.
«ЧТО МОЖЕТ БЫТЬ ЛЕГЧЕ QWERT, МАРИНА ПАВЛОВНА? – возникло наконец. – НО Я ПОСОВЕТУЮ ©О©»
После этого связь с системным администратором прервалась. А Тимофей несколько секунд удивленно осмысливал происшедшее. СРАБОТАЛО! Системный администратор сам назвал пароль! Редкая удача, свидетельствовавшая о самодовольстве Рыжего. Господи, КАКОЙ ЖЕ ОН ДУРАК!
И еще эти его рожицы с улыбочками! Мол, я оценил вашу шутку, уважаемая Марина Павловна. В «QWERT» действительно не было ничего сложного – пять подряд расположенных букв на англоязычной клавиатуре. Или «ЙЦУКЕ» на русской. Рыжий просто зло иронизировал над этой простотой начальника, которому легче надавить подряд пять клавиш, а не искать нужные буквы по всей клавиатуре.
Что ж, кто не рискует, тот не ходит в лес смотреть на волков.
Тимофей ввел новый пароль, ежеминутно ожидая услышать в коридоре угрожающий топот охранников. Но пароль был успешно принят. Теперь он мог спокойно просмотреть все документы фирмы «Органа-Сервис» и получить ответы на множество вопросов, возникших у него после беседы со Стариком.
* * *
Витек просыпался тяжело и долго, как будто все его тело, каждая клеточка были против пробуждения. Тихим, упорядоченным, успокоившимся мыслям совсем не хотелось снова участвовать в гонке на выживание. Им было тепло и приятно находиться каждой на своем месте.
Но какой-то звук извне встревожил их, заставил недовольно встрепенуться.
Еще не открыв глаза, Витек ощутил отсвет на своих веках. Отсвет слабый и неуверенный.
Беспокойство его возросло, и он повернул голову.
Посреди подвала горела свеча. Она стояла в обычном граненом стакане, ее огонек робко трепетал на сквозняке, скорее скрадывая окружающую обстановку, нежели освещая что-то. Посреди вороха журналов на животе лежала девочка. Подперев кулачком щеку, она аккуратно переворачивала страницы одного из таблоидов, словно боялась нечаянно порвать. Ногами она болтала в воздухе и тихо что-то лепетала себе под нос. Витек не видел ее лица, потому что мешали ее растрепанные волосы.
Тут он обнаружил, что укрыт куском какой-то тряпки. Сбросив ее с себя, он сел на диване.
Девочка услышала шум и посмотрела в его сторону. Лицо ее, словно театральная маска, разделилось надвое.
– Привет, – улыбнулась приветливая половина.
– Привет, – поздоровался Витек, не совсем понимая, что эта кроха тут делает. Впрочем, дети часто забираются туда, куда не следует.
– Я читаю, – сообщила кроха. – Я знаю буквы. И картинки смотрю. Тут тетей много красивых.
– Ты чего здесь? – хмуро спросил Витек.
– Она меня тут не найдет.
– Кто?
– Маманя. Она сегодня с дядей Лешей пошла бутылки сдавать. А придут, будут бить, – с полным знанием дела объяснила кроха.
– Ты где живешь?
– Тут. На первом этаже. Мы скоро переедем. И дядя Леша. Но он плохой. Хуже дяди Паши. За волосы меня дергает, дурак такой. А тебя как зовут?
– Путешественник.
– Неправда. Людей так звать не могут.
– Ну, Витя.
– А я Катька.
Кроха безбоязненно подошла ближе, и ее лицо полностью скрылось в потемках.
На ней было простенькое платье и детские колготки, порванные на одной коленке, из верхней одежды – только большая грязная джинсовая куртка, с рукавами, закатанными до локтей. На шее у девочки болтались стеклянные бусы.
– Ты здесь живешь? – спросила она.
– Жил. Когда-то, – ответил он.
– А сейчас жить не будешь?
– Не знаю, – пожал он плечами.
– Здесь раньше было много мальчишек. Их всех увезли милиционеры. Давно. А мне тут от мамани прятаться хорошо. Она такая дурная!
– Понятно, – кивнул Витек. – А скоро вы переедете?
– Не знаю. Говорили, что к зиме. Но все не переселяют. Дядя Леша говорит, что будем тут куковать до будущего года.
Витек совершенно не знал, что сказать дальше. Или что сделать. Прогнать ее из подвала? Но это было бы все равно что ударить пса, подошедшего к тебе, отчаянно виляя хвостом. За доверие, которое тебе оказывало существо явно слабее тебя, не так-то легко заплатить пинком. Скалящегося или трусливого пса пнуть гораздо легче.
К тому же в коротких репликах Катьки он обнаружил много знакомого. Как говорится, рыбак рыбака видит издалека.
От этого внутреннего смущения он стал копаться в своем рюкзаке. В какой-то момент его взгляд наткнулся на огромные пакеты с логотипом «Макдоналдса». Они предназначались как минимум для семерых парней, не обделенных аппетитом.
– Ты есть хочешь? – спросил он у крохи.
– Хочу. Вчера кашу ела, а сегодня ее дядя Леша доел.
– Ну, тогда садись давай. Наворачивай, – Витек вывалил из одного пакета на диван все содержимое. Бигмаки и картошка давно остыли, но пахли все равно аппетитно. Из второго пакета он достал стаканчики с кока-колой и молочными коктейлями.
Девчонка не сделала никакой попытки взять предложенное. Она просто недоуменно смотрела на него, будто сомневалась в чем-то.
– Чего стоишь? Ешь давай! – приказал Витек, сунув ей в руку завернутый в бумагу бигмак.
Она осторожно развернула бумагу, понюхала, после чего откусила и заулыбалась.
– Котъета, – с набитым ртом произнесла она почти счастливо. – Я юплю котъеты. Мама мъе их жаила… давно.
– Подавишься, – заметил он со смехом, закусывая картошкой. – Жри давай, а не болтай.
Они ели и смеялись над собой, ничего уже не говоря друг другу. Ели жадно, как в последний раз. И смеялись так же. Как в последний раз. Словно смехом и едой можно было запастись впрок.
Мертвый подвал старого дома снова ожил. И никто этого не видел. Кроме диких кошек.
* * *
Прибежав с репетиции домой, Дашка была с порога ошарашена своей теткой.
– Тебе письмо на машине привезли.
– Какое письмо? На какой машине? – удивилась Дашка.
– На легковой. Сказали, какая-то служба экспресс-доставки. Я сначала боялась за него расписываться: может, думаю, платить за него надо, а они говорят, уже все заплачено. Так я и расписалась.
– Где оно?
– На кухне, на холодильник положила. Никогда таких не видела.
Письмо в длинном фирменном конверте «Федэкс» действительно имелось. И адрес Дашкин был написан правильно, но вот обратный адрес ее поразил больше.
Dim Mysterious [14]14
Загадочный (Англ.).
[Закрыть], Hotel «Alexandra», Sussex-gardens 23B-5, London, United Kingdom Great Britain.
Именно так значилось на конверте. Но она понятия не имела, кто этот Dim Mysterious, соизволивший написать ей.
– Ну, от кого? – полюбопытствовала тетка, выглядывая из-за ее плеча.
– Откуда я знаю? Сейчас посмотрю. – Дашка нетерпеливо разорвала конверт и вытащила лист бумаги.
«ПРИ ПРОЧТЕНИИ СЖЕЧЬ!» – крупные буквы в правом верхнем углу сразу бросались в глаза. Далее следовали менее устрашающие слова, но тоже мало что прояснявшие.
«Милая моя Даша!
Наверняка ты задаешь себе вопрос: кто бы это мог быть? Так вот это я, твой Дима. В данный момент я нахожусь в Лондоне и выполняю особо важное задание. Не спрашивай меня какое. И не спрашивай, кто я на самом деле. Я не имею права говорить, так как это Государственная тайна.
Я без тебя жутко скучаю. Ситуация тут такая, что не знаю, свидимся ли еще раз. Вчера в своем номере я нашел три «жучка». Подозреваю портье. У него бегающие глазки и потные руки. Нехороший признак. Меня явно взяли на заметку. Срочно нужна легенда. Приезжай немедленно. Будешь играть роль моей жены. Если я тебе хоть немного дорог, ты приедешь, моя боевая подруга.
В конверте кредитная карточка. Используй ее, чтобы купить билет до Лондона. Через три часа ты будешь в аэропорту Хитроу. Тебя встретят.
Любящий, агент Dim Mysterious».
– Ну, чего, чего там? – нетерпеливо топталась рядом тетка.
– Ой, – только и сказала Даша, рассеянно опускаясь на табурет, потом снова быстренько перечитала письмо.
– Да что там? Не томи уж!
– Это не тебе, – отмахнулась Даша, обводя ошеломленным взглядом кухню. Лондон никак не вписывался в интерьер ее сознания.
– Господи, больно нужны мне ваши секреты! – обиделась тетка и вышла из кухни.
Лондон. С таким же успехом можно было написать и Марс, настолько далеко ЭТО МЕСТО находилось от привычной жизненной вселенной.
Лондон. И Дима почему-то там. Какие-то «жучки» и портье с потными руками… Роль жены и кредитная карточка…
Кредитная карточка!
Даша потрясла конверт. На пол выпал пластиковый прямоугольник. К нему крепилась бумажка с аккуратно выведенным PIN-кодом. Этот прямоугольник был самым реальным из всего того, что содержалось в письме. Если вся затея со службой FedEx могла оказаться дурной Димкиной шуткой, то с кредиткой было сложнее. У Димки НИКОГДА не было своей кредитной карточки. Кредитку ведь не выдадут под десять долларов. А Димка просто не дорос до большей суммы. Во всяком случае, Даша так считала. До последнего момента…
Что же это могло значить?
Она в третий раз перечитала письмо. Было в нем что-то странное. Как будто он издевался над ней или дразнил. Или и то и другое вместе? И в то же время оно внушало впечатление достоверности. Нет, просто голова кругом! Три дня он дулся, не отвечал на телефонные звонки, не приходил на работу, и вдруг – каким-то агентом затесался в Лондон!
