Текст книги "Воин темной планеты (СИ)"
Автор книги: Анна Карвен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
Глядя на непроницаемую, темную мглу Китии, я предчувствую, что станет ещё холоднее, едва мы достигнем поверхности планеты. Это одно из последствий отсутствия солнца. Не представляю, что меня там ждет. Забавно, но кордолианцы, кажется, не обращают внимания на холод. Особенно генерал, который более чем счастлив щеголять практически обнаженным.
Не то чтобы это сильно меня беспокоит. Есть намного более ужасные вещи, чем голый кордолианец.
Чувствую жар между бёдер. Сама мысль о генерале заводит меня. Стараюсь сохранять невозмутимый вид. Не могу же сообщить Большому Плохишу, как он на меня действует, особенно когда он так близко.
За смотровым экраном виднеется бесконечный и неизменный поток космического трафика. Изредка мимо пролетает космический мусор в виде обломков метала, кусков машин и нечто, похожее на устройства связи, которые блестели множеством разноцветных огоньков.
А мы просто зависли здесь, ожидая чего-то.
Что, черт возьми, он задумал?
– Напомни-ка мне ещё раз, – пытаюсь я снова, одновременно стараясь скрыть нарастающее возбуждение. – Чего именно мы ждем?
Тарак глядит исподлобья красными, горящими, как угли, глазами. Его лицо ничего не выражает, только уголки губ слегка приподняты.
– Путь на Китию. Уже скоро. Но не переживай об этом сейчас. Есть намного лучшие способы скоротать время. – Он разворачивается ко мне, разрывающейся между раздражением и желанием. Меняя свою обычную экзо-броню на неописуемый наряд состоящий из черных мантий. Эти одежды придают ему почти растрепанный вид, полностью противореча жестким чертам лица, и брутальной стрижке.
Что было совсем не в стиле генерала.
Является ли это ожидание частью какого-то тайного плана?
Или может, это вид маскировки? Это точно нетипично для него.
Прежде чем закончила мысль, генерал передвигается так быстро, что я не успеваю среагировать. Большой парень мог быть быстрым, как молния, когда хочет. Недавние проявления его, эм… знаков внимания, практически заставили меня забыть, что это смертоносный воин. Хищник.
Генерал опускается передо мной на колени, всматриваясь в мое лицо. Я сижу на пассажирском сиденье, и Тарак поглаживает мои бедра, его пальцы теплые и настойчивые сквозь тонкую эластичную ткань моих штанов.
Я хватаю его за руки, прежде чем они проникают под мой пояс и касаются голой кожи.
– О нет, не смей, – рычу я, отталкивая его руки. – Пока не скажешь, чем мы тут занимаемся. Что происходит? Куда мы направляемся? – Я разочарованно закатываю глаза. – Ты самый скрытный мужчина из всех.
Тарак фыркает. На его лице мелькнуло веселье? Он не сопротивляется, когда я оттолкиваю его руки.
– Не игнорируй вопрос, – говорю я, но то, что выходит из моего рта, расходится с тем, что чувствую. Потому что от его прикосновений кожу покалывает, что заставляет меня желать большего.
Генерал двигался с текучей грацией и, прежде чем я что-либо поняла, меня подняли и переместили. Я не совсем уверена, как это произошло, но каким-то образом я оказалась на его коленях, тогда как он откинулся на спинку пассажирского сиденья.
А руки генерала обнимают меня за талию.
– Нет, нет, нет, – протестую я, втайне наслаждаясь ощущением его твердого тела, прижатого к моему. – Ты не отвлечёшь меня этим. – Тонкий материал нашей одежды не скрывает его эрекции.
– Да? – Он наклоняется так близко, что его губы касаются моего уха. – Эбби с Земли, почему ты говоришь такое, когда запах твоего возбуждения сводит меня с ума?
Будь сильной, Эбби.
– Я не буду отвлекаться на твои грязные уловки. – Я серьёзна только наполовину, вторая половина хотела, чтобы Тарак сорвал с меня одежду и продолжил. Но нет. Он должен понять, что я не перестану задавать вопросы просто потому, что он соблазнил меня.
Этот самоуверенный придурок. Кем он себя возомнил?
– Уловки? – Тарак поднимает бровь, когда я размыкаю его руки. – Я не использую никаких уловок. Когда дело касается тебя, я смертельно серьёзен.
То, как он это сказал, с рычащими нотками в глубоком голосе, теоретически растопило мои трусики. Теоретически, потому что на мне нет таковых под всем этим кордолианским термобельём.
Проклятье. Почему, когда генерал говорит подобные вещи, буквально проникая под кожу, мои внутренности превращаются в желе?
Этот инопланетянин с серебристой кожей опасен. Мне нужно отстраниться немедленно, иначе не смогу потом остановиться. Я отодвигаюсь, на его лице недоверчивое выражение.
– Ты не хочешь, чтобы я доставил тебе наслаждение?
Я хмурюсь.
– Мне очень нравится, когда ты делаешь это, но не тогда, когда желаешь отвлечь меня от своей тайной миссии.
– Тайной? – Генерал слегка выгибает бровь. – Думаешь, я действую бесчестно?
– Понятия не имею. Ты ничего не говоришь. Так что мне остается лишь предполагать. – Я отстраняюсь и натыкаюсь на контрольную панель управления. Раздается пронзительный звуковой сигнал, и с голографического экрана слышится механический голос. На кордолианском, поэтому я не понимаю ни слова. Возможно, сигнализация?
– Что я сделала? – Нервно отшатываюсь. Тарак что-то бормочет на кордолианском. Звучит как ругательство. Мне действительно нужно выучить несколько кордолианских крепких выражений. Он поднимается, обхватив меня за талию, и бережно усаживает на сиденье.
– Как не вовремя, – рокочет он, явно раздраженный, что его маленькая попытка забраться в мои штаны не удалась. – Ну ты же хотела узнать, что мы здесь делаем? Вот скоро и узнаешь. – Он запрыгивает в кресло пилота и активирует двигатели.
Потоки космического трафика снаружи замедлились, и в поле зрения появляется медленно движущееся огромное красное судно. Оно невероятно длинное и, пока дрейфует, заполняет весь наш обзор. Сотни крошечных, залитых светом окон, блестят вдоль всего корпуса. Но по мере его приближения, я понимаю, что судно не в лучшем состоянии. То здесь, то там виднеются вмятины, а потертости и трещины портят сверкающий красный корпус.
Возможно, оно побывало в нескольких астероидных бурях?
– Что, к дьяволу, это такое?
– Веронское грузовое судно. – Наш маленький крейсер начинает движение, под управлением Тарака скользя между движущимися кораблями и вливаясь в поток. Мы приближаемся к грузовому судну. – Это наш билет на Китию, приготовься. Мы скоро поднимемся на борт.
Как обычно, генерал не вдается в детали. Придется поработать с этой его раздражающей особенностью. Когда ты крутой генерал, который привык к подчинению без каких-либо вопросов, объяснение деталей не является чем-то существенным.
Похоже, мы собираемся пробраться на этого больного красного бегемота. Он говорит веронский? Ну они же делают эти потрясающие вкусности – значит, не могут быть реально плохими, верно?
Производители блаженства не могут быть злыми. Правильно?
Похоже, у меня нет особого выбора, только зависнуть с большим парнем и разузнать детали.
Тарак
Эбби бросает на меня странный взгляд, но я не понимаю, что это значит, поэтому просто игнорирую.
Но не могу сдержать мягкий рокот разочарования.
Ненавижу, когда меня прерывают, особенно когда мне бросали такой интересный вызов. Её отказ от удовлетворения неожидан, особенно когда её тело источает этот запах желания, так сильно меня притягивающий. Она полна загадок, этот человек, интересующийся способом проникновения на Китию.
Что мне ей сказать? Что Высший совет издал указ о награде за мою голову? Что я собираюсь встретиться с принцем-изгнанником, который залег на дно в ледяных пустошах Ваала? Что она должна быть бдительной на случай, если на нашем пути попадутся Безмолвные, самые смертоносные и внушающие ужас ассасины?
Женщина вряд ли хорошо воспримет такие новости. В мои намерения входит обеспечить ей безопасность и удовлетворение. Детали политики Китии ей не нужны.
И неважно насколько они сильны, даже Безмолвные не могут одолеть меня.
Такое очень трудно объяснить. Не вижу в этом особого смысла, так как мы скоро покончим с этим, и я смогу проверить свой Первый Дивизион. У них много сложных задач, которые должны быть решены, но я не беспокоюсь об этом. Это высокопрофессиональные и изобретательные солдаты, именно поэтому оставил в первую очередь их.
Я наблюдаю за Эбби боковым зрением, так как пилотирую крейсер мимо солдаранского грузового судна, древней развалюхи, подрезая его. Эбби разглядывает все яркими от любопытства глазами.
Солдаранский погрузчик имеет небольшие размеры в сравнении с веронианским судном и, вероятно, забирает рабочих с поверхности.
Я прибуду вместе с массивным веронским грузовым судном. План состоит в том, что мы прокатимся на нем. Путешествуя на таком большом корабле, мы, скорее всего, останемся незамеченными. Эбби, вытянув шею, с удивлением глядит на гигантский корабль. Вероятно, она никогда раньше не видела ни одного из этих специфических красных грузовых кораблей. Они перевозят экзотические товары из Веронии в Китию в огромных объемах, чтобы удовлетворить спрос знати.
На Китии ничего не производится. Мы лишь потребляем. Кордолианцы – это паразиты вселенной. Мы добываем только каллидум, повсюду в глубоких разломах, по всей поверхности планеты, но и этот метал используется только для изготовления оружия.
Мы так крепко держимся за эту бесплодную, замерзшую пустошь только из-за её минерального богатства. Каллидум является ключом к завоеванию вселенной, и аристократы, одержимые историей и традициями, отказываются покидать это место в поисках более мягкого климата.
Есть сотни планет, на которых кордолианцы могли бы жить.
Пока моя женщина наблюдает за движением снаружи, я подгадываю момент, чтобы незаметно взглянуть на неё.
На ней наряд, который заказал специально для нее. Эбби не знает, но я мог выбрать что-то более свободное. Несмотря на то что одежда сидит плотно, она идеально ей подходит. Костюм облегает её изгибы и подчеркивает округлую попку. Наблюдения за её походкой заставляет член твердеть. Её движения совершенны.
Щеки Эбби окрасились в розовый цвет. Люди, насколько я понял, меняют цвет довольно часто. Это интригует. С моей женщиной это часто происходит, когда она взбудоражена.
Почему Эбби не сдалась и просто не позволила мне доставить ей наслаждение?
Упрямая женщина.
Я отворачиваюсь, концентрируясь на коммутаторе. Голоэкран включился, и я соединился с погрузчиком.
– Лирия 4, – обращаюсь я к мостику на универсальном языке. – Соедините меня с капитаном Реша.
На экране появляется лицо молодой женщины в серой форме империи. Она моргает, пораженная моим внезапным появлением, затем прочищает горло.
– Мои приветствия, уважаемый сэр. К сожалению, ваш крейсер слишком близко к нашим датчикам. Смиренно прошу держаться на безопасной дистанции. – Она говорит с этими проклятыми кайинскими формальностями. На Китии так обращаются слуги к своим кордолианским хозяевам. Ещё одна идиотская традиция, навязанная знатными домами. Нужно быть благодарным хотя бы за то, что офицер, очевидно, не узнает меня, одетого в гражданские одежды. Иначе это был бы приветственный кивок. Чертова Вионн и её нелепые традиции. Как её могут устраивать такие формальности?
– Я буду говорить только с капитаном Реша, – повторяю я, чтобы не терять зря времени. – Передайте ему, что если он не выйдет на связь – будут последствия.
Женщина оборачивается за советом к невидимому собеседнику позади. Затем снова ко мне, яркое освещение мостика добавляет блеск её яркой коже. Как и люди, веронианцы плохо видят в темноте. Им нужен свет.
– Конечно, сэр.
Какое-то движение позади, и на экране появляется знакомое лицо.
– Т-ты! – Лицо Реши выражает шок и смятение. Реальность происходящего доходит до него, и его глаза расширяются. Он собирается с силами и пытается сделать этот глупый имперский поклон. – Ген…
– Реша. – Я прерываю его, прежде чем капитан огласит о моем присутствии на весь свой чертов мостик. – Немедленно очистите свой навигационный центр.
Реша отдает приказ подчиненным на своем родном мягком языке, и все веронцы быстро исчезают.
– Ты один?
Капитан кивает.
– Покажи мостик.
Он вводит команды, и точка обзора смещается, показывая мостик сверху вниз. В поле зрения нет ни одного веронца.
– Хорошо. Ты может и помнишь меня с предыдущей встречи, но твои офицеры нет. Предупреждаю, я присутствую здесь анонимно.
– Э, без проблем, сэр. – Веронианские фиолетовые отметины начали светиться, выдавая волнение капитана. – Но, сэр, боюсь, я вынужден просить, по какому делу вы обращаетесь, официальному или нет? Мой груз принадлежит дому Крела, и мои господа категорически запретили принимать дополнительный груз… или пассажиров, – после паузы добавляет он.
– Реша, – мягко говорю я. – Кого ты больше боишься расстроить? Дом Крела или меня?
Длинный хвост капитана двигается вверх и вниз одним размытым розовым пятном. Это свойственно веронианцам, когда они в нерешительности. Они хуже всех скрывают свои эмоции. Он открывает рот, но не говорит ни слова.
– Вы позволите нам взойти на борт Лирии 4. И это не просьба, капитан.
– Да, господин.
Острые уши Реши опустились. Он несчастен, но у него нет выбора. Последний раз, когда я поймал его, капитан занимался контрабандными перевозками силериана. Помимо медицинского применения, некоторые кордолианцы использовали препарат как наркотик. После довольно жесткого разговора и конфискации его груза я отпустил капитана.
Веронианец был обязан мне, и он это знает.
– Неопознанное судно, боковой отсек будет открыт, чтобы принят вас. Готовьтесь к посадке и стыковке, – вздохнул капитан.
По крайней мере, у Реши хватает ума не спорить со мной. Я жду, пока откроется стыковочный отсек, и направляю наш корабль в гигантский воздушный шлюз.
Эбби взирает на меня расширенными глазами.
– Что? – Я поднимаю бровь, потому что мне не нравится этот взгляд. Это не должно меня беспокоить, но это так.
– Это самый подозрительный разговор, который я когда-либо слышала. – Она закатывает глаза, как понимаю, это проявление раздражения у человеческих женщин. – Ты всегда добиваешься своего, угрожая другим?
– Это эффективно. – Пожимаю плечами. Как ещё я должен заставить пронырливого веронского капитана сотрудничать? И каким образом это подозрительно? Все остальные веронцы знают, что я мог быть из дома Крела, чтобы осмотреть свой груз.
Я замедляюсь, снижая скорость и выравнивая маленький корабль. Посадочные опоры выпущены, и в шлюзе нагнетается воздух.
Веронианцы перемещаются по блестящему полу дока. Место ярко освещено, и я щурюсь, ожидая, пока глаза адаптируются к новым условиям.
Эбби смотрит вниз, и её глаза, теперь мягкого коричневого оттенка, расширяются.
– Кто эти маленькие розовые и фиолетовые существа?
– Веронианцы. – Поднимаюсь с кресла и протягиваю руку. – Идем.
– Это они делают те невероятные, тающие во рту вкусности?
Её голос звучит почти с благоговением. Не понимаю, что здесь такого захватывающего. Мысль о веронианской еде вызывает у меня тошноту. Она слишком густая, слишком сладкая. Как она может это есть?
Люди странные.
Эбби смотрит на мою руку, качает головой и встает самостоятельно.
Странно, однако.
Я беру плащ из меха сказажика и предлагаю ей. Женщина снова бросает этот взгляд, прежде чем неохотно его принять.
– Он тебе понадобится, – предупреждаю я. Конечно, предпочтительнее видеть её без всей этой лишней одежды, скрывающей восхитительное тело. – Когда прибудем на Китию, придется идти пешком. И не буду напоминать, что твой вид плохо переносит холод. Надень это и прикройся. Не хочу, чтобы веронианцы поняли, что на борту человек.
Они посчитают, что она служит мне. Такие одежды популярны среди многих видов, которые живут на Китии. Большинство обитаемых планет во вселенной теплее, чем Кития, и служащие многих домов не любят холод.
Хороший плащ из сказажика считается символом статуса среди слуг. Кордолианцы не используют его для других целей.
Она берет плащ, выразительно подняв бровь, и надевает его с выражением раздражения и желания одновременно на лице.
Глаза Эбби полны неповиновения и невысказанных вопросов. Её пьянящий женский аромат окружает меня.
О богиня, как же она меня заводит.
Эбби
Когда мы выходим из крейсера, один из веронианцев бежит вперед, чтобы поприветствовать нас. Я узнаю парня из голоэкрана. Его звали Реша, и он капитан этого красного чудовища.
В реальности он выше, чем я ожидала, практически того же роста, что и я. Но, конечно же, генерал нависает башней над нами обоими.
Теперь, когда я увидела настоящего веронианца, те творения, что Тарак давал мне, внезапно обрели смысл. Как я могу забыть ту загадочную коробку, полную мозговыносящих гостинцев? Каждый по отдельности это скрытый мир, готовый быть иследованным. Не говоря уже о ярко окрашенной загадочной упаковке: десятки крошечных шестиугольников, которые прятались друг в друге. Внезапно я поняла.
Только раса, которая выглядела как эти парни, могла создать такие невероятные штуки.
Реша делает странный маленький поклон, прежде чем подойти к Тараку. Его уши поддергиваются. А пушистые острые уши торчат из головы сквозь густые волны волос цвета карамели. Они напоминают мне кошачьи ушки.
Я беззастенчиво разглядываю Реша из-под мехового капюшона, несмотря на то что эта чертова штука загораживает половину обзора.
Я не могу не пялиться на него.
Потому что Реша розового цвета.
Он весь розовый с фиолетовыми полосами на щеках. Глаза существа круглые, золотистые и огромные, когда он взволновано посмотрел на Тарака, они стали ещё шире. С другой стороны, я едва удостоилась взгляда. Как будто маленькие люди в коротких шубах здесь обычное явление. Тарак также заставил меня надеть шарф, чтобы прикрыть лицо. Да, да, знаю. Я человек. На территории кордолианцев. Очевидно, это делает меня ходячим трофеем в этих местах, отсюда и маскировка.
Когда Реша смотрит на генерала, фиолетовые полосы на его лице начинают светиться.
За всё время, проведенное в космосе, я никогда не сталкивалась с таким экзотическим существом. Из какого места этот малый? На мой взгляд, он должен прийти с планеты, состоящей из радуги и звездной пыли, где они ездят на единорогах. Я была полностью очарована.
Тарак, с другой стороны, смотрит на бедняжку сердитым взглядом. Хвост Реши замельтешил сильнее, а светящиеся фиолетовые полоски подчеркивали тонкие черты лица.
– Ген… э, господин, – говорит он мягким голосом. – Милости просим на борт Лирии 4.
Универсальный язык звучит так скучно, но когда говорит Реша, он приобретает музыкальные нотки.
Но Тарак, очевидно, не замечает этого. Его челюсть напряжена, а венка на лбу четко выделяется. Как его могло раздражать такое милое маленькое существо? Бедный Реша.
– Ты приготовил для меня каюту, Реша?
– Конечно, господин. Вам и вашему слуге нужны отдельные помещения?
Слуга? Слуга? Я стискиваю зубы, сопротивляясь желанию поправить Решу. Генерал, очевидно, опустил несколько довольно важных деталей. Я стреляю в него ядовитым взглядом. Он оглядывается, нагло окидывая меня медленным взглядом сверху вниз, словно оценивая, хотя я одета в эту нелепую шубу.
Он что сейчас мысленно раздевает меня? Не то чтобы он мог видеть, что находится под всей этой одеждой. Ублюдок. Нам предстоит серьёзный разговор.
– Не думаю, что отдельные помещения необходимы, – медленно говорит он, уставившись на меня темно-красными глазами, полными жажды. Черт его побери! Под этим фасадом военной дисциплины он такой коварный мужчина. – Это всего лишь половина фазы, пока мы не достигнем Китии. Полагаю, вы будете останавливаться у Торгового рынка?
– Как всегда, господин. Позвольте показать вам дорогу.
Тарак поворачивается, властно щелкнув пальцами:
– Пошли, слуга.
Вот так, и ждет, что я последую за ним. Ух. Если бы не знала его лучше, могла бы поклясться, что он наслаждается происходящим. Но Тарак с чувством юмора? Ни в коем случае.
«Ты ещё дождешься», – мрачно бормочу я себе под нос, когда мы проходим через воздушный шлюз в огромный отсек для хранения. Он заполнен контейнерами всех форм и размеров. На заднем плане роботизированные руки перемещаются вверх и вниз среди груза, сортируя, поднимая и сканируя.
Некоторые из контейнеров с открытым верхом, большие металлические корзины с фруктами, которые я никогда раньше не видела. Есть круглые синие фрукты и розовые волнистые. Есть продолговатые с полосками. Эти последние испускают восхитительный аромат, заставляя мой живот урчать. Я сопротивляюсь желанию украсть один, когда следую дальше, проходя запечатанные бочки и поддоны из ярких тканей. Место пахнет невероятно, смесь специй, духов и свежих органических веществ.
Это напомнило мне Землю.
Тарак и Реша исчезают впереди. Не осознавая этого, я замедляюсь, потому что не могла не смотреть на всё это. Если это всего лишь одно грузовое судно, не могу себе представить, как выглядит этот так называемый Торговый рынок.
Проходя мимо одного из ящиков, вижу кое-что знакомое.
Моя челюсть отвисает.
Ананасы. У них есть ананасы. Если нет другой планеты, где выращивают ананасы, то они доставлены с Земли.
Как они везли их весь этот путь, так чтобы фрукты не испортились?
О, как бы мне хотелось иметь доступ к их биолаборатории. Я бы убила за возможность поместить всё это в рекомбинантор органических тканей и продавать выращенные в лаборатории ананасы. Я весело усмехаюсь сама над собой. Да, правильно. Как будто собираюсь торчать в этом холодильнике вечность.
Я собираюсь вернуться на Землю, так или иначе.
– Ты там что, уснул в дороге, слуга? – Громкий голос Тарака эхом разнесся по всему хранилищу, возвращая меня на бренную землю. – Двигайся.
Он взмахивает рукой, словно нетерпеливый хозяин.
Это совсем не смешно. Генералу лучше следить за своей спиной, он ещё за это получит.
В любом случае, что это за внезапная смена поведения? Даже если это всё просто игра, это многое говорит о кордолианцах. То есть вся эта штука господин-слуга считается социально приемлемой?
Эти долбаные кодолианцы считают себя пупом вселенной и ожидают, что все другие виды выстроятся в шеренгу. Кучка долбаных уродов. Они не имеют права, даже если Первый сектор находится в центре вселенной, а все траектории полетов ведут через Китию.
С тяжелым вздохом я следую за Тараком и Решей. Несколько веронских рабочих, одетых в неприметную серую форму, проходят мимо. Они опускают свои головы в уважительном коротком поклоне, когда Тарак проходит рядом. На меня они не глядят даже мельком.
Мы проходим лабиринт коридоров, одни ярко освещенные, другие тусклые и узкие. Мы идем сквозь ярко освещенные офисы, где веронианцы усердно работают.
В конце концов, мы достигаем выглядящей неприметно двери. Реша касается панели, и она открывается, показывая комнату внутри.
– Ваши апартаменты до посадки, господин. Есть отдельный выход наружу. Вы можете получить к нему доступ после приземления и разгерметизации.
Розовое существо показывает во внутрь, помахивая хвостом взад-вперед. Полоски на его лице вернулись в норму. Тарак смотрит на него сверху вниз с нечитаемым выражением лица.
Хвост Реши начинает двигаться быстрее, превратившись в мягкое розовое пятно.
– Реша, – произносит Тарак после неловкой паузы. Этот дискомфорт был вызван угрожающим взглядом, с которым генерал смотрел на бедного веронианца. – Если кто-то спросит, мы из дома Крела. Никоим образом вы не покажете, что я был на этом судне.
– К-конечно нет, господин.
– И Реша?
– Д-да, господин?
– Если узнаю, что на этом судне был контрабандный силериан, мне придется вернуться. Не давай мне повода возвращаться. Тебе это не понравится.
– Ничего нет, клянусь.
Полоски на лице Реша снова светятся, и он делает шаг назад, даже не осознавая это. Тарак нависает над ним, как темная буря. Пушистые уши Реши поникают. Тарак в своем пугающем режиме, угрожающе сузил красные глаза.
Что черт возьми это было? Контрабандный силериан? Разве это не то, что давала мне Зайара? Это делало капитана Решу наркоторговцем. Этого не может быть. Этот милашка не может быть преступником.
Я собиралась вмешаться и сказать что-то, когда Тарак переключает свое внимание на меня.
Он смотрит на меня с нечитаемым выражением лица. Его жесткие, элегантные черты подобны камню. Только глаза выдают его чувства, когда темнеют от желания.
Ой, да ладно. Как генерал может находить меня привлекательной, когда я завернута в эту сказ-что-то там плащ?
– На этом всё, капитан. – Он отпускает Решу взглядом и кивает мне. Генерал замолкает, повисшая тишина давит.
Не смей, генерал. Или я, черт побери, тебя убью.
– Идем, слуга.
Намек на улыбку скрывается в уголке его губ.
Кроме шуток, я собираюсь его пристрелить.
Реша убегает, поджав хвост.
Тарак бросает на меня этот чертов взгляд, и у меня нет выбора, кроме как следовать за ним в комнату. Когда за нами закрывается дверь, он застает меня врасплох, отодвинув мой капюшон и прижав меня к стене.
Мои короткие каштановые волосы рассыпаются по плечам, вокруг моего лица.
Его грубые ладони ласкают мое лицо, опускают шарф, скрывающий мои черты. Генерал наклоняется, прижимаясь губами к моему виску и зарываясь носом в мои волосы. Он вдыхает, и его сотрясает дрожь.
Я напрягаюсь, отталкивая его назад. Требуется вся моя сила воли, потому что мои ноги ослабели и не держали меня. Меня охватывает желание, вызывая восхитительное возбуждение внизу живота.
Я пытаюсь высказать свое праведное негодование, а он отвлекает меня.
Невозможный мужчина.
Я одариваю его тяжелым взглядом.
– С каких это пор я твой слуга? – Мой голос холоден. Я стою, прижимая руки к его торсу, удерживая дистанцию. Генерал наклоняет голову, и я понятия не имею, что творится у него внутри: он смеется или смертельно серьёзен.
Что ж. Когда-нибудь я это пойму.
Только я собралась спустить всех собак, как он делает самую неожиданную вещь. Генерал опускается на колени, его руки скользят в складки моего плаща, лаская мои бедра с одобрительным рычанием. И качает головой.
– Ты? Нет, ты не из тех, кто подчиняется, женщина.
Его пальцы выводят круги на моих ногах, скользя по гладкой ткани штанов и приближаясь к моей промежности. – Но это то, что ожидает китианское сообщество. Любые другие действия вызвали бы подозрения. Но на самом деле, всё наоборот.
– Что ты имеешь в виду? – Мое возбуждение растет, и жар распространяется между ног в ответ на легкие прикосновения.
– Я твой слуга, не так ли Эбби с Земли?
Тарак
Я продолжаю с того места, где мы остановились перед стыковкой с Лирией 4. Её запах сводит меня с ума с тех самых пор. Меня вела жажда.
Эбби отталкивает меня, но она не понимает, что я очень настойчивый самец.
Её взгляд полон смущения и возбуждения.
– Я не понимаю, о чем ты? – шепчет она, пока мои пальцы прижимаются к мягкому холмику её плоти. От прикосновения к голой плоти меня отделяет только тонкая ткань её штанов. Губы Эбби приоткрываются, показывая белые зубки, блестевшие от влаги.
Настоящая женщина: мягкая, манящая, которой невозможно сопротивляться.
– Тебе и не нужно понимать. – Я нежно глажу мою Эбби, и она прижимается ближе, не в силах остановиться. Её бедра волнообразно двигаются. – Просто согласись.
То, что сказал ей только что о том, что я её слуга, отчасти верно. Раннее, когда предложил свою кровь для её нанотрансплантации, это можно было считать даром крови – кордолианской традицией, символизирующей связь между мужчиной и его женщиной.
Это больше не практикуется. С тех пор как количество мужчин стало значительно превышать количество женщин. Наши самки больше не видят причин связывать себя только с одним самцом.
Мой вид больше не видел причин для обмена кровью.
Я предложил свою кровь в отчаянии так, как Миркел, этот бесхребетный ублюдок, сказал, что медицинских нанитов не хватит.
Конечно же, сначала мои наниты были подвергнуты облучению, чтобы убить вирус, который придавал им такие отличительные способности. Её нежное тело не смогло бы пережить этот ужас. Даже я еле выкарабкался после первой трансплантации.
Но факт остается фактом: она получила мою кровь в подарок. Согласно древнему закону кордолианцев это традиция связывания, и основа этой связи заключается в том, что мужчина всегда защищает свою женщину.
Таким образом, я её слуга.
И Эбби принадлежит мне.
– Ты невозможен, – ворчит она, блестя глазами. Их цвет неопределим, где-то между коричневым и зеленым.
Её тело волнообразно изгибается, когда я проникаю пальцами под ткань её штанов, касаясь мягкой кожи. Двигаясь вниз к её лону, нахожу её там уже влажной.
– Невозможен, – повторяет Эбби, затаив дыхание.
Эрекция натягивает ткань моих штанов, когда вижу картину, открывшуюся моему взору. Эбби сбрасывает меховой плащ на пол. Её щеки окрашиваются в нежно розовый цвет и чуть влажно блестят.
Её грудная клетка поднимается и опадает, подчеркивая пышность её груди.
Я обвожу пальцем нежную жемчужину у входа в лоно. Эта часть настолько чувствительна и так отзывчива.
Эбби тихо вздыхает. Я ласкаю сильнее, и она запускает пальцы в мои волосы, найдя то место, где под кожей спрятаны зачатки моих рогов.
Она срезаны и запечатаны как дань современной моде. Военные делают это с практической точки зрения. На Китии считалось варварством их отращивать.
Аристократия этого не одобряла.
Эбби проводит пальцами по чувствительным точкам, вызывая волну удовольствия. Зайара права. Рога снова начали расти. Каким-то образом химическое удаление не сработало. Похоже, это вызвано эффектом «Брачной лихорадки». Такими темпами они скоро прорвут кожу.
Рога – это чрезвычайно чувствительная эрогенная зона. Прикосновение Эбби вызывает стон из моего горла. Ощущения настолько сильные, что меня переполняет желание её взять. Мне нужно быть внутри.
Я поднимаюсь на ноги, скользя двумя пальцами между её шелковыми складками. Она хнычет от моего прикосновения.
Это призыв к большему – моя женщина жаждет освобождения.
Этот звук меня радует. О, я дам ей его.
Я толкаю её к стене, когда раздается громкий металлический грохот. И сильная вибрация сотрясает стены и пол апартаментов каюты.
– Что происходит?
Её взгляд встречает мой, и я погружаюсь в гипнотизирующую глубину её глаз. Радужки такие сложные и интригующие, как веронианские головоломки.
– Мы входим в атмосферу, – бормочу я, двигая пальцами глубже.
Эбби извивается от удовольствия, прижимаясь спиной к стене.
Всё вокруг, как и сама каюта, вибрирует.
Я стягиваю её штаны, скользя по гладким изгибам бедер. Она возится с застежкой на моей мантии. Я помогаю ей, освобождаясь от одежд, и расстегиваю брюки. Мой член высвобождается, и она берет его в руки. Я дрожу, прижимаясь губами к её шее, вдыхая её сущность. Запах моей женщины, земной и дикий, с оттенком чего-то сладкого, ещё больше разжигает мою страсть.
Я не в силах больше ждать.
