Текст книги "Воин темной планеты (СИ)"

Автор книги: Анна Карвен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– И наш пункт назначения где-то поблизости?

– В Ваале обитают кордолианские племена. А также животные. Они развивались и адаптировались. Мы ищем одно из потерянных племен, называемое айкун.

– Вот почему вы, парни, видите в темноте и не возражаете против холода.

– Наверное, да. – Его голос тихий, теплый и уверенный. Собственнический. Я вздрагиваю, чувствуя себя уютно впервые с тех пор, как мы покинули грузовое судно.

– Так что же за тайну скрывают эти потерянные племена и почему она так важна?

Тарак некоторое время молчит, глядя на меня бездонными глазами. Сквозь линзы очков ночного видения, он выглядит немного иначе. Его серебряная кожа приобретает перламутровый блеск, а глаза словно светятся.

Он выглядит как существо из сказок, как принц ночи.

Вы только посмотрите на меня, всё превращаю в драму.

– Принц империи изгнал себя в пустоши Ваала. Потерянные племена равнин верны ему – они считают его одним из своих. Я вижу потенциал в Заликейне, и мне нужно лично обсудить с ним некоторые события, потому что есть определенная роль, которую я хочу, чтобы он сыграл. Эти события могут повлиять на будущее выживание нашей расы. Сейчас принцу слишком рискованно возвращаться в гражданский сектор, потому что многие предпочли бы увидеть его мертвым. Поэтому я иду искать его сюда.

Ох, только подумала о драме. Я закрываю рот, гадая, когда у меня отвисла челюсть.

Тарак пожимает плечами:

– Китианская политика – сложная штука.

– Очевидно, так и есть. – Я не догадывалась, насколько тесно Тарак связан с императорской семьей. – Ты здесь что-то вроде главного решалы?

– Я всегда старался служить на благо империи. – Его голос показался далеким. На мгновение Тарак замолкает, смотря на равнину Ваала. Это только мне кажется, или в его голосе слышно некоторое противоречие? Он обвивает пальцами мой затылок и гладит голую кожу. – Это удовлетворило твое любопытство? – мягко спрашивает генерал.

Мы скользим по замерзшему морю в одиночестве над пустынной равниной, и я вижу другую сторону Тарака. Это редкая возможность понять ход его мыслей.

Интересно, что этот закаленный в боях мужчина видел и делал в своей жизни. Что-то хорошее, а что-то ужасное. И как мне кажется, всё во имя кордолианской империи.

Мое любопытство далеко не удовлетворено, но я не говорю ему об этом. Если у меня всё получится, будет достаточно времени, чтобы узнать его лучше.

Вместо этого снимаю свои перчатки и беру его руки в свои. Я сижу на пассажирском сиденье, а генерал стоит позади меня, глядя на Ваал, пока флаер на автопилоте.

Такое ощущение, что мы единственные существа на этой планете, и миллионы миль огромной пустоты окружают нас. Как будто мы застряли в бесконечности, в темноте.

Я подхожу к нему. Когда оказываюсь рядом, он снимает мои очки ночного видения. Без них мне совершенно темно. Я ничего не вижу, но чувствую его теплое, крепкое тело, прижимающееся к моему.

– Я хочу видеть твои глаза, – говорит Тарак, проводя пальцем по моей щеке.

– Всё нормально, – отвечаю я, прослеживая пальцем линию его челюсти, кончики ушей, скулы, нос и губы. Я доверяю ему. И мне скорее нравится эта ситуация, если рассматривать её в другом ключе. Прикосновения ощущаются очень сильно. Он берет мой палец в рот, и я чувствую остроту его клыков.

Как же меня это заводит.

Тарак сосет мой палец, его рот теплый и жаждущий. Это простое действие заставляет меня застонать от удивления и удовольствия. Я никогда не думала, что такая простая вещь может чувствоваться так безумно эротично.

Я собираюсь сорвать с него одежду, когда раздается оглушительный взрыв, и вспышка света разрезает прозрачную крышу флаера, пролетая всего в дюйме от головы Тарака. Быстрая смена от тьмы к пылающему свету на мгновение ослепляет мены. Яркий луч, или что бы то ни было, ударилась о стену позади меня, вызвав дождь искр.

Жуткий свистящий звук эхом разносится по кабине. Я ничего не вижу, но кажется, что взрыв оставил маленькую дыру. Поток морозного воздуха начинает течь внутрь, вызывая мгновенное падение температуры.

Тарак выплевывает череду злобных кордолианских ругательств.

Генерал поднимает мои очки ночного видения:

– Надень их. – Он передает мне что-то – какой-то бластер. – Это плазменный пистолет. Если кто-нибудь побеспокоит тебя, включи эту кнопку и жми на курок. Я пойду наружу. Там кто-то есть.

– Что? – Я с тревогой смотрю сквозь прозрачную крышу. – Но…

Я собиралась сказать что-то глупое, вроде «это опасно», но Тарак сбрасывает свои громоздкие одежды и брюки. Затем покрывается броней – чернильные-черные жидкие пятна слипаются и затвердевают на его коже.

– Я чертовски ненавижу, когда меня прерывают, – рычит он, вытаскивая откуда-то отвратительно выглядящий короткий клинок и прикрепляя его к спине. Тарак наклоняется, чтобы поцеловать меня, а я переплетаюсь пальцами с его рукой, которая теперь покрыта твердой перчаткой наноброни. И выглядит совершенно непроницаемой. Неудивительно, что миротворцы на Фортуна-Тау отступили, когда появились Тарак и его парни. Я действительно надеюсь, что у них всё хорошо.

Мы ещё поговорим об этом.

И есть ещё одна небольшая дискуссия, которую мне придется отложить на потом. Я до сих пор не понимаю, как работает наноброня. Наниты, кажется, живут в его теле или что-то в этом роде. Возможно, они симбиотны? Несмотря на то, что я изучала внутреннюю и наружную биотехнологию, нанотехнология просто поражает меня.

Это далеко за пределами того, на что мы, люди, способны в данный момент.

– Не двигайся. Я вернусь. Если увидишь чужака, стреляй. – Тарак поворачивается, и черные пятна скользят по его лицу, образуя угрожающий шлем. Я бы не хотела быть его врагом. Он открывает люк наружу и выбирается наверх, впуская холодный воздух в кабину.

На мгновение ветер попадает внутрь, создавая невероятный шум. Затем генерал закрывает люк, и всё замолкает, за исключением тонкого свиста холодного воздуха, проникающего сквозь трещину в крыше.

Слышен глухой стук, потом флаер немного трясется, затем шаги. Тарак появляется на крыше – его фигура в черной броне. За ним следует некто, одетый во всё белое. Флаер раскачивается взад-вперед неустойчивыми движениями.

Они обмениваются ударами.

Атакующий проворен и быстр, но Тарак не уступает ему, и их движения становятся размытыми. Тарак выхватил свой клинок, а нападавший продолжает швырять в него какими-то предметами. Они похожи на маленькие метательные ножи. Оружие брошено с яростью, но оно безвредно отразилось его броней. Тарак метнулся в сторону в поисках возможности для удара.

Кто, черт возьми, этот в белом?

Он, а это определенно мужчина, одет в маску, скрывающую его черты. На короткое время он смотрит вниз, и как будто фокусируется на мне, запоминая местоположение сквозь прозрачную крышу. Маска, которую он носит, такая же жуткая, как ад – там, где должны быть глаза, два чёрных пятна в форме слез, вся остальная часть гладкая и безликая.

Этой доли секунды хватает, чтобы Тарак ударом ноги сбил убийцу с ног. Нападавший приземляется на спину, и Тарак пытается заколоть его клинком, но парень в маске откатывается.

Тарак наносит удар, но парень снова откатывается. То, что пытается сделать Тарак, выглядит почти невозможным – он балансирует на ногах, в то время как флаер качается взад и вперед, холодный ветер дует со всех сторон, и всё это делается на огромной скорости.

Я удвилена, что они еще не свалились.

Мысль о падении Тарака на ту бесплодную пустошь внизу пугает меня до смерти.

Я не собираюсь сидеть здесь, как идиотка, пока он рискует жизнью. Смотрю на оружие, оставленное Тараком, которое всё ещё держу в руках. Оно похоже на многозарядный пистолет, как на Земле, ну, а этот, очевидно, стреляет плазмой. Я нажимаю на маленькую кнопку, как показал мне Тарак, и вдоль одной стороны замерцали синие огоньки.

Вау. Это зарядка?

Безопасно ли это?

В моих руках оружие удивительно светится. Я кладу палец на курок и подхожу к месту, где нападающий и Тарак катаются по крыше. Парень в маске направляет пистолет на Тарака, но тот выбивает его у него из руки, и оружие улетает вниз.

Я смотрю сквозь прозрачную крышу, моя рука слегка дрожит, когда поднимаю пистолет. Добавляю и вторую руку, пытаясь сделать прицел более устойчивым.

Никогда раньше не стреляла из пистолета. Но думаю, что всё когда-нибудь делается в первый раз.

Я жду, подняв обе руки, заставляя себя медленно дышать, пока мое сердце громко стучит в груди.

Парень наверху быстро перемещается, пока Тарак преследует его, пытаясь нанести удар.

Я жду, потому что не хочу подстрелить Тарака. Жду момента, чтобы сделать точный выстрел.

Уйди с дороги, любимый.

Вот оно.

Я нажимаю на курок, и появляется ослепительная вспышка света. В кабине раздается гул, а отдача плазменного пистолета сбивает меня на пол.

Я попала? Не уверена в этом.

Тарак

Голова убийцы взрывается в брызгах черной крови, оставляя пятна черных точек на моем визоре и испортив мне обзор. Его маска мертвеца распадается на тысячи крошечных фрагментов, мгновенно уносимых стремительным ветром.

Я моргаю, и тело нападавшего исчезло, упав в ледяную пустошь внизу.

Мое зрение проясняется, когда наниты, образующие мою броню, усваивают органическое вещество. Для крошечных биомашин кровь – это источник энергии, но не более того.

Я смотрю вниз сквозь прозрачную крышу флаера. Теперь в ней два отверстия, но материал не рассыпался на куски. Подо мной на полу лежит Эбби, а её дрожащие руки сжимают плазменный пистолет.

Она выглядит такой маленькой и уязвимой. Лицо бледное и сияющее на темном фоне кабины пилота, а глаза скрыты очками ночного видения.

Этот крошечный, хрупкий человек только что убил Безмолвного, печально известного имперского ассасина. Они самые страшные из всех, кого боятся во всей галактике.

Моя женщина смотрит на меня, и происходит что-то невероятное. Она улыбается. Выражение её лица наполнено облегчением, но также и яростным собственичеством, которого я раньше не замечал.

Сумасшедший человек. Она будет прекрасной матерью для нашего ребенка.

Моя женщина безумна, а я совершенно полностью одержим ею.

Подумать только, а я когда-то посчитал её вид низшим. Эбби показала себя храбрее и умнее любой кордолианки, которую я знал

Я открываю люк и запрыгиваю обратно в кабину, желая, чтобы мой визор открыл лицо. В настоящее время воздух снаружи поступает из двух отверстий в крыше, вызывая громкий свист, эхом разносящийся по всей кабине.

Я беру плазменный пистолет из её рук, ставлю на предохранитель и притягиваю её к себе. Эбби требуется мгновение, чтобы восстановить равновесие.

Она дрожит, а её губы приобрели синюшный оттенок.

Даже на небольшой высоте полета, атмосферный воздух намного холоднее, чем на поверхности.

Будь проклят этот Безмолвный девятью безжизненными кругами Кайина. Как он посмел повредить гребаную крышу? Я осмотрелся, пытаясь найти, чем отремонтировать люк. Берад – бывший военный. Он бы удостоверился, что всё необходимое есть даже на этом маленьком корабле.

Я замечаю множество крошечных красных огней рядом с пассажирским выходом. «Подожди минутку, amina». Я отхожу, чтобы убедиться, что Эбби может стоять. И тщательно осматриваю стену.

Когда прижимаю ладонь к панели активации, крышка сдвигается, и я открываю ящик, который полностью укомплектован.

Я молча благодарю этого хитрого старого воина Берада за то, что он поддерживал свой корабль в должном состоянии и обеспечении.

Я легко нахожу то, что ищу: трубку полимерной замазки. Разрываю её пополам, активируя химические соединения внутри. Мастика нагревается в моих руках, превращаясь из красного в серый. Я разделяю её на две части, скатав два шарика.

Очистив поверхность крыши, я шлепаю шарики на каждую дырку. Полимер заполняет повреждение и мгновенно затвердевает, становясь прозрачным.

Раздражающий свистящий звук прекращается, и нас окружает тишина, за исключением слабого гула двигателя флаера.

– Ты не сказал мне об отдаче, – сухо говорит Эбби, засунув руки в мех. – Эта штука чертовски сильно приложила меня. Как вы справляетесь с этим?

– Тренируемся.

Я пожимаю плечами. В добавление к этому, кордолианцы обладают гораздо большей физической силой, чем люди. Мой вид эволюционировал, чтобы охотиться на диких существ в темных, ледяных пустошах Ваала.

Я притягиваю её к себе, не в силах больше сдерживаться.

– О чем ты думала, женщина, стреляя этой штукой сквозь крышу? Я не просил помощи, чтобы выигрывать битвы.

– Нет, ты не просил. И я видела, что ты делал. Я знаю, ты вполне способен надрать задницу любому. Это на самом деле страшно, насколько же вы одаренные. Но когда увидела тебя там, на холоде, сражающегося с каким-то чудом в маске на крыше летящего на огромной скорости флаера, чего ты от меня ждал? Сесть и смотреть? А что если бы ты упал?

– Я никогда не падаю, – рычу я, одна мысль об этом вызывает мое раздражение. Моя поступь была крепкой, а вес идеально сбалансирован. Я терпеливо преследовал ассасина, изматывая его, ожидая, пока он совершит ошибку.

Это был только вопрос времени, когда бы я пронзил слепого ублюдка своим клинком.

Имперская мразь. Безмолвные – это марионетки с промытыми мозгами, которых используют знатные дома. И не более того.

– Уверена, что так и есть. – Она начала стучать зубами. – Но я не из тех, кто может сидеть и искушать судьбу. Особенно, когда это касается тебя.

– Иди сюда.

Я притягиваю её в свои объятия, желая, чтобы экзоброня втянулась, наниты растворяются, снова проникая в мое тело через поры кожи и оставляя меня голым. Я прижимаю Эбби к себе. Несмотря на то, что она носит мех и термобелье, у нее понизилась температура, а руки в перчатках ледяные. Я беру их в свои, желая, чтобы тепло моего тела просочилось в нее.

Мысль о том, что моя женщина пытается защитить меня, была странно приятной.

Другие обычно не заботятся о моей безопасности.

– Ты замерзла, – замечаю я, положив её руки на мой торс. Я опускаю руки под её мех, обнимаю её за талию.

– Вся долбаная Кития холодная, – ворчит она, свернувшись калачиком возле меня. Она дрожит. Я прижимаю свои губы к её губам и нахожу их холодными.

Это не работает.

– Тогда мы согреемся сами, – бормочу я между поцелуями.

Эбби

В этом весь генерал. Но, боже мой, он очень теплый, и на этот раз я не жалуюсь. Он также голый. В очередной раз

Наш флаер скользит сквозь тьму, паря над пустынным небытием. Тарак закрыл отверстия в крыше, но холодный воздух, попавший в кабину, вызвал резкое падение температуры. К счастью, у меня есть свой личный обогреватель, прямо под боком.

Любой здравомыслящий человек мог бы задавать вопросы прямо сейчас. Разумный человек мог бы поинтересоваться, почему нас преследует смертоносный чудак в маске. Этот убийца также смотрел на меня, показывая свое жуткое, пустое лицо. Как он смог что-то увидеть с этой штукой на лице.

Была ли я следующей после Тарака?

Это уже не имеет значения. Он мертв. Я отстрелила ему башку.

Не могу поверить, что сделала это.

Удивительно, но чувствую себя нормально. Я думала, что буду в раздрае, но вместо этого чувствую облегчение. Может быть, это одна из тех штук, когда шок придет потом, и я в какой-то определенный момент превращусь в слезливую размазню.

Тарак стоит, обхватив меня руками за талию. Он положил мои руки на свое голое тело, и через тонкие перчатки я чувствую жесткие мышцы его живота. Они немного двигаются взад-вперёд, в ритме его дыхания.

Он восхитительно теплый. Я же как айсберг, а его жар заставляет меня таять.

Генерал только что сразился на крыше с нападавшим, парнем, у которого взорвались мозги прямо перед его лицом. А теперь он обнимает меня, как будто ничего такого не случилось.

Наконец я перестала дрожать, благодаря внутреннему нагревателю Тарака. Когда смотрю на него сквозь очки ночного видения, он улыбается.

Не думаю, что когда-либо раньше видела, чтобы он так улыбался. Это великолепно. Это преобразует его жесткие черты, и на мгновение он выглядит почти как человек. Не то чтобы я предпочла, чтобы он выглядел как человек. Мне нравится мой большой плохой кордолианец именно таким, какой он есть.

– Ты хорошо справилась, моя женщина, – одобрительно грохочет он, скользя ловкими руками по нижней части моей спины, проникая пальцами под пояс штанов и прослеживая изгиб моей задницы. – Хотя я бы обошелся и без твоей помощи.

– Конечно, ты бы так и сделал, – сладко говорю я. – Я просто переживала за тебя, пока ты сражался со стихией и этим психом в одиночку.

Он фыркает от удовольствия:

– Я имел дело и с худшим.

– Хм. – Я слишком отвлеклась, чтобы придумать остроумный ответ. Мои руки теперь достаточно согрелись, благодаря его очень полезному, очень восхитительному прессу. Я снимаю перчатки, позволяя им упасть на пол.

Он притягивает меня ближе, и я чувствую, как его эрекция упирается в меня. Я беру его член в свои руки. На кончике капелька влаги, и я ласкаю эту чувствительную область, вызывая его низкий стон.

Тарак крепче сжимает мою задницу. Он смотрит на меня тяжелым голодным взглядом. Кончики его клыков видны только, когда он наклоняется и вдыхает мой запах.

– Я хочу видеть твое лицо, пока беру тебя, – шепчет он тихим и хриплым голосом.

Я дрожу и не из-за холода. Тепло Тарака распространилось внутри меня, вплоть до пальцев ног, и любой намек на холод, который я чувствовала, исчез.

Он убирает руку с моей задницы и снимает мои очки, погружая меня в темноту.

– Теперь давай продолжим с того места, когда нас так грубо прервали. – Звук его голоса и ощущение крепкого тела, прижатого к моему, становятся моим якорем в темноте. Я сжимаю пальцы вокруг его жесткой длины и, слегка сдавливая, скольжу рукой вверх и вниз.

Он стонет – низкий, грубый звук – затем нежно целует меня в вершинку уха. Медленно покусывает и сосет чувствительную кожу. Тарак прокладывает дорожку поцелуев вниз по моей щеке, через подбородок и достигает моих губ. Его язык встречает мой, настойчивый и жаждущий.

Затем он раздевает меня. Снимает с моих плеч сказ-шубу, серебряный пиджак и эластичный термотоп под ним. Я поднимаю руки, и когда он снимает все через голову, мои груди освобождаются. Тарак обхватывает горячим языком один сосок, рыча от одобрения, когда тот становится твердым. Он делает то же самое с другим соском, потом проводит дорожку из теплых поцелуев вниз по моему животу, когда я выпускаю его член из рук. Должно быть, он сейчас на коленях, но не могу сказать наверняка. Я ничего не вижу.

– Что ты делаешь?

Я задыхаюсь, поскольку желание переполняет меня. Чувство изысканного, эротического напряжения поднимается в моем лоне и медленно расползается, вызывая нежную боль между ног.

– Женскому телу следует поклоняться, – говорит он тихим голосом. – Особенно твоему.

Оу. Генерал точно знает, что сказать. Я выдохнула от предвкушения, когда он начинает стягивать мои штаны и оба ботинка с величайшей осторожностью.

Он полностью раздел меня. Я стою голышом в салоне, окруженная чернильной чернотой, за исключением вспышек нескольких случайных лампочек на контрольной панели.

Мы летим над замерзшим морем, а я голая.

Я не вижу его лица и не могу прочитать его выражение. Всё, что я знаю, это то, что он следит за мной из темноты.

Руки и губы генерала исчезли. Мне нужно его прикосновение. В тот момент, когда я больше не могу этого выносить, он подходит ко мне сзади, обвивая меня своим большым теплым телом.

Его эрекция давит на мою спину, и он притягивает меня к себе. Наша голая кожа соприкасается, вызывая острые ощущения внутри меня. Я совершенно голая, но совсем не чувствую холода.

Его коварные пальцы раздвигают складки моего лона и проникают внутрь. Мой мужчина использует два пальца, растягивает меня, найдя меня уже влажной и готовой. Он поглаживает внутри, нащупав ту самую точку, и я извиваюсь, вжимаясь в него. Тарак обнимает меня другой рукой за талию, его мышцы сжимаются, когда я плачу от удовольствия, изгибая спину. Он ласкает меня сильнее, быстрее, пока я не взрываюсь, переполненная чувственным жаром, подрагивая всем телом.

Как только начинается дрожь, Тарак отстраняется от меня, исчезая во тьме, оставляя мое тело беззащитным.

– Ох, ты и твои несправедливые преимущества, – стону я. Не вижу его; не слышу его. Куда он ушел? Этот хитрый и коварный мужчина. Как он может оставить меня в таком состоянии?

Я вытягиваю руки перед собой, но мои пальцы обнаруживают только холодный воздух.

– Ты…

Тарак целует меня прямо там, у входа в мое лоно.

О Юпитер, что он делает? Генерал стоит на коленях передо мной? Я касаюсь его головы, мои пальцы заутались в его мягких коротких волосах. Его язык скользит по моему клитору, проникая глубже между моих складок, а затем снова возвращается.

Назад и вперед – это так хорошо, что я сейчас на небесах.

Он нежно сосет мой клитор, вызывая напряжения в моем теле. Тарак растягивает мое удовольствие, дразнит мою чувствительную плоть, его язык скользит по ней короткими, размеренными движениями.

Его грубые руки ласкают мои бедра, и я дрожу, когда он подводит меня к грани.

Он ласкает ту самую точку с нужным давлением, уговаривая мое тело ответить.

Я никогда не думала, что это может чувствоваться так хорошо.

Я не могу видеть в темноте, но чувствую его, и его богатый мужской аромат затопляет мои чувства. Я тону в ощущениях.

Я достигаю самого края и больше не контролирую свое тело. Волны блаженства обрушиваются на меня – каждая больше, чем предыдущая, и я едва держусь, когда мои ноги превращаются в желе, а тело – в дрожащий, беспомощный, чудесный беспорядок.

Я благодарна, что мы летим по середине нигде, потому что когда прихожу в себя, всё ещё кричу.

Причем достаточно громко, чтобы сорвать крышу с этой долбаной штуки.

Тарак

Моя женщина стонет от удовольствия, и это самый приятный звук.

Я встаю, смакуя её вкус на языке. Она находит свое освобождение, прижимаясь ко меня, теплая и мягкая, и, несомненно, женственная. Я вдыхаю её богатый, сложный аромат – пьянящий запах её возбуждения.

– Ты моя, – рычу я, наслаждаясь её видом. Эбби смотрит вдаль, её глаза расфокусированы в темноте. Я прекрасно её вижу, но она не видит ничего. Она великолепна, и она моя, чтобы наслаждаться. Я обнимаю её, оценивая внешний вид. Красный румянец рдел на её щеках, а губы слегка приоткрылись. Её полная грудь поднимается и опускается в мягком ритме, дыхание учащенное.

Она невероятно отзывчива на мои прикосновения, и это радует.

Я возбужден до такой степени, что это почти болезненно, и испытываю желание взять её немедленно, жестоко трахнуть её и удовлетворить свою жажду, но отступаю, не желая пользоваться случаем.

Я веду её по полу, подхожу к креслу пилота и сажусь.

Эбби подхватывает идею и, восхитительно покачивая бедрами, взбирается на меня. Она ориентируется, используя прикосновение, прижав ладони к моему лицу. Её маленькие, проворные пальцы скользят по моим щекам, и она кладет два пальца в мой рот. Я сосу их, и она улыбается.

Выражение её лица и хитрое, и очаровательное одновременно, что невероятно сексуально.

Она знает, насколько сильное влияние оказывает на меня. Эбби самодостаточна и уверена в себе. Я никогда не видел ничего более прекрасного.

Одна её рука опускается вниз, к её влажным складкам. Пока я сосу её пальцы, она ласкает себя, вздыхая, а бедра покачиваются вперед и назад. Это заставляет меня хотеть её ещё больше.

Это вообще возможно?

Мой член напрягается, становясь невыносимо болезненным. Она даже не притронулась ко мне, а я уже такой. Я издал низкий, глубокий рык, выражающий мой голод.

– Спокойно, большой мальчик, – дразнит она. Эбби приближается и направляет меня внутрь себя. Я стону, когда вхожу в нее.

Это чувство неописуемо. Это всё, что я себе представлял, и даже больше. Она берет контроль на себя, двигаясь в медленном, пульсирующем ритме. Я закрываю глаза и позволяю ей взять верх.

Она точно знает, что делать.

Мягкие вздохи слетают с её губ. Когда она увеличивает скорость, я обхватываю её попку, направляя движения. Она находит чувствительные припухлости моих регенерирующих рогов и ласкает их, выводя меня на следующий уровень удовольствия.

Мы двигаемся в едином ритме, и я больше ничего не знаю, кроме её ощущения, голоса, аромата и её вкуса.

Я ничего не знаю, кроме моей собственной дикой потребности.

Я поднимаюсь и притягиваю Эбби к себе, наши тела всё ещё переплетены. Я глубоко внутри нее, когда легко поднимаю её, а её ноги обвиваются вокруг меня. Поворачиваюсь и трахаю её на приборной панели. Она тяжело дышит, сладкий голос охрип от удовольствия.

Откидываю её волосы назад и всматриваюсь в её лицо, очарованный этими замечательными глазами. Мое ночное зрение острое, но в отражающемся свете звезд её зрачки кажутся бездонными.

Я смотрю в её лицо, когда толкаюсь сильнее и глубже. В её выражении отражена вселенная эмоций. Она уязвима, но сильна, сложна и чиста.

В этом вся её природа человека.

Оргазм зарождается глубоко внутри меня и накапливается, поглощая всё внутри, заставляя меня рычать, когда достигаю места, о котором даже не подозревал.

Её сладкий голос присоединяется ко мне, когда я выплескиваю свое семя в её тело.

Она моя, а я принадлежу ей.

Глава 4

Эбби

Святые небеса. Меня покалывает и бросает в пот, но в хорошем смысле. Тарак пилотирует флаер, предпочитая управилять им вручную, когда мы приблизимся к месту назначения. Он выглядит ужасно довольным собой.

В принципе так и должно быть.

Что, черт возьми, только что произошло? Он сделал это снова, вот что случилось.

Это начинает становиться регулярным. В том и проблема. Когда вы застряли в замкнутом пространстве с большим сексуальным серебристым пришельцем – вы к этому привыкаете, причем быстро. Слишком быстро.

Не то чтобы я жалуюсь.

Вообще далека от этого.

Генерал может продолжать отвлекать внимание, но насколько я понимаю, ему нужно быть немного более общительным в плане информации, особенно после того как я избавила нас от проблем, чтобы составить ему компанию в поиске какого-то сумасшедшего принца, который живет в ледяной пустоши. Не то чтобы у меня имелся большой выбор.

Кажется, сейчас самое подходящее время, чтобы задавать важные вопросы.

– Та-рак, – медленно говорю я, наблюдая за ним сквозь очки ночного видения. Вопросы, у меня так много вопросов. С чего начать? Сделай выбор, Эбби. – Что с костюмом?

– Мм?

Он снова уставился на меня, хотя я сейчас укутана в сказ-шубу.

– Причудливые черные наноштуки, которые живут внутри тебя и выходят из твоей кожи. Что это такое?

Я уже побыла в космосе немного. И знаю, что есть вещи, которые не может объяснить человеческая наука, но это кажется немного неправдоподобным.

Я бы не поверила, если бы не видела собственными глазами.

– Ядовитые наниты. – Он пожимает плечами, как будто в этом нет ничего страшного. – Они сделаны из каллидума и заражены вирусом, который интегрировал их в мою кровь. Броня – это прототип, который изначально был в них запрограммирован. Они привязаны к моим нейронным синапсам.

Это не имело особого смысла, но мой полунаучный мозг способен понять хотя бы фрагмент его объяснения. Моим основным занятием была биотехнология растений, а не продвинутая нано-биоинженерия пришельцев, или как она там называется.

– Не все кордолианцы имеют эти, э… наниты, верно?

– Да. Только я и солдаты Первого дивизиона выжили после эксперимента. Проект забросили вскоре после этого. Я единственный, кто остался после экспериментального этапа первого поколения.

– О. – Я колеблюсь, не зная, что сказать. Выражение его лица сейчас ледяняще холодное, пустынное и унылое, как замерзшее море, над которым мы летим. Я шагаю по минному полю.

– Ты не должна чувствовать ко мне жалость, Эбби. Я выжил, другие – нет. Я отклонение.

– Нет, ты не такой, – бормочу я, даже не задумываясь. – Какой глупый идиот придумал этот термин? Это так не подходит тебе. Ты достойный чело… эм, кордолианец.

Тарак моргнул и посмотрел долгим изучающим взглядом. Затем уголок его губ дернулся вверх.

– Это так по-человечески, говорить такие вещи.

– Я говорю то, что думаю. Ты сейчас уже должен был бы это понимать.

– Хм. – Его внимание на мгновение отвлекается, когда он замедляет флаер. Большая, неуклюжая фигура появляется в поле зрения. Когда мы приближаемся, я понимаю, что это суша – гора с кратером на вершине. Она поднимается из замерзшего моря, черная и неприступная.

Тарак прищуривает глаза и оглядывается на меня. Его клыки выглядывают чуть ниже верхней губы. Некоторые могут найти это выражение довольно угрожающим. Я же думаю, что это восхитительно. Вот как он выглядит, когда обдумывает что-то.

– Ты понравишься принцу Заликейну, – в конце концов сказал он, пока мы опускаемся к большому кратеру, похожему на потухший вулкан.

Заявление Тарака не совсем внушает доверие.

– Этот ваш принц, он не чокнутый, как почти все остальные кордолианцы, которых я встречала? За исключением, конечно, присутствующих.

Мысль о встрече с каким-то странным кордолианцем в темной ледяной пустыне вызывает у меня беспокойство. Меня довольно-таки достали все эти кордолианцы, пытающиеся охотиться на меня из-за моей человеческой плоти и органов.

По крайней мере, Большой Плохиш на моей стороне. Это главная причина, по которой я сейчас не в ужасе.

Лицо Тарака раздражающе пустое.

– Кордолианцы думают, что он сумасшедший.

Я не знаю, хорошо это или плохо. Он сумасшедший в нормальном смысле или сумасшедший настолько, что даже для кордолианцев чересчур?

– Значит, ты и этот парень Заликейн в сговоре, а он в изгнании. И вы планируете переворот?

Тарак застывает.

– Я поклялся не начинать войну с Китией. Будущее нашего вида уже предопределено. Мы бы не пережили гражданскую войну. Однако появились другие варианты.

– А что это за «другие варианты»?

– Эбби, пока ещё ничего не ясно. Как только мы с Заликейном определимся с порядком действий, ты узнаешь об этом.

Я вздыхаю. Он так же загадочен, как и всегда, и не желает раскрывать свои карты.

– Итак, когда вы закончите со своим секретным делом, решая судьбу империи, мы сможем вернуться на Фортуна-Тау? – говорю я полушутя и в то же время с надеждой, воспользовавшись редким болтливым настроением Тарака.

– Возможно, – небрежно сказал он.

У меня отвисла челюсть. Что он только что сказал? Он только что намекнул, что отвезет меня домой?

И Тарак не из тех, кто шутит.

Я пытаюсь скрыть свое удивление.

– Ты же знаешь, что полетишь со мной, верно? Ты полюбишь Землю. У нас там солнце, тепло и шоколад. Это даже лучше, чем веронианская еда. Клянусь, тебе понравится.

Тарак хмурится.

– Мне не нравится ультрафиолетовый свет. Свет от вашей звезды особенно раздражает. От него больно глазам. И я ненавижу сладости.