Текст книги "Воин темной планеты (СИ)"
Автор книги: Анна Карвен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
У-у-у обломщик вечеринок. Он ещё не был на Земле и уже ворчит. Тарак направляет флаер к горе, и затем мы падаем в кратер.
– Но твоя планета может представлять интерес для нас в другом плане.
– Какой ещё другой план? – подозрительно спрашиваю я. – А что ты подразумеваешь под «нами»? Что вы планируете? Не смей думать о колонизации нас, Тарак. Мы не собираемся стать гигантской ананасовой фермой для Китии. Я запрещаю тебе колонизировать Землю.
Тарак наклоняет голову.
– Ты запрещаешь мне, человек? – Он поднимает бровь, его голос низкий и опасный. Его губы слегка изогнуты. Он удивлен? Я считаю его выражение ужасно сексуальным. Это та великолепная смесь угрозы и иронии, которую может осуществить только он.
Будь проклят этот мужчина. Я не могу сказать, серьезен ли он или дразнит меня.
– Ты понимаешь, что я не могу тебе помешать, генерал. Но знаешь, как говорят: жена довольна – и жизнь привольна. И поверь мне: если вы, ребята, придете и захватите Землю, я не буду счастлива.
– Принято к сведению. – Он отправил флаер в крутой поворот, снова сосредотачиваясь на спуске. – Я не понимаю значимости этого «ананаса», о котором ты говоришь, но если сама идея управления Землей кордолианцами тебя не устраивает, я рассмотрю альтернативы. – Он смотрел вперед, концентрируясь на повороте по спирали вдоль гигантского кратера, снижая нашу скорость. – Но только потому, что это ты, Эбби с Земли. Я делаю это для тебя, а не для кого-либо ещё. Благополучие других землян меня не беспокоит.
Да уж. Я опять должна отдуваться за всех перед кордолианцами. Если в конечном итоге отправимся на Землю, сначала нам с генералом предстоит небольшой разговор. Не хочу, чтобы он просто вломился туда без приглашения и всё испортил. Крутой генерал или нет, но на моей территории он будет играть по моим правилам.
Тарак
Когда мы приземляемся, группа кордолианских мужчин появляется из-за скопления больших валунов. Они в основном молодые, их внешность типична для Айкун. В отличие от кордолианцев, которые живут в цивилизованных зонах, эти мужчины здоровы и стройны, лица их были суровы и подозрительны.
Айкун – одно из Потерянных Племен, которые существуют в Ваале, и они обладают врожденным недоверием ко всему, что исходит от империи. За сотни циклов империя украла так много их детей, что они стали скрытными и замкнутыми.
Неудивительно, что Безумный Принц принял их как своих. Отказ Заликейна от империи проистекает из того факта, что он вырос в самом центре этого разврата.
С такой матерью, как Вионн, неудивительно, что он покинул общество Китии, чтобы жить в Ваале.
Видимо, Потерянные Племена также и мой народ, но я не помню ничего такого. Мои воспоминания о детстве были изъяты из моей памяти как часть военной подготовки. У меня бывают вспышки воспоминаний время от времени, но я никогда не мог надолго сфокусироваться на прошлом.
Эбби прикрыла свое лицо шарфом в ожидании холодного воздуха снаружи. Она пристально смотрит на племя Айкун.
– Они живут здесь?
– Да.
– У них есть рога, – выдохнула она.
– У всех мужчин кордолианцев есть рога, – говорю я ей. – Члены племен Айкун отказываются избавляться от них.
Их двойные черные рога, начинающиеся у висков, слегка изгибались. Все мужчины племени Айкун отрастили длинные волосы и носят их в разных стилях. Некоторые из них заплетали свои волосы в причудливые косы, в то время как другие оставляли их свободно свисать.
Они почти полностью обнажены, кроме простых набедренных повязок, а их тела покрыты шрамами, которые они гордо демонстрируют – тяжелые напоминания об их сражениях с опасными существами Ваала.
Они выглядели одновременно дикими и гордыми.
Когда мы выходим из флаера, Эбби толкает меня локтем.
– Ты должен отрастить свои рога, – шепчет она.
– Они непрактичны, – говорю я, удивляясь, как она может думать о таких вещах в это время
– Но они очень чувствительны, не так ли? – Она делает паузу. – Это даже эротично.
Вредная женщина.
– Эбби, – рычу я, хотя далеко не раздражен. То, что она предлагает, интересно. – Мы обсудим это в другой раз.
Она идет сбоку, оставаясь рядом со мной, когда мы пересекаем поляну. Для нее это самое безопасное место во вселенной. Я не позволю ей навредить. Племя Айкун могут быть злобным воинами, но они не подойдут ко мне. Чтобы казаться менее угрожающим, я надел свои одежды и оставил свое оружие спрятанным.
Я не хочу бороться с ними.
– По какой причине ты пришел сюда, Потерянный?
Шагнув вперед, один из мужчин, молодой кордолианец с ужасным шрамом, бегущим от уголка глаза к его подбородку, наставил на нас древнюю плазменную пушку. Он говорит на имперском кордолианском с сильным акцентом.
Какая ирония. Китианцы, которые живут в цивилизованных зонах, называют племя Айкун и им подобных Потерянными Племенами. В свою очередь, племя Айкун называет нас Потерянными. Они чувствуют, что мы слишком далеко отошли от учений Богини.
Я не религиозен ни при каких условиях, но система ценностей Айкун меня заинтриговала. Они не завоевывают и не берут больше, чем им нужно. Они просто существуют.
После стольких циклов ведения войны на других планетах во имя империи причина стала неважной. Я больше не могу слепо служить своим господам, которые сидят на своих тронах в гражданских секторах и защищают себя от реалий вселенной.
Я даже взял себе пару – землянку. Я никогда бы не подумал, что такое возможно. Это как если бы она была создана именно для меня.
Принц Заликейн должен согласиться с моим планом, иначе я не буду в согласии с собой в полете на другой конец вселенной, чтобы навсегда покончить с кордолианской империей.
Я широко развел руками, показывая членам племени, что безоружен.
– Я не несу зла. Я ищу нашего общего брата. Он ждет меня.
– Я не знаю, о ком ты говоришь. – Он прищуривает глаза, и его внимание концентрируется на Эбби. Он нюхает воздух, пытаясь определить её запах. Я подавляю предупреждающее рычание, которое грозит вырваться из моего горла.
Члены племени Айкун ведут себя осторожно, пытаясь защитить Заликейна от посторонних. Они не признают его как правителя, но считают за равного. Я могу понять их скрытность, особенно когда Высший совет повесит отрубленную голову Зала на обозрение на центральной площади Арочного дворца, как предупреждение всем, кто подумает о предательстве империи.
Вот что происходит, когда кто-то пытается убить императрицу, даже если она его собственная мать.
Когда вести о его действиях распространились по всей империи, и он был осужден пропагандистской машиной аристократов, Заликейн стал культовой фигурой в глазах простых граждан.
Он уже заслужил их уважение своей защитой и милосердием; это просто укрепило его позиции.
Мужчины Айкун приближаются, их оружие поднято. Они несут странный набор клинков, ружей и копий. Некоторые сделаны из каллидума, другие сияют серебром в слабом свете звезд. Стоящая рядом Эбби всё ещё смотрит через очки ночного видения. Я не чувствую страха от нее. Она спокойна, как опытный солдат.
Она смелая – достойная пара.
Эбби доверяет мне. Я должен поступить с ней правильно.
Я мог бы угрожать им прямо сейчас, но это привело бы к напряженности и насилию, что могло бы закончится ненужными смертям. Их, конечно же.
Есть лучший способ убедить этих соплеменников, что я не причиню им вреда. Я опускаюсь на колени и повторяю короткую молитву богине. Я говорю на тайном, музыкальном языке Айкун
Это одно из немногих воспоминаний, которые остались от моей жизни до эксперимента.
Я помню мягкий женский голос. Она поет слова низким, мелодичным тоном. Её руки на мне, обнимают маленькое тело.
Кусочки воспоминаний – это все, что у меня осталось от детства.
Мужчины Айкун отвечают моим словам глубокими, ритмичными голосами. Мужчина со шрамом на лице выходит вперед.
– Ты украденный ребенок, – говорит он, широко раскрыв глаза.
– Теперь ты понимаешь, что я не хочу причинить вред нашему брату?
– А как насчет твоего спутника, который не из нашего мира?
– Она моя пара, – рычу я, и моя рука дергается в сторону меча. – Это все, что вам нужно знать.
Эбби не может понять, о чем мы говорим, но подходит ближе, чувствуя тон разговора. Она смотрит на меня. Я не собираюсь выпускать её из виду.
Я вздыхаю.
– Понимаю твои сомнения, айкунец, но тот факт, что я приехал только с моей парой должен быть достаточным доказательством того, что я не причиню никакого вреда.
Айкунцы совещаются мгновение, тихо перешептываясь между собой. Затем лидер поворачивается ко мне:
– Он на равнине, охотится подо льдом.
– Мы пойдем к нему, – говорю я, и айкунцы засмеялись.
– У вас могут возникнуть трудности при прохождении через гору, китианец. Мы можем сопровождать вас, но ваши люди не знакомы с местностью. – Тон лидера айкунцев звучит слегка снисходительно. – Не лучше ли подождать?
– Не беспокойся обо мне, айкунец. Беспокойся о том, сможешь ли ты не отставать. – Я сопротивляюсь желанию ухмыляться. Эти айкунцы не имеют представления об условиях, в которых я сражался – в каких суровых условиях планет участвовал в битвах.
Сориентироваться по склону горы для меня ничто.
Пришло время забрать моего принца из его комфортной жизни на Ваале, даже если мне придется тащить его за его же адские рога. На карту поставлено будущее нашего народа, и он является ключем к нему.
И каким-то образом эта крошечная планета под названием Земля, которая до сих пор избегала нашего внимания, могла стать нашим убежищем. Она ослепительно яркая, да и люди раздражающе противоречивы, слишком хрупкие существа, но они также могут быть смелыми, находчивыми и умными.
Эта женщина рядом со мной смело цепляется за жизнь, несмотря на все, что пережила за это время. И она поставила меня, гордого кордолианского генерала, на колени.
Конечно, я никогда не скажу ей про это.
Не могу же я создать ей слишком комфортные условия, не так ли?
Эбби
Каким-то образом я оказалась на руках Тарака, и мы с ужасающей скоростью спускаемся по склону черной горы.
Я, должно быть, легка, как перышко, потому что он бежит по скалистым склонам, как чертов горный козел, даже не сбиваясь с шага.
Чуваки из племени отстают. Тарак смеется, его глубокий голос искажается ветром. Редко можно услышать, как он смеется с такой невероятной энергией. Это похоже на то, как будто бег по опасно крутой горе с женщиной на руках вызвал какую-то детскую радость.
– Что в этом смешного? – Я свернулась клубочком у его широкой груди, наслаждаясь теплом и запахом мужчины.
– Эти айкунцы думали, что могут обогнать меня.
– Они не поняли, что ты ошибка природы, да?
– Это правда – у меня есть кое-какие улучшения, которые делают это соревнование нечестным.
Куски гравия разлетаются вокруг его сапог, когда мы достигаем основания горы. Он резко останавливается, и белые бесконечные ледяные равнины простираются перед нами.
– Так куда же мы идем?
– Принц Заликейн ловит рыбу во льду, поэтому мы идем его искать.
– А потом?
– Мы совещаемся, выбираем план действий и следуем ему.
– На Землю?
– Вероятно.
Хорошо, это похоже на прогресс. Мы перешли от «возможно» к «вероятно». Я до сих пор не могу понять, что происходит в голове этого невозможного мужчины, но, по крайней мере, он начинает становиться немного более открытым со мной.
Так и нужно, потому что я не поняла ни слова о том, что только что произошло между ним и теми парнями, выглядящими как дикари. Это была самая странная вещь. Посреди всего этого мачо-выпендрежа между Тараком и чуваками из племени он неожиданно встал на колени и с благоговением произнес что-то на другом языке. Звук был мягким и мелодичным, настолько отличным от сурового кордолианского языка.
После этого все они внезапно подружились с ним.
Да уж. Ещё так много того, что я до сих пор не понимаю. Например, кто эти дикари, выглядящие как кордолианцы? Которые к тому же удивительным образом способны выжить посередине самого бесплодного места.
Ребенком я отправилась в антарктический тур со своим отцом. Тогда мне казалось, что в том месте было холодно. Всю поездку я не могла дождаться, когда мы вернемся домой. А здесь в десять раз хуже. Как им удается здесь выживать? Холод, кажется, не влияет на них вообще. Я хотела бы прямо сейчас получить доступ к данным по физиологии кордолианцев.
Опять же – и это начинает становиться постоянно повторяющейся темой – эти молодые кордолианцы позади нас едва одеты в простые набедренные повязки и ничего более.
Они выглядят как персонажи какой-то древней страшной сказки с их растрепанными длинными волосами и грозными черными рогами. Как и у всех кордолианцев, их глаза имеют различные оттенки огня, от ярко-красного до ярко-желтого.
Теперь я понимаю, какими должны быть эти маленькие шашки на висках Тарака.
Рога сверхъестественные и красивые.
Какого дьявола кордолианцу их отрезать? Когда мы вернемся в относительную цивилизацию, мы поговорим об этом.
Мы бежим по плоской, ледяной поверхности, Тарак немного замедляется, чтобы остальные могли нас догнать. Он даже не запыхался. Дикари орут ему что-то по-кордолиански, а он кричит в ответ. Это звучит как игривые подколки.
Теперь они полностью расслабились.
Возможно, это как-то связано с подходом Тарака. Вместо обычного стиля «угрожай, а потом спрашивай» он легко и мягко общался с дикарями.
Я была довольно-таки впечатлена. Для него ещё есть надежда.
Мы достигаем трещины во льду. Это большое квадратное отверстие. Тарак усаживает меня, и я с восхищением смотрю через край.
На дне вода. Она черная, зловещая и совершенно неподвижная. Я чувствую дрожь, просто глядя на нее
Лед должен быть толщиной около шести метров, и каким-то образом в нем пробили дыру. Металлическая лестница тянется от поверхности льда до воды, а внизу есть небольшая плавучая платформа.
– Что это? – спрашиваю я, загипнотизированная темной водой.
– Прорубь, – отвечает Тарак, глядя вглубь. – Таким образом они могут ловить то, что подо льдом.
– И это должно быть…
Прежде чем я закончила, что-то черное и гладкое нарушает поверхность на секунду, прежде чем снова исчезнуть в глубине.
– Ламперк. – Тарак кивает в сторону воды. – Смотри.
Черная штука снова появляется, и на этот раз я вижу её гигантскую зияющую пасть. У нее есть зубы. Много острых белых зубов. Нет глаз, нет лица, только зубы. Это как огромная подводная пиявка.
Рядом с ламперком появляются вспышки серебра. Там внизу плавают кордолианцы.
– Вот дерьмо, там кто-то есть! Эта штука убьет его.
Тарак просто засмеялся.
Я смотрю на него с недоверием:
– Ты не собираешься помочь ему?
– Конечно, нет, – пожимает он плечами. – Жди и смотри.
Вода начинает булькать, превращаясь в хаотичный, бурный котел. Я вижу периодические вспышки серебра и черного, когда два тела крутятся и поворачиваются в воде.
Появляется струйка белой жидкости, затуманивая воду, контрастируя с чернильной чернотой. Фу-у. Это какая-то жидкость из тела? Возможно, кровь существа?
Кордолианец, кажется, получает преимущество, потому что избиение ламперка становится менее диким. Затем внезапно всё продолжается.
Кордолианец плавает вокруг и вонзает в рот гигантский крюк, острый конец с шипом пробивает черную кожу существа с другой стороны. Струйка белой крови стекает по коже там, где её проткнул крюк.
Этот парень – принц, о котором говорил Тарак? Он ведет себя не очень уж эм… по-принцовски.
Кордолианец плывет по воде, волоча животное к плавучей платформе. Одной рукой он поднимается, таща за собой мертвого ламперка. Существо падает на твердую поверхность с громким хлюпающим звуком. Оно огромное. Должно быть, около двух метров в длину.
Оно выглядит так же отвратительно, как я себе представляла. Его лицо, если можно так назвать, состоит в основном из огромного рта с сотнями крошечных, острых, как бритва, зубов. Голова существа выпуклая и безглазая, сужающаяся в длинное блестящее змеевидное тело.
– Ламперк – это деликатес, – сообщает мне Тарак. – Из него приготовят вкусную еду.
Мысль о том, чтобы съесть кусочек этой штуки, вызывает у меня тошноту. Мое внимание обращено на охотника, который трясет головой, разбрызгивая капли воды вокруг.
Как и другие дикари из племени, он впечатляюще сложен. Его серебряная кожа блестит от влаги, подчеркивая выпирающие мышц. Его белоснежные волосы длинные и взъерошенные, увенчанные изогнутыми черными рогами. Он убирает мокрые волосы с лица, открывая свои аристократические черты.
Если Тарак – воин темных эльфов, то этот парень – чертов принц фэйри.
Как и ожидалось, он с голым задом. Я вздыхаю.
Помимо Тарака и меня, другие парни из племени теперь тоже стоят на краю ямы и глядят вниз. Принц поднимает голову, видит нас и выдает бурное приветствие на кордолианском.
Перетаскивая монстра через плечо, как будто в той штуке всего ничего веса, он начинает подниматься по лестнице, улыбаясь и отсвечивая своим мокрым и блестящим телом.
Эти парни действительно должны наслаждаться тем, что полностью невосприимчивы к холоду
Тарак и я, кажется, единственные, кто носит здесь одежду.
Когда принц достигает верха, он бросает свой улов на твердую, ледяную поверхность. Странная молочная кровь существа проливается вокруг него и начинает замерзать, касаясь льда.
Он видит Тарака, быстро говорит на кордолианском, а затем наносит удар по его лицу. Тарак даже не вздрогнул.
– Что за черт?! – У меня перехватывает дыхание, и даже не задумываясь, я встаю между ними, протягивая руку к своему кинжалу. Тарак обвивает одну руку вокруг моей талии в защитном жесте.
– Не беспокойся, – шепчет он. – Это традиционное приветствие айкунцев.
В жопу традицию. Какой болван здоровается кулаками?
Тарак улыбается, как безмоглый идиот. Этот принц тоже чокнутый. Я решила, что все кордолианцы – психи, и я просто оказалась очень привязана к одному из них. Стало быть, я тоже, наверное, тронулась умом.
Я нащупываю черный нож, привязанный к моему бедру, пальцы обвиваются вокруг его знакомой, обнадеживающей формы. По большей части, похоже, что у Тарака всё под контролем, но это Кития, а это кордолианцы.
Никогда не знаешь, что может случится.
Тарак сбрасывает свои одежды, аккуратно кладя оружие рядом и, к моему облегчению, оставляет штаны. Он разминается, напрягая мышцы спины и сгибая руки.
Затем он возвращает удар – его кулак врезается в нос чувака. Принц улыбается в ответ, а затем, что ещё более странно, они обнимаются, похлопывая друг друга по спине.
Тарак разворачивается и нежно кладет мне на плечо руку.
– Расслабься, амина. У них такой прием. Тебе может показаться странным, но среди айкунцев драка может быть проявлением любви.
Он сжимает мое плечо, затем поворачивается к принцу.
То, что происходит дальше, заставляет меня закатить глаза в раздражении. Они оба уходят от нашей группы, оставляя нас в отдалении.
Принц всё ещё мокрый, с него стекает вода после его подводного шоу. Он пытается нанести ещё один удар. На этот раз Тарак уклоняется от него, скользнув влево, и отвечает собственным ударом – его кулак врезается в челюсть противника.
Это не тяжелый удар – я чувствую, что Тарак сдерживается. Принц начинает серию ударов, пытаясь попасть по Тараку. Они изгибаются и уворачиваются, используя впечатляющую работу ног. Несколько скользящих хуков попадают по Тараку, но принц не может сделать хороший удар.
Борьба набирает обороты. Принц наступает, а Тарак блокирует и уклоняется.
Они оба ухмыляются, выражения их лиц напоминают мне детей, которые играют с новогодними подарками.
Мужчины. Я вздыхаю, глядя на развернувшееся передо мной нелепое театральное шоу.
Очевидно, что Тарак лучший боец, но принц прилагает серьезные усилия. В других обстоятельствах его можно считать отличным воином. Человек бы не имеил против него никакого шанса.
Но с Тараком это как учитель, обучающий ученика.
Генерал позволяет принцу атаковать. Сам уклоняется, блокирует, но не уступает ни на дюйм. Ему нелегко с принцем, но Тарак даже не сопротивляется.
Парни из племени подбадривают их громкими, хриплыми криками.
Если бы все это не было так глупо, то смотрелось бы впечатляюще – два больших кордолианца с голой грудью в отличной физической форме, борющихся друг с другом.
Тарак и принц продолжают в таком же духе некоторое время, но в конце концов принц начинает уставать, и генерал выполняет какое-то быстрое движение захвата, которым бросает принца на спину, сбив ему дыхание.
Принц лыбится, как сумасшедший, когда Тарак протягивает руку, чтобы помочь ему подняться.
Они начинают болтать, когда Тарак возвращается ко мне. Принц впервые смотрит на меня и поднимает обе брови, осторожно нюхая воздух. Его янтарные глаза расширяются.
– Человек, – бормочет он, его голос полон удивления. Он о чем-то переговаривается с Тараком на кордолианском.
– Универсальный, Заликейн. Говори на универсальном, чтобы она могла понять. – Генерал обнимает меня за талию. Он теплый от их маленькой потасовки и чувствует себя прекрасно. – Она моя пара, – неистово заявляет он.
То, как он это сказал, было неожиданно – его тон звучал гордо. Восхитительное, теплое чувство удовлетворения проходит сквозь меня. Пара, да? Думаю, мне подойдет этот вариант.
Тем не менее Тарак должен научиться правильно меня знакомить. Я не собираюсь ходить вокруг да около, называясь «парой». Снимаю шарф с лица и капюшон, и тут же холодный воздух ударяет мне в лицо. Я игнорирую это, показывая свою самую выигрышную улыбку, и протягиваю руку в перчатке.
– Эбби Кендрикс, с Земли. Рада встрече с вами.
Принц улыбается, показывая свои клыки. Это искренняя улыбка, которая отражается в его глазах.
– Эбби с Земли, для меня большая честь встретить женщину, которая приручила великого генерала.
Его акцент вежливый и культурный. Это определенно не то, что я ожидала от парня, который только что жестоко расправился с гигантским подводным слизняком.
Я уголком глаза смотрю на Тарака, который вернулся к своему обычному каменному выражению лица.
Принц делает забавный маленький поклон. Я уже видела более сложную версию этого приветсвия, предназначенную Тараку, но до сих пор ни один кордолианец никогда не кланялся мне.
– Я – принц Заликейн Кажаран. – Он подмигивает. – Но ты можешь называть меня просто Зал.
– Приятно познакомиться, Зал.
Он смотрит на мою протянутую руку, затем на Тарака, потом снова на меня, и на его лице появляется неуверенность.
– Эм…
– На Земле пожать друг другу руки один из способов приветствия.
Стоящий рядом Тарак напрягается. Зал нервно смотрит на мою руку, затем берет её – его пальцы слегка касаются моих.
– Интересный жест, – замечает он, неосознанно делая шаг назад.
Что заставило его так нервничать?
Это потому что мой здоровяк так пристально на него смотрит? Тарак вытягивает руку и бросает Залу свою мантию.
– Надень это, Заликейн. В её присутствии такой вид неуместен.
А, конечно, он имеет в виду голого Зала. Я настолько привыкла видеть мужчин-кордолианцев, которые разгуливают в своих «костюмах Адама», что даже не особо задумывалась о внешности Зала. Как будто стала менее чувствительной к мужской наготе
Зал берет накидку и одевается, осторожно поглядывая на Тарака.
Посмотрев вверх, я вижу, что на виске у Тарака пульсирует маленькая жилка. Его заостренные уши поддергиваются, и он вперил прищуренные глаза в Зала. Он явно раздражен.
Мой рот широко раскрывается, когда до меня дошло. Большой парень ревнует меня к принцу фейри?
О боже. Какой же он собственник.
Понимает ли генерал, что ему не о чём беспокоиться?
Я прижимаюсь к нему, беря его руку в свою. К моему облегчению, он, кажется, расслабляется, напряжение покидает его тело. Чувствуя изменения, Зал заметно расслабился.
– Я послал сообщение через Солдара о том, что хочу тебя видеть, но не ожидал, что ты будешь здесь так скоро. – Зал бросает взгляд через плечо и что-то говорит айкунцам на их языке. Один из них обнажает большой нож, а другой достает круглое черное устройство из сумки на поясе. Они вытягивают ламперка и начинают снимать кожу. С ветром до меня доносится сырой, мясистый запах. Это не то что бы неприятно, просто очень… эм… свежо.
– Кое-что произошло, – говорит Тарак. – И я не хотел больше откладывать.
– Я предполагаю, что это как-то связано с шумом, который вы вызвали в Высшем совете. И она в центре всего этого, не так ли? – Зал смотрит на меня с задумчивым выражением лица. – Мои источники донесли мне об этом. Это и есть та причина, из-за которой я хотел встретиться с тобой на самом деле.
Я отхожу от Тарака.
– Та-рак, – говорю я, скрестив руки на груди, мой голос низкий и опасный. – О чем он говорит? В каком я центре?
Я знаю, что эти жуткие ученые преследовали меня, потому что мое человеческое тело было нужно для какого-то экспериментального исследования. Но понятия не имела, что стану своего рода политическим мячом. И даже Зал, который живет в глухомани, знает об этом?
Генерал должен кое-что прояснить.
Тарак беспокойно шевельнулся, но выражение его лица остается совершенно пустым. Я смотрю в его темные, как вино, глаза, на этот раз отказываясь отвлекаться на его обнаженный торс.
– Я защищал тебя, – бормочет он в конце концов, стреляя в Зала темным взглядом. – Правители Китии потребовали, чтобы я отдал им тебя. Я отказался.
О, Тарак защитил меня от невидимой угрозы. Я сопротивляюсь желанию его обнять. Он может выглядеть пугающе, но этот жесткий внешний вид скрывает нежное сердце защитника. Тем не менее весь этот разговор звучит довольно серьезно.
– Генерал, что именно делает меня таким ценным для вас, кордолианцев? Как человек, я бы предположила, что ваш народ не удостоит меня и взглядом. – Мне не нравится, куда всё идет.
Тарак поворачивается спиной к Залу. Он берет в свои большие теплые ладони мое лицо и ловит мой взгляд. Его красные глаза большие и ясные – я не чувствую в них обмана.
– Когда ты получила нанотрансплантаты на Станции звездного флота, они провели некоторые тесты без моего ведома. – Его голос был мягким. Поднявшийся ветер хлестает мои волосы, охлаждая кончики моих ушей. – Они нашли что-то весьма примечательное.
– Что, Тарак? – В моем голосе слышался надлом.
– Люди и кордолианцы совместимы.
– Что ты имеешь в виду?
– Мы можем иметь общее потомство.
– Ох. – Мое сердце замирает. Он мягко проводит шершавым большим пальцем по моей щеке от уголка глаза до подбородка. По моей спине проходит дрожь. Не знаю, что чувствовать сейчас. Не знаю сердиться от шока, что он пропустил эту маленькую деталь, или обрадоваться. О, у нас могут быть дети. – Вот почему ты держишь меня рядом?
– Нет. – Он кладет большой палец на мой подбородок, приподнимая вверх мое лицо. Он почти кажется злым.
– Ты не та женщина, чье единственное предназначение родить потомство. Ты моя пара, и ты мне нужна рядом. Ты мне нужна. Я не позволю тебе попасть в руки тех, кто чуть не разобрал тебя на части – тех, кто пытался тебя уничтожить. Ты понимаешь, о чем я, Эбби с Земли? Ты моя, и никто, кордолианец или кто-либо ещё, не отнимет тебя у меня. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы защитить тебя, даже если мне придется вести войну против своего народа.
О боже. Мое сердце, казалось бы, замершее в ожидании, затрепетало, снова возвращаясь к жизни.
– Ты не будешь начинать войну из-за меня, – шепчу я, когда начинает завывать ветер. Позади нас
айкунцы бормочут на своем родном языке, и я слышу, как они рубят плоть ламперка. – Хотя это очень мило с твоей стороны, – запоздало добавляю я. Только Тарак мог заставить идею о начале войны казаться романтичной.
– Нет, – качает головой он к моему большому облегчению. – Война с Китией не является моей целью. Я разработал более подходящий план.
– Конечно, есть, – мягко говорю я. – Вот почему мы здесь, посреди бесплодных земель, встречаем принца, который не хочет быть найденным, но который каким-то образом всё ещё держит ушки на макушке. Так мы собираемся обсудить судьбу вселенной, да? И он каким-то образом вовлечен, так как вы уже несколько раз загадочно упоминали Землю. Мы возвращаемся туда?
– Да. – Он качает головой, одновременно удивленно и потрясенно. – Проницательная женщина. Вот почему ты моя пара.
Он такой милый, упрямый и так бесит.
– Ну, тогда давайте послушаем ваш план, генерал.
Тарак
Я махаю Заликейну, показывая, что он может присоединиться к нам снова. Он был достаточно проницателен, чтобы дать нам с Эбби возможность уединиться и обсудить спорные вопросы.
Это было наименьшее из того, что он мог сделать, после того, как так бестактного сам же их и поднял.
Всё прошло лучше, чем я надеялся. В этом вся Эбби. Она высказывает свое мнение, схватывает на лету, всегда приспосабливаясь. Она наблюдала и слушала, и пришла к своим собственным выводам. Она не страдает истерикой и драматизмом, как эти обособленные кордолианки.
Я везунчик.
Айкунцы разделали ламперка. Они сняли с него черную шкуру и оставили её для лечебных нужд. Белую мякоть нарезали на маленькие кубики, а затем занялись растопкой источника тепла для приготовления пищи.
Принц смотрит на Эбби, и я с любопытством подхожу к нему. Он завернулся в мои черные одежды, прикрывая обнаженное тело. У меня нет проблем с тем, чтобы показывать ей свое, но почему-то не хочу, чтобы она видела других голых мужчин. Кроме того, люди, кажется, более чувствительны к таким вещам.
Я не видел Заликейна несколько циклов, и он изменился с тех пор, как сбежал из дворца. Теперь его взгляд более острый, хотя не потерял своего очарования. Жизнь в Ваале сделала его стройным и жестким, как и соплеменники, которых он считает своими братьями.
Сходство с Вионн и его покойным отцом Ильханом поражает. Он унаследовал надменные, аристократические манеры своей матери и неотразимые янтарные глаза отца. Его шарм и хитрость кажутся его собственными. Надеюсь, он не унаследовал безумие своих родителей.
– Ты, наверное, слышал последние новости из Высшего совета, – говорю я, притягивая Эбби к себе. – Рано или поздно они отправятся на Землю, чтобы подыскать людей для своих экспериментов.
– У меня есть свои источники, – сказал Заликейн с загадочным выражением лица. Его тон меняется, становясь горьким. – За этим стоит моя мать. Все остальные расы она считает животными. Она верит в превосходство кордолианской расы и не пожалеет ничего или кого-либо в своем стремлении создать идеальную родословную, даже если это означает извлечение биологического материала из других видов. В следующий раз, когда увижу её, обязательно закончу то, что начал. Она умрет от моей руки. – Его золотые глаза холодны, как замерзшее море, на котором мы стоим. Меня это не удивляет. Заликейн так сильно пострадал от рук своей матери, императрицы.
Я качаю головой.
– Вионн – безнадежное дело. Тебе лучше сконцентрироваться на том, что нужно сделать сейчас. – Я охватываю ладонью руку Эбби, переплетая наши пальцы. – Я решил вывести весь свой флот и Первый дивизион из-под юрисдикции Высшего совета.
