Текст книги "Воин темной планеты (СИ)"
Автор книги: Анна Карвен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
Наши космические крейсеры не летают настолько далеко.
Далеко от моего народа, не в состоянии бежать, застрявшая с инопланетянами, которым даже не доверяю. В частности, этому большому серебряному придурку.
Зачем он везет меня через миллионы световых лет, неужели только подлатать? Меня? Я не ценный актив, я простой ученый, пытающийся получить повышение, чтобы вернуться домой на Землю.
И теперь я, вероятно, нахожусь настолько далеко от Земли, что не смогу вернуться самостоятельно.
Внезапно жидкость в крио-резервуаре стала невероятно холодной, а я почувствовала себя очень, очень маленькой.
Я старалась не думать о том, что ждет меня на Китии, родной планете кордолианцев. Не желаю ничего знать.
Сейчас мне лучше сбежать в единственно возможное место.
– Зайара, – пробормотала я, пока она возилась с какими-то мониторами, – чего ты ждешь? Отправь меня в отключку. Этот холод меня убивает. Разве ты не можешь сделать температуру потеплее?
– Боюсь, это невозможно. Низкая температура останавливает повреждение клеток. Если ты плохо это переносишь, я введу успокоительное.
Я киваю и, закрыв глаза, смиряюсь со своим временным положением.
Не хочу знать, что случится, когда мы доберемся до Китии. Из-за того, что слегка перенервничала и вот-вот сорвусь в истерику, предпочитаю просто уснуть.
Тараку лучше сдержать слово и вылечить меня. А как только снова смогу ходить, найду способ вернуться на Землю, даже если для этого мне придется захватить боевой кордолианский крейсер.
Часть II, Похищение
Глава 1
Тарак
Знакомые очертания Китии видны всё четче по мере нашего приближения. С такого расстояния темная планета не более чем гигантская тень, неприступная и таинственная.
И это происходит уже миллионы орбит, с тех пор как ближайшая звезда начала погибать.
На поверхности планеты виднелась сеть сверкающих огней, единственный признак жизни на её холодной поверхности.
Наш вид адаптировался к окружающей среде. Мы хорошо видим в темноте и переносим морозы. Добываем из ядра планеты драгоценный каллидиум, используя его для создания оружия, равному которому нет во всех девяти галактиках.
Но наша раса вымирает, подобно погибающей звезде Итре.
Пока я пилотирую наш боевой крейсер альфа-класса к месту назначения, загорается экран связи.
– Станция звёздного флота-1, управление полетами. Запрашиваю идентификацию. – Кордолианский голос в коммуникаторе молод и полон энергии.
– Станция звёздного флота-1, – отвечаю я, слегка удивленный энтузиазмом диспетчера. – С каких это пор вы не узнаете своих?
– В расписании прибытия на весь следующий цикл никто не значится, – кратко и механически отвечает диспетчер. – Укажите свой идентификационный код.
– Станция звёздного флота, это генерал Аккадиан, и я не прошу, я приказываю вам подготовить док к посадке. И пусть медицинская бригада будет наготове. У меня на борту раненый.
Возникла пауза, и я улавливаю на заднем фоне неясное бормотание.
– Сию минуту, сэр. И прошу прощения, что не узнал вас.
– Идентификация – часть вашей работы, диспетчер. Технически вы правы, что не полагаетесь лишь на визуальные ориентиры. Поэтому запрос идентификации вполне уместен.
Его облегчение, кажется, просачивается даже через коммуникатор.
– Понял, сэр.
Я вел «Безмолвие» между плотными рядами оборонительных постов, мимо грузовых кораблей прямо к гигантской станции флота. Эта массивная громадина находилась на постоянной орбите Китии. И являлась частью моей армии.
Когда мы приближаемся, открылся внешний шлюз стыковочного отсека станции.
Красный мигающий сигнал предупреждает, что у нас вот-вот закончится кислород. Игнорируя назойливую сигнализацию, я спокойно ввожу «Безмолвие» в посадочный док. Корабль слегка ведет в сторону при приземлении из-за дисбаланса в результате поспешного ремонта на человеческой станции Фортуна-Тау. Из-за полученных повреждение моему крейсеру понадобится капитальный ремонт.
Я благодарю богиню, что человеческий ремонт выдержал столь долгое путешествие на Китию. Особенно после того, как мы в последний момент умудрились проскочить сквозь схлопнувшуюся червоточину.
Когда шлюз разгерметизировался, я отправился в медицинский отсек, где Зайара по-прежнему пристально следила за показаниями на медицинских мониторах.
– Как поживает наша пациентка?
Зайара резко обернулась с испугом на лице. Очевидно, она не заметила, как я появился за её спиной. Но, как и всегда, она довольно быстро восстановила самообладание.
– Показатели стабильны, хотя мне пришлось увеличить дозу силериана, чтобы она не проснулась. По какой-то причине физиология человека намного быстрее усваивает препарат.
Я наблюдаю за тем, как Эбби мягко покачивается вверх и вниз в стазисной камере. Ледяная жидкость вызывала у нее слишком большой дискомфорт, поэтому она попросила усыпить её до конца путешествия.
Я усвоил, что люди не любят холод.
Во сне нежное лицо Эбби расслабилось. Люди – интересный вид. Информации о них не так много, но насколько я успел узнать, они очень молодая раса. Примитивны в своих технологиях, саморазрушительны в собственной идеологии. С нежными телами, способные выживать только в мягком климате.
Кордолианская империя всегда отмахивалась от них, навесив ярлык «никакой угрозы».
Я смотрю на бледную израненную кожу Эбби, испорченную сотнями крошечных порезов. Больше всего пострадала нижняя часть её тела, ноги оказались изуродованы и раздроблены от падения с головокружительной высоты. Фиолетовые синяки распространились по ногам и животу.
Только стазис-камера и трубки, которые ввела в её тело Зайара, снабжая жизненно важными жидкостями, поддерживали в ней жизнь.
Такая маленькая, такая хрупкая. Как эти люди так упорно цепляются за жизнь, если их так легко раздавить?
Она уязвима, несовершенна. И все же меня настолько сильно влечет к ней, я не в силах объяснить столь безумной тяги.
Возможно, это так называемая «брачная лихорадка» – которую диагностировала у меня Зайара. Возможно, я на генетическом уровне запрограммирован реагировать только на подходящую женщину.
Но из всех существ выбрать человека?
Только сейчас я задался вопросом, почему так стремился спасти её, что увез с той плохо оборудованной горнодобывающей станции. Я не верил, что человеческие медики смогут спасти её и вернуть к нормальной жизни. Не с их примитивными технологиями. И она пострадала из-за меня, из-за нас.
При обычных обстоятельствах я бы бросил её на произвол судьбы. Но мой инстинкт настоял её спасти. Она моя ответственность.
А потом, пока она такая беспомощная находилась в стазисной камере, я захотел прикоснуться к ней, оказаться рядом с ней. Обнять её. Она выглядела такой одинокой, такой испуганной. И я прыгнул к ней в камеру.
И мгновенно возбудился. Стал жестким. Меня охватила почти неконтролируемая похоть. Лишь то, что Эбби ранена, помешало мне её взять там же.
Никогда прежде я не испытывал таких эмоций. Контроль – вот добродетель, которую я соблюдаю по жизни.
Возможно, я слишком легкомысленно отнесся к «брачной лихорадке». Зайара предупредила меня, что с этим нужно что-то делать. В противном случае, она лишь усилится. Головные боли уже стали невыносимы.
Мне нужно сохранить здравомыслие, проветрить голову. Я не могу себе позволить подобное дерьмо на поле битвы.
Возможно, именно из-за этого человека мне так плохо. И я все-таки не лучше Райкала, не в состоянии контролировать свою тягу к так называемым «экзотическим фруктам».
Но сначала её нужно вылечить.
Тихий голос отвлек меня от размышлений.
– Генерал? – Зайара стояла рядом, ожидая дальнейших приказов. Она пытается скрыть эмоции, но слегка приподнятая сиреневая бровь выдает её состояние.
– Есть проблемы, Зайара? – Не смог сдержать угрозу в голосе. Я не в настроении отвечать на вопросы. И Зайара слишком хорошо меня знает.
Она успокаивающе поднимает руку.
– Мне просто нужно подготовить её к транспортировке в военный госпиталь. Но я понятия не имею, как объяснить всё это главному хирургу. Они не ожидают человека.
– Я поговорю с Миркелом. – Я снова смотрю на человека, её тело покачивается в гелеобразной жидкости стазиса. – Помимо очевидного, ты считаешь, что они имеют с нами какое-то биологическое сходство?
– Я провела анализ ДНК, – ответила Зайара вновь деловым тоном. – Наш генетический код очень похож. Я бы сказала, что люди напоминают раннюю версию кордилианцев. До смерти нашей звезды миллиарды лет назад среды нашего обитания, вероятно, были очень похожи. Как вам известно, основа зарождения жизни одинакова во всех вселенных.
– Они похожи на наших предков до того, как мы эволюционировали?
– Можно и так сказать.
– Хм. – Я позволяю молчанию затянуться. Мы оба прекрасно осознаем потенциальные последствия от открытия Зайары. – Она перенесет нанотрансплантанты? – спросил я наконец.
– Теоретически, да, но в последнее время нанотрансплантантов не хватает. Сомневаюсь, что позволят ввести их человеку.
– Позволят? Это моя станция, Зайара. И когда это я следовал протоколу? – Вспышка гнева и ярости охватывает меня при мысли, что кто-то посмеет усомниться в моей власти. Конечно, возникнут вопросы, слухи, возможно, кто-то даже донесет проклятому Высшему совету. Но мне хотелось бы думать, что после столь продолжительной службы на благо Империи к моей просьбе отнесутся лояльно и позволят мне действовать самостоятельно на станции, находящейся под моим же гребаным командованием.
Зайара мгновение смотрит на меня с непроницаемым выражением. А затем вздыхает:
– Нанотрансплантанты – это лучший шанс полностью восстановить её здоровье. Она абсолютно совместима с ними. Физиологически после трансплантации она, вероятно, даже станет сильнее. Но вам нужно поговорить с главным хирургом Миркелом. Он не послушает меня, но вас испугается до смерти.
– Хм. – Миркел никогда не забудет тот день, когда я чуть его не грохнул. Я тогда был молодым рекрутом, а он младшим медиком. И, конечно, эксперименты, которые они тогда проводили на мне являлись нелегальными.
Миркел едва не убил меня, и я просто вернул должок.
Он до сих пор старается избегать меня и отправляет отчеты через подчиненных. У меня с этим нет проблем. Пока он выполняет приказы и остается верным военным, мне плевать, даже если он думает, что я сам Кайин,
владыка мира мертвых.
Но теперь я решил, что пора Миркелу прекратить избегать меня. Самое время навестить главного хирурга.
Зайара посмотрела на голографический экран.
– Прибыла медицинская бригада, – объявила она.
– Организуй немедленную транспортировку, – рявкнул я. – И объяви всем, что она моя собственность. Если с ней что-либо случиться, виновный будет отвечать передо мной лично. Я разберусь с Миркелом.
– Хотелось бы мне присутствовать при этом разговоре, – сухо заметила Зайара, когда я последний раз посмотрел на Эбби. Спящая, она напоминает мне изящную скульптуру. Мифическое существо. Даже с израненным телом она поистине прекрасна.
Таинственная. Так похожа на нас и так отличается.
У меня появилась нездоровая безрассудная одержимость этой женщиной. Я насмешливо фыркнул. Из всех существ, я обезумел именно из-за человека.
Возможно, эта так называемая «брачная лихорадка» влияет на меня больше, чем я думал.
Эбби
Проснувшись, я вижу лишь тусклый свет и тени. Первое, что осознаю, мне тепло. Нет жидкости и нет жуткого холода.
Подождите. Это значит, что я больше не в том ужасном стазис-аквариуме. Я ошеломленно сажусь, потом снова ложусь, когда мои воспоминания возвращаются.
Обе мои ноги сломаны, верно? Мне не следовало двигаться.
Но никакой боли нет.
Осторожно пытаюсь пошевелить ногой. Да, кажется, всё в норме. И совсем не больно. Я пошевелила пальцами на другой ноге, затем медленно и осторожно подвигала ногами.
Они совсем не болят. И полностью здоровы. Мне снится сон?
Я огляделась и поняла, что нахожусь в маленькой по-спартански обставленной комнате. В постели, или думаю, что лежу в постели. Это капсула в форме человека, сделанная из темного органического вещества. Это не дерево или металл, а нечто совершенно мне не знакомое. Внутри тепло. Она покрыта мягкими черными простынями.
Я сажусь на край капсулы, касаясь босыми ногами пола. И одета в темные струящиеся одежды, по крайней мере, на пять размеров больше, чем нужно. Из ткани мягче шелка, невероятно роскошной и просторной.
Я буквально утопаю в этом странном материале со слабым пряным ароматом. Напоминающем корицу, но не совсем.
Узнаю этот запах. Он всколыхнул мою затуманенную память. Этот запах напомнил мне о нем.
Я задрожала, вспомнив прикосновение его теплой кожи к моей. Его большие огрубевшие руки на моем теле.
Дурочка. Я должна перестать думать об этом. Наверное, это всё от воздействия лекарств, которыми меня накачали.
Оглядываюсь, пытаясь сориентироваться. Черт, где я? Последнее, что помню, как я застряла в огромном морозильнике, стазис-резервуаре, в основном против своей воли, и ничего не могла с этим поделать. И генерал чертовски легкомысленно отнесся ко всему. В частности, к тому, что я покидаю Фортуна-Тау. Когда дело касалось всего остального, он становился чертовски серьезным.
Разве он не понимает, что нельзя просто забирать людей с их родных планет? Что нельзя просто так разлучать человека с его собственным видом?
Очевидно, нет. Это как-то связано с его странным чувством чести. Что-то о том, чтобы сдержать свое слово. С ответственностью.
Упрямец.
Ррр. Раздражающий, властный, всё контролирующий придурок. Не выношу идиотов, помешанных на контроле.
Но оценив состояние моих ног, поняла, он сдержал слово и исцелил их.
Удивительно. На пробу согнула ноги, наблюдая, как они выглядывают из-под черной ткани. На коже не оказалось ни одного пореза или шрама от раны.
Как будто несчастного случая и моего столкновения с этим отвратительным, тошнотворным существом никогда и не было.
Я встаю на ноги всем своим весом. Нет вообще никакой боли.
И делаю несколько пробных шагов. Кажется, всё работает нормально.
Какого черта они со мной сделали? И какой ценой?
Я шагаю по темному полу, который ощущается ледяным под босыми ногами. С одной стороны комнаты имеется закрытая дверь. Из того же материла – вроде из дерева, но в то же время не из дерева – из которого построена вся комната. Я нажимаю на нее, но ничего не происходит.
Меня охватывает паника. Меня заперли? В ловушке, как в плену?
Я слегка страдаю клаустрофобией. Не люблю маленькие замкнутые пространства. При мысли о том, что я застряла в этой тускло освещенной, жуткой маленькой комнате, мне становится слегка не по себе. Мой пульс подскочил, возникло ощущение тошноты. Я поймана в ловушку, заперта в каком-то темном маленьком помещении, словно эмбрион. Как будто меня опять поместили в утробу матери.
Снова толкаю дверь, на этот раз сильнее. И эта дурацкая штука снова не двигается с места. Огляделась в поисках панели управления, но ничего не нашла, а дверь словно сливалась со стеной.
Теперь я вся покрылась холодным потом и начала задыхаться. Мои руки покалывает. Я не могу ясно мыслить.
У меня начался приступ панической атаки. Я не могу в это поверить. Подобных приступов не было уже несколько лет.
Успокойся, Эбби!
Начинаю колотить в дверь кулаками, затем провожу пальцами по краям, стараясь нащупать щели, шов, любую выемку, которую могу использовать, чтобы её открыть.
Ничего.
Будь прокляты эти кордолианцы и их странные технологии. Я отступаю, пытаясь дышать медленно и успокоить бешено колотящееся сердце. Начинаю более пристально изучать дверь. Она сделана из сотен горизонтальных переплетающихся темных нитей, словно плетеная корзинка.
Как она открывается, скользит в сторону или втягивается?
Мне нужно выбраться отсюда. Мне нужно выбраться из этой темной, без окон, маленькой комнаты. Я отступаю на несколько шагов назад, думая в последний раз врезать по этой странной штуке изо всех сил. Даже если она не откроется, мне будет приятно пнуть что-либо.
Чтобы выплеснуть свой страх и разочарование.
Поэтому отступаю назад на два больших шага, приподнимая нелепую, больше смахивающую на огромную плащ-палатку одежду. Разбежавшись, я подпрыгнула и с ноги врезала по двери, точно так же, как это делали когда-то в смешных боевиках двадцатого века.
Это правда, я тайно одержима всем, что относилось к двадцатому веку. Никогда ещё не существовало эпохи, столь насыщенной человеческим творчеством.
Ван Дамм сожрал бы свое сердце от зависти.
Когда моя нога врезается в дверь, я с удивлением заметила, что не испытываю вообще никакой боли. И, мне кажется, или в двери, в том месте, где я пнула, появился небольшой зазор?
Тем не менее дверь так и не открылась. Глубоко вздохнув, попыталась успокоить свои лихорадочные мысли. Но как только я собралась отступить назад, странные маленькие нити разрываются и исчезают в стене.
Я ошеломленно пошатнулась.
– Какого черта? – вскрикнула я, врезавшись во что-то жесткое, крепкое и теплое. Поднимаю взгляд и вижу, что генерал, нахмурившись, смотрит на меня сверху вниз. Приподняв бровь, он схватил меня за плечи, успокаивая. Меня снова словно пронзило электрическим разрядом, когда он теплыми пальцами коснулся меня через тонкую ткань огромного халата.
– Ты должна отдыхать, – прорычал он. – А не пытаться повредить мой отсек для сна.
– Твой что? – Я дико озираюсь по сторонам, осматриваясь вокруг. Мы находимся в помещении, напоминающем жилые апартаменты, с точно такими же темными холодными полами и странно изогнутыми стенами, что и в медицинском отсеке кордолианского корабля, на котором я застряла, когда получила травмы. Слева от меня из высоких окон открывался вид на бесконечное звездное небо. На этом бескрайнем сверкающем поле большую часть занимала гигантская черная планета, усеянная миллионами светящихся огней и напоминая Землю ночью.
Это Кития?
Перед окном располагалась низкая зона отдыха, забросанная темными подушками. Остальное пространство комнаты обставлено весьма скудно, по-спартански. Стол окружало множество галографических экранов. Не было ни кухни, ни столовой. В апартаментах не оказалось ничего, что хоть что-то рассказало бы о владельце: ни картин на стенах, ни различных безделушек, ни удобных ковриков на полу.
Этим апартаментам не помешало бы один-два коврика. Несколько разноцветных ваз, возможно, террариум. Ррр. Настоящая мужская берлога. Полагаю, вполне подходит для сурового, без чувства юмора генерала.
– Где я, черт возьми, генерал? – спросила я, вырываясь из его объятий. Ох, нет. Я ещё не готова к этому. Сначала мне нужно осмотреться. – Что… что ты со мной сделал?
– Ты в моих апартаментах, – ответил он, смотря на меня сверху вниз. – И похоже, отлично отреагировала на лечение.
– Какое лечение? – Со смутным подозрением я осматриваю свои обнаженные ноги, выглядывающие из-под просторного халата. Конечно, за чудеса всегда приходится платить огромную цену. В столь невероятном излечении должен быть какой-то подвох.
– Нанотрансплантанты. – Он пожал плечами. – Со временем ты осознаешь последствия.
Как обычно, он не самый общительный мужчина. Я снова смотрю на него. Что-то изменилось. Он больше не облачен в свою безумную нано-броню. Переоделся в темные одежды, похожие на мои и подпоясанные на талии. Там, где мое тело утопало в огромных одеждах, точно такое же одеяние идеально сидело на нем, свисая с большого тела и обнажая его гладкую скульптурную грудь.
Он замечает, что я пялюсь на него, и на долю секунды самодовольное выражение мелькает на его лице. Я стиснула зубы, раздраженная тем, что он поймал меня за разглядыванием. Но затем он снова окинул меня обычным серьезным взглядом.
– Тебе нужно поесть, – прорычал он и подошел к панели на стене, которую я раньше не заметила. – Заживление тканей требует энергии. – Генерал набрал код на гладком серебристом устройстве, вмонтированном в стену. Оно засветилось, издавая низкий гул. Затем открылось, и генерал вынул оттуда темный прямоугольный пакет.
Затем передал его мне:
– Ешь.
– А? – Я в замешательстве уставилась на пакет в его руке. – Что это?
– Еда. Ешь. – Он сунул его прямо мне в лицо. Итак, мы дошли до приказов из одного слова. Почему его замашки вдруг показались мне слегка первобытными? Я осторожно беру эту, хм, штуку.
Смахивает на какой-то энергетический батончик. Надеюсь, это шоколад? Но глядя на темную, полупрозрачного цвета и слегка клейкой консистенции плитку, больше похожую на твердый спрессованный желатин, начинаю сомневаться в этом. Я осторожно его нюхаю. Пахнет, как смесь сушеных водорослей и вяленой говядины.
Не отвратительно, но и не умопомрачительно.
– Тебе не нравится? – Он пристально и с любопытством, наблюдает за мной.
– Прямо сейчас я могла бы убить за тарелку начос, – отвечаю я. – Вы, ребята, не делаете начос? Или картофель фри с соленым цыпленком? А лапши нет в меню?
Тарак уставился на меня. И я поняла, что он понятия не имеет, о чем я говорю.
– У нас здесь нет человеческой еды.
– Я догадалась. – Иначе, они бы не кормили меня этой дрянью. – Серьезно, ты понятия не имеешь, что упускаешь. – Я для пробы откусываю кусочек от батончика. Он тает во рту, соленый, сочный и густой. Я немного пожевала, осознавая, что буквально умираю с голоду.
Хорошо, признаю, это штука съедобная. Я сжевала остатки батончика под пристальным взглядом генерала. Это всё весьма неловко. Возникло ощущение, словно родители заставляют ребенка съесть брюссельскую капусту или нечто подобное.
Когда я закончила, это вещество словно свинец оседает в моем желудке, мгновенно вызывая ощущение сытости.
– Итак, генерал, – осторожно начала я, не совсем понимая, как начать, особенно после того, как он столь волшебным образом исцелил мое тело. – Когда мы отправляемся на Фортуна-Тау?
Он отвечает мне загадочным взглядом. И что-то подсказывает мне, что всё не так просто.
– Со временем, – говорит он.
Я хотела сразу же потребовать, чтобы генерал немедленно организовал мое возвращение домой, но нас отвлекли. Засветился один из голографических экранов, на котором появился парень кордолианец с каменным лицом. Он что-то быстро затараторил на кордолианском. Тарак напрягся. Ему не понравилось то, что говорил этот паренек.
Генерал рявкает и заканчивает разговор. Затем бормочет себе под нос нечто, очень напоминающее ругань. Венки на его висках снова вздулись. Я начинаю догадываться, о чем он говорит. Сейчас он раздражен.
– Мне нужно идти, – заявляет он. – Не выходи из моих апартаментов. Воины не потерпят человека, слоняющегося по станции.
– Притормози, – возмутилась я. – Ты не можешь просто бросить меня здесь. Что я должна делать?
– Отдыхай. – Он исчезает в темной спальне и через несколько минут возвращается, одетый в военную форму. Всю черную, разумеется. Длинный китель с высоким воротником и гладкие брюки. На воротничке виднеются какие-то красные знаки отличия, и это первый намек на цвет, который я увидела в его одежде.
Стараюсь не таращиться на него. Это строгая, пугающая униформа, но она подчеркивает его массивную фигуру, и он выглядит в ней довольно элегантно. Словно повелитель империи зла.
– Оставайся здесь, – угрожающе прорычал он, прежде чем исчезнуть за порогом парадной двери, приведя в действие блокирующий механизм и фактически заперев меня внутри.
Отлично. Я застряла в личных апартаментах инопланетного генерала, на плавающей в космосе станции, в совершенно другом секторе вселенной.
Что же делать девушке? Для начала, думаю, стоит попытаться обследовать свое тело и выяснить, что же в нем изменилось.
А потом? Спланировать побег? Звучит, как отличный способ скоротать время.
Тарак
Я оставляю Эбби в своих апартаментах, и дверь квалума закрывается за мной. Сканер на входной двери отреагирует только на мою биологическую подпись, никто другой не сможет войти или выйти. Даже на этой орбитальной крепости, где мое слово закон, я не жалею мер по обеспечению безопасности.
Чертова форма, которую мне пришлось надеть, жесткая и неудобная. Но когда тебя вызывают на Высший совет, приходится соблюдать этот абсурдный дресс-код.
И ещё множество формальностей и глупостей. Это раздражает. Пустая трата моего времени.
Я бы предпочел организовать поисковую команду в помощь моему Первому Дивизиону. Без червоточины понадобится, по крайней мере, шесть орбит, чтобы добраться до человеческой горнодобывающей станции. Первый Дивизион будет не доволен, но они быстро адаптируются. Возможно, они даже прокатятся на человеческом межгалактическом грузовом судне, возвращаясь в низшие сектора, если будут очень изобретательны.
И ещё, вопрос о моей экзотической гостье. Она не знает, что я наблюдал за ней во время сна. Я сидел, скрестив ноги на полу своей спальни, и не сводил пристального взгляда с её бледного лица, временами такого умиротворенного. Её красота странная и хрупкая, именно этим она отличается от кордолианских женщин. По большей части она безмятежно спала и лишь иногда ворочалась, и ворчала. Время от времени её лицо искажалось от боли. Её кожа становилась влажной, и я опускал ладонь на её лоб, ожидая, когда она снова погрузится в глубокий сон.
Я ушел только после того, как убедился, что нанотрансплантанты заработали, и она начала выздоравливать. Я не доверял врачам и не позволил никому из них наблюдать за ней, даже Зайаре.
Я не доверил им позаботиться о моем человеке. Этот идиот Миркел поначалу не хотел помогать ей, но после нашего разговора быстро передумал.
Когда шагаю по коридору, ко мне подходит офицер, с беспокойством осматривая мой наряд. Подобная униформа означает только одно. Что меня вызвали.
– Мне организовать для вас эскорт, генерал?
– Нет необходимости, – огрызнулся я на офицера. Его лицо мне знакомо. – Керон, верно? – Он словно засветился, когда я назвал его по имени. Новобранец, не видевший сражений. Сомневаюсь, что офицер Керон участвовал в боевых действиях за пределами планеты. – Я воспользуюсь собственным транспортом. Охрана не нужна. Я всего лишь лечу на планету для встречи, черт возьми.
– Понял, сэр. – Он хочет склониться передо мной в этом гребаном формальном поклоне, но я останавливаю его взмахом руки. – Только не на моей станции, офицер. Соблюдайте подобные формальности для гостей с планеты. – Эти адские поклоны ввела императрица после смерти императора Илхана. Они всегда раздражали меня. А вот Высший совет, напротив, обожал все эти расшаркивания.
Сборище напыщенных мудаков.
Керон удивленно моргнул, но предпочел не спорить.
– Пока ты здесь, сделай кое-что для меня, Керон.
– Сэр?
– Закажи веронианскую еду с планеты. Те сладости, которые они производят. Отправь её в мои апартаменты внутренней доставкой.
– Веронианская еда. Понял. – В глазах Кирона сверкнуло любопытство, но он не осмеливается о чем-либо спрашивать. Вероятно, он только что решил, что у меня развилась тяга к сладкому.
Мы достигаем дока, предназначенного для небольших шаттлов. Керон начал инстинктивно кланяться, но выпрямился во весь рост, стоило мне прищуриться.
– Свободен, офицер, – сказал я с иронией. Когда он исчезает, я сажусь в одноместный транспорт, обтекаемый невооруженный крейсер, предназначенный для быстрой езды и кое-чего ещё. У меня в глазах снова начинается тупая пульсация, и я сопротивляюсь желанию застонать.
Головные боли возвращаются.
Странно, но когда я с ней, симптомов нет вообще. Никаких головных болей. Никаких острых болей в глазах. Нет обжигающей раздражительности, готовой перерасти в ярость в любой момент.
Одного её аромата достаточно, чтобы успокоить меня. Он напоминает мне человеческий сад, с зелеными деревьями, фруктами и полевыми цветами. Всё это абсолютно чуждо Китии. Наша планета не поддерживает такую жизнь.
Я активирую флайер, вывожу его из дока и подлетаю к шлюзу. Миновав внешние ворота, связываюсь с центром управления полетами.
– Всё готово к полету, генерал.
Активировав двигатели, я полетел на Китию, задаваясь вопросом, чего во имя Каийна, на этот раз хочет от меня Высший совет. Чтобы это ни было, уверен, ничего хорошего. Их вызов никогда не заканчивается чем-то хорошим.
Глава 2
Эбби
Я немного исследую генеральские покои, оглядываюсь, перебираю вещи, нажимаю на разные панели на стенах. Всё выглядит по инопланетному. Думаю, это очевидно, если ты находишься на инопланетном корабле. Да уж.
Мои ноги в отличном состоянии, и я действительно чувствую себя очень хорошо. Лучше, чем когда-либо, впервые за долгое время. Чем бы ни накачали меня кордолианцы, это сработало.
Я возвращаюсь в спальню, в это темное, больше похожее на кокон место. Здесь должен быть шкаф, иначе как он смог так быстро переодеться в эту сексуальную форму?
О боже. Неужели я только что так подумала?
Позвольте мне перефразировать. Не сексуальную. Больше похоже на изысканную.
Черт, Эбби, ты сочла его сексуальным. Просто признай это.
На стене сиял синими огоньками небольшой треугольник, не замеченный мной ранее. Я прикасаюсь к нему ладонью, и бинго, стена волшебным образом расходится, являя моему взору шкаф-гардеробную. Изнутри освещает его только приглушенный свет от синих огоньков. Почему кордолианцы предпочитают полумрак? Словно им есть что скрывать.
На стеллажах виднеются лишь несколько комплектов одежды. Полагаю, ему много и не нужно, так как большую часть времени Тарак носит странные доспехи. А под ними он всё время очень обнаженный. Мурашки прокатились по коже, я задрожала, вспомнив, как он стоял передо мной, пока находилась в резервуаре стазиса.
Без стыда, во всей своей обнаженной красе.
Я не могла отвести от него глаз.
В шкафу лежали точная копия его вычурной формы, ещё один халат и простые штаны. Всё, разумеется, черное.
Парню просто необходимо разнообразить цветовую гамму в одежде. Думаю, темно-красный, винный цвет ему подойдет. Эта расцветка очень подошла бы к его глазам.
Я схватила брюки и примерила их, сбросив широкий халат. Мне нужно что-то менее громоздкое. Я не могу спотыкаться о полы халата на каждом углу.
Большие и длинные брюки мне удалось закатать и связать в виде пояса на талии.
Затем я схватила мягкую тунику без рукавов и надела через голову. Туника оказалась длиной примерно до середины бедра, словно короткое платье.
Жаль, что нет зеркала. Но сейчас я ощущала себя более менее презентабельно. Это не самый модный наряд, но, по крайней мере, я смогу свободно передвигаться.
Возвращаюсь в гостиную и пробую несколько раз присесть. Легко. Ни боли, ни скованности. Я попрыгала на одной ноге, потом на другой. Как новенькая. Никакого уродства и рубцов. Дотрагиваюсь до пальцев ног. Я всегда была гибкой, и кажется, ничего не изменилось. Я дотронулась обеими ладонями до пола.
Какого черта эти кордолианцы сделали со мной?
