Текст книги "Воин темной планеты (СИ)"
Автор книги: Анна Карвен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)
– Нет никаких шансов на это, – слишком быстро произношу я. – Есть другой способ вылечиться?
– Это не болезнь, генерал. Это природа. Заметьте, это случается не со всеми самцами нашего вида. А с более, ах, доминирующими.
– Вы можете дать мне лекарство, которое заставит пройти лихорадку?
– Обычно я могу вколоть низкую дозу успокоительного. Это уменьшит симптомы, но не избавит от них. А в вашем случае успокоительное не поможет. Так что единственное решение – найти пару.
– Твою мать. – Я спрыгиваю со смотрового кресла, возвращая на место свою броню. Наниты бегают по моему телу, образуя непроницаемый экзоскелет. Броня является продолжением моей воли, формируется за счет отдачи мысленных команд, чему нужно учиться годами.
И что я должен делать, застряв на другом конце девяти галактик, далеко от родной планеты, а медик советует мне найти пару?
Следовать примеру Райкала и взять человека?
И что мне делать, когда вернусь на Китию? Я всегда думал, что большинство кордолианских женщин чувствительные, избалованные, за исключением присутствующей. Они не подходят для закаленного в боях солдата. Но вот что происходит, когда их так мало. Мы их опекаем.
И отправляемся к другой планете, чтобы сражаться с расами, которые угрожают нашему выживанию.
Зайара странно на меня смотрит. Как будто обеспокоена. Я поднимаюсь и на выходе подбираю свое оружие, когда тупая боль снова пульсирует в голове.
– Если кто-нибудь спросит, я охочусь на ксарджеков.
Чувствую внезапное желание кого-нибудь убить. Я возвращаюсь к куполу с растениями. Где одна сумасшедшая женщина взбирается под самый свод, не заботясь о своей безопасности.
Все мои солдаты на охоте, а я обещал ей охрану.
Не знаю, почему чувствую необходимость её охранять. Если она хочет ослушаться приказа и погибнуть, то это не моя проблема.
Но было что-то странно благородное в её настойчивости выполнить свой долг даже перед лицом опасности. Было что-то неотразимое в том, как она карабкалась по лестнице вверх, не боясь головокружительных высот.
Без страха.
Как по-кордолиански.
И в куполе с растениями я кое-что понял. Пьянящий запах, который уловил в коридоре, исходил не от растений и деревьев, а от женщины.
Под грязью и бесформенной одеждой человек странно привлекательна. Некоторые кордолианцы могут счесть её уродливой. Она не похожа на статную кордолианскую красавицу, но в ней есть что-то бесспорно женственное. У нее тонкие черты лица и бледная, безупречная кожа. Её глаза меняют цвет от сияющего коричневого до зеленого в зависимости от угла света.
И её запах, кажется, уменьшает мою головную боль.
Было бы обидно, если бы ксарджеки убили такое экзотическое, упрямое существо.
Полагаю, охранник – я. У меня есть свои эгоистичные причины. Я хочу увидеть её и узнать, является ли произведенный ею эффект моим воображением.
Вожделеть человека, низший вид? Невозможно.
Так почему меня тянет обратно в сад?
Пытаюсь объяснить себе логически. Ксарджеки любят влажные, заросшие среды обитания, что делает установку жизнеобеспечения идеальной средой для роста и размножения личинок.
Если ксарждеки там, я должен добраться туда быстрее, чем они успеют навредить женщине. До сих пор человек-ученая показывала мне, что она обладала мужеством, выполняя свой долг любой ценой. Она может странно выглядеть и слишком много говорить, но она храбрая.
Но против ксарджеков, даже которые находятся на стадии взросления, у нее нет шансов. Сомневаюсь, что она когда-либо держала в руках оружие.
Люди такие хрупкие. Их упорство в желании жить в этой отдаленной части вселенной поражает.
* * * * *
Эбби
Я доедаю последний кусочек своего драгоценного шоколада, медленно смакуя, пока он тает во рту. Затем беру перчатки и очки и забираюсь наверх. Панель управления показывает, что ещё два блока кислородных фильтров нуждаются в очистке.
Поднимаюсь по узкой лестнице и, к тому времени как добираюсь до вершины, тяжело дышу. Солнце почти село, отбрасывая тени сквозь растительность.
Поскольку наша орбита находится дальше от солнца, чем земная, у нас нарушен дневной цикл. Полагаю, сейчас на Земле день.
Я вглядываюсь в купол в поисках признаков движения. Но ничего не вижу сквозь густые кроны деревьев. Кордолианец, известный только как «генерал», сказал, что пошлет охранника.
Мне не нравится, что какой-то военный будет наблюдать за каждым моим шагом из-под деревьев.
Немного жутковато.
И защищать меня от чего? Раздражающий пришелец ничего мне не сказал. Что может быть опаснее самих кордолианцев? Я всё ещё немного потрясена, что они не пытались захватить нас и куда-нибудь отправить.
Я слышала по новостям, что эти ребята относятся к девяти галактикам как к своей личной игровой площадке.
Как ни странно, наши одетые в черное захватчики ещё не поработили нас.
Возможно, мы действительно не настолько важны. Возможно, с нас нечего взять.
Я перелезаю через перила, ступая на узкий металлический мост, который тянется по всей длине кислородной установки. Он скрипит и качается, но я восстанавливаю равновесие. Я не беспокоюсь. Я знаю эти проходы как свои пять пальцев и твердо стою на ногах.
Надеваю очки и перчатки и нахожу шланг, снимаю ведро и щетку с маленького крючка.
Затем приступаю к работе. Физические нагрузки – хорошо. Они помогают отвлечься от мыслей, тревожных мыслей, которые касаются сварливого инопланетного генерала, действующего так, словно он владеет этим местом.
Я решаю, что не люблю кордолианцев.
Тем не менее Джия была права. У них есть, эм, определенный магнетизм. Стоя перед генералом, я заметила несколько вещей.
Черты его лица эффектны: сильные и изящные, совершенно инопланетные и в то же время такие знакомые.
Его размеры впечатляли, и я была ошеломлена его пугающей силой. Он худощав и мускулист, я бы не прочь посмотреть, что находилось под бесшовной черной броней.
Его глаза были кроваво-красными, а взгляд – пронзительный.
Дерьмо. Не думай об этом, Эбби. Не могу поверить, что фантазирую о кордолианце. Стоит себе напомнить, что он жестокий убийца, завоеватель и ему плевать на слабых людей.
Когда сильно тру засохший участок грязи, слышу слабый стук.
Оглядываюсь, но ничего не вижу. Не могу определить, откуда он исходит.
Он повторяется, на этот раз громче. Я смотрю сквозь частички металла и стекла на поверхность внешнего купола.
Вот откуда исходит звук.
Снова повторяется. Настойчивее.
Что за черт? Подхожу ближе, пытаясь определить источник.
Кажется, он исходит снаружи купола. Но это невозможно. Ничто не может выжить в глубоком космосе. Не без установки жизнеобеспечения.
Может, звуки издает заблокированная водопроводная труба? Пожалуйста, пусть это будет она.
Постукивание стало медленнее, ритмичнее, систематичнее. Сильнее. Громче.
Я всматриваюсь в толстое непроницаемое стекло внешнего купола. Оно треснуло. Я замираю на месте.
Что происходит?
Поверхность, которая может выдержать невероятное давление, треснула.
Что-то пытается разбить стекло. Где этот охранник, когда он так нужен? Генерал говорил, что хотел защитить меня от чего-то.
Это то, что он имел в виду?
Трещины начитают расширяться и удлиняться на супертолстом стекле. Они быстро разрослись, словно морщины, так что я не могу ничего разглядеть через стекло.
Я начинаю пятиться, переход шатается под моими ногами.
Раздается мощный звук разрыва, напор воздуха, а затем вся стеклянная панель рушится. Я уворачиваюсь, когда повсюду падают осколки. Думаю, они зацепили мое лицо. Резкая боль вспыхивает на лбу и щеках. Я благодарна очкам и перчаткам.
Я подвергаюсь действию вакуума из-за бреши во внешней панели, и воздух начинает вырываться наружу вместе с осколками. Меня засасывает. Я хватаюсь за перила и тяну себя по мосту всё дальше и дальше от разлома.
Высасываемый воздух треплет мои волосы и оставляет порезы на лице. Уверена, я теряю кровь, но нет времени оценивать свои травмы. Я сильно кричу, пытаясь отползти от огромной дыры и не смея оглядываться.
И постепенно становится немного легче, давление уменьшается.
Я начинаю бежать, металлический мост звенит под ногами. Бегу, пока засасывающая сила не ослабевает, в итоге, я стою на вершине узкой лестницы, глядя вниз.
И проклинаю начальника станции Эмина за то, что он скупердяй и не смог установить долбаный лифт на воздушной подушке. И вот тогда я слышу это.
Звук. Низкочастотный пронзительный клекот. Словно его издает сверчок.
– Что это такое? – охаю в ужасе я.
Не стоит оглядываться назад. Не стоит оглядываться. Но я ничего не могу с собой поделать.
Я поворачиваюсь и вижу что-то прямо из фильма ужасов двадцатого века.
Огромный таракан. По крайней мере, мне так сначала показалось. Он черный с двумя гигантскими конечностям в виде рук и несколькими парами длинных паучьих ног. Его голова выскакивает из твердого панциря, чтобы показать гигантскую зияющую пасть. Два треугольных глаза смотрят на меня.
Он больше меня в два раза.
В этом нет ничего хорошего. Когда я смотрю в глаза этой огромной твари, она издает пронзительный визг. И затем многочисленные ноги этого существа оттягиваются назад. Оно как бы приседает, я с ужасом понимаю, что оно собирается прыгнуть. На меня.
У меня есть только секунда, чтобы подумать и взвесить варианты.
Во-первых, я могу попытаться спуститься по лестнице. Но эта тварь достанет меня быстрее, чем я успею ступить на вторую ступеньку.
Во-вторых, я могу атаковать и попытаться сразиться. Чем? Ведром и щеткой? Этот таракан только что, предположительно, разбил непроницаемый купол установки жизнеобеспечения. Нет, я не хочу оказаться истерзанной его пилообразными когтями.
Шашлык из Эбби не вариант.
В-третьих, я могу…
Твою мать, только не это.
Я смотрю на таракана, потом назад, потом вниз. Затем снова на него. Мост. Лестница. Я. Таракан.
«Однозначно прыгать».
– Дерьмо, – хнычу я, мне не нравится ни один из вариантов. Спуститься по лестнице и умереть. Остаться здесь и умереть. Прыгнуть и умереть.
Но в одном варианте больше шансов выжить, чем в остальных.
Если мне повезет, я приземлюсь на дерево или в компостную кучу. Сотни вещей могут смягчить мое падение.
Насекомое открывает пасть, из которой капает вязкая слюна. Я не колеблюсь ни секунды.
– Да пошло всё, – шепчу я. Ни за что не позволю этой твари меня укусить.
Я закрываю глаза и прыгаю.
* * * * *
Тарак
Когда я вхожу в купол с растениями, до меня доносится оглушительный звук. Воздух движется.
Он всасывается в брешь в куполе.
Я замечаю движение. С вершины хлипкой лестницы падает фигура и кричит.
Женщина.
Я начинаю бежать, заставляя свой экзокостюм толкать ноги быстрее и сильнее. Она падает камнем вниз. А прямо за ней прыгает взрослый ксарджек, его тонкие ноги развеваются в воздухе.
Должно быть, ксарджек пробил купол. Только он может продержаться так долго без воздуха в открытом космосе.
Я перепрыгиваю через кусты и грядки, контейнеры с удобрениями и уборочные машины. Я доберусь до нее.
Но она слишком далеко, и как бы ни старался, просто не могу заставить себя двигаться быстрее.
Я издал рык разочарования, потому что скорость её падения возрастала. Шум высасываемого воздуха превратился в рев, и завыла оглушительная тревога. Вокруг летают палки и листья, я отмахиваюсь от ветки, когда бегу к женщине.
Защитная заслонка покрывает купол, отрезая свет и восстанавливая давление. Я быстро проскакиваю рощу, когда вижу, как женщина рухнула в листву, и слышу её крик боли.
Затем тишина.
Я громко ругаюсь на кордолианском, когда ксарджек трепещет маленькими бесполезными крыльями, приземляясь недалеко от женщины.
Несколько мгновений спустя достигаю места под фруктовым деревом, куда она упала. Повсюду разбросаны круглые розовые плоды, некоторые раздавлены. Рядом с ней ксарджек встал на задние лапы и выпустил когти. Готовый атаковать.
Желтый яд капает из его пасти, и он испускает смертоносный визг.
Жажда крови одолевает меня, и я взмахиваю двойными мечами, моя броня расширяется, защищая лицо и руки. Я должен его убить. Пока ксарджек опускается, встаю перед человеком, и мои мечи встречаются с его когтями с металлическим лязгом.
Он снова испускает гневный пронзительный визг.
Теперь он заинтересовался мной, забыв о человеке. Отбивая его удары, я отвлекаю его от женщины и веду к сложенным неподалеку бочкам. Теперь он сосредоточен на мне и раздражен.
Мне нужно подобраться ближе. Даже каллидумный меч не может проткнуть его жесткий панцирь. Нужно найти слабое место на голове или перерезать его шею.
Ксарджек цепляет меня когтями, отталкивая на несколько шагов назад. Экзоброня поглощает большую часть удара, но сила достаточная, чтобы меня замедлить. Когда он пытается ударить меня во второй раз, я падаю, уклоняясь от него. Он наносит удары снова и снова, но я продолжаю уклоняться.
От его когтей на синтетическом полу остаются глубокие вмятины.
Я лежу на спине, собираясь вскочить на ноги, пока ксарджек нависает надо мной, капая ядом на броню. Если бы яд попал на кожу, то она растворилась бы.
Ксарджек вытягивает голову, быстро перебирая челюстью. Я вижу свое отражение в странных треугольных глазах.
Хрен с ним.
Я взмахиваю мечами и с хрипом погружаю их в голову ксарджека.
Он продолжает двигаться, и я изо всех сил сопротивляюсь. Затем из его горла вырывается булькающий звук. Вытаскиваю мечи и откатываюсь в сторону, чтобы он не упал на меня.
Он дергается и затем замирает. Вокруг его головы образуется лужа из неприятно пахнущей желтоватой жидкости.
Это их кровь. Желтая.
Он наконец умер.
Я понимаю, что стало тихо. Ревущий сигнал тревоги прекратился, и весь прозрачный купол теперь покрыт металлическим аварийным заслоном.
Воздух больше не высасывается. Вакуум, создаваемый космическим пространством, был перекрыт.
Я встаю, тяжело дыша, слабое хныканье привлекает мое внимание. Ругаюсь на кордолианском.
Человеческая женщина ранена, но жива. Я бегу к ней. Она лежит с вывернутыми под неправильным углом ногами. Её лицо в порезах и ссадинах. Осторожно снимаю защитные очки с её лица.
Она кривится от боли, но пытается улыбнуться.
– Это вы, генерал?
Я снимаю шлем, и её улыбка расширяется. Она лежит избитая, в синяках, со сломанными ногами и ещё умудряется улыбаться.
– Вы убили эту жуткую тварь?
– Убил.
– Хорошо. – Выражение её лица становится жестким, но затем она морщится от боли. – Не могу пошевелить ногами. Больно. Полагаю, в таком случае боль – это хорошо?
Я беру её за руки. Человеческая кожа такая мягкая. И её рука кажется крошечной по сравнению с моей. У нее теплые пальцы.
Если бы я пришел раньше, этой переделки можно было бы избежать. Но теперь, благодаря мне, это и произошло.
Она пытается пошевелиться, но движение заставляет её испытывать боль. Я положил руку на её плечо.
– Стой, – мягко говорю я. – Не двигайся.
Её хладнокровие поражает. Я видел закаленных в боях солдат и с меньшими ранениями, которые выли, как дети. Её человеческое тело может быть слабым, но её воля сильна. Если бы она не прыгнула, то была бы уже мертва.
Теперь я должен оставить её людям. Она сильно ранена, и её выздоровление будет долгим и болезненным. Если она выживет, её жизнь никогда не будет прежней.
Позади нее ксарджек валялся на полу безжизненной кучей и, казалось бы, даже после смерти смотрел на меня ненавидящим взглядом. Они хищники, не более того. Организованные. Эффективные. Смертоносные. Со своим странным коллективным разумом. Не обладающие сочувствием или раскаянием. Мы уже пытались понять мотивы их действий и потерпели неудачу.
Вместо этого мы пытаемся их устранить.
– Что это была за тварь, генерал? – Её голос надломился. За её храбростью скрывается страх. Она никогда раньше не видела ксарджека.
– Не беспокойся об этом, человек.
– Я Эбби, – шепчет она. – У меня есть имя, генерал.
– Ах. – Я смотрю, как поднимается и опадает её грудь, когда она испускает вздох боли. Я должен позвонить медикам, но у людей нет технологий нашего уровня.
Ей нужна нанокапсула.
Моим людям это не понравится, но я буду настаивать. Это на моей совести.
– Райкал, – огрызаюсь я, активируя свой передатчик. – Возьми Зайару. Скажи ей, что у меня чрезвычайная ситуация. Она мне нужна прямой сейчас. Мы в растительном куполе. Если ты не знаешь, где это, человеческие солдаты тебя проводят. Захватите носилки.
– Что случилось, сэр?
– Все вопросы потом, – рявкнул я. – Тащите свои задницы сюда, сейчас же.
Маленькая рука сжимает мою.
– У нас тоже есть врачи. Возможно, стоит позвать их. Они больше понимают в лечении людей. Думаю, наша биология немного отличается от вашей.
Смотрю на её ноги. Вижу выступающую из раны кость.
– Человеческая медицина не способна на то, что может наша.
Выражение страдания искажает её лицо, дыхание становится быстрым и поверхностным. Темно-красного цвета кровь скапливается возле её ног.
– Райкал, – кричу я в передатчик. – Где тебя носит?
– Мы почти на месте, сэр, – ответил он запыхавшимся голосом.
Веки женщины трепещут. У нее бледно-карие глаза, почти золотые.
– Небесный купол треснул, – бормочет она. – Для кислородных фильтров больше нет света. Нам нужно его починить. Или мы все задохнемся.
Корчась от боли, она всё же беспокоится о судьбе всей станции, заботясь, чтобы у людей было чем дышать.
Невероятно.
– Ты слишком много болтаешь, – ругаюсь я, но в моем голосе нет упрека. Она моргает, словно видит меня впервые, её глаза такие большие на бледном лице в форме сердечка. Я протягиваю руку и стираю струйку крови, которая вот-вот попадет прямо в её глаз. Её кожа кажется липкой, и блестящей от легкого пота.
Её глаза теряют фокус, а хватка ослабевает.
Она теряет сознание.
Мысль о её смерти беспокоит меня. Сильно. Я не должен так заботиться о низшем человеке, но за то короткое время, что провел с этой женщиной, она каким-то образом заслужила мое уважение.
Её поведение похоже на кордолианское.
И ксарджеки здесь из-за нас. Я не смог её защитить, несмотря на обещание.
Эта ситуация возникла из-за меня.
Будет жаль, если она умрет.
Я грязный ублюдок, испорченный войной. Я сыграл свою роль в уничтожении цивилизаций и распространении кордолианской власти по девяти галактикам, и сделал это хорошо. При старом режиме меня боялись и ненавидели.
Но у меня есть честь.
И я не оставлю эту женщину напрасно умирать из-за моей невнимательности. Во мне просыпается инстинкт, сильнее, чем когда-либо. Теперь она под моей защитой. Моя.
Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы вылечить её, даже если придется тащить её на Китию и заставить Высший совет предоставить ей привилегии исцеления, доступные кордолианской элите.
У них есть возможность привести её тело в первоначальное состояние.
Мне просто нужно их уговорить. И я могу быть очень убедительным, когда захочу.
Глава 4
Эбби
Как же больно. Я не могу пошевелить ногами и вижу, что купол закрыт аварийным заслоном, перекрывая свет. Я окружена чем-то липким и теплым. Своей собственной кровью?
Всё потемнело. Я с трудом вижу, но что-то большое и теплое сжимает мою руку.
Генерал. Не могу поверить, что он здесь, вот так склонился надо мной, и вся его твердость и высокомерие исчезли.
Думаю, падение со стофутовой лестницы вызвало у него сочувствие.
Его грубая и мозолистая, но такая теплая ладонь полностью обхватывает мою руку.
По крайней мере, эти кордолианцы не такие уж и хладнокровные.
Пытаюсь пошевелиться, но он кладет руку на мое плечо. Что-то серьезно не так. Боль настолько сильная, что уже почти не чувствуется, если такое вообще возможно. По крайней мере, ноги болят. Я откуда-то вычитала, что если человек парализован, то ему не больно. Не знаю, правда ли это.
На моих ногах словно не осталось живого места.
– Не двигайся. – Глубокий голос генерала доносится до меня сквозь дымку агонии. Я закусываю нижнюю губу и киваю, пытаясь убедить его, что со мной всё в порядке, но зрение начинает размываться, и бледные черты лица инопланетянина искажаются. Даже когда пытается проявить заботу, он всё равно командует.
Он же генерал. По должностной инструкции – командир.
Что за дурацкие мысли меня посещают. Я, возможно, вообще не выживу.
Я только что об этом подумала? Ну уж нет. Не могу позволить себе умереть. Я отказываюсь умирать.
Тем более по вине большого таракана. В моем некрологе не будет заголовка «убита тараканом».
Не могу поверить, что это случилось. Думаю, люди правы, когда говорят, что в космосе может произойти всё что угодно.
Генерал что-то говорит, но я не могу разобрать слов. Я закрываю глаза. Всё меркнет.
Было бы неплохо сейчас поспать.
Раздались голоса. Не могу пошевелиться. Я окружена облаком боли. Действительно отстойно. Ещё этим утром я пила кофе на станции. Сейчас же лежу здесь со сломанными ногами в результате нападения ужасного инопланетного насекомого.
Другой пришелец взял меня за руку. Его рука теплая. Грубая и теплая.
Снова открываю глаза. С усилием стараюсь не заснуть. Его лицо расплывается перед моим взглядом. Я вижу лишь его бездонные красные глаза. Он смотрит на меня со странным выражением на лице. Не могу ясно мыслить. И ничего не понимаю.
Вокруг меня звучит множество голосов. Все они говорят на незнакомом языке. Кордолианцы? Я ничего не понимаю. Но то, как рычал ни них генерал, звучало очень сердито.
Кто-то прикоснулся ко мне руками в перчатках, прижимая что-то холодное и липкое к моим ранам. Затем кто-то что-то ввел в мою вену. И боль прошла.
Я хотела что-то сказать, открыла рот и не смогла произнести ни слова.
Чьи-то руки переложили меня, кажется, на носилки. Затем они взмыли в воздух, и мы куда-то направились. Я пытаюсь понять, что происходит. Раскрыв глаза, я тут же зажмурилась от яркого освещения служебного коридора. Мы передвигались очень быстро.
Ещё несколько незнакомцев присоединились к генералу. Кордолианцы? Думаю, меня к чему-то подключили, и чтобы ни положили на мои ноги, это остановило кровотечение.
И боль тоже уменьшилась.
Свет стал слишком ярким. А мое сознание постепенно ускользало.
Погрузившись во тьму, я ничего не могла сделать, кроме как позволить этим странным инопланетянам увезти меня.
* * * * *
Тарак
Когда Зайара поднимает носилки с помощью бледноволосой человеческой женщины, Эбби то приходит в себя, то впадает в забытье, теперь её подключили к аппаратам и мониторам. Я смотрю на нее, отмечая бледность кожи. Розовый румянец на её щеках исчез, а нежная кожа вокруг глаз стала серой.
Внезапно краем взгляда я замечаю какое-то смазанное движение и оборачиваюсь.
Это ксарджек. Его округлое брюхо дрожит и пульсирует, и я от разочарования выругался. Затем выхватил плазменную пушку и побежал к твари, стреляя в его искромсанное тело.
– Райкал, – кричу я. – Сожги эту тварь, оно собирается извергнуть свои личинки.
– Уже, босс. – Он обходит Зайару и, выхватив оружие, установил его в режим сжигания. Я отступаю, когда синяя энергетическая вспышка поглощает мертвое тело ксарджека.
От мертвой твари воняет паленым хитином, и рой крошечных личинок прокатился по полу. Я стреляю в них, но мелкие поганцы быстро, словно облако, рассеялись в разные стороны, исчезая в окружающей нас растительности.
– Дерьмо, – взревел я. В заключение, ксарджек назло всем разродился потомством. И пока они не подрастут, их практически невозможно найти.
Я не уеду с этой ржавой станции до те пор, пока не уничтожу последнего ксарджека. И сделаю это не ради людей, а ради всех девяти галактик. Ради Кордолианской империи. Мы не можем позволить ксарджекам расплодиться в этом секторе.
И защититься от них в одиночку люди не смогут. Они слишком слабые.
Я активирую свой комм.
– Первый дивизион, – прорычал я, – напоминаю, что наша маленькая проблема с ксарджеками только что возросла во сто крат. Будьте бдительны и осторожны. Прежде чем покинуть эту станцию, мы должны уничтожить их всех до единого. Как обычно устраняйте тварей любой ценой. Но в процессе постарайтесь не убивать слишком много людей. Мне не нужны ещё одни чертовы проблемы с отделом Межвидовых отношений.
Несколько кордолианских голосов утвердительно ответили в мой комм. Удовлетворенный, я обернулся к Зайаре и людям, которые отнесли носилки подальше от трупа твари. Позади нас вонючая желтая кровь ксарджека с шипением прожигала дыру в полу.
Мы привезли их сюда. И должны позаботиться об этой проблеме.
– Наш медицинский отсек в той стороне. – Человеческий солдат берет на себя инициативу, но я останавливаю его взмахом руки.
– Нет. Она идет с нами.
– Генерал? – Зайара изумленно вытаращилась на меня. – На крейсер? Но она человек.
Игнорируя её, я обратился к женщине-солдату.
– Взгляни на нее, – приказываю я. – И ответь честно. С помощью вашей человеческой медицины её можно вылечить?
Женщина осмотрела травмы Эбби и скривилась от неприятной картины.
– Я не врач, генерал, но видела подобные травмы. Здесь ей окажут неотложную помощь и вернут на Землю. И эта поездка не пройдет бесследно. Ей повезет, если она выживет.
– Этого недостаточно. – Я постарался скрыть презрение в своем голосе. Неужели эти люди настолько примитивны, что на своих аванпостах могут оказывать только неотложную помощь? – Она едет со мной.
Зайара вопросительно взглянула на меня, но промолчала. Она знает, что мое слово – закон.
Я оставляю Райкала охотиться на личинок, скрывшихся в зарослях, и приказываю транспортировать Эбби в посадочный ангар. Зайара дала Эбби обезболивающее, и сейчас та заснула. Эта мужественная женщина, должно быть, страдала от боли, но ни разу не пожаловалась.
Возможно, у нее и слабое тело, но внутри стальной стержень. Как жаль, что она не родилась кордолианкой. Она могла бы стать идеальной парой.
Когда мы подходим к «Безмолвию», человеческая женщина прорывается сквозь оцепление и бросается к нам. Я удерживаю темноволосую женщину рукой, но она отчаянно сопротивляется.
– Остановись, – прорычал я ей. – Какого черта ты творишь?
– Она моя подруга, – выдыхает человек. – Какого черта ты с ней сделал? О боже, Эбби!
Эбби никак не отреагировала, что, должно быть, привело её подругу в бешенство.
– Отпусти меня, мудак! – прокричала она нечто, подозрительно смахивающее на непонятное человеческое проклятие. Я с легкостью сдерживаю её бесполезное сопротивление. Она пытается поцарапать меня, но все её усилия словно вода стекают по моей броне.
– Успокойся, женщина. – Я схватил её обеими руками. Она немедленно затихает, а в её глазах мелькает страх. – Или я прикажу связать тебя. – Я пытаюсь смягчить свой тон. – Мы не причиним ей вреда. Она ранена, и я могу ей помочь.
– Зачем тебе делать это?
– Ты задаешь слишком много вопросов, человек. Убирайся с дороги. – Я отстранил её в сторону, пропуская вперед Зайару с носилками, на которых лежала Эбби. Маленькая женщина всё ещё сопротивляется, хотя прекрасно осознает, что ей не справиться со мной.
Я понял, что все человеческие женщины безумны.
– Не смей приказывать мне убраться с дороги, – прорычала она. – Это моя подруга. Ты, по крайней мере, должен мне объяснить, что с ней.
– Нет, не должен. – И тут я обращаю внимание на её испачканную маслом униформу. – Ты механик?
– И что? – Она сверкнула потемневшим от ярости взглядом.
– Как долго продлится ремонт корпуса?
Она недоверчиво мотает головой:
– Я ничего не скажу, пока ты не объяснишь, что собрался сделать с Эбби.
– Я забираю её на свою планету для лечения.
– Почему бы тебе просто не отвезти её на Землю?
– Нам предстоит поездка на аварийном кислородном двигателе. Через червоточину. Так что мы не сможем сделать крюк к Земле и вернуться. – Не говоря уже о том, что я бы не рискнул приземлиться на враждебной планете, полной потенциальных противников, без поддержки кордолианского флота. – Я отпускаю запястья механика, как только та перестала сопротивляться. Она скривилась и потерла руки. – Я спрашиваю ещё раз. Когда починят корпус?
– Ты действительно отвезешь её на свою планету? Она там будет в безопасности? Насколько я слышала, ваша раса не самая приятная компания.
Я пристально смотрю на нее:
– Ей ничего не сделают. Не посмеют, если она будет со мной.
– Как я могу тебе доверять?
Я начинал терять терпение.
– Человек, чем дольше мы стоим здесь и впустую тратим время, тем дольше твоя подруга не получит лечение. Отвечай на мой вопрос или убирайся с дороги.
Она с минуту не сводит с меня пристального взгляда, словно решая, может ли мне доверять. Но если она не предоставит мне нужную информацию, я найду другого человека. Со здравым смыслом.
В конце концов, она, засунув руки в карманы, вздыхает:
– Осталось поставить ещё одну заплатку, и ремонт окончен. Но, очевидно, по возвращении на родную планету, вам придется провести капитальный ремонт. Корабль выдержит, по крайней мере, десятикратную перегрузку. – Она прищурилась. – Тебе лучше хорошо позаботиться о ней, генерал. Или я сама приду за тобой.
Это пустая угроза, но я восхищен её преданностью подруге.
– Она теперь под моей ответственностью, механик. А я не отношусь к своим обязательствам легкомысленно.
* * * * *
Эбби
Должно быть, некоторое время я пробыла без сознания. И за это время кое-что случилось. Потому что, очнувшись, я осознала, что плаваю.
– Что со мной? – попыталась закричать я, но мой голос походил на глухое эхо. Извиваясь в воде, поняла почему.
Я плавала. В большом резервуаре, подключенная к проводам и мониторам. Холодно. Это первое, на что я обратила внимание. Я замерзала от холода, охватившего всё тело. А ещё оказалась связана и подвешена, как экспериментальная морская свинка в лаборатории.
Мое лицо закрывал гладкий прозрачный шлем, благодаря ему я могла дышать и видеть.
– Ах-х, – ошеломленно всхлипнула я. Какого черта эти кордолианцы хотят со мной сделать?
Мои ноги оказались зафиксированы каким-то прозрачным гибким материалом. Боль прошла, и могу слегка пошевелить ими. Но не осмеливаюсь этого сделать. Если мои воспоминания верны, они раздроблены.
Сейчас подойдет док и скажет, что я не смогу ходить без протезов для ног? Чтобы получить пару кибернетических ног, нужно стоять в списке ожидания годы, если, конечно, не найти очень щедрого донора.
Окружающая меня ледяная жидкость вовсе не вода, как я подумала сначала. Она слегка вязкая по консистенции и с голубоватым оттенком. Так что я оказалась вертикально подвешенной и смотрела на мир сквозь голубоватый фильтр.
Разглядываю окружающую обстановку сквозь прозрачное стекло резервуара. Мы точно находимся не в медицинском отсеке станции. Это должно быть кордолианский крейсер. Ибо я никогда раньше не видела ничего подобного. Черные стены, тускло освещенные сотнями крошечных голубых огоньков, создающих нежное свечение в окружающем пространстве. В углах этого странной формы помещения сгустилась тьма. Вместо привычных прямых линий и углов изогнутые стены создавали весьма органичный стиль.
