Текст книги "Званый ужин"

Автор книги: Анна Дэвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Объявились Моррис с Клэрри, как и исчезли, без предупреждения. Просто однажды возникли у Алекса на пороге. Об Италии они молчали, сказав лишь, что вернулись насовсем и что неделю-другую погостят у него, пока определятся с собственным жильем. Словно это в порядке вещей – пропасть на два года, а потом свалиться на голову и ни словом не обмолвиться о своих похождениях. Странные это были дни… впрочем, они и сами странные, Моррис с Клэрри.

Клэрри безостановочно рисовала красным карандашом – за все время едва ли хоть на миг оторвалась от своего альбома, едва ли издала хоть звук. Моррис тоже был тих, не похож на себя. Явно измучен.

Однажды вечером он постучал в дверь кабинета.

– Что тебе, Тильда? – Алекс в первый раз за много дней наслаждался одиночеством и не желал никаких проблем хотя бы до ужина – то есть через час, не раньше.

– Это я, Моррис, – раздался из-за двери голос. – Можно на минутку?

Алекс нехотя закрыл детектив, сунул в ящик стола и демонстративно погрузился в разложенные перед ним бумаги.

– Заходи.

Моррис с нервной опаской, точно пугливый кот, скользнул в кабинет, притворил дверь, но к столу не подошел, оставшись у порога, разглядывая ковер.

– Что ты там топчешься? Садись. – Алекс кивнул на кресло напротив.

– Спасибо. – Моррис опустился в кресло, сложил клином ладони на коленях, но взгляда от пола так и не оторвал. – Ты очень занят. Я не хотел мешать. Просто подумал, что другого шанса застать тебя одного у меня не будет.

Алексу стало любопытно. Он даже не смог вспомнить, когда старший брат выражал желание пообщаться с ним наедине. Неужели решил поделиться какой-нибудь темной тайной? Алекс откинулся на спинку кресла, привычно достал зубочистку и сунул в рот.

– Славный кабинет. – Моррис обвел комнату рассеянным взглядом. – Удобный. Все под рукой.

– Верно, – согласился Алекс. – Мне тоже нравится.

– Не возражаешь, если я закурю? – Моррис выудил из кармана рубашки мятую полупустую пачку.

Алекс изумил самого себя.

– Кури, – не задумываясь позволил он и пододвинул фарфоровую подставку под бокал – пепельниц в этом доме не держали.

– Спасибо. – Моррис щелкнул зажигалкой, прикурил. Пальцы у него подрагивали. – Как работа? Похоже, дела идут в гору? Ты вроде как цветешь.

– То есть? Толстею? – уточнил Алекс.

– Черт, нет, конечно, – то ли хохотнул, то ли закашлялся Моррис. – Я хотел сказать – вид у тебя довольный. Уверенный. Ну, ты понимаешь.

– Пожалуй. – Алекс разогнал едкий дым. – Дела идут прекрасно. Жизнь прекрасна.

– Рад слышать, – пробормотал Моррис, сбивая пепел на подставку.

– Как насчет глотка виски для аппетита? – Алекс открыл верхнюю, стеклянную дверцу серванта.

Моррис оживился:

– Ну наконец-то, братец.

Алекс плеснул виски в два пузатых бокала, протянул один брату. Интересно. И с каждой минутой все интереснее. Когда это Моррис опускался до светской беседы?

– Тильда вроде бы тоже довольна жизнью, – сказал Моррис.

– Она в порядке.

Алекс ждал.

Моррис пригубил виски.

– М-м-м. Неплохо. Согревает. Мне всегда казалось, что пить виски – все равно что глотать огонь. Чистый?

– Разумеется.

– Послушай, Алекс… – Он опять закашлялся. – Видишь ли…

– Не спеши, Моррис. Не спеши.

– Угу. Спасибо. Видишь ли… Дела-то у нас с Клэрри сейчас не очень.

Алекс подался вперед. Поймав его взгляд, Моррис опять уставился в пол.

– Италия? – выдохнул Алекс.

– Да.

Алекс прокрутил в памяти прошедшие несколько дней. Моррис и Клэрри зримо несли на себе гнет усталости, сменившей вечно бьющую энергию, что изматывала любого из их окружения. Оба с трудом терпели и друг друга, и Тильду, и Алекса. Клэрри приклеилась к своему блокноту с эскизами, а когда Алекс пытался взглянуть на рисунки, злобно захлопывала блокнот и таращила на Алекса безумные глаза: не суйся, тебя не касается!Тильда всю неделю жаловалась на их грубость и изводила Алекса вопросами, когда же его родственники уберутся.

– Может, расскажешь? – Алекс преобразился: сплошное сочувствие и понимание.

– Нет.

Разочарованный, Алекс потянулся за бутылкой. Моррис накрыл свой бокал ладонью:

– Мне хватит.

Алекс налил себе вторую порцию, закрутил крышку.

– Нет, – повторил Моррис. – Об Италии я не хочу говорить. Италия в прошлом. Какой смысл мусолить то, с чем покончено навсегда.

– Иной раз поговорить не вредно. Помогает.

Моррис качнул головой:

– Прошлое – не проблема. Проблема – настоящее. Что мы будем делать в настоящем?

– Итак? Хочешь обсудить со мной планы? Хочешь услышать братский совет? – Алекс опять схватился за зубочистку.

– Нет. Не гони лошадей. Просто послушай, ладно? – Моррис поднялся и прошел к окну. Застыл спиной к Алексу. – Красивое дерево. Золото. Осень прекрасна, правда?

Алекс начал выходить из себя. Что за черт – похоже, Моррис решил провернуть свой обычный фокус и взвинтить его до предела.

– Ненавижу осень. Все умирает.

– Отец тоже так говорит. Ты точно такой, как отец. Во всем.

– А ты – как мать, – отрезал Алекс.

Моррис хмыкнул:

– Пожалуй. Потому-то мне и нужна твоя помощь. Из нас двоих ты – разумный сын. Тыкрепко стоишь на ногах.

У Алекса потеплело на душе. Никогда прежде брат не оценивал его так великодушно.

– Чем я могу тебе помочь, Моррис?

Старший повернулся к нему лицом, присел на край подоконника.

– Я все потерял, Алекс. Все, кроме Клэрри. Не надо нам было уезжать в Италию, теперь я это понимаю. Это было бегство. Я не такой, как ты. Когда галерея развалилась, я не выдержал. Не смог здесь оставаться. Думал, лучше двигать дальше, начать все по новой. А Италия такая красивая страна…

– И чем же вы там занимались?

– Да так… всем понемножку. Вино пили, оливки ели… да мало ли. Какая разница. – Он вытащил вторую сигарету, закурил.

Зубочистка в пальцах Алекса треснула пополам.

– Теперь мне нужно начать все сначала. С нуля. С самой что ни на есть нулевой отметки. Хочу вернуться в Ньюкасл. Там мой дом, там меня знают, даже если это и немногого стоит. Там я создал себе имя, там встретил Клэрри.

– А она? Клэрри хочет возвращаться в Ньюкасл?

– Клэрри все равно, где жить. Лишь бы рядом со мной.

Алексу вспомнилась реакция Тильды на его единственное – и высказанное вскользь – предложение сменить жилье.

– Задумки уже есть?

– Да. Собственно… только одна. Насчет новой галереи.

Алекс не сдержался – фыркнул.

– Ты это серьезно? После всего, что случилось с прежней?

– Конечно, серьезно, – разозлился Моррис. – Знаешь, я передумал. Выпью, пожалуй, если ты не против.

Алекс налил, чуть-чуть.

– Спасибо.

– Моррис, откуда ты знаешь, что в этот раз выйдет не так, как в прошлый?

– Знаю. И нечего лыбиться!

– Прости. – Алекс подавил смешок. – Я слушаю.

– В прошлый раз не вышло из-за меня. Из-за моего отношения. Я скис, разочаровался. Решил, что заниматься галереей – дело нудное. Рядовое. Вроде твоегобизнеса.

Алекс скривился, но решил пропустить шпильку мимо ушей.

– Завидовал я, наверное, – продолжал Моррис. – Клэрри завидовал, другим художникам. Творчеству. На их фоне я казался себе торгашом. Зато теперь… Я сунулся в другие сферы, побарахтался, сколько мог, и понял, что в галерее я был на своем месте. Делал нужное дело – по-своему нужное. Я был защитником, поддержкой для художников. В некотором роде формировал будущее искусство.

– Ой, ради бога!

– Чересчур красиво излагаю, по-твоему? Понимаю. Только не надо отмахиваться. Я с тобой откровенен.

– Прости.

– Галерея развалилась потому, что я перестал над ней работать, вкладывать в нее себя. Я просто выключился. Пустил все на самотек. И она умерла.

Алекс помедлил с ответом и открыл рот, лишь убедившись, что речь Морриса закончена.

– И теперь ты намерен посвятить всего себя галерее? Вложить в нее всю душу, чтобы добиться успеха, которого заслуживал и первый твой проект?

– Точно, – кивнул Моррис, довольный, что брат его понял.

– И менеджеру в банке ты выложишь ту же историю? Явишься к нему за кредитом и скажешь: так, мол, и так, сэр. Я изменился. Честное слово. На этот раз у меня все получится, потому что я хочу работать. Господи, Моррис! Ты отдаешь себе отчет, что несешь?

– Я знал,что ты это скажешь. – Моррис осушил бокал и звякнул им об стол. – Я не хотел идти к тебе, но Клэрри сказала…

Алекс вздрогнул.

– Клэрри? Что сказала Клэрри?

Моррис вдохнул глубоко и выдохнул – пытался успокоиться.

– Ничего. Неважно. Я отлично знаю, что в банке на это не купятся. Не дебил.

– И?..

– И поэтому мне нужна помощь человека, который меня знает и поверит, что я справлюсь.

– Нет! Ты шутишь? – Алекс почувствовал, как сердце стукнулось о грудную клетку. Подняв глаза, он встретил взгляд Морриса – полный надежды и мольбы. – Нет, черт тебя возьми!

– Сотня, – негромко сказал Моррис. – Мне нужна сотня, чтобы поднять это дело. Я все обдумал. Все подсчитал. Сто тысяч фунтов – это все, что мне нужно.

Вы только посмотрите на него – скуксился, как первоклассник, отлынивающий от школы. Алекс свернулся в клубок – стать еще меньше человеку просто не под силу. Он обхватил себя руками, будто втиснутый в невидимую смирительную рубаху, подтянул колени к подбородку… нет, скорее согнулся пополам и уткнулся подбородком в колени. И раскачивается. Взад-вперед, взад-вперед. Он в своем мире. В своем полубезумном мире. Отгородился от остальных, покинул комнату и ушел в себя, и ему там плохо. А они все сидят, стоят вокруг него, и смотрят, смотрят, и не знают, что с ним делать. Его лицо наливается кровью, шея каменеет, кольцо собственных объятий сжимается, словно он боится взорваться изнутри.

Тильда жаждет помочь, но не знает – как?

– Что мне делать? – стонет она на ухо Джуди Маршалл.

Та задумчива и, как всегда, спокойна.

– Ничего. – Взгляд Джуди прикован к Алексу. – Оставь его.

В коридоре слышны голоса. Роджер и Клайв провожают лощеную инспекторшу Дарнли и ее до нелепости молодого напарника, долговязого сержанта Марча. Вестники несчастья, Дарнли и Марч исполнили свой долг с достойным восхищения, истинно профессиональным сочувствием. Они явно оттачивали этот стиль выразительной отчужденности, доведя его до совершенства. Голос Дарнли звучал негромко, успокаивающе. Каждую фразу она произносила медленно и осторожно, выжидая и приглядываясь к реакции слушателей, в то время как Марч хранил молчание – подчиненный и верный помощник, готовый подстраховать старшего по званию, если вдруг слова Дарнли не возымеют успеха.

Детективы были кратки, сообщив лишь голые факты.

Полиция Ньюкасла отправила двух офицеров по адресу Бишоп-террас, дом 152. Офицеры несколько раз позвонили в дверь. Не дождавшись ответа, они тщетно попытались разглядеть что-нибудь через окна, после чего по аллее обогнули дом, чтобы перелезть через ограду и попробовать попасть в дом через заднюю дверь. Окно на кухне оказалось не запертым, они смогли открыть его и забраться внутрь.

Проходя по комнатам нижнего этажа, оба постоянно выкрикивали названное имя – «мистер Стоун» и даже «Моррис». Никто не отзывался. Комнаты были практически пусты, мебели почти никакой. Не слишком уютно. В доме холодно и тихо.

Офицеры поднялись на второй этаж, мельком отметив большое количество картин на стенах. Впрочем, картинами это назвать трудно – красные пятна и мазки. Современное искусство. Зато его было так много, что стен не видно.

– Ну и место – мороз по коже, – сказал один из полицейских и содрогнулся, войдя вслед за напарником в полностью фиолетовую комнату – полностью, разумеется, за исключением красных картин. Его внимание привлек снимок в рамке: худой лысый человек в смокинге, с широкой улыбкой на лице и бокалом шампанского в правой руке, обнимает за плечи миниатюрную девушку с круглыми от удивления глазами и гривой рыжих волос.

– Боже… – донесся до него голос напарника.

Сдавленный звук.

– Вызывай шефа… Он в ванне и так себе.

Разумеется, всего этого Дарнли не рассказала. Как умолчала и о крови – а крови там наверняка хватало. Не поделилась она и сомнениями полиции Ньюкасла насчет истинной причины смерти: кое-кто высказал предположение, что мужчину убили. Всем этим пусть занимается детектив-констебль Джонсон, когда приедет брат погибшего. В конце концов, решила Дарнли, в обязанности детектива-инспектора входит лишь должным образом сообщить семье. Через минуту-другую вполне можно будет оставить этих людей, а на обратном пути в участок, если повезет, успеют заскочить с Марчем к ней домой, трахнуться по-быстрому.

– Если я верно поняла, тело мистера Стоуна обнаружила его жена? – спросила Дарнли.

– Да, – ответила Тильда. – Клэрри.

Дарнли кивнула.

– И сейчас она у вас?

– Да. Где-то здесь…

– В саду, – уточнил Брайан Тэкстон. – Девочка в шоке. От нее мало толку.

– Понятно.

Дарнли и Марч обменялись многозначительными взглядами.

– Завтра ее тоже ждут в Ньюкасле. Формальность, но без нее никак, – объяснила Дарнли. – Заявление должна сделать жена. Ну а сейчас, думаю, она нам не нужна.

Детектив Дарнли поднялась.

– Нам пора. Вам лучше отдохнуть, – посоветовала она безучастному Алексу. – Ложитесь в постель.

Алекс угрюмо фыркнул и не произнес ни слова.

– Простите, инспектор Дарнли, – вдруг сказала Джуди. – Можно вопрос? Они не нашли записки?

– Нашли.

Дарнли кивнула Марчу, тот достал из внутреннего кармана блокнот и прочитал без намека на эмоции: «К. я люблю тебя в красном. М.»

Тильда не может избавиться от кровавого наваждения в мозгу. Кровь везде, брызги крови, лужи и пруды. Со шваброй и ведром в руках, Тильда бредет по пояс в крови. А где-то там, посреди моря крови, мертвой рыбиной покачивается на поверхности тело Морриса.

Она на ощупь находит и сжимает ладонь Джуди – холодную, но спокойную и надежную.

– Вернись, – всхлипывает Алекс, раскачиваясь все сильнее.

Тильда рвется к нему, но рука Джуди удерживает ее.

Взметнув волосы и шлейф парфюма, Хайди пересекает комнату, пристраивается на подлокотнике кресла Алекса. Миг – и голова Алекса прижата к ней, и его руки сошлись на ее талии, и он заливает слезами ее грудь. Хайди наклоняет голову; ее волосы скрывают от зрителей лицо Алекса и ее собственное.

– Я люблю тебя! – с рыданием рвется из него.

Тильда дергается, будто ужаленная осой. Желудок обжигает болью, а мозг – жгучим смятением. «Я люблю тебя», – вновь обрушивается на Тильду… и она понимает, что Алекс обращается к брату. Конечно, к брату, к кому еще?.. И все же – рыдать он должен у неена груди! Тильда возмущенно смотрит на Джуди, но та почему-то прячет глаза.

– Сто тысяч фунтов – это все, что мне нужно.

И это должно было закрыть тему, но не закрыло. Когда Алекс отхохотался над наглостью и, по правде говоря, откровенной глупостью Морриса – когда Моррис, пристыженный, покинул кабинет со словами «Забудем эти переговоры. Я ошибся. Извини» – когда Алекс остался наедине со своими мыслями, его ухмылка погасла, он достал из ящика стола лист бумаги, ручку и калькулятор.

– Моррис, есть минутка? – Алекс застал брата на кухне за чисткой картофеля для воскресного жаркого.

– Полагаю, ты в курсе, что в моем распоряжении чертова куча минуток. – Моррис не оторвался от своего занятия. – Если б я мог обжарить эти минутки в масле до золотистой корочки, как картошку, и подать на ужин – вот тогда, пожалуй, я был бы самым счастливым человеком на свете.

– Не возражаешь, если я присяду? Надо поговорить.

Моррис пожал плечами:

– Ты у себя дома, можешь сидеть где хочется, говорить когда хочется… Впрочем, если подумать, ты дома у Тильды.У нее и спрашивай разрешения.

Алекс выдвинул стул.

– Я много думал.

– Иногда полезно.

– Обдумывал наши… переговоры тем вечером.

– Какие переговоры? Я с тобой ни о чем не договаривался.

Алекс вздохнул:

– Моррис, ты меня ошарашил. Деньги немаленькие. Чего ты ожидал?

– Ничего. Повторяю – не было никаких переговоров. – Моррис отложил картофелечистку и прижал к губам порезанный палец.

Вторая попытка:

– Видишь ли, в чем дело, Моррис… Меня не вполне устроило твое объяснение краха галереи. Тебе стало скучно, ты утратил интерес – допустим. Но основная причина не в этом.

– Ты только глянь. – Моррис продемонстрировал порез. – Пораниться картофелечисткой – это надо исхитриться.

Алекс и бровью не повел.

– Лично я считаю, что галерея с самого начала была обречена на провал.

Моррис взял очередную картофелину. Нахмурился.

– То есть? Галерея работала много лет – и успешно работала.

– Успех – понятие относительное. Разумеется, галерея работала успешно, если считать успехом не слишком крупные потери. А как насчет доходов? Когда-нибудь она приносила доход? Вряд ли твою галерею можно было назвать коммерческим предприятием.

– В таком ракурсе, пожалуй.

– Ты так вел бизнес, что галерея и не могла стать коммерческим предприятием. – Алекс знал, что добился внимания Морриса.

– А как бы тыразвернул галерейный бизнес, Алекс? Что бы ты сделал иначе? – Презрение в голосе Морриса перекликалось с искренним интересом.

– Дай подумать. – Алекс изобразил работу мысли. – Начать с того, что я отказался бы от благотворительности и не выставлял бы ничьи работы даром, не делая исключения ни для друзей, ни для жены.

– Не так уж я много и…

– Далее. Я не выставлял бы работы начинающих авторов. Иными словами, никаких «первых выставок».

– Но в этом же была сольмоей галереи! – возмутился Моррис.

– Я бы приглашал исключительно известных мастеров, – гнул свою линию Алекс. – Художников с мировым именем.

Моррис улыбнулся.

– А каким образом я заманю их к себе? Знаменитостей не интересуют галереи вроде моей…

– Именно.

– …а они не интересуют меня. На черта мне корифеи?

– Надо брать выше, смотреть дальше, Моррис. В бизнес нельзя играть,его надо воспринимать серьезно.

– Как ты?

– Откровенно говоря – да. Как я. – Алекс вместе со стулом придвинулся к брату. – Прежде чем начать строительство здания, необходимо подготовить фундамент. В твоем случае – завязать нужные контакты, исследовать рынок, обеспечить рекламу. Договориться с хорошей рекламной компанией. Это крайне важно. Заявить о себе крупным рекламодателям и частным коллекционерам. Когда ты в следующий раз приедешь в Лондон, я представлю тебя нужным людям. Необходимо выяснить, кто выставляется в лондонских галереях, посетить частные выставки и уговорить владельцев выставиться в Ньюкасле. Найти достойное помещение. Бывший загородный склад, которым ты довольствовался, никуда не годится – галерея должна располагаться в приличной части города и в приличном здании. Привлечь на свою сторону прессу. Все это стоит денег, но и окупится…

– Алекс, я в твою схему не вписываюсь. – Моррис потер виски, словно у него от слов брата разболелась голова.

– Придется вписаться. Придется сделать все уже перечисленное и гораздо, гораздо больше. Ты ведь хочешь, чтобы твой план сработал, верно?

– Сто тысяч фунтов. – Моррис принялся чистить последнюю картофелину. – Моя душа стоит больше.

– По моим расчетам тебе понадобится минимум двести тысяч фунтов, – сказал Алекс. – Если, конечно, взяться с умом.

Одолжить двести тысяч фунтов Алексу было не по карману. Собственно, ему и сто тысяч были не по карману, но уж больно счастливый выпал шанс, чтобы его вот так просто упустить, – шанс обрести власть над Моррисом. Алекс пытался убедить себя, что помогает брату из чистейшего альтруизма, прекрасно понимая, что движут им совершенно иные мотивы. «Никак в толк не возьму, – сказал ему Моррис на свадебном приеме, – чего ты добиваешься – себя под меня переделать или меня под себя?» Вопрос занозой засел в мозгу Алекса. Тогда он не знал ответа. Теперь, похоже, нашел. Всю свою жизнь он втайне хотел стать таким, как Моррис. Ребенком мечтал играть в одни игры со старшим братом, войти в мир его фантазий. Повзрослев, завидовал детской непосредственности Морриса, непредсказуемости, верности идеалам.

Что-то изменилось тем вечером, когда Моррис попросил в долг.

Ну и какой из братьев взял верх?

Моррис получит деньги в долг, решил тогда Алекс. Получит – даже если ради этого в долг вынужден будет залезть сам Алекс. Но уж тогда Моррису придется играть по правилам младшего брата. Алекс станет его закулисным, но очень влиятельным партнером.

Странное дело – когда Моррис принял деньги, Алекс был разочарован. В глубине души он до последней минуты боялся, что Моррис швырнет ему чек в лицо. Боялся… и надеялся. Не такой уж он большой, как оказалось, его большой брат. Моррис уменьшился до размеров обычного человека. И продолжал уменьшаться.

Галерея взяла хороший старт, быстро пошла в гору. Первый год принес доход, изумивший даже Алекса. Второй год – еще выше. Успех галереи стремительно рос, а Моррис столь же стремительно уменьшался. Алекс начал потихоньку ненавидеть и то, что сотворил, и то, что по-прежнему находил в этом удовольствие.

О да, он вознес брата на вершину успеха… и вместе с тем погубил. Старший брат усох настолько, что от него остался один костюм, и разглядеть в нем Морриса можно было, лишь вооружившись мощной лупой. Это самоубийство, эта жуткая трагедия, от которой Алекс пытался отгородиться, не желая верить и понимая, что это правда… это самоубийство было рывком Морриса к свободе.

Он рассек путы и уплыл, оставив Алекса в вечной тоске по волшебным пещерам, неведомым краям, невиданным гномам.

– Моррис?

– А?..

Голос… не Морриса. Совершенно чужой голос. Клэрри вглядывалась в темноту, выискивая знакомые черты в фигуре, что шагнула к ней от дерева.

– Моррис? – повторила она, теперь уже едва слышно.

Клэрри попробовала встать. Голова закружилась, мир вокруг погрузился в рой разноцветных мушек – и через миг радужный туман рассеялся.

– Стоуны здесь живут? – спросил человек, останавливаясь перед Клэрри.

Как глупо. Глупо было спутать его с Моррисом, пусть даже на долю секунды.

– Да, – ответила Клэрри.

На руках у незнакомца спал младенец. Очень красивый малыш – белокурый и румяный, как ангел или рекламный ребенок. А Индиго нет… Незнакомец устроил малыша поудобнее. Тот даже не пошевелился.

– Милый малыш, – сказала Клэрри и посмотрела на незнакомца.

Он был гораздо моложе Морриса. Совсем молодой. Белокурый. С голубыми глазами. Заурядное лицо. Наверное, считается красавчиком, решила Клэрри. Похож на Принца из «Золушки». Принц улыбнулся, показав ровные белые зубы.

– Ага, очень милый. – И быстро добавил: – Только он не мой.

– А-а. – Клэрри вздохнула. – Жаль.

– Как сказать. Я еще молод для детей и прочего.

– Да? – рассеянно отозвалась Клэрри. Ее отвлекла другая мысль: – А как ты попал в сад?

– Задняя калитка открыта, – объяснил Принц. – Через нее. Правда, решил, что ошибся адресом. Сзади дома выглядят совершенно по-другому.

– Как и люди, – согласилась Клэрри. – Изнутри тоже. Изнутри они совсем другие, чем снаружи.

Принц засмеялся:

– Дома или люди?

– И те и другие, – рассердилась Клэрри.

Принц оглядел ее с головы до ног:

– Тебе не холодно?

Клэрри пожала плечами.

– У тебя лицо разбито, – сообщил Принц запоздало.

– Знаю.

– Что случилось? Что там происходит? – Он занервничал.

– Чего тебе надо? – вместо ответа спросила Клэрри.

– Кое-кого ищу.

Клэрри вздрогнула – ее начал пробирать холод.

– Слышал мой вой?

– Так это ты? – Принц хмыкнул. – Ничего себе легкие.

– Да, – согласилась довольная Клэрри. – Кого ты ищешь?

– Клайва Стилбурна, – сказал Принц, и его королевская улыбка погасла. – Мне нужно с ним поговорить.

Малыш у него на руках то ли вздохнул, то ли загулил во сне.

– Он там. – Клэрри кивнула на дом. – Все там.

– Боже милосердный. – Гримаса ужаса стремительно сменилась на лице Джуди Маршалл улыбкой изумления.

Застыв по разные стороны кухонного стола, они уставились друг на друга. Джуди справилась с шоком – и теперь в ее улыбке сквозило раздражение.

– Я за огоньком пришла. – Она наклонилась к газовой горелке. – А ты что здесь делаешь?

– Вредная привычка, – сказал он.

– Что именно? Курить вообще или прикуривать от горелки? – Джуди глубоко затянулась. – А это, полагаю, крошка Макс. – Она провела кончиком пальца по персиковой щечке ребенка. – Толстоват слегка, как считаешь?

– Где Клайв? – недовольно спросил Сол.

– Ах, дорогой, я в полном отчаянии. Хочешь сказать, ты не ко мне прискакал? – ехидно спросила Джуди. Она устроилась на табурете, откинувшись к стене и скрестив длинные ноги.

– С какой стати я должен рваться к тебе?

Джуди притворилась оскорбленной.

– Сладкий мой, как ты жесток. Давно ли ты был счастлив скоротать вечерок с тетушкой Джуди?

– Сожалею, но деньги мне теперь не нужны. – Сол тряхнул золотыми кудрями.

– Ну да, – фыркнула Джуди. – Вижу, дядюшка Клайв не скупится.

– Скажем так – мне ничего не нужно. Во всяком случае, от тебя.

Джуди сменила позу, покосилась на дверь.

– Однако ж и момент ты выбрал для визита. Только что здесь была полиция.

– Полиция?

– Именно. Прелестное создание, которое ты наверняка встретил в саду, укокошило своего мужа… Да-да, ты не ослышался. А муж – родной брат Алекса Стоуна. Она, разумеется, заявляет, что он сам себя порешил, но что ей остается?

Сол медленно опустился на стул и переложил ребенка на другую руку.

– Врешь.

– Да на черта мне врать? – Джуди отхлебнула джина с тоником и поставила бокал.

Сол схватил бокал и жадно опрокинул его содержимое в себя.

– Я уезжаю, – пробормотал он.

– Учитывая обстоятельства – самое мудрое решение. – Джуди кивнула. – Что бы там у тебя ни накипело, оно может подождать до более мирных времен. Устроишь сцену сейчас – зря только силы потратишь.

– Я совсем уезжаю.

– Из своей квартиры? Из Лондона?

– Совсем уезжаю. Возвращаюсь в Австралию. С меня хватит.

Джуди повела бровью:

– Попрощаться, значит, пришел?

– Точно.

– И когда же уезжаешь?

– Завтра.

Джуди вгляделась в молодое красивое лицо.

– Поспешные решения, знаешь ли…

– Я уже купил билет. По дешевке. Повезло – кто-то сдал в последнюю минуту. Но я давно об этом думал.

– Бежишь?

Сол улыбнулся:

– Ошибаешься. Сбежал я в Англию. А сейчас возвращаюсь домой.

Джуди задумчиво кивнула, загасив окурок в грязной тарелке.

– Он будет скучать, – сказала она.

– Знаю. Я тоже.

– Ой, ради бога!

– Напрасно смеешься. Я буду скучать, – негромко возразил Сол. – Я люблю его. Тебе этого не понять, верно?

– Что же это, жертва с твоей стороны? Поступаешь как порядочный человек? – поддела Джуди.

– В точку. – Сол встал. – Видишь ли, я еще и этого парнишку полюбил. Он, кстати, не толстый. Он классный.

Парень умудрился пронять даже тетушку Джуди.Она была до того тронута, что несколько секунд спустя, когда в коридор высыпали гости и принялись разбирать пальто (похоже, решение отправляться по домам созрело у всех одновременно), хотела лишь помочь австралийцу.

– Сол! – Изумление Хайди было искренним и беспредельным. – Что случилось? Что-то с Максом?!

Она бросилась к Солу, выхватила малыша из его рук, прижала к себе. Макс, разумеется, немедленно проснулся и заорал благим матом.

Кристина Тэкстон, только что восставшая из пьяного полуобморока не без помощи своего неутомимого супруга, терпеть вой Макса оказалась не в силах.

– Уберите его! – скулила она, уткнувшись носом в лацкан пиджака мужа. – Пусть он перестанет!

– Хайди, милочка. – Собранная, деловая, Джуди снова была на коне. – Давай-ка унесем Макса наверх, сменим подгузник. Ему это необходимо, судя по амбре. Свежий подгузник мы в этом доме не найдем, но как-нибудь вывернемся. Полотенце используем или еще что найдем. – Она подхватила Хайди под локоть и подтолкнула к двери.

– Но я ничего не понимаю! – запротестовала Хайди. – Почему он пришел?

Она оглянулась на Сола. Уронив голову, так что кудрявая челка упала на глаза, тот смотрел в пол.

– Клайв?

Муж тоже выглядел как-то странно: землисто-серый, он едва держался на ногах.

– У мальчика проблемы, – доверительно шепнула Джуди на ухо Хайди. – Мы с ним как раз секретничали, и он излил мне душу. Его девчонка залетела, и он в ужасе. Ему позарез нужны деньги. Вот он и не нашел ничего лучшего, как попросить их у Клайва. Для Сола он как… как старший брат. Пусть поговорят пару минут. Наедине. Ну же, пойдем, дорогая.

Хайди в восторженном изумлении округлила глаза:

– Господи, я представления не имела, Джуди. Конечно, пусть поговорят. А знаешь, Сол правильно сделал, что обратился к Клайву. Клайв его очень любит.

«Не вовремя я родилась, – думала Джуди. – Вот в военное время я бы развернулась. Я стратег и тактик одновременно. Я разрабатываю планы и организую исполнителей. Я умею создавать и умею разрушать. И я всегда попадаю в цель».

– Клайв, столовая пуста, – бросила она через плечо. – Вам с Солом там никто не помешает.

Она не сдержалась и подмигнула Солу. У того был удивленный вид. Джуди обожала удивлять людей.

Роджер по-рыбьи разевал рот, пока Джуди и Хайди с Максом на руках направлялись к лестнице.

– Не сейчас, Роджер, – едва удостоив мужа взглядом, предупредила Джуди.

Роджер смолчал. Но он видел, как она подмигнула Солу. И это ему не понравилось. Очень не понравилось.

Погруженная в мысли, Клэрри сидела на траве под вишней, где ее и нашел озабоченный Пластилин. Клэрри думала о долгом веке деревьев. Сколько они, должно быть, всего видят за свою жизнь. Эта вишня, к примеру, видела Тильду маленькой, наблюдала, как Тильда росла, как сморщивались, будто сливы-падалицы, ее родители, пока не высохли и не исчезли совсем. А что вишня помнит из судьбы дома дородителей Тильды? Дом ведь очень старый – а вдруг в прежние времена здесь жили какие-нибудь вельможи со слугами? Эта самая обычная на вид вишня, возможно, была свидетельницей любовных ссор, тайных свиданий и страшных признаний; под своей корой она, должно быть, хранит секреты всех до единого обитателей этого дома. Если отпилить кусочек и рассмотреть под микроскопом – не обнаружишь ли сплошные тайны?

Любопытная мысль. Клэрри принялась развивать идею. Деревья живые, они способны наблюдать и запоминать то, что видели. Это понятно. Что из этого следует? Быть может, деревянная мебель, сделанная из этих безмолвных наблюдателей, тоже живая? И тоже способна видеть и запоминать? Быть может, тот круглый стол, за которым сегодня собрались гости, в душе своей деревянной стонет под гнетом воспоминаний о бесчисленных званых ужинах и обедах, которые перенес за свою жизнь? Быть может, кровать, на которой Тильда с Алексом занимаются любовью – или незанимаются любовью, – получает от этих сцен удовольствие извращенца, подглядывающего в замочную скважину спальни? Быть может, деревянная вешалка для полотенец в ванной ее дома там, в Ньюкасле, следила, как вместе с кровью из Морриса уходит жизнь?.. Нет, нет, нет. Все неправильно. Мебель не может быть живой. Ее ведь делают из отдельных мертвых частей. Поверить, что мебель способна видеть и помнить, – все равно что поверить, будто отрезанные руки и ноги способны продолжать самостоятельную жизнь.

Глупая мысль. Надо забыть.

– Клэрри, давай я отведу тебя в дом. На траве ты до смерти замерзнешь.