Текст книги "Стойкий (ЛП)"

Автор книги: Анна Брукс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Глава 8

Полли

Лазанья подгорела, потому что я погрузилась в свои мысли с головой. Я не знаю, что произошло в закусочной, но за то время, что я знаю Эрика, я никогда не видела такого поражения на его обычно суровом лице. Я видела его почти во всех других эмоциях. Резкие линии его челюсти смягчились, когда он был внутри меня. Пристальный взгляд, который обычно просверливает меня насквозь, затуманивается беспокойством, когда он думает, что я в опасности. Но его обычно уверенные шаги были нетвёрдыми, когда он шёл по коридору к своей комнате вчера.

Мне неприятно это признавать, но я вроде как надеялась, что он действительно вернётся в закусочную после моей смены, чтобы отвезти меня. День шёл как обычно, пока он не вошёл. Именно тогда я, наконец, вздохнула с облегчением. Я хотела, чтобы Эрик пришёл за мной. Мне кажется глупым продолжать вести себя так, будто я его не хочу. Я не отрицаю этого; я просто пытаюсь защитить себя, своё сердце.

Моё предательское сердце, которое ускоряется, когда он рядом, но замедляется, когда Эрик прикасается ко мне.

Я отрываю верхнюю часть подгоревшего сыра от своего куска лазаньи и съедаю оставшиеся слои. Прошло пару часов с тех пор, как он закрыл дверь в свою комнату, но я слышала движение. Поскольку я чувствую, что нахожусь здесь только из чувства долга и что я заставляю его чувствовать себя неуютно в его собственном доме, я решаю убрать остатки лазаньи обратно в холодильник и отправиться спать.

Почистив зубы в своей ванной, я иду по деревянному коридору в его комнату. Вода всё ещё течёт, и так уже долгое время. Около часа. Я стучу, но он не отвечает. Может быть, он просто принимает душ. Долгий душ. Вместо того, чтобы беспокоить его, я решаю вернуться в свою комнату и лечь спать.

Но тут в его комнате разлетается стекло, и я рефлекторно тянусь к ручке и поворачиваю её. Удивительно, но она поворачивается под моей рукой, и я толкаю дверь, открывая.

– Эрик? – Я вхожу в его комнату. – Эрик? – не получив ответа, я начинаю волноваться и продолжаю идти в смежную ванную комнату. После стука моё сердцебиение учащается от нервов, и я не думаю, прежде чем открыть дверь. Я резко останавливаюсь, увидев, что передо мной.

Эрик лежит в ванне, на него льётся вода из душа. Занавеска для душа наполовину сорвана и безвольно свисает. Его одежда насквозь промокла, а тело сотрясает такая сильная дрожь, что голова отскакивает от фарфоровой ванны. Бутылка из-под ликёра разбита вдребезги на полу, в нескольких дюймах от окровавленной руки, свисающей с края.

– Эрик! – Я бросаюсь к нему и тянусь, чтобы выключить воду. – Чёрт. – Леденящие холодные капли впились в мою голую руку, как булавки и иглы. Я поворачиваю ручку, и когда поток прекращается, тишина становится жуткой. Перегнувшись через него, я хватаю полотенце с держателя на стене, но по пути вниз поскальзываюсь на воде. Моя рука порезана осколком стекла, и я быстро поднимаю её, чтобы обнаружить прозрачный предмет, торчащий из моей ладони.

Я выдёргиваю его и прижимаю полотенце к Эрику, пытаясь впитать немного влаги с его ледяной одежды.

– Эрик, проснись. – Я хлопаю его по щекам, что вызывает только стон из его посиневших губ, но, когда я пытаюсь поднять его, рана на моей руке открывается ещё больше, и я роняю его, останавливая любой прогресс, которого я добилась.

К счастью, он дышит, и после того, как я прижала свою неповреждённую руку к его ярёмной вене и почувствовала сильную пульсацию вены, я принимаю решение. Выбегая из комнаты, я роюсь в его вещах на комоде и, наконец, нахожу его телефон. Подняв его, я провожу кнопкой разблокировки по экрану и просматриваю его контакты.

Я знаю, что Мелли встречается с лучшим другом Эрика, и после всего случившегося в прошлом я помню его имя. Когда я нахожу его, я нажимаю кнопку вызова и подношу телефон к уху. Когда на линии идут гудки, я срываю одеяло с кровати Эрика и бросаюсь в ванную. Я набрасываю его на него, а затем хватаю коврик для ванной и кладу его поверх разбитого стекла.

– Что случилось, ублюдок?

– Смит?

– Да, – кажется он сбит с толку.

– Это Полли. Я, эм, дома у Эрика, а он в ванной без сознания. Я… я пыталась вытащить его, но он слишком тяжёлый, и он очень холодный, и его рука в крови и…

– Я уже в пути. Ты в порядке?

Во мне слишком много адреналина, чтобы понять, что его друг беспокоится и обо мне.

– Да, но я не знаю, что делать. Он дышит, и он бормотал, когда я похлопала его по щекам, но ему нужно снять одежду, а у меня не хватает сил, – мой голос срывается, но я проглатываю страх и чувство беспомощности, когда бегу через ванную и хватаю из шкафа ещё несколько полотенец, чтобы подложить ему под голову.

– Я буду там меньше чем через десять минут.

– Спасибо.

Я бросаю телефон на тумбу у раковины, а затем сажусь на край ванны, кладя его голову себе на колени. Здоровой рукой я вытираю полотенцем его волосы и прижимаюсь своим тёплым лицом к его холодному. Он что-то бормочет себе под нос, но ничего внятного. Другим полотенцем я оборачиваю его вокруг своей руки и хватаю его раненую руку, прижимая их друг к другу, чтобы остановить кровотечение в обеих.

– Тсс. Всё будет хорошо. – Я целую его в лоб и немного раскачиваюсь взад-вперёд. – Нам просто нужно снять с тебя эту одежду и согреть тебя, тогда ты будешь в порядке. Всё будет хорошо.

Пять минут кажутся пятьюдесятью, но Смит врывается в ванную из ниоткуда и заставляет меня подпрыгнуть.

– Господи Иисусе. – Он смотрит на Эрика, потом на меня, а потом снова на Эрика. Как раз в тот момент, когда он собирается открыть рот, Мелли бросается за ним. Её глаза наполняются слезами, и она закрывает рот рукой.

– Чёрт возьми, Эрик.

Смит приближается к нам, и как раз перед тем, как он оказывается достаточно близко, чтобы дотянуться до него, я предупреждаю его:

– Под ковриком есть стекло, но, вероятно, есть ещё где-то, что я не смогла прикрыть, так что будь осторожен.

Он смотрит на голову Эрика у меня на коленях, затем его взгляд скользит к моей руке.

– Чёрт, насколько сильно он порезан?

– Думаю, что кровотечение остановилось или, по крайней мере, замедлилось. – Я поднимаю руку, и полотенце падает, и в ту же секунду из моего пореза хлещет кровь.

– О, Боже мой. – Мелли подбегает, поднимает с пола чистое, но мокрое полотенце и прижимает его к моей руке. – Ты ранена где-нибудь ещё?

– Я в порядке. Я в порядке – Я осторожно встаю и кладу его голову на полотенце. – Мне просто нужна помощь, чтобы поднять его.

– Тебе нужно наложить швы на руку. Я позабочусь о нём, – утверждает Смит.

– Нет, со мной всё будет в порядке. Он…

– Он убьёт меня, если я позволю тебе остаться. Иди. – Он кивает на Мелли. – Отвези Полли в отделение неотложной помощи, чтобы её осмотрели. Я перезвоню тебе через некоторое время.

– Нет, я не хочу оставлять его. Он…

– Доверься мне, Полли. – Мелли перебивает меня. – Он будет корить себя за это, особенно потому, что ты пострадала из-за него… Поверь мне. Эрик бы хотел, чтобы ты позаботилась о себе.

Мне не нравится эта женщина. Я презираю её, хотя и не знаю её, потому что понимаю, за что она несёт ответственность. Но я могу отложить это в сторону ради Эрика. Потому что меня убивает видеть его таким, и я знаю, что они правы. Он будет корить себя.

– Со мной всё будет в порядке. Ты можешь просто отвезти меня домой.

– Почему ты здесь? – спрашивает Смит, срывая одеяло с Эрика.

– Что?

– Ты здесь, потому что он хочет, чтобы ты была здесь, а не у себя дома?

Я закатываю глаза.

– Я буду в порядке у себя дома.

– Неее. Неее… – бормочет Эрик, мотая головой взад-вперёд.

Смит пронзает меня взглядом, затем обращается к Мелли:

– Отвези её, чтобы осмотрели её руку. С остальным мы разберёмся.

Она кивает и целует его в щёку, направляясь к выходу, затем останавливается и указывает на меня.

– Давай. Тебе нужно наложить швы.

Я сжимаю губы, чтобы не сказать что-нибудь стервозное, и выхожу вслед за девушкой. Порез довольно глубокий, так что я знаю, что сам по себе он не заживёт. Я хватаю свою сумочку с кухонного островка и бросаю взгляд на испачканное кровью полотенце, всё ещё обёрнутое вокруг моей руки. Мелли выходит через парадную дверь и указывает на здоровенный грузовик.

– Смит приехал сюда на этом, так что мы получаем удовольствие от езды на звере.

– Хорошо. – Я смотрю на дверь, когда закрываю её, и меня осеняет мысль. – Как вы попали внутрь?

– У Смита есть ключ.

– А.

Забраться в грузовик непросто, потому что он очень высокий, но я справляюсь без дальнейших травм и пристёгиваюсь. Поездка в больницу проходит в тишине, и вокруг нас повисает неловкое напряжение. Я вздыхаю с облегчением, когда Мелли подъезжает к больнице, и, припарковавшись довольно близко, мы обе выходим.

– Тебе не обязательно идти со мной, – говорю я ей, когда мы встречаемся у задней части грузовика.

– Всё в порядке. Эрик хотел бы, чтобы я это сделала.

– Ну, его здесь нет, так что тебе не нужно притворяться, что я тебе нравлюсь. Я скажу ему, что ты осталась.

Проходя мимо неё, я думаю, может быть, она вернётся в грузовик, но её ноги стучат позади меня. Она больше ничего не говорит, но я чувствую присутствие девушки позади меня, когда регистрируюсь, а затем снова рядом со мной, пока я жду. К счастью, я сижу всего около двадцати минут, прежде чем меня зовут. Когда они измеряют мои жизненные показатели, входит женщина, выставляющая счета, и просит предъявить подтверждение страховки.

Объяснив, что у меня её нет и что мне нужно будет выставить счёт, она просит меня подписать бланк, прежде чем меня отведут обратно в другую комнату. Ещё через двадцать минут входит медсестра и смотрит на мою руку.

– Я приглашу любого доступного врача, чтобы зашить её, но у нас только что произошла автомобильная авария с многочисленными жертвами, так что это может занять некоторое время. Если кто-то освободится раньше, один из них придёт.

Она сочувственно улыбается.

– Ладно. Меня ждёт кое-кто в приёмной. Могу я пойти и сказать ей, что это займёт некоторое время?

– О, я могу сама. Как её зовут?

Передав информацию, я снова ложусь на кровать и смотрю в потолок. Стук в дверь заставляет меня повернуть голову, и когда я вижу Мелли, я двигаюсь, чтобы сесть.

– Не вставай. Всё в порядке, – настаивает она, подходя к креслу.

– Тебе не обязательно быть здесь.

– Я хочу. – Она садится в кресло и кладёт сумочку на колени. – Там бродил сумасшедший парень, так что я решила, что здесь немного безопаснее.

Смех вырывается из моего горла, а затем превращается в тихий плач. Тяжесть всего этого решает обрушиться на меня прямо сейчас. Её слова – сумасшедший парень – находят отклик во мне, и это чертовски больно. Мне больно, что я была такой глупой с Ричардом. Мне больно, что, несмотря на то, что он был сумасшедшим, он был добр ко мне. И это чертовски больно, что я скучаю по кому-то, по кому не должна. Я закрываю глаза рукой и пытаюсь успокоиться, но моё тело сотрясается от каждого рыдания.

Кровать прогибается, когда Мелли садится рядом со мной и держит мою здоровую руку обеими руками.

– Мне жаль. Я ничего такого не имела в виду.

– Я не знала, – шепчу я. – Я не знала, хотя это было так очевидно, но он ничего мне не говорил, и он был единственным человеком, который заботился обо мне. Я правда не знала.

Она сжимает мою руку, и ещё через несколько минут я, наконец, сажусь, одновременно надавливая на рану.

– Чёрт, – бормочу я.

– Я не испытываю к тебе неприязни, Полли.

Моя тушь размазывается по предплечью, когда я вытираю лицо.

– Ты не должна лгать мне

– Я не лгу тебе. – Она подвигается так, чтобы сесть рядом со мной, и мы обе прислоняемся спинами к стене. – Ты не сделала ничего плохого.

– Я знаю, – признаюсь я. – Но тебя похитили, и я чувствую, что должна была знать или что-то понять.

– Послушай. Это в прошлом, ясно? Я не хочу переживать это снова, и сомневаюсь, что ты тоже этого хочешь. Мы можем просто двигаться дальше, если ты не против.

– Да, это так. А ты…

Входит врач, чтобы зашить порез, прерывая наш разговор. В любом случае, возможно, это и к лучшему. Мы обе хотим оставить прошлое позади, так что, надеюсь, мы сможем двигаться дальше, тем более что наши мужчины – лучшие друзья.

Стоп. Наши мужчины? Мой мужчина… Я веду себя так, будто Эрик мой. У меня нет на него никаких прав.

Укола обезболивающего лекарства достаточно, чтобы оторвать мои мысли от чего-либо, кроме происходящего сейчас… буквально.

Ещё через сорок минут мы возвращаемся к грузовику, где Мелли звонит Смиту. Я прислушиваюсь к одностороннему разговору и делаю вывод, что мы направляемся обратно к Эрику.

Когда мы прибываем, я спешу внутрь, стремясь увидеть, как дела у Эрика. Смит как раз выходит из комнаты Эрика и жестом приглашает меня спуститься вниз.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает он, глядя на мою руку.

– Отлично. Как он?

Смит опускает голову и кладёт руки на бёдра.

– Я давно не видел его таким. Что-то случилось?

Я сглатываю и вспоминаю то, что произошло ранее сегодня. Я рассказываю ему о мужчине из закусочной и о том, как с тех пор Эрик вёл себя странно. Объяснила, что Эрик вернулся ко мне домой, и всё, что произошло с тех пор, как мы вернулись сюда, а это было не так уж много.

– Ты знаешь, кто был тот человек?

– Мужчина из закусочной?

– Да. – Когда Мелли наклоняется к нему, он поднимает руку и обнимает её за плечи. Как пазл, они просто складываются вместе.

– Мужчина в возрасте. Я не знаю его имени. – Я плюхаюсь на кухонный стул. – А что?

– Просто так.

– Он в сознании? – Я спрашиваю.

– Он приходил в себя достаточно часто, чтобы спросить о тебе, но это всё. Его вырвало пару раз, но сейчас он спит.

– Ладно. Спасибо, что приехали. – Когда я встаю и иду к лестнице, голос Смита останавливает меня.

– Я не знаю, что между вами происходит, но Эрик через многое прошёл, Полли. То, во что даже сложно поверить. Если ты не можешь остаться и принять его таким, я бы предпочёл, чтобы ты просто ушла сейчас.

Я прикусываю нижнюю губу и поворачиваюсь к нему лицом. Готова ли я к этому? Вернуться в свою крохотную квартирку и продолжать жить как ни в чём не бывало одной? Я так и думала. Я была так уверена, что одиночество и независимость – это шаг вперёд от зависимости, но время, которое я провела с Эриком, было лучшим в моей жизни. Так что, думаю, если моё сердце разобьётся в процессе, по крайней мере, я могу сказать, что хотя бы пыталась.

У таких девушек, как я, никогда не будет возможности испытать то, что я испытываю с ним. Я не думала, что у меня когда-нибудь будет «жили долго и счастливо». Я всё ещё не знаю, сработает ли это. Но как только меня выгнали из приюта в восемнадцать лет, я попыталась сделать так, чтобы наладить свою жизнь. Прошло почти десять лет попыток, и это самое близкое, к чему я подошла. Поэтому, когда я отвечаю ему, вся путаница, которую я испытывала, и вся неуверенность давно исчезли. Я хочу этого. Я хочу Эрика.

– Я остаюсь.

Глава 9

Эрик

– Эрик, я беременна.

Мой рот приоткрывается, и вместо того, чтобы возликовать от счастья, я испытываю только злость. Я не хочу этого. София чувствует мою нерешительность, и невинная улыбка на её лице исчезает.

– Эрик?

– Какой у тебя срок?

Её руки инстинктивно скрещиваются на животе.

– Что?

– Ты всё ещё можешь избавиться от него?

Она качает головой и делает шаг назад.

– Я не могу поверить, что ты спрашиваешь об этом.

Я встаю со своего места на диване и указываю на неё пальцем.

– А я не могу поверить, что ты солгала мне.

– Я не лгала тебе; я никогда не лгала тебе.

– Ты сказала, что принимаешь противозачаточные таблетки.

Мои обвинения превращают её печаль в гнев.

– Пошел ты. Ты думаешь, я заманила тебя в ловушку?

Вместо ответа я пожимаю плечами. Я знаю, что она этого не делала. Я знаю, что это не было запланировано, но я не могу не расстраиваться из-за того, что это всё портит. Ребёнок всё портит, от этого становится только хуже. Я не могу быть отцом.

– Я не могу поверить. – Она разворачивается на каблуках и захлопывает за собой дверь.

Мне требуется около трёх секунд, чтобы понять, какой я грёбаный мудак. Я выхожу на улицу как раз вовремя, чтобы увидеть, как она выезжает с подъездной дорожки. Я бросаюсь обратно внутрь и хватаю свои ключи от машины, а затем мчусь к её дому. Я нарушаю все правила дорожного движения и в конечном итоге добираюсь туда одновременно с ней. Она замечает меня и начинает трусцой бежать к крыльцу, но я перехватываю Софию и притягиваю к себе.

Она не сопротивляется, потому что знает, что это бессмысленно.

– Я не это имел в виду.

Её руки свободно обнимают меня, но она ничего не говорит.

– Я чёртов ублюдок, Софи. Мне жаль. Ты знаешь, как сильно я люблю тебя; ты знаешь, что я бы никогда… Боже, я не могу поверить, что спросил тебя об этом.

– Я тоже.

– Я просто…

– Я знаю. Я знаю, почему ты так сказал. – Она вздыхает. – Но когда ты собираешься преодолеть это, Эрик? Когда ты поймешь, что я люблю тебя за то, кто ты есть, а не за то, что, по твоему мнению, ты не сделал для своего отца? Ты – не он, и это не твоя вина.

Мои губы находят путь к её макушке, и я задерживаю их там на секунду. Она права. Я не мой отец, и я это знаю. Логически я это понимаю. Но знание того, что фасад, который он навешивал для всех, был таким фальшивым, вызывает отвращение. Мы все думали, что он такой сильный и такой герой. Но оказалось, что он был всего лишь трусом.

– Что, чёрт возьми, происходит? – голос Смита заставляет нас обоих слегка подпрыгнуть.

Я отступаю от Софии, и когда Смит видит её покрасневшие глаза, он свирепо смотрит на меня. Он не знает. Понятия не имеет о нас. Он не слишком благосклонно отнесся бы к тому, что я «испортил» его младшую сестру. Мы с Софи постоянно ссоримся из-за этого. Она не согласна, но, когда она угрожает рассказать о нас своей семье, я всегда каким-то образом заставляю её передумать. Я задерживаю девушку ещё немного.

Ну, шантаж больше похож на это. Как мудак, которым я являюсь, я говорю, что, если она расскажет, я не останусь с ней. Это порочный круг, наши отношения. Половину времени, когда мы вступаем в этот спор, она говорит мне отвалить и оставляет меня, а другую половину она плачет в моих объятиях и умоляет меня остаться с ней.

Она знает, почему я не хочу, чтобы они знали. И хотя я думаю, что она успокаивает меня, пока я не передумаю, я никогда не буду достаточно хорош для неё. И поскольку её семья знает это, они скажут ей об этом. И поскольку я знаю девушку, она останется со мной только для того, чтобы доказать, что они ошибаются, а я этого не хочу. Я не хочу, чтобы она была со мной, потому что это вызов. Ей нужно быть с мужчиной, который заслуживает её любви. Так что, пока она не поймёт это и не найдёт кого-нибудь другого, я буду брать от неё всё, что смогу, до тех пор, пока никто больше не узнает.

Руки Софии снова скрещиваются на животе, и прежде чем она успевает открыть рот и что-то сказать, я говорю Смиту:

– Она и её засранец-парень поругались.

– Нужно, чтобы я пошёл и надрал ему задницу? – спрашивает он.

– Нет. – София качает головой. – Он уже достаточно наказывает себя за то, что сказал мне. Я знаю, что он никогда не хотел причинить мне боль.

– Когда я встречусь с этим ублюдком? Меня не волнует, осознаёт ли он, как сильно он облажался. – Защитная сторона Смита проявляется в полную силу. Он обожает свою сестру-близнеца и всегда был таким с ней, так что меня это не беспокоит.

– Когда я буду уверена, что это продлится долго. – Софи вздыхает и проводит пальцами по волосам. – Он боится связывать себя обязательствами, потому что не уверен в своём микропенисе, хотя я сказала ему, что меня зацепил не его размер, а размер его сердца.

Она хлопает ресницами, глядя на меня, и я брызгаю слюной и давлюсь смехом, обещая глазами наказать её за это позже. Микропенис. Что за пакостница.

– Господи. – Смит неловко смеётся, вероятно, чувствуя жалость к парню, хотя всё это чёртова ложь. Как только он прочищает горло, он оценивает меня. – Это всё ещё не объясняет, почему ты дотронулся до неё.

– Он просто утешал меня. – Она слабо улыбается в знак утешения своему брату. – Мне нужно идти.

– Куда ты направляешься? Ты уверена, что можешь вести машину? Ты выглядишь очень расстроенной.

– Обещаю. Я направляюсь к нему домой, так как он извинился передо мной.

– Хорошо, но, если ты передумаешь и мне нужно будет поговорить с ним, позвони мне. – Смит обнимает свою сестру, и мы оба смотрим, как она уезжает. Как только она исчезает из виду, он спрашивает: – Что ты здесь делаешь?

Надеюсь, он не видит паники на моём лице, когда я пытаюсь придумать ложь.

– Ты сам сказал мне, что приедешь домой на выходные. Подумал, что мы могли бы потусоваться.

– Я сказал? – спрашивает он, когда мы подходим к входной двери дома его родителей. – Не помню, чтобы говорил с тобой об этом

– Хм. – Я направляюсь внутрь, прежде чем он сможет задать ещё какие-нибудь вопросы.

К тому времени, когда я могу уйти от него и вернуться к себе домой несколько часов спустя, она ждёт меня внутри. Я открываю дверь, и ещё до того, как она закрывается, София бросается на меня. Её ноги обвиваются вокруг моей талии, и я поворачиваюсь и удерживаю её между стеной и мной.

– Микропенис?

Девушка смеётся и откидывает голову назад. Я пользуюсь возможностью, чтобы пососать её шею, и когда я знаю, что там будет отметина, я, наконец, отстраняюсь. Возможно, я недостаточно хорош для неё, но я могу сделать всё, что в моих силах, чтобы держать других парней подальше, каким бы хреновым это ни было.

Я почти чувствую её в своих объятиях. Я чувствую её маленькое тело, прижатое к моему, и её мягкие волосы под моей щекой. Девушка извивается, и я рычу, когда её задница задевает мой член. Как мне так повезло, что София простила меня за моё дерьмовое отношение, когда она сказала мне, что беременна? Я должен спать один, а не со своей девушкой на руках.

Я прижимаюсь к ней, и вспыхивает искра. Как всегда. Точно так же, как я знаю, что это незаменимо. На ней только трусики, и когда я тянусь, чтобы стянуть их вниз, моё терпение лопается, и я срываю их. Чёрт возьми, у меня раскалывается голова – сколько я выпил прошлой ночью? Однако я не настолько страдаю от похмелья, чтобы упустить возможность скользнуть в неё. В комнате всё ещё темно, и я знаю, что, если попытаюсь открыть глаза, моя голова будет болеть ещё сильнее, поэтому я высвобождаюсь от трусов и поднимаю её ногу, чтобы получить доступ, используя другие свои чувства.

В тот момент, когда я касаюсь её теплого центра, я погружаюсь в девушку и уже чувствую себя лучше. Поднимается алкогольный туман, поэтому я не тороплюсь. Каждое скольжение происходит медленнее, чем следующее. Её плоть сжимается вокруг меня, и я задыхаюсь от стонов Софии и ощущений, которые она вызывает. Я задерживаю себя внутри неё на мгновение, чтобы сдержаться; иначе я уже кончу. Она извивается против меня, толкаясь так, что я ещё глубже проникаю в неё, и я теряю контроль. Я выскальзываю и вонзаюсь обратно, снова и снова, пока её ногти не впиваются в моё предплечье, перекинутое через её живот.

Каким-то образом София ещё крепче сжимает меня внутри, её ноги дрожат, и я больше не могу сдерживаться.

– Боже, Софи. – Я опустошаю себя в неё и замираю, наслаждаясь тем, что ей нравится спать со мной внутри неё. Это последняя мысль, которая приходит мне в голову, прежде чем я снова засыпаю.

***

Почему я голый? Я открываю глаза и вижу яркий свет, с таким же успехом это может быть грёбаная кувалда.

– Чёрт.

Выждав мгновение, я пытаюсь снова, и, хотя мне всё ещё больно, я сажусь. Когда я отталкиваюсь от кровати, чтобы встать, я морщусь от боли в руке.

Бл*ть.

Я встаю и иду принимать душ, надеясь, что вода заставит меня почувствовать себя получеловеком, когда я вижу разорванную занавеску для душа. Эта ванная разгромлена, и пока я всё ещё просыпаюсь, я не особо задумываюсь о том, как это произошло, потому что я знаю ответ. Я напился прошлой ночью. К тому времени, как я добираюсь до ванной в коридоре, поскольку моя непригодна для использования, я заглядываю в гостевую комнату и замираю. Дерьмо. Она была здесь прошлой ночью.

Полли.

Моя голова опускается от стыда, и я мечусь по дому, пытаясь найти её. Поняв, что её здесь нет, я принимаю душ так быстро, как только могу, потому что от меня пахнет блевотиной, а по всей руке размазана засохшая кровь. После того, как я выхожу, я принимаю пару таблеток ибупрофена и надеваю какую-нибудь одежду. Внизу, на кухне, я хватаю банан и выпиваю стакан томатного сока – секретное оружие от похмелья. Захватив несколько бутылок воды из холодильника, я направляюсь к своей машине. Каким-то образом я облажался с ней. Я знаю, что сделал это. Это то, что я делаю всегда.

Я мало что помню, что не является чем-то необычным, когда я впадаю в запой. Мне требуется немного времени, чтобы понять, что прошлой ночью я повторил свою форму самоистязания. Неважно, сколько раз я пытаюсь остановиться, я всегда заканчиваю тем, что сворачиваюсь калачиком в ванне, как маленькая сучка.

Когда я выезжаю на улицу, я хватаю свой телефон, чтобы позвонить ей, только теперь понимая, что она так и не дала мне свой номер. Когда я прихожу к ней домой, стучу в стальную дверь и зову Полли по имени, но она не отвечает.

Моё беспокойство растёт, я трусцой возвращаюсь к своей машине и еду в закусочную. Я направляюсь внутрь, и девушка, которую я видел здесь раньше, улыбается мне.

– Привет.

– Полли здесь?

– Нет, она опаздывает. – Она бросает взгляд на часы, а затем нервно оглядывает закусочную. – Она сказала, что будет здесь к часу дня.

Я слежу за её взглядом на часы и понимаю, что Полли опаздывает на десять минут.

– Спасибо. – Я обязательно должен поговорить с ней, поэтому я иду и сажусь в свою машину, нетерпеливо ожидая, когда смогу увидеть её. Я ничего не помню о прошлой ночи после того, как сел на край своей кровати с бутылкой водки в руке, и мне нужно знать, что между нами с Полли всё в порядке.

Я не знаю, как у меня появились эти царапины на руке, и я понятия не имею, когда Полли ушла. Я грёбаный ублюдок. Я должен был убедиться, что она в безопасности, а я даже этого не могу сделать. Я был так пьян, что даже не помню, как лёг спать.

Секунды тикают, а минуты тянутся. Я так занят, сосредоточившись на двери закусочной, что не понимаю, сколько времени прошло. Я, наконец, бросаю взгляд на часы и вижу, что прошёл час и сорок пять минут. Я никак не мог её пропустить, поэтому, когда открывается дверь и выходит та же девушка, что и раньше, с бумажным пакетом в руке, я выпрыгиваю из своей машины.

Я подхожу к ней как раз в тот момент, когда она собирается войти в тату-салон, который находится по соседству в небольшом торговом центре.

– Привет.

Она подпрыгивает, но оборачивается, и именно тогда я узнаю в ней лучшую подругу Брэда.

– Да?

– Где Полли? – спросил я. Её глаза расширяются от моего тона, и я поднимаю руки вверх. – Рейн, верно? – Я не могу поверить, что раньше у меня в голове был такой беспорядок, что я не понял, кто она такая.

– Да, ты Эрик.

– Верно. Послушай, я просто пытаюсь найти её.

Девушка оценивающе смотрит на меня в течение минуты, и я вижу, как ложь формируется ещё до того, как она слетает с её языка.

– Я не знаю, где она.

– Ты сказала, что она будет здесь к часу. Уже почти три часа.

– Я, эм… Я не знаю, где она, ясно?

– Не лги мне, бл*ть. – Я не хотел кричать. Чёрт возьми, я просто раздражён и обеспокоен, я не хотел срываться на неё, но тут в дверь протискивается татуированный чувак и встаёт впереди Рейн, защищая её.

Он смотрит на меня, и его поражает узнавание, так как мы уже встречались в «Сложности» раньше.

– У нас здесь проблема? Потому что я чертовски уверен, что только что слышал, как ты кричал на мою жену.

– Я прошу прощения, что сорвался, чувак. Мне жаль, Рейн. – Я вытягиваю шею, чтобы видеть её но затем снова сосредотачиваюсь на парне. – Я просто ищу Полли.

– Я действительно не знаю, где она. – Рейн выходит из-за спины парня. – Вон, всё в порядке, – шепчет она ему, когда он притягивает её к себе, не доверяя ей быть рядом со мной. Я не виню его; я бы сделал то же самое, если бы был на его месте. – Она позвонила сегодня утром и сказала, что, если ты зайдёшь, чтобы я сказала тебе, что она просто опаздывает. Полли никогда раньше не говорила ничего подобного, и её голос звучал очень расстроенно, так что я согласилась.

– Бл*ть, – рычу я. – Ладно. Спасибо.

Я больше ничего не говорю, прежде чем вернуться к своей машине и поехать в квартиру Полли. Я не вижу её машины, поэтому езжу по городу – в торговый центр и в кинотеатр – и бью кулаком по рулю, когда всё ещё не могу её найти. Она избегает меня, и я не знаю почему. Мне нужно знать причину.

Решив рискнуть, я направляюсь по улице, на которой она раньше жила. Иногда оживление старых воспоминаний помогает взглянуть на вещи в перспективе, поэтому, когда я вижу машину Полли прямо перед её старым домом, я вздыхаю с облегчением. Я паркуюсь позади неё и выхожу. Добравшись до крыльца, я заглядываю в окна, но обнаруживаю, что дом заброшен. Уведомления о потере права выкупа разбросаны по грязному полу. Её там явно нет, поэтому я спускаюсь по ступенькам и обхожу дом, чтобы проверить заднюю дверь.

Я останавливаюсь, когда вижу девушку. Она сидит на траве посреди двора, скрестив ноги и опустив голову. Двор не очень большой, но сейчас она выглядит такой маленькой, хрупкой. Очень грустно. Я зову её по имени, но она не обращает на меня внимания.

Когда я подхожу ближе, я замечаю руку девушки. Она перевязана, но я точно знаю, что у неё не было никаких травм, когда она вчера приехала ко мне домой. Это значит… что-то случилось, когда я облажался. Я… Нет, я бы никогда не причинил ей вреда. Нет.

– Полли, детка, что случилось с твоей рукой? Как ты поранилась?

Она по-прежнему не отвечает, поэтому я присаживаюсь на корточки и кладу палец ей под подбородок, приподнимая её голову. Когда её пустые глаза встречаются с моими, я знаю ответ на свой собственный вопрос. Я. Я, бл*ть, причинил ей боль.

Я должен извиниться. Или пресмыкаться. Но ничто из этого не исправит ситуацию. Просить у неё прощения не поможет, а обещать, что ничего подобного больше не повторится, было бы ложью. Подвести женщину, которую ты должен защищать, для меня не в новинку. Я уже сделал это дважды, и я знал, что это, чёрт возьми, случится снова.

Единственный способ, которым я могу это исправить, – это уйти. Если меня не будет рядом, она не пострадает от моей глупости. Ей не придётся быть с мужчиной, который не способен сделать одну вещь, единственную вещь, которую мужчина должен обеспечить своей женщине, чтобы сделать её счастливой. Если я не могу заставить её чувствовать себя в безопасности, когда она со мной, если она не может полностью доверять тому, что я никогда не позволю причинить ей вред, тогда мне лучше уйти. Так я и делаю. Я направляюсь к своей машине. Я подожду, пока она уйдёт, и последую за ней домой, но как только она окажется в безопасности в своей квартире, я должен от неё отказаться, как бы тяжело это ни было.