Текст книги "Немезида (ЛП)"
Автор книги: Анна Бэнкс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)
16. ТАРИК
Тарик бросает письмо, которые только что ещё читал, и так резко вскакивает, что его стул опрокидывается.
– Что ты имеете ввиду, говоря, что в гареме есть свежий спекторий? – Тарик почти кричит на своего охранника. – Больше нет такого понятия, как свежий спекторий.
Он-то знает. Он несколько недель пытался достать его для лечебных экспериментов Сая. Чем слабее был спекторий, тем хуже были результаты выздоровления. А спекторий, который у них остался, почти не показывает никакого эффекта.
Охранник отступает назад.
– Я видел его собственными глазами, Ваше Величество. Белый спекторий, огромная гора, на троне королевской наложницы.
– Почему на ее троне? Где она его взяла?
– Она утверждает, что не знает, сир. Женщины говорят, что он просто появился там ночью. Охранники не могут вспомнить, чтобы кто-то входил или выходил. Женщины считают, что это подарок от вас.
Невероятно. Должно быть это какая-то ошибка. Единственные вести, которые он получал из гарема в последнее время это, что несколько женщин заразились Тихой Чумой, и пришлось позвать Целителя евнуха, чтобы позаботиться о них. Гарем превратился в довольно ощутимое бремя.
– Несите этот так называемый спекторий мне. И опросите всех женщин в гареме. Кто-то должен был что-то видеть. Кто первый его обнаружил?
– Это была барышня Сепора.
– Сепора, – он возвращает стул на место и задумчиво садится за свой мраморный письменный стол. – Почему это имя кажется мне таким знакомым?
Тут он бросает взгляд на письмо, которое только что читал. Оно действительно от барышни Сепоры. У нее витиеватый почерк и ломаный теорийкий, но он не обнаружил в ее словах обмана. Проблема в том, что слов слишком много. Каждый день он получает от нее новый пергамент. И каждый день он начинает читать его, но потом появляются более срочные дела королевства, и они имеют приоритет, поэтому все заканчивается тем, что он бросает читать на середине.
– Что ты знаешь об этой Сепоре? – спрашивает он тихо.
– Она самая красивая женщина в вашем гареме, Ваше Величество. Подарок вашего брата.
Ах да, теперь он вспоминает. Сетос подарил ему новую наложницу, и Тарик подозревал, что на самом деле это был подарок самому себе, на тот случай, если Тарик позволит ему нанести секретный визит в гарем.
– Меня не волнует ее красота. Что ты знаешь о ней? Она создаёт проблемы?
– Нет, сир. Она очень благовоспитанная.
Правда. Значит, охранник не очарован ею и не пытается ее защитить. В то же время он говорит правду о горе спектория или то, что считает правдой.
– Что вы об этом думаете? – спрашивает его Тарик.
Охранник пожимает плечами.
– Сир, возможно, кто-то подарил его вам, и он как-то попал в гарем?
– Но вы говорите, что никто не видел, чтобы кто-нибудь входил или выходил? Тот, кто сделал бы мне такой драгоценный подарок, провозглашал бы об этом с крыш домов, а я пока не слышал такого заявления. Кто-то одаривает меня самым ценным ресурсом в королевстве и не приписывает себе эту заслугу? Найди моего советника, Рашиди. И сейчас же принеси этот спекторий.
17. СЕПОРА
Король Сокол не явился, чтобы забрать свой спекторий. Десять королевских солдат прибыли вместо него и без каких-либо объяснений или комментариев унесли все до единой пирамиды спектория с нашей половины. Женщины гарема оцепенели от растерянности, когда их гордости был нанесён сокрушительный удар. Именно тогда я поняла, что роскошь значила для них не так много, как внимание короля.
Итак, мой план не сработал.
Сейчас, когда я снова сижу на солнце, наблюдая, как Тука понуро бьет плодовых мушек, которые с жужжанием летают вокруг ее волос, уложенных в надушенную пирамиду, я понимаю, что должна сделать. Король никогда не придет ко мне в гарем. Поэтому я должна пойти к нему.
Это нужно сделать в светлое время суток, потому что без спектория я никогда не найду выход из этого крыла, и дорогу к Его Величеству. Если уже гарем такой огромный, тогда какой должна быть остальная часть дворца?
Но дневной свет несёт свои опасности; охранники увидят, как я иду. Нет, они меня услышат, потому что лён и тонкие ткани, из которых сшита моя одежда, шелестят при малейшем дуновении ветерка. Нет, если хочу добраться до выхода из этого крыла, где два охранника охраняют женщин короля, то должна взять этот шелест в расчёт. Ничего не поделаешь.
Раз я не могу действовать потихоньку, придётся сделать это быстро и с хитростью. И сегодняшний день подходит, как и любой другой.
После того, как сегодня утром я создала в уборной больше спектория, чем обычно, моей энергии должно хватить для сегодняшней затеи. Я жду, пока солнце поднимется в зенит, затем направляюсь в сторону выхода. Как я и подозревала, охранники сразу слышат меня и поворачиваются. Я не делаю большой проблемы из-за того, что меня уже заметили.
– Барышня Сепора, вы знаете, что вам запрещено входить в эту часть дворца. Вернитесь и продолжайте загорать на солнышке, – любезно говорит мне один из них.
Я все равно, продолжаю идти в их сторону, и это явно приводит их в замешательство.
– Барышня, вы должны вернуться в покои гарема. Вам не подобает так близко находиться к дворцовому коридору. Что, если вас кто-нибудь увидит? Подумайте, как будет негодовать король.
– Вы, конечно же, правы, – вежливо отвечаю я, но продолжаю идти вперед. Один из них сглатывает, а второй расправляет плечи. Охранники похожи на братьев, та же фигура и цвет кожи, в одинаковых шлемах, в руках копьё и щит и совершенно не готовы к тому, что сейчас произойдет. – Мне просто любопытно, – объясняю я. – Почему король сам не приходит в гарем?
Но я уже подошла достаточно близко, чтобы осуществить свой план и пока они ломают головы над ответом на мой вопрос, я начинаю бежать и развиваю такую скорость, которую даже не ожидала от себя. Всю мою жизнь я бегала по веревочным мостам, поэтому у меня проворные ноги, но, когда вижу, что охранники подготовились, я уже не так уверена, как раньше.
Двое мужчин против одной девушки, и все же я не сбавляю скорость, возможно даже увеличиваю её, если это возможно. Я не смогу обойти их, думаю я, когда остаётся всего пару шагов. Они стоят крепко и готовы к тому, что я врежусь в них. Тогда они схватят меня, чтобы вернуть в гарем и сообщит о моем поведении королю.
Но в этот раз я намереваюсь сама явиться к королю.
Поэтому, нужно просто проскользнуть прямо под ними.
На расстоянии руки один охранник готовится к столкновению и расставляет ноги так, что я могу проскользнуть прямо между ними и сбежать из этого крыла. Я не трачу время на то, чтобы обернуться и посмотреть на моих преследователей; я поднимаюсь с пола и бегу.
Конечно, я понятия не имею, куда направляюсь, и подозреваю, что в любой момент в спину может вонзиться копье, и тогда всё будет напрасно. Когда я планировала мой побег, я не учла тот факт, что бегство из крыла гарема может караться смертью, и поэтому, когда бегу, двигаюсь зигзагами, в надежде, что мои резкие, непредсказуемые движения не позволят принизить мне спину.
Но у меня нет времени размышлять над моей глупостью; пока я бегу, все больше охранников приходят на помощь тем двоим, что остались позади. Я слышала, как один из них, задыхаясь, объясняет другому, что я сбежавшая наложница. Сразу же гул бегущих ног замирает, что в другой раз я сочла бы странным, но сейчас могу думать только о том, как я благодарна, что за мной гонится лишь дюжина охранников, а не пятнадцать.
Дворец оказывается слишком большим для меня; все залы выглядят одинаково и бесконечно сменяют один другой. Пока я бегу, проскакиваю мимо охранников, уворачиваюсь от их рук, продвигаясь все дальше в лабиринт. Наконец я приближаюсь к светлому залу с естественным светом, здесь между мраморными колоннами, под нежным дуновением южного ветра, развиваются занавески и словно приведения болтаются вверх и вниз.
И из-за этих занавесок выпрыгивает человек и ловит меня.
Я врезаюсь в него, самого крупного охранника, которого я когда-либо видела, и его руки мгновенно обхватывают меня. Я извиваюсь и пинаюсь, но он сжимает меня железной хваткой, так, что можно подумать, будто он хочет выдавить из меня жизнь.
– Держи ее крепче! – кричит один из охранников за моей спиной, и мой преследователь ещё усиливает хватку.
– Что это значит? – спрашивает он в замешательстве, когда я кусаю его за руку.
Он стремительно разворачивает меня в своих руках и ударяет по лицу. Это сильный удар.
Комната плывет, колоны и занавески соединяются в одно, и вокруг меня пляшут разноцветные пятна и смешиваются с черными. Я изо всех сил пытаюсь не потерять сознание, хочу услышать, что говорят обо мне, о том, что со мной произойдет. И в этот момент кто-то говорит:
– Несите ее к королю.
Мой замысел удался. Я увижу короля.
18. ТАРИК
Тарик облокачивается на спинку стула и через стол окидывает оценивающим взглядом своего старого друга и советника. Патра, довольно мурлыча, лежит у его ног под мраморным столом.
– По вам видно, сколько вам лет, Рашиди – мягко говорит он. – Пора нам нанять вам помощника.
Рашиди презрительно фыркает.
– Мне не нужен помощник, Ваше Величество. Если кто-то все время будет крутиться под ногами, это только обременит.
– Я возложил на вас большую ответственность. Гораздо большую, чем была у вас при моём отце. Вы могли бы взять Целителя, чтобы он помогал вам с вашими обязанностями. Целитель также может…
– Мне не нужен ни Целитель, ни помощник, – прерывает Рашиди. Он сводит брови. – У меня есть свой способ справляться с обязанностями, и помощник будет только мешать. Ваш отец никогда не заставлял меня брать помощника.
Тарик качает головой.
– Но, видимо, он говорил с вами об этом.
Рашиди плотно сжимает губы в тонкую линию. Конечно, он понимает, что ответ выдаст его тем или иным способом. К изумлению, Тарика, он выбирает правду.
– Он хотел, чтобы я взял помощника, Ваше Величество, но тогда у меня не было на это времени, и нет его сейчас.
– У вас нет времени, потому что нет помощника. – С тех пор, как не стало отца, они ведут этот разговор уже в третий раз, и каждый раз Рашиди приводит исчерпывающий список причин, почему ему не нужен помощник. Сегодня он сократил список до одной: отсутствие времени.
Гордость пирамид, ну и упрямый же он старик.
В этот момент богато украшенная дверь в личный кабинет Тарика резко открывается, и оба мужчины пугаются. Входит шеренга охранников, так много, что он и Рашиди одновременно встревоженно встают.
– Что все это значит? – требовательно спрашивает Рашиди, когда входит последний охранник с ношей на плече.
Рашиди присматривается к куче из шелка с ногами, свисающими с груди охранника. Тарик сразу же замечает, что под тканью кто-то дышит и издает женские вздохи. Рашиди раздувает ноздри.
– Вы принесли сюда наложницу, чтобы ее увидел весь мир? Вы желаете всем нам смерти?
Тарик едва сдерживается, чтобы не закатить глаза. Закон гласит, что любой человек, который посмотрит на наложницу короля, должен быть сброшен с моста Хэлф Бридж в реку, где его съедят заживо голодные Парани, поджидающие в воде. Он предпочел бы, чтобы у него украли весь гарем, чем позволить умереть из-за этой чепухи любому из его верных солдат. И то, что Рашиди думает, что он накажет его за то, что он увидел одну из них, просто нелепа.
– Кто здесь главный? – спрашивает Тарик, собрав все свое терпение.
Кроме меня, конечно.
Один из первых вошедших в комнату мужчин, выходит вперед.
– Ваше Величество, я – Догол. Я охраняю крыло гарема. Эта… барышня Сепора сбежала сегодня утром.
– Сбежала? – недоверчиво повторяет Рашиди. – Зачем, во имя Теории, ей убегать?
Сепора. Та, что с раздражающей настойчивостью только и делает, что шлет ему письма, написанные ужасным почерком и на ломаном теорийском. Та, что просит о срочной аудиенции. Та, которую ему больше всего хочется отправить обратно Сетосу, потому что, если бы не он, ему не пришлось бы иметь дело с этой докучливой особой.
Она также была той, кто первая обнаружила кучу спектория тем утром на троне королевской наложницы.
Охранник сказал, что она не причиняет неприятностей. Видимо, он ошибся.
Тарик качает головой, тяжело вздыхая.
– Тогда она, наконец, добилась своей аудиенции. Усадите ее вон туда, на стул, – он указывает на пустое сиденье напротив себя, возле Рашиди. – Как ей вообще удалось сбежать?
Большой охранник повинуется приказу короля и скидывает девушку на стул, легонько похлопывая ее по щеке.
– Барышня Сепора, – уговаривает он, расстроено сжав челюсть. Тарик замечает, что ему не хочется быть нежным, но, в конце концов, она собственность короля. – Барышня Сепора, вы должны прийти в себя, – он снова смотрит на своего короля и когда отвечает съеживается. – Она как-то проскользнула мимо охранников из крыла гарема. Нам кое-как снова удалось её поймать.
Тарик сжимает пальцами переносицу.
– Проворная наложница. Кто бы мог подумать?
– Ваше Величество… – начинает Догол, но Тарик взмахом руки приказывает ему молчать.
– Это была шутка, Догол. Пожалуйста, попробуйте еще раз разбудить ее.
Догол с силой трясет ее, но все же ей необходимо несколько мгновений, чтобы прийти в себя, но, когда она действительно пробуждается, Тарику приходится собрать все силы, чтобы не смотреть на свою наложницу. Ее глаза сияют удивительным серебром, а волосы хоть и заплетены в замысловатую косу вокруг головы, свободно спадают на спину, и они выделяющегося белокурого оттенка. Ее глаза подкрашены краской оловянного цвета, которая усиливает их цвет в десять раз. Он знал, что она красивая, пока она была без сознания; он не ожидал ничего другого от одной из своих наложниц и тем более от подарка брата. Но какой бы прекрасной она не была во сне, когда открывает глаза, она умопомрачительная.
Удивительно, что Сетос не оставил ее себе, сухо думает Тарик. Зачем рисковать, если Тарик всё же не позволит ему зайти в гарем, чтобы увидеть ее.
Когда девушка полностью приходит в себя, она потирает подбородок, на котором Тарик замечает небольшой синяк. Он спрашивает себя, как же сильно она сопротивлялась, чтобы получить такой удар.
– Барышня Сепора, не так ли? – спрашивает он. – Скажите, почему вы здесь, а не наслаждаетесь солнцем в саду гарема.
Сепора выпрямляется, расправляет плечи, так, что они почти достают до спинки стула, и это придаёт ей царственный вид.
– Кто вы?
Тарик поражён. Его собственная наложница не знает, кто он. Что ж, в конце концов, она новенькая. И, очевидно, серубелиянка, если учесть цвет её лица.
– Я получатель множества писем, которые приносили мне в любое время дня, барышня. Точнее говоря срочных сообщений от вас.
Она раздумывает, рассеянно потирая плечо и двигая челюстью. Тарик выяснит имя человека, который решил, что её нужно обязательно вырубить. Разве она действительно могла доставить столько хлопот?
– Вы – король Сокол? – в конце концов спрашивает она и поднимает бровь. – Вы не похожи на мальчика. – При этом она оглядывает его с головы до ног, и ему хочется выпрямиться ещё больше. Он уверен, в том, что она видит, ей что-то не по душе. Может она ожидала увидеть малыша, все еще сосущего грудь матери. Он рад, что разочаровал её.
По крайней мере, она свободно говорит на теорийском, даже если в её письменных посланиях есть некоторые ошибки.
– Вы сбежали из гарема, а теперь надумали оскорблять короля? – шипит Рашиди, у которого от гнева трясутся руки. – Что за неуважение…
– Достаточно, Рашиди, прошу вас, – мягко говорит Тарик. – Не забывайте, что она только что пришла в себя.
Рашиди почти дуется.
– Простите меня. У вас просто поразительное терпение, Ваше Величество.
– Как и ваше безразличие, – говорит Сепора и встает, заставляя напрячься охранников за ее спиной.
Тарик показывает глазами, чтобы они сдерживали себя, в то время как девушка кладет ладони на мраморный стол, разделяющий их и наклоняется.
Она просто удивительное зрелище, эта барышня Сепора. По возрасту она не старше него, предполагает Тарик, возможно младше года на два или три. В глазах читается какая-то дикость, если не считать того, что они абсолютно серебряные.
– Ты говоришь об огромном количестве депеш, которые слала мне? – весело спрашивает он.
– Конечно я об этом. Если вы отвечаете за все удобства гарема, то как вы могли…
– Можно возразить, что это гарем отвечает за мои удобства.
Она скрещивает руки на груди, но не может скрыть свой румянец.
– Да. Что ж, я уверена, что им не терпится позаботиться о вашем удобстве. Если бы вы хоть иногда появлялись там.
– Они? Хотите сказать, что вы не заинтересованы в том, чтобы посвятить себя моим удобствам, барышня Сепора?
Он не может удержаться, чтобы не подразнить ее. Ему интересно, меняются ли ее глаза, когда она сердится. Нелепо, конечно, но, тем не менее, интригующе. Буря, решает он. Ее глаза напоминают ему о редких бурях, которые он видел в Теории.
Она задирает нос и фыркает.
– Не в коем случае, Ваше Величество. Я несколько недель пытаюсь добиться своего освобождения.
Правда. Интересно. Рашиди вне себя от ярости. Насколько Тарик знает, ещё ни одна наложница не пытались сбежать из гарема. Такую историю отец, конечно, рассказал бы ему. История, подобная этой, передавалась бы из поколения в поколение королевским наследникам.
Тарик не уверен, что считает более забавным: гнев Рашиди или откровенность Сепоры.
– Знаете ли вы, барышня Сепора, что в Теории считается большой привилегией, если тебя признают достаточно красивой для королевского гарема? – вкрадчиво спрашивает он.
– И я благодарю вас за эту большую привилегию, Ваше Величество, – в лучшем случае неискренне, заключает он. – Но я приехала в Теорию не для того, чтобы быть красивой, а также не считаю привилегией быть проданной на базаре, как домашний скот.
Тарик чуть не смеется над шипением, которое Рашиди выдавливает сквозь зубы. Его бедный советник едва сдерживается.
– Такая практика стала традицией еще до того, как отец моего отца стал королем, – он не уверен, почему вообще оправдывается перед наложницей, прежде всего, перед своими людьми. Он переводит взгляд на охранника, который сказал, что он командующий. – Вы свободны, Догол. Я прослежу, чтобы барышня вернулась в безопасность гарема.
Догол кивает, но остаётся стоять у стены.
– Должны ли мы направиться к Хэлф Бридж, Ваше Величество?
Ах. Мужчины не столько зачарованы обвинениями Сепоры, как Тарик, сколько волнуются за свою жизнь. Справедливо. Тарик снова сосредотачивает свое внимание на Сепоре.
– Вероятно, король Серубеля не содержит гарем?
– Конечно же, нет, – отвечает она. – Мы, то есть, король считает это гнусной практикой.
– А откуда вы знаете, что король считает или не считает гнусным?
– Это предположение, Ваше Величество, поскольку у него нет гарема.
Ложь. Тарик не уверен, что думать об этом. Вес неправды отражается в ее голосе и глазах, но все же слова вряд ли передают то серьезное воздействие, которое эта ложь, кажется, оказывает на неё. Она и правда что-то скрывает за этими словами.
Любопытно.
– Знаете ли вы, каково наказание для человека, который увидел наложницу короля? – он будет чувствовать себя глупым, если назовёт их своими наложницами, потому что никогда не собирался делать их своими; для него они всегда будут принадлежать отцу. Он обеспечит их комфортом и развлечениями из уважения к королю Воину, но у него нет времени ни на что большее. Особенно, если в ближайшее время ему придется развлекать жену.
Она сглатывает.
– Я не знаю, о чем вы.
Тарик жестом обводит комнату.
– Вы видите всех этих мужчин? Они все должны умереть из-за вашей небрежности. Они все, без исключения, видели вас, барышня Сепора; на самом деле они даже преследовали вас через весь дворец и если учесть то, что мне доложили, были вынуждены прикоснуться к вам. Согласно закону, они все заслуживают смерти. Что вы об этом думаете?
Ее дыхание становиться неровным.
– Я думаю, Ваше Величество, что это несправедливо, – быстро отвечает она. – Это не их вина, что я сбежала.
– На самом деле их, – ворчливо парирует Рашиди. – Это одна из двух их обязанностей: женщин удерживать внутри, а злоумышленников не впускать внутрь. На самом деле, это совсем несложно.
Глаза Сепоры широко раскрываются и становятся такими большими, как драгоценные камни, вплетенные в ее волосы. Ее прекрасная светлая кожа лица становится еще бледнее.
– А что с охранниками, которые приносят нам еду? И теми, что охраняют наше крыло? Они видели всех нас.
– Евнухи, – объясняет Тарик. – Евнухи – это…
– Я знаю, кто такие евнухи, Ваше Величество, – быстро прерывает она. Ее глаза блестят на солнечном свете, льющемся из окна, и Тарик снова пленен ее гневным взглядом. – Я ничего не знала об этом законе, иначе действовала бы по-другому.
– Говорите…
– О, это действительно необходимо, Ваше Величество? – Рашиди нетерпеливо машет рукой. – Возьмите ее в постель, если хотите, Ваше Величество, и она расскажет вам все истории, которые вы хотите услышать. А сейчас люди ждут, чтобы узнать…
– Да, конечно, – говорит Тарик. Он поворачивается к Доголу. – Так как барышня Сепора всего лишь пыталась добиться моего внимания, а не симпатии одного из моих охранников, они все прощаются за сегодняшние нарушения, и я хотел бы официально поблагодарить их за усилия. К вашей ежемесячной зарплате будет прибавлена выплата. Вы все свободны.
Сепора вздыхает с очевидным облегчением, когда мужчины чередой выходят из комнаты, живые и здоровые.
– Спасибо, Ваше Величество, – бормочет она, когда комната пустеет. – Извиняюсь за принесенные неудобства.
В этот раз она искренна. Похоже, барышня не может решить, довольна она им или рассержена.
А он ещё не может точно сказать, что предпочёл бы.
– Пожалуйста, присядьте. Думаю, нам нужно разобраться в некоторых деталях.
– Каких деталях, – ворчит Рашиди.
– Единственные детали, которые я хотела бы обсудить, это когда и как я могу получить свободу, Ваше Величество. Вы видите, что я не вписываюсь в ваш гарем.
– В самом деле? И почему же, барышня Сепора? Что вы имеешь против наложниц?
Она выпячивает подбородок.
– Ничего, конечно.
Ложь. Не то, чтобы его волновало, что она думает о наложницах или почему не хочет находиться в гареме. Он поддерживает разговор исключительно ради развлечения. И, к его радости, она легко заглатывает приманку, хотя старается вести себя дипломатично.
– Но, – продолжает она, – я проделала длинный путь из Серубеля и мне очень хотелось бы его закончить. Хочу попасть в кварталы низшего класса.
Правда.
Единственные серубелиянцы в Теории, насколько знает Тарик, это потомки освобожденных рабов, которые после освобождения приняли решение остаться здесь, а не возвращаться в своё примитивное государство. Они решили остаться, чтобы сделать своей профессией строительство пирамид и работать за плату вместо кнута или того немногого, что получали бы в своём старом королевстве. Если уж вкалывать, думает он про себя, то лучше работать в королевстве, просвещенном знанием, а не в том, где царит невежество. Они стали жизненно важной частью экономики Теории, и не только из-за своего умения обрабатывать спекторий; построение пирамид уже давно рассматривалось как низшая работа, которая требует много сил и никаких мыслительных способностей.
Но Тарик смотрит на это немного в другом свете.
В конце концов, его лучший архитектор пирамид – серубелиянка. Её проекты превосходят всех прошлых королевских архитекторов, а ее знания о возможностях использования спектория более чем обширны.
Он открыто изучает Сепору, в то время как она чувствует себя некомфортно под его взглядом. Что делать с наложницей, которая не хочет быть наложницей, но вместо этого готова жить тяжелой жизнью в кварталах низшего класса? Ах, если бы он только мог отказаться от «привилегии» быть королем. Но долг и обязанность имеют большую власть, чем его желания.
Все же Сепора предлагает ему облегчение от его тяжёлой ноши, от бремени его обязанностей. Впервые с тех пор, как не стало его отца, он по-настоящему повеселился. Какими будут её следующие слова? Как она поступит? И эти ее глаза. Серебряная смесь правды и лжи кружится за длинными черными ресницами. Он на мгновенье огорчается, что она не хочет остаться здесь, во дворце. Но он не может винить ее при дынных обстоятельствах.
– У меня проблема с вашим освобождением, – наконец говорит он. Решение вырисовывается перед ним, и он пытается сдержать улыбку. – Понимаете, вы были подарком моего брата. Мой брат никогда прежде не делал мне подарков.
Сепора заметно сжимает челюсть.
– У него не было права дарить меня, Ваше Величество.
– Я слышал, что он заплатил за вас очень высокую цену.
– Не в этом дело…
– Сколько вы еще будете позволять этой демонице говорить с вами в подобном тоне? – спрашивает Рашиди, стуча кулаком по столу. – Ее нужно научить хорошим манерам, но прежде всего уважению, которое полагается выказывать королю Теории. Она просто невежда, и я ужасаюсь, что ваш брат послал такой гнилой подарок. С другой стороны, Сетос уже всегда был горазд на розыгрыши.
Сепора возмущается, делает глубокий вдох, который понадобиться ей, чтобы отразить удар. Тарик в восторге. Тем не менее ее голос не соответствует выражению лица, когда она отвечает.
– Я достаточно знакома с управлением королевства и знаю как правильно обращаться к королю.
Правда. Интригующе. И немного оскорбительно. Всё же он замечает, что она сдерживает истинную ярость.
– Но брат Его Величества взял то, что ему не принадлежало, а, как меня учили, даже принцы не должны себя так вести.
Лицо Рашиди становится настолько красным, что Тарик начинает бояться, как бы его советника не хватил удар.
– Рашиди, – мягко говорит Тарик. – прошу тебя, не надо ради меня обижаться. Я нахожу честность барышни Сепоры довольно освежающей. Хотя, конечно, ты прав, старый друг. Её действительно нужно научить манерам и просветить насчёт обычаев в Теории, если она останется здесь, во дворце, на какое-то время.
Рашиди кивает.
– Да. Кто-то должен научить её, тот, кто не испугается этого маленького гадёныша. У кого достаточно дисциплины, чтобы справиться с ее истериками. Очевидно, что охранники не способны на это.
– Но это также должен быть кто-то умный и образованный, – мягко настаивает Тарик. – Ее писанина на теорийском ужасна.
Сепора хмурится.
– Она вполне приличная, – защищается она.
Рашиди немного успокаивается, принимая молчаливое приглашения Тарика показать себя с достойной стороны.
– Конечно, Ваше Величество, хотя я не понимаю, зачем наложнице перо и пергамент. И кто-то с терпением ангела. Боюсь, что не могу никого припомнить с таким прямо сейчас…
– Она станет вшей помощницей, – решает Тарик, хлопая в ладоши, чтобы скрыть свой тихий смешок.
– Что? Нет, Ваше Величество…
Рашиди с силой трясет головой, но Тарик уже принял решение. Сепора не хочет быть наложницей. Но выслать ее за приделы дворца было бы ударом по гордости брата. Он должен иметь возможность позвать её в любой момент, если Сетос вдруг о ней спросит. Конечно, вопрос о том, чтобы Сетос встретился с ней наедине, даже не рассматривается.
– Да, она станет. Это идеальное решение, разве вы не видите? Вам нужен помощник, а Сепора хорошо обучена тому, как управлять королевством. Откуда у вас эти знания, барышня? Вы были служанкой в доме высокородной семьи в Серубеле?
Она смотрит на него и моргает. Один раз. Два. Он чувствует, что она собирается солгать.
– Я… Я… да. Служанка. Я была служанкой.
– Великолепно. Вам, конечно, заплатят за работу. – Он позволяет своему взгляду задержаться на ее одежде и оценить, что на ней одето. – Гордость пирамид, боюсь, вы не можете ходить по дворцу в этом откровенном наряде наложницы. Но, как королевская служанка, вы должны быть должным образом одеты и подготовлены. Да, и у вас будут свои собственные покои вне гарема и служанка, которая вас научит, как правильно одеваться и вести себя. Я отправлю охранника забрать ваши вещи из гарема. По крайней мере те, что более-менее презентабельны.
– Ваше Величество, – в один голос говорят Рашиди и Сепора. Рашиди стремительно отодвигает свой стул подальше от молодой наложницы.
– И каждые десять дней вы можете брать выходной, начиная с завтрашнего утра. Вам нужен королевский эскорт, барышня Сепора?
Она моргает.
– Мне… эскорт, Ваше Величество?
– Да. Я полагаю, вы захотите изучить королевство?
Она опускает глаза и с трудом прячет замешательство.
– Вы правы, Ваше Величесво.
– Что ж, кварталы низшего класса расположены далеко от дворца и известны своими довольно грубыми нравами. Я организую для вас эскорт.
– О, в этом нет необходимости. Я вполне способна позаботиться о себе, – она действительно в это верит, но он не примет её возражений. С такой прекрасной внешностью как у неё, к ней, наверняка, начнут приставать, ведь до кварталов низшего класса дальний путь.
– Я… Боюсь я не компетентна, чтобы стать помощницей Рашиди, Ваше Величество, хотя такое предложение – большая честь.
– В самом деле? И почему же Сепора?
– Видите ли, в королевском замке я в основном помогала обслуживать женщин. Я не привыкла заботиться о потребностях мужчин, тем более, со столь высоким рангом и влиянием, как у Рашиди.
Рашиди при этом сияет.
Но Тарик обеспокоен этой новой ложью. Он должен сразу же все прояснить, если Сепора остается.
– Барышня Сепора, – говорит Тарик. – Вы знаете, кто такой Лингот?
