Текст книги "Немезида (ЛП)"

Автор книги: Анна Бэнкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

– Кажется, я помешал… А чему именно я помешал? – спрашивает он, переводя взгляд с Сепоры на Тарика. По его лицу отчетливо видно, что он считает её привлекательной.

Тарик так раздражён и ему мучительно хочется провести рукой по волосам, но его головной убор не позволяет сделать этого. Одним быстрым движением он срывает его и бросает на стол. Сепора широко открывает рот, и ему приходит в голову, что она никогда ещё не видела без головного убора. Но сейчас его это не волнует. Строгое соблюдение этикета в личных покоях и в присутствии младшего брата – это больше, чем он может вынести в данный момент.

– Сетос, заходи, – сухо говорит он. – Мы с барышней Сепорой просто обсуждали судьбу королевства. Не хотел бы ты присоединиться?

Сетос подходит к Сепоре и берет ее за руку. Тарик изо все сил пытается не морщиться.

– Барышня Сепора, очень приятно познакомиться. Значит, вы новый советник Его Величества?

Она бросает на Тарика вопросительный взгляд.

Он машет в ответ рукой, словно отгоняя муху.

– Сепора – твой подарок мне, брат. Но она не хотела оставаться в гареме, поэтому я назначил ее помощницей Рашиди.

– Ты отдал ее Рашиди? – недоверчиво переспрашивает Сетос. – А тебе не приходило в голову, что я сам бы ее взял? Тарик, посмотри на нее.

– Я не знал, что тебе в Лицее нужна помощница, – о, это будет весело. Он видит, как на лице Сепоры вспыхивает ярость, пока они говорят о ней так, словно ее здесь нет.

– Помощница? Что ж, так, скорее всего, тоже можно выразиться…

– Или, может, овца или коза? – выплевывает Сепора. – Или ведро яблок, или что-то столь же бессмысленное, что можно купить или продать на базаре?

Сетос наклоняет к ней голову.

– Ваш тон склоняет меня к мысли, что вы сердитесь на меня. Это, конечно, не имеет смысла, потому что мы никогда не встречались. Не говоря уже о том, что женщины никогда не злятся на меня.

– Женщины?

К этому времени Сепора уже выстроилась прямо перед Сетосом, и Тарик чувствует, что его брат в состояние полной боевой готовности – проявляется обучение Маджая. Прежде, чем Тарик успевает запротестовать, Сетос хватает запястье Сепоры, разворачивает ее и прижимает руку к спине. Она инстинктивно поднимает ногу, и попадает пяткой в самую чувствительную точку его тела. Он издает рычание и изменяет хватку, так что теперь надёжно держит барышню.

Тарик поджимает губы, когда Сетос начинает размышлять вслух, что ему делать со своей новой пленницей.

– Вы потеряли разум? – спрашивает он. – Разве можно так обращаться с братом короля?

– Вы, – говорит она, чуть не рыча. – Вы первый меня схватили!

– Вы собирались сделать то, что не должны. Я защищал вас, – Сетос бросает взгляд на Тарика. – Она всегда такая строптивая?

– Боюсь, да.

– Отпустите меня, вы, сопливый, мерзкий…, – Сетос делает, как она просит, оттолкнув её так сильно, что она едва не спотыкается. Затем она разворачивается, и Тарику, кажется, что сейчас она набросится на его брата. Как ни забавно это выглядит, но защитные рефлексы Сетоса просто сверхъестественные; в конечном итоге, он мог бы ещё навредить ей, если она атакует его.

– Барышня Сепора, – быстро говорит Тарик. – У меня есть идея по поводу Парани.

Она, затаив дыхание, растерянно к нему поворачивается.

– Что?

– Парани. Мы обсуждали, что нам предпринять, чтобы заключить с ними перемирие, если вы помните, – это не совсем та тема, что они обсуждали, когда Сетос прервал их, но и она, как и любая другая, подойдёт, чтобы отвлечь её.

– Ты что? – спрашивает Сетос, предупреждающе вытянув руку в сторону Сепоры. Видимо, он тоже может читать язык ее тела. Сетос смотрит на Сепору и легонько качает головой. – То, что вы думаете, не будет иметь никакой ценности, барышня Сепора.

Она фыркает.

– Вы тоже Лингот? Все в этом дворце Линготы?

– Я решил забить несколько коров, – дружелюбно говорит Тарик. Оба – и Сетос, и Сепора – полностью переключают свое внимание на него.

– Коров? Для Парани? – переспрашивает Сетос. – Я не понимаю.

Но Тарик не отводит взгляда от Сепоры.

– Мы перекроем канал к полям среднего класса, но на это нужно время. А до тех пор мы зарежем несколько коров и сбросим мясо с моста Хэлф Бридж для демонстрации мира. Что вы думаете об этом, Сепора?

Забыв про Сетоса, она снова садится на свое место и, кивнув, кладет руки на колени.

– Да. Да, я думаю, что это было бы очень хорошо, Ваше Величество. А что с урожаем среднего класса?

– Поступим, как вы предложили. Они будут получать часть нефарита, и мы начнем продавать его в другие королевства. Это известный ресурс, и его ценность неопровержима. Думаю, проблем с этим не будет.

Она поднимает подбородок.

– А мое наказание?

– Ну, сбросить вас с моста Хэлф Бридж, скорее всего, не сработает, – отвечает он, забавляясь ее испуганным выражением лица.

Он обдумывает вопрос, пытаясь всё справедливо взвесить. Все эти нарушения она совершила ради королевства. Но шла вперед напролом, не раздумывая и не оглядываясь на последствия, только чтобы получить то, что хочет. Однако его двор ждет наказания. В голову приходит идея, и он быстро хватается за нее обеими руками.

– Я требую, чтобы вы обучили Видящего Змея слушать ваши команды. Если нам придется вступить в войну, он должен стать нашим шпионом.

Это, на самом деле, прекрасное решение. Его двор рассмотрит это как оскорбление по отношению к ней, обучать животное для использования против её собственного королевства, а она расценит это как награду за то, что сделала. Ее привязанность к Змею была очевидна с того момента, как она его увидела. Он приложит все силы, чтобы подчеркнуть укусы Парани, которые уже сейчас уродовали её кожу, оставив рубцы. Очень немногие теорианцы могут сказать, что перенесли укус Парани и выжили, чтобы рассказать об этом. Тарик уверен, что в их воображении это будет просто ужасно.

Глаза Сепоры вспыхивают. Она пытается выказать раскаяние, но с треском проваливается и встает.

– Да, Ваше Величество. Я свободна, Ваше Величество?

Отпустить ее было бы правильно, но он еще с ней не закончил.

– Еще кое-что, барышня Сепора.

– Да, Ваше Величество.

– Я не настолько безрассуден в своем доверии, как вы. Поэтому у ваших дверей будут дежурить два охранника, и до дальнейших указаний сопровождать с утра к вашим обязанностям.

Она кивает, чтобы показать, что согласна, но Тарик видит вызов в ее глазах. Ей не нравится последнее условие. Но Тарику уже так надоело беспокоиться, что больше не интересно, что вызывает недовольство барышни. Последнее, что ему нужно, это чтобы она снова придумала какую-то блестящую идею и ускользнула из дворца, выставив себя мученицей.

Когда она уходит, тихо закрыв за собой дверь, Сетос, усмехаясь, поворачивается к нему.

– Я даже не знал, что ты ненавидишь Рашиди?

Тарик смеется.

– Когда Рашиди вернется из Хемута, она будет полностью обучена и готова служить ему. Он будет благодарен мне за то, что я принял ее на работу.

– Я не Лингот, брат, но даже я могу распознать ложь, когда слышу ее. А сейчас, расскажи мне о Парани.

29. СЕПОРА

Кара и Анку зовут меня, едва я успеваю спустить свой последний утренний спекторий в туалет. Я решаю, что буду просыпаться по утрам пораньше, чтобы создавать спекторий; нельзя, чтобы я попалась, даже если Кара знает, кто я такая. До сих пор избавление от спектория по утрам и вечерам проходило без проблем, но я должна быть осторожней, потому что дверь в мою спальню не закрывается изнутри.

Весь следующий час они бесконечно нянчились со мной. Для суда они подготовили несколько нарядов, все сшитые из синей ткани, но разного фасона. На одном пояс расшит золотом, другое украшено экстравагантным воротником, вышитым бусами, а третье декорировано длинным шлейфом, который будет струиться позади меня. Именно последнее они выбирают для моего сегодняшнего появления в суде. После того, как я одета, Анку начинает заниматься моими волосами, а Кара красит лицо серебряной, черной и голубой красками. Когда я смотрюсь в зеркало, я не узнаю себя. Глаза подведены черным, лицо покрыто серебром, а синие точки почти незаметно формируют контур моего лица. Какое странное чувство стиля у этих теорианцев. Но, с другой стороны, я видела, как выглядит король. В основном, весь покрыт золотой и черной краской. Я даже не догадывалась до прошлой ночи, что у него есть волосы, пока он не снял свой золотой головной убор. Не то, чтобы я представляла его лысым, но, ну… я не предполагала, что волосы придадут его внешности такую… привлекательность, каким бы лохматым он не был в тот момент.

– Вы уверены, что именно так должна выглядеть служанка? – спрашиваю я, поднимая руки и рассматривая прозрачную ткань, которая свисает со спины, словно большие крылья. Смешно, что у помощницы помощника есть помощницы. Но затем я вспоминаю, что замещаю Рашиди, а у него, безусловно, есть слуги.

Анку качает головой.

– Вы не просто какая-то служанка; вы – королевский советник. Так как мастер Рашиди в отъезде, вы занимаете его место.

– Я – помощница Рашиди, – говорю я, намерено упуская из предложения «мастер». Мне все равно, является ли Рашиди Целителем, Маджаем или Линготом, он просто сварливый старик и не мой хозяин. – Я ни в коей мере не советник.

Кара упирает руки в бока.

– Король Сокол лично просил, чтобы вы были соответственно одеты для суда, барышня Сепора. Если хотите, может по этому поводу поспорить с ним.

– Охранники готовы сопровождать вас, – говорит Анку. – Суд вот-вот начнётся.

Суд оказывается на удивление скучным. Даже королю Соколу, кажутся не интересными мелкие проблемы его граждан. Но кто я такая, чтобы с обвинением тыкать пальцем? Эти дворяне и женщины едва ли могут позавтракать, не найдя причины для ссоры. Но ведь Анку назвала меня королевским советником. Если я должна замещать Рашиди, то, может, стоит сказать королю свое мнение. Проблема в том, что я не знакома с законами Теории, а те, что знаю, кажутся мне смешными. А самое смешное заключается в том, что почти всегда, один человек свидетельствует против другого. Если бы король не был Линготом, кто смог бы решить этот вопрос?

Я наклоняюсь к королю, и он незаметно поворачивается ко мне.

– Разве нет других Линготов, которые мог ли бы разбирать эти дела? – шепчу я. – Вам нужно думать о предстоящей войне, а это тривиальные вопросы, которые не затрагивают ваше королевство в целом.

Он поднимает на меня взгляд, в котором танцуют веселые огоньки.

– Я тоже самое говорил Рашиди. К сожалению, он придерживается более традиционных взглядов.

– И кто же фараон – вы или Рашиди? Вы унаследовали трон в период перемен, – тихо говорю я. – Возможно, способ правления тоже требует изменений, – но тут мне вручают новый свиток с новым делом, который я должна провозгласить в суде.

После нескольких судебных случаев король жестом подзывает меня к себе. Я наклоняюсь к нему, приготовившись к вопросу о деле, и отчаянно пытаюсь вспомнить, о чем шла речь. Трудно проявлять интерес к таким нелепым ссорам.

– Думаю, нам стоит внести это изменение, – шепчет он. – Испробуем его, пока Рашиди нет. Если все пройдет хорошо, у него не будет оснований для упорства. Направьте в Лицей сообщение, что нам необходимо три Лингота для слушания судебных случаев. Передайте им, чтобы прибыли утром и приготовились к долгому дню.

– Да, Ваше Величество.

После суда я следую за королем в его дневные палаты. Когда мы остаемся наедине, он немедленно избавляется от своего головного убора и взъерошивает волосы. Я отвожу взгляд, растерявшись от непринужденности его позы и небрежности в голосе, когда он предлагает мне воду. Король, который предлагает служанке попить. Мой отец никогда бы так не поступил. Он бы посчитал это признаком слабости. А я считаю, что это просто дружеский жест.

Это нехорошо, что заклятый враг моего отца такой дружелюбный. Подожди. Разве я не считаю, что он и мой злейший враг? Конечно, любой враг Серубеля – и мой враг тоже. Что же случилось с моей решимостью?

И все же я не могу вызвать в себе эти негативные чувства к мальчишке-королю.

Король подходит и садиться за мраморный стол, а я занимаю своё обычное место напротив. Он довольно долго изучает меня, с любопытством склонив голову набок. Я стараюсь не ерзать на стуле. У меня такое ощущение, что я выдаю все тайны, просто сидя и позволяя анализировать ему даже самую быстро промелькнувшую эмоцию на моем лице.

– Что вы знаете о нехватке спектория? – спрашивает он, наконец.

Сложный вопрос, который я надеялась никогда не услышать от него. С другой стороны, я уже всегда придавалась иллюзиям, но готовилась к худшему.

– Я знаю, что король Эрон запасает все, что имеет.

– Вы имеете в виду для войны. Ходят слухи, что у короля закончился спекторий, поэтому он не торгует им. Это может быть правдой?

– Да.

– Значит, шахты истощились?

Что мне на это ответить. Я могла бы солгать и сказать да, но уверена, что он почувствует обман. Но правда настолько ошеломляющая и разоблачающая. Могу ли я рассказать ему о Создателях? Можно ли ему доверить самую большую тайну Серубеля? И есть ли у меня выбор? Он, в любом случае, заметит.

– Никаких шахт со спекторием не существует, Ваше Величество, – меня беспокоит то, что приходится сделать это признание в присутствие его осведомлённых ушей.

– Что это значит?

Я закусываю губу. Эти вопросы становятся опасными, но я чувствую, что он не отступит. Я должна открыть ему правду поэтапно, не выдавая себя и других. Короткие, точные, уклончивые, но все же правдивые ответы. Это моя стратегия.

– Принцесса Магара делала спекторий, Ваше Величество. Она была Создателем, боюсь, последним известным Создателем в Серубеле, – говоря это, я стараюсь не думать о других. В конце концов, они не в Серубеле. Я надеюсь, что, благородя этому слову мне удаётся их скрыть.

Даже если король как-то реагирует, на его лице ничего не отражается. Это заставляет меня нервничать. Как он может не реагировать на такое открытие? Как я должна играть в эту игру, если не могу прочитать своего противника?

– И кто такой этот Создатель? – спрашивает он, складывая вместе кончики пальцев.

И я рассказываю ему. Рассказываю историю Создателей. Рассказываю о своем дедушке и о том, как король принуждал бедную Магару беспрерывно создавать. Рассказываю, какой она была несчастной. Я рассказываю всё это, и вместо того, чтобы чувствовать себя виноватой, ощущаю, как освобождаюсь от невидимых цепей.

– Вы хорошо знали принцессу.

Неосознанно, я ерзаю на стуле. Это не ускользает от короля. От него ничего не ускользает.

– Да, очень хорошо.

– Почему я слышу ложь в ваших словах? Это на вас не похоже, Сепора?

Что мне ответить? Я не могу позволить себе играть в эту игру. У него достаточно яда Скалдингов, чтобы превратить Серубель в воспоминание, если он только узнает, что я могу создавать необходимый для этого спекторий. Он ясно дал понять, что откроет всю мою ложь, а теперь обнаруживает обман в словах, которые технически верны. Действительно опасная игра. И интересная.

– Мне не нравится обсуждать вопрос ее смерти.

Это правда, главным образом потому, что вызывает тоску по дому. Он, несомненно, услышал в этих словах правду. Не может же его умение быть настолько мастерским, чтобы ощутить мое предательство.

– Ее смерть, должно быть, опустошила вас, – и снова выражение его лица не соответствует голосу.

– Это произошло слишком внезапно.

Он снова опускает голову и мне интересно, о чем он думает. Каково это, постоянно узнавать правду? Интересно, есть ли правда, которую он предпочел бы не знать?

– Остались ли еще Создатели?

– Я уже говорила вам, что Магара была последней в Серубеле.

– Значит, больше нет никакого способа добывать спекторий?

Да чтоб ты провалился. Теперь я понимаю, что его не зря называют королем Соколом. Нет никакой возможности избежать этого вопроса.

– Я не сказала бы, даже если бы знала.

– Ах, значит на самом деле вы знаете, не так ли?

– Да.

– Есть ещё один Создатель.

– Я этого не говорила. Магара была последним известным Создателем в Серубеле.

Он откидывается назад и рассматривает меня.

– Ты намерено говоришь загадками, Сепора. Это может означать только то, что ты думаешь, что в предстоящей войне я буду использовать спекторий против короля Эрона. Мне казалось, ты доверяешь мне больше.

– По вашим же словам, я была безрассудна, когда так беспечно доверилась вам, Ваше Величество. Как видите, я просто пытаюсь избавиться от своих недостатков.

Он смеется, и это располагающий к себе смех. Мне совсем не нравится, как быстро он вызывает во мне тепло.

– Вы правы в том, что не доверяете другим так быстро. Но я поведаю вам один из своих секретов, Сепора. По Теории расползается Тихая Чума. Она была причиной смерти моего отца, – он машет рукой, вероятно, реакция на мое потрясенное выражение лица. – О, я знаю. Ходят слухи, что он во время своего визита заразился какой-то болезнью в Вачуке. Но это не так. Большинство людей еще не столкнулись с Тихой Чумой, но если мои Целители не найдут от неё лекарство, то начнется истерия и воцарится хаос. Умрет много теорианцев. К счастью, у меня есть блестящий мастер Целитель, неустанно работающий, чтобы предотвратить эту катастрофу. До сих пор он уже спас несколько жизней. И знаете, что ему нужно, чтобы вылечить их?

Я закрываю глаза, потому что уже догадываюсь, что он собирается сказать.

– Спекторий, Сепора. Нам нужен спекторий.

– Я не Лингот, – говорю я. – Я не могу просто взвесить слова и решить, где правда, а где ложь. Вы можете говорить, что угодно, Ваше Величество. Но я видела, что происходит, когда смешиваешь спекторий с ядом Скалдингов, а у вас он в изобилии. Я не могу и не буду помогать вам стереть с лица земли мою родину. У вас лучшие Целители во всех пяти королевствах. Все об этом знают, да это и не такой уж секрет, ведь сама Теория нескромно об этом хвастается. Я уверена, ваши талантливые Целители найдут другой способ справиться с Тихой Чумой, – тут я встаю. Еще больше прямых вопросов, и меня бросят в темницу, чтобы создавать оружие, которое уничтожит мою родину. – Пожалуйста, позвольте мне уйти, Ваше Величество. День был долгим, а мне еще нужно навестить Видящего Змея, чтобы провести его ежедневное обучение.

– Мне кажется странным, что вы готовы спрыгнуть с моста Хэлф Бриджа и рискнуть своей жизнью, чтобы спасти теорианцев, но не готовы сделать то же самое, когда дело касается чумы. Жизнь, есть жизнь, и не важно, что ей угрожает.

Раз он так ставит вопрос, мне нечего сказать. И поэтому я молчу.

– Я пойду, Ваше Величество?

Он кивает, сжав губы в тонкую линию.

– Завтра у нас свободный день, так как Линготы заменят нас в суде. Я хотел бы лично показать вам Аньяр. Давайте встретимся на рассвете у дворцового входа для слуг, и одолжите на этот день одежду у ваших слуг. Вы свободны.

30. ТАРИК

Тарик с Патрой ожидает у входа для слуг и вовлёк охранника в непринуждённый разговор. Он видит, что охраннику неловко и сложно так свободно болтать с королём, но в соответствии со строгими инструкциями, Тарик не оставил ему другого выбора.

– Вам понадобится колесница? – спрашивает солдат, не глядя Тарику в глаза. Судя по резкому окончанию вопроса, Тарик замечает, какое ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не добавить в конце «Ваше Величество».

– Благодарю тебя, Птолем, но я уже все организовал. А вы сегодня утром ещё не видели барышню Сепору?

Птолем морщится.

– Нет. По правде говоря, я не знаю, стоит ли разрешать ей свободно приходить и уходить. Никто из нас не доверяет ей, – тут его лицо вытягивается. – Мои извинения. Конечно, мое мнение не достойно ваших ушей.

Тарик смеется.

– Барышню Сепору иногда сложно понять даже мне. Тем не менее, мне кажется, что она становится более ручной.

– Я приму это к сведению, – раздаётся за их спинами женский голос.

Тарик немного уязвлён, когда Патра покидает его, чтобы ткнуться носом в руку Сепоры, откровенно требуя ласки. Но еще больше он злиться, что Сепора не отпрянула от животного, а наоборот обвила руками большую кошку. Кроме того, он немного расстроен тем, что в простой синей одежде королевской дворцовой служанки она выглядит просто умопомрачительно, хотя не нанесла косметику и не одела украшений, которые необходимы при дворе или в гареме. Может потому, что ее распущенные волосы спадают ей на плечи, или из-за того, как вспыхивают ее серебряные глаза в свете утреннего солнца.

Возможно, мне стоит держать мысли при себе, а не глазеть на нее так, как Патра обычно смотрит на мясные котлеты.

– Вы готовы к туру по Аньяру, Сепора? – беззаботно спрашивает он.

Она улыбается ему, почти лишая способности дышать. Не в первый раз он испытывает благодарность, что сама Сепора не Лингот.

– Да, Ваше Величество.

– Величество и Всезнающего владыку мы должны оставить здесь. Мы лишь слуги короля Сокола, выполняющие сегодня его поручение в городе.

– Всезнающего владыку? – повторяет она, слегка приподнимая брови.

Он смеется. Приятно поддразнивать кого-то, и когда тебя поддразнивают в ответ. Однако Птолем нервно облизывает губы, видя на её лице сомнение.

– Пойдемте, пока Птолем не испустил тут дух, а то придется тащить его тело внутрь.

Он хватает ее за руку и тащит вперед, о чем тут же жалеет. Она мягкая и привлекательная, и, хотя она осторожно высвобождает руку, и смотрит прямо перед собой, он знает, что она тоже что-то почувствовала во время их прикосновения.

Сегодняшний день может оказаться длинным или, по крайней мере, познавательным.

Базар, как обычно, людный. Воздух горячий и сухой, а ветер достаточно сильный, чтобы быть неприятным. Он обсыпает их мелкими крупинками песка. Когда они говорят, песчинки проникают в рот, залетают в глаза, прежде чем они успевают сморгнуть инородные тела и попадают в носы, так, что они чихают на полуслове. Тем не менее, Тарик считает это незначительными неудобствами по сравнению с растущим восторгом, который он испытывает в компании Сепоры. Даже Патра кажется довольной, идя между ними, будто это самое естественное для нее времяпровождение.

Он был бы полным глупцом, если бы лгал самому себе о своем восхищении барышней, когда совершенно ясно, что он ловит каждое её слово, изучает каждую улыбку и явно не потому, что он Лингот.

– Если не Ваше Величество, – шепчет она, когда они приближаются к торговому киоску, – как тогда я должна вас называть?

– Меня зовут Тарик. – говорит он, внезапно испытывая желание услышать, как она произносит его имя.

Какая странная мысль, хотеть, чтобы к нему неофициально обращалась та, кто еще несколько дней назад назвала бы его грубияном, будь у нее такая возможность. Он вспоминает ее ярость, когда ее держали в гареме и чуть не хохочет. Гарем для такого интересного человека, как Сепора был бы скучным.

– И никто вас тут не узнает?

– Конечно, нет. Какое дело может быть у меня – фараона – на базаре, да ещё в такой одежде и без одной точки краски на теле? – всё же он говорит тихо, чтобы его заявление не разнеслось в толпе.

– А Патру?

– Я – королевский слуга, и обеспечиваю кошке Его Величества необходимую прогулку.

– Разве слуги короля ведут себя так самонадеянно, Тарик?

От него не укрывается, как скромно она прикрывает глаза рукой, когда дразнит его. И не пропускает, как непринужденно она произносит его имя, хотя не может решить, проверяет ли она правильность своего произношения или пытается понять, подходит ему это имя или нет. В любом случае, Сепоре легко с ним, несмотря на его звание, положение и ответственность.

Так или иначе, Сепора здесь не с королем Соколом; она здесь с Тариком. И он наслаждается этим гораздо больше, чем следовало бы.