Текст книги "Золотые крылья сильфиды. Книга 1 (СИ)"
Автор книги: Анна Азарцева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
4 Глава
Я подхватила поводья Дымка, взлетела в седло и дала шенкелей. Жеребчик на меня удивленно покосился, тряхнул недовольно головой, но пошел медленным шагом. В отличие от взбешенной хозяйки, он-то понимал, что в воскресный торговый день на главной городской площади особо не разгонишься.
– Ну, пошел! – я едва могла сдержаться, мне так хотелось побыстрее уехать от этого дома и его проклятущей хозяйки, – Поехали, Дым! – меня уже ничто не могло удержать, и я замахнулась, – А, ну, пошла, тупая скотина!
Хоть и понимала, что Дымок не виноват, но мне нужно было на ком-то сорваться!
Эта травница, мистрис Ниллин!
Да как она посмела! Что она понимает?!
«Трис, ты не права!»
«Трис, ты многого не знаешь!»
Известного мне вполне достаточно, чтобы возненавидеть женщину, которая меня родила.
Мать?! Да какая она мать?
Да, она дала мне жизнь… И все!
Она бросила меня через два часа после родов! Сбежала за пределы герцогства и оставила своего ребенка на попечении чужих людей.
Да мне тетушка Мартина, моя кормилица, гораздо ближе и родней, чем вторая жена его светлости!
Я много не знаю?! Давайте, мистрис Ниллин, расскажите мне трагическую историю маменьки в духе женских романов – несчастная любовь, злобная соперница, преследование врагов, что там еще в списке самых серьезных для героини происшествий?! Я ведь должна ее пожалеть, проникнутся, посочувствовать! Ах, она бедная-несчастная, ах, она не имела другого выхода, так что ли?
А обо мне эта героиня подумала, когда сбегала от гнева папеньки?
«Любимая» матушка обязана была предполагать, как он отреагирует на ее побег и кому в итоге достанется за этот поступок.
Да отец же меня всю жизнь ненавидит и гнобит: что где случилось – Трис виновата! Она же вся в мать, яблочко от яблоньки… и все в таком духе!
Ненавижу! Их обоих ненавижу! Одну – за то, что бросила, второго – за то, что оставил!
Дымку надоело, что я постоянно дергаю его поводья, и он в итоге упрямо встал. И место выбрал замечательное: прямо посреди проезжей части. Я, вся в эмоциях от сказанного травницей, поначалу не обратила на это внимание, но затем – один раздраженный возглас, второй, потом меня довольно ощутимо ударили по лодыжке.
– Эй, ты, чего встала?! Двигайся! – услышала я сквозь кровавое облако бешенства, – Слышь, ты, кобыла!? И мерина своего убери отсюда!
Мы застыли в узкой улочке в окружении толпы прохожих. Люди сновали туда –сюда: торговцы, покупатели, просто глазеющие по сторонам, кто с тяжелыми свертками в руках, кто налегке, но со слугами. Впереди показались две повозки, доверху набитые товарами, которым уж точно не понравится стоящая на дороге лошадь. Я повела Дымка в сторону и прижалась к стене. Глубоко вздохнула, приходя в себя, и обняла жеребца за шею.
– Прости, я не хотела тебя обидеть.
Конь постриг ушами и сделал вид, что ничего не заметил. Я хмыкнула – упрямец какой! Как будто я не знаю, что он вовсе не тупая скотина, которую начал демонстрировать.
– Дым, с меня тазик яблок! – он скосил на меня обиженный взгляд, – И сухарики! Вот как приедем домой – так сразу! – клятвенно пообещала я, приложив ладонь к груди.
Дымок чуть подумал, помотал головой и, решив, что такого угощения достаточно, чтобы меня простить, шумно фыркнул
Я облегченно выдохнула – кажется, мы помирились.
И выкинуть эту знахарку из головы!
Мало ли что она еще понапридумывает, мне теперь каждый раз из-за этого психовать так?
Но, вообще – я бестолочь. Уж должна была бы привыкнуть к тому, что шпынять матушкой меня будут частенько, а все равно – стоит кому-то о ней вспомнить, так я бешусь до огненных кругов в глазах.
Надо успокаиваться и переключаться на что-то хорошее.
Я оглянулась, чтобы понять, куда меня завез упрямый зверь. Увидела позади вывеску: рулоны, пронзенные иглой – лавка торговца тканями. И меня осенило – я ведь как раз хотела купить тетушке Мартине в подарок на грядущий день Зимнего Равноденствия большой отрез байковой ткани на нижние юбки.
В нашем герцогстве байку ткали только в долине Марран, что неподалеку от границ с Седыми горами. Овцы, что там паслись, обладали тонкой, пушистой и очень теплой шерстью, и марранские ткани всегда славились своей прочностью и мягкостью. Правда, цена у них была довольно высокая, не каждая благородная госпожа могла похвастаться нижним бельем из тонкой байки, что уж говорить о простой служанке, давно покинувшей двор его светлости.
Я спешилась, покрепче ухватила Дымка за узду и пошла вперед, стараясь не обращать внимания на бурную торговлю.
– Свежая рыба! Свежайшая! Еще утром плавала в реке…
Нет уж, спасибо, судя по запаху, если она и плавала, то брюхом вверх.
– Пирожки, горячие пирожки! А кому пирожка с мясом, с яблоком, капустой?! Госпожа, попробуйте вот этот, он с печенью…
Бобика или Мурзика? В такое время дня все нормальные пирожки на рынке давно бы раскупили. Впрочем, без разницы, мои вкусы не настолько экзотичны.
– Посмотрите, какие тарелочки, благородная госпожа! Какая тонкая роспись, настоящая картина, а не тарелка! На стену повестите, любоваться будете!
Зачем мне тарелка на стене? В голодные вечера облизываться на нее?
– Сапожки нужны? Нежнейшая телячья кожа, прочные швы, красивый каблучок! – тут я просто молча прошла мимо – мне ведь обещались к вечеру сделать туфельки по одному взгляду на ножку…
Дверь ткацкой лавки ударила меня по заду, отрезая от гомона рыночной площади.
Я оказалась в светлом просторном помещении. На длинной широкой стойке из темного дерева и в открытых шкафах за ней лежали рулоны тканей таким образом, чтобы выгодно показывать их качество и красоту. Тонкий полупрозрачный газ и жесткая парча на верхнее платье, мягкая шерсть для штанов и курток, переливающийся шелк и атлас, матовый бархат, золотое шитье и цветной хлопок. Батист, лен, сукно и фетр… Буйство ярких красок и мерцающий в солнечных лучах блеск на мгновение ослепили меня. Навстречу мне вышел тщедушный лысоватый мужичок с измерительной лентой на шее. К лацкану темно-коричневого камзола была приколота игольница, а из большого кармана торчали портняжьи ножницы. Увидев меня, он обрадовался словно давно потерянной родственнице. Ахнул, присел от восторга и затараторил:
– Великие боги, какая красота! Какая красота! – Он обошел меня пару раз, внимательно рассматривая со всех сторон, – Какая красота! – вспомнив, наконец, о правилах вежливости, он низко поклонился, – Я бесконечно рад приветствовать вас в своей лавке, моя благородная госпожа! – торговец хлопнул пару раз в ладоши, и из дальней двери выглянула вихрастая мальчишеская голова. Черные глазенки весело окинули меня взглядом с ног до головы, и голова, ничего не сказав, исчезла в недрах лавки.
– Я бы хотела…
– О-о-о, ничего не говорите, я знаю, что вам нужно! – перебил меня торговец.
И этот туда же? Тоже все про всех знает?! Я начала снова закипать.
– Вообще-то…
И не успела договорить, как меня неожиданно толкнули по многострадальному заду.
Я гневно обернулась.
– Извините, – натужно пропыхтел мальчишка, таща в руках четыре цветастых рулона, – Господин Вардис, я еще принесу «бежевую магнолию».
Сбросил их на стойку к остальным и снова умчался назад. Хозяин лавки одобрительно покивал головой и крикнул помощнику вслед:
– И найди мне «небесных ласточек»! Госпоже он подойдет.
Я недоуменно повернулась к Вардису, и он расплылся в подобострастной улыбке:
– Простите, благородная госпожа, Флин крайне бестолков, но у него отличный вкус, – подхватив край ближайшего рулона, господин Вардис набросил мне его на плечо и закрепил булавкой, – Изумительно! Просто великолепно! Алый цвет определенно ваш, госпожа!
Я категорично сдернула ткань с плеча, едва не уколовшись об острый кончик булавки.
– Мне нужна только марранская байка. Белая или на крайний случай синяя.
Торговец взялся было за рулон бархата изумрудного цвета, но услышав меня, ошарашенно выпустил его конец:
– И все??
– Все. Только байка! – планов у меня было на сегодня много и деньги могли понадобиться.
– Но, госпожа, скоро ведь бал!
– Все!
Флин, едва не надорвавшись, притащил еще несколько рулонов тканей, из которых мое внимание все-таки привлек бархат нежнейшего розового цвета и в тон к нему светло-бежевый тонкий флисс.
Тяжко вздохнув, Вардис уточнил у меня, сколько необходимо материала, и приказал Флину принести байку. Сам же направился к дальнему стеллажу.
Горестно приговаривая, что в моем возрасте надо покупать газ даже для нижнего белья, он начал перебирать товар. Вытащил несколько рулонов белого льна, положил на них яркий бирюзовый низерийский шелк, а поверх него парчу цвета морской волны. И хитро так посмотрел на меня.
Не сработало. Я лениво оглядывала ворох хильстийских кружев, недобрым словом вспоминая мистрис Ниллин, высокую стойку у окна с тонкими отделочными лентами и шнурами, витрину с булавками и пуговицами.
В ожидании мальчишки, торговец еще раз прошелся по магазину. Поправил один отрез, положил два других в более выгодном сочетании, провел руками по третьему, разглаживая складочки. Вернулся Флин с байкой, а господин Вардис все еще перебирал свой товар.
– Может, госпожа хотя бы к шелку присмотрится? Только ради вашей красоты отдам почти даром! – и вытянул на свет отрез василькового цвета. Приложил к нему белый газ и перевел на меня вопросительный взгляд.
Я держалась изо всех сил, но какая женщина не любит красивую одежду. Прикинула, сколько денег останется в кошельке после покупки байки, сколько еще нужно будет потратить на подарок для дядюшки Мариуса, и обреченно кивнула:
– Сначала байку.
Вардис аж просиял. Быстренько отмотал и отрезал нужное количество материала, упаковал в вощеную бумагу и прилепил сверху синий подарочный бантик.
А затем началось…
– Приложите этот нежнейший шелк, благородная госпожа, и вы увидите, как он идет к вашим глазам! Ага, ага, хорошо… Так, сюда еще темно-синий бархат… Газ… Флин, заверни!
– Серый? Серый – нет! Этот цвет вам не идет!...
– Фиолетовый? Тоже нет, он вас старит.
– А, ну-ка… парчу если? Приложите парчу, госпожа!... Да, отлично! Только оттенок нужен более светлый…
Алый, бордовый, темно-винный, лососевый и сиреневый, лазурный и аквамариновый...
Я прикладывала к себе отрезы совершенно различных и по фактуре, и по цвету материалов. В глазах уже мелькали цветные круги, а Вардис все не успокаивался, подбирая мне наилучшие ткани на платья из своего ассортимента.
– Теперь сюда немного белого сатина... Флин! Флин! Куда ты запропастился, негодный мальчишка? Где «небесные ласточки»!
Ими оказался тот самый бирюзовый шелк, который я заприметила одним из первых. Изумительный материал, тонкий, гладкий, в лучах солнца он мягко переливался со светлого в более темный оттенок. Вардис одобрил мой выбор:
– Да, это то, что нужно. Поверьте, в таком платье вы превзойдете красотой саму Оливию Иллийскую! Ах, какая она удивительная красавица! – он в восхищении зацокал языком, – А какой вкус! Как тонко подбирает платья!
– Вы ее видели? – поинтересовалась я.
– Я видел ее портрет! Чудесней девушки не найти во всем герцогстве!
Я засмеялась и качнула головой. Помню я того художника, которого нанял папенька для увековечивания молодости и красоты своей наследницы. Ливи тогда как раз исполнилось шестнадцать лет и ей пора было искать мужа. Несчастный художник никак не мог заставить сестрицу сидеть прямо, она постоянно крутилась, вертелась и сбегала с помоста, на котором стояло кресло. Еще бы, ведь я дразнила ее изо всех сил.
– Вы ведь пойдете на бал?
– Бал? – я приняла два бумажных пакета и полезла в кошелек за деньгами, – Почему все вокруг говорят про бал?
– А вы не слышали? – ахнул Вардис, – Наш герцог, долгих и здравых ему лет, снова женится! Бал назначен на конец этой недели. Мало того, впервые за двести лет, его светлость собирает всех ближайших соседей. К нам едут даже драконы! Поговаривают, что они тоже выберут себе невест!
– Да ладно, – ахнула я, – драконы ведь не женятся на человеческих женщинах.
– Это лишь слухи, госпожа, – Вардис пожал плечами,– Рэя Шерлис, королева драконов, решила иначе. Вспомнила про какую-то древнюю традицию для укрепления взаимоотношений и отправила к нам, как к своим самым важным соседям, посольство. Говорят, – Вардис сделал таинственный вид, – что во главе этого посольства едут братья самой рэи. Они, конечно, не наследные, но...
Я его уже не слушала.
А ведь странная травница оказалась права, за повторной настойкой действительно теперь приедет тетушка Мартина. Потому что, как третья дочь герцога Иллийского, я обязана быть на балу, посвященному четвертой свадьбе моего дорогого папеньки.
5 Глава
Поздним вечером.
Он долго ждал в назначенном месте. Уже и стража дважды прошла мимо дозором, и собратья по гильдии прошмыгнули в дом напротив – его владелец как раз утречком выехал к родственникам погостить. Согильдейцы натренированным глазом заметили темную фигуру, застывшую в проулке между домами, но едва слышный предупреждающий свист подсказал им, что в чужие дела лучше не лезть.
Ждать он умел. Его сразу предупредили, что заказчик редко вовремя приходит.
Условленный знак свистом, повернуться спиной и позволить надеть на глаза темную повязку.
Тихий голос проводника указывал дорогу. Его вели недалеко, он считал шаги и следил за тем, как меняется дорога. Сначала это были мелкие камни и склизлая грязь с навозом, которой полно в трущобах, затем – недавно положенные свежие доски. Значит, это уже район ремесленников.
Второй этаж, комната вся пропахла тонкими женскими духами. Когда повязку сняли, он на мгновение прикрыл глаза рукой, давая им привыкнуть к освещению.
– Ты хорошо поработал.
Он развернулся и с его губ машинально слетело привычное «леата». Заказчица стояла перед ним, сложив руки на груди. В строгом сером платье с наглухо застегнутым воротником, с убранными гладко темными волосами. По внешнему виду не скажешь, но чутье мошенника буквально кричало – не человек. Дракон. Или сильфида.
Представителей только этих двух рас можно было спутать с человеком.
Дроу – темнокожие и беловолосые, почти седые, их длинные уши стали уже давно притчей во языцех. Дэвы тоже чернокожие, но телосложением более мощные, чем подземные эльфы, и все, как на подбор, кучерявые. Фейри слишком тонкие, почти тростиночки. Но их можно понять – живут на деревьях, пряча свои дома-гнездышки в кроне ветвей. Пойди, полазай по веткам, если ты весишь как хорошая свиноматка. Эльфы – обычно высокие и светловолосые, у них стало в моде носить длинные космы, что у мужиков, что у …
Мошенник кашлянул, скосив взгляд на женщину перед ним.
– Я всегда выполняю свою работу хорошо, благородная леата.
И натренированным взглядом заметил, как буквально на мгновение дрогнула ее щека.
Значит, угадал.
– Почему она не взяла кольцо?
– Почувствовала мою магию, леата. Девушка сразу на нее отреагировала, как кобель на…, – и замолчал под предупреждающим взглядом драконицы? Сильфиды?
Кем же была его заказчица?
– Придержи язык, – хлесткий приказ словно по щеке ударил. И вроде негромко сказала, а уши аж заложило.
– Простите, леата, – склонился он. – Издержки профессии, леата.
Драконица, точно! С сильфами наемник не встречался, но о драконьем характере был наслышан немало.
Она смерила его уничижительным взглядом и отошла к столу. Красивому и очень дорогому. Наметанным глазом мошенник тайком изучал обстановку в комнате и мог с уверенностью сказать, что хоть мебель и не выглядела по-королевски изысканной, но от нее так и веяло магией. А значит, здесь есть, что грабить. И хоть сам мошенник работал по другому профилю – обманывать и жульничать он умел великолепно, но наводку своим друзьям по гильдии он даст. Авось и с ним поделятся чем-нибудь интересным.
Леата взяла со стола кошелек и ловко бросила мошеннику. То поймал, тут же развязал шнур и пересчитал деньги.
– Как и договаривались – десять талеров. По пять за каждое заклинание.
Тот согласно кивнул и убрал кошелек за пазуху.
– Если благородная леата позволит, я мог бы поделиться своими … выводами?
Она лишь вскинула бровь, ожидая продолжения, но мошенник замолчал и красноречиво сложил пальцы домиком.
– Сколько? – леата скривила губы.
– Талер за каждую интересную для леаты информацию.
Драконица согласно кивнула и мошенник начал рассказывать, старательно подбирая слова. Он не хотел, чтобы словесная пощечина стала настоящей.
– Девушка почувствовала магию, но не смогла опознать заклинания, что висели на кольце. К тому же, на подносе было еще несколько магических безделушек, она их даже не заметила. Делаю первый вывод –либо она очень слабая магичка, либо ее сила только начала просыпаться.
Один талер лег на стол.
– Я не особо сильный маг, но сумел уловить, что на ней самой висит несколько заклинаний. Они старые и очень сильно фонят чужой магией. Делаю второй вывод – магию ей закрыли специально.
Еще один талер присоединился к первому.
– Я пару раз видел эту девушку в городе. Сами понимаете, молодая красавица всегда привлекает больше внимания, чем обычно. Ей двадцать лет, зовут Лиатрис…
– Не самое редкое имя, – отметила леата, вертя в руках третью золотую монетку.
– … , в Нимрис приезжает навестить родственников, которые долгое время проработали у герцога в замке. И мне стало очень интересно, благородная леата, чем вдруг заинтересовала вас герцогская дочка? – та буравила его взглядом, но молчала, – Вы ведь не человек, да? Вы – дракон. И меня осенило – так ведь драконы едут к нам на свадьбу его светлости! И, как говорят, рэя Шерлис возобновила недавно древнюю традицию выбора невест из других рас. Формальных, ясное дело, не для создания полноценной семьи. Так вот, я думаю, наверняка вы захотели присмотреться поближе к будущей невесте. Узнать ее со стороны, так сказать.
– Будущей? Это еще неизвестно, – холодно проговорила леата, никак не отреагировав на то, что наемник ее раскрыл.
Тот лишь широко ухмыльнулся, мол, знаем мы ваше «неизвестно».
Клиентка постучала в раздумье пальцами по столу.
– Кто еще такой же любопытный?
– Я не дурак, благородная леата, – мошенник склонил голову, – Я знаю, когда нужно промолчать.
Женщина положила друг за другом на стол еще три талера.
– Один – за информацию. Остальные за молчание.
– Благодарю, – он сгреб деньги в горсть, – Если мои услуги еще понадобятся – вы знаете, где меня искать.
Леата коротко кивнула, не сводя с него пристального взгляда. Мошенник поклонился, еще раз пробежался глазами по комнате, отмечая наиболее «вкусные» вещички, и вышел за дверь.
Леата прищурилась и цинично улыбнулась кончиками губ. Не дурак, говоришь?
Нима – речка грязная, туда постоянно выкидывают всякую падаль. А свои пятнадцать талеров за избавление славного города Нимриса от одного очень любопытного мошенника, как и договаривались, проводник найдет в кошельке у него за пазухой.
Мистрис Ниллин заперла за проводником входную дверь, проверила окна. Нимрис был, конечно, городком маленьким и спокойным, но лишняя благоразумность не повредит, и, едва въехав в новый дом, знахарка первым делом заказала кузнецу прочные решетки.
Она заметила, каким взглядом окинул ее жилье наемник. Тот, конечно, уже ничего не сможет сделать; в отличие от мошенника, его проводнику знахарка доверяла гораздо больше и была уверена, что уже к утру еще одно тело будет плавать в реке, но все-таки лучше лишний раз перестраховаться. Мало ли что. Мало ли кто.
Окинула хозяйским взглядом первый этаж – приемную и мастерскую. Все вроде в порядке: зелья расставлены на стеллажах по своим местам, шкафы заперты, огонь в очаге потушен. Мистрис Ниллин чуть потянула носом и поморщилась. Как тогда сказала принцесса – получилось бы рвотное? Да, запашок у хмира тот еще, мерзкий, противный, словно деготь, смешанный с навозом. Но снотворное из него получается отличное. И не только оно.
Травница поднялась на второй этаж и прикрыла за собой дверь. Ставни на окнах плотно заперты, тени лишний раз нигде не падают. С улицы и не увидишь, что происходит внутри.
Здесь, на верхнем этаже, куда нет ходу никому, кроме самой хозяйки, она могла наконец-то побыть среди привычных и милых сердцу вещей, что взяла из родного дома. Травница повела рукой, сбросила с пальцев ритуальный знак и прошептала слово обрыва. На мгновение в комнате полоснуло ярким белым светом, а затем проявилось скрытое под заклинаниями. Большая кровать, что разместилась у дальней стены, обрела балдахин с газовыми шторами. По стоящему напротив нее шкафу высотой до потолка медленно поползла инкрустация золотом. Рядом притулился столик с зеркалом и ящичками для косметики и небольшой табурет на таких тонких и искусно вырезанных ножках, что казалось, эти вещи не для использования, а для любования.
Добротная мебель, сделанная руками человеческих мастеров, что так понравилась наемнику, сменилась другой, более изящной и изысканной. Даже эльфийские резчики не могли превзойти по технике работы сильфских мастеров по дереву.
Вспомнились слова наемника. «Вы же дракон». Мистрис Ниллин презрительно фыркнула. Дракон? Мерзкая ящерица, оборачивающая человеком? Паршивая тварь, которая только и может, что стенать о былом могуществе и ушедшем величии?
Ха, дракон! Травница гневно сжала кулаки. Драконы в свое время убили столько ее родных и близких, столько друзей, столько уважаемых сильфов, что сама мысль о том, что кто-либо может спутать ее с драконом, обычно приводила в бешенство.
Но сейчас… Сейчас это было ей только на руку. Мистрис Ниллин четко помнила приказ императора, и, чтобы его выполнить, никто не должен заподозрить ее истинную сущность.
Приняли за дракона? Значит, она сработала правильно, строго по обдуманному до мелочей плану.
Но ей так хотелось снова стать настоящей! Хоть на минутку, хоть на мгновение!
Знахарка сбросила с плеч опостылевшее серое платье и швырнула его на кровать. Подошла к шкафу и достала другое – из белого шелка, отороченного серебряным шитьем. Распустила волосы, положив на столик колючие шпильки, и темная блестящая грива тяжело упала на спину. Теперь самое главное.
Мистрис Ниллин прошептала несколько слов, раскинула руки в стороны и за спиной раскрылись два темных больших крыла, касаясь пола блестящими черными перьями. Казалось, они заполнили собой всю комнату, мгновенно делая ее слишком маленькой и тесной.
Как же хорошо! Так легко и свободно она себя уже давно не чувствовала!
Сразу же захотелось взлететь в небеса, ощутить, как крылья парят на ветру, как холодный воздух обвевает лицо, в который раз увидеть с высоты, как в горах разгорается рассвет и ощутить каждым пером солнечные лучи…
Но нельзя!
Ей еще долго будет нельзя раскрыть крылья. Император приказал сыграть роль драконицы, и она с нею вполне успешно справляется.
Потому что так нужно ради принцессы Лиатрис, императора и всего народа сильфов.
Мистрис Ниллин не очень удачно повернулась и правое крыло, не успев сложится полностью, смахнуло со стола несколько пузырьков с духами и помадами. Да, эта комнатка слишком мала, чтобы знахарка могла принимать свой настоящий вид. Но порой было совсем не удержаться. Крылья требовали свободы, и терпеть не хватало сил.
– Ниалин!!!
Травница испуганно ахнула и упала на колени. Зеркало на косметическом столике заискрило, и появившийся в нем мужчина лишь сильнее свел брови, глядя на то, как мистрис Ниллин почти распласталась на полу.
– Я запретил проявлять свои крылья! – он был неимоверно зол из-за нарушения приказа, – Как ты посмела?!
– Прошу прощения, ваше императорское высочество! – простонала она.
Это же надо?! Один единственный раз позволила себе расслабиться и тут же попала на глаза правителю!
– Такое больше не повторится!!
– Разумеется, не повторится, Ниалин! Ты будешь наказана за своеволие!!
– Мой господин, прошу вас! Пожалуйста! – ее губы побелели от ужаса, а пальцы начали вытанцовывать нервную дрожь, – Прошу вас, не надо! Это было в первый и последний раз!
– Ты едва не провалила свое задание, Ниалин! Тебя могли увидеть!
– Прошу… Я все проверила перед…
– Ты слишком самонадеянна, Ниалин!
– Ваше императорское высочество! Прошу… Умоляю!!
Император замолчал, гневно раздувая ноздри. Ниалин продолжала его умолять, обещала никогда больше и ни за что…, клялась в своей верности и преданности, заверяла, что впредь она будет осмотрительней и сдержанней.
Наконец, решив, что унижения травнице достаточно и свою вину перед ним она частично искупила, император процедил:
– Ты последняя из Ковена восьми, Ниалин, и живешь только потому, что я уверен в твоей преданности! Но еще один подобный поступок, и я забуду о том, насколько ты верна короне!
Знахарка лепетала благодарности. Сложила крылья, через мгновение они исчезли совсем и о них напоминали только валяющиеся на полу духи и помады.
– Ты задержалась с отчетом, Ниалин. Теперь я понимаю, почему! – и травница снова виновато склонила голову, – Ты видела Лиатрис?
– Да, мой император. Девушка приходила ко мне сегодня.
– И... как она?
Травница на секунду запнулась, подбирая слова.
– Принцесса очень похожа на королеву, ваше высочество. И внешне, и по характеру.
– Ты ее проверила?
– Да. Нанятый мною наемник предложил ей вещи с человеческой магией. Она их почти не увидела, – кивнула Ниалин. – Я, в свою очередь, распылила в комнате зайрийский хмир, когда принцесса была здесь,
– И?
– У хмира довольно мерзкий запах и маги обычно его не выносят, но ее высочество лишь поморщилась. Император сложил руки на груди и задумчиво проговорил:
– В принцессе просыпается магия.
– Королева была сильна, – с сомнением робко заметила Ниалин, – За столь долгое время заклятия вжились в сущность принцессы и, чтобы снять их с Лиатрис, придется очень постараться. Хмир давно известен...
– Не рассказывай мне прописных истин, – оборвал ее император. – Я и без тебя знаю, для чего используют хмир. Мистрис Ниллин покорно склонила голову.
– Что-то еще?
– Герцог Иллийский устраивает бал по поводу своей свадьбы. Лиатрис должна на нем присутствовать. Но на праздник созываются посольства разных государств и драконы...
Император аж побелел.
– Драконы? Он зовет к себе драконов?!
– Да, ваше высочество.
Император надолго задумался. Травница ожидала его приказаний, склонив голову. Ее взгляд упал на подол белого с серебром платья, и женщина с тоской подумала, что при Лазарии, несмотря ни на что, ей было гораздо...
– Новый приказ, Ниалин, – подал голос император, – Любым способом ты увезешь Лиатрис из замка до наступления праздника. Драконы ее увидеть не должны. В средствах не ограничиваю, все, что необходимо, тебе будет предоставлено, – он усмехнулся, – Пора бы уже принцессе посетить свою настоящую родину.
