Текст книги "Золотые крылья сильфиды. Книга 1 (СИ)"
Автор книги: Анна Азарцева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)
2 Глава
Наступила осень. Деревья вызолотили свою листву, постепенно сбрасывая ее на землю разноцветным ковром. Утро теперь начиналось с заморозков, и Дымок, мой верный старенький жеребчик, на прогулке игриво разбивал копытом подмороженные лужицы.
О том странном почти реальном сне я больше не вспоминала. Сон – он и есть сон, мало ли что привидится. Вон, кузнец деревенский, что моего Дымка порой подковывает, иной раз так налакается в ближайшем трактире, что ему по ночам даже обнаженные сильфиды грезятся и он до утра за ними с топором и кувалдой гоняется. То ли отвадить хочет, то ли приманить.
Осени я никогда особо не радовалась: постоянная слякоть, дожди, черная земля и голые, облетевшие деревья, но нынешняя мне была особенно ненавистна. Каждое утро я отсчитывала, сколько же дней мне осталось провести в гостях у моей кормилицы и ее мужа перед возвращением обратно в отцовский замок. Я не любила тот дом, что считался мне родным, там было холодно, неуютно и очень… грязно. Нет, служанки свое дело знали хорошо, ключница Имирия отлично их вышколила, поэтому даже в самых глухих уголках не было ни клочка пыли. Но от слухов, сплетен и пересудов, что гуляли по замку от служанки к кухарке, от кухарки к конюху, а там и к пастушкам с прачками, никуда не деться, а правды в них была едва ли сотая доля.
Не хочу возвращаться! Не люблю тот дом!
Но надо.
Через две недели мне исполнится двадцать, и отец должен будет объявить о моем будущем. Хотя, я и так давно знаю, что он обо мне думает…
Из-за наступающих холодов приступы подагры у дядюшки Мариуса случались все чаще. Ноги распухли, он почти перестал вставать с кровати. Ему немного помогали те эликсиры, что я привезла с собой из дворца, наш придворный лекарь мастер Нибиус составлял вполне пристойные зелья, чтобы унять боль и снять отеки. Но, к сожалению, не вылечить.
И вот одним очень ранним утром я собралась в Нимрис, небольшой городок рядом с нашей деревней. По рассказам соседки, туда ненадолго приехала погостить травница, которая варила просто изумительные настойки. Никаких лягушачьих голов, змеиных хвостов, жемчужного порошка и крысиных коготков, растворенных в уксусной кислоте, что так любили использовать столичные медикусы. Придворные дамы раскупали те зелья как горячие пирожки, особенно если приправить их свойствами омолаживания и увеличения красоты. Эта же приезжая знахарка использовала только натуральные травки – девясил, чабрец, мяту, мать-и-мачеху… Что ж, если они помогут дяде Мариусу лучше, чем хваленные эликсиры дворцового лекаря, то заказами травницу я обеспечу надолго.
Быстро оделась, умылась, схватила с тарелки свежеиспеченный пирожок с мясом и яблоко для Дымка, чмокнула тетушку Мартину в щечку и вылетела на улицу.
– Куда? Без завтрака? – понеслось мне вслед, но я уже была далеко. Побежала к конюшне. Дымок мой когда-то ходил под седлом одного из рыцарей герцога, но со временем жеребчик сдал, ослаб и был отправлен в вечную ссылку на пастбище, где я его себе и приглядела. Несмотря на свое боевое прошлое, коньком он был славным, добродушным, спокойным и очень сообразительным. Пока его седлала, он обшарил все мои карманы в поисках лакомства. Знал, что я обязательно принесу угощение. Я вытащила яблоко и дала ему:
– Жуй, обжора! – ласково потрепала по гриве и взлетела в седло.
Пусть моя дорога окажется мирной и спокойной!
***
Нимрис встретил меня шумом, гамом и разноцветными палатками. Сегодня было воскресение, торговый день уже начался, и главную площадь города захватили в плен переносные магазинчики, шатры и лавки. Зазывалы наперебой расхваливали свой товар, приглашая покупателей:
– Замечательные персики! Изумительные свежайшие персики! Попробуйте, благородная госпожа! Только утром привезли из самого Мэвла! Это удивительный персик, сочный персик, божественный персик! Нектар, а не…
– …не персик! – фыркнула я Дымку в гриву и тронула поводья. Торговец фруктами переключился на следующего прохожего и начал рассказывать ему, какие чудеснейшие фрукты произрастают на южных берегах Мэвла, небольшой провинции нашего герцогства, знаменитого своими садами и виноградниками.
– Туфельки! Великолепные красивые туфельки и прочные сапоги! – мальчишка схватил Дымка под уздцы и потащил куда-то в сторону, – Госпоже обязательно нужны новые туфельки! Мой мастер сделает их уже к вечеру и на празднике госпожа…, – Дымок упирался всеми копытами, – Да иди ж ты, скотина…, – мальчишка все равно тянул, надеясь пересилить бывшего боевого жеребца.
– Надеюсь, «скотина» это не ко мне относилось? – я приподняла бровь.
– Как сказать, – пыхтя, пробормотал парнишка и тут же широко улыбнулся, – Ну что вы, госпожа! Как можно?!
– Лошадь отпусти, – ласково посоветовала я. Дымка я знала прекрасно, он хоть специально никому не вредил, но боевой опыт с пшеном не сгрызешь, двинуть копытом может так, что челюсть собирать по кусочкам будут.
– Вам просто необходимы новые туфельки! – а парнишка-то упорный, – Мой мастер украсит их вышивкой и агатами, как раз под цвет ваших глаз…, – и снова потащил моего жеребца за уздцы.
Дымок мотнул головой, высвобождаясь из рук нахального мальчугана. Не ожидая, что конь окажется настолько своевольным, тот не удержался на ногах и полетел в толпу прохожих. Я весело рассмеялась и дернула поводья, понукая Дымка двигаться дальше.
– Вечером заходите за туфельками, госпожа! Я запомнил размер вашей ножки! – донеслось в след, – Мой мастер – самый лучший в городе…
Все еще смеясь, я поехала дальше. Домик травницы стоял у дальнего конца площади, напротив ремесленных рядов, так что после покупки настойки для дядюшки Мариуса можно будет заглянуть и к тому замечательному мастеру-сапожнику, что сделает мне туфельки по описанию своего проныры-ученичка.
– Благородной леате обязательно нужны драгоценности! – перед удивленной мордой Дымка раскрылся поднос со сверкающим кладом. Чего на нем только не было – диадемы и обручи для придворных дам восточного Слайсса, височные кольца как у модниц северных краев, браслеты для предплечий и лодыжек, поясные цепочки, серьги в уши и даже ноздри, традиционные для мэвлиек. Великолепие меня ослепило, на ярком солнце камни и драгоценные металлы переливались всеми цветами радуги.
– Что понравилось красавице? Пусть только укажет, и за каких-то жалких два талера ее тонкие пальчики украсит настоящее эльфийское колечко, а на чудесные волосы можно надеть, например,... вот эту сапфировую диадему! – молодой торговец, держа одной рукой на весу поднос, выдернул из самой середины сокровищ изящную безделушку из золота и синих граненных камней, – Это настоящие ирнатские сапфиры, леата, не сомневайтесь! Чудесная работа аралийских мастеров! Смотрите, какая тонкая гравировка по ободку диадемы. Их гильдейский знак!
Я фыркнула от смеха. Надо же – «леата»! Парень, видать, решил сыграть под дракона, раз взял их обращение к благородным дамам. Хотя дракона в нем не сможет опознать даже слепец: слишком уж простоват он на лицо, фигурой – толстоват и волосы отдают рыжиной. Дракон из него – как из тетушки Мартины сильфида, тьфу-тьфу, лучше о них не вспоминать.
Рядом зацокала языком толстая торговка, восторгаясь шедевром эльфийских ювелиров. Ее пальцы, похожие на свиные сосиски, зарылись в груду украшений, вытаскивая на свет все новые и новые кольца и браслеты.
Я взяла предложенную диадему. Она представляла собой ажурное переплетение серебряных веточек и листьев, а сапфиры выступали в роли гроздей винограда. Действительно, красивая работа, тонкая и изящная. Ювелиру, кем бы он ни был, почти удалось передать искусность эльфов-аралийцев. Только вот сапфиры были обычными стекляшками, а серебро – всего лишь медной проволокой.
Я повертела подделку в руках, приложила ее к своей голове.
– Ах, какая изумительная красота! – прослезилась толстуха. На ее сосисочных пальцах уже красовались пять колец с камнями один другого больше.
Я молча вернула торговцу украшение.
– Леата не хочет диадему? Ну, тогда примерьте колечко? Посмотрите, какая тонкая вязь!
Кольцо, и правда, было занимательным – настоящее, в отличие от всего остального дешевого барахла. Тонкая серебряная цепочка удерживала небольшой темно-бордовый почти черный рубин. Интересно, как оно тут затесалось? И чуть -чуть, совсем едва заметно фонило магией. Наверное, на безделушку было наложено заклинание, привлекающее покупателей. Я присмотрелась получше – нет, два заклинания, одно закрывало другое.
– Вы потрясающе красивы! У вас такие тонкие изящные пальчики, леата! Примерьте колечко! – торговец явно был намерен что-то сбагрить мне обязательно, – Удивительное очарование и изящество, не правда ли? Благородная леата, если вы не возьмете, то я..., – и он начал оглядываться по сторонам, – я брошусь в Ниму от лицезрения вашей жестокости!
Что ж, даже давно не чищенные воды городской реки явно не заслуживают такой грязи, как этот пройдоха. Эх, была не была!
– Сколько оно стоит?
– Пять талеров! Всего пять талеров, благородная леата!
Стоп! А вот это уже наглость! Пять золотых талеров за серебряное кольцо, напичканное незаконной магией для отвода глаз? Оно и одного не стоит!
– Пару минут назад оно стоило лишь два!
– Благородная леата чуть-чуть, – и мошенник показал пальцами насколько, – ошибается. Я сказал – пять талеров!
– Что ж, два талера или пять, какая разница, правда? – я аккуратно положила кольцо обратно на поднос, – Тем более, что колечко то непростое! Сколько на нем заклинаний? Два? Аркан привлечения покупателей и отвода глаз? Интересно, понравится ли городской страже вылавливать из реки труп.
И очень мило ему улыбнулась.
– Т-т-руп? К-ка-кой т-т-руп? – сбледнул с лица торговец. Нервно прижал к себе поднос с бирюльками и отшатнулся, – Чей т-т-руп?
– Вы же, по-моему, хотели утопиться от лицезрения моей жестокости! Так и быть, провожу к пристани.
Парень дергано огляделся по сторонам, схватил под мышку свой поднос и рванул что было сил подальше от меня. Неужели, так я его так напугала? Ах, нет, увы мне. Я-то думала, что научилась внушать угрозу одним своим видом, но неподалеку показался отряд стражников. Я была так разочарована!
Но зато мелькающая в толпе красная шапка мошенника стала мне небольшим утешением. Его задели, толкнули, потом он сам наткнулся на прилавок со свежей рыбой. Незадачливый «ювелир» перелетел верх тормашками через выложенную осетрину, а сверху его зад увенчал своими щупальцами осьминог. Поднос в процессе полета вывалился из рук, побрякушки рассыпались по земле. Народ, увидев бесхозные драгоценности, долго не раздумывал – важные купцы и базарные торговки, ободранные нищие и разодетые покупатели устроили настоящую свалку в гонке за бесплатной наживой. Кое-где даже начались драки, но вездесущие стражники мгновенно навели порядок на торговой площади.
Эх, повезло «ювелиру». За подобное мошенничество, да еще и с магическим уклоном, полагается очень суровое наказание, и я даже не знаю, кто карает хлеще – законы нашего герцогства, запрещающие торговлю фальшивым золотом, или эльфийские гильдии ювелиров, преследующие всех, кто ставит на свои изделия поддельное цеховое клеймо. Так что, сбежал парень очень вовремя. Правда, ему досталось от торговца рыбой, тот был весьма рассержен за повреждение товара и витрины, но, думаю, это стало для мошенника меньшим злом по сравнению с городской тюрьмой.
Я тихо присвистнула и дернула поводья, Дымок всхрапнул и пошел дальше. Если такими талантами меня начнет останавливать каждый встречный торговец, то до травницы я доеду в лучшем случае к вечеру!
3 Глава
– Здравствуйте! – я постучала в дверь и, дождавшись ответа, вошла внутрь. Любому с первого шага в этот небольшой двухэтажный домик станет ясно, чем занимается его обитательница – гостя мигом окутывал аромат ромашки, можжевельника и полынной лимерии: очень приятный и расслабляющий.
Знахарка встретила меня у дверей, словно заранее знала, что я приду. Травница оказалась невысокой сухопарой женщиной лет сорока в темно – сером платье простого покроя без вышивки. Только наглухо застегнутый ворот оживляли красивые белые многослойные кружева очень тонкой и изящной работы. Приглядевшись, я опознала в них труд хильстийских кружевниц и удивилась тому, что знахарка смогла себе позволить целый воротник: изделия мастериц далекого горного Хильста, несмотря на свою видимую простоту, стоило очень дорого. Из украшений травница одела лишь белую камею, скрепляющую ворох кружев, и нитку розового сильского жемчуга, обвивавшую браслетом ее правое запястье. Волосы она убрала в строгий пучок, из которого не выбивалось ни прядки.
И взгляд – цепкий, оценивающий, словно она прекрасно знала, кто я. Кто я на самом деле. Что-то мне подсказывало, не простая это травница, не обычная знахарка, варящая настойки и эликсиры, слишком уж чужеродно она выглядела со своими кружевами и ниткой дорогущего жемчуга на запястье для этого простенького маленького домика.
– Леата Лиатрис, если не ошибаюсь? Мистрис Ниллин, – представилась она и глубоко поклонилась.
Леата? И эта туда же?
Да что ж за мода такая новая пошла? Какая из меня драконья госпожа?
– Меня все зовут просто Трис, – я присела в ответном реверансе, – и я не леата.
На моих губах застыла приветливая улыбка, но внутри пожирало хищное раздражение. Такое обращение можно было принять с шутливой улыбкой от мошенника – торговца, тот пыль готов есть с копыт Дымка, лишь бы я купила его фальшивки. Правда, купаться в Ниме, паршивец, отказался, ну да боги бы с ним.
Но слышать «леата» от этой важной травницы…
Хотя, мало ли где она жила до приезда в наш маленький Нимрис. Драконам-то не нужны человеческие зелья и травки, но в их королевстве проживает немало представителей других рас. Этим, кстати, может объяснится важный и состоятельный вид травницы – хорошие лекари везде зарабатывают очень неплохо.
Двухэтажный домик травница лишь снимала на время своей работы, пока гостила в городе. Две рабочие комнатки на первом этаже были разделены между собой плотным белым занавесом, словно дверью. Дальнюю, как я поняла, мистрис Ниллин отвела под мастерскую, а в передней принимала посетителей. Удачный выбор, надо сказать, – комната была просторная, светлая, и в то же время непроизвольно внушала уважение опыту и знаниям своей хозяйки. По одной стене выстроились в ряд стеллажи, заполненные склянками, пузырьками, бутылочками и емкостями, в которых порой что-то булькало, дымилось и пузырилось. Напротив стоял длинный невысокий книжный шкаф, уставленный книгами, фолиантами и гримуарами так плотно, что полки аж прогибались, того и гляди, развалятся на глазах. Посреди комнаты расположился круглый стол красного дерева, рядом с ним – несколько стульев и чуть поодаль, у окна – пара мягких кресел.
И все вокруг пропитал густой травяной аромат. От стеллажей и шкафчиков с темными стеклянными дверцами пахло ванилью, медом и терпким сандалом, а стоящие на них красивые резные свечи дышали мирлисом и южной кертавой. Поначалу смесь запахов мне показалась очень вкусной и приятной, но через несколько минут она стала тяжелой, даже тошнотворной. У меня с непривычки начала болеть голова, и я машинально потерла виски. Это не укрылось от мистрис Ниллин. С приветливой улыбкой она указала мне на ближайшее к раскрытому окну кресло и, когда я буквально упала в него, мистрис Ниллин щелкнула пальцами и легкий чуть кисловатый лимонник освежил тяжелые ароматы.
Я с интересом остановила взгляд на книжном шкафу и задумалась. Хм, получается либо мистрис Ниллин очень надолго здесь обосновалась, хотя госпожа Ландорв, наша соседка, говорила, что та приехала лишь на пару – тройку недель, либо знахарка всегда возит с собой сундуки с антуражем своей лавки.
– Вы действительно так считаете, Трис? – травница уселась в соседнее кресло.
– Вы о чем? – удивилась я.
– Что вы не леата?
Я сузила глаза. Недобро так, с подозрением.
Леатами драконы называли благородных дам, приближенных к королевской чете. И саму королеву, рэю Шэрлис. Среди людей это обращение было всего лишь комплиментом, признаться, очень приятным, но в устах мистрис Ниллин оно звучало гораздо серьезней, чем у недавнего неудачливого мошенника.
О том, кем я являюсь на самом деле, в Нимрисе никто не знал. Ни тетушка Мартина, ни дядя Мариус никогда не рассказывали, что их двоюродная племянница, которую нерадивые родители периодически сбрасывали на деревенских родственников, на самом деле дочь герцога.
По меркам драконов – настоящая леата.
Или мистрис Ниллин видела меня в замке?
– Не помню, чтобы мы были знакомы ранее.
Травница снисходительно улыбнулась:
– Я всё знаю. И про всех, – и словно подтверждая эти слова, – И о вас, благородная госпожа, тоже наслышана!
Я безразлично пожала плечами, внутренне нервничая все больше: никто не знает, что я ношу герцогский титул, и мне хотелось бы сохранить эту тайну.
– Видимо, от нашей соседки. Госпожа Ландорв очень…
– Госпожа Ландорв – хорошая женщина, – понимающе кивнула мистрис Ниллин, – но очень болтливая.
– У нее богатая фантазия, – улыбнулась я кончиками губ.
– Ну а что ей еще остается? Муж умер, дети выросли и разъехались…
– Это она вас обо мне предупредила?
– Она много о вас рассказывала.
Мы замолчали, якобы предаваясь мыслям о несчастной судьбе госпожи Ландорв.
– Так зачем ко мне пришла леата Трис?
– Вы же все про всех знаете, – не удержалась я.
Травница мягко добродушно улыбнулась.
– Знания бывают разными, леата. Что вам нужно сегодня?
– Госпожа Ландорв, – и мы понимающе друг другу улыбнулись, – рассказывала мне, что вы умеете лечить подагру. Мой дядя давно болен и с наступлением холодов у него участились приступы.
Мистрис Ниллин поднялась с кресла и направилась к своим стеллажам.
– Да, сейчас посмотрю, должен был один пузырек остаться.
Она полезла в шкафчик наверху. Закопалась в склянках и пузырьках, мешочках с травами и связках каких-то вонючих грибов, чей «ароматный» запашок долетел даже до окна, заставив меня поморщится и прикрыть рукой нос.
– Боги великие, что это за гадость?
Травница оглянулась на меня, не переставая рыться в своих запасах:
– Зайирский хмир, очень сильное снотворное.
– По – моему, рвотное из него куда лучше вышло бы.
Мистрис Ниллин коротко рассмеялась:
– Вот, нашла, – и протянула мне небольшую бутылочку, – Передайте тете, чтобы давала по одной ложке в день перед завтраком.
– Насколько ее хватит? – я с сомнением разглядывала сосуд, уж очень он был маленьким. Вряд ли на пару недель при том режиме, что оговорила травница.
– До вашего отъезда точно.
– Моего отъезда? – я недоуменно уставилась на травницу.
Она повела бровью:
– Я ведь все и про всех знаю.
Ох, как надоели мне эти загадки.
Я еще раз глянула с сомнением на бутылочку. Эликсир через темное стекло очень уж напоминал кровь. Меня аж передернуло от омерзения. Но госпожа Ландорв ответственно относилась к своему здоровью и абы кого не посоветует, а эту травницу она нахваливала. Что ж, посмотрим, если настойка поможет дяде Мариусу, то можно и забыть про странности мистрис Ниллин. В конце концов, она имеет дело с различными травками, мало ли чего надышалась во время приготовления своих зелий.
Я встала, чтобы уйти. Положила на стол серебрянную крону оплаты за настойку, направилась к двери.
– А для себя ничего не хотите взять, леата Трис? – остановила меня мистрис Ниллин.
– Для себя?
Да вроде бы мне ничего не надо. Болеть я никогда не болела, даже носом не простужалась, а что еще могло понадобится в лавке травницы?
– Девицы вашего возраста частенько всякие зелья и эликсиры покупают – для блеска глаз, густоты волос. Ухажеры-то любят тех, кто покрасивей да понарядней.
Я фыркнула от смеха. Что – что, а до красоты сестрицы Оливии мне все равно очень далеко, поэтому нет смысла пытаться сделать себя привлекательней с помощью подручных средств. У Ливи длинные густые соломенные волосы, завивающиеся крупными кольцами, яркие голубые глаза, обрамленные густыми ресницами, и коралловые пухлые губки, частенько изгибающиеся в капризной гримасе. Наследница герцога Иллийского была общепризнанной красавицей и соперничать с ней в этом я не смогу при всем желании.
Мои же волосы цветом похожи на деготь, а почти черный цвет глаз вполне обычен для наших мест. Ни травами, ни эликсирами этого не изменить и не исправить, а значит – чего ради тратить деньги?
Ну а насчет нарядов – благодарение папеньке, он меня этим не избаловал, так что я не привыкла ходить в красивых платьях и менять украшения от завтрака к обеду.
– Нет, спасибо, – отказалась я от предложения, – Красоты мне и своей хватает.
– Ну так может быть леате другие зелья нужны, – травница таинственно улыбнулась, – которые от нежданных плодов любви избавляют. Настойка валтиса, эссенция маравии, смешанная с двумя долями…
Я нахмурилась и жестом оборвала травницу:
– Этого добра мне тоже не надо.
– Плодов любви?
– Их тем более.
– Но, благородная леата…
– … ничего покупать больше не будет! – я ее резко оборвала и развернулась к выходу. Не понравились мне намеки этой странной травницы. Можно подумать, я выгляжу как легкодоступная девица.
– Что ж, тогда… – мистрис Ниллин протянула мне маленький пузырек, – вот возьмите просто в подарок.
– Что это? – я недоверчиво глянула на подарок.
– Вам пригодится, леата Трис, уж поверьте.
Я повертела в руках небольшую склянку. Глянула на этикетку с мелкими буковками и удивленно подняла бровь.
– Барилла? – я фыркнула и вернула склянку обратно на стол, – Мои волосы и так темные, зачем мне краска для них?
Мэвлийскую бариллу, настойку из травки с неприятным запахом тухлых яиц, очень любили цирюльники и куаферы, она придавала светлым кудрям яркий рыжий оттенок, делая их почти золотыми, а темным – благородный ультрамарин, сияющий на солнце.
Мистрис Ниллин вдруг жестко схватила меня за руку и буквально всучила мне склянку.
– Берите, леата, вам пригодится. От таких даров не отказываются! – она была настолько серьезна, что меня это сильно напугало. Казалось, травница хочет о чем-то предупредить, но не может. – Берите! – и сквозь силу улыбнулась, – В конце концов, сейчас при дворе герцога это самый модный оттенок, а скоро вы попадете на праздник. Так почему бы себя не побаловать?
На праздник? Интересно, по какому поводу? Неужели, мой день рождения?
Хотя, зная папочку, он из этого события действительно может праздник сделать – как же, избавляется от самой ненавистной из своих дочерей.
Я пожала плечами. Впрочем, почему бы и не взять. В конце концов, отдам Мирабелле, второй сестрице, ей-то уж точно пригодится.
Поблагодарила травницу и только снова повернулась к двери, как услышала:
– Ты очень похожа на свою мать.
Кровь схлынула с моего лица. Я замерла, решив, что мне показалось, а потом развернулась очень и очень медленно.
– Что?
– Ты похожа на нее, Лиатрис, – знахарка сминала в руках белое полотенце, делая из него тряпку.
– Никогда! – я с силой сжала руки, совершенно забыв про склянки, – Никогда больше со мной о ней не говорите! Эта женщина бросила новорожденного ребенка, поэтому она для меня умерла!
– Трис, ты не права, – она ошарашенно ахнула, – Ты много не знаешь!
– Моя мать умерла, когда мне было два часа от роду, – отчеканила я, чувствуя, что еще немного и не выдержу. Комок подкатил к горлу, слезы вот – вот хлынут из глаз.
– Трис...!
Хватит с меня этих таинственных намеков и непонятных разговоров. Я резко развернулась и вылетела из домика проклятой травницы.
