Текст книги "Мелкие случаи из личной жизни (СИ)"
Автор книги: Анна Стриковская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)
Виктор со вчерашнего дня ждал, что все наконец разрешится. После того, как Таня вдруг стала щипаться, он понял, что его цель близка. Эта недотрога, которая всегда очень четко держала дистанцию, позволила себе то, что можно позволить только с очень близким человеком. Не важно, что это была не ласка, а желание причинить боль. Когда сегодня она улизнула, он понял, что она поехала к сыну. Сговорилась-таки с этим учителем. В ресторане он сидел так, что хорошо слышал Таню, но не видел ее, а вот ее собеседника видел отлично и заметил, как он на нее смотрел. Девочка, которой в школе мальчики не интересовались, стала фантастически желанной женщиной. Этот англичанин просто пожирал ее глазами, хотя распинался при этом про свою лояльность школе и успехи Таниного сына. Интересно, какую плату он захочет получить за свое содействие? Слова мы все произносим благородные, особенно на людях. А наедине... И ведь она ему не откажет хотя бы ради сына. Такие мысли крутились в его голове до самого Таниного возвращения. Он жаждал узнать что там было и боялся этого. Потому что если что-то было... Он не сможет сдержаться.
Таньку повело от одного бокала, наверное, она слишком устала и переволновалась. Отведя ее в номер, Виктор был готов ко всему. Нарочно не сел с нею рядом, чтобы было легче держать себя в руках. А ее понесло. Она рассказывал все до мельчайших подробностей, это было важно и нуждалось в осмыслении. Но когда она рассказала про поцелуй, причем не стыдясь разложила по полочкам не только его действия, но и свои чувства, Виктор понял: сейчас или никогда!
И сознательно поставил вопрос ребром, ожидая всего, чего угодно. Он бы не удивился, если бы его просто выгнали. Он был готов встать, уйти и не возвращаться, потому что выносить такие отношения дальше был не в силах. Услышав тихий но твердый голос Тани, произносящий слова, которые он мечтал, но не надеялся услышать, он забыл обо всем. Сейчас для него существовал только этот миг и эта женщина. Обожаемая, желанная, близкая. Пусть хоть весь мир рушится, его счастья это не уменьшит.
Через час они лежали рядом обессиленные, но счастливые и вели неторопливую беседу. Говорили о Туманском, о том, что он поставил сына перед таким выбором, которого ребенок делать не должен в принципе. Обсуждали ум и зрелость Толи, восхищаясь его выдержкой, невероятной в тринадцатилетнем пацане. Решали что завтра сказать адвокату, как нагнуть директора школы, избежав огласки и нежелательных последствий. У Тани было странное, непривычное чувство, как будто, несмотря на то, что вся ее жизнь рушится, она наконец-то находится там, где надо: в объятиях дорогого мужчины. Ей, не привыкшей связывать в своем сознании счастье с мужчинами вообще, это казалось чем-то запредельным и оттого еще более прекрасным. Ее шея лежала на его руке, ее рука – на его животе, из него в нее переливалось спокойствие и умиротворение. Как будто все плохое уже позади.
Виктор наслаждался покоем. Он нам, как известно, только снится, но какой это упоительный сон. Наконец-то все так как надо: желанная женщина с ним, никуда не убегает, ничего не боится. Все случилось так как он хотел: сознательно и по обоюдному согласию. Она сама сказала что хочет быть с ним, сказала так, что можно поверить – это не минутный каприз. Возможно завтра все изменится, но сейчас не хочется об этом думать.
В общем, завтра я поговорю с адвокатом, изложу ему мои пожелания. Если удастся решить все со школой, незачем тут задерживаться. Дома ждут дела. Тебя, кстати, тоже.
Витя лениво потянулся, повернулся и приподнялся на локте, заглядывая Татьяне в глаза.
Тань, а как будет дома? В Москве то есть... Ты ко мне придешь жить, или я к тебе, как будет лучше?
Ну, Вить, я не знаю... Я как-то об этом не думала... Вернее, мне казалось...
Что мы с тобой приедем в Москву и разбежимся по своим квартирам? Ну уж дудки! Я хочу чтобы ты каждую ночь спала рядом, хочу просыпаться с тобой, видеть тебя напротив меня за столом, целовать тебя перед уходом и обнимать, когда возвращаюсь с работы. Это понятно?
Витя, ты мне делаешь предложение?
А ты как думала?! Конечно делаю. А еще хочу чтобы ты мне дочку родила...
Вить, ты понял, что ты сейчас сказал?
Ты думаешь я дурак, не подумав ляпаю что попало? Ты сама сказала, что не хочешь без меня жить. Я тоже не хочу! Совсем... Так что если ты не против, давай пока вместе будем... А там, когда ты решишь, можем и в ЗАГС сходить...
Я решу?
Ну естественно! Я-то уже решил, можем хоть завтра.
Знаешь, мне надо подумать. Сейчас момент не очень подходящий. Для ЗАГСа. А вместе жить... Наверное ты прав. Давай только подождем недельку после приезда. Я не потому, что не хочу... Просто жду всяких гадостей от Евгения и боюсь тебя подставить.
Да ладно, переживу. Пока ты со мной, мне ничего не страшно. Но если ты боишься... Недельку можно потерпеть.
Про себя он решил, что устроит совместную жизнь явочным порядком, так что спорить не стал. Бедная Таня, запугал тебя муженек бывший. Одно сообразить не можешь: вместе мы или нет, гадостей он нам наделает. Но вдвоем их легче будет пережить. Он погладил взволнованную женщину по волосам, чтобы успокоить, обхватил, подтянул к себе поближе, подул в ухо...
Витя, а тебе не надо возвращаться в свою гостиницу?
Тань, ты не будешь злиться?
Ты хочешь сказать... хочешь сказать что живешь в моем отеле?!
Угу, и даже в соседнем номере...
И вот почему я не удивлена?!
Действительно, почему? Наверное, ты меня уже изучила. Поняла, что я теперь всегда рядом и сделала правильные выводы. А теперь хватит болтать, найдется занятие поинтереснее.
Утром Татьяна с трудом выбралась из-под одеяла. Они проспали всю ночь в обнимку и теперь ей ужасно не хотелось покидать теплое гнездышко. Но адвокат ждать не будет. Она взяла себя в руки, встала под душ и включила холодную воду. Сон как рукой сняло. Сделав водичку потеплее, она вымылась, и тут в ванную с закрытыми глазами вполз Виктор. Пока Татьяна сушила голову, пытаясь создать на ней подобие укладки, он тоже встал под холодный душ.
Тань, как думаешь, стоит мне с тобой сходить?
Витя, не надо. Лучше нам с тобой лишний раз на людях вместе не светиться. Подожди меня тут.
Тогда чего я вскочил? Ничего, я тебя провожу, посижу в кафе напротив, я там одно приглядел. Вернее, не кафе, а настоящий английский паб. С утра там кофе подают.
Оба синхронно оделись и приготовились к выходу. Татьяна облачилась в легкий летний костюм белого цвета, а Виктор натянул шорты и майку. В лифте Таня увидела отражение в зеркале. Несмотря на разный стиль, они на удивление органично смотрелись вместе. Их окружала какая-то объединяющая аура. Общее было не в одежде, скорее в глазах, улыбке и выражении лица.
На пороге адвокатской конторы они расстались. Татьяна поднялась по ступеням, а Виктор перешел через улицу и вошел в паб. Ему предстояло просидеть там не менее часа.
Адвокат принял Таню незамедлительно, похвалил, что ей удалось так быстро найти ребенка, и попросил изложить все, что она узнала как можно короче. Таня выпалила пулеметной очередью заранее заготовленные фразы и замолчала.
Мадам, скажите, чего Вы хотите? Дело выигрышное, но процесс может тянуться год.
Я не хочу суда. Мне надо добиться того, чтобы в школе не нарушались права моего сына, а я могла бы с ним общаться как через интернет, так и лично.
Но процесс этого не исключает. Мы можем добиться того, что Вы официально будете признаны законным опекуном ребенка, а его отец от опеки отстранен. Правда, тогда будет нужно найти второго опекуна.
Да, я согласна, но все это будет здесь, в Соединенном Королевстве. А я живу в России, и там мы с сыном совершенно беззащитны. Мистер Туманский способен сделать так, что моя победа здесь обернется поражением там. Если Вы что-то знаете о российской судебной практике...
К сожалению, знаю не понаслышке. Поэтому и не хочу брать дела русских. Но если Вам в России угрожает опасность от Вашего бывшего мужа...Вы могли бы на этом основании просить о предоставлении Вам вида на жительство.
Нет, это невозможно. В России у меня все: дом, собственность, работа, положение. Я не хочу все это потерять. Моему сыну должно быть куда вернуться.
Понимаю Вас и уважаю Ваше решение. В таком случае... Драммонд! – вдруг громко крикнул он.
Вошел костюм, то есть человек в дорогом красивом костюме. Лицо его было настолько средним, невыразительным, бесцветным, будто стертым, что уловить или запомнить его казалось абсолютно невозможным. Но когда он заговорил, Таня рот открыла. У этого бесцветного типа оказался такой глубокий красивый бархатный баритон, что хотелось его слушать и слушать.
Вы меня вызывали, сэр? Есть срочное дело?
Да, Драммонд. Надо помочь этой русской даме. Возьмите документы у Нотта, выслушайте ее и сделайте то, что сочтете нужным. Полностью полагаюсь на Вас в этом деле.
Драммонд жестом пригласил Таню на выход, после чего провел в свой кабинет, или, скорее, закуток, по дороге кинув несколько слов старшему клерку. Усадил ее за стол и попросил рассказать обстоятельства дела. В этот раз Таня излагала еще короче, так что когда ей принесли чай, а Драммонду папку с ее документами, она почти закончила.
Извинившись, он быстро пролистал бумаги, после чего уставился на нее:
Мадам, я более-менее понял в чем дело. Сообщите мне, чего Вы хотите.
Я хочу чтобы в школе не нарушались права моего сына, а я могла бы с ним общаться как через интернет, так и лично, – повторила Татьяна то, что говорила уже адвокату.
Это все? Думаю, с этим мы справимся. Сейчас я позвоню директору школы и назначу встречу. Мы с Вами туда поедем, но говорить буду я. Ваше дело – хранить молчание что бы ни случилось. Понятно?
Вполне.
Вы готовы потратить на это весь сегодняшний день?
И не только сегодняшний.
Ну, я бы не хотел затягивать. Послезавтра у меня выступление в суде. Первое в моей жизни. Надо подготовиться.
Уверена, Вас ждет успех.
Спасибо, мадам. К сожалению, у меня такая незначительная, незапоминающаяся внешность... В обычной жизни я компенсирую это костюмом, а в мантии и парике мы все одинаковы...
И Вы из-за этого беспокоитесь, мистер Драммонд? Не стоит. У Вас есть то, что гораздо лучше любой внешности: Ваш голос. Такой голос проникает в подсознание и сопротивляться ему очень трудно, знаю не только теоретически, но и по опыту. Поверьте старому рекламщику, все, сказанное Вами будет звучать особенно весомо и убедительно. Вы не поете?
К сожалению, мадам, у меня нет слуха. Наверное поэтому я и выбрал профессию адвоката. Так, вот я уже нашел телефон школы, сидите тихо, будем звонить директору.
Разговор по телефону занял довольно много времени. Сначала секретарь не хотела соединять Драммонда со своим начальством, затем еще минут десять директор упирался, не соглашаясь принять Татьяну и ее адвоката. Но спокойные весомые фразы, сказанные проникающим в душу голосом, возымели действие: встреча была назначена на четыре часа.
Спасибо, – сказала Таня, – я Вам так благодарна.
Это моя работа, мадам. Как Вам удобнее: прийти сюда к трем или сразу поехать в школу и встретиться со мной там?
Я подойду сюда к трем.
Отлично! Не опаздывайте. Надеюсь, уже сегодня Вы сможете увидеть сына.
Татьяна покинула адвокатскую контору, перешла улицу и вошла в темноту паба. Там по раннему времени никого не было, Виктор сидел в углу и пил кофе. Войдя со света, Татьяна почти ничего не видела, но он привлек ее внимание встав и замахав руками. Решив, что этого недостаточно, подошел, взял ее за руку, отвел к столику и усадил.
Ну как, все в порядке?
В полном. В три часа мне надо сюда вернуться, мы с адвокатом едем в эту долбанную школу с директором встречаться.
Супер! Хорошо, что Лина тебе порекомендовала этого адвоката.
И хорошо, что он знает ее лично.
Ты хочешь сказать, он в нее влюблен?
Естественно. По-моему, в нее все поголовно влюбляются.
Ну, я-то влюбился совсем в другую женщину.
Он поцеловал Таню в висок.
Но я согласен, Лина – прелесть. Я люблю тебя, а ее просто обожаю, как, впрочем и все вокруг. Неудивительно, что этот адвокат на нее запал. Так он едет с тобой к директору?
Не сам. Он поручил это дело своему... я так думаю, младшему компаньону. Мне кажется, толковый парень. Директор не хотел с нами встречаться, так он его по телефону так прессовал, что тому деваться было некуда. Причем все чинно, тихо, вежливо. Да, он велел мне всю дорогу молчать, разговаривать с этим мерзавцем будет он.
Надеюсь, он знает, что делает. В любом случае, здешний законник убедит этого козла лучше, чем это сможет сделать расстроенная мать, да еще и иностранка. Понятно, тебе бы хотелось обложить этого типа матом, а по возможности еще и рыло начистить. Но вряд ли это поможет, скорее повредит. Так что придется тебе держать свое мнение при себе.
Что делать, придержу. Я все понимаю, Вить. Буду слушаться адвоката, вести себя тише воды, ниже травы. А ты меня дождись, потому что ты мне очень нужен.
Ну куда я от тебя денусь, родная моя? Дождусь, и мы пойдем поужинаем. А сейчас давай прогуляемся. Погода на наше счастье хорошая, а теперь когда мы еще в Лондон попадем. Обещаю, к трем часам я тебя доставлю прямо к конторе твоего адвоката.
Они отправились бродить по Лондону. Таня волновалась, но Виктор следил за временем, так что к трем часам она стояла в условленном месте. Драммонд не заставил себя ждать. Увидев Таню, улыбнулся:
Вы точны как хронометр, мадам. Приятно иметь дело с пунктуальным клиентом.
Он усадил Татьяну в машину и тронул с места. Водителем он оказался неплохим, город знал хорошо, так что до школы они доехали даже раньше намеченного. Не вылезая из машины, Драммонд провел инструктаж. Во-первых, молчать, во-вторых тоже молчать, в третьих, если все же к ней обратятся напрямую, выучить фразу: «Об этом с Вами уполномочен говорить мой адвокат мистер Драммонд». Максимум она может сказать «добрый день» и «спасибо», если, паче чаяния, их угостят чаем. С сыном она может разговаривать о чем угодно по-русски, но наедине. Пока их встреча будет проходить в присутствии третьих лиц надо говорить по-английски и не затрагивать других тем кроме уроков и того, как она соскучилась по сыну. Это ясно?
Ясно, чего уж тут неясного. Татьяна была готова на все и Драммонд это понял. Еще раз повторив ей свои наставления, он вышел из машины. Таня выскочила следом, и они дружно прошли к запертым дверям школы. Охранник проманежил их на крыльце минут десять: звонил, выяснял, спрашивал и переспрашивал, но наконец пустил. Внутри оказалось довольно темно и неожиданно холодно. Встретила их дамочка средних лет, больше всего напоминающая сушеного кальмара: тощая и одновременно бесформенная. Или это она настолько не умеет носить одежду? С видом превосходства она произнесла: «Следуйте за мной», и, не заботясь, идут они или нет, двинулась вперед по довольно темному коридору. Пришлось пройти по нему, подняться по лестнице, пройти метров сто по коридору на следующем этаже, прежде чем перед ними возникла дверь с надписью «Дирекция». Внутри их ждал человек лет пятидесяти пяти в костюме и при галстуке, похожий, по меткому определению Толи, на престарелого грустного эрдельтерьера. Везет ему, что здесь такая холодрыга, на улице он бы уже растаял, подумала Таня.
Драммонд вел себя так, как будто все происходящее в порядке вещей: их любезно пригласили, и они пришли. Представился сам, представил Татьяну, котороая сумела-таки выдавить из себя улыбку вместе с приветливым «How do you do». Для этого ей пришлось представить себя актрисой, играющей роль Элизы Дулитл. Но вот формальная часть закончилась, их пригласили в кабинет.
Вовремя же Таня вспомнила театр! По-другому она бы не вынесла ситуации, заорала бы или еще как-нибудь себе повредила. А тут она представила, что смотрит спектакль. Это и был спектакль, да еще и разыгрываемый первоклассными актерами. Мистер Драммонд оказался просто неподражаем. Он с самого начала поставил директора в положение оправдывающегося и с каждой минутой усиливал давление, задавая более чем неудобные вопросы. Попытка отказаться отвечать каждый раз приводила к тому, что директору предлагалось ответить на эти вопросы в суде. Когда же тот все-таки вспылил, Драммонд пообещал подключить к делу о похищении и незаконному удержании несовершеннолетнего ребенка полицию. Таня не столько вслушивалась в пространные юридические инвективы, как любовалась картиной в целом. По ходу разговора директор сдувался, съеживался, и наконец растекся киселем. Документы были предъявлены, распоряжения о снятии ограничений для Толи составлены и подписаны, а саму Таню отвели в комнату, куда через несколько минут был доставлен ее сын.
Они обнялись. Рыдания не состоялись, слезы у обоих закончились вчера. «Сушеный кальмар» остался в комнате, так что после поцелуев Таня по-английски начала расспрашивать сына о пройденных им тестах и предметах, которые предстояло изучать. Разумный Толик после минутного замешательства сумел найтись и ответил в тон. Тетка посидела еще минут пять, но, не услышав ничего криминального, ушла. Тогда Таня перешла на русский.
Толя, мы добились для тебя свободы. Теперь ты сможешь выходить в город, пользоваться телефоном и интернетом. Спасибо Лине, ее адвокат – просто чудо!
Мам, ты молодец. Ты еще здесь побудешь, или уедешь?
Толь, в общем, мне надо в Москву, но если ты хочешь, я останусь еще на несколько дней. Возможность такая есть.
Мам, я хочу, конечно. Но ты тут без дела изведешься. А у меня уже друзья есть, из Индии и из Австралии. Мистер Пратт дал мне интересный учебник, и вообще тут суперская библиотека, не как в нашей школе. Так что ты поезжай. Только каждый день выходи на связь. Днем не получится, ты вечером, около полуночи. Здесь как раз девять будет. Знаешь, как здорово! По Скайпу можно вместе чай пить.
Я тебя поняла. Хорошо, я уеду как только смогу, и буду с тобой на связи каждый день. Если я не смогу улететь завтра, то приеду к тебе и мы сходим в кафе. Ладно?
Супер! Я так хочу с тобой в кафе. Но если ты улетишь... Я не обижусь, правда.
Они просидели вместе еще полчаса, вспоминая друзей, оставшихся в Москве и в Литве, договариваясь о том, как будут жить этот год, но вот снова пришла сушеная тетенька и приказным тоном велела Татьяне удалиться.
Драммонд ждал ее у выхода, погрузил в свою машину и спросил, куда доставить. Таня назвала свой отель и тут же задала встречный вопрос:
Сколько я Вам должна?
Мадам, я не могу так с ходу ответить. Наша бухгалтерия пришлет Вам счет.
Я завтра надеюсь улететь на родину, поэтому и спрашиваю. Мне было бы удобнее отдать Вам гонорар наличными. Вообще, расплатиться как можно скорее, чтобы этот долг на мне не висел.
Понял. Тогда мы едем не в отель, а в наш офис. Вам придется подождать, мне надо будет подготовить кое-какие бумаги. Вы их подпишите, а в это время наша бухгалтерия выставит Вам счет. Поддерживаю мнение моего босса, мадам: с Вами приятно иметь дело. Вы точно знаете, чего хотите, ясно ставите задачу, слушаетесь своего адвоката и не воруете его время. Я не рассчитывал на такое, но, кажется, сегодня нам удастся покончить с этим неприятным делом.
В офисе пришлось провести целый час. За это время Драммонд несколько раз приносил Татьяне на подпись бумаги. Между делом пришел маленький человек и протянул ей счет, который Таня оплатила деньгами, снятыми утром с карточки. Да, недешево, но дело того стоило. Толику созданы нормальные условия, она может с ним спокойно общаться. Кроме того, если понадобится, у нее теперь есть в Лондоне адвокатская контора, в которую она может обратиться.
Драммонд вернулся в последний раз и дал пояснения. Часть денег с нее взяли за то, что нотариально заверенные копии документов будут храниться в конторе. Мало ли что, вдруг она вздумает все же начать процесс. Одной бумагой она назначает мистера Драммонда из конторы «Соленберг, Соленберг и Драммонд» ее полномочным представителем и поручает ему наблюдение за соблюдением прав ее сына. Другая бумага – это разрешение, по которому ее сын учится в школе на территории Соединенного Королевства. А третья – это соглашение между ней и директором школы, по которому он признает ее права и обязуется не препятствовать ее общению с сыном за то, что она не будет возбуждать дела против школы и против него лично.
Поблагодарив адвоката, Таня вернулась в отель. Виктор сидел в лобби-баре на прежнем месте. Она села рядом и тихо сказала:
Уф, как же я замучилась. Хочу домой.
Танька, что ты там делала так долго?
Чего я только не делала... В основном бумаги всякие подписывала. Да, Вить, у меня налички не осталось.
Все денежки адвокату отдала? Прав я был, когда говорил «снимай больше, вдруг не хватит». А с наличкой... Не морочь голову, Офигеева, я тебя угощаю. Не только сейчас, вообще. По жизни. Поняла?
Поняла. Вить, у меня все в порядке. Ну, насколько это возможно.
А я и не сомневался. Да и по лицу у тебя это сразу прочел. Ну что, можно возвращаться?
Можно, Витя. Хоть завтра. Здесь у меня все дела сделаны, если только завтра к сыну еще раз съездить.
На законных, так сказать, основаниях? Отлично. Я заказал билеты на вечерний рейс, как раз успеем.
Вить, ты всегда обо всем думаешь?
Я всегда о тебе думаю, так вернее будет. Давай выпей чего хочешь, и пошли. А можешь не пить, у меня в номере бутылка коньяка хорошего припасена.
Это хорошо. Я сейчас ничего не хочу. От усталости, наверное. Но вот отдохну...
Виктор легко снял Таню с высокого барного стула и повел к лестнице. В этот раз они вошли не в Татьянин, а в соседний номер. На столике рядом с кроватью стоял включенный ноутбук, Виктор сразу полез в электронную почту.
Тань, правильно мы с тобой на завтра домой намылились. Рустам тут мне пишет, чтобы я скорее возвращался. Правда, в чем дело не сообщает.
О. молодец что напомнил. Мне тоже не мешает почту глянуть. Подожди, Вить, я сейчас.
Татьяна бросилась в свой номер, достала из сумки ноутбук и вышла в интернет. В личном ящике ничего особенного не нашлось, это успокаивало. Но когда выяснилось что и в рабочем ящике почти нет непрочитанных писем, Таня заволновалась. Объяснить причину она не могла, но что-то тут явно было не так. Правильно она домой спешит. Оставив компьютер работать, она вернулась к Вите, который сидел в кресле, ожидая ее возвращения. Она хотела расположиться напротив, но он поймал ее руку, дернул и усадил Таню к себе на колени.
Не убегай, моя девочка, посиди со мной. Блин, устал я уже волноваться. А когда ты тут, мне так спокойно...
Вить, мы же собирались поужинать...
Поужинаем, какой вопрос. Отдохнем немножко и пойдем. Ты весь день по делам бегала, неужели не хочешь минутку посидеть спокойно?
У тебя на коленках? – Татьяна приникла щекой к его плечу.
Разве плохо? Я бы так всю жизнь просидел, да работать надо. Вот еще десяток минуточек, и надо будет принять душ, переодеться и идти ужинать. Я нам столик заказал, надеюсь, тебе понравится. Только надень, пожалуйста, платье.
Может мне еще и бриллианты нацепить? И туфли на шпильках?
Это было бы здорово, – Виктор сделал вид, что не заметил иронии, – но если ты их с собой не взяла...
Не взяла, представь себе. Платье у меня тоже не очень подходящее – летний сарафан для сельской местности.
Может, пойдем купим что-нибудь подходящее?
Нет уж. Не собираюсь покупать платье на один раз.
А почему на один раз?
Ну, на два. Потому что я его надену сегодня два раза: первый и последний. Не люблю я платьев. Ладно, уговорил: надену юбку и блузку. Все шелковое. Устроит?
Тань, ну не сердись. Меня все устроит, даже если мы с тобой никуда не пойдем. Но я же обещал сводить тебя сегодня поужинать если все получится. Обещания надо выполнять.
Татьяна посидела так еще немножко, но с непривычки ей было неловко, и через несколько минут она с облегчением соскочила и отправилась в свой номер переодеваться. Торопиться в кои-то веки не стала, приняла душ, уложила волосы феном и надела летящую шелковую юбку с топом и кружевной накидкой, все цвета густых сливок. Достала босоножки в тон. Придирчиво посмотрела в зеркало и решила, что выглядит неплохо. Да что там неплохо, просто замечательно.
Виктор встретил ее восторженно:
Офигеева, офигеть! Ты такая красивая! У меня будет самая прекрасная дама во всем Лондоне.
Ресторан был дорогой, пафосный, и после первого восторга по поводу красоты зала Таня стала чувствовать себя не в своей тарелке, тем более что сидели они почти в самом центре, а не так, как ей нравилось: в уютном уголке. Еда тоже поражала скорее красотой оформления, чем вкусом. Виктор, заказавший столик по совету приятеля, тоже был разочарован. Он тихонько шепнул:
Тань, а в Праге в кабачке мы ели в сто раз вкуснее.
И обстановка там была приятнее. Давай уже доедай и пойдем обратно, никакого удовольствия.
Ну, кое-какое все-таки есть: все на тебя любуются как на кинозвезду. Небось гадают, в каком фильме видели такую красавицу.
Ой, не надо мне льстить, я не повернута на собственной внешности. Какая есть, такая есть, с тем примите.
Тань, я говорю правду чистую. Конечно, были бы здесь Лина или Ольга, все пялились бы на них, но я-то все равно смотрел бы только на тебя.
Кое-как дожевав свой ужин, они вернулись в гостиницу.
Наутро погода испортилась, зарядил дождь, и вставать не было никакого желания. Виктор заказал завтрак в номер, после которого оба завалились обратно в койку. Ласкали друг друга, нежились, предавались радостям жизни полностью забыв о внешнем мире.
Ближе к трем Таня спохватилась: надо собрать чемодан и готовиться к поездке в школу к сыну. По времени они уже не успевали вернуться в отель, из школы надо было сразу ехать в аэропорт.
Довольный Толик встретил мать у входа: ему разблокировали интернет, вернули мобильный, и дали разрешение сегодня пообедать с матерью в городе. То, что вместе с ними будет Виктор, кажется, его нисколько не смутило. Он приветливо с ним поздоровался как со старым знакомым.
Таня повела всех в тот самый ресторанчик, в котором встречалась с Джереми Праттом. Обстановка в стиле старой доброй Англии привела Толю в восторг и Таня порадовалась своему выбору. Во время обеда произошло два важных разговора.
Сначала стол покинула Таня, Толя остался наедине с Виктором и спросил в лоб:
Дядя Витя, Вы почему с мамой в Лондоне?
Я приехал ее поддержать и помочь, если понадобится.
Дядя Витя, Вы в нее влюблены?
Толя, я бы сказал иначе. Я люблю твою маму и хочу быть с ней, если ты не против.
Я не против. Ей нужен кто-то, чтобы о ней заботиться. А Вы... Вы хороший человек и не дурак.
Виктор засмеялся.
Никогда не думал, что оценка «не дурак» может доставить мне такое удовольствие. Значит, ты разрешаешь мне жениться на твоей маме?
Да пожалуйста, буду даже рад. Ей трудно одной без меня. А когда мне разрешат вернуться, не знаю. Но если даже вернусь, Вы не помешаете. Вы наш друг, а друзья не могут мешать друг другу.
Толя, знаешь, что я хочу сказать?... Спасибо тебе. Ты тоже человек хороший и не дурак.
Тут появилась Татьяна, и мужчины, большой и маленький, умолкли. Но отношения были уже установлены.
Потом компанию ненадолго покинул Виктор, и Толя снова приступил к откровенному разговору, на этот раз с матерью.
Мама, если ты хочешь выйти за твоего Виктора...
Толя, о чем ты?
Не надо, не притворяйся. Я хочу сказать, что не против. Он тебе подходит. Пусть он будет твоим мужем, я согласен.
Здорово. Ты сам это придумал?
Сам. И Виктора Николаевича спросил, он сказал, что любит тебя. Если любит, то пусть женится, я так думаю. Должен же кто-то о тебе заботиться. Я думал, может, ты с папой опять поженишься... Но теперь и сам этого не хочу. Он нехороший человек, я это понял. Не думай, в школе мне нравится, но то, как он это сделал... Никогда не прощу.
Знаешь, Толя, обиды лучше прощать, иначе они разъедают нас изнутри. Но это не значит, что с обидчиком надо продолжать дружески общаться.
Ты здорово сказала, я над этим подумаю. Получается, папы для меня просто больше не существует. А твой Виктор Николаевич... Если хочет, пусть он будет моим папой. Я за.
Таня крепко обняла мальчика. Когда Виктор вернулся, он застал идиллическую картину: мама и сын таскали куски друг у друга из тарелки и весело смеялись.
Когда все принялись за десерт, в ресторан вбежал взъерошенный Пратт.
Как я рад, что застал Вас. Боялся, что Вы уедете не попрощавшись.
Таня тут же изобразила светскую любезность: пригласила милого Джерри за стол, предложила выпить с ними чаю и съесть десерт, представила ему Виктора как своего старого друга. После рукопожатия Джерри расцвел, а Витя заледенел. Пока Таня и мистер Пратт обменивались добрыми словами и пожеланиями, он сидел молча и натужно улыбался. Толя тоже молчал, чувствуя себя неловко от присутствия учителя на дружном почти семейном обеде. Он вздохнул с облегчением только тогда, когда все поднялись из-за стола.
Таня в сотый раз попросила Джерри присматривать за Толиком, то есть Энди (как будто он не будет этого делать просто так), после чего они расстались. Пратт повел ученика назад, а Виктор с Таней сели в такси, которое должно было отвезти их в Хитроу. Таня казалась радостно-возбужденной, Виктор упорно молчал. Минут через десять Татьяна сказала:
Ну что ты дуешься, как мышь на крупу?! Не думала я, что мне придется тебе такое говорить...
Прости, никак не могу отделаться от мысли... Этот тип... Учитель... А он симпатичный, должен нравиться женщинам.
Таня вдруг обняла его и прижалась к нему лицом.
Ты меня ревнуешь. Какая прелесть.
Ну, он тебя целовал. Я как его увидел, сразу себе представил. И ничего не мог с собой поделать: хотелось его порвать на тысячу маленьких медвежат.
Ясненько. Могу сказать свое мнение: это ему стоило ревновать, а не тебе. Потому что ему ничего не светит, и он это прекрасно знает. Надеюсь, он достаточно порядочный человек и не станет вымещать это на мальчике.
Тань, я тебе говорил, что я тебя люблю?
Может и говорил...
Повторю на всякий случай, чтобы не забыла. Я тебя люблю, ты моя и я тебя никому не отдам. Пусть не надеются.
Ответом ему был тихий грудной смех счастливой женщины.
В Шереметьево их ждал водитель. Он довез всех до Таниной квартиры. Она с трепетом ждала, что Витя захочет остаться, но он извинился:
Начнем нашу счастливую совместную жизнь завтра. Придется мне сегодня съездить к себе. А то у меня с собой чистого белья не осталось. Как проснемся, созвонимся, пообедаем вместе и выработаем план действий.
Если честно, он надеялся, что Татьяна будет его уговаривать. Но когда она радостно согласилась, был немного обескуражен. Но только поднявшись к ней в квартиру с ее чемоданом, он вдруг осознал, как же она устала за эти дни. Понятно, бедняжечке просто надо побыть одной. Пусть отдохнет. А завтра...
