Текст книги "Мелкие случаи из личной жизни (СИ)"

Автор книги: Анна Стриковская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 29 страниц)

Таня, потрясенная, сидела молча и никак не реагировала на его слова. Ольга спохватилась первая. Она обратилась к Толе:

Толя, давай с тобой погуляем, пока мама тут разберется. Сходим в старый еврейский квартал, посмотри на синагогу, где на чердаке до сих пор лежат останки Голема и на старое еврейское кладбище, где похоронен рабби Лев бен Бецалель.

Тот, который встроил в диван Белый Тезис? Ну, у Стругацких, в «Понедельнике»? Пойдем, я очень хочу, – ухватился за разумные слова мальчик.

Эмоциональное напряжение момента его неимоверно угнетало, и он ухватился за первую возможность выбраться отсюда на волю.

Ты все правильно понял, про кого идет речь. Тот самый рабби Лев. Мы с тобой потом кофе попьем, а еще лучше мороженое поедим. А мама пусть с твоим папой спокойно без нас поговорят, – она кивнула Татьяне, давая понять, что это единственный выход в создавшейся ситуации.

Очень хорошо. Спасибо вам, Ольга, кажется? Толя, возьми, – он сунул сыну в руку свернутую и перетянутую резинкой пачку денег, – Гуляйте и ни в чем себе не отказывайте. Думаю, через час Таня сможет к вам присоединиться.

Я отсюда пойду прямо в гостиницу, – мрачно произнесла Татьяна, ни к кому не обращаясь.

Тань, не переживай. Мы с Толей туда подгребем часа через два, – успокоительно прошелестела Ольга ей прямо в ухо.

Она уже успела одеться, Толик натягивал куртку. Через минуту дверь за ними захлопнулась. Евгений махнул рукой, подзывая официанта. Велел принести Татьяне кофе а себе какую-то еду, и начал разговор:

Ты удивлена, я вижу?

Мало сказать удивлена. Я в шоке. Последний, кого мне здесь хотелось бы видеть, это ты.

Ты и за себя и за сына расписываешься?

Я говорю за себя. Сына можешь спросить сам. Но не думаю, что он будет особо рад.

А я как раз думаю. Я хочу предложить ему поехать на три-четыре дня в Карловы Вары. Я сейчас там отдыхаю.

Евгений замолчал, ожидая реакции на свои слова. Таня молчала, пристально глядя ему в глаза. Она ни о чем не могла думать, просто тупо смотрела, но создавалось впечатление напряженной работы мысли, причем мысли недоброжелательной. Евгений Иванович ощутил неловкость в спине. Хотелось встряхнуться, как собаке, вылезшей из воды. Не дождавшись ответа он продолжил:

Карловы Вары – очень живописное место, ему там понравится. Он сможет покататься на горных лыжах, это же гораздо интереснее для мальчишки, чем шататься по старым улицам. В моем отеле есть отличный бассейн, можно будет поплавать. Так как, Таня?

Вот интересно, что ты делаешь в Карловых Варах? Отдыхаешь, это понятно, – жестом отмела она следующую реплику Туманского, – Но почему там? Такие, как ты, отдыхают в Куршевеле, или где-нибудь еще в Савойских Альпах. А тут вдруг плебейская Чехия. Ты специально сюда приехал, потому что мы тут?

Естественно. Если тебе до сих пор не ясно, могу пояснить. Я хочу общаться со своим сыном, и ты не можешь мне препятствовать. Вернее, не должна. Я специально поехал в Чехию, а не в Куршевель, чтобы иметь возможность заехать за Толей и взять его с собой кататься на горных лыжах.

Он не умеет кататься на горных лыжах. Да у него их и нет.

Научится. Возьму ему инструктора, куплю лыжи, все обмундирование, если понадобится. Ты же понимаешь, для меня это не проблема.

А зачем?

Как зачем? – Евгений Иванович казался ошарашенным этим простым вопросом.

Я хочу понять, какая твоя цель? Двенадцать лет Толик тебе был даром не нужен. За эти годы ты с ним и часа вместе не провел. А теперь вдруг он тебе понадобился. Цирк, звонки, подарки, теперь вот Карловы Вары и горные лыжи. Вот я и думаю: зачем?

Он мой единственный сын. Наследник, если хочешь. Других нет. Надеюсь, ты представляешь себе, что состояние у меня немаленькое. Я не хочу, чтобы его получил чужой, враждебно ко мне настроенный человек. А так будет, если мы с Толей не наладим общение. Ты меня почему-то ненавидишь, твое отношение может передаться мальчику. Я это недавно понял и вот, предпринимаю шаги. Надеюсь, ты не станешь мне мешать. Кстати, ты не можешь отрицать, что я никогда от Толи не отказывался и всегда аккуратно переводил тебе алименты.

Все равно не понимаю. Ты, насколько я знаю, недавно женился. Молодая жена нарожает тебе наследников, а нас с Толей мог бы оставить в покое. А насчет алиментов... Ты прекрасно знаешь, что эти деньги я не беру, они копятся на отдельном счете. Когда Толя вырастет, это пойдет ему на учебу.

Тут Евгений Иванович вдруг разозлился. Его до того момента спокойное лицо исказилось. Он даже не проговорил, а прошипел:

Нарожает?... Да что ты знаешь? Ничего она не нарожает. Жена у меня бесплодная, блин! Мисс туда ее рассюда растак и разэтак! – Он выразился гораздо грубее, но Таня не отреагировала, – Я и женился, чтобы наследники пошли, так мне все это даром не надо. Ну, и для порядка. Человек моего уровня должен иметь семью. Эта сучка Даша подходила мне по всем параметрам. Красивая, стильная, в этом проклятом зомбоящике засветилась, умеет держаться, знает, как себя подать. Тому, что у нее своих детей нет, я значения не придал, еще радовался, как дурак, что чужих растить не придется. А она, блин, вот так... И ведь знала. Знала... Только мне ничего не сказала. Я через год ее к врачу послал, почему, мол, не беременеет. А за результатами сам пошел. Выяснилось, что и ходить никуда было не надо, она прекрасно знала, что после всех ее болячек, таблеток и абортов тут говорить не о чем.

Женя, успокойся. Я все поняла. Мне очень жаль. Но при чем тут мой сын?

А притом, блин! Может, ты забыла, но это не я вас бросил! Это ты от меня сбежала, как воровка! Я с тобой разводиться не собирался. Я хотел, чтобы ты мне еще детей родила. Я не вру, все так и есть. Мне казалось, у нас хорошая семья, ты отличная мать и можешь нарожать мне еще детей. Хотя бы еще одну. Дочку.

Чувствовалось, что в этот момент он говорил совершенно искренне, но Таня понимала: сейчас он верит в то, что говорит, а через десять минут будет так же искренне верить во что-то другое. Она хорошо знала, что Евгений Иванович детей не любит, едва их терпит. До маленького Толи он брезговал дотрагиваться. Возможно, за прошедшие годы что-то изменилось, но вряд ли коренным образом. Она сказала просто:

Женя, не надо. Я ничего не забыла. Все помню. Толика маленького ты даже на руки брать отказывался. Со мною практически не жил. Мы у тебя были, как ты сам выразился, для порядка. О какой дочке ты сейчас говоришь?

Туманский проигнорировал ее выпад и снова зашел с другой стороны.

Ты меня никогда не любила. Была ко мне равнодушна. А ведь я не какой-то там. Не урод, не импотент, богатый, между прочим, бабы меня всегда любили. С ума по мне сходили. Я думал, ты просто холодная женщина. Бывает. Ты была мне нужна и я готов был терпеть. Ждать. Говорят, у некоторых с годами это проходит.

Таня разозлилась не на шутку.

Ты готов был меня терпеть? А вот я не была готова терпеть тебя! И не надо навязывать мне комплекс вины. Это я с тобой была холодная женщина. Если кого следует в этом винить, то тебя. Ты тоже меня не любил, а женился потому, что я тебя устраивала. Вернее, моя семья, то есть связи бабушки Люси. Ты же на них поднялся. А потом отправил старушку к праотцам.

Она замолчала, испугавшись, что ляпнула лишнее. Евгений Иванович смотрел на нее со злобой и восхищением одновременно. Видно было, что он хочет что-то сказать, но сдерживается. Съев кусок мяса и глотнув пива из большой стеклянной кружки, он обрел самообладание и смог произнести:

Да, я в тебе ошибался. Ты не фригидная, это видно. Годы идут тебе на пользу. Это комплимент, причем не из последних. Мало о какой женщине можно это сказать. Ты стала шикарной. Шикарной и сексуальной. Это заметно даже в такой одежке, – он окинул взглядом Танины джинсы и свитер, – Не будь ты моей бывшей женой, я бы за тобой поухаживал. Да что там ухаживать? Я бы с тобой переспал.

Татьяна скривилась. Туманский заметил выражение ее лица и сказал весело:

Что, хочешь сказать: Размечтался, старый козел?

Она ответила с непередаваемым ядом:

Ты привел мою мысль практически дословно. Именно так я и подумала.

Пораскинь мозгами хорошенько, может, еще передумаешь.

Могу добавить. У тебя бы не было шансов, даже если бы ты встретил меня в первый раз в моей и твоей жизни, – звонко отчеканила Таня, – и тем более нет шансов теперь. И не надо на меня плотоядно смотреть, спать тебе придется с твоей Дашей.

Даша сейчас в Карловый Варах. Бесится, потому что все ее подружки тусуются в Куршевеле, а она вынуждена торчать там в гордом одиночестве. Ну и пусть бесится. Я бы прямо сейчас с ней развелся, если бы ты согласилась снова выйти за меня. Подумай, у нас сын. Я могу дать и тебе, и ему, все, что вы захотите и немного больше.

Таня молчала, как партизан.

Понятно, у тебя кто-то есть и ты хочешь сохранить к нему лояльность. Глупости все это. Ты не сентиментальна, я знаю. При всем твоем идеализме в практичности тебе не откажешь. Теперь, когда твоя чувственность проснулась, нам было бы очень неплохо вместе. А твой любовник... Думаю, ты сама понимаешь, что это ненадолго. Домой, в семью, ты его привести не рискнула, а ведь ты девушка серьезная, настолько-то я тебя знаю. Со мной же все будет прочно, солидно, Толя, опять же, будет счастлив: родители вместе, семья воссоединилась. А что ты там говорила про старушку и праотцов?

Таня рассмеялась, хотя в душе у нее все съежилось от страха:

Понятно, ты мне баки забивал, чтобы задать этот вопрос. Я имела в виду мою собственную бабушку, твоего компаньона Людмилу Михайловну. Она умерла не просто так, верно?

Есть заключение врачей, она умерла от естественных причин. У меня нет оснований им не верить. Кстати, тогда ты никого ни в чем не обвиняла. Не понимаю, откуда сейчас все это взялось.

Все просто. Я получила от бабушки Люси письмо через полгода после ее смерти. Мне его передали через третьи руки.

Старая чертовка! И что же такого она тебе написала про меня?

Просила прощения за то, что способствовала нашей свадьбе. Рассказывала, что видела тебя в сам знаешь какой компании. Пересказала все, что о тебе узнал нанятый ею детектив. Там и отчет его был приложен. А в конце сообщала, что говорила с тобой, сожалела, что неразумно пошла ва-банк и теперь ждет, что в любую минуту ее могут убить по твоему приказу. Там и число стояло. Ты считаешь совпадением, что на следующий день она умерла?

Ага, а что она меня шантажировала, это она тебе не сообщила? У меня контракт наклевывался, самый большой за мою карьеру на тот момент. К твой бабушке Люсе, как ты ее зовешь, он никакого отношения не имел. А она потребовала аж сорок процентов, угрожая рассказать тебе о моих любовных связях. Вранье, что она о них случайно узнала. Всегда была в курсе, но так как я был ей нужен, закрывала глаза. Ей на тебя было плевать, моя дорогая, она любила только деньги. И тут хотела выбить из меня немаленькую сумму. Когда же я ей отказал, пригрозила, что сорвет подписание. Она могла, это я знал. И просто себя обезопасил.

Ага. Я же сказала: отправил старушку к праотцам. Каким образом, кстати?

Интересуешься? Хорошо, я скажу. Думаю, ты понимаешь, что молчать об этом в твоих интересах. С другой стороны, молчала же ты столько лет?! Значит, сечешь ситуацию. Я-то думал, что просто кто-то тебе про меня наболтал, а оно вон как...

Не отвлекайся. Ты обещал рассказать..., – напомнила Татьяна.

Значит так. Людмила Михайловна лечилась. Принимала таблетки от давления. Ну, ей подменили блистер. В нем были таблетки с тем же препаратом, но в десятикратной дозировке. Подменила блистер домработница. Потом она же подменила его обратно, когда нашла тело. А потом она уехала в свой Зажопинск навсегда. Я понятно рассказываю?

Вполне. Надеюсь, теперь ты возьмешь назад свое предложение. Ты должен видеть, что оно неприемлемо.

Насчет того, чтобы ты снова вышла за меня? Почему неприемлемо? Та история старая, все это было и быльем поросло. Сегодня перед нами совершенно другая реальность.

Татьяна ответила ядовито:

Ага. И в этой другой реальности я могу выйти замуж за убийцу родной бабушки. Отстань от нас, Туманский, Христом-богом тебя прошу. Я никому ничего не скажу, все забуду. Только отстань. Видеть тебя не могу, и все тут, – голос Тани вопреки ее воле зазвучал жалобно. Она устала и хотела как можно скорее прекратить этот разговор.

Ладно, прекратим этот разговор, – как бы подслушав ее мысли произнес Туманский, – Не хочешь, не надо. Так как насчет Толи и Карловых Вар?

Если Толя не против, вези его кататься. А мне напиши расписку и оставь ценный залог. Я не имею в виду золото-брильянты, но что-то за чем ты обязательно вернешься.

Ты мне не доверяешь?

А ты бы на моем месте тебе доверял?

Евгений Иванович усмехнулся и пожал плечами.

Ну, как хочешь. Есть у меня такой залог. Я подписал здесь контракт на большие миллионы. Могу передать его тебе под расписку на хранение до того момента, как мы с Толиком возвратимся. Но не знаю, что будет, если бумаги пропадут, – сказал он угрожающе.

Не пропадут, не бойся. Я их в банковскую ячейку положу, – Таня уже обрела самообладание и говорила почти весело.

Считай, что мы договорились, – в тон ей ответил Туманский.

Он как раз доел мясо и допил пиво, можно было вставать и уходить. Таня же, сидевшая над чашкой кофе, не сделала за это время ни глотка.

У тебя кофе остыл, – заметил Евгений Иванович, – Хочешь, я тебе свежий закажу?

Таня покачала головой.

Если нет, тогда иди в отель. Я расплачусь, заеду за документами, напишу тебе расписку на Толю, от твоего имени расписку на документы составлю, и приеду. Пойдем в банк, положишь бумаги в ячейку, – он жестом остановил попытку Татьяны что-то сказать, – Я знаю, где ты остановилась. Хорош бы я был, если бы в таком деле полагался на случай.

Не сказав более ни слова, Татьяна надела куртку и вышла на улицу. Солнце продолжало сиять, но уже заметно было приближение вечера. Банки здесь работают до пяти. Сейчас где-то три. Есть еще два часа. Этот разговор с бывшим мужем, казалось, выпил из нее всю кровь. Хотелось лечь, отвернуться к стене и умереть. Или хотя бы уснуть. Она нога за ногу поплелась в отель.

В номере на диване рядком сидели Ольга и Толик. Видно было, что от вчерашней размолвки не осталось и следа, они подружились как нельзя лучше. Перед ними была разложена «Монополия», оба азартно кидали кости и рьяно двигали фишки.

Мам, смотри, – басом заорал Толя, – У меня уже есть одна монополия на железной дороге, а у Оли ни одной.

Ему просто везет, – жалобным голоском подтвердила Ольга.

Она не решилась спросить, чем закончилась Танина конференция. За нее это сделал не страдающий комплексами ребенок.

Мам, ну о чем вы там говорили?

Толя, твой отец предлагает тебе на три дня съездить в Карловы Вары, покататься на горных лыжах.

Ура! – радостно заорал парень, и тут же скис, – А ты разрешишь?

Если хочешь, поезжай. Я дала разрешение. Сейчас сюда зайдет твой отец и мы все обсудим.

А ты? Ты останешься одна?

Я здесь отдохну. Буду спать, гулять... Со мной все будет в порядке. И потом, здесь Оля, – она не стала уточнять, что подруга завтра уедет.

Тань, если Туманский сейчас сюда придет, то я лучше пойду, – встряла деликатная Ольга, – встретимся вечером, погуляем, поужинаем. А сейчас я буду тут лишняя.

Спасибо тебе, Оль, что бы я без тебя делала?! Как все закончится, я тебе позвоню, ладно? – чуть не плача проговорила Таня, а Толик добавил:

Потом приходи, мы доиграем. Даже если не будем доигрывать, все равно приходи, мы с мамой будем ждать.

Оля ушла, а Таня с сыном сели рядышком на диван, и прижавшись друг к другу как воробышки, ожидали прихода человека, так властно вмешавшегося в их устоявшуюся жизнь. Не прошло и десяти минут, как раздался стук в дверь. Толик бросился открывать.

Папа, это правда, что ты приглашаешь меня в Карловы Вары?

Правда, правда. Научишься там на горных лыжах кататься, – покровительственно произнес Евгений Иванович.

А у меня нет лыж! – радостно сообщил его сын.

Купим, не бойся. И лыжи, и костюм, вообще все, что понадобится. Сейчас мы с твоей мамой кое-чем займемся, кое-куда сходим, а ты нас подождешь. Ты иди-ка, соберись, время зря не теряй. А утром рано, часов в шесть, я за тобой заеду.

Он показал Татьяне папку с бумагами, как бы говоря: все здесь. Она кивнула понимающе и поднялась. Вместе они вышли из отеля. У входа их ждала машина. До банка пришлось проехать, но совсем немного. Таня поняла, что легко найдет дорогу обратно.

В банке с ними заговорили по-английски. Для аренды ячейки пришлось подписать кучу бумаг, но все формальности заняли на удивление мало времени. Потом Туманский что-то сказал и их проводили в небольшую отдельную комнату.

Сейчас ты посмотришь мой залог, если он тебя устроит, мы обменяемся расписками, затем тебя проводят в хранилище, где ты положишь мои бумаги в ячейку. Не бойся, я не собираюсь тебя обманывать. Ты достаточно опытный в бизнесе человек, сразу во всем разберешься.

Хорошо. Давай документы, я прочитаю.

Татьяна изучила подписанный контракт. Сумма сделки впечатляла, сам он не вызывал сомнений. Гораздо более внимательно она прочла расписки, ожидая подвоха именно тут. Но и расписки оказались вполне приемлемыми. Она подписала свою, дождалась, когда Евгений тоже подпишет, потом они обменялись. Схватив расписку и документы, она устремилась в хранилище. Любезный молодой человек проводил ее, отпер дверь и вставил в ячейку свой ключ. Она вставила свой, забрала металлический ящичек, и охранник оставил ее одну в предбаннике. Она не в первый раз пользовалась банковским хранилищем, поэтому видела: все идет как обычно. Успокоившись, Таня положила документы в ящичек и кликнула охранника. Ячейка вновь была заперта, ключ Таня спрятала в карман и вышла из подземного хранилища на свет божий. Не задерживаясь в банке она вышла на улицу. Закат уже догорал, на небе начали появляться первые звезды. Туманского нигде не было видно. Таня собралась дойти до гостиницы пешком, но вдруг рядом с ней остановилась машина. Судя по шоферу, та же, на которой они сюда приехали. Молодой человек вежливо сказал по-русски:

Пани, пожалуйста, садитесь. Я должен отвезти Вас в отель.

Видно было, что язык ему не родной, но парень очень старался.

Спасибо, я пойду пешком, – ответила ему Таня.

Пани, не стоит. Мне все равно придется Вас сопроводить, таков приказ. Меня наняли Вас охранять.

Час от часу не легче, – вздохнула Таня, – везите, черт с Вами.

Через несколько минут они уже затормозили у отела. Прощаясь, водитель сказал:

Пани, я в Вашем распоряжении. Меня наняли на четыре дня, чтобы я пани возил везде, где Вы пожелаете. Вот мой телефон. Если куда-то собираетесь, звоните я Вас отвезу. Денег не надо, мне хорошо заплатили.

Спасибо, – Таня замялась. Шофер неправильно истолковал ее замешательство и предупредительно сказал:

Меня зовут Ярослав. Ярослав Кржен к услугам пани.

Спасибо, Ярослав, буду иметь в виду. До свидания, – и она галопом бросилась под защиту стен отеля.

Толя встретил ее шквалом вопросов, но Татьяна отказалась на них отвечать. Ей хотелось прежде всего вымыться. Стоя под душем она с остервенением терла себя мочалкой, стараясь смыть моральную нечистоту, которую набрала в обществе бывшего мужа. Выйдя из душа она прежде всего достала ключ от ячейки, радуясь, что он такой маленький и плоский, прицепила его на короткий плотный шнурок, а шнурок, в свою очередь, булавкой приколола к бюстгальтеру. Теперь днем она будет все время чувствовать ключик, а на ночь лифчик можно засунуть под подушку. Потом оделась как следует и пошла в комнату к сыну. Толик увлеченно играл в какую-то электронную игрушку и не сразу отреагировал на ее появление. Она не торопилась с ним заговаривать, раздумывая, как правильно его сориентировать в той непростой ситуации, в которой они оказались. Но ничего говорить не пришлось. Толя заметил ее присутствие и сказал, не отрываясь от монитора:

Мам, не волнуйся. Ничего не случится. Я поеду, покатаюсь там на лыжах, погуляю с папой и вернусь. Ведь это только на четыре дня. Я уже с ним ходил в цирк, встречался с этой его Дашей, ничего же не произошло? Ну, представь себе, что ты меня отправила в лагерь.

Толя, я рада, что ты все так хорошо понимаешь. Я не знала, что нужно тебе сказать, а ты и сам все знаешь лучше меня. Береги себя, сынок, вот и все. А сейчас бросай свою игрушку, пойдем погуляем.

Мам, мы с Олей будем гулять?

А ты как хочешь?

Ты с Олей потом сама погуляешь, ладно? А я хочу тебе показать то, что она мне показывала.

Таня с сыном гуляли часа три, Толя трещал не умолкая, пересказывал разные исторические байки, услышанные сегодня утром от Ольги, но ни словом не упомянул Туманского. Устав от прогулки, они завернули в какое-то кафе, поели, а затем вернулись в гостиницу. Тане нужно было поговорить с подругой., а Толику подготовиться к поездке. Она позвонила Ольге и договорилась встретиться на Карловом мосту. Толя собирался остаться и больше сегодня никуда не ходить. Он пообещал, что не выйдет из номера, сложит свой рюкзак и будет играть, пока не захочется спать. Таня переоделась и отправилась на встречу с подругой.

На Карловом мосту Ольга оказалась не одна. Рядом с облаком золотистых кудрей маячил знакомый силуэт: высокий мужик с бритой головой. Витя Андрианов! Откуда он тут взялся? Таня подошла, заулыбалась, спросила:

Витя, какими судьбами?

Да вот так вышло.... Я об отдыхе вовремя не побеспокоился, а в последний момент можно было ехать только сюда. В смысле, нашлись билеты.

Рада тебя видеть. Ну что, ребята, куда пойдем?

Девочки, я вас приглашаю съесть печено вепржево колено «У Флеку». Столик нам заказан. Вечером там без этого не устроиться.

Спасибо тебе, Витя. Это ты хорошо придумал, – поддержала его Татьяна, и Виктор тут же расцвел.

От такого трудно отказаться, – протянула Ольга, – А когда ты успел столик заказать?

А вот как с тобой расстался, так и подумал: тут две мои одноклассницы гуляют, надо их куда-нибудь сводить. А если вести, так в лучшее место. А куда вы паренька дели? Он бы тоже от кабаньей ноги не отказался.

Перебьется как-нибудь. Он в номере отдыхает. Вернее, в компьютерные игры режется, веско произнесла Татьяна.

По ее тону было понятно, что эту тему обсуждать не следует. Таню сердить Виктору совсем не хотелось. Он не был уверен, что его приглашение будет принято, девчонки могли хотеть поговорить с глазу на глаз, но не пригласить их было бы просто глупостью. Ему казалось, что в присутствии Ольги ему будет легче найти непринужденный тон, проще перейти в отношениях с Таней от роли заказчика к роли старого друга и сократить дистанцию. Поэтому он тут же весело сказал:

Ну, если все «за», тогда не будем терять времени. Пошли.

Он властно сгреб обеих, одну правой рукой, другую левой. Маленькая Оля почти с головой ушла к нему в подмышку, Таню же Виктор удобно обнял за плечи. Очень скоро он уже снимал с них пальто и куртку, усаживал за столик и делал заказ. Обе женщины полностью доверились ему, позволили распоряжаться, уверенные, что ничего плохого от него ждать не приходится. Виктор не подвел. Уже через пять минут перед каждой стояла кружка чудесного золотистого пива. Обстановка за столом сложилась самая непринужденная, разговор тек легко, как и положено старым друзьям, которые давно не виделись. Ольга рассказывала про свою жизнь в Америке, а Таня и Витя наперебой излагали историю их неожиданной встречи в магазине и последующей совместной работы. В разгар этой истории принесли горячее.

«Печено вепржево колено» было лучше любых похвал. Татьяна не смогла от него отказаться, но осилила немного, Ольга тоже: обе к этому времени успели подкрепиться. Большую часть пришлось съесть Вите, но все равно от блюда осталась почти половина.

После обильной еды разговор зачах. Виктор правильно оценил ситуацию: девчонкам хотелось поговорить без свидетелей, он тут был лишним. Ничего, он уже успел выяснить, что завтра Ольга уедет, а Татьяна останется. Поэтому он предложил разойтись. Любезный официант чуть не насильно всучил ему упакованные в коробку остатки «вепрева колена», и бывшие одноклассники вышли на улицу. Втроем дошли до гостиницы, в которой остановилась Татьяна. Девочки пошушукались и приняли решение: они идут к Тане в отель и будут там сидеть до утра. Когда еще удастся поговорить в свое удовольствие?!

Отоспятся потом: Ольга в самолете, а Таня в номере, после того, как проводит сына в Карловы Вары. Виктор откланялся.

Толик крепко спал, прижимая к животу какую-то книжку. На полу стоял собранный рюкзак. Подруги проскользнули мимо него в спальню и закрыли за собой дверь. Скинув туфли и забравшись с ногами, они устроились на кровати. Все равно сидеть тут больше было не на чем. Ольга начала первая:

Тань, ты обратила внимание?

На что?

Как на что? На кого! На Витьку! Он так изменился. Стал таким импозантным. Роскошный мужик, точно тебе говорю.

Ага, с лысой башкой.

Между прочим, эта лысая, как ты выражаешься, башка, очень ему идет. Можно сказать, украшает. Просто Брюс Уиллис. Дурацкие кучеряшки, какие у него были в школе, ему шли гораздо меньше. Он с ними был лопух лопухом, а сейчас выглядит очень стильно, чтобы не сказать аристократически. И знаешь что? Он в тебя влюблен.

Оль, да ну тебя. Не надо тут мексиканский сериал изображать: все во всех влюблены. Просто он в одиночестве тут оказался, а мы с тобой под руку подвернулись.

Тань, я же не говорю, что он в меня влюблен. А на тебя он смотрит как мой ребенок на торт с кремом. Так что очень рекомендую. Это тебе не твой Ермаков.

Оль, ну что ты к Ермакову привязалась? И чем это Андрианов его принципиально лучше?!

Да всем! Состоявшийся человек! Хозяин процветающего бизнеса! Между прочим, сам всего добился, своим умом. Не то, что твой Сережа: никто и звать никак.

С каких это пор ты стала такая меркантильная?

Я? Меркантильная? Ну ты сказанула, подруга! При чем тут это?! Сама прекрасно понимаешь, что тут дело не в наличных деньгах. Если о них думать, твой бывший муж всех краше окажется. Но я же тебе не предлагаю к нему вернуться. Просто, пока твой Ермаков сидел себе на жопе ровно в своем издательстве и жаловался, что его никто не ценит, Витька дело делал. А это очень по-разному их характеризует, согласись.

Соглашусь, только отстань. Меня Витя интересует прежде всего как клиент, заказчик. А с заказчиками ни-ни!

Скажи еще, что ты в них и мужчин не видишь.

И скажу. Слушай, давай оставим этот разговор, а то подеремся. Лучше расскажи мне про свою свекровь, на мои глаза, она у тебя забавная дамочка.

Нет, это ты лучше расскажи мне про моего братца. А то я о нем уже несколько лет ничего не слышала. Он в прошлом году прилетал в Америку, делал доклад, так я только в научном журнале об этом и прочитала, через полгода после симпозиума. Даже не позвонил, засранец!

Таня, перейдя к безопасной теме, расслабилась, и беседа потекла весело и привольно. Поговорили обо всем, обсудили, между прочим, Туманского и его возможные мотивы, вплоть до похищения ребенка, и решили, что это было бы уже слишком. Пару раз за ночь обе начинали клевать носом, но наличие кипятильника и растворимого кофе быстро поправляло дело. Около шести в комнату просунулся заспанный Толик:

Мам, мне уже пора вставать?

Если честно, не знаю, но папаша твой грозился, что в шесть за тобой заедет. Он обычно зря ничего не говорит, так что приготовься. Советую умыться и вычистить зубы. Рюкзак у тебя собран?

Обижаешь, мам, я еще вчера все собрал. Ладно, пойду умоюсь, – Толик поплелся в ванную и с шумом пустил воду. Ольга засобиралась к себе.

Тань, мне, наверное, пора идти. В десять за нами придет автобус, чтобы везти в аэропорт. Ты придешь меня проводить?

Ну конечно! – Таня вскочила, повела подругу к двери номера, открыла и остолбенела: на пороге стоял Евгений Иванович и широко улыбался ласковой улыбкой людоеда.

Ольга тихонько пискнула и спряталась за Танину спину, а та и сама с удовольствием где-нибудь спряталась, но не имела такой возможности. Ситуацией наслаждался один Туманский. Он уже хотел что-то сказать, как из ванной раздался голос его сына:

Папа? Я сейчас. Я почти готов.

Танька, скажи, это нормально? Мы же знали, что сейчас почти шесть, а в шесть твой Туманский должен был заехать за сыном. Ничего неожиданного. Но на меня такая паника напала... Я еле сдержалась, чтобы в голос не завизжать от страха.

Оль, у меня то же самое. Я, как дверь открыла, чуть не описалась. А ведь в принципе его не боюсь. Только разумно опасаюсь. И чем это он такую панику на людей нагоняет?

Бабы мы с тобой, Тань. Глупые бабы, всякой ерунды, вроде тележного скрипа, пугаемся. Ладно, берем себя в руки и идем собираться.

С визита Туманского и его торжественного отбытия вместе с Толиком в Карловы Вары прошло уже более двух часов, но подруги никак не могли успокоиться. Они так и остались сидеть в Танином номере, и за это время успели выпить не меньше пяти чашек растворимого кофе. Процесс питья, казалось, успокаивал, что нельзя было сказать про сам напиток. Пережитый ужас заставлял их болтать без умолку и нервно хохотать. Под этот дурацкий хохот Таня изложила Ольге всю историю своего брака, обойдя молчанием только факт убийства бабушки Люси. Ольга всплескивала руками, не желая верить, что такие гнусные типы как Туманский вообще могут существовать.

Около девяти им все же удалось взять себя в руки и переместиться в Олину гостиницу, а в десять торжественно усадить Ольгу в автобус, который должен был доставить ее в аэропорт. На выходе из отеля околачивался Виктор, который тоже решил принять участие в проводах одноклассницы. Автобус уехал, и Таня с Виктором остались вдвоем. От вчерашней хорошей погоды не осталось и следа, шел мелкий противный дождичек, под стать Таниному настроению. Она так устала за вчерашний день и сегодняшнюю ночь, что мечтала только об одном: добраться до кровати, рухнуть туда и заснуть. Спать, спать, спать, и, может быть, заспать все неприятности. Но рядом стоял Витя и смотрел на нее с надеждой. Обижать его не хотелось, да и не стоило. Она ему слабо улыбнулась.

Тань, по кофейку?

Ой, Вить, не надо, – взмолилась Татьяна, – Мы с Ольгой уже столько его выпили, что в ушах плещется. Мы с ней всю ночь протрепались, так что я спать хочу – умираю.

Ладно, – миролюбиво согласился Витя, – тогда давай я тебя до отеля провожу. Сын твой там дожидается? Очень симпатичный парень, мне понравился.

Витя, чтобы ты знал. Сегодня утром мой сын уехал в Карловы Вары со своим отцом на четыре дня. У меня были совсем другие планы на эту поездку, а теперь... Даже не знаю. Сначала мне надо поспать, а потом подумать.