Текст книги "Осел и морковка (СИ)"
Автор книги: Анна Стриковская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 41 страниц)
Глава 30
Убедившись, что знатные господа крепко заперты там, откуда не могут выбраться, то есть в одной из гостевых кают, Армандо вышел на палубу посмотреть, как там идут дела. До вечера еще было далеко, солнце стояло в зените и палило немилосердно, но прохладный бриз охлаждал кожу. К счастью для всех пленников графа они, сидя на веслах, уже успели прожариться на весеннем солнце, приобрели кто медный, кто бронзовый загар и теперь прямые лучи им были не страшны.
Гребцов осталось примерно половина от того, сколько их было, и Армандо решил поискать ответ на вопрос куда девались остальные у нового капитана.
Капитан из пленников уже стоял рядом с Гарвом, любовно обнимавшим штурвал, и что‑то ему внушал. Видимо, среди них царило полное взаимопонимание. Галера как по ниточке шла к горизонту, над которым чистое небо заканчивалось и собирались облака.
Заметив Армандо, капитан сам к нему обратился:
– Послушайте, господин маг, куда нам девать еще одного пленника?
– Откуда у нас еще один?
– Тот крикун… Он пытался вести подрывную агитацию среди матросов. Уговаривал всех меня не слушать, а открыть трюм с винами, напиться и двинуться в ближайший порт на островах.
Да. это было бы полным крахом. Хорошо, что такой разумный капитан попался, и хорошо, что Армандо ему сразу поверил и доверился.
Капитан продолжал:
– Но ребята его скрутили, вон лежит под мачтой. Только куда его теперь? Я предлагал на корм рыбам, все в общем были согласны, но тут некоторые, излишне гуманные, сказали, что вы будете против. Они не хотели бы вас сердить.
Да, вот и он попал в великие гуманисты. А зря. Того типа он сам с удовольствием бросил бы за борт, да и графа заодно. Только… К графу было привязано множество жизней, так что это не вариант, а тупой и злобный пират погибнет единолично, поплатившись за свою тупость и злобу.
– Капитан, ничего не имею против. Рыбы тоже есть хотят.
– Отлично, вы просто сняли камень с моего сердца. У вас был какой‑то вопрос?
Хорошо, что напомнил.
– Да. Капитан, а куда делась половина гребцов?
– Отдыхают. Нам понадобятся свежие люди, если будет погоня, а она будет.
С этим Армандо не мог не согласиться. Как только на корабле поймут, что Дешерна с ними нет, клятва заставит его разыскивать. Одно радовало: при этом типе связи привязанные не чувствовали направления на того, кто их связал. Но это не исключало логического мышления: там же не все дураки, могут и догадаться, что Дешерн жив, а следовательно, галера не сгорела. Следующий ход беглецов тоже нетрудно предсказать, тут не так много мест, куда они могли бы направиться.
– А если за нами будет погоня?
Капитан саркастически хмыкнул.
– Если? Она будет обязательно. К обеду эти олухи со всем разберутся и кинутся нас искать. Я тут подумал и выбрал не самый прямой путь в Мирель. На нем они будут нас поджидать: галера все же не такой быстрый корабль, как бриг. А мы заберем мористее. Видите эти облака? Они висят над грядой мелких островков. Кораблю под парусами там лучше не показываться, разнесет об рифы, а галера вполне сможет пробраться между островками. Еды у нас достаточно, пришвартуемся где‑нибудь в тихой бухточке и пересидим. Если мы пройдем сквозь Кружево королевы, то будем спасены.
Про Кружево королевы Армандо слыхал и не раз. Проведя последние полгода среди моряков, он наслышался баек об этом гиблом месте. Если бурей корабль относило туда, то шансов спастись практически не было. А они своей волей собираются сунуться демонам в зубы!
– Но это же очень опасно! – не выдержал Армандо, – Там мы все можем погибнуть!
– Лучше так, чем снова попасть в плен. Граф жесток, для него нет худшего греха, чем любовь к свободе. А мы его самого в плен захватили. Он постарается сторицей нам отплатить за то, что мы сделали. Гибель во время кораблекрушения по сравнению с этим – детский лепет. Если мы сознательно пойдем, чтобы спрятаться в Кружеве королевы, у нас есть шанс, в противном случае – никакого.
Старый морской волк был прав и Армандо невольно восхищался его решимостью. Заодно порадовался, что никто здесь не знает о свойствах клятвы Карвера и не будет настаивать на убийстве графа. Если бы они знали, что от этого разом погибнуть все возможные преследователи…
– Хорошо, делайте как знаете. Вы капитан. Если нужна будет моя помощь, скажите. Я пока полежу, нужно восполнить магию.
Но для начала он заглянул на камбуз. Там под присмотром Лапунды орудовали три женщины. Все они соорудили себе наряды из тряпок герцога и маркиза: напялили кружевные рубашки, шелковые панталоны, прикрыли все бархатными жилетками, которые были им до колен. Из рубашек, только более простых, без кружев, были и фартуки, которыми они прикрыли импровизированные костюмы. Головы бедняжки повязали яркими цветными платками, которые с некоторых пор знатные люди использовали вместо поясов.
Две из них неловко копались, для них это дело было явно новым, незнакомым, а вот третья резала, солила, мешала ложкой и командовала первыми двумя, как будто всю жизнь этим занималась. Это была та самая, которую избивал герцог, можно было догадаться по синяку на скуле.
Армандо предположил, что первые – знатные дамы, а третья – простолюдинка, и попал пальцем в небо. Увидев того, кому они были обязаны свободой, боевая дамочка представилась:
– Клодина, баронесса Видзирен. А это Сальва и Ровена, купеческие жены.
Она подчеркивала свое происхождение, чтобы никто не думал смешивать ее с остальными. Армандо поклонился.
– Мое почтение, баронесса. Я Армандо Бастиан, маг – иллюзионист из Кармеллы. Не уверен, что скоро смогу вернуть вас вашим семьям, но больше никто вас принуждать и обижать не будет, даю слово.
Дама в нелепом наряде сделала перед ним придворный реверанс.
– Даже за одно за это я буду вам вечно признательна. Вам и капитану Лапунде. Он нас защищает.
Это был прямой намек, чтобы он не забирал Лапунду с собой. Но Армандо и не планировал этого делать: трем женщинам на галере, набитой давно не знавшими близости мужчинами нужна была надежная защита. Здоровый как бык Ансельмо все равно не был приспособлен для морского дела, так пусть побережет пленниц графа. Сем так будет спокойнее.
Прогнозы капитана насчет погони оправдались незадолго до заката. На горизонте за их спинами вдруг показался парус, который быстро рос.
Такое чувство, что на бриге точно знают, куда направляется галера с беглецами. Но откуда?
Тут Армандо вспомнил об артефакте, помогавшем кораблям держать связь. Демоны, у него башка совсем дырявая! Нужно срочно утопить эту гадость, а то он приведет к ним погоню как по веревочке!
Амулет связи нашелся в каюте капитана, маленькой, зато набитой всякими навигационными приборами и приспособлениями. Небольшой диск с прозрачным камнем лежал в коробочке на столике. Армандо, торопясь, схватил его, выбежал на палубу и со всего размаху бросил в море. Затем дал отмашку: можно менять курс.
Вспомнив, как уходили от погони на "Филомене", Армандо попросил на камбузе раздать всем похлебку, силы сейчас понадобятся, а затем предложил капитану сделать галеру невидимой. Часа два он сможет подержать завесу. За это время галера и бриг должны разминуться и потерять друг друга.
Капитан кивнул и начал командовать, намереваясь сменить курс.
Армандо лег на палубу, чтобы сэкономить силы, и начал раскидывать над галерой родной и привычный полог невидимости. Плававший на "Филомене" Жоан готов был в ладоши хлопать: мерцающая дымка делала все если не невидимым, то незаметным. Любой предмет приобретал для наблюдателя вид и окраску того, на фоне чего находился. Сейчас галера сливалась с морем. На всякий случай капитан приказал спустить парус, чтобы его ненароком не заметили, и посадил на весла всех, кого смог.
Через два часа впору было хлопать в ладоши и кричать от радости: бриг снова исчез за горизонтом, только теперь в совсем другой стороне. Они благополучно разминулись.
* * *
До вечера была еще куча времени и я все успела. Сходила на постоялый двор, пообедала и забрала Бака с повозкой. Устроила ослика в герцогской конюшне. Лошадей там было мало, зато благодаря этому осталось много сена и овса, так что мой любимец голодать не будет. Сунула ему морковку в качестве поощрения и упросила конюха перетащить мои вещи в башню.
Он так и не догадался, куда девалась повозка и откуда взялся большой деревянный ящик, но доставил его по назначению.
Я решила обосноваться в спальне. В гостиную зайдет любой, лаборатория находится под землей и имеет всего один выход (может и больше, но я про них ничего не знаю), из верхних покоев тоже в случае чего не выберешься, а до окон спальни достают толстые стволы старого дикого винограда. Тонкие, но крепкие, по опыту знаю. Меня, по крайней мере, выдержат. И влезешь, и вылезешь, если припрет.
На ужин меня позвали к герцогу в зал, соседний с тем, что я уже вычистила. Надо будет завтра о нем позаботиться. Оказавшись перед своим прибором, порадовалась, что пообедала в городе. Этот очаровательный птенчик сидел за огромным дубовым столом, за которым легко разместились бы пятьдесят человек, и с тонкого хотейского фарфора ел то, что крестьянин обычно есть в годы бескормицы. Солдатская серая каша, серый же хлеб, жалкий кусочек солонины, у которой жир уже немного пожелтел… Мы с бароном оказались его единственными сотрапезниками и подали нам то же самое. Самым приличным на столе были молоко, мед и душистый чай.
Право слово, на постоялом дворе были нормальные продукты: мясо, масло, сыр, а тут ничего.
Барон сидел рядом с герцогом, на тарелке у него было все то же самое, но разница была очевидна: герцог свою порцию лопал так, что за ушами трещало, а барон уныло ковырялся в тарелке.
Что‑то у меня картинка не сходится. Этот Годфруа не выглядит недокормленным, голодным и обиженным судьбой. Наоборот, морда лоснится от хорошего питания. А вот красавчик бледный да тощий, так и хочется подкормить. Значит… Значит, барон добирает где‑то еще, а с сюзереном не делится.
Я повозила ложкой в каше, съела две ложечки и поняла: на этом долго не протянуть. Солонина вообще попахивала, жир прогорк… Если кто‑то решил уморить молодого герцога, то ловко взялся за дело. Такой молодой организм от бескормицы скоро ослабеет, а там любая простуда… Без мага он быстренько в объятья богов отправится.
Нужно поговорить с пареньком, поспрашивать, как у него тут все устроено. А вот от барона лучше держаться подальше. Но это не значит, что не надо за ним проследить.
Приняв такое решение, я налила себе чаю с медом, откинулась на спинку стула и задала вопрос:
– Ваша Светлость, а вы всегда так питаетесь?
Юноша поднял на меня обиженный и в то же время гордый взгляд.
– Герцог не должен питаться лучше, чем его вассалы. В провинции голод.
Кто ему такое сказал? Да, небогато живут люди, но от бескормицы не дохнут. Поля засеяны, на лужках стада пасутся. При голоде так не бывает. Я сделала изумленные глаза:
– Голод? Ваша Светлость, вы ничего не путаете? Я проехала половину вашей провинции. Да, есть много пустых домов, половина жителей покинула этот мир. Но голода я не заметила. Да что далеко ходить: сегодня на постоялом дворе меня накормили гораздо лучше чем здесь, не в обиду будет сказано.
Герцог помрачнел и уткнулся взглядом в тарелку. Ой, кажется, я порчу отношения с красавчиком Мануэлем. Ломаю ему картину мира, он вряд ли мне это простит. С другой стороны, если он, хорошенько подумав, придет ко мне выяснять отношения без свидетелей, я сумею его убедить. На вид мальчик наивный, но не идиот.
Чует мое сердце, вся дрянь и гадость здесь идет от барона. Плохо, что я не могу за ним подсматривать, зато подслушивать… Куда бы ему прилепить "длинное ухо" так, чтобы он не заметил? Прошлый раз я нарисовала иероглиф на полу, ошиблась с местом. Ладно, временное заклинание пойдет на воротник, а там поглядим, подумаем.
На всякий случай извинилась перед герцогом:
– Ваша светлость, если я чем‑то задела ваши чувства, прошу меня извинить. Я всего два дня в ваших землях и не могу быть объективна, а вы лучше знаете положение в собственном герцогстве.
Извинения вышли те еще. Вроде прошу прощения, но на самом деле намекаю, что ты, парень не имеешь точной информации. Вот кто ему про голод наговорил? Барон? И откуда он такой взялся? Явно же не местный.
Герцог принял мои извинения как будто так и надо, а вот Годфруа зыркнул в мою сторону так, что мне аж поплохело. Этот готов мне шею свернуть при первой же оказии. Чем‑то я ломаю ему игру.
Я допила, извинилась и ушла в башню. Пусть думают, что устала с дороги. Мне надо подумать и кое‑что выяснить.
Проходя мимо барона, легким касанием изобразила иероглиф на его широком отложном воротнике. Послушаем, о чем этот тип будет говорить. Воротник должен прослужить ровно до того момента, как мужик рубашку снимет.
Мои телодвижения не прошли незамеченными. Барон вдруг обернулся и одарил меня очень заинтересованным взглядом. Он думает, я с ним заигрываю? Тем лучше, сам мне все свои тайны выложит. Только если рассчитывает на постель, пусть умоется и хрен бантиком завяжет. Ничего ему не светит. Ведьмы – они только по любви или уж из крайней нужды.
В коридоре меня опять поджидал дворецкий.
– Госпожа Летиция, ну как вам ужин?
Я сердито хмыкнула.
– Если обед был не лучше, то я зря договорилась работать за стол. Тут ноги можно протянуть.
– Госпожа Летиция, уговорите господина не капризничать. Есть у нас нормальная еда. А он вбил себе в голову, что люди голодают, значит, и он должен. Ну, а если не уговорите… Я вам лично буду приносить завтрак, обед и ужин.
Ах, мы еще и капризничаем? Вот же балбесина! Моя задача несколько труднее, чем я полагала.
– А кто ему такую глупость напел? Я имею в виду голод в провинции?
– Барон Годфруа, больше некому. Он у нас провинцию объезжал.
– А кто он вообще такой?
– Королевский эмиссар. Прислали его к нам, когда все умерли, чтобы за порядком следил и подготовил провинцию к новому герцогу. Наш‑то молодой господин тогда был в Кортале, учился в тамошней военной академии и знать ничего не знал. А потом в конце лета он приехал, да как! На возу с сеном! С одним слугой! Не так положено путешествовать знатным господам. Барон сначала хотел его с лестницы спустить, но мы признали нашего господина, да и у него нашлись бумаги, подтверждающие личность. Я бы после такого этого Годфруа и на лигу бы к замку не подпустил, но господин Мануэль такой добряк… Подружился с этим ловким типом и теперь во всем его слушается. Как же – он от короля послан. А по мне так это ничего не значит. Король – человек занятой, ему над каждой провинцией раздумывать некогда. Послали первого попавшегося, кто под руку подвернулся. Он мог и жуликом оказаться.
Вот же слуга, а как здраво рассуждает! Что значит опытный человек и болеет за своего господина! Я похлопала Базиля по плечу и пообещала разобраться своими, магическими методами.
Очень мне все это не нравится. Конечно, Мануэль – юноша чистый и доверчивый, но ведь не настолько, чтобы на черное говорить белое! Можно подумать что барон – маг, так ловко задуривает голову мальчишке. А ведь я сразу его проверила: нет в нем магии ни крошечки. Разве только он сильный экранирующий амулет носит. Хотя… Некоторые приемы менталистов вообще силы не требуют, а работают как часы.
Сделаем проверку: есть у меня один хитрый трюк дедушки Вэня. Пусть только приблизится, я всю энергию, что есть в его амулетах, выпью. Посмотрим, что покажет этот простой опыт. Да, и еще наблюдение. Надо будет под любым предлогом пробраться к нему в покои. Подслушивание – хорошо, но подглядывание в отношение мага даст значительно больше.
О, чудная идея. Завтра предложу вычистить личные апартаменты обоих господ. Вряд ли кто откажется. А по ходу дела наложу заклятия на зеркала. Зря, что ли, они тут по всем комнатам развешаны? У меня в спальне их целых три.
Вернувшись в башню, я поднялась на второй этаж и еще раз осмотрелась. Чудная спальня! Бывший придворный маг был большим любителем уюта и комфорта. Вся комната выполнена в яблочно – зеленых и болотных тонах: стены светлые, обивка мебели и шторы темные. Выглядит это как будто находишься на дне освещенного солнцем пруда. Вся мебель из светлого ореха, из него же и рамочки многочисленных развешанных по стенам акварелей и гравюр. Туалетный столик, мягкие кресла, стол для работы, кушетка, жардиньерки для цветов… Кровать расположена в глубоком алькове и практически не выдается в комнату. При желании ее вообще можно отгородить тяжелым бархатным занавесом. Меня бы это угнетало, не люблю закрытые пространства, но в глубине алькова было устроено окно. Закрытое, занавешенное, но кто же мне запретит его открыть?
С двух сторон от алькова двери, одна, как я уже выяснила, ведет в туалетную комнату с шикарной ванной, другая – в некую помесь гардеробной и стенного шкафа. Очень удобно. Тут‑то я и брошу свои вещички.
Зеркала действительно три. Одно расположено над вполне дамским туалетным столиком, только вот предметы на нем совсем не подходят дамам, скорее это инструменты мага.
Осмотрела и пришла в восторг. Предыдущий дяденька всю систему наблюдения завязал на свое зеркало: отсюда можно просмотреть то, что происходит практически в любой комнате. Да и охранки активируются отсюда же. Ура, не придется мне баронские покои чистить, пусть в грязи живет.
Хороший у них был маг, одного не предусмотрел: без его участия вся эта прекрасная конструкция разрядилась и перестала работать. Ну ничего, я сейчас все поправлю, да так, что больше им вмешательство мага не понадобится.
Достала бесцветный хотейский лак из сока дерева кужум и нарисовала им на раме зеркала нужные иероглифы, затем поймала ближайший магический поток и прикрепила его: пусть питает систему безопасности. К утру все заработает в лучшем виде. Подумала, посмотрела, и отсоединила кухню и вход для прислуги. Временно. Надо будет всем домочадцам амулет доступа сделать, тогда и включать в полную силу.
Здорово! Если сейчас барон вздумает полезть куда‑то не туда, его так шарахнет! Герцог‑то везде пройдет, маг настраивал охранки на кровь рода. Конечно, дворецкий может пострадать, но он вроде мужик разумный и нигде зря не шарит.
А теперь активируем нашу подслушку. Прошлый раз неплохо получилось, в этот раз тоже должно сработать. Только проверим, где наши господа хорошие обретаются.
Какая я молодец, что не стала слушать, а сначала посмотрела. Герцог продолжал уныло сидеть в столовой за чашкой чая, а вот барон шел по коридору. Судя по знакомой вазе на повороте, двигался он прямиком сюда.
Живо погасив зеркало наблюдения, я метнулась в ванную, ополоснула лицо и мигом стащила с себя приличное платье, вместо которого напялила удобное домашнее. Оно у меня всегда под рукой. Если придется магию применять, тело должно двигаться свободно.
Не успела я закончить, как внизу раздались скрип половиц, шаги и голос барона, который крикнул:
– Эй, есть здесь кто? Выходи, поговорить надо.
Глава 31
Да это не барон, а баран какой‑то. Да, он дворянин, а я простолюдинка, но это не повод так со мной разговаривать. Или он пришел меня покупать? С товаром обычно не церемонятся, если он не какой‑нибудь редкий и ценный.
Ну, если он думает, что я простой бытовой маг, пусть и остается в этом заблуждении. Только вот… При герцоге я была сама воспитанность, а с этим господином церемониться незачем. Я уже решила для себя, что он тут лицо временное, значит так тому и быть.
Погасила зеркало и спокойно спустилась в гостиную.
– Ну что ты орешь? Я уже иду. Кстати, нормальную еду принес?
Барон, который стоял посреди комнаты и в нетерпении барабанил пальцами по столешнице, от таких моих заявлений совершенно очумел и неловко плюхнулся, к счастью для себя, на стул. Я даже пожалела, что этих предметов мебели у мага в гостиной так много. С удовольствием полюбовалась бы, как он ползает по полу.
Что за человек такой? При взгляде на него вся моя ведьминская вредность просто лезет из всех щелей.
– Ты о чем, красотка?
– Как о чем? Если ты убедил бедняжку герцога, что он должен отказаться от еды, то я тут ни при чем. Я привыкла хорошо питаться и рассчитываю, что стол в замке будет достойным. А нет – контракт аннулируется и я дальше пошла.
– А почему ты с этим ко мне пристаешь?
– Ну милый, это же очевидно. Дурачок Мануэль слушает тебя как оракула, верит каждому твоему слову. Значит, это ты внушил пареньку глупые мысли. Но сам ты выглядишь холеным. Вывод: это только герцог валяет дурака, а ты отлично питаешься. Знаешь, где в этом доме водится еда. Я тоже хочу. Официальный ужин меня не удовлетворил.
Мужчина вдруг рассмеялся:
– Ты хочешь получить удовлетворение от меня, крошка?
Вскочил и попытался обнять. Разбежался! Губищи раскатал! Я оставила в его руках легкий фантом, а сама отступила вглубь комнаты. Где‑то тут есть черная лестница, которая ведет в угольный подвал. Еще утром ее нашла. Если гад попытается меня преследовать, лететь ему с нее головой вперед и я не обещаю мягкого приземления.
– Я говорю о еде. Если хочешь поговорить, цена – нормальный ужин. Кусок мяса, овощи, хлеб, сыр, вино. Понятно?
Фантом, развеявшийся прямо в руках, впечатлил мужика лучше всяких слов. Он стал смотреть на меня иначе: как на нечто могущее быть весьма полезным. Надо дать ему понять, что он имеет дело с меркантильной особой. Такой, которую он захочет купить ради своих целей.
Кажется, проняло.
– Хорошо, как там тебя, Летиция, уговорила. Принесу тебе поесть. Заодно и все обсудим.
Он встал и ушел, а я лихорадочно бросилась доставать амулеты, раскладывать их и развешивать.
И от яда, и от магии, и от физического воздействия. Мало ли что этот тип задумал. Колдовать напрямую я не рискну, это противозаконно, но теперь он не сможет причинить мне вреда даже если захочет. Вернее, не захочет. Нет магию, которая блокировала бы удар, но есть магия, которая блокирует ударяющего. А у меня на кресле, куда я усажу дорогого гостя, подушечка с иероглифами, напрочь отключающая все агрессивные мысли.
Успела до его прихода, да еще и свой походный чайный набор установила: чайник для воды, чайник для заварки, спиртовка, чашечки и куча мешочков с чаем и специями.
Барон вернулся с корзиной, полной всяких вкусностей. Ветчина, жареные колбаски, рулетики с паштетом, сыры нескольких сортов, горячие лепешки масло, сметана, мед! Есть же у них тут нормальная еда!
А еще две бутылки красного вина. Он меня споить решил? Поблагодарила, разложила припасы и зажгла спиртовку, намереваясь приготовить глинтвейн. Если в вино что‑то добавлено, то этим способом я сумею его попутно очистить.
Барон не стал меня отговаривать, наоборот. Порадовался, что холодным вечером у нас будет горячее питье. Выходит, вино настоящее, без фокусов. Ну хорошо, тогда фокусы добавлю я. Щепотку коры ясмии и пару лепестков миртиллы. Чтобы клиент расслабился, чувствовал себя как дома, проникся доверием и развязал язык. А я раздавлю во рту коробочку звездчатого бадьяна. После этого зелье на меня не подействует, можно пить спокойно.
В начале ужина Годфруа пытался меня разговорить. Расспрашивал о том, откуда я родом, о том, как живется магам в Кортале, о моем учителе… У меня все ответы были давно готовы, они быстренько сворачивали спрашивающего на его собственную жизнь.
Мы еще не прикончили колбаски и едва отпили глинтвейн, как он мне уже излагал в подробностях историю своей жизни.
На самом деле Годфруа был не барон, а третий сын барона из герцогства Ливерн. Не имея ни средств, ни желания содержать взрослого отпрыска, барон услал его ко двору своего сюзерена, где тот сумел себя проявить и сделать карьеру: из помощника письмоводителя стал доверенным секретарем старого герцога.
Это давало ему широкие возможности: герцог Ливерн был родственником короля, каким‑то номером в очереди на престол. Старику это было неинтересно, он довольствовался широким влиянием в обществе, но в дела государственные лез с неохотой.
Зато его сын с детства мечтал о короне. Близкий ему по возрасту барон постарался сдружиться с сыном своего благодетеля и быстро понял, что лучше всего на юного наследника действуют песни про его права и великое будущее. Тот приблизил к себе Годфруа, а его отец, свято веривший, что его доверенный секретарь – разумный и скромный молодой человек, стал поощрять эту дружбу.
Наконец практически друг за другом произошло важное событие: умер старый герцог Ливерн. Его сын принял титул и земли и отправился в столицу, чтобы присягнуть трону, и там задержался. Очень скоро барон узнал, что его друг связался с заговорщиками, которые были готовы способствовать его амбициозным планам.
Молодому Ливерну давно пора было отбыть в свой домен, но он все торчал в столице, болтался в свите короля, которого на людях называл дорогим дядюшкой, которого на самом деле презирал и ненавидел. Он желал быть как можно ближе к месту события, чтобы, когда трон освободится, успеть утвердить на нем свою задницу.
Время шло, король продолжал жить и здравствовать, зато в отдаленном герцогстве Верканском разразилась эпидемия, которая унесла тысячи жизней, а в их числе и практически весь герцогский род. Узнав об этом, король отдал два приказа: отыскать, поелику возможно, хоть какого‑нибудь наследника и послать в герцогство эмиссара, чтобы тот присмотрел за делами, пока наследник не отыщется.
Годфруа, которому уже надоело болтаться в столице без толку, упросил Ливерна замолвить за него словечко, пообещав, что в случае чего голос герцога Верканского будет на его стороне. Ливерн не возражал, а король проявил милость и прислушался к рекомендации троюродного племянника. Вскоре барон уже находился в Оджалисском замке, принимая дела в качестве королевского посланника.
Он собирался сдержать данное Ливерну обещание и обеспечить ему поддержку герцога, когда сам им станет. План его был прост и разумен. Никого из наследников, кроме трех старых дев (очень старых), в герцогстве обнаружено не было. Если подать королю правильно написанное прошение, то он может разрешить брак одной из древних дев и передачу счастливому молодожену герцогского титула, дабы фамилия не угасла.
Верканские герцоги никогда не были сильными магами, поэтому отсутствие у Годфруа дара не могло послужить препятствием.
Но пока он составлял прошение и выбирал, на какой старушке остановить свой выбор, в Кортале внезапно нашелся законный наследник.
Все труды барона шли прахом. Он радовался только тому, что не успел связать свою судьбу с одной из престарелых дам. Получить в его цветущих летах жену – старушку, но не получить герцогства было бы слишком.
Но… Он все еще являлся королевским эмиссаром. Ему следовало оставаться в Веркане, встретить наследника и ввести его в курс дела. Годфруа верил в себя. Он уже очаровал одного герцога, почему нельзя проделать того же с другим? А уж от того, что он за птица, этот наследник, будет зависеть дальнейшее. Вариантов масса. Извести доверчивого юношу ядом и все же жениться на его престарелой родственнице, но уже с благословения этого самого изведенного. Стать ему лучшим другом, найти невесту, женить, дождаться ее беременности, а затем опять таки извести и жениться на вдове. И так далее, и тому подобное.
Все это барон излагал мне без малейшей попытки скрыть, утаить то, что тянуло на несколько смертных приговоров. Расслабился. Зелье мое оказалось очень эффективным. Главное, чтобы он завтра обо всем не вспомнил и не попытался исправить собственные ошибки.
Ой, придется его заставить забыть, как он сам забылся передо мной, а то, неровен час, захочет и меня извести как нежелательного свидетеля своего душевного обнажения.
Я улыбнулась развалившемуся в кресле мужчине и влила в чайник очередную порцию вина. Задумалась на минутку: сейчас варить зелье забвения или погодить?
Да, наговорил он много, но главного не сказал: что он тут ищет и зачем ему маг. Ну что ж, пусть пока продолжает. А у меня травка лесной чупихи и корень марнии уже под рукой, добавить их в последний момент не составит труда.
Наводящими вопросами я заставила‑таки барона сказать, что ему от меня нужно.
Оказывается, когда он приехал в Оджалис, то нашел сокровищницу пустой. Хотел проверить по расходным книгам, куда все подевалось, Верканские герцоги не были нищими, это заметно по их замку. Но книги пропали вместе с богатствами. В кабинете герцога нашлись лишь текущие записи прихода – расхода на совершенно смешные суммы.
Одной из причин, почему он не попытался извести Мануэля до того, как тот доберется до Веркана, была надежда, что сокровищница заговорена на кровь герцогов и откроется настоящему наследнику. Фигушки! Помогло как мертвому припарки.
Он жалел лишь об одном: что рассказал юному герцогу про поиски сокровищ Веркана. Это пришлось сделать, потому что он надеялся на успех с родовыми амулетами, которые реагируют лишь на кровь. Сейчас ясно, что это было бесполезно, но Мануэль уже заинтересовался и тоже ищет.
Молодой герцог в детстве хорошо знал здешнего мага Берракана и уверен, что если кто и спрятал сокровища от чужих, так это он. А то, что один маг спрятал другой всегда сможет найти, надо только выбрать подходящего. Сильного и умелого.
И вот теперь он пытался меня уговорить ему помочь. Найти сокровища и убрать с дороги надоедливого юнца, как он назвал бедняжку Мануэля. Естественно, обещал мне золотые горы. Я буду жить в замке как придворный маг, он станет моим покровителем и осыпет меня золотом.
Ха! Так я и повелась, нашел дуру. Он ни с кем делиться не собирается. Использует и выбросит, да не на улицу даже, а в мир иной. Кто ему помешает извести сообщницу? Только я ею становиться не собираюсь.
Барон все пел мне про то, как мы с ним отлично заживем, когда избавимся ото всех конкурентов. Строил великие планы: на старухе герцогских кровей он женится, а любить будет меня, ведь мы и так повязаны. При этом глаза у него делались масляными, как блинчики моей бабушки Клотильды. Он еще и спать со мной планирует? А не жирно будет? Меня от его баронской морды с души воротит.
Я не дам обижать милашку Мануэля. Он честный мальчик и сделает все как обещал бедной ведьме, а обещания и даже клятвы этого баронишки – вода, причем болотная.
В конце концов, когда я наконец узнала все, что хотела, мне удалось подсыпать нужные травки красавчику в глинтвейн прямо перед носом. Ведьма должна иметь ловкие пальчики, мне это еще бабушка говорила. И не просто говорила, а учила, как ими надо правильно и быстро шевелить.
Ловкостью и подвижностью моих пальцев еще учитель восхищался. Я мигом научилась в два – три касания рисовать самые сложные иероглифы, чему сами хотейцы учатся годами. Им бы к моей бабушке: в течение одной минуты пять травок в нужной последовательности в кипящую воду добавить: одна резаная, другая толченая, третья в виде порошка, четвертая в виде настойки и пятой три листика, еще правильные пассы рукой сделать и заклинание прочитать. После этого все остальное легким кажется.
