Текст книги "Жертва (СИ)"

Автор книги: Анна Алмазная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 32 страниц)

– Не отступай от него ни на шаг, – выдохнул учитель. – Ты и твой брат единственные, кого он не гонит.

– Но я… я недостоин… я не смогу его убедить…

– Пока просто будь рядом. Этого достаточно. Вождь даст ему провести церемонию воскрешения и сам с ним поговорит. Иди, мальчик!

Деран сорвался с места и бросился за уже выходившими из коридора кассийцами. Поднялся вслед за Нерианом на второй этаж, с трудом удерживаясь, чтобы не заговорить с наследником. Нериан не прав, обвиняя их, совсем ведь не прав. Но время ли сейчас?

«Позднее, – утешил встревоженную душу мягкий голос, и подняв голову, Деран столкнулся взглядом с харибом Нериана. – Сейчас он тебя не услышит. Но потом выслушает обязательно».

Деран повиновался, хотя сделать это оказалось неожиданно сложно. Его трясло. Слова наследника резали душу огнем, а еще больше давило на плечи горестное осознание: на него взвалили ответственность, к которой он не был готов. Если учитель не сумел убедить наследника, то как убедить ему? Богиня… почему он? Почему нет рядом язвительного и в то же время чуткого Рэна, аккуратного и мудрого Арама? Деран всего лишь слабый целитель… простой целитель, богиня! Почему Нериан выбрал его?

Из-за Рэна, подсказало сердце. Рэн бегал за наследником, как щенок за хозяином, будто жизни уже без него не видел. Рэн, по слухам, должен стать правой рукой наследника, и Деран не знал, радоваться ему или огорчаться. Как и тому, что Илераз забрал брата, а не его…

Деран почти бежал за разогнавшимся внезапно наследником, прислушивался к тишине, разбиваемой стуком их шагов: замок был пуст и безжизненен. А ведь еще недавно эти коридоры заполняли люди, чужие, кассийцы, и Дерану так хотелось, чтобы это все, наконец-то, закончилось… закончилось, а покоя все так же не было. Было тревожно и больно. От чужой боли, от едва ощутимой ауры смерти, от холодности наследника. И от слов учителя, что наследник ранен. Учитель почувствовал, Деран, увы – нет.

Следующий коридор оказался настолько узким, что идти тут можно было только в паре. А еще слабо освященным, отчего он выглядел бесконечно длинным, уходящим в темнеющий полумрак. Тонкие двери казались одинаковыми, а отражения в зеркалах: неясными тенями. Толстые ковры скрадывали шаги, наверное, чтобы не потревожить больных, но она услышала. Дверь раскрылась, в коридор скользнула тонкая фигурка и, чуть взвизгнув от счастья, бросилась в объятия наследника.

– Лия, Лия, чего же ты так испугалась? – мягко спросил наследник, обнимая сестру, укутывая ее в свой тонкий плащ, гладя длинные, распущенные волосы. – Я уже здесь, я рядом, я не дам тебя в обиду, ты же знаешь.

– Мир, телохранители, ты… это все… И мы опять тут… дядя…

– Элизар к тебе приходил? – насторожился наследник.

– Хотел, но хариб Мира не позволил. Сказал, что с женой наследника вождь будет разговаривать только по позволению наследника… или моих братьев. Я не хочу, я боюсь, не позволяй…

– Не позволю, – тихо пообещал Нериан, прижимая сестру к себе сильнее. – Аланна здесь?

– Нет.

– Мама?

– Нет.

Рэми вздохнул, будто услышанное было ему не до конца приятно.

– Я заберу сейчас Мираниса, душа моя. Не бойся, его хариб останется с тобой. А ты пойдешь сейчас и посидишь с Арманом, хорошо?

– Почему ты разговариваешь со мной как с ребенком? – прошептала Лия, уткнувшись носом в плечо Рэми.

– Я знаю, что ты не ребенок. Знаю, душа моя. Просто хочу быть уверенным, что пока я буду проводить ритуал, ты не будешь одна.

– Разве мне что-то грозит?

– Ничего, моя хорошая, – чуть улыбнулся Рэми, и Деран вздохнул облегченно: значит, наследник не думает, что Виссавия чем-то угрожает племяннице вождя. – Но хариб Мираниса прав. Лучше, чтобы я был рядом, когда ты в первый раз увидишься с дядей. Хорошо?

– Да, Рэми, – выдохнула Лия, обнимая брата за пояс. – Сделаю все, как скажешь. Будь спокоен… сосредоточься на ритуале, я и Арман, мы будем тебя ждать. И Мираниса.

– Вот и хорошо, – Нериан мягко вырвался из цепких объятий сестры, взял ее лицо в свои ладони и заглянув ей в глаза, ласково улыбнулся. Он поцеловал сестру в лоб и кинул стоявшей неподалеку фигуре:

– Принц готов к ритуалу?

– Да, мой архан, – ответил худощавый, высокий мужчина, отвесив телохранителю легкий поклон.

– Отведи жену своего архана к моему брату. О наследнике я позабочусь лично.

– Да, мой архан, – так же тихо ответил хариб принца и мягко позвал:

– Моя архана, пройдите за мной.

Лия в последний раз посмотрела на Рэми, обняла его за пояс и, встав на цыпочки, поцеловала в щеку:

– Будь сильным, братишка.

– Буду, – вновь улыбнулся Нериан. Он проводил Лию взглядом и хотел войти в ту самую дверь, из которой она только что вышла, как Вирес преградил ему дорогу:

– Сначала ты пойдешь со мной. С принцем останется мой хариб. Илераз и высшие маги тоже явились в замок, скоро будут здесь. Но сначала я займусь тобой.

– Учитель… я не думаю, – выдохнул Нериан, но Вирес его не слушал.

Деран едва сдержал возмущенный крик, когда наследника схватили за шиворот, как ребенка проволокли по коридору и втолкнули в соседнюю дверь. Небольшую спальню, наверняка, предназначенную для прислуги: лишь узкое ложе у стены, сундук, и простой стол у окна с парой стульев. На счастье, тут никого не было, хотя у спальни был хозяин: лежала на сундуке скромная туника, стояла на столе ваза с яблоками. Приказав харибу Нериана раздвинуть тяжелые шторы, Вирес грубо толкнул наследника на жесткое ложе. Деран бросился к Нериану, но его вновь остановили, на этот раз невесть каким чудом оказавшийся тут брат.

«Не вмешивайся, – остудил его гнев Рэн. – Иначе нас отсюда выгонят. Не видишь – телохранитель хочет ему помочь!»

«Чем он поможет, убийца!» – выдохнул Деран и удостоился косого взгляда Виреса.

Рэн заслонил собой брата, поклонился телохранителю и едва слышно попросил прощения. Почему он просит прощения у кассийца! Что Деран такого сделал?

«Это учитель нашего наследника, – вновь вмешался в мысли голос брата. – Неуважением к нему ты еще больше отдалишься от Нериана. Почему ты этого не понимаешь?»

Деран хотел возмутиться, но вмиг успокоился, поняв, что брат прав. И что Вирес вовсе не хочет вреда наследнику, скорее наоборот. В залитых солнечным светом покоях, он внимательно посмотрел на Нериана, и холодно сказал:

– Покажи свои ладони, ученик…

«Ты тоже чувствуешь?» – спросил Рэн брата.

«Очень слабо, – честно ответил Деран. – Я не настолько силен, как старший целитель, ты же знаешь. Но Нериан ранен. И не только ладони… я слишком слаб, чтобы ему помочь, только высшие».

Нериан отвернулся, а Вирес опустился перед ним на корточки и требовательно протянул ладонь.

– Дай мне осмотреть твои руки, – приказал он еще раз.

Дериан мысленно сжался: наследник болезненно самолюбив и не слушает приказов. Но Нериан лишь устало улыбнулся и доверчиво посмотрев в глаза Виреса, протянул руки ладонями вверх. Оказывается, наследник так умеет улыбаться. Оказывается, умеет быть открытым даже с сильными.

– Ты не можешь мне помочь. Только Тис, когда очнется, – сказал наследник. – Ты же не целитель. Даже Лиин не до конца справился.

Вирес молча стянул с Нериана темные перчатки, и Деран вздрогнув, увидев скрываемые под тканью повязки, глубоко пропитавшиеся кровью. Эти проклятые кассийские щиты! Они способны скрывать раны даже от целителей!

И только теперь Деран вспомнил, что наследник шел по лестнице, не касаясь перил, что открывать двери предоставлял другим… не хотел оставить кровавых следов, не видимых на черной ткани.

– Ты с ума сошел? – тихо прошептал Вирес, осмотрев раны. – Почему хариб Даара это не увидел?

– Даар сказал, что его хариб…

– Даар и его хариб слишком мне доверяют. Обмануть их было не так и сложно. Они даже не заметили перчаток на моих руках, которые хариб мне не надевал. Да и тогда было проще. Лишь после того, как я проснулся, мне стало хуже. Но помощи хариба вполне хватит, пока Тисмен не очнется и меня не исцелит.

– Почему не виссавийцы?

– Я ведь уже говорил и не раз. Потому что они слишком сильны, – криво улыбнулся Нериан. – Потому что они способны исцелить не только мое тело, но и душу. Для них привязанность к наследному принцу Кассии всего лишь болезнь, не так ли, Деран?

Деран выдохнул. Богиня, наследник прав. Все, что вызывало боль и связанные с ней хлопоты, виссавийцы исцеляли. Ослепленность наследника Миранисом не давала ему вернуться в Виссавию, занять законное место рядом с вождем, потому стоит наследнику дать над собой волю целителю душ…

– Я не могу теперь тратить на тебя свои силы, – ровно сказал Вирес.

– Я и не просил, – ответил Нериан. – Ты сам захотел осмотреть мои раны.

Вирес вздохнул, поднялся и принял от хариба тяжелую шкатулку. Поставив ее на стол, провел пальцами по украшенным резьбой бокам, оставляя на потемневшем дереве чуть видный след магии. Щелкнул внутри механизм, плавно, будто нехотя, откинулась крышка. Вирес достал из шкатулки берестяную коробочку, расписанную незнакомыми рунами и сказал Лиину:

– Смажь мазью ладони своего архана. Это будет даже лучше магии: на некоторое время принесет облегчение. И все же я не одобряю то, что ты делаешь, Рэми. Позднее нам стоит поговорить.

– Действительно стоит… – согласился наследник. – Но сначала… Рэн!

– Да, Рэми, – немедленно откликнулся брат.

– Возвращайтесь с братом домой и ждите, пока я вас позову…

– Но…

– У меня нет времени ни объяснять, ни спорить, – оборвал Рэна наследник. – Или вы выполняете приказ, или будете держаться от меня подальше, как и остальные виссавийцы.

– Как скажешь, наследник, – поклонился Рэн, жестом останавливая пытавшегося возразить брата.

Даже выходя из замка, Деран не верил, что Рэн сдался так легко. Не мог поверить. Он было повернулся к брату, чтобы спросить, почему тот не возражал, почему даже не попробовал остаться с Нерианом, как брат сам остановился посреди лестницы, обернулся и сказал:

– Возвращайся домой.

– А ты?

– А мне надо поговорить с вождем.

– Думаешь он тебя теперь примет?

– Думаю, – протянул Рэми, – он примет меня с огромным удовольствием…

***

Храм заливал медовый свет, блестели на стенах частые отблески, весь неф утопал в солнечных лучах: с тех пор, как целитель судеб вылечил вождя, Виссавия была спокойна. А вместе с ней стала спокойнее и богиня. Она сидела на троне, закрыв глаза, вслушиваясь в ласковый шёпот своей земли. Наполняя ее магией, каждую травинку. Глядела в голубое до темноты небо, чувствовала, как ласкает ветер раскинутые крылья пегасов. Она любила свою землю, своих людей, и не хотела их в очередной раз терять… никого… тем более – ее темноглазого целителя. Мальчика с широко раскрытыми глазами, который когда-то ей так доверял…

Что она сделала с тем доверием? Отдала его Радону? Позволила войти в его душу Аши? Стать ему телохранителем чужого принца? И ради чего?

Она откинулась на спинку трона, уперлась затылком в холодный камень. Ради ее клана. Он когда-то называл ее Ви… звал чаще, чем родную мать. Ночами засыпал в мерцании ее магии… пока его не нагнало чужое проклятие.

– Чего ты хочешь? – спросила Виссавия, открывая глаза.

Брат, статный, высокий и вечно молодой, как и все младшие боги, посмотрел лишь слегка насмешливо, развел руками и сказал:

– А то ты не знаешь. Поговорить.

– Я исполнила свою часть договора: я помирила твоего сына с родом повелителя. Ты исполнил свою часть: спас моего вождя. Чего еще ты хочешь, Радон?

Брат подходил к ступенькам трона, медленно, спокойно, все так же одаривая насмешливым взглядом, и сказал вдруг:

– Знаешь, что я понял, глядя на этого мальчика? Что это не мы его ведем, он нас. Не мы выбираем его судьбу, он сам ее выбирает. Он ведь мог и не жалеть Аши, не впустить его в свою душу. Аши мог бы не привязываться к нему так сильно. Рэми мог бы не жалеть Мираниса, а потом – вождя. Не стремиться всех спасти…

– Но спасти ему не удастся.

– Не удастся… но игра еще не закончена, и ты это знаешь.

Он оказался вдруг совсем близко, наклонился к самому уху Виссавии и прошептал:

– Он и дальше будет спасать. И знаешь, кого на этот раз?

– Он мой, Радон!

– Правда ли? – прошептал брат на ухо и исчез.

7. Арам. Ритуал

Видеть вождя окутанного солнечными лучами, в желтых одеждах хранителя дара было неожиданно, но Арам тщательно погасил огонек удивления. Он опустился на колени перед Элизаром, скрывшем лицо за церемониальным платом, и взмолился богине, чтобы наследник не заметил участия дяди в ритуале. Не узнал бы его силу.

Впрочем, вряд ли наследник сейчас что-то заметит.

– Мой вождь, – еще раз поклонился Арам. – Почему ты не позвал раньше? Почему не позволил помочь приготовиться к ритуалу?

– Потому что тебе нужны силы. Ты уходишь в Кассию, – коротко ответил Элизар.

– Но мой вождь…

– Выслушай меня, Арам. Времени мало, мне надо идти на ритуал, тебе же следует…

***

Вечерело,затягивалось темными тучами небо, тревожил приходящий через открытые окна сладкий запах цветущих роз. Арам с легким сожалением отложил обратно на полку толстую книгу в кожаном переплете. Никогда раннее, даже в замке вождя, он не видел столь богатой библиотеки. Шкафы, плотно забитые редкими книгами, уходили под высокий, в три человеческих роста, потолок. Уютно спрятались меж стеллажами мягкие кресла, плыла, успокаивала тишина, нарушаемая лишь шелестом деревьев за окнами. И все это так тщательно защищалось магией, что попасть сюда без позволения было почти невозможно.

У Арама это позволение имелось. От самого повелителя. Имелись и помощники: тихие и спокойные, позванные самым Арамом, виссавийцы, несколько жрецов и дивного вида молодой мужчина, с веснушчатым, простоватым лицом. Дознаватель Армана, как представил его телохранитель повелителя. Человек с небольшим магическим даром, но все равно одаренный богами больше, чем многие маги. Он умел видеть то, что не видят другие, умел искать то, что не могут найти другие. А еще он боготворил Армана, неизвестно за что, и был, дивное дело, верным другом наследника.

Арам бросил взгляд на задумчивого, уткнувшегося в книгу дознавателя, и подумал вдруг, что у наследника слишком много… друзей в Кассии. И ни одного – в Виссавии. Можно ли назвать другом наследника Рэна? Дерана? Самого Арама? РаньшеАрам об этом не задумывался. Он не ощущал необходимости с кем-то дружить, но теперь, глядя на то, с каким рвением помогает ему дознаватель, начинал понимать… эти люди стоят горой за наследника не потому, что богиня навязала им верность к будущему вождю, а потому что этого хотят. И наследник это тожечувствовал, может, потому и не хотел становиться вождем Виссавии.

Вот тот жрец, Лис, тоже молодой, мелкий даже для виссавийцев, тоже зачем-то сильно старался. Убийца, чьи руки были обагрены кровью, простой рожанин, маг, он смотрел на виссавийцев как-то дивно, будто с легким презрением. И во взгляде его читалось: вы совсем не знаете своего наследника. Совсем его не понимаете. Потому и не можете найти с ним общего языка. И в чем-то он, увы, был прав.

Время шло, а они так ничего и не нашли. Они просмотрели множество книг: некоторые, казалось, еще пахли чернилами. Других страшно было касаться: хрупкие, истлевшие страницы грозились рассыпаться под пальцами, навек скрывая доверенные бумаге тайны. В этой библиотеке, казалось, было все… и в другое время Арам порадовался бы такому изобилию, но теперь он пришел сюда не за этим. Не за знаниями. За описанием конкретного, неизвестно существующего ли, ритуала. Но найти нужное не могли ни сопровождающие Арама хранители знания, ни двое жрецов Радона, ни веснушчатый, с головой погруженный в поиски Майк.

Плывя в воздухе почти под самым потолком, Майк радостно вскрикнул, потерял концентрацию и ожидаемо полетел меж стеллажами. Арам даже вздохнуть не успел, как Лис скривил губы и махнул рукой, пустив невидимую волну магии. Майк отпружинил от волны, неловко вскочил на ноги в облаке пряного аромата. Сразу же забыв, что чуть было не убился из-за собственной глупости, он со счастливой улыбкой подбежал к Араму и подал раскрытую книгу.

Нашел, богиня! Дух замка был прав, и такой ритуал существовал, но редко использовался за ненадобностью. Так редко, что о его существовании забыли даже кассийские жрецы!

– Сможете провести? – спросил Арам, едва скрывая радостное волнение.

Лис пожал плечами и, взяв в руки заветную книгу, пробежал по строчкам заинтересованным взглядом.

И почему Араму дали в проводники столь молодого и явно неопытного жреца? Почему не старшего? Наследник заслуживал большего! Не этого сосунка, который даже ритуал оценить сразу не может!

– Думаю да, – задумчиво ответил Лис. – Сказать по правде, я опасался, что наши поиски напрасны. Ребенок еще не родился… но автор книги ввел нужные пометки, так что, если описание верно, у нас должно получиться. Но полную гарантию я вам дам лишь после того, как мои люди…

– … наши люди, – осторожно поправил Арам.

– … наши люди, – усмехнулся Лис, – попробуют воссоздать ритуал.

Попробуют, значит. Люди Лиса. Слишком молодого, слишком неопытного. И ладно, если бы речь шла только о наследнике Виссавии… но речь идет и о их принце. Так почему?

– Вы простите, но разве этим не должен заняться верховный жрец? – осторожно заметил Арам. – Что может быть важнее вашего наследника?

И вздрогнул, поймав усмешку в глазах Лиса. Да этот кассиец над ним издевается! Убийца!

– Мой учитель занят в совете, – холодно заметил Лис. – Вы должны понимать: было совершено покушение на наследного принца. Кассию лихорадит, ходят не слишком красивые слухи о смерти Мираниса и его телохранителей. Началась борьба за трон, и храм Радона обязан сейчас поддерживать своего повелителя.

– Мне очень жаль, – выдохнул Арам. – Но почему вы?

– Потому что я ученик верховного вождя и его преемник? – ровно ответил Лис. – Что вас смущает, Арам? Моя молодость? Так и вы не старше. То, что я убивал? Так и за это я уже заплатил. Аши постарался.

Вот оно что!

– Вы ненавидите Аши? – прохрипел Арам. – И просите вам доверять?

И вздрогнул, когда Лис засмеялся:

– Ненавижу? Он спас меня. Спас, покарав, как это не дивно звучит. Он дал мне новую жизнь и показал дорогу, когда казалось, что я навсегда останусь в темноте. Я его ненавижу? Я на него молиться готов! На него, сына моего бога, которого люди так ранили. Своей ненавистью. И да, я сделаю все, чтобы помочь его носителю.

– Он не носитель! – взвился Арам. – Он наследник Виссавии и прошу об этом помнить!

Лис вздохнул, провел задумчиво пальцами по страницам заветной книги и медленно, спокойно ответил:

– Не поймите меня неправильно. Он носитель одного из сыновей Радона. Телохранитель наследного принца Кассии. Гордость нашей страны и наших богов. И этого, боюсь, ничего не изменит. Даже ритуал,на который нужно получить согласие наследного принца Кассии.

– Думаю, Миранис даст такое согласие, – со вздохом сказал Арам. – И вы это знаете…

– Знаю. Но Эррэмиэль не хочет бросать своего принца. Даже ценой жизни. Помните об этом, прежде чем настаивать, что целитель судеб принадлежит Виссавии.

– Вам все равно придется разорвать эти узы.

– Нам? – холодно переспросил Лис. – Вы до сих пор не поняли, что мы ничего не решаем? Мы лишь служим Радону, повелителю и носителям двенадцати. Как они прикажут, так и будет. И даже если они проведут ритуал, узы будут неразрываемы в течениишестнадцати лет, помните об этом.

– Если он будет жив…

– Если будет жив, – ровным тоном подтвердил жрец. – Мы можем лишь сделать все, чтобы так стало.

Арам вздохнул. Разговор выходил каким-то дивным, будто натянутым, а молодой жрец оказался слишком мудрым. И слишком правым. Так цинично спокойным, будто и не утверждал миг назад, что боготворит Аши, что сделает все, чтобы помочь его носителю… Вот они, настоящие кассийцы: смерть всегда ходит рядом с ними, и чужую жизнь они не ценят так же, как и свою. Легко убивают, дай им волю. Так же легко умирают…

Посмотрев в спокойные, серые глаза кассийца, Арам вздохнул и провел рукой над раскрытой книгой, взглянул на появившуюся в его руках копию страницы, свернул ее в трубочку и сунул за пазуху.

– Не смею вас больше задерживать, – без улыбки сказал он, отдавая Лису книгу. Он хотел уже приказатьсвоим людям уйти, как глаза Лиса сверкнули синим, а Майк толкнул Арама прямо в стеллаж. Посыпались, больно ударили по плечам книги, появился во рту привкус крови, и как сквозь туман понял Арам, что Майк держит над ним щит, а в щит ударяет, разбрасывает искры, волна магии. Вторая… богиня, вторая…

– Ты долго не выдержишь, – прохрипел Арам.

– А долго не надо, – усмехнулся Майк, и в тот же миг в узком проходе меж стеллажами стало слишком многолюдно.

– Забери виссавийцев! – приказал кто-то, и Арам очнуться не успел, как его схватили за шиворот, втолкнули в переход и удержали, когда он чуть было не упал в темную траву, под цветущий розовый куст. Так же не церемонясь, швырнули в траву других хранителей дара, испуганных, но, на счастье, живых, и сразу же встал рядом высокий мужчина в синих одеждах дозора, опустил над ними щит и посмотрел вверх, туда, где через раскрытые настежь окна тек лазурный пахнущий пряным туман.

– Библиотеки жаль, – сказал Юлиан, молодой хранитель дара, но Арам с ним не согласился. Книги книгами, дайте боги, чтобы все живы остались.

– Майк… что с ним? Лис? – тихо спросил он. –Жрецы?

– Вы плохо знаете наших жрецов, – ответил дозорный, – они частенько маги и неплохие воины. Лис, даром что с виду хлюпик, в бою кого угодно уделает. Майк, правда, и воин хреновый, и маг такой же.

– Так почему он не с нами?

– Он дозорный и не в первый раз с нами в битве, виссавиец. Сам о себе побеспокоится.

И тут же взорвалось брызгами стекло, упало на щит, осыпалось в траву серебристым дождем, и на тропинку, прямо к ногам дозорного, упал человек в маске. Дозорный хмыкнул едва слышно, одним щелчком пальцев схлопнул щит, и, подойдя к едва живому, оглушенному незнакомцу, схватил его за волосы, заставляя выгнуться дугой, и стянул с него маску. Тонкое лицо, затуманенный синий взгляд и дивное сходство с...

– Брат! – выдохнул появившийся ниоткуда Майк. – Почему?

Дозорный хмыкнул, поставил пленника на колени, стянул ему за спиной запястья жгутом магии и посмотрел вопросительно на подходившего к ним Лиса:

– Что прикажешь?

– Сученыш! – выплюнул пленник, посмотрев с ненавистью на Майка. – Подлиза этих долбанных магов!

– Ты ведь и сам сильный маг, – прошептал Майк, – почти высший. Почему, брат? Почему ты пытался убить виссавийца?

Арам моргнул раз, два, посмотрел непонимающе на Майка и вдруг с большим опозданием понял, что убить-топытались его. И им почти удалось… и что отделался он синяками лишь благодаря быстрой реакции тощего и тщедушного дознавателя.

– Меня? – тихо спросил он. – Но…

– Допросить и казнить, – вмешался Лис, и Майк вздрогнул, побледнел, чуть было не бросился Лису в ноги, но стоявший рядом дозорный что-то прошептал ему на ухо и толкнул в созданный переход. Лилось на магический сад солнце, пахло сладко розами, и только сейчас Арам чувствовал, что к их аромату примешивается запах магии, а еще, слегка, дыма. И что город за пределами магического парка умывается кровью, людской болью и пожарами. Богиня, как он раньше это не почувствовал? Как не понял?

– Вам лучше вернуться в Виссавию, – холодно сказал Лис. – Думаю, вы и сами это понимаете. Во второй раз у них может получиться.

– Но почему?

– Потому что вы любимый советник вождя, мой друг, – спокойно ответил Лис. – Потому что сейчас им выгодно поссорить повелителя и виссавийцев. Они не знают, кем является целитель судеб… а вам лучше забыть о произошедшем.

– Забыть? – непонимающе переспросил Арам. – Но…

– Подумайте, что сделает ваш наследник, когда узнает, что столица Кассии охвачена мятежом? – прошептал Араму на ухо Лис. – Подумайте, сможете ли вы скрыть ваше волнение, когда увидите наследника? Вы даже закрываться толком не умеете, все, что вы чувствуете, для любого мага как на ладони. Тем более для целителя судеб. Подумайте, что сейчас выгоднее для него и для Виссавии.

– Но почему вы беспокоитесь о Виссавии? – скривился Лис.

– Я уже говорил. Я сделаю все, чтобы поддержать Аши и его носителя. Вы мне так и не поверили, друг мой. Мне помочь вам забыть?

Арам сглотнул и покачал головой. Не сейчас. Сейчас ему не надо встречаться с наследником, сейчас надо рассказать обо всем вождю. Это паршивое чувство беспомощности… Кассию лихорадит, и Арам понимал, что он не только не может, он не имеет права ей помогать. Его боль, его ответственность это Виссавия. Богиня. Вождь. И наследник… но паршиво-то как. Его всю жизнь учили сохранять чистоту, а о какой чистоте может идти речь, если…

– Это не ваша война, – правильно понял его Лис. – Вы не можете спасти всех. Вам сейчас надо спасти наследника и убедить принца согласиться на ритуал.

Легко сказать, убедить. Да и почему убеждать должен именно он? До этих пор Арам даже и не разговаривал толком с наследным принцем Кассии, да и никогда раньше особо не имел дела с кассийцами, а теперь все отношения с родом повелителя легли на его плечи. Сказать по правде, Арам не совсем был уверен, что он готов к этой ноши. Он боялся что-то сделать не так, что-то сказать неправильно, вызвав новый дипломатический скандал.

Хорошие отношения с повелителем Кассии были теперь важны как никогда. В руках Деммида и Мираниса находилась жизнь наследника… почему все стало таким сложным?

Казалось, после выздоровления вождя все должно было вернуться на круги своя. Виссавия успокоилась, Элизар стал таким, каким был когда-то, каким должен быть вождь Виссавии, но новости от хранителей вести не были утешительными.

– Плохо, друг мой, – сказал вождь сегодня утром. – Целителей в клане стало меньше, потому и отказывают они чаще. Источник силы нашей богини слегка потускнел, благодарность от исцеленных она получает реже, оттого стала слабее. И если мы в ближайшее время это не исправим…

– Я знаю, мой вождь… но исправить это сложно…

– Гм… – задумался Элизар, посмотрев еще раз на доклад, на котором Арам узнал размашистый почерк старшего целителя. – Наш народ вырождается, друг мой. И хотя маги наши до сих пор сильны, но одаренных ярким даром детей становится все меньше. Мне очень жаль, что я был так увлечен своей болезнью, что не увидел этого раньше.

– Не вини себя, мой вождь.

– А кого мне винить? – Элизар отложил в сторону лист бумаги и, присев на край стола, пристально посмотрел на Арама.

– Бывает, что виноватых нет, мой вождь.

– Прекрати, – оборвал его Элизар. – Только слабые нуждаются в отговорках и утешении, я больше не могу быть слабым. Кто у нас из хранителей вести поумнее и получше знает Кассию?

– Думаю, Идэлан.

– Пусть поможет Рэну и его братцу… пока они единственные, с кем Рэми изволит разговаривать.

– Рэми? – искренне удивился Арам. – Не Нериан?

– Учись называть его тем именем, Арам, которым он называет себя сам. Само слово «Нериан» его злит. И прикажи людям разговаривать с ним исключительно на кассийском.

– Но он же знает…

– … виссавийский? Знает. Тем не менее он вернулся к нам арханом, Арам. Младшим и горячо любимым братом главы северного рода. Телохранителем наследного принца Кассии, носителем одного из самых сильных двенадцати. Он вернулся к нам кассийцем, и мы должны, увы, это учитывать. И раздражать его как можно меньше. Потому пока мы будем использовать исключительно кассийский при разговоре с ним. Только обращение на «вы», только вежливые «мой архан». И ни тени неуважения ни к его невесте, ни к его принцу, ни к его побратимам-телохранителям.

– Но вождь! – выкрикнул Арам. – Это убийцы! Наши целители…

– Это его близкие. Ты должен понять, каждый жест неуважения к ним вызовет гнев Рэми. Они нам не враги.

– А как же повелитель?

– А что повелитель…

– Я передал ему твою просьбу… но наследник оказался очень упрям. Я присутствовал при его разговоре с повелителем, хотя Нериан… Рэми меня не видел. Повелитель пробовал заставить его отказаться от Мираниса, сначала уговорами, потом силой, но тщетно.

– Понимаю… Мы не можем требовать от нашего друга большего, не так ли, Арам?

– Друга? – выдохнул хранитель знаний.

– Да, Арам. С тех пор, как наш наследник оказался телохранителем Мираниса, Деммид наш друг. Помни… одно слово презрения в адрес Деммида и его телохранителей…

– Я понимаю, мой вождь, – опустил голову Арам.

И тогда начало казаться, что вождь требует от него слишком многого.

***

А чуть позднее он стоял перед Деммидом в пустынной, огромной зале. Струился меж тонкими колонами синеватый полумрак, прятал далекие, невидимые стены и высокий потолок. Светился в полумраке, переливался всеми цветами радуги тронный змей, свился кольцами, служа Деммиду троном, положил плоскую голову на пол и замер, будто и не живой. Рука повелителя задумчиво вела по чешуе, с пальцев его слетали синие искры, и вокруг оглушительно пахло пряным. А глаза змея то будто замирали, то блестели радужными переливами. Создание магии, равного которому не найти в белых землях.

И вновь тревожила чуждая, но огромная сила, давила на плечи, кипятила кровь в жилах и наполняла вены раскаленным свинцом. Лишь вождь да хранительницы излучали вокруг себя нечто подобное. Но к их силе Арам привык, загустевшее же в зале, едва видное сияние было полностью чуждым, даже враждебным. И глядя на повелителя, Арам в очередной раз чувствовал себя бесконечно слабым… он, обладатель яркого дара, был беззащитен, как ребенок, которого зачем-то поставили перед облаченным в доспехи магии воином.

Выслушав Арама, повелитель некоторое время молчал. Молчание лилось по зале ароматом магии, будоражило и беспокоило, и ожидание ответа было, пожалуй, самым тяжелым:

– Я бы хотел помочь. Верьте мне. Но я не могу принять Рэми, это бесполезно. Я собираюсь уйти вместе со своим сыном…

– Мне очень жаль… – выдавил из себя хранитель, чувствуя, как внезапно вспыхнувшая надежда пеплом развеивается по ветру.

– Вам незачем меня жалеть, Арам. Тем более, что жалеете вы не меня, а своего наследника. Я не обманываюсь, хранитель знаний. Для вас моя жизнь, как и жизнь моего сына, ничего не значат. Для вас важен лишь Эррэмиэль.

– Вы ошибаетесь, повелитель… если бы мы могли помочь…

– Вы ничем не можете мне помочь.

– Может, вашим телохранителям…

– Мои телохранители умрут со мной, – стоявшие за спиной повелителя двое магов даже не вздрогнули. Они не боятся смерти? Арам, признаться, боялся. Потому и недолюбливал Рэна, видел эту смерть в его глазах. – Ниша, предсказательница, старше меня на двадцать лет. Она уже устала… и хотела бы сменить тело.

– Это не так легко, – тихо сказал Арам. – Вы же знаете, возвращение из-за грани непредсказуемо…

– Носить в себе одного из двенадцати, вотэто нелегко, – мягко улыбнулся повелитель. – И ответственно, но щедро награждается богами. В следующей жизни мои телохранители обретут заслуженный покой. Надеюсь, что и я с ними. Но мы будем говорить не об этом, хранитель знаний. Вы понимаете, я ни к чему не могу принудить целителя судеб. Никого из них. Я не держу Рэми и никогда не держал. Мы сделали из него телохранителя, чтобы оградить его от опасности, в первую очередь – от него самого. Мальчик очень порывист и любит рисковать, мы боялись, что он не доживет до возвращения в Виссавию.