Текст книги "Жертва (СИ)"

Автор книги: Анна Алмазная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 32 страниц)

– Целуй мне сапоги, вождь Виссавии.

– Перестань играться, брат! – вновь прохрипел Алкадий. – Я слабею. Закончи это, дай брату власть над телом нового вождя!

– Какая жалость, – засмеялся Миранис. – Оказия унизить вождя Виссавии выпадает так редко… Брата же так не унизишь. Поднимись, Рэми! Я приказываю!

Рэми вновь подчинился и встал с колен. Он не узнавал своего принца. Синие глаза Мираниса блеснули стальным блеском, на губах вновь появилась безумная улыбка, и рука его скользнула по щеке Рэми, убежав под подбородок:

– Какая жалость… ты был забавным. И какая жалость, что это тело не стало моим…, но теперь уже ничего не изменишь…

Принц внезапно нагнулся, оперся сапогом о спину отца и одним резким движением вырвал из его тела тонкий кинжал с вензелями рода повелителя. Ни на миг не спуская с Рэми насмешливого взгляда, он медленно вытер острие кинжала о плащ. Даже и не подумав заметить появившиеся на ткани темные разводы, Мир лизнул лезвие и вновь безумно улыбнувшись, взял оружие за острие, властно протянув его Рэми.

– Возьми, – ядовито улыбнулся принц.

– Зачем? – прохрипел Рэми.

– Я не прошу, ты же знаешь, – улыбка принца стала еще шире. – Я приказываю. Бери!

Рэми сомкнул дрожащие пальцы на холодной рукояти кинжала. Глаза Мираниса опасно сузились.

– Умница, хороший мальчик, – елейным голосом сказал Миранис. – Вы, люди, думаете, что единственный способ заразиться галлионом это убить его носителя. Нет, не единственный. Я тебе покажу другой. Прими в свою душу неприкаянного духа, будь умницей. Унаследуй от дяди не только Виссавию, но и его проклятие.

– Что? – не понял Рэми.

– Ты слышал… – улыбка вдруг исчезла с губ Мираниса. – Повторишь за мной слова заклинания и воткнешь кинжал в Алкадия. Достаточно довести его до грани и дать возможность духу моего брата войти в твою душу. А потом, великий вождь Виссавии, ты его исцелишь. Ты ведь лучший из целителей, не так ли? Ну так докажи это! Верни к жизни умирающего! Ты ведь можешь, я знаю!

Рэми выдохнул, чувствуя, как вновь напрягаются узы. Подобно послушной марионетке, он шагнул к стоявшему рядом Алкадию и поднял руку с кинжалом. Алкадий ведь и не думает сопротивляться. Стоит и смотрит. Ждет… с нетерпением?

Рэми решительно не понимал, не хотел понимать, что делает. По позвоночнику пробежала змейка холода, сжала горло холодным кольцом и вдруг отпустила, одарив волной слабости. Колени подкосились, Рэми чуть было не рухнул на пол, но даже этого ему не позволили. Узы напряглись, удержали, и как сквозь туман Рэми услышал тихий шепот Рэна: «Не делай этого!»

– Давай, Рэми, – вновь натянул узы богов Миранис. – Не тяни время. У нас его нет… потом я дам тебе отдохнуть, обещаю. Ты заснешь и больше не проснешься…, а мой брат, когда обретет над тобой власть, вернет в твое тело Аши. Мне же нужен верный телохранитель, не так ли… эти же хотят меня убить?

И он сел обратно на трон, посмотрев насмешливо на остальных телохранителей. Отвалился от потолка кусок лепнины и рухнул вниз, разбиваясь о каменные плиты острыми осколками. Завибрировал под ногами пол, начал плакать где-то в глубине замка его дух, и Рэми чувствовал, как люди один за другим убегали, охваченные ужасом, из рушащегося здания.

Рэми не мог убежать, хотя в этот миг очень этого хотел. Сопротивляясь изо всех сил, но не в силах противостоять узам богов, он послушно размахнулся и…

– Мой принц, ты испачкался.

Миранис так сильно удивился, что узы на миг ослабели, и Рэми смог остановить роковое движение. Алкадию, уже давно готовому к близости к грани, это явно не понравилось. В остром, недобром взгляде его вспыхнул гнев, смешанный с нетерпением.

– Уйди! – приказал Мир своему харибу. – Не мешай мне, если хочешь жить.

– Я тебе не мешаю, я тебе помогаю, мой принц, – хариб невозмутимо забрал у Рэми кинжал. – Знаешь, чего не выносят такие как ты? Боли!

И Бриан невозмутимо вонзил кинжал в правую ладонь Мира, соединив ее с подлокотником кресла. Принц закричал. Одна за другой разорвались нити связи, вспыхивая в воздухе болью, и Рэми почувствовал, что в душе принца пошла трещинами и осыпалась стена, обнажая знакомое, родное…

– О боги! – дрожа, Миранис откинулся на спинку трона, – боги, что я творю…

– Мой архан, – опустился перед ним на колени Бриан. Тон голоса его, еще миг назад холодный, вдруг согрел теплом и сочувствием.

– Идиот, вернись! – закричал Алкадий. – Прикажи мальчишке, пока его не спрятали! Вернись! Пока он не вернул Аши!

– Аши мне не поможет, – выдохнул Мир… – он возвращается… Ты ведь сделаешь… все… правда?

– Мой архан… – мягко улыбнулся хариб. – Я все сделаю…

– Мир! – вскочил на ноги Рэми.

– Стой! – крикнул принц. – Не вмешивайся! Приказываю.

Вновь окутали Рэми узы и заставили в бессилии опуститься у ног Мираниса. Рэми уже раз сто за этот вечер пожалел, что боги дали Миранису столь сильную власть над его телом. Что же ты делаешь, Мир?

– Прости, – через силу улыбнулся принц. – Прости меня, друг мой. Прости, что чуть было тебя не погубил… уже в который раз. И не грусти, пожалуйста.

Лицо его покрывали капельки пота, между бровей залегла морщинка, а глаза затуманились. Принц явно то уплывал из реальности, то вновь в нее выныривал из волн боли, стараясь все же оставаться в сознании, но власть над Рэми и щит, не пускающий к трону других телохранителей, Мир держал на славу. Рэми видел, как ему плохо…, но помочь, увы, ничем не мог.

– Освободи меня, Мир, – простонал он. – Я исцелю тебя, освободи… проклятие, Мир! Я не понимаю, зачем?

– Потерпи еще немного, у меня нет сил объяснять, – ответил Миранис и добавил своему харибу:

– Поторопись…

Почувствовав недоброе, Алкадий двинулся было к Бриану, но Миранис отбросил его в сторону одним взглядом. Силы принцы были на исходе, но от неожиданности и силы удара, Алкадия на миг оглушило.

– Поторопись… – умолял Мир. – Еще немного, и я не смогу удержать телохранителей… они не должны меня спасти… ты же знаешь… поторопись…

– Да, мой принц! – хариб резким движением выхватил из-за пояса метательный нож и швырнул его в Алкадия.

Рэми даже понятия не имел, что Бриан был настолько меток. Спасло Алкадия лишь неожиданное движение, и нож, вместо того, чтобы пронзить сердце, вошел ему под ребра. Алкадий упал, давясь кровью, и исчез, а все как-то легко и сразу о нем забыли. И Рэми, которого теперь интересовал только Миранис, и хариб принца, холодно, будто и не произошло ничего, направившийся к принцу, и телохранители, с новыми силами тиранившие идущий трещинами щит.

Миранис, явно из последних сил удерживающий собственный рассудок, протянул здоровую руку опустившемуся перед ним на колени харибу.

– Ты ведь знаешь, что это не все.

– Знаю, – ответил хариб. И добавил:

– Прости…

– Поспеши… – вновь попросил Миранис.

Хариб медленно обхватил рукоять кинжала, все так же пронзающего ладонь Мираниса. Взгляд его, ясный, успокаивающий, не отпускал взгляд принца, на губах играла тихая, грустная улыбка, а из уголка глаза сбежала по щеке скупая, почему-то неуместная здесь слеза.

– О боги, мой архан, прости! – прошептал он и одним движением выхватив из подлокотника кинжал, по самую рукоятку всадил его в сердце Мираниса.

– Прости.

Плечи его вздрогнули. Хариб вновь упал на колени, ладонь его нашла на поясе еще один метательный нож, и поцеловав дрожащую руку Мираниса, он резким движением перерезал себе горло.

Удерживающие узы оборвались, полоснув по натянутым нервам красной вспышкой. Рэми ничего не замечал. Застыв в ногах у принца, он тихо смотрел, как мерно стекали со свисающей с подлокотника ладони и разбивались о пол ярко-красные капли.

Упал над ними щит. Подбежали к принцу телохранители, но трогать Мираниса и его хариба никто не решился. Лерин поднял с пола тело повелителя Кассии, усадил его на трон, предназначавшийся Элизару, и до шеи укрыл его своим плащом, скрывая под аккуратными складками испачканную кровью грудь. Трое телохранителей и Вирес опустились перед троном на колени и застыли, ожидая смерти.

– Увести вождя Виссавии, – раздался рядом холодный приказ.

Арман, как ты можешь быть таким спокойным… как!

Рэми заставили подняться, но он вырвался одним движением, и посмотрел в глаза брату.

– Ты знал, что так будет! – выкрикнул Рэми. – Знал!

– Догадывался, – тихо ответил Арман и толкнул Рэми к Рэну.

А дальше Рэми ничего уже не помнил.

***

– Что нам делать с телами и телохранителями? – спросил Илераз, и голос его предательски задрожал.

– Оставь их, – ответил Арман. – Дух замка о них позаботится. Вы уходите.

– А ты?

– А я носитель Киара… мне нужно позаботиться об умерших. Ты позаботься о моем теле…

– Да, мой архан…

Все вдруг потемнело. Арман видел лишь озаренный мертвенным светом луны трон, тело на нем, и стоявших рядом Мираниса и его хариба.

– Ты пришел, – тепло улыбнулся Миранис. – Спасибо. Спасибо, что проводишь меня в последний путь.

– Нам пора, мой принц, – тихо прошептал Арман. Он на миг засомневался, что сможет достойно провести Мираниса через грань, но тихий голос Киара развеял его сомнения: «Я помогу».

– Почему все должно было закончится так? – спросил Миранис.

– Мой принц…

– Идем, Арман. Надо догнать отца, его телохранителей и Элизара. Я не один, не волнуйся так. И не плачь, друг мой, не по кому тут плакать.

И только тогда Арман заметил, что плачет.

Эпилог

Все закончилось вот так… Арман стоял на вершине башни, в простом плаще, под пляшущими хлопьями белоснежного снега. Вот так просто… Миранис ушел, и его уход оставил в душе рваную рану. Арман слышал все, что сказал Миранис его брату, каждое слово, и только сейчас вдруг понял…

Если бы Миранис не принял на себя проклятие Рэми, он мог бы жить.

Закончилось бы все так же трагично?

Восстала бы против магов тогда Кассия, умылась бы, как сейчас, кровью?

Пришлось бы забирать высших магов под щит долины, оставляя людей без их помощи?

Кассию залило сейчас волнами нечисти, бороться с ними было некому… Арман же не мог ничего сделать… и вроде все закончилось, как он хотел, вроде бы… но…

Хлопья снега мешались со слезами. Он ненавидел снег. Снег всегда приносил одни несчастья. И сейчас он опять потерял брата, нескольких братьев… и повелителя, заменившего ему отца… всех потерял в снег…

– Арман, – он и не заметил, когда к нему подошла Лия. Сестра обняла его со спины за пояс, уткнулась лицом ему между лопаток и тихо заплакала. А Арман стоял, вслушивался в ее рыдания и молчал…

У него есть сестра. Ребенок Мираниса. Мачеха, почерневшая от горя, которой никто не сказал, что Рэми жив. У него есть Аланна, вновь ждущая ребенка Рэми, такая строгая и гордая в своем материнстве и в своем трауре по брату. Она тоже не знала всей правды. У него есть высшие маги, столь сильные, и столь похожие местами на беззащитных детей, под его защитой. И у него есть Кассия, которую надо защитить несмотря на ее предательство, и покровительство богов. У него есть и Киар…

Теперь осталось только ждать…

Рэми заставили обо всем забыть. На Лиина накинули полог, чтобы никто не смог в нем узнать хариба целителя судеб. Аши… Аши им был слишком нужен, чтобы отпускать его в Виссавию. Аши теперь нашел прибежище в душе Лиина и лишь ночами, пока Рэми спал, пробирался к своему носителю.

Рэми о нем не помнил. Мог ли обо всем забыть и Арман? Не мог…

Там, внизу, бросили на колени одного из высших. Вчера на шее мужчины проступила метка. Пока красная. Пока подвластная магии Аши. Теперь не надо было подозревать самых близких, бояться за их души. Теперь многое изменилось…

***

Рина не вставала с колен весь день, вознося богине одну молитву за другой. Она не могла сделать ничего большего, а сидеть бесчинно и слушать, как плачет над Виссавией ветер, было выше ее сил. Она даже не осмеливалась рыдать над телом умершего брата, она хотела лишь одного… чтобы с Элизаром не ушел и Рэми.

В маленьком храме было совсем тихо. Увядали рядом со смертным ложем цветы, белоснежные одежды вождя мягкими складками опускались до самого пола, горели в головах ложа испускающие сладкий аромат светильники. Виссавийцы один за другим подходили к умершему, опускались перед ним на колени, и, произнеся короткую молитву, отходили в тень. Прощались. Рина вот не могла найти в себе сил встать и отойти… потому что знала: если уйдет, больше никогда не увидит брата.

– Нериан будет жить, – прошептал кто-то за ее спиной.

Рина облегченно выдохнула: она уже и не надеялась услышать этих слов.

Три бесконечно долгих дня провалялся вождь в горячке. Три дня порывался встать и звал Мираниса, и три дня рвали целители одну за другой узы, связывающие телохранителя с принцем…

– Ты должна решиться, – прошептал все тот же голос.

Рина посмотрела на стоявшую рядом со смертным ложем Элизара Калинку. Почему решать должна она? Почему не вдова брата? Только потому что Калинка – кассийка и… «не поймет»? Но и Рина, сказать по правде, не понимала.

– Мой муж этого хотел, – сказала вдруг жена брата, оборачиваясь к Рине. – Твой брат хотел, чтобы он забыл…

Рина сглотнула. Значит, Калинка все слышала? Наверняка, не сильно-то ей легко, в чужой стране, рядом со смертным ложем единственного человека, кто ее в Виссавии понимал. Может, даже любил. Решившись, Рина встала с колен, подошла к невестке, и крепко ее обняла за плечи:

– Он ушел, – затряслась в рыданиях Калинка. – Я знала, что он уйдет… но… не так… быстро…

– Вы должны решиться, – вмешался в рыдания женщины тихий голос.

Рина обернулась к Араму. Мы должны решиться? Не она одна, а вместе с Калинкой? Арам, наконец-то, принял жену вождя и ее власть в Виссавии?

– Хотите причинить Рэми еще больше боли? Высшему магу? Вождю Виссавии? Хотите, чтобы он разрывался между Кассией и Виссавией? В Кассии сейчас гражданская война. Высшие маги ушли, боги оставили людей без покровительства, все затопили орды нечисти. Кассия нуждается в нашем вожде…, но у них есть Арман и его высшие маги, а что есть у нас?

Рука Калинки сжала пальцы Рины. Взгляд женщины, понимающий, теплый, одарил поддержкой.

– Пока он слаб… – продолжал Арам, – он должен забыть об Кассии. Разреши… разрешите нам вмешаться. Пока мы можем… Когда вождь очнется, мы ничего не сможем исправить. Он уйдет в Кассию. К сожалению, он больше любит страну Мираниса, чем свою. Пусть… у него не будет больше куда возвращаться. Не будет брата, не будет невесты, не будет сестры.

Дым пах приторно сладко, к горлу подобралась вдруг тошнота. Рина погладила живот, ища поддержки в материнстве, и вдруг поняла, что уже сдалась.

– Прошу…

Рэми должен забыть их всех? И смешливую Лию? И серьезного Армана? И нежную Аланну? Всех? Арман ей не простит. И Рэми, если узнает, ей не простит.

– Где Лия? – спросила Калинка.

– Мы будем ее искать, даже если вождь о ней забудет.

– Разрешаю, – прервала его Рина.

Арам с облегчением вздохнул и посмотрел на Калинку:

– Да, – выдохнула жена брата.

Рина пожалела о своем решении сразу же. Но Арама назад не позвала… Чуть позднее, не в силах ждать, она сорвалась с места и бросилась вон из храма. Как сумасшедшая, влетела она по коридорам замка, в спальню, которую недавно занимал ее брат, и остановилась у кровати, вглядываясь в покрытое капельками пота лицо племянника.

– Аланна… – позвал в беспамятстве Рэми. Рина осела по стенке на пол. – Аланна…

– Это в последний раз, – уверил ее тихий голос Арама. – Воспоминания уходят. Больше он о ней не вспомнит…

– Но Аланна попробует с ним связаться… И Арман никогда не бросит брата. Ты же знаешь? Так на что надеешься?

– Кассийцы думают, что Рэми мертв. Теперь вождя Виссавии для них зовут Нериан. Так будет лучше.

Ничего не будет лучше!

– Рина… – позвал в беспамятстве вождь.

– Я здесь, – прошептала девушка, кидаясь к кровати племянника.

– Не уходи.

– Никуда я от тебя не уйду…

– Мою память тоже очистите, – сказал вдруг появившийся невесть откуда Рэн. – Я не смогу ему врать.

– Как знаешь, – холодно ответил Арам.

***

И в тот же миг покачал где-то вдалеке головой Радон и тихо прошептал:

– Хорошо, Арман тоже не будет помнить о том, что его брат жив. Ты ничего не добьешься этим, Виссавия. Они все равно однажды вспомнят. Оба.