Текст книги "Жертва (СИ)"

Автор книги: Анна Алмазная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 32 страниц)

– Эти люди под защитой Эррэмиэля. Ты не смеешь возражать воле сына Радона.

– Но мой архан, – побледнел жрец. – Мой храм...

– Твой храм? – резко переспросил Лиин. – Ты всего лишь служитель, а называешь храм Радона своим? Я, хариб целителя судеб, приказываю тебе пропустить этих людей. Если ослушаешься, я буду вынужден доложить моему архану. Мой архан милостив, но если он узнает, что ты, служитель его отца, оставил кого-то в беде, боюсь, он не простит.

– Это нелюди! – прошипел жрец Радона, и по взгляду ожидавшего развязки Элизара, Лиин понял: вождь явно согласен с жрецом. И явно наслаждается напряженной ситуацией.

Ну так закончим это представление!

– Нелюди? – без улыбки переспросил Лиин.

И только сейчас понял, как напряженно прислушиваются к их разговору бывшие наемники. И молчат. Не вмешиваются, не уговаривают, не пытаются оправдаться. Просто молчат, слушают, смотрят спокойно, как раненная собака смотрит на хозяина и верит, что хозяин обязательно поможет и не бросит. Ну так и Линн бросить уже не мог.

– Входите, – усмехнулся он. – Я, хариб сына Радона, даю вам убежище в этом храме.

– Вы не смеете! – вскрикнул жрец.

– Ну так останови меня! – ответил Лиин и позволил огню магии зажечь свет в его глазах.

– Не надо, мой архан, – вмешался стоявший рядом маг. – Ты еще слаб и ранен. Если хочешь наказать этого жреца, могу ли я...

– Только не убейте.

– Ты не посмеешь! – повторил жрец, и его голос сорвался в крик. Ну что же он так орет? Голова раскалывается.

– А ты проверь, – приторно мягко предложил маг. – «Не убить» я могу многими способами. Так, что жить будешь, но помучаешься знатно. Я ведь нелюдь, ты сам сказал. Так что попробуй! Дай мне повод, пожалуйста.

– Быстрее! – крикнул кто-то за спиной. – Долго щит не выдержит. Продолжите пререкаться, и нас отстреляют тут как кроликов!

Бывшие наемники начали поспешно входить в узкую дверь. Жрец уже не сопротивлялся, хотя, по взгляду было видно, что и не смирился. Наемники стряхивали с плащей налипший снег и отходили вглубь быстро наполнявшегося входного зала, а Лиин все так же оставался на площадке у дверей, гадая, правильно ли он поступил? И что скажет Арман, когда услышит о конфликте жреца Радона и людей своего брата?

Поймав на себе внимательный взгляд вождя, он очнулся от размышлений и быстро сказал:

– Вам лучше зайти внутрь, мой архан. Здесь холодно, а у вас даже плаща нет.

Лишь белоснежная просторная туника, столь неуместная в бушующем вокруг снежном холоде.

– Я сам решу, что для меня лучше. Сейчас я вижу, что у моего племянника занятный хариб...

– Вы еще не поняли, мой архан? – тихо ответил Лиин. – Ваш племянник простит все, что угодно, кроме жестокости и немилосердия. Был бы мой архан тут, жрец бы просто так не ушел.

Только он-то и не узнает. Арман, увы, был другим. Жестче, беспощаднее.

– Ты меня пугаешь, друг мой, – задумчиво ответил Элизар. – Начинаю понимать, что еще слишком плохо знаю своего наследника. Такая сердобольность губительна для вождя, а у меня не осталось времени, чтобы это исправить.

Не осталось времени? Почему?

– Мой архан... – вновь начал Лиин, чувствуя новый укол тревоги.

– Нам пора, – вновь ушел от ответа вождь. – Не отходи от меня далеко, ты слишком слаб, я не хочу, чтобы тебя снова ранили...

– Я возвращаюсь в замок. Думаю, Арман меня защитит.

– Думаю, Арману будет не до тебя, – парировал вождь. – Ты же понимаешь, что он тут не для твоей защиты?

Лиин понимал, даже слишком хорошо понимал. И обузой быть Арману не собирался. Как и вождю Виссавии.

– Я позабочусь о себе. Боевой магии меня тоже учили. И эти люди, – Лиин показал взглядом на прислушивающихся к их разговору наемников, – боевые маги. Они меня защитят.

– Я вижу, как они тебя защищают, – без улыбки ответил вождь. – Я знаю, что хариб не умирает без разрешения своего архана. Но если ты будешь смертельно ранен и твое исцеление потребует присутствия Рэми... Я тебя сам накажу, даже твой архан тебя не спасет.

– Я приму ваше наказание, вождь, – тихо ответил Лиин.

Он понимал, что виноват. Нельзя было позволять себя ранить. Нельзя было обращать на себя внимание вождя. Непростительная ошибка, которая им всем может стоить слишком дорого.

Приемный зал храма был заполнен народом. В закрытые двери бился ветер, пахло талым снегом и морозной свежестью от тяжелых зимних плащей, так неуместен был тут застывший неподвижно Искра. Душно и слишком много людей... бывшие наемники удивленно оглядывались, жались около стен, прислушивались подозрительно к каждому звуку. Когда-то Эррэмиэль их спас. Когда-то запретил им убивать, когда-то они поклялись служить ему до самой смерти.

Как давно это было, боги... и как недавно. Лиин оперся о стену, поняв вдруг, что до сих пор висел на плече Элизара. И что вождь смотрит на него внимательно, будто изучающе, и как-то странно улыбается.

– Ты так похож на моего наследника... его тень. Живое доказательство того, что он все же принадлежит Кассии. Что же с тобой станет, мой друг? Хотя понятно – что. Арман скорее удавится, чем позволит тебе умереть.

– Вы говорите загадками, мой вождь, – прошептал Лиин.

Силы возвращались быстро, теплыми волнами. Ими делились все наемники в этом зале, будто ждали, с нетерпением, пока восстановится приведший их сюда человек. Знать бы еще, зачем они понадобились Арману. И найти бы кого-то, кто смог бы создать переход в замок: сейчас Лиин был не в состоянии. А другого замок может и не пустить. Но и в храме оставаться нельзя: жрецы и без того поглядывают косо, прикрываться же вновь титулом архана крайне опасно. Если Рэми узнает, что Лиин был тут, начнет задавать вопросы, и тогда... да еще и вождь почему-то не спешит уходить.

Вождь! Если он здесь, то, может...

Лиин не успел додумать мысль – боковая дверь в зал распахнулась и оттуда вылетел довольный жрец. Он торжествующе посмотрел на собравшихся тут наемников, потом на дверь, из которой выходила...

Лиин похолодел, глазам своим не поверив. Он так редко встречал телохранителей повелителя. Старался их не встречать. Чувствовал, что даже Рэми в их присутствии робеет, а Лиин-то... обычный хариб. Ничто перед слепой ясновидящей, шагнувшей во внезапно застывший в оцепенении страха зал. Белые длинные волосы, распущенные по плечам шлейф тяжелого, синего плаща, худое, уже немолодое лицо с высокими скулами и тонкими губами... И никаких украшений, да и нужны ли они ей были?

Ниша будто и не видела наемников, не замечала их. Ее бледное лицо повернулось в сторону оцепеневшего Лиина, взгляд слепых глаз будто поймал в застывшую сеть, а тихий голос подавил едва заметной силой и уверенностью:

– Подойди, брат.

Кого она называет братом? Не вождя же. Не наемников. И не жрецов. Да и смотрит она на Лиина, будто зовет слепым, лишенным зрачков взглядом. И не повиноваться, увы, сил не было.

Лиин осторожно подошел к слепой, хотел опуститься перед ней на колени, но подоспевшая хариба телохранительницы не позволила:

– Не надо, – тихо сказала Ниша. – Ты должен преклонять колени лишь перед повелителем и его наследником. Ты тень моего младшего брата. А вот чего ждут твои наемники? Почему не выказывают мне должного уважения? Неужели не боятся моего гнева?

Она слегка улыбнулась, бледная кожа ее будто засветилась изнутри силой, окатила Лиина мягкая волна, и боевые маги рухнули на колени, явно не по своей воле. Лиин понял вдруг, что стоит ей сказать лишь слово, и наемники умрут, а он... он ничего не сможет сделать.

Волна силы отразилась от стен, вновь вернулась к телохранительнице, коснулась на миг Лиина мягким теплом.

– Ты ранен, брат? – продолжила телохранительница. – Мне прислать к тебе целителей?

– Мои виссавийцы справятся с его ранением, – ответил вмешавшийся вождь.

– Хорошо. Мне сказали, что наемники вошли в храм моего отца без разрешения, – продолжила Ниша, и Лиин похолодел. Так вот почему она здесь! Жрец нажаловался. – Так ли это?

– Я... – Лиин опустил голову. – Я им разрешил. Если моего раз...

– Уведомил ли ты об этом жреца? – перебила его Ниша.

– Да.

– Отдал ли приказ впустить их внутрь...

– Именем моего арха...

–... своим именем? Разве приказа хариба целителя судеб не достаточно? Почему ты объяснялся, Лиин? Как смел служитель Радона просить от тебя объяснений! И подвергать опасности твою жизнь и жизнь людей под твоей защитой?

– Моя архана, – упал на колени жрец, и в дверях показался запыхавшийся старик в синем балахоне.

– Я избаловал своего племянника, моя архана! – бросился он в ноги Нише. – Я сам его накажу, простите!

– Хорошо, – ответила Ниша, оборачиваясь к двери. – Не забывай о своем положении, Лиин. Не подведи своего архана, прощая неуважение к себе и к нему.

– Да, моя архана, – прошептал Лиин, поклонившись. И, поняв, что сейчас телохранительница уйдет, едва слышно продолжил:

– Могу ли я попросить?

– Да, мой брат, – ответила Ниша, оборачиваясь. – Проси.

– Мне нужно переправить людей в замок, но мое ранение...

– Куда именно?

– В северный зал.

– Открой для них переход, – бросила Ниша своей харибе. – А вы, вождь, пойдете со мной или так и будете защищать хариба своего племянника? Лиин был ранен, это правда. Повелителю доложат, не сомневайтесь. За харибом вашего племянника будут присматривать гораздо внимательнее и, будьте уверены, сегодня с ним больше не случится неприятностей.

– Я пойду с вами, телохранительница. Если позволите, – усмехнулся вождь и вновь наградил Лиина насмешливым взглядом. А Лиин вдруг понял, что телохранительница ни о чем его не спросила. Не спросила ни зачем ему эти наемники, ни зачем он хочет провести их в замок. Тридцатку боевых магов, которые слушаются только его...

Это ж насколько надо ему доверять...

– Мой архан, – позвал один из наемников, и, очнувшись от размышлений, Лиин понял вдруг, что Ниши и вождя нет в зале. Переливался синим туманом уже открывшийся переход, стояла возле перехода невозмутимая хариба Ниши, и маги смотрели вопросительно на Лиина ожидая разрешения уйти.

Оставаться в храме никто не хотел. Звенела в ушах оплевуха, которую отвесил старый жрец молодому, а Лиин вдруг впервые с удивлением понял... времена, когда он был бесправным учеником-рожанином магической школы давно прошли. Да и были ли они когда-нибудь? Дети из рода Армана защищали его в школе, дозорные защищали его в отряде, а теперь... на него взгляд боятся поднять, как и на его архана.

Только он этого не замечал. Или старался не замечать.

– Мой архан? – вновь позвал наемник. – Мы можем идти?

– Можем, – ответил Лиин.

Искра тряхнул гривой и шагнул к протянутой ладони, уткнувшись в нее бархатным носом. Горячо... но боль вернула ясность ума, и Лиин первым вошел в переход. А за ним сразу же скользнул туда Искра. Это люди его архана, и Лиин будет защищать их так же, как защищал бы Рэми. Даже от Армана. Только защищать не придется, Лиин был в этом уверен.

***

Медленно перетекала ночь в утро, и бодрящее зелье горчило, переливалось зеленоватым. Уже вторая чаша, а усталость почти не отступила. Еще недавно Арман бы даже не заметил бессонной ночи, но теперь тревожили незажившие до конца раны. Отзывались при каждом движении тупой болью, сжирали так необходимые теперь силы...

Да и массивное, стекающее мягкими волнами церемониальное одеяние не помогало. Богатая вышивка, мерный блеск драгоценных камней, тяжелые украшения. Все это, наверное, выглядело величественно и было достойно самого повелителя, но Арман не был повелителем. Он даже магом был посредственным, а силу ему давал амулет на шее. Подарок брата... Единственное ценное и свое, что у него здесь есть. Остальное... блеск чужих брильянтов, белизна ларийских шелков. Пустышка. Он даже за себя постоять, если что, не сможет: пока вылезет из вороха этих тряпок...

Боги...

– Лиин вернулся в замок, – доложил хлопотавший вокруг Маро.

– Один? – насторожился Арман.

– Нет. Привел с собой наемников своего архана. Как я понимаю... по вашему приказу.

Значит, все получилось. Это хорошо. Но Маро продолжил:

– Его серьезно ранили. Если бы не своевременная помощь вождя Виссавии...

Арман сжал зубы, но продолжил слушать:

– Может, лучше отослать его домой? Если Лиина придется вытягивать из-за грани, его архан, несомненно, об этом узнает. Вы же понимаете, что повелитель будет недоволен.

Арман очень хорошо понимал. Боги, как же он хорошо понимал и как зол был на неосторожного Лиина, но и поделать ничего не мог:

– Нет, Лиин останется здесь.

– Могу ли я узнать о причинах? Повелителя, несомненно, это заинтересует...

– Потому что наемники моего брата не подчиняются даже моим приказам. Но подчинятся приказам хариба их архана.

– Могу ли я узнать...

– Сегодня повелитель решил мне оказать великую честь. Потому что мне доверяет. Могу ли я попросить... начать выказывать это доверие прямо сейчас? Если я пригласил сюда наемников моего брата, значит, у меня были на то причины.

– Кому вы передали полученный от меня амулет вызова? – прямо спросил Маро.

– Ответ будет прежним. Вы либо доверяете мне, либо нет. Если доверяете, то не задаете вопросов, если не доверяете, то, может, мы забудем о предстоящей церемонии? Напоминаю: я не напрашивался на эту честь, и следование воли повелителя будет стоить дорого и мне, и моему роду.

– Я принимаю ваш ответ, мой архан. Я доложу повелителю, что вы готовы к церемонии.

– Пусть Захарий приставит к Лиину людей посмышленее и посильнее в охрану. Прошу так же передать Лиину, что если он откажется от охраны, то может прямо сейчас возвращаться в Виссавию, а если его опять ранят, я прикажу казнить его охранников.

– Вы мудры, мой архан, – поклонился Маро, и усмехнулся. Совсем слегка, но Арман заметил.

16. Арман. Передача власти

Миранис и забыл, что такое зима. Последняя зима в его жизни. Виссавия балует, приучает к нежному теплу, развращает душу. Здесь же холод. Снег, пушистый, еще нетронутый. Скрежет лопат уборщиков и парк за окном, спящий в золотистом свете фонарей.

– Ты все сделал правильно, Мир, – рука отца сжала плечо, душу пронзила стрела горечи. – Ты же сам понимаешь... иначе было нельзя.

– Понимаю.

– Так почему же грустишь?

– Потому что я человек, отец. Потому что я боюсь и не хочу умирать. А еще больше боюсь остаться один там, за гранью.

– Ты не будешь один, – ответил отец. – Я пойду с тобой, ты же знаешь?

– Зачем? – прохрипел Миранис. – Зачем, отец? Ты повелитель... я всего лишь твой сын. Ты еще не так и стар, у тебя могут быть другие сыновья, да и твой внук... он нуждается в твоей защите.

– Ты во мне нуждаешься сильнее. У твоего сына найдутся другие защитники. Я был плохим правителем, пусть же я буду хорошим отцом... хотя бы ненадолго. Помни, сын. Я больше никогда не оставлю тебя самого.

– Арман..., – прошептал вдруг Миранис. – Не хотим ли мы от него слишком многого? От обоих братьев?

– Прогуляемся, Мир, перед церемонией? – ответил вопросом на вопрос отец. – Лишь ненадолго. Не думай сейчас ни о своих телохранителях, ни об Армане, ни о своей драгоценной Лилианне. Ни даже о Кассии. Ненадолго, хорошо? Уже завтра ты вернешься с ними в Виссавию, а сегодня...

– Хорошо, отец, я пройдусь с тобой...

«Вернее, попрощаюсь».

Миранис шагнул в окно и улыбнулся хлынувшему навстречу холоду.

***

– Мой архан, – предупредил Маро, и стены гардеробной повелителя покачнулись дымкой, ушли в синеватый туман, спрятались за бесконечными рядами колонн. Арман безошибочно нашел взглядом сидящего на тронном змее повелителя, поклонился, и, когда ему разрешили встать, застыл. Неподвижный, выпрямивший плечи, всей кожей чувствующий на себе многочисленные взгляды.

Вокруг было множество высших. Около сотни, столько в одном месте Арман никогда не видел, наверное, не хотел видеть. Он бы не выдержал ауры их силы, но вспыхнул жаром амулет на груди, поднялся над Арманом невидимый щит, и дышать вмиг стало легче.

«Это пройдет, – коснулся сознания Армана Миранис. – Уже скоро это пройдет...»

«Зачем, Мир?»

«Если не ты, то кто? – ответил взглядом на взгляд Армана Миранис. – Пока не восстановиться власть двенадцати они должны выжить».

Должны ли? Арман чувствовал: маги недовольны. Смотрят с презрением, не верят простому воину, да еще и невысшему. Явно не понимают, зачем Арман явился в тронный зал, да еще и в таком виде...

Исчез вдруг пьедестал, на котором стоял трон, встал со змея повелитель, подошел к Арману и застыл за его спиной. Почувствовав на плече тяжелую ладонь Деммида, Арман постарался не вздрогнуть. Даже взглядом не выдать свою неуверенность, когда по левую руку его встал наследник.

– Простите, друзья мои, я вас подвел, – начал повелитель, оплетая слова магией. – Много лет вы были опорой моего трона и моего рода, служили верой и правдой двенадцати, были для носителей Нэскэ как братья. Но времена меняются, и теперь простой народ вас уже не знает. Боится, оттого ненавидит. Двенадцать не могут вас временно защитить, но и оставить вас без защиты мы не можем. Я нашел того, кто поможет вам выжить и дождаться тех времен, когда власть двенадцати вновь станет крепкой. Армана, главу северного рода, которого многие из вас, наверняка, знают.

– Он даже не высший! – выкрикнул один из магов, рыжеволосый и веснушчатый. Мелкий, как мальчишка, только с лицом уже тронутым морщинами. – Как он может нас защитить?

– Сказать по правде, я не рвусь вас защищать, – ответил Арман. – Я делаю это лишь потому, что верен повелителю и его наследнику.

О том, что он верен так же своему еще не родившемуся племяннику, Арман промолчал.

– Да, я не высший маг. Однако я один из тех немногих невысших, кто вас понимает и принимает. Мой брат высший маг. Я могу назвать другом наследного принца Кассии, а отцом – повелителя. Я глава северного рода, единственного, где ни одно семейство не восстало против власти двенадцати и Нэскэ. Все главы мне преданы, все со мной связаны нерушимыми клятвами, при этом клятвы они давали добровольно, чтобы после череды покушений убедить меня в своей преданности. Все пойдут за мной в огонь и воду, потому что мне верят.

Арман перевел дух и продолжил.

– Вы можете не верить. Можете попробовать пережить это время сами... но вы уже поняли, что это почти невозможно. Я могу вам дать так необходимое сейчас убежище. Я могу попробовать переменить настроение народа и отношение к вам. Я могу выступить против бунтовщиков с их же оружием, потому что я единственный в этом зале кто знает их так же хорошо, как и высших магов. И у меня есть власть и возможности все это предварить в жизнь.

«Хорошая речь, Арман, даже я проникнулся», – сыронизировал принц, а Арман продолжил:

– Вы можете мне не поверить и уйти, как только повелитель освободит вас от клятвы. Мне все равно. Я не буду стараться сохранить жизнь высшим магам, над которыми я не властен... потому что я слишком хорошо вас знаю. Как и вы знаете себя. Вы сильны и в то же время опасны. Если вдруг вы сорветесь, должен быть кто-то, кто сможет вас сдержать.

– Кто сказал, что ты нас потом отпустишь? – выкрикнул рыжеволосый. – Кто сказал, что ты вернешь власть двенадцати? Отдашь потом трон Нэскэ?

– Я могу дать любую магическую клятву, что я это сделаю. Как только двенадцать вновь вернут власть над Кассией, я отдам им трон.

– Значит мы должны ждать нового поколения? – не унимался тот же маг. – Зачем? Мы можем просто сохранить это! Почему повелитель и его наследник должны уйти?

– Я бы отдал все, чтобы они остались, – вздохнул Арман. – Чтобы не брать на себя бремя власти, а все так же, как и раньше, служить повелителю и его наследнику. Но... их уход это не мое решение и предотвратить его не в моей власти. Я лишь могу попробовать разобраться с последствиями. С вашей помощью или без.

– Значит пятнадцать лет минимум, пока не окрепнет следующее поколение двенадцати, нам придется будет подчиняться тебе?

– Думаю, нам будет достаточно года.

– Года? – воскликнул рыжеволосый. – Но как?

– Если мы все сделаем правильно, – поправился Арман. – Но над судьбой я не властен. Возможно, все пойдет не так, как мы задумали... и нам действительно понадобится больше времени.

– Не слишком ли многого ты просишь? Довериться тебе, даже не высшему магу?

– Не я прошу. Повелитель. Повелитель выбрал меня. Если у тебя есть другая кандидатура... вы, высшие, не обладаете на самом деле никакой властью, помимо власти повелителя. У вас есть свои дома и замки, но у вас нет главного – людей. Соединенных с вами узами рода. Вы за пределами любого рода и его власти. Это было вашей силой, а стало вашей слабостью. Вас некому защитить. За вас некому вступиться. У вас есть только вы... и я. Буду я, если вы осмелитесь мне поверить. Или повелителю, если вам так легче.

– Ты! – начал рыжеволосый и замолк, натолкнувшись на взгляд Мираниса.

– Мы можем закончить побыстрее? – протиснулся через толпу магов Илераз. – Мне надо вернуться к брату. У меня лично нет никаких причин не доверять Арману, так что и слушать эти баталии мне ни к чему. Арман, если я прямо сейчас дам тебе клятву, я могу уйти?

– Не можешь, – перебил его Арман. – Нам надо оговорить еще несколько важных вопросов. Твой брат сейчас под наблюдением Даара, он может подождать. Кто же не хочет быть со мной, кто мне не верит, можете идти сейчас. Дальше вы пойдете сами...

– Ты требуешь столь важного решения прямо сейчас? – не выдержал тот же рыжеволосый маг.

– А когда? – холодно ответил Арман. – Думаете, у нас есть время ждать, пока вы поразмыслите? Завтра с рассветом я покину замок повелителя и Кассию. До этого мне и моим людям надо многое сделать, так что не тратьте мое и свое время. У нас гражданская война, если вы не заметили! Теперь не время рассуждать и спорить, теперь время действовать! И если это я должен встать во главе Кассии, я не буду сидеть сложа руки и ждать у моря погоды!

– Ты слишком многое на себя берешь! – закричал неугомонный рыжеволосый. – Почему мы должны верить твоему слову?

– Моему слову вы тоже не верите? – спросил вдруг повелитель, окинув магов печальным взглядом. – Слову Нэскэ во мне? Арман это единственная возможность для вас выжить. Пожалуйста... я знаю, что прошу многого. Я просто не хочу, чтобы когда я уйду за грань, вы, мои братья и сестры, остались без защиты. Потому давайте забудем, что Арман всего лишь лариец. Оборотень и слабый маг. Давайте вспомним, что он сын моего лучшего друга Алана. Что он много лет тащил на своих плечах сильный род, и что этот род в него верит. Его люди за ним пойдут в огонь и в воду, потому что всегда чувствовали его защиту. А еще... Арман заинтересован, лично, в возрождении моего рода.

– Он может предать кого угодно, – продолжил Миранис, – но свою кровь он не предаст. Своего брата он защищал даже от меня и моего отца. От всего мира защитил бы, если бы это потребовалось. Если вы не верите Арману лишь потому, что он всего лишь глава северного рода, а верите моему отцу лишь потому, что в нем течет кровь повелителей Кассии, то держите!

Принц быстрым жестом выхватил кинжал из-за пояса и саданул себе по ладони. Арман и моргнуть не успел, как Миранис схватил его за запястье, разрезал кинжалом его ладонь, и смешал свою кровь с кровью Армана.

– Слабый маг? – спросил Миранис. – И? Он все эти годы был опорой нашего трона. Останется ею и позднее. Не так ли, Арман?

Он притянул к себе Армана и прошептал ему на ухо:

– Ты ведь воспитаешь моего сына как своего, Арман? Бросишь кого угодно, но не его? Не сестру и не племянника. Так клянись же, клянись, побратим, клянись своему умирающему принцу, так искренне, как только ты умеешь. И они обязательно почувствуют твою искренность.

– Миранис, принц мой, – выдохнул Арман. – Я поклянусь в чем только хочешь!

– И на этот раз ты выберешь не его, меня, не так ли?

– Да, мой принц, – сглотнул Арман. – Ты и сам знаешь.

– Помни, Арман. Он живет пока живет мой сын. Твой племянник. Не убережешь его, погубишь обожаемого братишку. И нарушишь клятву, данную побратиму. Клянись Арман!

Арман улыбнулся: он знал, что клятв сейчас будет недостаточно. Он всего лишь воин... для этих магов «всего лишь». Его статус главы клана, его репутация, его военные достижения для этих людей не значат ничего. Но Арман знал, что для них важно. Видел это в глазах Илераза, читал в сердце брата. Искренность. Маги живут эмоциями. В словах обычных рожан и простых арханов они чувствуют любую фальшь, легко считывают даже малейшую ложь. Они не верят таким, как Арман, потому что... не видят их за щитами.

Арман был слабоватым магом, но главой рода и придворным. Ставить щиты его учили с детства, да такие, что редко какой высший за них заглянет. Да и кто осмелится заглянуть за щиты самого главы северного рода? И амулет брата помогал: лил в щиты силу, заделывал даже самые мелкие щели, укреплял и защищал лучше магии любого высшего. Так что «увидеть» Армана не удавалось никому, а внешне он редко показывал свои эмоции. Двор каждого научит притворству, холодной вежливости и внешней безэмоциональности. При дворе Армана величали ледяным клинком повелителя и мало кто знал его настоящего... да почти никто. Кроме самых близких.

Но в этой зале щиты стали не его защитой, а его слабостью. Только из-за щитов ему не верили, его не понимали, ему не доверяли. Арман криво улыбнулся, скинул с плеч тяжелый, шикарный плащ и медленно опустился на колени. Вокруг было так тихо, что он слышал биение своего сердца. Чувствовал всей шкурой пристальное внимание множества глаз. Они не знали, что он будет делать. Они ждали, настороженно, внимательно, пока он аккуратно подчищал сознание, освобождая его от власти мыслей. Они синхронно выдохнули, когда Арман в один миг опустил щиты...

– Что ты делаешь? – прошипел Миранис и замолчал, когда на него шикнул отец.

Правильно. Пусть молчит. Мешает. Арман воссоздал в сознании образ брата, телохранителей повелителя, Деммида и Мираниса. Все высшие маги. Всех простой народ и даже арханы боятся до безумия. Всех теперь ненавидят, потому что не понимают... он... он понимал. С первого мига появления брата на свет, он купался в лучах его силы. Он помнил первый раз, когда ему дали подержать Эрра. Первую улыбку брата, невинный взгляд огромных, широко распахнутых глаз. Помнил первое мимолетное прикосновение пухлых пальчиков к своим волосам, помнил его первый шаг, его первое слово, первое проявление чистой, яркой силы. Его доброту, милосердие и открытость по отношению ко всем в этом мире.

Он помнил, как в первый раз увидел повелителя. Помнил, как Деммид специально для него притушил свою силу, как сам помог ему подняться и мягко сказал: «Мой мальчик, мне так жаль. Я не смог уберечь ни твоего брата, ни твоего отца».

Арман вспомнил первое письмо Мираниса, что жгло сердце неожиданной искренностью, вспомнил, как в первый раз вскочил на гибкую спину Искры... ларийский конь, драгоценный подарок Мираниса. Но еще большим подарком была спасенная жизнь...

Миранис. Вечно ироничный. Вечно язвительный. Вечно упрямый. Его телохранители, что смотрели временами холодно, но... когда надо, вставали в бою рядом с Арманом. Плечо к плечу. Ни разу не подвели. Ни разу не предали. Ни разу не отказались прийти на зов. Ни разу не проявили неуважения при посторонних. Весь двор был уверен, что Арман находится под личным покровительством Мираниса и его телохранителей. И посмел бы кто усомниться... И ни разу у Армана и мысли не промелькнуло, чтобы кого-то из них предать. Верных друзей не предают. Ни пока они живы, ни когда их не станет.

– Узнаю своего братца, – раздался рядом язвительный шепот Илераза. – Кажется еще тем врединой, но если уж кого считает своим, защищать будет до последнего.

– Мы поняли, Арман, – выдохнул рыжеволосый. – Достаточно. Мы не должны видеть большего. Даже того, что ты нам показал, не должны. Слишком много...

...доверия. Арман и сам это знал.

Щиты восстановились так же быстро, как и упали. Наверняка, Ниша поспособствовала. Встать с колен Арману не дали. Легла на плечо тонкая рука Ниши, полилась в кожу ее сила, отозвались жаром татуировки. Арман вдохнул глубоко, выдохнул собравшуюся в груди боль, и начал говорить. Слова клятвы давались легко: почему бы не поклясться в том, что он и так собирался сделать? Это всего лишь слова, хоть и скрепленные магией.

А вот дальше... Арман закрыл глаза, Ниша все так же лила в него силу, горел на груди жаром амулет брата, и маги начали один за другим давать клятву. Много, много клятв. Много слов. Много чужой силы, раздирающей душу в мелкие клочья. Больно... это выдержать. Дышать больно.

«Я рядом, Арман, – продрался через жар магии голос повелителя. – Просто выдержи. Мы проверим каждую клятву»...

Проверим? Хорошо, Арман сам уже мало что соображал от боли.

И вдруг отпустило... Арман облизнул губы и медленно поднялся. Вновь лег на плечи тяжелый плащ, стек на пол залы мягкими складками. Никто не ушел, значит, каждый из них теперь в его власти и... на его ответственности.

– Мы можем идти? – вновь спросил Илераз.

– Нет, – коротко ответил Арман. – Мы должны многое успеть до утра. Потом я вернусь в Виссавию и...

– Позволь дать тебе охрану.

Вот как. Не успели поклясться в верности, а теперь собираются охранять? Еще недавно не верили, а теперь берегут, как драгоценную статуэтку? Все же эти высшие... частенько как большие дети. Открытые, доверчивые и... временами такие слабые, что жуть берет. И это теперь его люди! Боги, дайте ему силы... и терпения.

– Мой брат не знает о том, что произошло в этом зале, как и остальные телохранители принца, Илераз. Не стоит привлекать их внимание. Если они начнут задавать вопросы, будет сложно уйти от ответа. Я все еще подчиняюсь телохранителям и их прямым приказам.

– Почему мы скрываем это от моего брата и телохранителей? – спросил рыжеволосый. – Почему их нет здесь, как и Виреса?

– На эти вопросы вам лучше не знать ответов, – вмешался Деммид. – Это все делается по моему приказу. И приказу моего сына. Телохранители не должны знать о том, что сегодня произошло. Как и о том, что в Кассии начинается гражданская война. Сейчас зима. Наши противники не маги, передвигаться зимой для них затруднительно, большая часть ваших замков отрезана от остального мира непроходимыми теперь дорогами, так что у нас есть передышка. Которой мы воспользуемся.

– И все же я бы смел настаивать на охране нашего главы, – начал рыжеволосый. – Ведь, как вы и сказали, в вас наше спасение. Теперь я в это верю. Мы подберем для вас пару людей порасторопнее и смешаем их с вашей свитой.

– Хорошо, – устал спорить Арман. – Что важнее: как сказал повелитель, мы должны воспользоваться передышкой. Пока я буду в Виссавии, вы должны закончить все дела, что требуют вашего присутствия. Вы должны максимально защитить ваших людей, чтобы они смогли выжить без вас по крайней мере год. Всех, в ком течет хоть немного магии, вы должны быть готовы забрать с собой.