Текст книги "Жертва (СИ)"

Автор книги: Анна Алмазная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 32 страниц)

– Уже готовы, мой архан, и проверяем.

Элизар видел по взгляду Алдэкадма, что у великана еще множество вопросов. Но… задавать их было некому: взгляд Лерина изменился, Ронер ушел. И отвечать на вопросы он явно не собирался. Арман вдруг ошеломленно огляделся и бросился к Рэми:

– Ты как? Ритуал закончился?

– Хорошо, брат, – мягко улыбнулся Рэми и поклонился заспанному Миранису:

– Кажется, я опять все проспал, – слабо улыбнулся принц. – Могу хоть узнать, что именно я проспал?

– Повелитель приказал вам возвращаться в Виссавию, мой принц, – ответил за всех хариб повелителя. – Он знает, кто ранил вашего телохранителя и знает, как его обезвредить.

– Знает, значит, – чуть усмехнулся Миранис. – Обезвредить?

И показалось вдруг, что в его улыбке промелькнуло что-то зловещее. Показалось ли? Миранис вновь устало зевнул, прикрыв рот ладонью, и спокойно пожал плечами:

– Ну приказал, так приказал. Приготовьтесь. Я пойду переоденусь.

– Да, мой принц, – синхронно ответили телохранители.

– Вождь? – спросил Арам, когда Элизар один остался в храме: – человек Алдэкадма требует его пустить к пленникам.

– Пусти, – приказал вождь. – Не мешай ему. Прикажи целителям приготовиться. Скоро Нериану потребуется их помощь.

– Но… – смутился Арам.

– Я пойду вместе с принцем и его телохранителями в Кассию. Прикажи Рэну следовать за нами. Если что, он должен будет забрать Нериана. Даже против его воли.

– А ты?

– А я сюда больше не вернусь, – пожал плечами Элизар. – Когда-то я хотел, чтобы все было так… теперь получаю желаемое. Хочу ли я теперь уйти, Арам? Моя молодая жена ждет ребенка, девочку, увы. Моя сестра скоро родит сына. Мой племянник, наконец-то, стал вождем, и ему пригодилась бы моя поддержка, но…

– Мой вождь, – плача упал на колени Арам. – Мой вождь, я прошу.

– Мой милый мальчик, – улыбнулся вождь. – Просить теперь поздно. Выбор мы уже давно сделали, теперь можем всего лишь следовать выбранному пути.

***

Рэми устал, очень устал, но и приказа повелителя ослушаться даже не пытался. Деммид не отдал бы такого приказа без веской причины. Ну а Рэми, что бы не говорили, в первую очередь телохранитель Мираниса, а во вторую – вождь Виссавии, и должен подчиняться носителю Нэскэ.

«Не нравится мне все это», – сказал Аши.

Рэми лишь равнодушно пожал плечами, позволяя вернувшемуся, наконец-то, Лиину облачить его в цвета повелителя Кассии. Даже руны позволил на лицо наложить, чтобы не отличаться от других телохранителей. И молча, вместе с остальными, встал за спиной Мираниса у аккуратно поставленной арки перехода.

По другую сторону перехода был бесконечный зал с растворившимися в полумраке потолком и стенами. Под ногами – широкая, в пять шагов, ковровая дорожка по обе стороны от нее – ровные ряды колонн и разодетые в церемониальные одежды придворные.

Придворных Рэми почти не замечал. Он застыл на миг позади Мираниса у перехода, ожидая, пока выйдут из тумана остальные телохранители. Когда вышли все, Миранис, согласно протоколу, начал плавное движение вперед.

Дорожка казалась бесконечной. Придворные, которых было гораздо больше, чем обычно, склонялись перед наследником в низких поклонах. Миранис, одетый в темно-синие тона своего рода, изредка одаривал кого-то из них благосклонным взглядом, иногда – мягкой улыбкой, но гораздо чаще он смотрел на ожидавшего их на троне Деммида. Смотрел как-то странно, будто с легкой усмешкой, и этот незнакомый взгляд бередил душу Рэми легкой тревогой.

Рэми и другие телохранители на поклоны не отвечали, как обычно укрепляя щиты наследника и пронзая толпу внимательным взглядом в поисках опасности.

Вокруг царила тишина. Ковровая дорожка убегала вперед и поднималась по широким, ступенькам, ведущим к округлой площадке. Всего ступенек было шесть. На каждой из них, по обе стороны ярко-синей дорожки, восседали львы, вылитые из чистого золота. Их алмазные глаза поблескивали в полумраке, отражая неясный свет светильников, расположенных у их лап.

На площадке, вместо привычного Рэми змея, сегодня стояло три высоких трона. Из слоновой кости, богато отделанные синим бархатом и серебром, они ярко освещались беспокойным светом свечей, горевших в высоких, в человеческий рост, подсвечниках. На спинке трона, стоявшего посередине, была вышита серебром роза, символ власти повелителя Кассии. Его же знаками был расшит тяжелый бархат, укутывавший подножие трона мягкими, аккуратными складками.

На спинке стоявшего слева высокого кресла раскинул серебряные крылья искусно вышитый, казавшийся живым, пегас, символ власти Виссавии. Трон справа был чуть поменьше, убран с меньшей роскошью и явно предназначался Миранису.

За троном Деммида, высоко поднявшись на хвост, переливался всеми цветами радуги тронный змей. Его плоская голова чуть покачивалась в воздухе над повелителем Кассии, а взгляд внимательно, не отрываясь, следил за идущими к трону наследником и его телохранителями.

Рэми еще помнил, как в первый раз увидел тронного змея. Отуманенный зельями Тисмена, он тогда постыдно упал в обморок. Теперь страха не было. Теперь внимательный, холодный взгляд немигающих, мудрых глаз даже поддерживал, теперь Рэми был рад присутствию в зале редкого магического чудовища – змей охранял повелителя и всех, кто был ему дорог. Змей охранял Мираниса, а, значит, был Рэми другом.

Они медленно поднялись по ступенькам. Наследник, остановившись в шаге от отца, низко поклонился Деммиду. Опустились на колени перед повелителем все четверо телохранителей. Согласно обычаю, Миранис внятно произнес слова приветствия и попросил у богов благословения для Кассии и ее правителя. Взгляд Деммида, обычно холодный, вдруг потеплел. Повелитель терпеливо выслушал приветствие сына, и крепко его обнял, гораздо крепче, чем этого требовал этикет.

«Встань!» – одернул зазевавшегося Рэми Лерин.

Рэми подчинился. Мир развернулся к все так же переливающейся туманом арке перехода и застыл перед предназначенном для него креслом. Рэми, подчинившись осторожному тычку Лерина, вслед за другими телохранителями отошел в тень, за трон наследника.

Они ждали.

По толпе придворных пронесся удивленно-испуганный шепот – в арке перехода появилась укутанная до самых глаз в тонкую, как паутинка, белоснежную ткань фигура. Одна. Без свиты. Без телохранителей.

Элизар, в отличие от наследника и повелителя Кассии, двигался не величественно, а плавно и размеренно. Он, казалось, плыл над синей дорожкой. Темный взгляд его пронзал толпу придворных насмешкой, и Рэми почувствовал исходившую от его фигуры магическую ауру, настолько сильную, что она перебивала ауру самого Деммида.

Вождь Виссавии перед повелителем не склонялся. Остановившись в шаге от Деммида, он, не опуская взгляда, чисто, без запинки, произнес кассийские слова приветствия и добавил несколько благословляющих, на виссавийском. Его голос был тих и спокоен, а, тем не менее, разносился по всей зале.

– Рад приветствовать в моей стране, друг, – сказал Деммид, протягивая Элизару руку. Ладонь вождя немедленно обхватила локоть повелителя, отвечая на рукопожатие. По толпе придворных вновь пронесся ветерок шепота.

– Давно уже у нас не было таких гостей.

Вождь мягко улыбнулся и одновременно с повелителем сел на трон по правую руку от Деммида. Миранис, согласно этикету чуточку помедлив, опустился на трон по левую руку отца.

Рэми вздрогнул. Ему вдруг показалось, что он поймал на себе чей-то неприязненный взгляд. Но ощущение пришло и пропало, оставив за собой легкий привкус тревоги.

«Ты встревожен, Рэми, чего ты боишься?» – тихим шелестом пронесся в голове голос Виреса.

Гул голосов разорвался музыкой, выбежали на ковровую дорожку полураздетые танцовщицы, изгибаясь в такт все более ускоряющейся мелодии. Звякнули на их руках многочисленные браслеты, и змей, проскользнув к трону гостя, положил огромную, плоскую голову на колени вождя Виссавии.

Элизар даже не шелохнулся. Не сводя ленивого, задумчивого взгляда с танцовщиц, он погладил чешуйчатую голову тронного змея. С его пальцев посыпались серебристые искры, и чудовище почти ласково зашипело от удовольствия, высовывая из пасти раздвоенный язык.

«Кто сказал, что я встревожен?» – ответил Рэми.

«Я и без слов вижу…»

Вирес был прав. Рэми только сейчас понял, что именно его мучило с того момента, как он вошел в залу. Облако… оно было не только над Миранисом, но и над его отцом и над телохранителями Деммида. Но не над Виресом.

«Когда ты перестал быть телохранителем повелителя, учитель?»

Еще не успев додумать фразу, Рэми понял, что попал в цель: Вирес вздрогнул, слегка побледнев.

«Осмелел после того, как стал вождем Виссавии, – почти зло ответил Вирес. – Хотя вопросы ты задаешь правильные. Только забываешь, что и я могу их задавать. Почему ты не остался в Виссавии? Неужели принц не хочет тебя отпускать… если это так, то я поговорю с повелителем…»

«Мы с принцем сами решим, отпускать меня или нет. А явился я в Кассию по прямому приказу повелителя. Или ты не знал?»

«Не знал, – чуть нахмурился Вирес. – А ты все так же упрям. И все так же не понимаешь, где твое место».

Рэми лишь усмехнулся про себя, поняв вдруг, как многое изменилось за последнее время. Он уже не тот несмелый, боявшийся кого-то обидеть мальчишка, делавший первые шаги при дворе Кассии. Они сами его сделали таким. Сами придали ему уверенности, что он может никого не слушать, делать то, что считает нужным. И теперь Вирес вновь начинает нести чушь про какое-то «место»? Про долг и обязанности?

Никто из придворных в этом зале даже не догадывается, что настоящий вождь Виссавии это Рэми. Никто, кроме повелителя, не понимает, зачем это представление и торжественность. Но скоро они все поймут, Рэми был уверен. Как и был уверен, что ему не понравятся планы повелителя и он сделает все, чтобы им помешать. Сами его сюда позвали, сами и виноваты.

«Щиты», – мягко напомнил ему Лерин.

Спохватившись, Рэми укрепил щиты принца и постарался сосредоточиться на изгибающихся в танце телах девушек. Это было гораздо безопаснее, чем пререкаться ни о чем с бывшим учителем.

Мелодия застыла на высокой ноте и рассыпалась хрусталем. Ее звуки, как и движения танцовщиц стали более плавными, приглушенными. Повелитель чуть повернулся к Элизару, и Рэми понял, что Деммид и его высокий гость беседуют. Он понятия не имел о чем, но по руке повелителя, сжимавшей судорожно подлокотник трона, догадывался, что беседа для Деммида была не слишком приятной. А ведь повелитель показывал эмоции так редко. Что именно сказал ему дядя?

И тут время будто застыло…

На ковровой дорожке за танцовщицами появился человек, один вид которого заставил кровь вспыхнуть в жилах Рэми. Обычная одежда рожанина, сшитая из некрашеной шерсти, седые волосы, собранные в прилизанный хвост, и единственная живая черта на застывшем маской лице – насмешливый взгляд выпученных глаз. Он был так похож на рыбу. И этой серой кожей, и этими замедленными движениями, и холодной кровью, лишенной даже капельки жалости.

– Оставьте нас, – холодно приказал Деммид.

Умолкла музыка. Убежали куда-то танцовщицы. Исчезли из зала придворные. Рэми судорожно вздохнул, когда Деммид жестом остановил ринувшихся к Алкадию телохранителей:

– Еще нет, – сказал он.

Элизар и Миранис все так же остались сидеть на троне: вождь – изучая Алкадия скучающим взглядом, Миранис – нервно кусая губы и в каждое мгновение готовый ринуться в драку.

– Быстро же ты явился, – начал Деммид. – Ты слишком нагл, не находишь? Пришел убить моего сына? В моем замке?

– А думаешь, я не смогу? – холодно ответил Алкадий. – Я просто не мог ждать. Если не убью Мираниса сейчас, его убьют мятежники. Твой замок ведь скоро падет, не так ли, повелитель? Твоя столица задыхается в огне, а ты… ты устраиваешь пиры в своем замке! Как же лицемерно, достойно, вас, арханчиков!

Тронный змей молнией метнулся в сторону мага и, наткнувшись на невидимую преграду, огромной тушей упал к ногам повелителя.

– Убери зверюшку, пока она не поранилась, – в голосе Алкадия промелькнула плохо скрытая усмешка. – Она нам еще пригодится.

– Хочешь занять мой трон? Купить кровью верность тронного змея? Не ожидал от тебя подобной глупости… – Однако змей из зала исчез, видимо, Деммид все же не захотел рисковать ценным чудовищем.

Повелитель медленно поднялся с трона. Мир хотел было броситься вслед за ним, но Вирес его остановил:

– Сначала мы.

– Сначала я, – холодно осадил его Элизар.

Рэми изумленно вздрогнул. Он очень надеялся, что повелитель или Мир остановят Элизара, но, к его огромному удивлению, Деммид вновь опустился на трон, а Миранис отвел виноватый взгляд, не проронив не слова. Как будто оба ожидали вмешательства дяди.

– Как пожелаешь, – ответил Деммид. – Но я уже говорил, место и время ты выбрал неудачное…

– Место и время выбрал не я, а он.

***

Надежда, что все обойдется, умерла с появлением Алкадия. Рэн тяжело дышал, вжимаясь в колонну и молил Виссавию, Айдэ, дать ему сил. Приказ вождя все же придется исполнить, хотя еще вчера это казалось таким… невозможным.

Еще вчера Рэн стоял на коленях перед Элизаром, забыв как дышать, и не осмеливался даже поверить в услышанное. Ему еще тогда казалось, что вождь хочет от него слишком многого. Почему от него-то? Да, его сделали старшим хранителем смерти, да это было огромной честью, ведь Рэн еще так молод, но почему он? Почему не кто-то из старших и более опытных?

– Потому что только тебе я могу это доверить, – ответил на его немой вопрос Элизар. – Потому что только ты осмелишься выполнить мой приказ. Потому что твоя преданность моему племяннику гораздо сильнее преданности мне. Потому что только ты осмеливался смотреть на меня осуждающе, когда я предавался безумию. Ты ведь все понимаешь, Рэн. Понимаешь, что иначе нельзя.

– Понимаю, мой вождь…

Понимать-то Рэн понимал, но выполнить приказ как? Как, великая богиня? Скажи…

33. Рэми. Танец смерти

К некоторым вещам нельзя приготовиться и с ними нельзя смириться. Арман знал, что этот момент настанет, и всей шкурой зверя чувствовал, что сегодня многое разрешиться, но все равно не мог избавиться от предательской дрожи, как и от искушения вмешаться и все испортить. Но сегодня ему приходилось быть лишь в роли зрителя, а не участника.

В этот миг высшие маги уводили свои семьи под щит долины, лишали Кассию защиты. В этот же миг мятежники штурмовали стены замка повелителя, не зная, что скоро им придется вступить в другую битву. Битву с хлынувшей через границы Кассии нечистью. В этот миг жители столицы ликовали, думая, что сбросили тиранию повелителя и его телохранителей, не понимая еще, как сильно они ошибаются. В этот миг жрецы закрывали храмы щитами, потому что боги отвернулись от кассийцев. В этот же миг отряд Армана достиг замка Майка и скрылся за его стенами.

В этот же миг простые люди Кассии, сами того не зная, явились на самый жестокий урок в их жизни. Урок выживания без магической защиты.

Но… они сами это выбрали. Они должны понять… Арман должен защитить высших магов, свой род и Аланну.

Игра началась. Осталось только играть по правилам, чтобы все не испортить.

***

Рэн, прикусив губу до крови, черной тенью скользнул за колонну. Нельзя, чтобы его увидели. Надо исполнить приказ вождя, как бы тошно не было от этого приказа. Но тошно сегодня будет точно не только ему.

Вождь сбросил скрывавшую лицо, волосы и плечи шаль, оставаясь в короткой тунике и белоснежных штанах, плавным движением вытянул из ножен тонкий, виссавийский клинок. Рэн отвернулся. Он не понаслышке знал, что Элизар неплохо владеет оружием, но сегодня ему это не поможет. Магический упырь настолько обожрался всякой дряни, что даже все телохранители разом с ним теперь не справятся… да и никто не справится.

– Нет! – ожидаемо вскричал Рэми, бросаясь из-за трона Мираниса к вождю.

Элизар грустно улыбнулся, Рэн выбежал из-за колонны, перехватил Рэми и грубо толкнул его обратно к трону. Наследник упал на ступеньки, ощутимо ударившись о золотого льва. Но сегодня никто не заботился об его ушибах. Рядом с другими телохранителями и повелителем Кассии у Рэми гораздо больше возможности выжить, чем рядом с Алкадием и Элизаром. Хотя Рэн крепенько подозревал, что живым уйти с этой залы удастся только Алкадию.

– Не стой на пути! – вскричал в гневе Рэми.

Рэн замялся… ослушаться он не мог. Но если не ослушается…

– Прошу, мой вождь… – бросился он на колени. – Он сам этого хотел. Он знает, что делает, я прошу…

– Даже не проси! – вскрикнул Рэми, поднимаясь. – Не позволю!

– Это я тебе не позволю…

Режущий сталью голос заставил Рэми замереть. Теряя драгоценные мгновения, наследник медленно обернулся. В глазах его отражалось недоумение и недоверие, медленно перерастающее в пламя гнева. Но Миранис гнева телохранителя, казалось, не заметил. Он продолжил:

– Я приказываю тебе, Рэми, остаться на месте.

– Как ты можешь? – прохрипел наследник. – Мир…

– Ты дал мне клятву подчиняться беспрекословно, не так ли? – холодно усмехнулся Миранис. – Я приказываю не вмешиваться, мой телохранитель…

– Мир…

– Сядь. И смотри. Молча!

– Мир!

– Ты не вмешаешься, – прошипел Миранис. – Я приказываю!

Рэн глазам своим не поверил, когда вождь в отчаявшимся бессилии опустился на ступеньки трона. Миранис и в самом деле настолько властен над своими телохранителями?

– Боги, – прошептал Рэми. – Дядя…

Вождь! Пока на него не обращали внимания, Рэн вновь скользнул за колонну. Теперь главное спрятаться и не дать себя убить раньше времени. А что скоро здесь будет жарко, Рэн не сомневался. Как и в том, что его никто не будет прикрывать щитами.

Элизар тем временем подошел к Алкадию, все так же сжимая поблескивающий в полумраке меч.

– Ты с ума сошел? – выдохнул ошеломленный Алкадий и сразу же добавил дивное: – Брат.

Рэн встрепенулся, не понимая. Откуда этот «брат»? И откуда искренне удивление в голосе Алкадия, будто тот ждал от вождя чего-то иного?

Элизара, видимо, слова упыря не удивили. Все так же холодно улыбаясь, он поднял меч.

– Может, хотя бы для вида посопротивляешься… – с издевкой улыбнулся он, – щадить я тебя не буду. Хочешь умереть?

– Ты меня не убьешь.

– Ты так уверен?

И тут же клинок Элизара сверкнул, запел смертоносную песню. Рэн не видел движений вождя, не успевал их улавливать, но Алкадий был быстрее. Он легко уклонялся от ударов, и с лица его все так же не сходила маска удивления.

– Достаточно! – ладонь Алкадия перехватила острие клинка. – Целитель судеб загнал тебя настолько глубоко, что ты и выбраться не можешь, брат?

– Это мое тело! – холодно ответил вождь, пытаясь вырвать клинок.

Пальцы Алкадия сомкнулись на лезвии еще крепче, полилась с них серая вязь грязной магии, и знаменитый клинок виссавийских вождей потемнел вмиг, будто покоряясь.

– Один раз этот клинок попробовал моей крови. Второго не будет! – прошипел Алкадий. – И я не позволю себя убить!

Рэн даже не уловил мига, когда вождь вдруг оказался на спине на полу, а Алкадий – стоя над вождем. В воздухе перехватив виссавийский клинок за рукоять, Алкадий провел кончиком меча по ключице Элизара, разрезая тонкую ткань туники, и аккуратно, даже не надрезав кожи, ткнул мечом в грудь вождя.

– С чего ты взял, что мне нужна твоя смерть? – усмехнулся он. – Да, целитель судеб загнал духа глубоко в твою душу…, но мы оба знаем, что это ненадолго. Надо только подождать. А ждать я умею.

«Помоги мне!» – Рэн вздрогнул. Вождь смотрел прямо на Рэна, и во взгляде его читался не приказ, искренняя мольба. И хранитель смерти не выдержал.

Закрыв глаза и подавив в себе голос разума, он прижался спиной к прохладной колонне и начал вить нить заклинания. Тьма, родная, благословенная, сгустилась в зале. За ней – ярко-черными нитями силы – обозначилась грань… сколько раз Рэн подводил к ней души умерших? Сколько раз усилием воли разжижал нити, чтобы душа могла перейти за грань? И сколько раз учитель предупреждал… если нити разойдутся, если в густой сети узора появится прореха, кто-то обязательно будет должен уйти…

Рэн, подавив дрожь, мысленно дотронулся до магического узора, почувствовав знакомое биение магии в поглотивших свет нитях. Он осторожно расплетал один узел за другим, не позволяя нитям порваться, сгущал их узор на краях прорехи, и все более расширял дыру между тем и этим миром, создавая безопасный, быстрый проход для души… которая еще не покинула тела.

– Что ты делаешь, выродок! – спохватился Алкадий, почувствовав изменения в нитях грани. Ну да, лениво вспомнил Рэн, продолжая работу… Алкадий тоже был когда-то хранителем смерти.

Как со стороны, уже лишенный эмоций, он видел, как пальцы Элизара сомкнулись на клинке, как на белоснежную ткань туники посыпались частые капли крови…

– На меня смотри, – прошептал вождь и ударил ногой по голени Алкадия.

Маг всеми силами старался удержаться на ногах, но уже разреженные нити не дали ему даже шанса. Они требовали жертвы. Не какой попало, а вполне конкретной. Алкадий повалился вперед, надавливая грудью на рукоять меча. Виссавийское лезвие, белоснежное, поблескивающее в свете свечей, с противным чавканьем вошло в грудь Элизара и обиженно звякнуло, ударив в черный, уложенный каменными плитами пол.

– Не понимаю, – прошептал Алкадий.

– И не надо, – холодно прохрипел Элизар. Резким движением вождь сел, вогнав в себя клинок еще глубже, и засмеялся, булькая кровью.

Рэми закричал от ужаса. Он порывался встать, но дрожащий голос принца пригвоздил его к полу:

– Приказываю! Не вмешивайся!

– Мир… но… – не выдержал седовласый телохранитель. – Он же умрет…

– Он хочет умереть, разве ты не видишь?

Рэн вот видел. Он все так же стоял у прорехи в грани и звал к себе рвущуюся из тела душу Элизара. К чему продлевать страдания, если смерть вождя уже неизбежна… если грань ждет и благословенная тьма сгущается, обещая покой.

– Ты меня убил… – засмеялся последним усилием воли Элизар. – Теперь в тебе два духа… И их борьба раздерет тебя на части.

Рука вождя отпустила клинок и безвольно упала на грудь. Над его телом поднялось серебристое, рассеивающее темноту облачко, быстро сформировавшееся в потерявшуюся в темноте человеческую фигуру.

– Иди ко мне, – позвал Рэн, чувствуя, как по щекам его бегут жаркие слезы. – Иди ко мне, мой вождь…

Грань сомкнулась, узор нитей вновь стал густым и монолитным. Рэн медленно сполз по колонне, спрятав в ладонях залитое слезами лицо. Богиня… что он натворил? А тронном зале было так тихо… тихо.

***

Дядя посмотрел вдруг на Рэми, улыбнулся грустно, будто извиняясь, и упал на темный пол перед ошеломленным Алкадием. Это невозможно! Это не может быть правдой, боги, скажите, что это неправда!

Рэми в отчаянии рванулся с места, но где там! Связывающие с Миром узы вновь напряглись до предела, разорвали уставшую душу в клочья. Боль, лишающая разума, вернула послушание, и Рэми вновь опустился на ступеньки трона, уже не пытаясь сдержать стекающих за воротник слез бессилия.

Аши… Аши был рядом, обнимал крыльями, шептал, что так, наверное, должно было быть. Что дядя пожертвовал собой, чтобы вновь не уйти по дороге безумия, но Рэми отказывался слушать.

Ничего нельзя изменить. Боги, ничего! Дядя мертв, и Мир, друг, соратник, дал ему умереть.

– Как ты мог! – взмолился Рэми, сам не зная кого упрекая. Дядю? Мираниса? Всех их, смотрящих на происходящее и ничего не делающих? Кто виноват… кого винить? Мстить кому?

Шёпот Рэми был единственным звуком в застывшей в безмолвии зале. И он, казалось, разбудил телохранителей.

– Теперь мы, – резко ответил Вирес. – Даар, Лерин, держите щит над вождем, наследником и повелителем. Этого оставьте нам.

Рэми не успел даже понять, кого это учитель назвал вождем, как Алкадий вдруг засмеялся:

– Вы так ничего и не поняли? Вы думаете, я пришел сюда вас убивать? Нет.

Телохранители бросились на Алкадия, и остановились, врезавшись в щит. Алкадий не рвался в драку. Он стоял за щитом и смотрел куда-то за спину Рэми, и от этого взгляда по позвоночнику пробежал неприятный холодок. Что-то было не так. Боги, что-то было очень не так!

– Долго ты еще будешь спать? – прошипел Алкадий. – Наш приятель хочет власти… он раздирает мое тело… я не выдерживаю. Долго ты еще будешь тянуть время и играться!!!

– Отец! – простонал за спиной Рэми Миранис.

Рэми дернулся, и с удивлением понял, что якобы охваченный болью принц и не думал его отпускать, что узы, связывающие по рукам и ногам все еще сильны…

Не веря своим глазам, да и бьющейся в душе тревоге, Рэми последним усилием воли медленно обернулся и успел заметить, как повелитель бросился к наследнику, обнимая Мираниса за плечи.

– Да ты весь горишь! – прохрипел Деммид и повернулся к Алкадию. – Что ты сделал с моим сыном, отродье!

– Нет… – выдохнул Рэми. – Не делай этого…

На губах Алкадия появилась торжествующая улыбка. Рука Мираниса неуловимым взгляду движением скользнула за пояс и обнажила тонкий клинок кинжала.

– Миранис, мальчик мой! – шептал повелитель…

– А мне уже гораздо лучше, отец, – неожиданно холодно усмехнулся наследник и вонзил в спину Деммида острое жало родового оружия.

Не удовлетворившись результатом, Мир сомкнул пальцы на рукояти кинжала покрепче. Безумно улыбаясь, он вырвал клинок из тела отца и, окатив все вокруг красными брызгами, всадил кинжал в спину Деммида еще раз. И еще! И еще! Задыхаясь безумным смехом.

– Знаешь, как меня обезвредить, да? – прошептал вдруг Миранис. – Ну так покажи…

Рэми дышать забыл. Телохранители Деммида молча опустились на колени и склонили перед умершим повелителем головы. Они будто ушли из этого мира, ушли в один миг, вместе с носителем Нэске, и синий огонь уже пробивался через их одежду, укутывая в призрачное пламя. И через их немую скорбь, через густое, как масло, неверие, прорвался безумно-счастливый хохот Алкадия:

– Наконец-то ты проснулся, брат!

Миранис оттолкнул от себя бездыханное тело отца и торжественно уселся на его трон, свободно откинувшись на высокую спинку и закинув ногу за ногу.

– Теперь я – повелитель! – усмехнулся он. – Какое счастье. Я. Наконец-то. Свободен! И сила Нэскэ будет принадлежать мне!

Он вмазал ногой по набравшейся из-под тела отца луже, окатив Рэми градом густых, еще теплых капель. Чувствуя, как медленно стекает по щеке кровь повелителя, Рэми сдержал рвущийся наружу позыв рвоты.

Он старался не смотреть на объятых огнем телохранителей Деммида. Теперь он видел только Мираниса. Его холодный, незнакомый взгляд, презрительное выражение на его лице, кончик его сапога, толкающий в плечо тело отца.

– Куда претесь? – усмехнулся Миранис, когда Лерин, Кадм и Тисмен рванули к нему. – Вами я займусь позднее. Теперь мне надо разобраться с моим самым юным и самым любимым телохранителем. Правда, Рэми?

Опустился над ними щит, закрывая от всего мира, и крики телохранителей, столь громкие мгновение назад, вдруг стихли. Мир явно не хотел, чтобы их тревожили. Краем глаза Рэми видел, как заклинания Лерина раз за разом били в щит и разбивались разноцветными искрами о магическую преграду, чувствовал, как помогала заклинателю магия Тисмена, но знал, что это бесполезно. Миранис слишком силен. Боги, скажите, как? Почему?

– Пока еще рановато выяснять с вами отношения, друзья мои, – задумчиво сказал Мир. – Мне надо уладить еще одно дельце… не так ли, вождь доблестной Виссавии?

Рэми понятия не имел, чего именно хотел от него этот, внезапно изменившийся Миранис. Принц продолжал удерживать его на месте, и даже Аши, трепыхавшийся отчаянно где-то в глубине души, теперь не мог помочь своему носителю. Да и никто не мог.

– Я рад, что ты вспомнил, – подошел к трону Алкадий.

– Я никогда ничего не забываю, ты же знаешь, – ответил Миранис. – Ты можешь говорить, Рэми… начать взывать к моему рассудку. Говорят, ты можешь убедить любого. Ну так покажи свое хваленное искусство, целитель судеб!

– Что ты творишь? – прохрипел Рэми.

– Что я творю? – засмеялся Мир. – И в самом деле, что я творю? Что ты творишь, мерзкое создание! Столь чистый, столь правильный, столь одаренный! Твое тело, твоя сила, должны были принадлежать мне, так нет, этому чудику Миранису и богам надо было вмешаться и тебя спасти! Ну и чего они добились? Чувствуешь себя спасенным, а, Рэми?

– Мир, прошу тебя… я знаю, ты этого не хочешь…

– Чего не хочу? – поднялся с трона Мир, и ударил Рэми коленом в плечо. – Ты чего такой живучий, сволочь, а? Я поставил метку, чтобы ты ослаб и Аши не мог уничтожить душу моего брата, пока та не станет достаточно сильной и не завладеет твоим телом… нет, тебе надо было обойти столь хитроумно продуманную ловушку! Я взбаламутил душу Армана, чтобы он испортил твой ритуал и убил и тебя, и твоих дружков телохранителей, нет, опять же Нэскэ надо было вмешаться! Но теперь тебя никто не спасет… ты надеешься на Аши? Так подчинись мне! Прикажи Лиину принять в себя свою вторую душу!

– Лиин долго его не потянет.

– Потянет. Мой отец знал, что тебе, вождю Виссавии, лучше теперь не покидать безопасного клана. Потому при помощи ритуала он приготовил Лиина к долгосрочному принятию Аши. Чтобы Лиин мог бы хотя бы частично тебя заменить в Кассии и Аши смог бы оставаться около трона. Глупо не воспользоваться таким шансом. Без Аши ты беспомощен, вождь Виссавии. Без Аши ты не сможешь воспротивиться нашей власти.

Аши пытался что-то сказать, но Рэми сделал так, как приказал Миранис. Да, без Аши он слабее. Зато Лиин, который сейчас в безопасности, станет сильнее. И, может, сможет выжить.

– Ты так похож на Элизара… – выдохнул Рэми. – На того безумца, что мы встретили в Виссавии…

– На кого же мне быть похожим, как не на собственного брата? – безумно усмехнулся Миранис. – Банально до дури. Миранис упивался раскаянием у твоей постели, когда ты восстанавливался после смерти, просил богов об искуплении. Боги вняли его просьбе. И маленького паучка, несущего душу духа-граллиона, убил не ты, а твой принц… Ну и чего они добились такой заменой? Если бы не она, принц был гордостью Кассии, носителем Нэскэ, может, смог бы тебя спасти, а теперь… спасать тебя, маленький виссавиец, больше некому! Но мы должны торопиться. Скоро дух замка почувствует смерть повелителя, и этот зал начнет рушиться…, а мне еще рано умирать… и надо уладить одно важное дельце, пока мой телохранитель не нашел способ уйти от моей власти. Встань, Рэми! Я приказываю!

– Когда-нибудь тебе придется ослабить эти узы, сволочь, – прошипел Рэми. – И тогда я освобожу душу принца.

– Сомневаюсь… – елейно улыбнулся Миранис, – тебе будет не до этого, друг мой… ты будешь думать не о душе Мираниса, а заботиться о своей.

Рэми, не в силах сопротивляться, подчинился приказу. Он все еще не верил, что происходящее правда. Что дядя, повелитель Кассии и его телохранители – мертвы. Что Лерин, Кадм и Тисмен пытаются пробраться через щит Мираниса, и что принц заставляет его встать перед собой на колени и холодно приказывает: