Текст книги "Жертва (СИ)"

Автор книги: Анна Алмазная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 32 страниц)

– Что вы здесь делаете, Элизар? – спросил Арман, когда приступ боли отхлынул, оставив тупое равнодушие.

Он мог дышать... он наконец-то мог дышать! Но виссавийцам лучше не знать, что он делал в этом храме. Лучше не знакомиться с Киаром. А тем более, лучше не посещать храмы Айдэ. Так как же вождь тут оказался?

– Мы отпустили с тобой Лиина, чтобы он мог тебя подлечить, – ровно, будто ничего важного не происходило, ответил Элизар. – Так как он не в состоянии тебе помочь, я подумал, что могу быть полезным. Что здесь происходит, Арман?

– Раны... раны открылись, – пробовал успокоить вождя Арман, но где там!

Арман был не в том состоянии, чтобы правильно подбирать слова, Элизар же был не настолько глуп, чтобы не увидеть очевидного. Он схватил Армана за подбородок, заставил заглянуть себе в глаза и содрогнулся от увиденного:

– Ты что наделал!

– Я думаю, нам всем лучше сделать вид, что вы этого не видели, – осторожно заметил Арман.

– Другим будешь указывать, наместник, – ответил вождь, отпуская Армана. – Сейчас ты мой племянник и сделаешь то, что я скажу. Мы возвращаемся в Виссавию, немедленно, и пробуем исправить то, что еще можно исправить. Я пришлю к тебе лучших целителей душ.

– Чтобы избавиться от Киара? – засмеялся Арман.

Знает он их исцеление! Наслышал!

– Думаешь, есть теперь кто-то, кто сможет тебя от него избавить? – криво усмехнулся вождь. – Должен тебя разочаровать, племянник...

– Я вам не племянник...

– Ты глупое дитя, – оборвал его вождь. – Подумай, как ты это будешь объяснять повелителю и Миранису.

– Меня уже давно никто не называет ребенком, – вновь не дал ему продолжить Арман. – Да и не годитесь вы мне в отцы. И объяснений у меня вы требовать не в праве.

– А мне? Мне вы объясните? – тихо спросил молчавший до сих пор Маро, и Арман выругался про себя: в пылу ссоры он и забыл о присутствии хариба повелителя.

Элизар усмехнулся, в огромном храмовом зале стало вдруг тесно, и Арман с трудом поднялся с земли и ответил:

– Думаю, вы и сами все поняли.

Маро побледнел, покачнулся, будто его ударили:

– Арман! Ты понимаешь, что натворил! Сейчас не время...

– Боюсь, если я это не сделаю сейчас, – прошипел Арман, – то будет поздно. Если мы проиграем, то боги отвернутся от Кассии. Чем это закончится, надеюсь, никому объяснять не надо. Когда падет Кассия, Виссавия тоже не останется прежней. Это только вы, виссавийцы, предпочитаете не вспоминать, что Виссавия наша часть и от нас очень сильно зависит.

– Арман! – оборвал его Элизар.

– Вы взвалили на меня и брата очень тяжелую ношу, – продолжил Арман. – А сами сдались. Еще смеете от нас чего-то требовать?

Элизар вздохнул и покачал головой. В полумраке ритуального зала его взгляд подернулся печалью, и Арману стало стыдно за свои слова. Элизар так сильно теперь напоминал Эрра. Напоминал этим раздражающим пониманием, ошеломляющим милосердием. И стало вдруг понятно, почему Виссавия так за него боролась. За некоторых людей стоит побороться. Надо намекнуть Эрру, что хватит уже обижаться на дядю. Прошлого не изменишь, в будущем – ссоры по пустякам будут слишком большой роскошью.

– Хорошо, я сделаю как ты хочешь, – прошептал Элизар. – Но сначала ты воспользуешься помощью целителей. И давай договоримся, мальчик мой. Пока я жив, я буду вмешиваться во все, что касается моей семьи и Виссавии. Тебе придется с этим смириться.

Арман хотел возразить, что он не семья Элизара, но не стал.

– После еще одной встречи, – ответил Арман и предпочел не замечать недовольного взгляда вождя. Дяди. Дяди ли?

Его ждали Лиин, наемники и Зир. Ждали, чтобы услышать приговор. И даже не от него, от Киара и Айдэ. Потому что Рэми может сколько угодно играть в милосердие, но Айдэ милосердным не будет: наемники должны заплатить за каждую каплю пролитой крови, и Арман предоставит им такую возможность.

– Я дам вам немного сил, – спохватился Маро.

– И не будете мне мешать?

– Теперь уже поздно что-то менять. Я надеюсь, вы знаете, что делаете... Но повелителю я доложу. Думаю, вам надо приготовится к его гневу.

Арман знает, что делает? Ему бы такую уверенность. Он пошатнулся от внезапного приступа слабости и скривился, когда вождь вновь его подлечил. Он с удовольствием бы сейчас не дразнил Киара и не пользовался бы помощью виссавийцев, но Лиин не оставил ему выбора. Вот так идеальный план... идеальный ли?

Армана вновь вырвало, и это в священном месте, вновь заволновался внутри Киар, а по венам непривычно потек синий туман... проклятый телохранитель наполнял Армана силой. Силой, которая пугала и в то же время радовала. Как и радовал тихий, спокойный голос внутри: «Успокойся, носитель. Иначе нам обоим будет плохо».

«Если бы я мог...»

«Я тебя ни к чему не принуждал».

Арман знал это, боги, знал! Амулет на груди нагрелся до болезненного жара, уже не вспыхивал, а горел ровным светом. Маро вздохнул и вновь подкрепил Армана своей силой и прошептал ему на ухо:

– Вам нужно немедленно увидеться с повелителем и телохранителем! Изменения в вашем теле неконтролируемы, вам может понадобится помощь.

– «Может» не значит, что понадобится, – прохрипел Арман.

– Хотите с ума сойти? Думаете, нам всем это сейчас поможет?

Арман не хотел, но, может, телохранителю смерти этого и надо? Если носитель сойдет с ума... Арман видел повисший вопрос в глазах вождя Виссавии и Маро, но в то же время... вздохнул с облегчением, выпрямился и сказал:

– Если бы он хотел свести меня с ума, то уже это бы сделал, не так ли? Мы не связаны ни привязкой, ни ритуалами, ни узами двенадцати, ничем. Но Киар пока только помогает, а не мешает.

«Наконец-то ты это понял...»

– Возможно, в будущем это изменится. Но мой брат всегда повторял, что двенадцать это дар богов для повелителя. Надеюсь, повелитель тоже об этом вспомнит и не сильно меня накажет за дерзость.

Киар молчал, но Маро молчать не стал:

– Ты осмеливаешься крити...

– Да, осмеливаюсь, и я готов к его гневу, – оборвал его Арман. – А теперь, если вы уж заменяете мне хариба, не могли бы вы привести мой наряд в порядок, – он бросил презрительный взгляд на заляпанные кровью и рвотой одежды. – У меня еще одна важная встреча.

– Тебе лучше бы вернуться в Виссавию, – вмешался вновь вождь.

– Мне лучше бы закончить то, что я начал. Иначе все, что я сделал до сих пор, будет напрасной жертвой. Мы ведь этого не хотим, Элизар?

«Мне нужна твоя помощь, Киар».

«И ты ее получишь».

Боги, аукнется ему доверие телохранителю смерти, ой аукнется! А хуже всего, что Киар чувствовал все сомнения, читал в душе носителя, но молчал. И это молчание было страшным. Арман не знал еще, чего на самом деле хотело полубожество, не знал, на что оно надеялось, не знал, как воспользуется данной ему свободой и оказанным ему доверием. Он только мог надеется, что не совершил роковую ошибку.

Наместник повелителя, тот, кому подчиняются все высшие маги Кассии... если бы Киар только захотел...

«Успокойся, Арман, ты не о том думаешь».

«Прости...»

«Ты всего лишь человек, вы, люди, увы, такие», – горько ответило божество. И замолкло. А Арману вдруг стало почему-то стыдно. За себя, за людей, за Кассию. Но обратного пути не было. Теперь можно было идти только вперед. И Арман шел, шаг за шагом, преодолевая все так же мучившую его слабость. Почему так сложно? Почему послушное всю жизнь тело отказывается подчиняться? Только ли ранение тому виной, или... Об «или» думать не хотелось.

Маро больше не возражал, вождь все так же не отходил от Армана ни на шаг. Подпитывал его силами и в купальне, и в обширной гардеробной, и в зале, где было так многолюдно и так тихо. Эти люди ждали слишком долго. Они склонились перед Арманом как волнующееся, бесконечное море, и Арман начал говорить. Он не уговаривал. Он не шантажировал. Он давал им выбор – либо уйти с ними под щит, либо...

– А выбора-то нет, – прошептал Зир. – Ты со своей «добротой» более жесток, чем наши проклятые боги. Моих людей и так немного.

Арман и не думал отвечать, он показал. Шумящий поток синего огня, бесконечная стена, за которой был покой, а перед... блуждающий поток неприкаенных душ. Поникшие плечи, потухшие глаза, гримасы отчаяния. Все безликие, одинаковые, ожидающие. Кто всего лишь несколько дней, кто годы, кто века. Множество умоляющих, стонущих под гранью душ...

Временами Айдэ слышит из стон. Временами забирает кого-то раньше времени, швыряет на колесо рождения, и в мире появляется новый младенец. Айдэ показал одного из них. Поскрипывающая недовольно заснеженная дубрава, кровь на белом полотне, орущая от боли женщина, и младенец... пищащий, беспомощный. Уродливый. Только младенец пищит, женщина лишь смотрит ввысь, в густо переплетенные голые ветви, и на лице ее медленно угасает огонек жизни. Скрип колес, склонившийся над женщиной торговец, и младенец, легший на ворох старого тряпья в повозку.

– Выживешь, так скоморохом тебя продам, – засмеялся торговец. – Будешь народ веселить...

Может, так и стало бы, не будь карлик магом...

– Урий, – выдохнул Арман. – Разве он не...?

– Мертв, – голос Киара возникал изнутри и отовсюду. И теперь его слышал каждый. – Бродит среди душ возле грани. Каждый из вас будет бродить. А если и получит воплощение, то жалкое. Так что советую прислушаться к словам Армана... тогда, возможно, случится вот так...

Он показал домик, спрятавшийся в высоких елях под заснеженными горами. Горел в домике камин, дремала в кресле-качалке женщина, прижимая ладони к еще плоскому животу, и что-то тихо напевала себе под нос. Колыбельную? Видение пришло и отхлынуло, оставив тоску по неизведанному, сладости материнской любви, и голос Киара тихо поинтересовался:

– Ну и как? Нравится новое воплощение Гаарса?

– Но он тоже был наемником! – вскричал один из людей Зира.

– Он прикрыл собой носителя сына Радона, – задумчиво пояснил Зир. – Один из их хранителей смерти Виссавии провел его через грань.

– Вас тоже проведут... даю слово, – вмешался вождь. – Если вы заслужите... Подумайте, чего вы на самом деле хотите и что на самом деле для вас важно. У вас есть всего несколько дней на размышление. Пока мы не управимся с твоим небольшим недомоганием, Арман.

Арман хотел возразить, что он совсем не... но вождь и слова не дал вставить. Лишь по одному приказу его открылся переход, заструился незнакомым коричневатым сиянием, и огромным усилием воли оставаясь в сознании, Арман прохрипел:

– Да погоди ты!

– Ты говорил об одной встрече, – спокойно заметил Элизар, подталкивая Армана к переходу. – Вы встретились. Дальнейшее уладят твои люди, они же получили все необходимые инструкции?

Получили, увы. Подробнейшие. Наемников и даже людей Зира заберут в безопасное место. Арману нечего было возразить, да и сил оставалось все меньше. Как раз столько, чтобы хоть как-то держаться на ногах. И уж совсем их не было на споры с Маро:

– Он должен остаться в Кассии!

– Зачем? – холодно поинтересовался вождь. – Я отлично помню, как вы обращались с предыдущими носителями Киара, и не хочу, чтобы Арман разделил их участь. Не раньше, чем вам даст позволение мой племянник.

То есть никогда.

– Он принадлежит Кассии, вы не можете...

– Ну так останови меня, – усмехнулся Элизар, слегка взмахнув рукой. Маро отлетел к стене, Арман выдохнул от ужаса, и тот час ошалел от боли, когда вождь грубо толкнул его в переход.

– Погуляли и хватит, – отнюдь не ласково сказал Элизар. – Ты возвращаешься в постель.

– Лиин...

– Лиин уже в Виссавии. Целители позаботятся о нем. Думай о себе, Арман.

А вот Арману сейчас легче было думать о других. Но кто его спрашивал?

***

Вот тебе и выпили с отцом. Миранис молча отвернулся от коленопреклонного Маро, всей шкурой чувствуя нарастающий гнев отца. Всего пара слов хариба, и хмель вылетел из головы, оставив пустоту и неверие. Этого просто не может быть...

– Он что сделал? – переспросил повелитель.

– Он принял в свою душу Киара.

– Приведи его немедленно!

– Вождь забрал его в Виссавию.

Отец медленно поднялся с кресла. Прошел мимо хариба и, не оборачиваясь, сказал:

– Ты немедленно возвращаешься в Виссавию.

– Да, отец.

– Близко к Арману не подходи!

– Да, отец.

– И хоть сейчас, даже не смей ослушаться!

Ну... Миранис мог бы обещать... но что бы это изменило? Он, несомненно, собирался ослушаться. Ой собирался.

– Приведи ко мне послов, – приказал отец Маро. – Немедленно!

Будто это поможет.

18. Рэми. Гнев

Когда они вернулись в Виссавию, была уже глубокая ночь. После перехода Арман сразу же потерял сознание, и Элизар перенес его на кровать и вновь укутал целительным коконом. Только на этот раз это слабо помогло.

– Наши целители никогда не сталкивались с таким, – покачал головой старший целитель. – К сожалению, я сомневаюсь, что мы сможем ему помочь. Надо звать телохранителя повелителя.

– Я знаю, что Деммид сделал с предыдущим носителем Киара. Опасаюсь, что они не станут спасать Армана, а его просто добьют.

– Но вождь... мы сами...

– Прикажи хранителям знаний найти как ему помочь. Попроси хранительниц ускорить пробуждение Нериана.

– Но наследник не должен знать...

– Наследнику не обязательно знать. Я попрошу его вызвать Аши. Целитель судеб сам решит, что с этим всем делать. Ему единственному из двенадцати мы можем сейчас доверять. Прикажи собраться совету. Немедленно.

– Да, мой вождь.

Элизар бросил последний взгляд на кровать, укрепил целительный кокон и вышел.

***

Как же глупы виссавийцы. Самоуверенны. Вождь думает, что привез Армана в клан и только этим огородил его от опасности. Глупец.

И в то же время обидно. Отец, значит, для Армана опасен, а Миранис нет? Пока послы отца всеми силами стараются вернуть Армана в Кассию, про Мираниса все забыли. Никто не отменил приказа впустить его в Виссавию, никто не вспомнил, что по прибытии в Виссавию они оба окажутся в замке Арама. Никто даже охраны не поставил под покоями Армана. Ничего, чтобы запретить Миранису сюда приходить.

Может, вождь это специально? Зная, что Миранис придет. Зная, зачем он сюда придет... А потом «не подумал», «не знал, что так выйдет»... Что же, Миранис готов побыть плохим в этой истории. Арман не оставил ему выхода.

В покоях, выделенных главе северного рода, было темно, тихо и безлюдно. Белоснежное сияние лилось с кровати, окутывало спящего плотным коконом. Через тугие витки света с трудом угадывалось знакомое до боли худое лицо, бледная кожа, спутанные теперь, рассыпавшиеся по подушке светлые волосы. Его лучший друг. Единственный друг, кроме телохранителей. И тот, кто сделал огромную ошибку, обманув. Предав.

Как же такое забыть? И делать теперь с этим что?

– Зачем ты пришел? – спросил Арман.

Не спит. Может, оно и к лучшему. Только вопросы задает сложные:

– Ты пришел чтобы помочь или чтобы убить?

Миранис вздохнул, присел на край кровати и спросил, избегая смотреть другу в глаза:

– Зачем ты это сделал, Арман? Отец дал тебе огромную власть, а ты... ты решил все это спихнуть в руки безумного полубога?

– Аши тоже считали безумным.

– Аши был безумным. Лишь сила Рэми его исцелила. Ты помнишь, каким он стал, когда забыл о твоем брате? Думаешь, Киар будет лучше? Арман, я думал, ты мудрее!

– Мудрее? – вяло усмехнулся Арман. – Вы с отцом оставили на меня Кассию и высших магов. Потребовали от меня чуда. Я дал вам это чудо, а теперь я виноват?

Чудо? Это проклятие, а не чудо.

Арман на миг вздохнул тяжело, будто задыхаясь, и продолжил:

– Хочешь убить меня? Убей. Мне сейчас все равно...

– Как же ты слаб.

– Я слаб? – тихо спросил Арман. – Или ты, друг мой? Я не боюсь. Ты – трясешься от страха.

Наверное, это правда. Миранис не хотел сейчас об этом думать. Не хотел признаваться в собственной слабости. Он медленно поднялся и обнажил фамильный меч. Клинок обрадовался неожиданной свободе, зазвенел едва слышно, предвкушая сладостный вкус крови. Принц судорожно сжал зубы, обхватил рукоять обеими руками и занес меч над грудью Армана. Боги, тяжело-то как! Миранис и не думал, что это будет так тяжело! Арман криво улыбнулся, чуть прикрыл глаза и отвернулся. Даже не сопротивляется. И кокон этот проклятый его лечит, а не защищает. Будто в Виссавии ничего и никто не нуждается в защите.

Один удар и все закончится. Но как? Беззащитного? Больного? Друга?

Пробежала по шее капля пота, залетела за воротник. Рукоять меча казалась горячей до боли, пальцы дрожали, и Миранис никак не мог нанести удар. Молчит. Почему он молчит? Почему здесь так тихо! Лишь шуршит магический кокон и так оглушительно пахнет свежестью. Чужая магия, чужой дом. Чужой Арман.

Арман медленно повернул голову, вновь улыбнулся и сказал:

– Долго я буду ждать?

– Арман...

А взгляд Армана неуловимо изменился, улыбка стала злее, безжалостнее, а слова вонзились в самое сердце:

– Все вы в роде повелителя такие! Приговорил лучшего друга лишь за то, что он принял мою душу? А ведь Арман тебе верил. И вождь тебе верил. И кому тут было верить?

Миранис забыл как дышать, понимая, что перед ним уже не было Армана. Киар. Смерть с насмешливым взглядом, холодная улыбка на тонких губах. Что же, такого убить, наверное, легче. Миранис чуть выше поднял руки, закрыл глаза, и...

... отлетел к стенке.

Меч резанул по бедру, отскочил в сторону. Боль в плече была невыносимой. Но еще более невыносимым было осознание, что он опоздал. Даже не открывая глаз и не поднимая головы, он знал, кто осмелился отшвырнуть его к стенке. Кто стоял между ним и Арманом пылая гневом и презрением. Кто произносил холодные и убивающие слова:

– Что ты хотел сделать?

– Рэми... – выдохнул Миранис, не зная, как объяснить все телохранителю. С чего начать. Да и можно ли это было объяснить?

– Ты осмелился поднять руку на моего тяжело раненного брата? Мерзавец!

И ударил еще раз.

Больно. Не щадит, хорошо, что кости не переломал. Или переломал? Миранис уже ничего не знал. После второй волны болело все. Принц слизал с губ кровь, но глаз так и не открыл, продолжая сидеть на полу и безвольно подпирать стену. Как это объяснить, боги?

– Наследник! – вмешался подоспевший Арам. – Наследник, я прошу тебя! Достаточно! Ты же не хочешь убить принца? Твой гнев...

... всполошил Виссавию. Вновь била в окна буря, ломала ветви, сгибала деревья. Вновь выла и сотрясала замок упругими ударами. Вновь бесились проклятые звери! Орали за окном, перекрикивали ветер птицы, зашипел в углу спящий до сих пор мирно Рык, запищали откуда-то выползшие крысы. Но страшнее всего был запах его силы... пряный... кассийский... и ледяное спокойствие в его голосе:

– Миранис и остальные кассийцы не могут покидать твоего замка. Я забираю Армана.

– Ты не можешь его забрать, – попытался возразить Миранис. – Ты не понимаешь...

– Попробуй меня остановить, мой принц, – засмеялся Рэми и... все вмиг стихло.

Тишина давила на плечи страшной бедой. Исчезли крысы, вмиг заткнулись птицы, улегся ветер. Виссавия восстанавливалась на глазах, но в душе Мираниса все так же бушевала буря. Теперь-то что?

Бросился к принцу, засуетился рядом хариб. Что-то говорил, но Миранису было не до его болтовни. Не до собственной боли. Внезапная темнота в покоях Армана была невыносима. А еще более невыносимым был виссавийский целитель, опустившийся перед Миранисом на колени.

– Он тебя прислал? – спросил принц.

– Вождь.

– Вы же понимаете, что Арман сейчас для Рэми опаснее, чем я. Понимаете, так почему ничего не делаете? Киар в нем пробудился, Рэми ранен и опустошен...

– Я лишь целитель, принц. Все, что касается наследника, решает вождь и совет.

– А вы ничего не сделаете?

– Вы зря беспокоитесь о нашем наследнике, принц.

– Он мой тел

охранитель. Арман мой друг.

– Так ли?

Миранис безвольно опустил голову на ладони и вплел пальцы в волосы. Телохранитель, который его ранил. Друг, которого он должен убить. Долбанная все же жизнь у наследного принца Кассии.

– Уходи, – прохрипел он.

– Он сломал вам два ребра, принц. Рана на вашем бедре глубокая, вы истечете кровью, если вам не помочь. Если вы откажетесь от моей помощи, я буду вынужден побеспокоить вождя.

Только Элизара тут и не хватало. Значит, все же сломал. Вот почему так болит. Его чуткий, эмпатичный целитель сходу сломал ему два ребра. А если бы убил? Так же ушел бы и не оглянулся?

Ты так сильно зол, Рэми? Так почему Виссавия молчит?

***

Когда Рэми очнулся, он некоторое время не мог понять ни где он, ни как тут оказался. Последним, что он помнил, было утро в покоях брата, разговор, дальше... темнота. Впрочем, темнота стала уже почти привычной. Даже с повязкой на глазах Рэми быстро сообразил, что он не в замке Арама, а, судя по всему, в храме богини, на холодном каменном алтаре, густо изрезанном рунами. Но удивляло и поражало не это: рядом с алтарем тревожным красным горела аура, в которой Рэми с нарастающим беспокойством узнал... Нара.

– Что случилось? – спросил Рэми, резко садясь на алтаре.

Голова сразу же закружилась, но отдыхать сейчас, судя по всему, было некогда.

– Мой архан... – выдохнул Нар.

– Я не хочу знать, как я тут оказался. Пока. Только скажи, почему ты перепуган и почему осмелился прервать какой-то ритуал, – что за ритуал, кстати? – Что с Арманом?

Потому что только по одной причине Нар осмелился бы сюда прийти. Если с Арманом случилась беда.

– Спаси моего архана, прошу... – взмолился Нар. – Принц... принц его убьет. Спаси, прошу! Только ты можешь его остановить, больше никто не осмелится. Спаси, мой архан!

Рэми больше ничего не спрашивал. Он с трудом поднялся с алтаря и замер на миг, переждав приступ слабости. Глаза ему были не нужны. Сила, еще не восстановившаяся до конца, очерчивала предметы неяркими контурами, а ауры людей – сияющими пятнами. Телохранители. Кадм, Тис, Лерин. Еще и Вирес. Все спят на алтарях, погруженные в глубокий магический сон. Арман... Рэми нашел его мыслью и невольно отшатнулся. Что-то не так... совсем не так. Он сам создал переход, вышел в спальне Армана и быстрее, чем мог даже подумать, отшвырнул фигуру с мечом от брата. Лишь спустя биение сердца, понял кого отшвырнул и содрогнулся.

Он еще не верил, что это Мир пытался убить Армана. Не хотел верить. Но в то же время и ошибиться не мог. Аура Мира, знакомая до боли, горела темными всполохами, будто Миранис был виноват и хорошо об этом знал. Даже слова его...

У Рэми не было сил злиться. Не было сил выяснять, что случилось с его принцем. Миранис был немного помят, но жив, а вот Арман...

Брату, несмотря на кокон дяди, стало намного хуже. Золотистая и чистая аура его погасла, сознание то и дело ускользало, и Рэми не мог понять причины...

Дядя обещал, что Арман будет жить. Человек же на кровати умирал, и не Миранис был этому виной. С Миранисом он разберется позднее.

Он перенес брата в замок дяди, в когда-то принадлежавшие ему покои. Сам устроил на кровати, не подпустил никого из подоспевших целителей, и вздрогнул от знакомого голоса с незнакомыми холодными нотками:

– Вот как. Ради брата ты готов даже пойти против своего принца?

– Почему Миранис хотел убить тебя? – спросил Рэми, кутая брата в новый, густой кокон своей силы.

– А ты как думаешь?

Рэми замер и вновь отшатнулся. Ужас, который испытал он, перерос в яростный восторг, испытанный Аши. С трудом сев на краю кровати, Рэми облизал ставшие вдруг сухими губы, вновь бросил взгляд на блеклую ауру брата, и осмелился все же спросить:

– Как?

– Он сам так решил.

Сам? Зная, что перенес Рэми, приняв в себя Аши? Зная, что и повелитель, и Миранис не пощадят еще одного проклятого телохранителя? Зная, что он сам не маг, и что изменения в его теле могут быть смертельными? Арман, мать твою ж так! И как теперь Рэми справится с этим в одиночку! На Мираниса, судя по всему, рассчитывать нельзя, на повелителя тем более. Другие телохранители пока спят, но и им Рэми сейчас не мог доверять.

Потому что понимал, умом, что Киар опасен. Душой не хотел ранить ни Армана, ни брата Аши.

Мы постараемся, Рэми.

«Это будет нелегко».

Знаю. Но мы постараемся. Это не только твой брат... Киар и без того настрадался. Я не могу предать его еще раз... пожалуйста, Рэми.

– Киар, – выдохнул Рэми.

– Ты, вижу, не рад, – раздалось с кровати.

Рэми встал, медленно прошелся по комнате и остановился перед окном. Там шуршал по ветвям легкий дождик, сбивал лепестки с цветущих магнолий. Там Рэми когда-то бегал по запутанным тонким дорожкам, смеялся на руках деда и старшего дяди. Тогда все было таким чистым, светлым и понятным. А теперь?

– Не так... – прошептал он, – это должно было быть не так...

– А как? – холодно спросил божество. – Ты ведь всех спасаешь, не так ли, наследник Виссавии? Так почему, спасая Аши, ты забыл обо мне! Я менее достоин спасения? Целитель судеб! Вспомнил бы ты обо мне, если бы я не был вам нужен, скажи!

Рэми знал ответ на этот вопрос, но...

– Один друг мне сказал, что я не могу спасти всех, Киар. Ты не можешь меня винить за чужие ошибки. Это не я пленил тебя. Не я убил тогда Нэскэ. Не я восстановил против себя род повелителя.

– Ты их оправдываешь?

– Нет. Я и себя не оправдываю. Аши во мне рад тебе, Киар. Его сердце болело за тебя, ты это знаешь.

– И меня опять чуть было не убили?

– Я не позволю тебя убить. Если тебе суждено умереть, я умру вместе с тобой.

– И погрузишь этот мир во мрак? – засмеялся Киар.

– Зачем спасать мир, в котором убивают близких? Арман брат мне, ты брат Аши, мы оба сделаем все, чтобы ты жил. Или умрем вместе с вами.

– Ты сумасшедший, – выдохнул Киар. – Ты несешь в себе душу одного из двенадцати, ты соединен с Миранисом узами богов, и ты осмеливаешься противиться этим узам? Принц не даст тебе умереть. Он заставит тебя жить.

– Не заставит.

– А если?

– Больше ты не будешь один, Киар, хватит. Миранис может вернуть мое тело, но душа моя останется с братом. А душа Аши с тобой. Никто не сможет нас вернуть, если мы этого не захотим. Только Единый властен над нашими душами.

– Мы живем ради Нэскэ...

– Мы живем ради себя, Киар, – возразил Рэми. – Всегда так было.

– Но узы богов... я уже чувствую их в Армане! Чувствую, как они оплетают, как подавляют волю, как вновь заставляют ему служить! Как ты можешь этого не чувствовать, скажи? Ты, привязанный к нему ритуалом!

– Хочешь, я разорву твои узы? – спокойно спросил Рэми.

– Ты... – выдохнул Киар. – Ты... осмелишься? Но Единый сам...

– Не сам. Ваши узы это ваша любовь к Нэскэ. Скажи только слово, и я уберу эту любовь. Ты станешь свободным. Тебе больше не придется возвращаться в ритуальную башню. Не придется служить роду повелителя. Не придется возрождаться в слабых человеческих телах. Не придется терпеть унижение предательства. Одно только слово...

– А мои братья?

– Твои братья выбирают за себя сами. Для них еще рано.

– А для меня? Для меня не рано?

– Рано, – улыбнулся Рэми. – Но выбор за тобой.

– Зато твой брат будет свободен? – холодно спросило божество. – И мне даже не надо будет ему помогать?

– Ты никому ничего не должен. Ты отдал твой долг, когда убивали твоих носителей. Ты можешь просто уйти и забыть. И об Армане, и об его просьбе, и обо мне, и о своих братьях. Одно слово. Твое слово. И ты сможешь быть свободен.

– Теперь я понимаю, почему Аши тебе так верен, – прохрипел Киар. – Давай, целитель судеб, начинай спасать наши шкуры... иначе будет поздно.

Рэми усмехнулся и сел на кровать, рядом с братом. Скрестив ноги, он опустил руки на колени, ладонями вверх, и позволил своей силе, силе Аши течь ровным потоком. Рванулись вверх крылья, звякнули, разбиваясь, окна, посыпалась с потолка побелка. Опалила лоб руна телохранителя, загорелись жаром татуировки на руках, и сила Виссавии вплелась в синеву кассийской магии.

– Ты один не выдержишь, – выдохнул Киар.

– У меня больше нет сил на споры, – ответил Рэми и одним всплеском силы усыпил брата.

Он сомкнул крылья над кроватью, раскрыл ладони и выпустил силу ровным потоком. Щелкнул над ними, захлопываясь, щит, кто-то выкрикнул его имя, и Рэми медленно погрузился в поток силы, насыщая тело Армана магией, укутывая и исцеляя. Аши помогал. Киар помогал. Виссавия помогала. Даже насмешливый Айдэ помогал.

Кто этому глупому полубогу сказал, что Рэми один?

Жаль лишь, что побратимы теперь стали врагами. Взбурлила и сразу успокоилась кровь, опустилась над ними тишина и мелькнули звезды. Темнота... лишь горит на груди Армана ровным светом амулет да густо переплетается синее с белым и черным. Если Арману нужен Киар, он его получит. Любой ценой.

***

Лию попросили ждать, она и ждала, хотя сердце и сжималось от дурного предчувствия. Мир обещал ей прийти перед закатом, но уже был почти рассвет, а муж так и не появился. Как и не появился никто из братьев. Она даже попыталась пойти к Арману, но стоявший за дверьми высший маг мягко попросил ее вернуться в покои. Почему, почему ее не пускают к братьям?

Она мерила комнату шагами, не слыша успокаивающих слов харибы. Пусть они и говорят, что все в порядке, но она знала – это не так. Она слышала, как взволновалась Виссавия, как бешено орали птицы. Это Рэми. Его боль. Его вспышка. Брат просто так волноваться не будет... что-то случилось, боги! И ей, увы, никто не мог сказать, что!

Она еще раз пыталась выйти, узнать, вернулся ли Миранис в Виссавию, но все так же натыкалась на стену спокойствия охранявшего ее мага:

– Вернитесь в свои покои, моя архана, – вновь повторял он, и его спокойствие убивало. – Все будет хорошо. Вы навредите ребенку, прошу вас.

– Где мои братья?

– Архан Эррэмиэль сейчас занят. Ваш старший брат вместе с принцем в Кассии.

– Но Арман болен...

– ... я прошу вас, архана. Сейчас вам нельзя выходить. Вернитесь в свои покои. Я попрошу сделать для вас успокоительное зелье, моя архана.

Успокоительное зелье? Лия зло посмотрела на охранника и хлопнула дверью. Не просто так ее тут заперли, и она выяснит, что происходит! Она распахнула окно и посмотрела вниз, туда где начинал светлеть под стенами замка густой лес. Виссавия это ее дом, так говорил дядя? Говорил, что ей тут ничего не грозит, ничего не может ей навредить, что сила богини всегда поможет. Она не совсем еще понимала, что такое «сила богини», она могла лишь надеяться...

А если нет? Если она шагнет в это проклятое окно и разобьется? Милостивые боги, нельзя сомневаться! Рэми всегда говорил, что нельзя! Можно попробовать пробраться по карнизу до соседних покоев, а там... Лия очень надеялась, что там нет охраны. Ну, а если она сорвется, то и проверит – даст ей сила богини разбиться или не совсем?

Она быстро переоделась в мужскую одежду, осторожно влезла на подоконник и посмотрела вниз, на светлеющее перед рассветом море деревьев. Голова кружится... высоко. Холодно. Накинуть бы плащ, но сейчас он будет только мешать, как и юбки. Мир, наверное, не одобрит, скажет, что нельзя так вести себя будущей повелительнице, но...