Текст книги "Пульс боли (СИ)"

Автор книги: Анна Архипова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– Можешь попробовать. Только учти, когда эти островитяне столкнут тебя с обрыва в наказание за аморальные намеки, я вытаскивать тебя оттуда не буду, – иронически подколол его Юки.

Последующие несколько часов он, дожидаясь прибытия спасательного транспорта, изучал высоту воды и волн, рассматривал горизонт, делая математические расчеты в уме. Во время подводных землетрясений всегда существует опасность повторного цунами – иногда волны идут одна за другой, с интервалом от нескольких часов до нескольких суток. Вполне возможно, что, добираясь до Хонсю, волна потеряет часть своей кинетической энергии и значительно уменьшится… Но без аппаратуры и спутниковой связи оставалось только строить догадки и домысливать…

– Эй, Мацу, смотри, вертолеты летят! – выкликнул Асбаб. – А они оперативно среагировали! Никогда не думал, что несчастный островок, затерянный в океане, может так кого-то волновать!

В небе, словно рой гигантских насекомых, летело пять или шесть вертолетов – украшенных эмблемами военно-воздушных сил Японии. Из первой машины, приземлившейся в скалистой возвышенности, появился Акутагава.

_____________

14

– Неужели это действительно он?! – начали восклицать люди.

Вертолеты тем временем приземлялись на островок один за другим, из них вылезали одетые в униформу морских спасателей люди, несущие медицинские саквояжи, пакеты с едой и чистой водой, а так же теплые одеяла.

Юки, находившийся в гуще толпы, не сразу определился с тем, что следует делать – он никак не ожидал, что Акутагава лично прилетит сюда! Но нужно было объяснить с точки зрения эксперта происходящие события и разузнать, достигло ли цунами побережья Хонсю, поэтому иного выхода, кроме как подойти, у него не было. Островитяне опередили его – перебивая друг друга, говоря громко и путано, они хлынули к Акутагаве, видя в нем надежду и спасение. Телохранителям пришлось загородить собою хозяина, чтобы сдержать людской напор. Тот поднял руку вверх, призывая их к спокойствию и молчанию:

– Я прибыл сюда, потому что мне стало известно ваше бедственное положение. Обещаю вам, виновники произошедшего будут строго наказаны! Вы будете переселены на новое место и правительство Японии возместит все убытки. Я гарантирую вам это! Сейчас вертолеты начнут группами эвакуировать вас на военный крейсер, тот доставит вас к Хонсю. Есть ли… – его перебили радостные возгласы, переполненные почтением к знаменитой персоне, и Акутагаве пришлось повысить тон: – Есть ли погибшие?

– Слаба богу, обошлось без этого, – отчитался перед ним Ясусабуро. Он с трудом пробился к Акутагаве из-за того, что люди все кучнее собирались вокруг него. – После того, как цунами обрушилось на остров, я пересчитал всех спасшихся – ни один не погиб. Благодаря предупреждению господина Югири, мы все успели подняться на безопасную высоту! Есть несколько пострадавших, но их уже отправили на вертолете.

– Слушай, это же твой бывший одноклассник! – сказал Асбаб, следуя за Юки. Тот пытался обойти толпу, чтобы приблизится к вертолету, рядом с которым стоял Акутагава.

– И что?

– Ничего. Просто, наверное, классно быть знакомым со знаменитостью!

– Можно подумать, что ты ни с кем подобным не знаком.

– Э, нет, приятель! Одно дело быть знакомым с богачами, совсем другое – со знаменитостями! – хохокнул Асбаб. – Быть богатым, не значит быть известным простым людям. А вот знаменитость все знают в лицо, без конца обсуждают, уважают и любят. Быть знаменитым круто!

– Тогда тебе надо было отправляться не в Брауновский университет, а в Голливуд… – Юки резко замолчал, потому что натолкнулся на высокую фигуру, выступившую из сплошного леса человеческих тел ему навстречу. Подняв голову, он натолкнулся на пронзительный взгляд зеленых глаз, а в следующее мгновение на его руке, выше локтя, сомкнулись стальным кольцом пальцы Ива.

– Вот ты где! – сказал тот. – Мне приказано найти тебя и посадить в вертолет.

– А кто это, Мацу? – поинтересовался Асбаб, который не понял сказанной по-японски фразы, и любопытством разглядывал Ива.

– Убери от меня свои лапы, придурок, – тоже по-японски произнес Юки, и, вынудив себя выглядеть приветливо, освободил руку. Потом заговорил на английском: – Асбаб, знакомься, это Ив, он… он… сотрудник НАСК. Ив, это Асбаб – мы вместе учились в Брауновском, а затем – работали над проектом на станции Мак-Мердо.

Юки опасался, что Ив выкинет сейчас какое-нибудь коленце – ради того, чтобы в очередной раз насолить ему. С Ива станется!.. Однако зеленоглазый мужчина поддержал игру: с самой дружелюбной миной на физиономии он пожал мулату руку.

– Говорят, у вас тут было настоящее бедствие?

– Земной трус и цунами в одном флаконе! – ответил Асбаб. – Весело было.

– Не сомневаюсь, – Ив сделал изысканный жест рукой в сторону вертолета: – Господин Коеси в курсе махинаций, проделанной твоим заместителем, Мацу, и он просил меня разыскать тебя. Идемте.

Молодой человек не стал возражать против этого и последовал за ним. Ив, будучи выше всех островитян, без особого труда рассеивал их, освобождая дорогу. Когда они оказались перед Акутагавой, тот, сделав вид, что видит Юки впервые после долгого перерыва, пожал ему руку. Его рукопожатие было куда более крепким, чем следовало, и Юки почувствовал через это невысказанные эмоции возлюбленного. И только теперь понял, почему Акутагава сам прилетел сюда: он испугался за него! Ведь их разговор прервался, когда началось землетрясение…

«Черт! Я опять доставил Акутагаве хлопоты!..»

– Как вы? – официальным тоном поинтересовался мужчина у Юки. – Не ранены?

– Нет, я в норме… Что с цунами? Волна дошла до побережья Хонсю?

– Да. Но волноваться не о чем – высота волны едва превышала метр.

– Слава богу!

Акутагава сдержанно улыбнулся, и сохраняя невозмутимый вид, предложил:

– Садитесь в вертолет, вместе со мной вернетесь в Токио.

Кто-то кашлянул многозначительно за спиной и Юки вспомнил, что он не один – с ним Асбаб и его нельзя бросать здесь, ведь тот не знает языка, а его спутник вообще отправлен в больницу. Пришлось ему представить своего приятеля Акутагаве.

– Асбаб навестил меня сегодня, чтобы пригласить на обед, а я втянул его в эту авантюру, – пояснил вдобавок ко всему молодой человек, невольно пытаясь оправдаться. – С другой стороны, кто знал, что эта поездка будет иметь такие последствия!

– Что ж, садитесь оба, – распорядился Акутагава, не выказав ни малейшего неудовольствия. – Места хватит.

Юки, устраиваясь в салоне вертолета, молился, чтобы Асбаб хоть на время перестал следовать своей натуре и помолчал. Но, зная его достаточно хорошо, с тоской понимал, что мулат сможет присмирить свой болтливый язык только если мир перевернется с ног на голову – впрочем, и тогда этот непоседа найдет, что ляпнуть. Когда в салоне рядом с ним оказался Акутагава и Ив, ему стало совсем неуютно – одно неправильно сказанное слово может быть превратно понято… Два часа грозились превратиться для Юки в моральную пытку! Но Ив, как только вертолет поднялся в воздух, заговорил с Асбабом, задав тому вопрос о его учебе в Брауновском университете – а тот с радостью ухватился за возможность поболтать. Так как телохранители остались на острове и салоне никто, кроме Ива, больше не понимал японского, Акутагава заговорил негромко с Юки:

– Ты действительно в порядке?

– Да. Прости меня за доставленные неприятности. Началось землетрясение, я, кажется, упал на землю… Не помню даже, что случилось с телефоном… – Юки смотрел в сторону, делая вид, что их разговор носит небрежный и поверхностный характер.

– Почему ты сразу мне не сообщил о такой ситуации?

– Я не знал, что конкретно происходит на этом острове, не было никакой информации. Нужно было разобраться в ситуации, кто же мог предположить, что она критическая? Как только я это понял, то сразу позвонил. Прошу тебя, не сердись.

– Я не сержусь, ведь это не твоя вина. Просто… просто ты не можешь себе представить, что я испытал, когда услышал в трубке шум и крики, а потом – гробовую тишину. Сначала мы не могли связаться с пилотом твоего вертолета, а когда вышли на связь, то он сказал, что возвращается в Токио без тебя. Я летел сюда и боялся, что с тобой случится что-то страшное, прежде чем я доберусь до тебя. Ну что мне с тобой делать, а?

– Просто дай мне работать. Как только отдел начнет функционировать в нормальном режиме, подобные инциденты можно будет пресекать в зародыше и мне не понадобится в срочном порядке вылетать на какой-то остров, не имея понятия о том, что меня там ждет.

– Я накажу виновных в том, что ты застал отдел в таком состоянии.

– Наказывать нужно Рю Бенжиро, а если ты возьмешься за сотрудников нижних рангов, я останусь один в отделе. Его нужно судить публично, показательно, чтобы процесс видели все прочие чиновники-руководители и, когда им захочется совершить подобное преступление, трижды подумали о последствиях!

– Так и будет, обещаю тебе.

Они немного помолчали, прислушиваясь к оживленному разговору Ива и Асбаба. Те уже выглядели закадычными друзьями, знакомыми не один год; Ив умел быть заводным и коммуникабельным, когда хотел того – и мулат, не подозревая ни о чем, поддавался его шарму. Юки, зная, насколько это дружелюбие Ива фальшиво, хотел что есть силы дать ему пинка, дабы принудить его не пускать пыль в глаза. И кто знает, что взбредет этому сумасшедшему в голову относительно Асбаба? Как защитить друга?…

– Асбаб, тебе, когда мы прилетим, наверное нужно будет в отель? – спросил Юки.

– Типа того. Ты меня проводишь до него? А то без знания японского мне и такси ладом не поймать.

Юки хотел было сказать «да», но почувствовал, как пальцы Акутагавы с силой сжали его руку – протестуя, запрещая. Ив, поймав выразительный взгляд хозяина, тут же заявил:

– Мацу устал. Я отвезу тебя в отель. Лады, чувак?

– Лады! – рассмеялся мулат. – Почему бы и нет?

Юки посмотрел на Акутагаву с возмущением, но досчитал в уме до десяти, прежде чем сказать по-японски:

– Я не уверен, что это хорошая идея.

– Все будет хорошо, обещаю. Он довезет твоего друга до отеля и тут же вернется ко мне. Я знаю, что ты не доверяешь Иву, но не беспокойся – сегодня ему будет не до своих шалостей. У меня вечером важная встреча, он должен будет помогать моей охране.

– Но уже почти вечер… – пробормотал Юки устало, – получается, ты сейчас возвращаешься на работу?

– Да. Высадим этих двоих в порту, я выйду на вертолетной площадке «Ниппон Тадасу», а тебя доставят на виллу.

– Я не хочу на виллу, лучше тоже вернусь на работу…

– Нет, – отрезал Акутагава, не став скрывать металлических ноток в голосе, – никакой работы! Сегодня ты будешь отдыхать. И я не хочу слышать никаких возражений. Понятно?

– Понятно, – Юки отвернулся к окну и надолго замолчал.

…Вертолеты одним за другим приземлялись на крышу токийского небоскреба «Hokoma Building». На освещенную в вечернем сумраке синими и красными огнями площадку, из летательных аппаратов появлялись мужчины и женщины, облаченные в дорогие одежды и аксессуары. Их встречали сотрудники службы безопасности, провожающие гостей к лифтам – кабины опускались вниз ровно на три этажа и останавливались, раскрывая двери во владения элитной гостиницы «Vitall Palace». В этот вечер целый этаж гостиницы был арендован и тщательно охранялся, мимо бдительных стражей не пролетела бы незамеченной даже муха – сегодня здесь имели право находиться только гости, имена которых держались в тайне, и несколько официантов, давших подписку о неразглашении информации.

Гости собирались в номере-люкс, где все уже было готово к предстоящему заседанию – в одной из комнат был установлен большой круглый стол, за которым стояли аккуратным строем одинаковые стулья. Стол был гол и пуст – он не был предназначен для пиршества, за ним должны были пройти переговоры. Дожидаясь прибытия всех участников сего секретного мероприятия, мужчины и женщины смаковали деликатесы, наслаждались легким шампанским и негромко беседовали друг с другом на английском языке. Выглядели они разнообразно – но большинством своим были зрелого возраста, бледные и смуглые, черные и белые, среди них находились и обладатели европеоидных черт лица и чернокожие, люди с семитско-арабскими лицами и азиаты. Тут же, в номере, размещалось нечто наподобие жертвенного алтаря: сюда прибывающие гости складывали подарки, принесенные с собой. Дары эти были упакованы в коробочки небольших размеров, однако это не умаляло их ценности, ведь в футлярах лежали редкие драгоценности и антикварные реликты, стоящие миллионы долларов. Последними в номер вошли Коеси Мэриэмон и его сын. Любезно поздоровавшись с присутствующими, они пригласили их за стол переговоров в соседней комнате.

– Все мы занятые люди, дамы и господа, – сказал Коеси Мэриэмон по-английски, – некоторые из вас прибыли в Японию издалека, поэтому не будем задерживать это экстренное мероприятие.

– Да, вы выбрали верное слово, господин Коеси. Оно «экстренное», никак иначе! – раздался голос позади. В дверях стоял Коннор Ваалгор, опиравшийся на трость правой рукой, а в левой сжимая прямоугольный футляр черного цвета. Собравшиеся в номере с нескрываемым удивлением вперились в него взглядами, он с насмешкой проговорил: – Добрый вечер, леди и джентльмены! Знаю, что ранее я сообщал о том, что не смогу присутствовать на этом заседании, но, как ни странно, обстоятельства изменились. И вот таким образом я решил порадовать вас своим визитом, раз уж все равно оказался волею случая в Японии.

Подойдя к Коеси Мэриэмону и Акутагаве, он с подчеркнутым пренебрежением кивнул им:

– Естественно, появиться пред дражайшими хозяевами Японии с пустыми руками было бы крайним неуважением с моей стороны. Извольте принять мой дар – он скромный, но, поверьте, выбран с самым искренним чувством! – повесив трость на сгиб своей руки, блондин откинул крышку футляра, демонстрируя содержимое. Внутри, зажатые оббитыми черным бархатом стенками, находились две фарфоровые шарнирные куклы – скорчившиеся из-за тесноты пространства в неестественных позах. Одна из кукол изображала мертвенно-бледную женщину, а другая – маленького мальчика с плачущим лицом. Каждый в этом гостиничном номере знал историю Акутагавы и его матери, и, конечно, каждый понял намек…

– Ты!.. – взбешенно начал было Коеси Мэриэмон, делая шаг в сторону Ваалгора, однако Акутагава вмешался, бросив отцу по-японски: «Не надо». Мэриэмон остановился, шумно вдыхая и выдыхая воздух, и глядя на блондина с неприкрытой яростью. Его сын взял футляр в свои руки, скользнул спокойным взглядом по содержимому и захлопнул крышку, после чего с любезной улыбкой посмотрел на Коннора Ваалгора:

– Приятно, что наши персоны не оставляет вас равнодушным, господин Ваалгор. И я рад, что вы все же смогли присутствовать на этом заседании. Прошу всех за стол, приступим скорее к обсуждению наших дел, дамы и господа.

Они прошли в соседнюю комнату и, когда все устроились за столом, охранники закрыли с противоположной стороны двери, оставив их наедине с друг другом. То, о чем собирались говорить эти персоны, не должны были слышать посторонние. Речь взял пожилой мужчина, невысокий, но весьма важного вида, который слегка портили обилие морщин и дряблость кожи – его звали Джошуа Симон, он являлся одним из богатейших людей Европы.

– Вот уже два года я являюсь председателем комитета, чья история тянется вглубь веков на многие столетия. Но вид, который оно имеет сегодня, оно приняло немногим около трехсот лет назад. Именно тогда богатейшие люди мира, невзирая на расовые, религиозные и политические различия объединились, чтобы создать сверхсекретное внеправительственное сообщество, не подчиняющееся каким-либо государственным законам, не соблюдающее границ, единственным приоритетом которого является общая выгода всех участников. Если ранее – я говорю о более древних временах, – сообщество включало в себя в основном коронованных европейских особ, а так же еврейскую элиту, то сейчас мы являемся более глобальным и интернациональным образованием… Что, естественно, предусматривает невероятную сложность взаимоотношений между членами нашего комитета, а так же – огромную ответственность друг пред другом! Стоит ли мне напоминать вам о том, насколько важно взаимопонимание в наших отношениях и стремление найти компромисс?… Каждый из вас, леди и джентльмены, имеет вес на политических и финансовых аренах в различных странах – ваши решения имеют прямое влияние на жизни миллионов людей в мире! Вы одобряете или отвергаете кандидатуры официальных правителей и управляете экономикой, санкционируете военные конфликты или же своим авторитетом подавляете их, от вас зависит внешняя политика и схема взаимодействия целых конгломератов стран!… В нашем Комитете всегда имелись определенные разногласия, связанные с тем, что кто-то из нас занимает более высокое положение, чем прочие, и благодаря этому ущемляет права и интересы других. Но все три столетия эти разногласия удавалось решить бескровно, путем переговоров и взаимовыгодных уступок. В последнее время ситуация изменилась – наш комитет буквально на части разрывают противоречия и конфликты, которые сопровождаются кровавыми бойнями и общественными скандалами! Это просто недопустимо для нас и нашего общего дела, леди и джентльмены!.. Сегодня за этим столом нет представителя русской семьи, давнего участника нашего комитета – из-за оскорбления, которое было им нанесено, они отказались от дальнейшего членства в нашем сообществе. А это, позвольте подчеркнуть, огромные как политические, так и финансовые потери для нас! И именно поэтому я созвал экстренное заседание комитета – сию проблему необходимо решить немедленно! Все мы прибыли сюда, в Японию, дабы выслушать объяснения семьи Коеси в отношении произошедшего русско-японского дипломатического скандала, и найти выход из создавшегося трудного положения, – Джошуа Симон сделал паузу, неторопливо окинув собравшихся за столом людей серьезным и обстоятельным взглядом. – Повторю: триста лет наш комитет находился в тени, и оттуда управлял миром. Все конфликты между соратниками никогда не выносились на всеобщее обозрение, никогда не становились достоянием публики. Но недавно наши законы были нарушены семьей Коеси! Не согласовав свои действия с Комитетом, они устроили травлю русских на своей территории – что привело к кризису во взаимоотношениях с российской семьей. Зачем это было сделано? Для чего?.. Пусть же слово возьмет глава этой семьи и даст нам ответы на наши вопросы!

Коеси Мэриэмон заговорил ровным голосом, четко и не пряча взора от присутствующих за столом:

– В первую очередь, мы хотим принести извинения Комитету: с нашей стороны было ошибкой не уведомить вас о планируемом инциденте. Мы поспешили принять меры и, тем самым, исключили право Комитета вмешаться в происходящие события и склонить к какому-либо иному решению проблемы. Но – что сделано, то сделано! Что касается причин, вынудивших нас начать русско-японский дипломатический скандал, то они известны вам так же хорошо, как и нам: русская семья, используя спецслужбы России, начала готовить операцию, направленную на уничтожение нашей семьи. Но законами Комитета запрещено использовать против соратников государственные службы! Таким образом, русские первыми начали эту войну – мы лишь защищались. Русские не появились на этом заседании не потому что так оскорблены случившимся инцидентом, а потому что знают, что виноваты и хотят замести следы. Мы же, в отличие от них, от ответственности не бежим, и, хочу заметить, первыми прекратили скандал и даже принесли извинения российской стороне на официальном уровне. Не это ли знак нашей самой доброй воли? Мы пришли за стол переговоров и готовы идти на компромисс, дамы и господа!.. Но мы опровергаем обвинения в наш адрес и предлагаем пересмотреть причины, по которым мы сегодня собрались здесь – и обсудить вину русской стороны, но никак не нашей!

– Значит, вы не находите в своих действиях ничего предрассудительного? – уточнил Джошуа Симон.

– Нет! Стоит ли напоминать вам о том, что произошло два года назад? На моего сына было совершено покушение, его похитили, вся страна была поглощена беспорядками. Комитет тогда отказался вмешаться в сей инцидент, боясь огласки, и мы с сыном оказались лишены вашей помощи – благодаря решению тогдашнего председателя Дэвида Миллера. Пережив это, мы не могли позволить нечто подобному случиться вновь. Единственное, что вызывает сожаление в этой ситуации, так это то, что по иронии судьбы, покушение на нас готовили те же, кто два года назад помогал спасать Акутагаву. Именно сей факт оказал смягчающее влияние и привел нас к решению прекратить скандал.

Повисло молчание, члены комитета переглядывались между собой, ожидая, что скажет председатель. Джошуа Симон раскурил трубку с сосредоточенным видом, словно пребывал в глубокой задумчивости – потом заговорил:

– Что ж, ваши доводы, господин Коеси, выглядят убедительными и обоснованными. Думаю, мы последуем вашему совету и снимем с повестки вопрос о вашей вине в инциденте. Предлагаю всем проголосовать за привлечение к ответственности русской семьи и…

– Какой бред! – резко и властно прервал его Коннор Ваалгор, саркастично скривив бледные губы. – Я знал, что все будет именно так, но все равно поражен вашей трусостью, господин Симон! Вы пытаетесь играть роль царя Соломона, но ваш страх перед семьей Коеси лишает вас возможности рассуждать здраво. Как легко вы отступили от обвинений, просто смешно! Стоило им, не имея на руках неопровержимых доказательств вины русских, ткнуть в них пальцем, как вы тут же поспешили поддержать их точку зрения. Вы собрали Комитет здесь не для суда над Коеси, а для того, чтобы оправдать их!.. Но я, как представитель американской семьи, возмущен подобным поворотом дел! Меня не устраивают жалкие и насквозь фальшивые оправдания Коеси-старшего.

– Ты забываешься! – процедил сквозь зубы тот. – Думай хорошенько о том, что говоришь.

– О нет, я не забываюсь. Я знаю, кто я, и знаю, на что имею право – моя родословная является гарантом членства в этом Комитете. В отличие от вас, Коеси Мэриэмон! Порождение трущоб и канав, бандит, которому посчастливилось пробиться наверх, отмыться от грязи и приобрести авторитет, вот вы кто. Но истина всегда остается истиной – вы все равно навсегда останетесь тем же незамысловатым бандюгой. Проблема не в вас, нет!.. Проблемы и конфликты, о которых недавно с удручением упоминал господин Симон, начались не с вас. Они начались с другого – с того момента, когда ваш сын выступил из тени, где долго скрывался, и заявил всему миру о своем существовании. Именно он корень всех зол, и это прекрасно знают все присутствующие здесь. Знают, но боятся сказать это вслух! Но лично мне хочется услышать именно Акутагаву, а не этого паяца, произнесшего перед нами вызубренную наизусть речь.

Коеси Мэриэмон, потеряв голову от бешенства, молниеносно вскочил, грохнув мощными кулаками по столу, но его сын, спокойно поднявшись, положил руки ему на плечи и заставил сесть обратно. Акутагава, в противовес отцу, был по прежнему невозмутим, а его бледно-карие глаза хранили непроницаемое выражение.

– Что же вы хотите такое услышать, господин Ваалгор?

– Я хочу услышать ответ на вопрос: как близко ты подошел к решению, что Комитет только мешает тебе и всех нас следует уничтожить?

__________________

15

– Я хочу услышать ответ на вопрос: как близко ты подошел к решению, что Комитет только мешает тебе и всех нас следует уничтожить?

Кто-то из участников заседания даже закашлялся, услышав такой вопрос. Все, включая Джошуа Симона, напряженно следили за Акутагавой, ожидая его реакции. Он улыбнулся Коннору Ваалгору изысканной улыбкой, давая понять, что подобными маневрами его не выбить из колеи, и произнес:

– Откуда у вас такие мысли, господин Ваалгор! Вам чудятся интриги и заговоры там, где их нет. Ну а если все же попытаться ответить на этот странный вопрос, то я бы сказал так: Комитет – это могущественная организация и бросать ей вызов равносильно смерти, а я далеко не дурак и не самоубийца. Уничтожить Комитет? Смешно!.. Вами, господин Ваалгор, движут определенные обиды, которые НАША семья нанесла ВАШЕЙ семье, вот и все. Еще до недавнего времени Япония являлась вассалом Америки, и у нее не было своего представителя в Комитете. За мою страну говорил представитель американской семьи, что стало традицией после американской оккупации. Однако теперь у Японии есть свой собственный представитель в Комитете, мы с отцом сбросили ярмо американского покровительства. Американской семье сие пришлось не по вкусу – но такова жизнь, все в ней непрерывно движется и меняется. В этот мир приходят новые люди, которые завоевывают его, независимо от того, есть у них родословная или нет – они строят этот мир и, рано или поздно, станут его владельцами. Аристократия может отрицать это сколько душе угодно, но остановить – нет, не в состоянии. И я причисляю себя именно к этим «новым» людям, к тем, кто строит будущее несмотря ни на что, порою даже вопреки всему. Это может вам не нравиться, но огульно обвинять меня в каких-то феерических амбициях, это уже гротеск.

– Это был бы гротеск, если б на вашем месте находился кто-то другой, – серые глаза Коннора Ваалгора словно покрылись коркой льда, став пронзительно колющими. – Вы говорите о том, что в наши времена родословная уже не имеет такого значения, как прежде? Но и вы, Акутагава, человек с аристократической родословной и не можете отрицать сей факт. Коеси Мэриэмон мог дать вам свою фамилию и какие-то внешние особенности, присущие коренным японцам, но от этого вы не потеряли связи со своими предками по материнской линии. И именно в этом я вижу громадную проблему для нашего Комитета.

Акутагава промолчал, закуривая сигарету и всем своим видом демонстрируя пренебрежение к персоне Ваалгора.

– Господин Ваалгор! – решил вмешаться председатель Комитета. – Вам не кажется, что вы переходите определенные границы? Вы обвиняете Акутагаву Коеси в том, что у него есть родословная? Но это все равно, что обвинить всех нас!

– О, прошу прощения, у меня не было намерения оскорбить Комитет своими словами, – насмешливо проговорил блондин. – Родословную Акутагавы Коеси я упомянул, дабы акцентировать внимание на его политических и общественных действиях, и, тем самым, объяснить вам, к чему стремится этот человек. А стремится он к власти, власти и еще раз власти. Да, можно возразить, что все мы – участники Комитета – стремимся к власти, но ни у одного из нас она не принимала настолько алчную и откровенную форму, сдобренную хорошей порцией тщеславия и эгоцентризма. Почему никто из вас уже не удивляется фанатичному поклонению, с которым к нему относятся японцы? Почему никто из вас не вспомнит сейчас, что законами Комитета запрещено публичное участие в политической жизни государства и привлечение к своей персоне чрезмерного общественного внимания?… Все мы весьма богаты и жизнь каждого из нас регулярно освещается в светской прессе – но это максимум того, что мы можем себе позволить. Каждый участник Комитета мог бы оплатить из своего кармана пиар-кампанию, создать себе определенный образ в глазах простонародья, выиграть выборы и официально встать во главе какого-то определенного государства – но мы так не поступаем. Ведь гораздо проще и эффективнее управлять всем и вся из-за кулис, чем Комитет и занимается на протяжении веков. А для публики есть парламенты, конгрессы, премьер-министры, президенты и тому подобное… Но вот появляется человек, который, войдя в состав Комитета, тут же принимается нарушать его законы один за другим! Мало того, что он активно лезет на политическую арену, требует от своего народа слепого обожания, так еще и без зазрения совести устраивает травлю соратников по Комитету, используя сомнительные поводы и запрещенные нашим сообществом методы!.. Почему я упомянул о его родословной? – Ваалгор повернулся к молчаливому китайцу, слегка полноватому и неказистому, чьи короткие пальцы были унизаны роскошными кольцами. – Может быть вы, господин Ду Ланьчжа, расскажете об этом? Вам не понаслышке должны быть знакомы все хитросплетения в вопросах наследования семьи Сангяцанма.

– Это не имеет значения! У нас с семьей Коеси есть договоренность: мы занимаемся своими делами, а они своими, наши пути не пересекаются. Они не нуждаются в наследстве Сангяцанма… – возразил было китаец, но Ваалгор рассмеялся, услышав его рассуждения.

– И вы верите им? Быть может, у вас есть на руках документ, в котором черным по белому написано, что Акутагава Коеси отказывается от того, что ему в наследство оставили мать и дед?

– Нет, но…

– Тогда у вас в руках мыльный пузырь, а не твердые гарантии того, что в один прекрасный момент он не заберет это все у вас. Или же стоит все же освежить в вашей памяти некоторые аспекты данного щекотливого дела?.. Что известно о семье Сангяцанма? По преданию, ее родоначальником был сам Саргон Аккадский, правивший Месопотамией четыре тысячи лет назад. И, если верить легенде, однажды Саргон встретил в саду богиню Иштар, с которой у него закрутился жаркий роман. Она родила ему нескольких детей, в том числе дочь Тулану – ее отдали в жены царю, правившему в далекой стране и желавшему породниться с кланом, в жилах которого текла «божественная» кровь. Так Тулана оказалась на берегах Инда, и ее потомки, впоследствии, подчинили себе так же обширные территории вдоль реки Ганг. И именно на берегах Ганга появился на свет знаменитый принц Сиддхаттха Гаутама, прозванный своими духовными учениками Буддой Шакьямуни, от которого род Туланидов получил еще одно звание: Сангяцанма – «Те, что обладают божественными глазами Будды». И глаза Будды здесь отнюдь не метафора, как принято считать историками, а наследственная черта всех потомков Туланы – это необыкновенные, бледно-карие, почти желтые глаза, доставшиеся, якобы от самой богини Иштар. Сангяцанма, правя, контролировали не только политическую сферу, но и религиозную – скопив за время своего царствования несметные сокровища. Со временем, не в силах сдержать напор арабо-персидских завоевателей, род Сангяцанма все больше уходил от владений в Индии, перенеся свой стольный двор в более суровый край – Тибет. Именно там в жилы представителей рода влилась и кровь монголоидов, ведь Сангяцанма отдавали своих принцесс в жены монгольским и китайским вельможам и царственным особам, предпочитая их протекторат, нежели власть мусульман над собою. Когда же Индия превратилась в колонию Великобритании, то род Сангяцанма стал лакомым кусочком для завоевателей: по преданиям, семья-основатель буддизма владела поражающими воображение сокровищницами, спрятанными где-то в горах. Тогда Сангяцанма приняли решение – желая обезопасить себя, они продали часть Тибета Великобритании, а другую часть – Китаю и покинули свои владения, оставив там номинальных правителей. Все капиталы семьи были вложены в акции европейских банков и нефтеразведывательных компаний, несмотря на то, что весь клан предпочитал жить в Китае и вести дела там – но история показала гениальность такой тактики. Спустя некоторое время на Ближнем Востоке были обнаружены огромные запасы нефти, и деньги, вложенные Сангяцанма в нефтяные компании, умножились в сотни раз. Одновременно с этим клан сотрудничал с японскими военной верхушкой, которая проводила на территории Китая экспансивную политику – вместе они очень недурно заработали на этих захватнических операциях. «Китайская культурная революция» тоже принесла Сангяцанма немало дивидендов и пополнила казну! И в результате во второй половине двадцатого века сей клан оказался одним из самых богатых и могущественных семей в Китае, а так же – в Европе и на Ближнем Востоке, где у них по-прежнему находятся громадные активы. И вот у главы клана Сянгацанма рождаются две дочери: старшая – Тагпай Кейкона, и младшая – Кадрома. В наше время отцу не нужно ждать появления сына, чтобы назначить наследника, поскольку теперь женщины имеют равные права с мужчины, посему главной наследницей была назначена Тагпай Кейкона. Но случилось неожиданное: девушка отказалась от права быть главной наследницей и попросила отца передать эту привилегию младшей сестре Кадроме, после чего уехала в Тибет, где несколько лет провела в качестве ученицы при буддийском храме. Ну а потом Тагпай Кейкона во время паломничества по буддийским храмам, расположенным в различных странах, встретила некоего Коеси Мэриэмона. Она влюбилась в безродного бандита, взяла себе японское имя и вышла за него замуж – спустя некоторое время у них родился сын. Они назвали его Акутагава… Кадрома тоже вышла замуж – за вас, господин Ду Ланьчжа, и вы, после смерти тестя, стали главой клана Сянгацанма и вошли в состав этого Комитета. Тагпай Кейкона погибла почти двадцать лет назад, но дело в том, что нет документа, подписанного ею или ее отцом, где сказано, что она официально отказывается от статуса главной наследницы клана. И ее здравствующий сын в любой момент может потребовать себе то, что ему предназначено по праву – то есть, ВСЕ… И вы утверждаете, что вас такое неопределенное положение вещей устраивает?… Не думаю! Вас это ужасно беспокоит, но вы боитесь. А семейство Коеси тем временем просто выжидает удобного момента, чтобы нанести удар… – блондин отвлекся от Ланьчжи, и вновь обратился к Акутагаве: – Почему же вы не возражаете мне? Или согласны с тем, что я говорю?