Текст книги "Мое табу (ЛП)"

Автор книги: Анита Сандей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Люк обнимает мое лицо, медленно погружаясь в мои волосы пальцами. Когда они начинают поглаживать мою шею, я покрываюсь мурашками.

И забываю о водителе впереди.

Я могу видеть, слышать, обонять, ощущать только его поцелуй и обещание еще не испытанной мною свободы.

Наконец мы прибываем домой. Люк бросает таксисту пару купюр, крепко берет меня за руку и через свою дверцу вытягивает меня из машины.

Мы практически не разговаривали с момента, как заскочили в такси, и сейчас тоже молчим. Я следую за ним к его дому.

Пока Люк, одной рукой управляясь с ключами, открывает замок, я сглатываю все сильнее и чаще. Каким должен быть наш следующий шаг?

Я рад, что он взял управление ситуацией на себя. Мне нравится, когда можно не волноваться – Люк умеет подарить мне это уютное ощущение. Иногда он будто способен угадывать мои мысли. Он всегда знает, чего я хочу. И знает, как дать мне желаемое.

Впрочем, происходящее нам обоим в новинку, и мне тоже хочется сделать свой вклад.

Я всматриваюсь в темноту перед домом, словно она может подсказать, каким может быть этот вклад, но никаких ответов там нет.

Я не знаю, как именно действовать, но легкое опьянение помогает не увлекаться самоанализом, и когда Люк опускается на диван, я сажусь к нему на колени. Верхом.

Судя по его свистящему вздоху, такого он точно не ожидал, но заметный бугор в его джинсах сообщает о том, что он готов к эксперименту не меньше меня.

– Так приятно? – говорю я. Упираюсь ладонями в его плечи и пахом трусь о него.

Он чертыхается, потом за шею притягивает меня к себе и крепко целует. Мне нравится то, как легко у меня вышло его завести, и я тихо посмеиваюсь между нашими поцелуями с привкусом тирамису.

– И что же в данный момент могло тебя рассмешить?

– Ты, – отвечаю. – Я думал, нам будет тяжелей перейти в эту зону, но… может, у тебя ничего не было так же долго, как у меня?

Я знаю, что у него бывают свидания. С удачным концом. Понять, когда это происходит, не сложно: он берет свой пикап и возвращается только на следующий день.

– Знаешь, что я только что понял? – Я вожусь с краем его футболки, задевая его твердый живот. – Ты никогда никого сюда не приводишь. Неужели не любишь, когда тебе перепадает в собственном доме?

Он кладет голову на спинку дивана. Глядит на меня, и от неожиданной робости в его взгляде у меня все переворачивается в животе.

– Очень даже люблю.

Я изучаю свои пальцы, мнущие ткань. Когда они касаются его живота, он слегка вздрагивает.

– Тогда почему…?

– Просто… – Я поднимаю лицо. Он крепко зажмурился, в уголках глаз морщинки. Грудь вздымается – он делает вдох. – Просто не встречал никого, кого захотелось бы привести к себе в дом.

Я отпускаю его футболку. Видимо, я попал по больному.

– Еще встретишь, – говорю я. – Обязательно встретишь. – Думать о том, что однажды придется его отпустить, неприятно, но я правда желаю, чтобы он нашел свое счастье. – Только пообещай, что после свадьбы я останусь твоим лучшим другом.

Он поднимает голову, и от интонации в его голосе по мне проносится дрожь.

– Ты всегда будешь для меня лучшим, Сэм.

Его руки мягко берут меня за бока и скользят вниз, пока не ложатся на бедра. Он наклоняется, осторожно касается моих губ. Потом, отстранившись, секунду рассматривает меня с нераспознаваемым выражением на лице. И кивает, словно в ответ на безмолвный вопрос.

Он снова целует меня невесомым, как перышко, поцелуем, захватывает краешек рта, а после движется по моей слегка щетинистой челюсти к чувствительному месту под ухом.

Никто, никогда не целовал меня так. Его поцелуй заставляет меня резко вздохнуть и придвинуться ближе. Во мне все звенит, легкость в теле такая, словно я вот-вот воспарю, и я не могу ее побороть…

Люк, снова угадав мои мысли, крепко проводит ладонями по моим бедрам до ягодиц и прижимает мое тело к себе, уравновешивая, удерживая меня. Мой напряженный член втирается в его плоть, и этот контакт, несмотря на одежду, столь интенсивен, что я начинаю урчать.

Губы Люка продолжают спускаться по моей шее, и я погружаюсь пальцами в его волосы и массирую их, как делал он сам, когда красил мою шевелюру.

Ощущения захватывают меня целиком и вытесняют мысли о том, почему мне приятно, или почему происходящее кажется настолько естественным, или почему оно гораздо нежнее, чем я себе представлял.

Я думал, у нас ничего не получится. Я думал, что весь наш «эксперимент» мы будем смеяться, но внезапно оказывается, что места для смеха здесь нет.

Оставляя на моей коже влажный, остывающий на воздухе след, Люк доходит до горловины моей футболки. Я вздрагиваю и, максимально близко приникнув к нему, просовываю ладони к нему под одежду.

Когда я нащупываю его сосок и начинаю тереть его в пальцах, Люк стонет, и его теплое дыхание отправляется по моему телу до самого низа. Мне нравится, что ему приятно так же, как мне, и я проделываю те же манипуляции и со вторым соском. На сей раз он выгибает спину и что-то бормочет.

Мне хочется еще поиграть, еще попроверять его на реакции, но опьянение от вина угасает, и я начинаю яснее осознавать, что происходит. Отчего, видимо, застываю, поскольку Люк откидывается назад, чтобы заглянуть мне в глаза.

– Что с тобой? Хочешь остановиться?

Я трясу головой.

– Нет… если только ты сам так не хочешь… просто…

– Что?

Я опускаю взгляд на наши колени и сразу же отворачиваюсь от наших с ним стояков. Я знаю, что по-дурацки краснею, как девственник, но мне хватает самоиронии на то, чтобы выдать смешок.

– Я понятия не имею, что делаю. И… начинаю немного нервничать насчет того, что будет дальше.

Люк берет меня за подбородок, поворачивает лицом к себе и тепло улыбается.

– Дальше ничего может не быть. Мы можем просто пообниматься. Двое парней на диване… вполне себе безрассудно. Может, этого будет достаточно?

Я киваю, однако «просто пообниматься» – совсем не то, чего я хочу. Интересно, почему этого мало? Не придумав ответ, я отгоняю от себя эту мысль.

– Тебе нисколько не страшно, да?

– Вообще-то страшно. Чуть-чуть.

Я хочу было слезть с него, чтобы восстановить необходимое ему братское расстояние, но он меня не пускает. Берет за плечи и оставляет сидеть.

– Если тебя пугает идея быть с парнем, – говорю я, – то откуда в тебе столько уверенности в себе?

Он вздыхает и, сняв с моего плеча одну руку, трет лоб.

– Поверь, ее нет. Этой уверенности в себе.

– Я не хочу, чтобы ты чувствовал, будто обязан мне помогать. Люк, это же мой тупой список, не твой. Ты не обязан во всем этом участвовать.

Отвечая, он гладит меня по рукам.

– Если кто и должен помогать тебе с этим списком, то это я.

Вздохнув, я медленно отлепляю себя от него и плюхаюсь рядом с ним на диван. Мой член еще умоляет меня о разрядке, но я окончательно растерялся и не знаю, как продолжать. Пусть мне и хочется. Очень. Я кошусь на пах Люка. Что ж, по крайней мере у него та же проблема.

– Ну, судя по всему, тебя это не отвращает.

Я не успеваю понять, как оно происходит, но секунду назад я сидел, а теперь вдруг лежу – Люк на мне, моя спина утопает в диване, а наши тела плотно прижаты друг к другу.

Когда я поднимаю глаза на него, у меня вырывается вздох. Он касается кончика моего носа своим и секунду меня изучает.

– Ты хочешь большего, Сэм, – произносит он тихо и мягко. – Да-да, я же вижу. Если ты хочешь, чтобы я позаботился о тебе, я готов.

У меня получается только кивнуть.

Что вполне заменяет ответ. Люк целует меня – крепко и жестко, – и я, задыхаясь, выгибаюсь под ним.

– Я сделаю этот твой опыт незабываемым. – Он задирает мою футболку и ведет костяшками пальцев через мой живот до груди. Поднимает лицо, улыбается, а потом исчезает из поля зрения вместе со своими ямками на щеках, когда, наклонившись к моему проколотому соску, заворачивает вокруг него свой горячий язык.

Я хватаю Люка за спину и жалею, что не могу наклониться так далеко, чтобы зарыться лицом в его мягкие волосы и, пока он легонько тянет губами за металлический ободок, спрятать в них свои стоны.

Я думаю, что, пожалуй, все-таки оставлю колечко в соске.

Он прихватывает губами кожу вокруг, дует, сосет. Я толкаюсь бедрами к его животу. Потом, не прекращая меня целовать, он переходит через мою безволосую грудь ко второму соску, и я не знаю, что лучше: удары его языка, от который мой сосок становится твердым, или остающееся после них ощущение прохладного воздуха.

– М-мне нравится. – Мой голос звучит удивленно, и, да, я удивлен.

Люк отзывается низким урчанием.

– Всего лишь нравится? – говорит он, осыпая мой живот неспешными поцелуями.

– Если тебе нужен рейтинг, то это тянет на 6, – отвечаю. На самом деле, скорее на 10, но признаться в этом ему я вряд ли смогу.

Он покусывает кожу вокруг моего пупка, после чего углубляется в него языком.

– Ну хорошо, хорошо, это 7, – говорю я и, запрокинув голову, напрягаюсь, пятаясь одновременно и отодвинуться, и прижать живот ближе.

Люк негромко смеется – мужским и глубоким смехом, который тепло вибрирует по моей дорожке волос.

Большими пальцами он цепляется за мои джинсы и, вынуждая меня тянуться к себе, ласкает за поясом мою кожу. В глубине души я знаю, что должен смутиться, но этого знания недостаточно, чтобы заставить меня пойти на попятный. Я думаю… нет, я уверен… что хочу продолжать.

Потому что тогда я смогу вычеркнуть это из списка, думаю я про себя. Все дело в списке!

– Знаешь, я парень азартный, – говорит Люк, проводя языком вдоль пояса моих боксеров. – Так что к концу рассчитываю как минимум на девять и пять.

На 9.5. Боже, на что оно будет похоже? И смогу ли я выдержать 9.5?

Люк щелкает кнопкой на моих джинсах, тянет за молнию, и мой член, выпрыгнув на свободу, бьет его в нос. Не успеваю я напрячься и устыдиться, как он вжимает лицо в прикрывающий мой ствол материал и полной грудью делает вдох.

Я содрогаюсь. Нет, я точно не смогу выдержать даже 8, не говоря уже о 9.5.

Его рот смыкается вокруг моей плоти, и она дергается в ответ. Он сосет меня через ткань. Трение заставляет меня схватить лежащую рядом подушку и крепко стиснуть ее. Я накрываю ею лицо, чтобы в нее закричать, и она пахнет Люком – родным, теплым запахом, похожим на жареные каштаны, с капелькой пота.

Я вдыхаю его и задерживаю дыхание, выпуская его по чуть-чуть каждый раз, когда губы Люка сжимают мой член.

Вскоре мне становится жарко, и я отшвыриваю подушку на пол.

– Приподними бедра, – командует Люк. Наклонившись, он снова обводит мой сосок языком. Непроизвольно я выгибаюсь, и он этим пользуется, чтобы стащить с моей задницы джинсы и боксеры до самых колен.

Я что-то неразборчиво бормочу и понимаю, что именно, только в момент, когда Люк поднимает глаза, и его лицо озаряют ямочки на щеках.

– Что, уже девять?

Больше похоже на 19, но это неважно. Меня уже ничто не волнует – и меньше всего то обстоятельство, что это мужчина дарит мне лучшую прелюдию за всю мою жизнь…

Влажные губы Люка касаются обнаженного кончика моего члена. Он проводит по нему языком, задерживается на секунду на щелке, и я содрогаюсь. Массируя мою задницу, он медленно берет меня в рот.

Не в силах сдержаться, я резко толкаюсь вперед.

– Извини, – умудряюсь сказать, но Люк, похоже, не слышит. Или ему все равно. Втянув щеки, он сосет мою плоть, двигая ртом вверх и вниз, так что я то окунаюсь в него, то выхожу…

Я чертыхаюсь. Замысловато и громко. Но фак! Все мои нервные окончания сосредоточились в одном-единственном месте, и я не могу больше терпеть. Я чувствую, как вырываюсь из-под контроля, словно садовый шланг, взбесившийся под напором воды. Я хочу, чтобы меня обуздали, вернули на место…

Люк снова улавливает мое настроение. Каким-то образом угадав, что держать меня надо крепче, он сжимает мой зад, и его сильные пальцы помогают мне немного собраться.

– Я сейчас кончу, – говорю я. Пытаюсь вытянуть себя из его губ, но Люк, впившись в мою кожу ногтями, удерживает меня там, где я есть. – Девять и пять! Девять и пять! – Моя голова откидывается назад. Я вторгаюсь в него еще раз, а после выстреливаю 3, 4, 5 толстых струи в его рот. Он пьет меня, выдаивая мою кульминацию, и я понимаю, что ничего подобного у меня еще не было.

Он отстраняется до того, как я становлюсь слишком чувствительным. Я сажусь. Люк встречает мой взгляд, и мои глаза опускаются на его красные, припухшие губы.

– Ты в порядке? – говорю я.

Его тело вздрагивает от тихого смеха, а потом он подается вперед, и его лицо оказывается в дюйме от моего.

– Да, в полном. Можно поцеловать тебя?

Я киваю, хотя вопрос вызывает у меня непонятное беспокойство. Поцелуй получается мягким и осторожным – в основном потому, что я боюсь еще сильней повредить его рот.

Краем глаза я вижу, как его рука взлетает к его твердому члену. И, прервав поцелуй, бормочу:

– Мне, наверное, надо… ну, ты понимаешь… оказать тебе ту же услугу.

Я спускаюсь с дивана, по пути надевая штаны. Потом встаю между его ног на колени, но Люк, положив ладонь мне на лоб, останавливает меня и не дает расстегнуть свои джинсы.

– Ты не обязан что-либо делать лишь потому, что считаешь, что должен. Мне и так хорошо.

Я усаживаюсь на пятки. Не сказать, чтоб я знал, как делать минет, и после его слов какая-то часть меня с облегчением выдыхает.

Но есть и другая, большая часть, которая хочет увидеть, как мой друг тоже находит разрядку. Я хочу показать ему, как это восхитительно, когда кто-то омывает твой член языком и втягивает его до самого горла. Даже если этот кто-то мужчина.

Я просто хочу доставить ему удовольствие.

Он так добр ко мне с Джереми, всегда стремится давать, и давать, и давать, но замыкается, когда я делаю попытку дать что-то взамен. Он ничего не ждет, и порой меня это расстраивает. Я хочу, чтобы он понял, как сильно мне хочется сделать что-то и для него.

И я знаю, мы просто дурачимся, и он заслуживает много большего, чем я в состоянии дать, но по крайней мере я могу дать ему это.

– Я хочу, чтобы ты согласился. – Мои нервно дрожащие руки поднимаются к его молнии и расстегивают ее. – Пожалуйста.

Я берусь за пояс его штанов и мягко тяну.

– Ты точно…

– Да, я уверен. Приподнимись.

Он выгибается, разрешая мне стянуть его джинсы с бельем до лодыжек.

Увидев его, я выдыхаю. Он примерно одного размера со мной, но его член толще, и по его длине вьется выступающая темная вена. Я понятия не имею, каким образом его 8 дюймов поместятся ко мне в рот.

Мысленно совершая подсчеты, я медленно, дюйм за дюймом, наклоняюсь к нему, и узел из нервов и возбуждения в моем животе затягивается все туже и туже. Для меня это чистое безрассудство.

– Если ты…

Люк дает мне еще один шанс передумать, и я, строго нахмурив брови, прерываю его. Это мое специальное «отцовское» выражение, и оно творит чудеса. Улыбнувшись, Люк замолкает.

Я стираю с его лица эту улыбку, когда в порыве уверенности наклоняюсь и втягиваю его к себе в рот.

Люк шипит, но по тому, как вздрагивают его бедра, я понимаю, что ему хорошо. Он теплый и солоноватый на вкус, и его член такой гладкий. Ощущения… непривычные, однако не неприятные, а скорее чудные.

Я скольжу вверх и вниз и, копируя то, что он делал со мной, кружу по его стволу языком. Его руки ложатся было ко мне на затылок, но он сразу роняет их и сжимает вдоль боков в кулаки.

Он дважды упирается в мое горло, после чего я, поперхнувшись, вынужден его отпускать, но вскоре я нахожу нужный ритм и, чтобы добавить ощущениям остроты, беру его за основание члена.

Он говорит мое имя, и я, услышав, с каким желанием оно прозвучало, понимаю, что хочу дать ему больше. Свободной рукой я пробираюсь к нему под футболку, нащупываю сосок и, не прекращая сосать, перекатываю его между пальцев.

Он стонет и вытягивается в струну.

– Сэм, я…

Я знаю, что он хочет сказать, и думаю отстраниться, но еще мне любопытно узнать, какой мужчина на вкус. Я засасываю его еще один раз, и он, содрогнувшись, обильно кончает мне в рот. Рефлекторно сглотнув, я остаюсь с ним, как и он со мной, до конца и только потом отпускаю.

– Горько, – говорю я. И не настолько плохо, как я, может быть, ожидал. – Тебе было приятно?

Его глаза подернуты дымкой страсти, но еще я замечаю в них нечто помягче. Может быть, нежность. Вместо ответа он наклоняется и целует меня. Сладко и ласково, и я понимаю, что именно меня беспокоило. Я сказал, что не хочу поцелуев. Что целоваться мы не должны.

Но…

Я, похоже, соврал, потому что сейчас я хочу, чтобы вдобавок ко всему остальному он меня целовал. Поцелуи каким-то образом добавляют происходящему остроты, и мне это нравится. Очень.

Даже, наверное, чересчур.

Мне нравится, что от них внутри все трепещет, а сердце бьется быстрее. Что они дарят уверенность в том, что я смог доставить ему равнозначное наслаждение. Но больше всего мне нравится возникающее от них чувство покоя. Словно я совершил что-то правильное.

Люк прижимается ко мне лбом.

– Мне было потрясающе, Сэм.

– Хм-м. Да уж. Я и не думал, что грешить так приятно, – смеюсь я.

Люк отодвигается.

– Ты же не думаешь, что связь двух мужчин – это грех?

Я проклинаю себя за тупой выбор слов. Как можно было ляпнуть такую несусветную чушь? Как Джереми откроется мне, если со стороны кажется, будто я это осуждаю?

– По-моему, ничего плохого тут нет, – поправляюсь я торопливо. – Но это… табу, понимаешь? Типа запретная тема. Сложно предугадать, какой будет реакция окружающих, и потому людям непросто ее обсуждать и совершать каминг-аут.

Люк кивает и снова прижимается лбом к моему. Наше дыхание смешивается еще пару минут, а потом я вынужден встать, потому что у меня затекли ноги. Я выпрямляюсь, потягиваюсь, и мы идем в ванную комнату, что по дороге каким-то образом превращается в соревнование, кто добежит туда первым.

Я побеждаю, но подозреваю, что Люк мне поддался.

 

Глава 29

Люк

Я ему поддаюсь.

Как я мог не дать ему выиграть? Когда Сэм, сам не зная того, только что подарил мне нечто бесценное – интимный момент, где я смог доставить ему удовольствие. Где увидел его открытым, как никогда, полностью отдающимся моим ласкам.

Судорожно вздохнув, я прислоняюсь к стене напротив двери в ванную комнату. Это был самый эротичный момент в моей жизни.

Боже, а после, когда я смотрел на него и чувствовал, как он дарит такое же удовольствие мне… все мои мечты словно разом сбылись, и мой мир на несколько коротких минут стал таким, каким я хочу его видеть. Словно мы жили вместе и, вернувшись с работы домой, решили воспользоваться тем, что Джереми нет.

Моя рука взлетает к губам. Они очень чувствительные, и когда я провожу по ним подушечкой пальца, меня переносит назад к нашим с ним поцелуям.

Сэм сказал, что не хочет в промежутках никаких поцелуев, и хотя формально они такими и не были, поскольку мы находились в разгаре «эксперимента», ощущение от них было… другим. Они говорили не только о сексе… но и о дружбе, о том, как мы ценим друг друга.

Они были любящими. И не только с моей стороны, но и со стороны Сэма тоже. Я в этом уверен.

Когда он выходит из ванной, я улыбаюсь. Он краснеет, встретив мой взгляд, после чего, словно стряхивая неловкость, пожимает плечом.

– Все. Свободно, – говорит он. Его взгляд быстро окутывает меня, после чего перескакивает на какое-то пятнышко на стене рядом со мной.

Я отталкиваюсь от стены и по пути в ванную задерживаюсь возле него.

– Надеюсь, это было незабываемо.

Его глаза взлетают к моим, и через секунду он усмехается.

– Не на десятку, конечно, но…

Я стукаю его по руке, а он притворяется, что ему больно. Но не очень правдоподобно.

– Это было интересно, – смеясь, поправляется он.

Интересно. Ужасное слово. Прямо сейчас я ненавижу его всей душой.

– Ну, а ты? – произносит он. – Тебе еще страшно?

Я не хочу врать, не хочу сводить ответ к шутке. Я смотрю ему прямо в глаза.

– В каком-то смысле да, мне еще страшно. – Потому что это был ты. Потому что я хочу, чтобы у нас все было по-настоящему, а ты об этом даже не знаешь… – Но с тобой было потрясающе, Сэм. Мне очень понравилось. – Больше, чем ты можешь представить.

Его усмешка вздрагивает, а лоб прорезает морщинка. Он кивает, потом переносит вес на другую ногу. Внезапно то пятнышко или что там еще у меня на стене снова становится крайне увлекательным зрелищем.

Дожидаться его реакции невыносимо. Я слишком боюсь, что мне она не понравится, и потому проскальзываю мимо него в ванную комнату. Едва закрыв дверь, я прижимаюсь к ней лбом. Разве возможно чувствовать одновременно такой душевный подъем и такую печаль?

Я горько смеюсь над собой, потом умываюсь и выхожу.

Я думал, что Сэм, пока я буду в ванной, уйдет, но неожиданно застаю его на диване, где он расправляет складки на лежащей на коленях подушке.

Увидев меня, он поднимает подушку и бросает ее в мою сторону. Я ловлю ее и кручу в руках.

– Наверное, я пойду домой и завалюсь спать. – Сэм толчком поднимается на ноги, но я знаю, он хочет сказать что-то еще, иначе он бы уже ушел.

Я жду, когда он заговорит, а он тем временем пересекает комнату и останавливается на самой границе братской дистанции.

– Люк, спасибо тебе. Не только за то, что было у нас на диване, но и за свидание тоже. И… ты сказал, что если кому и помогать мне со списком, то это должен быть ты…

Его ресницы, которые, пока он говорил, были опущены, поднимаются, и взгляд его карих глаз сливается воедино с моим.

– Мне это нравится. Так и правда правильнее всего.

Он смотрит на меня дольше обычного, но, как только во мне вспыхивает надежда, уводит взгляд вбок и отступает назад.

– Ладно. Я пошел спать. Увидимся утром. – Он усмехается. – Может, поможешь мне с дизайном тату.

Он выбегает из дома, а я бегу следом за ним, говоря, чтобы он не вздумал вытворять нечто подобное, и что если он еще раз заикнется на тему того, чтобы шрамировать свое тело, я запру его и выброшу ключ.

Впрочем, я знаю: Сэм меня дразнит. И я рад, что тем самым он растопил остатки возникшей между нами неловкости.

Вернувшись домой, я с ноутбуком забираюсь в кровать, надеваю свою воображаемую шапку-смекалочку и начинаю придумывать, чем нам с Сэмом можно заняться в отсутствие Джереми.

Идея появляется достаточно быстро… однако на претворение ее в жизнь уходит пара часов.

Закончив, я кладу ноутбук на тумбочку возле кровати и беру телефон.

Сэм отвечает на третьем гудке.

– Люк? – Судя по голосу, он удивлен меня слышать.

– Ты в кровати?

– Угу. Только что дочитал последнюю книжку из списка.

– Хорошо. А теперь поскорей засыпай.

– Поскорей?

Моя улыбка становится шире. Слышит ли Сэм волнение в моем голосе?

– Да, потому что тебе нужно как следует выспаться. Завтра нам рано вставать.

– Чтобы починить твой пикап?

Черт. Я совсем об этом забыл. Но пикап подождет.

– Нет. Чтобы сделать кое-что более… спонтанное.

 

Глава 30

Джереми

Сидя на кухне, я наблюдаю за тем, как мама пытается замесить блинное тесто. Это довольно забавное зрелище. Я предлагал свою помощь, но она, отмахнувшись, ясно дала мне понять, что это ее личная битва.

Я не настаиваю. Я обожаю блины, и, пока мне разрешают помогать их съедать, все остальное меня не волнует.

На стойке звонит телефон, и я, думая, что это Стивен, бросаюсь к нему.

К моей неожиданности оказывается, что это отец. И его голос звучит… ну, скажем так, оживленно. Нет, не как у бешеного хорька на стероидах, но…

Мама ругается на электрический миксер, который снова выплевывает в нее порцию теста, а мне остается только покачать головой. С учетом того, какие в данный момент мои мама и папа… меня словно растят дикие звери.

Я хихикаю.

– Пап, что ты принял?

Он делает паузу, потом его отцовский тон возвращается, и я понимаю, что умничал зря.

– А Кэрол дома? Мне нужно предупредить ее, что меня неделю не будет.

Мне слышна отдаленная речь, и она подозрительно похожа на объявление в…

– А ты сейчас где? – Я огибаю стол и заглядываю в миску, над которой сердито пыхтит моя мама. Пока я, уклоняясь от брызг, стряхиваю с ее рук муку, бешеный хорек возвращается.

– В аэропорту. Люк организовал нам спонтанную поездку на юг.

– Что? Без меня?

Люк, видимо, слушал наш разговор, потому что на линии неожиданно появляется его голос.

– Учись хорошо в следующем году и в следующий раз сможешь поехать с нами.

Мама, взглянув на меня, спрашивает одними губами: Кто это?

Папа смеется, пока я так же беззвучно ей отвечаю: Отец.

– Передай трубку матери.

– Она занята, – говорю я.

– Неправда. – Мама стирает со щеки каплю теста и с удивительной ловкостью и быстротой выхватывает из моей руки телефон.

Я падаю на стул. Наверное, надо расставить тарелки, но мне неохота.

Мама смеется, потом берет с Люка слово, что папа вернется целым и невредимым, и вешает трубку.

– Плавать с акулами. Иисусе. Твой отец наконец-таки спятил.

Это еще мягко сказано.

– Ага, он полностью шизанулся.

Пряча усмешку, я вспоминаю, как папа недавно напился. Эту уморительную историю я, правда, придержал при себе. Я, конечно, могу иногда быть исчадием ада, но я не чистое зло.

– Так почему ты готовишь блины да еще в понедельник?

– Я взяла выходной.

– О. А зачем?

Мама что-то ищет в кухонных ящиках и наконец поднимается с поварешкой.

– Вот она. – Она бросает взгляд на меня. – Ты не накроешь на стол?

Я отлепляю себя от стула и хватаю варенье, арахисовую пасту и кленовый сироп.

– Мне захотелось провести с тобой хотя бы один день твоих летних каникул. Плюс в прошлую пятницу я отработала сверхурочные, так что мне даже не пришлось брать отгул.

Когда я достаю из шкафа тарелки, мама после паузы говорит:

– Джереми, не две тарелки, а три.

В этот момент я чувствую, как волосы у меня на затылке поднимаются дыбом.

– Три? – повторяю натянуто. – Почему?

Она решительно глядит на меня, и я уже знаю, что надвигается, но слышать этого не хочу.

– К нам придет Грег. Ему хотелось бы с тобой познакомиться. Он будет здесь в любую…

Я засовываю тарелки обратно.

– Знаешь, я, в общем, не голоден.

– Джереми. – «Послушай меня», – требует ее особенный тон. Тот, который обычно вынуждает меня сесть и прислушаться. Но сегодня он не работает.

– Желаю вам приятно позавтракать. А я ухожу.

– Ты останешься, Джереми, и будешь вести себя вежливо.

– Я тебе уже говорил, что второй отец мне не нужен. Так что Грег может отправиться в жопу.

– Следи за своим языком…

– Знаешь, чего я не понимаю? Почему нельзя приглашать его, когда я у отца. Если уж самый важный человек в твоей жизни пережил то, что видит тебя через неделю, то и он не умрет.

У мамы срывается голос.

– Ох, Джереми, дорогой…

Но я игнорирую все, что она хочет сказать. Сморгнув слезы, я бегу в свою комнату, хватаю ключи от дома отца вместе с зарядкой и телефоном, а после, не обращая внимания на мамины просьбы, выскакиваю за дверь – даже не потрудившись закрыть ее за собой.

 

Глава 31

Сэм

Во второй половине дня мы с Люком прибываем к месту нашего назначения на острове Стюарт. Это маленький, очаровательный пансион, который держит семья. Дорога сюда, включающая в себя перелет, трансфер на машине и паромную переправу, лишила меня дара речи.

В смысле, мы, конечно, и смеялись, и разговаривали, но оба вели себя так, словно не осознаем всей важности этого путешествия для меня. Ведь теперь у меня правда будет возможность вычеркнуть все до последнего пункты из моего списка того, что нужно сделать до 30-ти.

Хозяйка показывает нам наш номер на втором этаже. Открытое дерево наклонного потолка, деревянные ставни на окнах, традиционная мебель и лоскутные покрывала на двух односпальных кроватях придают ему домашний уют.

– Номер чудесен, – с обаятельной улыбкой сообщает ей Люк. – И спасибо, что у вас получилось принять нас после такого внезапного уведомления.

Хозяйка, довольно зардевшись, кивает, после чего оставляет нас в номере и закрывает дверь.

Я роняю свой наспех собранный чемодан на ближайшую к двери кровать и отправляюсь осматривать ванную. Она маленькая – там только душ, – но чистая и декорирована в стиле гостиной, с крепкими деревянными шкафчиками и оформленной в рамку вышивкой на стене.

Почувствовав за спиной приближение Люка, я краем глаза смотрю за плечо.

– Здесь просто здорово, – говорю я, наблюдая за его отражением в зеркале. Люк улыбается – мягко и широко, – и мне кажется, он не знает, что я его вижу. Пока меня не застукали, я опускаю глаза.

Когда я поворачиваюсь к нему, он на пару шагов отходит назад. На нем шорты и футболка с надписью «Сохраняйте спокойствие и не вешайте нос», и он выглядит так, словно его поцеловало лето.

– Да, – соглашается он, засовывая руки в карманы и покачиваясь на пятках. – Тут чертовски неплохо.

Я безуспешно пытаюсь не замечать то, что его футболка, задравшись с одной стороны, открывает полосу кожи. Я весь день подмечал в нем всякие мелочи. Например, маленький, шрам на его шее, серебрящийся на свету. Или тот факт, что у него на ушах есть веснушки. А под коленкой стоит синевато-черный синяк.

Меня тянет спросить, откуда он взялся, но привлекать внимание к тому факту, что я пялился на него, я не хочу.

Внезапно меня переносит в прошлую ночь, и от воспоминания, как Люк обхватывал меня ртом, я на миг забываю дышать. Не знаю, сколько раз за сегодня у меня вот так перехватывало дыхание. 5? 10? 20? В общем, прилично. Но перестать думать о том, что мы сделали, я не могу.

Каждый раз, вспоминая нас на диване, я повторяю мантру: Это был всего лишь эксперимент. Дурачество.

Вот и все.

Честное слово.

Он вопросительно поднимает бровь, и я, встряхнувшись, заставляю себя вернуться в текущий момент. Медленно выдохнув, я ухожу к окнам, откуда мне подмигивает вид на океан и песчаный пляж.

– Эта поездка, наверное, стоит недешево, – говорю я, открывая окно.

Люк кладет свой чемодан на кровать и расстегивает его.

– Тебе не нужно переживать о деньгах.

Качнув головой, я резко поворачиваюсь к нему.

– Нет, нужно. Люк, ты же не думаешь, что я просто приму это все, не сделав свой вклад?

Люк роняет охапку своих вещей на кровать и подходит ко мне. Он сохраняет дистанцию между нами, и я не могу сказать, почему, но меня оно раздражает. Я не понимаю, почему мы время от времени не можем позволить себе хотя бы обычные прикосновения – особенно после того, что случилось вчера.

Мы же достаточно уверены в собственной ориентации для того, чтобы знать: дружеские объятья с прикосновениями ничего такого не значат.

– Я этого не хочу, и оно стоит не так уж и много. Так что не беспокойся, – твердо говорит Люк и смотрит на меня тем особенным взглядом, какой появляется у него, когда он решает настоять на своем. Он не примет отрицательного ответа.

– Ладно, – говорю я и выбираю новую тактику. – Тогда я завтра заплачу за погружения.

Люк качает головой.

– Сэм, нет. Эта поездка – мой подарок на твой день рождения. Пожалуйста, просто не думай ни о чем и наслаждайся.