Текст книги "В объятьях демона (СИ)"
Автор книги: Ангелина Мэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
«В объятьях демона»
Любить сразу двоих… Такое возможно? На этот вопрос ответит только тот человек, который испытал нечто подобное. Как и главная героиня – провинциальная Золушка. Кого выбрать? Один – москвич, второй – турок. Оба молоды, умны, красивы и успешны. Их имена не сходят со страниц «Forbes». И, вроде бы, оба её любят. Но кого выберет она: самоуверенного, взбалмошного наглеца с внешностью и повадками Казановы или спокойного, загадочного восточного красавца, притягивающего её с неимоверной силой, то отталкивающего, то манящего в свои объятья? Причём один из этих двоих хранит страшную тайну, являясь человеком лишь наполовину…
Лучше провести мгновение с тобой, чем вечность без тебя…
Предисловие.
Засидевшись допоздна в читальном зале университета, до того, что даже сторож, проходивший мимо двери, загремел связкой ключей, намекая, что мне пора бы и удалиться, я оказалась в паутине ночной, но почему-то не притягивающей, а, наоборот, пугающей столицы.
Я слышала, как тот изнутри запер дверь «храма науки» и шаркающими шагами дал понять, что на сегодня моё погружение в историю Османской империи закончено, и нужно возвращаться к реальной жизни.
Посмотрела на часы, обе стрелки которых находились прямо в вертикальном положении, и глубоко вздохнула. Этот вздох означал, что и сегодня мне не удалось добраться до истины, которую я, во что бы то ни стало, обязана была узнать.
Оглянулась по сторонам. Было странно, что в эту тёплую майскую ночь, манящую сладостным ароматом цветущей сирени, на мостовой я была в полном одиночестве, не считая луны, которая полноправной хозяйкой освещала каждую плитку тротуара.
Посмотрев ещё какое-то время на звёздное небо, и вдохнув полной грудью аромат ночи, я отправилась навстречу своей реальной жизни, несмотря на то, что загадочный мир султана, прекрасных наложниц, грозных янычар и завораживающего сердце пролива никак не хотел меня отпускать.
До общежития, где и протекала моя невыдуманная жизнь, было метров триста. Я прошла мостовую и свернула во дворы. От их тишины и спокойствия дрожь пробежала по телу. Я остановилась, оказавшись в самой глубине ночи. Пересилив страх, и набрав в лёгкие побольше воздуха, всё же переступила невидимую черту между миром настоящим и тем, заложницей которого была.
Услышав шум шагов позади себя, я тоже ускорила шаг. Шаги сзади не прекратились, наоборот, послышались ещё отчётливее.
– Эй, красавица, куда спешишь? – грубый мужской и, явно, нетрезвый голос заставил меня обернуться.
Я увидела три силуэта, которые набирая скорость, приближались ко мне.
Побежала….
– Стой, говорю! От меня не убежишь! – незнакомцы, явно, начинали злиться.
Думала, что такое бывает только в кино: беззащитная девушка, три подпитых хулигана и тёмная подворотня.
Увы, то был не фильм…
Через минуту три огромных бугая окружили меня, не оставив никакой надежды на бегство.
«И почему в последнее время с завидной регулярностью влипаю в истории?» – пронеслось в голове.
Мне стало холодно. По всему телу пробежала дрожь. Ноги подкосились. Я пошатнулась, но не упала. Чем вызвала смех негодяев.
– Смотри-ка, от счастья голова закружилась! – смеялся один.
– Ну, так! То ни одного, а тут сразу три прынца! – кривляясь, поддержал второй.
– Ну, что, цыпа? Развлечёмся? – третий подошёл ко мне вплотную и сунул под нос недопитую бутылку пива.
Я даже почувствовала тот ужасный запах, который исходил от него: запах перегара вперемешку с потом и чесноком.
По инерции сморщила нос, чем вызвала дикую радость и восторг похотливых отморозков.
– Что, крошка, не нравится мой «Шанель номер 5»? – продолжал тот издеваться. – Смотрите, какая разборчивая попалась!
– Ну, ничего, мы это поправим! – вмешался в беседу второй, подойдя ко мне с другой стороны. Он взял локон моих волос и провёл им себе по носу.
Сердце моё бешено застучало, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Я закрыла глаза от страха, с ужасом представляя дальнейшее развитие событий.
– Отойди от неё! – вдруг послышался строгий мужской голос.
Мучители мои, в чьи планы, явно, не входил четвёртый, обернулись назад, откуда голос и раздавался.
В темноте, освещённый прожектором луны, стоял он – мой спаситель. Лица его было не разглядеть, только крепкий мужской силуэт. Эта картина напоминала мне одну историю.
– Мне повторить? – спросил таинственный незнакомец. Голос его дрожал.
– А ты кто ещё такой? – ехидно кривлялся бугай, что был с бутылкой.
Он оставил меня, стукнул бутылкой об лавочку и с «розочкой» пошёл прямо на незваного гостя.
Остальные последовали его примеру. В руках одного блеснуло лезвие ножа.
Сердце моё колотилось.
– Уходи! – бросил в мою сторону незнакомец.
Но я и пошевелиться-то не могла. Тело будто онемело.
Трое медленными осторожными шагами подходили к моему спасителю, окружая его со всех сторон. Тот же стоял на месте, не шелохнувшись. Подул ветер, и я увидела, как развеваются его длинные волосы.
Он точно напоминал того парня из книги, события которой ещё были свежи в моей памяти. Будто действие со страниц перенеслось в реальность.
Подойдя почти вплотную, один из отморозков набросился на моего героя. Но тот, не моргнув и глазом, одной рукой схватил хулигана за горло и спокойно поднял в воздух. Тот захрипел и задёргал ногами.
Двое других остановились….
Я смотрела на ночного мстителя. Его глаза янтарным блеском светились в темноте. Он же издавал звук, похожий на звериное рычание. Это зрелище пугало, но, в то же время завораживало. Я не чувствовала никакой опасности, поэтому убегать и в мыслях у меня не было.
– Уходи!!! – уже крикнул незнакомец каким-то странным, эхом раздававшимся голосом.
От этого крика мурашки побежали по всему телу. Я будто очнулась от его чар и, сначала попятившись назад, всё еще не в силах оторваться от его светящегося взгляда, развернулась и пустилась наутёк.
Потом всё было, как в тумане. Я не слышала обвинения в мой адрес грозной комендантши общаги, не видела испуганных лиц моих переволновавшихся соседок, не заметила встречавшего меня в коридоре Генку.
Я думала только о нём – о моём спасителе… Я узнала его даже в темноте…. Это был точно он…. И я ещё раз убедилась в том, что он был больше, чем просто человек!
Глава первая «Сделка»
Я сама никогда не поверила бы в эту историю, посчитав её рассказчика лгуном и фантазёром, решив, что тот насмотрелся фэнтези, которым забиты всё телевидение, полки книжных магазинов и всемирная паутина….
Но это… моя история…
Я не знаю, в каком веке мне нужно было родиться, но явно, не в нынешнем. Я нахожу себя отрешённой от современного мира. Я чувствую себя здесь чужой. Я задыхаюсь, как рыба, выброшенная огромной морской волной на песчаный берег, где нет ни души, чтобы отпустить меня обратно.
И мне по душе, скорее, бал Наташи Ростовой, чем современные дискотеки в навороченных модных клубах столицы. И я предпочла бы быть одной из наложниц султана, чем тереться по стенам в тех самых клубах с крутыми папенькиными сыночками, которые мнят себя хозяевами жизни.
Родители и имя мне выбрали подходящее, будто знали о судьбе, мне уготовленной. Такое сказочное имя в нашем небольшом посёлке было у меня одной, или, по крайней мере, его не было у моих знакомых. Зовут меня Василиса. Василиса Крылова. Да, как самую прекрасную и премудрую героиню русских народных сказок, спасённую Иванушкой из плена злобного Кощея. Герой Иванушки мне тоже симпатичен. И я не отношусь к категории молодых девчонок, мечтающих о принце на белом коне. Иванушка, при условии, что он не дурак, вполне бы мне сгодился.
Родилась и выросла я в небольшом посёлке под Москвой. Несмотря на близость столицы, жизнь моя на столичную не смахивала. Мама преподавала в местной музыкальной школе. Отец трудился на заводе.
Детство моё было счастливым…
Из самых ярких впечатлений можно отметить, пожалуй, двухнедельный отпуск в Сочи, лет десять назад – путёвки бесплатно дали папе на заводе за хорошие успехи в процветании производства. Также новый год, который мы не, как обычно, отмечали в кругу семьи, а точнее втроем, уплетая оливье и слушая «Старые песни о главном», а ездили в гости к друзьям семьи, где я в первый раз прокатилась на лифте аж до семнадцатого этажа, что произвело на меня большее впечатление, чем сам праздник. И ещё запомнился трёхкилограммовый торт с синими и красными розочками из сливочного крема с надписью «Восьмое марта», за которым отец даже ездил в Москву. Это сейчас можно приобрести любой шедевр с видом Кремля и Эйфелевой башни в её реальный рост. Тогда же это, действительно, было счастьем.
Но я не жалуюсь на судьбу, ни в коем случае. Я благодарна своим родителям, что они вложили в меня главное понятие о том, что такое хорошо и что такое плохо, что под силу не каждому, пусть даже и самому добросовестному «предку»!
И я не обижаюсь на своих одноклассников, которые дразнили меня «лохушкой». Ведь то, что я поступила в один из самых престижных университетов страны на бюджетной основе, в отличие от некоторых, говорит о том, что по себе людей не судят!
И в то время, когда мои «врагини» протирали штаны на кассах «Дикси» и «Пятёрочки», устраивая по вечерам дуэль из-за очередного сельского плейбоя, я уже во всю «покоряла» столицу.
Столица встретила меня с распростёртыми объятьями, точнее, с «распростёртым кошельком», так что после лекций в университете мне приходилось подрабатывать то там, то здесь. А именно: раздавать листовки у входа на Курскую об открытии очередной «Студии Мезотерапии», понятия не имея, что вообще это такое и «с чем его едят».
Зато я знала, как изнутри выглядит шикарный и дорогой столичный ресторан, по карманам лишь самым успешным и влиятельным, которых я никогда вблизи не видела, так как, подрабатывая на кухне посудомойкой, подглядывала на гламурную жизнь только в замочную скважину.
Я не боялась никакой работы, будь то посудомойка или надоедливый раздатчик листовок. Мои родители научили меня, что любой труд достоин уважения!
В универе, как его все ласково называли, я была белой вороной, получив сразу достойное прозвище «чудная». По крайней мере, оно было лучше, чем моё прежнее.
Зато в группе Ф-101, где обучали древнему искусству Платона и Сократа, меня уважали и даже по-своему любили за «мои мозги», пусть и не такие, но всё же самые близкие из всей группы к мозгам сих древнейших мыслителей.
– Вась, дашь лекцию по праву откопировать? – ласково, выдавливая улыбку на своём ангельском личике, просила меня наша местная Анджелина Джоли – Алина Дубровина, высокая стройная брюнетка, как говорят, модельной внешности.
Не знаю, в каком месте наши мальчики, одарившие её этим замечательным прозвищем, нашли сходство с известной актрисой, но раз его дали истинные знатоки женской красоты, оно имело право на существование.
Как ни смешно это прозвучит, но был в нашем дружном и сплочённом коллективе и Брэд Питт. Здесь, я согласна, сходство было на лицо. Всеслав Макарский был из тех парней, которые сводят с ума девчонок из той категории, о которой я упоминала ранее. Правда, его конь был не белого, а красного цвета, зато породы «Мазерати». Думаю, в этом случае, можно было простить такой маленький промах!
А внешность его была без единого брака, конечно, роста он был не высокого, но зато крепкие бицепсы и трицепсы идеально сочетались с цветом тёмного загара кожей и белобрысым ёжиком, аккуратно уложенным гелем. Глаза его цвета неба и чуть заметная ямочка на подбородке разбили немало девичьих сердец. Даже у меня, заядлой феминистки, при виде его мурашки бегали по спине. Но до Анджелины Джоли мне было далеко. Поэтому я даже не рассматривала этот вариант.
Макарский был сыном крупного в Москве банкира, оно и было понятно. Иначе как он умудрялся, присутствуя через раз на лекциях, успешно сдавать экзамены и зачёты. Ещё поговаривали, что Макарский-старший был армейским другом нашего декана. Одним словом, Сева Макарский был в универе «своим».
Алина Дубровина не могла похвастаться такой родословной. Её отец был более низкого полёта, всего лишь издателем, зато ему принадлежал не один банк, а пять издательских компаний. Тут уж, как говорится, не качество, а количество.
И, если Макарский целыми днями зависал в фитнесс-центрах, дабы поддерживать свой имидж плейбоя, Дубровина была завсегдатай салонов красоты. И вот недавно, но уже в который раз, подкачала себе губы, чтобы быть ближе к той, кем её называли.
И, конечно же, как и положено, по жанру, эти двое были парочкой.
А я была полноправным другом семьи, так как регулярно выручала конспектами.
– Вась, ну так как, лекцией поделишься? – ещё раз спросила Дубровина.
– Конечно, – разве я могла отказать человеку в помощи.
Родители учили меня: «Сам погибай, а товарища выручай!»
– Вот спасибо, моя дорогая! Сочтёмся.
«Моя дорогая» и «сочтёмся» были коронными фразами Алины. Так что я не обижалась, что «сочетались» мы с ней уже второй семестр.
– Хочешь сегодня с нами в клуб? – по-дружески, заранее зная, что откажусь, предлагала Дубровина.
– Нет, спасибо, на сегодня у меня другие планы, – вежливо отказывала я.
А что было бы, если я хотя бы раз согласилась! Думаю, Анджелина Джоли в один миг превратилась бы в Малефисенту, кем, в принципе, и была Дубровина.
Кроме легенд кинематографа были в нашей группе и герои анимации и даже русских народных сказок: Фунтик, Шрек, Заяц, Колобок. Хотя, наверное, в каждом уважающем себя коллективе есть такие «погоняла». Хочу остановиться поподробнее на двух, так как они имеют непосредственное отношение к моей истории.
Крокодил Гена или просто Крокодил. В обычной жизни – Гена Калинкин. И Чебурашка – Света Никитина. Они не были парой. Они были моими единственными друзьями в универе. Да, наверное, и в моей жизни.
Вот и сейчас Света, услышав мой разговор с Дубровиной, тут же подлетела ко мне:
– Ты опять ей списывать даёшь? Да она же использует тебя, притворяясь подругой. Думаешь, я не знаю, какие она гадости разносит про тебя по универу.
Я же улыбалась, пропустив мимо ушей её слова. Родители ещё с песочницы приучали меня не жадничать. Ну, а слушать сплетни – не является тоном хорошего воспитания.
Света и Генка были такими же, как и я, бюджетниками, что выделяло нас из толпы «золотой молодёжи».
… Профессор Литвинов, преподаватель этики, как всегда, задерживался. И дисциплину эту мы начали изучать самостоятельно, выясняя, какая марка одежды самая прекрасная в этом современном мире: от Киры Пластининой или же классика Дольче энд Габана. К разговору подключились все неравнодушные.
– Я себе вчера такое платье купила в ЦУМе, – хвасталась Дубровина, – ну просто обалденное, ярко-красное, спина открытая, гипюровая вставка вот здесь, – показывая то самое откровенное место, продолжала она на радость сидевшим рядом и открывшим рот от желания увидеть вживую эту самую вставку, нашим мальчикам.
– В воскресенье его в клуб надену, – кокетливо улыбалась Дубровина, приглашая всех желающих и «возжелающих» увидеть это платье лично.
Я заметила, как Свету Никитину, наблюдающую за этим высококультурным разговором, передёрнуло в тот момент.
– Дорогое? – интересовалась Ленка Смирнова.
«Хоть кто-то думает о голодающих детях в Африке», – обрадовалась я, рисующая в голове ужасные картины, когда речь заходила о стоимости современных нарядов.
– Пятьсот, – полушёпотом, но так, чтобы услышала вся аудитория, ответила Анджелина Джоли.
– Баксов?
– У е, – обидевшись, что её чуть не продешевили, сказала Дубровина.
Знают ли они, что эта серая кофточка, что сейчас на мне, стоит пятьсот рублей. Нет, они, наверняка, даже и не подозревают, что существуют ещё какие-нибудь деньги, кроме долларов и евро.
А Дубровина лучше бы занялась благотворительностью, как её тёзка, – думала я, – чем тратить папины денежки направо и налево. Хотя она, наверно, даже не знает, что такое ООН. А, если и слышала, то решила, что это название очередного ночного клуба или спа-салона.
Да, знакомьтесь, Лена Смирнова – ещё одна обладательница золотой пробы. Всё по традиции, даже не интересно, никакого разнообразия: девяносто-шестьдесят-девяносто, плюс-минус три сантиметра, шпильки длиной со стандартную линейку в портфеле школьника – дабы соответствовать стандарту своему. Как минимум три похода в клинику пластической хирургии. Блондинистые волосы, чудом выросшие за каникулы сантиметров на двадцать. Белая «Ауди ТТ» у ворот универа. Ничего не смыслит в профилирующем предмете, зато разбирается в законодательстве моды, так как у её матери три бутика на Арбате.
– Махнём сегодня после последней пары в боулинг! – хлопая в ладоши и восторгаясь своей сообразительности, как лучше провести время, предложила Алина.
– Без проблем!
– Круто!
– Клёво! – поддержали её со всех сторон.
На этом беседа закончилась. Так как открылась дверь, и на пороге аудитории появился Сергей Михайлович Литвинов – преподаватель этики.
После последней пары все отправились, как и договорились в боулинг, ну, или почти все.
Я поспешила домой. Сегодня была моя смена в ресторане.
– Как, ты с нами не идёшь? – подскочила ко мне уже в коридоре, увидев, что я направляюсь в другую сторону, Дубровина.
– Я не могу сегодня. В следующий раз, – наивно похлопав глазами, ответила я, понимая, что «следующий раз» – это что-то типа её «сочтёмся».
– Жаль! – таким тоном, что я уже почти поверила, продолжала Дубровина. – Слушай, в это воскресенье у меня день рождения, будем отмечать в клубе. Ты должна быть обязательно.
Последние слова она уже говорила на ходу, потому как Макарский, который не привык ждать, уже тащил её за руку по длинному коридору универа, наслаждаясь при этом восторженными взглядами своих поклонниц.
– Чего она хотела? – подошла ко мне Света.
– Да ничего! Как обычно, – похлопав её по плечу, ответила я. – А где Генка?
– Он просил нас внизу в раздевалке подождать. Ему в деканат забежать надо.
– Ясно. Пошли?
Через несколько минут мы втроём уже шли по вымощенной плиткой мостовой, наслаждаясь тёплыми лучами яркого апрельского солнца, которое было свидетелем того, что не за горами уже почки на деревьях, первая зелёная травка. Не за горами весна – моё любимое время года, когда всё оживает вокруг, и воздух наполняется манящим и сладостным ароматом.
Столица, которую я ненавидела, скучая по тому маленькому мирку, где выросла, в этот момент казалась мне не такой уж и плохой.
Было радостно и спокойно на душе. Рядом шли мои друзья: Генка и Света. С ними я чувствовала себя счастливой, хотя бы те несколько минут, которые занимала дорога из универа в общагу, где мы, покорители первопрестольной, жили на пятом этаже, как и положено первокурсникам.
Мы жили втроём: я, Света Никитина и Оля Соколова с филфака. Комната ничем не отличалась от остальных общежитских. Каждый, хотя бы раз в своей жизни, думаю, побывал в таком заведении. По стенам три койки, один письменный стол на троих. А за дверью – небольшой шкаф. Шторы, которые висели здесь, наверное, с момента постройки общаги, закрывали прекрасный вид на древний город, завораживающий своей красотой и историей. Город, покоривший многих, но который до сих пор не мог завоевать моё сердце.
… Из ресторана я вернулась поздним вечером.
– Я пришла! – по привычке сказала я, стаскивая сапоги с ног возле двери.
– Ты сегодня поздно, – заметила Света.
– Банкет был. Пришлось ждать, когда все разойдутся. А вы уже чай пили?
– Нет, тебя ждём. Кстати, Генка заходил, просил его тоже к чаю позвать, – включилась Оля в разговор.
– Ага, опять все конфеты у нас съест, – с улыбкой ответила я. – Ладно, схожу, позову.
Генки в своей комнате не оказалось. Вышел воздухом подышать – пояснил его сосед Дима. Поэтому чай тем вечером мы пили в женской компании.
…В то самое время на другом конце столицы в ночном клубе «Махаон» другая компания пила нечто, покрепче чая.
– Как, ты говоришь, её зовут? – спрашивал незнакомый симпатичный парень, разминая круговыми движениями уставшие плечи, на одном из которых из-под белой обтягивающей явно натренированные мышцы майки, выглядывала татуировка в виде дракона. Красавчик периодически дёргал головой, поправляя спадающую на лицо цвета тёмного шоколада длинную чёлку. В левом ухе сверкала серьга. Фигура его была идеальной – золотой серединой для девушек, разделяющихся на любительниц Ван Дама и Ди Каприо в молодости. Он взял в руки кий, обошёл вокруг бильярдного стола, выбрал себе цель и, нагнувшись, прищурив один глаз, попал «в яблочко».
– Василиса, – доносился приятный мужской баритон с соседнего столика, заставленного пустыми стаканами из-под пива и коктейля «Б2», которые официант не успевал убирать.
– Василиса, значит. А что, отличное имя.
– Да брось, Влад, нужна она тебе? – спрашивал всё тот же голос.
– Нужна, ой как нужна, – с нотами сарказма отвечал тот. – Это даже интересно, почувствовать себя Иванушкой.
– Да забудь, говорю. Она нормальная девчонка. Моя с ней типа дружит. Тебе баб мало. Оглянись, здесь уже все твои.
– Можешь забирать себе любую. Какая нравится? Может, вон та блондинка за столиком справа? – Влад, обняв за плечи своего собеседника, развернул его на девяносто градусов, показывая выбранную цель.
Блондинка, сидевшая одна за столиком, не поверила своему счастью. Выпрямив плечи и стреляя глазками, как опытная охотница за богатыми папенькиными сынками, улыбалась во весь рот своими ботексными губками.
– Не нравится? Согласен, полновата. А как насчёт этих двух цыпочек возле барной стойки? – не опуская рук, он развернул друга в другую сторону. – А что? Сразу две. Тебе же раньше нравилось? А?
Девушки же, почувствовав на себе внимание, встали в позу готовности, выставив все свои достоинства.
– Ну как, Сева? Брюнетки? Модельной внешности? – ехидно улыбаясь, скрежета отбеленными зубами, изображая тигра перед прыжком, спросил Влад. – Или сегодня ты хочешь рыженькую? – присев и взглянув своими чёрными глазами прямо в лицо товарища, спросил он. – Найдём и такую. Он поднялся и, подставив кулаки как бинокль к глазам, продолжал свой спектакль.
– Остановись Влад, ненавижу твои шуточки.
– Ой, прости, запамятовал. Ты же теперь почти семейный человек. У тебя же есть Анджелина Джоли. Зачем тебе эти простушки. Кстати, она тебе ещё не надоела? Сколько вы с ней? Полгода? Может, больше? – дёрнув вновь головой, поправляя чёлку, спросил Влад у своего собеседника. Кем был, как вы уже могли догадаться, Всеслав Макарский – он же Брэд Питт.
А наглец с внешностью Казановы был его друг – Влад Истомин, такой же, как и Макарский, сын своего отца – владельца нескольких казино и модных ночных клубов, в том числе и «Махаона». И, если везде Истомин чувствовал себя царём и хозяином жизни, так здесь он, можно сказать, был всевышним.
Девушки же в клубе были не из категории ожидающих принца на коне – вход для таких был заказан. Они были птицей покрупнее – опытные охотницы за богатыми наследниками, такими как были Влад Истомин и Всеслав Макарский.
– Мне пора! – Макарский встал из-за стола, отглотнув пива из бокала, хлопнул друга по плечу и направился к выходу.
– Пока! Пока! – с загадочной улыбкой помахал ему вслед Истомин.
– Макс! – крикнул он охраннику.
Опричник его под два метра ростом и таким же расстоянием в плечах не заставил себя долго ждать.
– Вон ту блондинку видишь? – взглядом показывал он на девушку за соседним столиком справа, на которую обратил внимание в самом начале вечера.
– Понял! – ответил ему знавший свои обязанности охранник.
В ту ночь Влад не скучал. А для ещё одной дурочки сбылась мечта её жизни – стать хотя бы на одну ночь девушкой Истомина.
Всеслав Макарский за рулём своего «Мазерати» в тот вечер тоже не скучал, думая о том, что же теперь будет. И зачем чёрт принёс Истомина в ту самую минуту к дверям универа, когда из него выходила Василиса с друзьями! Зачем чёрт вообще принёс его из Лондона, где вот уже третий год тот обучался, чтобы быть достойной сменой своему отцу.
Макарский дружил с Истоминым с самого детства по той простой причине, что их отцы были дружны – их объединял общий бизнес. И он знал друга, как облупленного – так просто Истомин не отвяжется. Если Владу пришло что-то в голову – его уже не остановить.
– Вот чёрт! – вырвалось у Макарского. Надо отметить, то была его коронная фраза. Было ли это упоминанием нечистого, или в ту минуту она относилась непосредственно к объекту его мыслей, остаётся только догадываться. Брэд Питт рукой стукнул по рулю и прибавил газу.
…На следующий день в универе по длинному коридору вышагивала делегация. Во главе которой в белом френче по колен, подвязанном поясом, в чёрных узких брюках, начищенных ботинках из крокодильей кожи и в солнечных очках из последней коллекции «Рэй Бэн» шёл известный всем продвинутым девушкам Москвы Влад Истомин со своими опричниками.
Всё внимание окружающих было приковано к ним. Девушки перешёптывались, не веря своим глазам:
– Да это же Истомин!
– Не может быть, он же в Лондоне!
– Да нет, точно он, я бы его из миллиона узнала!
– Ой, какой хорошенький!
– А я думаю, на фото в «Форбсе» он намного симпатичнее!
– Истомин? – спрашивали некоторые, удивлённые такому вниманию к персонам делегации, видимо, первокурсницы, пока ещё не разбирающиеся в светской жизни столицы.
– Да, наследник казино, клубов и ресторанов. В «Форбсе» в десятке самых завидных женихов Москвы.
– Ах! Какой милашка! – реагировали тут же посвящённые.
Предводитель же делегации, привыкший к такому вниманию, ни на кого не смотрел. Считавший себя царём и богом, он и сейчас шёл уверенной походкой, прямо держав спину, с высоко поднятой головой и то и дело поправляющий спадающую на лицо чёлку.
«Всевышний» увидел свою цель и сбавил шаг:
– Сева! Макарский! – приподнявшись на цыпочках, будто его не видно было среди простых смертных, махал рукой Истомин.
Макарский, в тот самый момент тянувшийся к дверной ручке, замер, как вкопанный.
– Отойдём! Разговор есть! – подойдя к нему поближе и положив руку ему на плечо, сказал Влад.
– Куда? – с желанием исчезнуть в тот миг спросил Макарский, догадывающийся о чём, точнее, о ком пойдёт речь в разговоре.
– Ну, не в вашу же столовую! Здесь недалеко ресторанчик приличный!
– Так у меня сейчас философия! – растерялся Макарский.
– Вот и отлично! Заодно и пофилософствуем!
Дверь в аудиторию рядом с надписью «Философия» распахнулась. И перед ними предстала во всей своей красе Анджелина Джоли. Увидев Влада, она, видимо, не поверила своим глазам. Сначала обошла вокруг него, закрыв ладонями рот, как она всегда делала, изображая из себя удивлённую пай-девочку. Потом начала прыгать и визжать, напоминая свою глупую собачку породы йоркширский терьер с идиотскими хвостиками, которую иногда притаскивала в универ. Затем бросилась Истомину на шею, чем заставила охранников вздрогнуть и опустить руки в кобуру с оружием, спрятанную под пиджаками. «Царь» поднял руку, что означало: « Спокойно! Свои!»
– Ах, Алиночка! Дорогая моя! – изображая её саму, издевался Истомин. – И я тебя рад видеть. Ну, может и к лучшему, что ты здесь. Пойдём с нами, тебя тоже может заинтересовать моё предложение.
– Пойдём! А куда? – даже не вспомнив про главную профилирующую дисциплину, спросила Дубровина.
– Там и узнаешь.
И делегация, к которой прибавилось ещё двое, поспешила удалиться, под восторженные взгляды и завидующие вздохи остававшихся.
… Я же, как всегда, спешила после последней пары домой и не подозревала, что в это самое время в ресторане с символичным названием «Пари» трое разговаривали обо мне…
– Что ты в субботу делаешь? – спросил Гена.
– Пока не знаю. В субботу Наташкина смена в ресторане. Может, только попросит её подменить, – ответила я. – А у тебя есть предложение?
Генка замялся.
Я догадывалась, что нравилась ему. Все вокруг знали об этом.
Мне тоже нравился Гена. Как друг. Он был родом из небольшого посёлка в пятистах километрах от Москвы. Хотя моя малая Родина была ближе к столице, с Генкой у нас было много общего. Несмотря на множество народа вокруг, он, как и я, чувствовал себя одиноким. Генка любил читать книги, смотреть старые советские фильмы, любил обычный пломбир в вафельном стаканчике. Его не интересовали модные бренды. И он хотел стать учёным, чтобы доказать своё превосходство над теми, кто дал ему прозвище Крокодил.
Генка был не красавец, но и не плох собой. Высокий, худощавый, со светлыми кудрями и с голубыми глазами, он напоминал Иванушку с картинки из книги «Русские народные сказки». Да и был далеко не дурак. Маме бы он обязательно понравился. Я уже представляла, как она говорит: «Хороший мальчик! Положительный! Будет тебя на руках носить!» Только я не видела, чтобы папа хоть раз маму поднял на руки. Может быть, поэтому она так и говорила всегда, желая для меня лучшей участи.
В общем, Гена, полностью соответствующий моему идеалу, почему-то совсем не притягивал меня, что должно быть, как я думала, самым верным признаком любви! Поэтому, как бы я не хотела, не могла воспринимать его больше, чем друга.
Вот и сейчас он смотрел на меня глазами, полными восхищения, суя под нос какие-то бумажки.
– Что это? – спросила я.
– Билеты взял в кино, в воскресенье в 18:00.
… Один раз в жизни я была на свидании в кино. Но так давно, что, кажется, это было не со мной. В десятом классе мне нравился один мальчик. Имя у него было самое подходящее для школьного Дон Жуана – Роман. Он был на год старше, и по нему сохли все девчонки из нашего класса, да, наверное, из всей школы. Конечно же, он об этом знал, и умело этим пользовался. «Перевстречался» по очереди со всеми моими одноклассницами. Только я была уверена, что не попаду под его чары. Напрасно…. Стоило только услышать заветное: «Давай встречаться», и я пропала…. Дальше кино, конечно, дело не дошло. Но мне было и этого достаточно. После услышанного на следующий день: «У нас с тобой ничего не получится», у меня и появилось недоверие ко всему сильному полу, особенно к самым смазливым и самоуверенным его представителям. И я в свои семнадцать лет была тем редким экземпляром, о которых поэты пишут стихи, а композиторы слагают песни – чиста и невинна.
Увидев в Генкиных руках билеты в кино, невольно вспомнила свое первое свидание.
– Ну, так пойдём? – улыбался Генка.
– Пойдём, – ответила я, с тех пор так и не бывавшая больше в кино.
– Ребята, подождите!
Мы обернулись. Нас догоняла Света.
Она бежала по улице в распахнутом клетчатом пальто. Чёрные кудряшки волос подпрыгивали при каждом её движении. Ярко-красный шифоновый шарф, обмотанный вокруг шеи, развевался на ветру. Света была немного полновата, но её движения были пластичны и грациозны. Этакая Айседора Дункан! И почему её прозвали Чебурашкой? Да, её уши немного больше, чем у всех остальных, топырились из-под волос. Но мне это даже нравилось. Это придавало ей ещё большего шарма и выделяло из толпы безликих красавиц. И, если бы я была художником, то портрет русской красавицы я писала непременно бы с неё.
