Текст книги "Любовница"

Автор книги: Анджела Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Извинившись, она прошла в маленький кабинет рядом с кухней. Щеки и лоб у нее горели. Прошлое нахлынуло жаркой волной. Она открыла окно и подставила лицо холодному ночному воздуху.

Алессандра незаметно подошла к ней.

– Я пойду спать, мама.

– С тобой все в порядке? – обеспокоенно спросила Тэра.

– Я просто поперхнулась. Все почти прошло.

Она кашлянула пару раз для убедительности.

– Хорошо.

Тэра обняла Алессандру и нежно поцеловала.

– Правда, Бруно милый? – неожиданно воскликнула Алессандра.

– Правда.

– Как огромный плюшевый медведь! У них есть дети?

– Мальчики-двойняшки. Им по семь лет.

– Им нужна дочь, чтобы влиять на вкусы Клер в одежде. Это платье! Если бы она вышла на улицу, ее могло бы унести ветром, как Мэри Поппинс. Мрак! Ну ладно, я пошла.

Алессандра подошла к двери. Обернулась.

– Как папа?

– Хорошо.

– Он сегодня был замечательным, правда? Он выглядел таким гордым, когда ты поднималась на сцену. По-настоящему довольным. Честно-честно.

– Ну, конечно, он был доволен.

Тэра стояла у окна, не в силах заставить себя вернуться к гостям. Она пыталась разобраться в своих эмоциях, прояснить для себя свои чувства.

Она спрашивала себя, когда Бруно решится на разговор. Завтра? На следующей неделе? Никогда?

Он уже был в комнате. Аккуратно закрыл за собой дверь.

– Тэра, – ласково произнес он. Она молчала.

– Алессандра чудесная девочка.

Его голос звучал хрипло от еле сдерживаемых чувств.

– Да.

Последовала долгая пауза. Тэра закрыла глаза. Ее рот наполнился слюной.

– Алессандра – моя? – негромко спросил Бруно. – Она моя дочь?

– Нет.

– Ты в этом уверена?

– Я просто знаю.

Слова были резкими и грубыми. Тэра могла слышать шум своего прерывистого дыхания.

– Не надо ничего придумывать, Бруно! Оставь эту надежду!

– Она могла быть моей. Это возможно. – Неожиданно он стал сильным. Решительным. – Это возможно. Разве не так?

Тэра уронила голову на руки.

– Алессандра принадлежит Солу, – прошептала она.

– Это возможно, – повторил Бруно.

– Да, – устало признала Тэра. – Это возможно.

Она всегда понимала, что это возможно. Но никогда не испытывала ни малейшего сомнения, что могла забеременеть только от Сола.

– Алессандра принадлежит Солу. По закону. Что бы там ни было! – протестующе воскликнула Тэра. – Ради Бога, Бруно. Посмотри на нее. Послушай ее. Это же очевидно!

Внезапно она поняла, что не может вынести этого, не может вынести этих серьезных обсуждений, этих претензий. Протиснувшись мимо Бруно, она бросилась к двери.

За дверью стоял Сол. Безмолвный. Понимающий.

Что он слышал? Ничего? Все? Она знала, что он никогда не унизит себя признанием.

Она прижалась к нему дрожа. Глаза горели от жгучих слез, которые отказывались течь.

Когда гости разошлись и они с Солом собирались ложиться спать, он начал спокойный разговор о ее планах на будущее. Четко и логично обрисовал ее перспективы. Ей могут предложить возглавить один из престижных национальных оркестров. Оживить его, найти новые интересные пути. Что она думает об этом? Это заманчивое предложение, хотя оно и содержит некоторые ловушки. Но он будет рядом с ней и окажет ей необходимую помощь.

Она не хотела, чтобы драгоценное время, которое она могла провести с ним, было съедено профессиональными дискуссиями. Она хотела прижаться к нему, услышать, как их сердца бьются в унисон. Обвить его руками, провести ладонями вдоль линии его позвоночника. Твердость его мышц, запах его кожи вернут ей ощущение их прошлой близости, всю ее головокружительную страсть, ее гипнотическое очарование.

– Поговорим об этом завтра, – пробормотала она.

И об остальном – тоже.

Она скользнула в постель, с нетерпением ожидая его. Сол беспокойно ходил по комнате. Он часто страдал бессонницей в последнее время. Она протянула к нему руки, он наклонился и поцеловал ее.

– Я немного прогуляюсь, – неожиданно сказал он. – Проветрю голову от шампанского.

Тэра слышала, как он сел в лифт на площадке у дверей в квартиру. Слышала урчащий звук спускающейся кабины.

Когда это Сол прогуливался? – с тревогой подумала она. Он мог бегать. Вести машину на высокой скорости. Мчаться на лыжах с горы. Но никогда не ходил неспешным шагом. И вряд ли он выпил больше, чем полбокала шампанского.

После короткой паузы она услышала звук мотора его новой машины "порше-турбо".

Его новая игрушка. Никаких опоясывающих полос. Холодная и черная. Более мощная, чем все, что у него было до этого. Он говорил, что она дарит ему ощущение молодости.

Ну, по крайней мере, он будет счастлив за рулем.

Усталость сморила ее. Она погрузилась в глубокий сон.

Тэра была разбужена настойчивым стуком в дверь квартиры. Она приоткрыла глаза. Встряхнула головой, озадаченно моргая.

Слабый серый свет проникал сквозь шторы. Птицы начинали свой предрассветный гомон.

Она подошла к двери. Сердце проваливалось в груди от недоброго предчувствия. Позади нее шлепала босыми ногами Алессандра.

За дверью стояли полицейские. У них был мрачный вид.

– Миссис Сол Ксавьер? – сказал один из них.

Тэра вздрогнула. Вздохнула.

– Ну… да.

– Боюсь, у нас плохие новости, мадам. Мы можем войти?

Глава 34

Полиция ушла. Тэра и Алессандра остались сидеть. Оглушенные. Потерявшие дар речи. На время отрешенные даже от боли. На короткое время.

Алессандра смотрела перед собой застывшим взглядом. Она подняла руку и начала пропускать сквозь пальцы длинные пряди своих волос. Снова и снова, машинальными движениями, как будто расчесывая гриву Тоски.

Тэра вскочила на ноги.

– Мы не должны так сидеть!

Рука Алессандры остановилась.

– Что? Что ты хочешь сказать?

– Это не смерть. Мы не должны вести себя так, как будто это смерть.

– Его машину нашли искореженную и обгоревшую. Его в ней не было.

– Да, да. Но…

– Ради Бога, мама!

– Ты слышала, что сказала полиция. Официально он считается просто пропавшим.

– Кого они этим обманут? – Алессандра с яростью и горечью смотрела на мать. – Они просто не могут сказать слово "мертв", пока у них нет тела для опознания.

– Нет, – тихо простонала Тэра, прикрыв ладонями глаза.

– Ну, послушай, ведь совершенно очевидно, о чем они думали. Иначе, зачем бы им талдычить обо всех этих "случаях", когда водители исчезали, а затем их находили где-нибудь в реке. Куда их сбрасывал какой-нибудь пьяный водитель грузовика, который хотел избежать обвинения в непредумышленном убийстве.

– Нет.

– Случилось именно то, о чем они думают. Водитель грузовика, который врезался в папину машину, вытащил его, а потом… – Голос Алессандры сорвался. – Мама! Спустись на землю! – закончила она, сжигаемая яростью, горем и бессилием.

Тэра судорожно стала хватать ртом воздух. Снова села. Начала вздрагивать, не в силах совладать с собой.

– Мама! Мама! – испуганно запричитала Алессандра, сразу почувствовав себя беспомощным ребенком. – Не надо, не надо, – повторяла она, прижимая к себе голову Тэры.

Через некоторое время Тэра успокоилась. Взяла себя в руки, посмотрела на часы.

– Восемь тридцать. Тебе пора в школу.

Алессандра вздохнула.

– Сегодня суббота. И мы в Лондоне, а не дома.

Дом! Смешная имитация тюдорского дворца. Каким-то образом Тэра умудрилась полюбить это место. Она хотела сейчас вернуться туда. В просторную пустоватую гостиную. Комнату Сола, где были его музыкальные коллекции, его рояль, его дух. Она хотела перенестись туда и закутать себя в атмосферу этого места, как в уютное одеяло. Она жаждала заботы доброй и преданной миссис Локтон.

Алессандра с тревогой наблюдала за матерью.

Тэра улыбнулась.

– Все в порядке. Я держусь. Послушай, если сегодня суббота, значит, у тебя занятия в школе верховой езды?

– Это неважно. Не сегодня.

Взгляд Алессандры прыгал из стороны в сторону, не зная, на чем остановиться. Отвратительно думать о простых радостях, когда в воздухе висит черное облако трагедии. И в то же время, она жаждала этих радостей как единственно доступного утешения.

– Разумеется, это важно. Собирайся. Я отвезу тебя прямо сейчас.

Тэра помогла Алессандре вывести Тоску из трейлера. Алессандра взяла снаряжение и занялась лошадью.

Тэра наблюдала. Странным образом это успокаивало ее.

Она заметила, что Алессандра уже перерастает свою любимую Тоску. Ей скоро понадобится другая лошадь. Надо будет обсудить это с Солом. Она в ужасе оборвала мысль. Сол! Сол!

Тэра стиснула руки, моля Бога, чтобы Алессандра не услышала её стон.

– Мы еще не скоро выйдем на манеж, – сказала Алессандра. – Не жди, мама. Поезжай к бабушке. Вернешься сюда позже.

Около Алессандры уже крутились ее друзья и подружки, шел разговор о лошадях. Тэра посмотрела на них с неопределенной улыбкой, затем тихонько ушла. Она поехала к Рейчел.

– Он живучий, – сдержанно сказала Рэйчел, выслушав длинный рассказ Тэры.

Она поставила перед Тэрой чашку с кофе.

– Но он бы уже дал знать о себе к этому времени. Он бы не стал оставлять меня в этой адской неопределенности, если бы был жив, – сказала Тэра. Она посмотрела на мать. – Разве не так?

Рейчел взяла печенье со стоящей перед ней тарелки и принялась сосредоточенно крошить его на кусочки.

– Ты ведь не веришь, что он погиб, Тэра?

– Нет. – Тэра подняла глаза, глядя в пространство. – Я не знаю. Алессандра не хочет надеяться. Она все время повторяет это ужасное слово: мертв, мертв, мертв.

– Разумеется, она надеется. Но если убедить себя в том, что случилось самое страшное, больше нечего будет бояться.

– Да. Я понимаю, что ты права.

– Он любил тебя, – мягко сказала Рейчел. – Он был абсолютно без ума от тебя. – Она вспомнила поездку с Солом в больницу, где Тэра боролась за жизнь еще не родившейся Алессандры. – И если он жив, он все еще любит тебя. Но он единственный в своем роде. Он обладает способностью думать, действовать и чувствовать не так, как другие.

– Ты думаешь, он сделал это намеренно? – внезапно спросила Тэра. – Попытался убить себя?

– Нет. Конечно, нет.

– Полиция сказала, что водитель грузовика был пьян. Дорога была мокрой и скользкой.

Тэра все время напоминала себе об этом. Это несчастный случай, не ошибка Сола. Не его рук дело. Однако она не могла отделаться от мысли, что, если бы не в меру разговорчивая жена Бруно не сказала про эти чертовы светлые детские волосы Бруно…

Она вспомнила слова, которые сказала Солу, когда он мчал ее по скоростному шоссе после мастер-класса у Моники Хелфрич. "Вы верите, что ваша жизнь важна. Вы никогда не подвергнете себя настоящему риску". Эти слова были сказаны пятнадцать лет назад. Оказались ли они в обратном смысле пророческими? И стало ли сомнение насчет происхождения Алессандры последним рывком спускового крючка давно заряженного пистолета?

Она громко застонала, думая о своем любимом, зажатом в тиски, Соле. Боль прорезывалась сквозь оцепенение. Она не могла остановить круговорот страшных мыслей, безжалостно терзающих ее душу.

Рейчел утешала себя тем, что Тэра еще молода. Даже если Сол погиб, грусть не будет вечной.

Думая о Соле, Рейчел испытывала горечь. Стоя на своем пьедестале, он стальными струнами удерживал около себя обожающих его Тэру и Алессандру, и они танцевали вокруг него в почтительном восхищении, строго выдерживая задаваемый им ритм. Если его не стало, то они получают шанс освободиться. Осуществить собственные замыслы, пойти своим путем.

Рейчел встала и наполнила чайник водой, чтобы приготовить еще кофе. Нет, подумала она. Это не так. Это только мой взгляд на вещи. Для Тэры все это будет по-другому. И для Алессандры тоже.

– Тебе нужно заняться работой, – посоветовала она Тэре. – Нужно встретиться с Роландом Грантом. Тебе нужен оркестр и музыка.

– Я не могу. Не сейчас.

– Он никогда бы так не сказал, – жестко заявила Рейчел.

Полиция согласилась на просьбу Тэры не делать пока никаких публичных заявлений. По крайней мере, в течение первых суток. Однако они сказали, что после этого уже не смогут хранить молчание. Они обязаны публиковать сведения о пропавших людях. Возможно, объявится кто-нибудь, кто располагает информацией о мистере Ксавьере.

Тэра не могла возражать, хотя и понимала, что произойдет, как только эта история попадет в прессу. Она хотела, чтобы у Алессандры был хотя бы один спокойный день.

Напряженная тишина висела над домом в воскресное утро. С момента исчезновения Сола прошло тридцать часов. Тэра мрачно готовилась к буре, которая разразится над ней и Алессандрой, как только новость будет сообщена.

Алессандра, изнуренная горем и нервным возбуждением после вчерашних заездов, где она и Тоска заняли второе место, еще спала.

Тэра вышла в сад. Ее мысли были заполнены Солом. Легкие белые облака, типичные для начала лета, казалось, таяли в ярком солнечном свете. Тэра смотрела на них, пока у нее не заболели глаза.

Она прошла под нависающими ветвями араукарии, мимо лужаек и направилась вниз по подъездной аллее, небрежно касаясь блестящих листьев кустарника, растущего вдоль дороги. Дойдя до ворот, она остановилась, глядя на шоссе. Ворота были открыты. Они с Солом давно решили, что безопасность обеспечивается вниманием и доверием, а не замками, сигнализацией и прожекторами.

Серебристый "мерседес-купе", появившийся на шоссе, снизил скорость, просигналил о своем намерении повернуть и проехал сквозь ворота. Водитель не заметил Тэру, и машина не останавливаясь направилась к дому. Но Тэра заметила, кто был за рулем. Она побежала по аллее, чувствуя настоятельную необходимость оказаться у входной двери прежде, чем Джорджиана войдет в дом и столкнется с полусонной Алессандрой.

Мысль о том, что Джорджиана может знать что-нибудь о местонахождении Сола, подстегнула ее. Может, есть какая-то надежда?

Джорджиана приводила себя в порядок, перед тем как выйти из машины. Тэра видела, как колышутся ее светлые волосы, пока она легко дотрагивается пальцами до щек и лба, глядясь в зеркало заднего вида. Бледная рука прикоснулась к плечам, расправляя складки платья.

Дверца машины открылась, и оттуда показались стройные ноги. Следом за ними появилась по-кошачьи гибкая фигура, одетая в темно-синий шелк.

– Джорджиана! – окликнула Тэра.

Джорджиана повернулась. Поколебавшись, подошла к Тэре. Наклонилась и поочередно с обеих сторон прижалась щекой к щеке окаменевшей Тары. Затем отстранилась, и Тэра посмотрела в большие ярко-голубые кукольные глаза жены Сола и с мгновенно упавшим сердцем поняла, что та ничего не знает. Она не привезла с собой никаких известий, которые могли бы вернуть Тэру к жизни.

– Входите, Джорджиана, – с автоматической вежливостью произнесла она.

Джорджиана села на диван. Края ее юбки с запахом разошлись в стороны, открывая загорелые ноги.

– Я надеялась увидеть Сола, – спокойно и дружелюбно произнесла она.

Тэра почувствовала желание расхохотаться.

– Извините, но его сейчас нет здесь.

Она замолчала. Как продолжить дальше? – спрашивала она себя. К горлу подступила тошнота.

– Я пыталась найти его в лондонской квартире, оставляла сообщения на автоответчике, – сказала Джорджиана.

Тэра выпрямила спину и, собрав все свои силы, проговорила:

– Джорджиана, я думаю, вы можете помочь мне. Вы поможете мне?

Джорджиана моргнула.

– Я попытаюсь.

– Машина Сола разбилась вчера рано утром. Он исчез. Я ничего о нем не знаю.

Джорджиана оцепенела.

– О, – сказала она. – О Боже.

– Вы что-нибудь слышали о нем?

– Нет. За последние неделю или две – ничего.

Итак, он продолжал встречаться с ней. Тэра давно это подозревала. Скотина, злобно подумала она, охваченная на короткий момент яростью. Тошнота подступила снова. Если он только окажется жив! Даже мысль о жарком скандале была подобна мечте о блаженстве.

– С ним будет все в порядке, Тэра, – спокойно сказала Джорджиана. – Он не один раз попадал в сложные положения с машинами. И всегда выходил из них без единой царапины.

Тэра вздрогнула.

– Но он до сих пор не дал о себе знать. Ни слова. Ни звонка.

Джорджиана услышала в голосе Тэры страдание с намеком на угрозу. Она промолчала, перебирая пальцами темно-синий шелк юбки.

– Где он может быть? Вы знаете? – настойчиво спросила Тэра.

Джорджиана беспомощно покачала головой.

– Мне очень жаль…

Наступило молчание.

– Доктор Дейнман, мой доктор, он обычно говорил… – Джорджиана замолчала, как будто сожалея, что затронула эту мысль.

– Ну?

– Что те, кто исчезают, ищут свое прошлое.

– Что? – переспросила Тэра. Боже, это же избитое клише. Но клише часто рождаются из правды жизни. – А где его прошлое? Я знаю, его воспитывал дядя. Но он никогда не говорил об этом много.

– Да, – согласилась Джорджиана. Она наклонила голову и принялась вертеть большое рубиновое кольцо на пальце.

– Мы ничего не знаем о нем, – обескураженно произнесла Тэра.

– Бедный Сол, – сказала Джорджиана. – Ни родителей, ни семьи.

Тэра с любопытством посмотрела на нее. У нее сложилось впечатление, что Джорджиана говорит искренне. Тэра всегда понимала, что Джорджиана по-своему любит Сола, и почувствовала себя в ее присутствии в каком-то смысле похитительницей.

– Зачем вы приехали сегодня? – спросила Тэра.

Джорджиана помолчала в нерешительности.

– Я хотела сказать Солу, что мы можем начать развод. Я хочу выйти замуж снова – за своего доктора.

Тэра застонала. Какая жестокая ирония. И, возможно, Джорджиане уже не нужен развод от Сола. Возможно, она уже его вдова.

– О, Тэра, я очень сочувствую, – сказала Джорджиана.

Говорить больше было не о чем.

Джорджиана встала, чтобы уйти. В холле, одетая в пижаму Алессандра, просматривала воскресные газеты.

Она вскинула голову, наступило хрупкое молчание.

– О, моя дорогая! – воскликнула Джорджиана. – Да ты просто красавица!

Глаза Алессандры вспыхнули, предвещая взрыв.

Тэра поспешно выпроводила Джорджиану за дверь.

– До свидания, – сказала она. – Я дам вам знать, в случае… – Не договорив, она повернулась и вбежала в дом.

– О, мама. Моя бедная мама! – вскричала Алессандра, обнимая ее. – Эта ужасная женщина… Приехала сюда. Какая насмешка!

– Если честно, я не думаю, что она хотела причинить какой-нибудь вред, – сказала Тэра. – Послушай, Алессандра, пресса прибудет очень скоро. И большой толпой.

– Да. О'кей. Мы справимся.

Алессандра улыбнулась. Неожиданно почувствовала себя ужасно сильной. Она прошлепала босиком в гостиную.

К своему великому удивлению, Тэра услышала звуки рояля. Это был экспромт Шуберта. В очень хорошем исполнении и интересной интерпретации.

Глава 35

Алессандра спустилась к матери в подвал. Она старательно избегала смотреть на экраны мониторов, на которых в трех видах было лицо ее отца. Прошло уже больше трех недель после того, как он исчез.

– Мама, тебе надо прекратить заниматься этим. Ты вгоняешь себя в гроб. Посмотри на себя, одежда уже болтается на тебе как на вешалке.

Тэра протянула руку и обняла дочь за талию.

– Это будет ему памятником.

Алессандра резко встряхнула Тэру за плечи.

– Хотя бы отложи это на время. Ты можешь заняться этим потом. Просто мрак – проводить все дни в этой подземной темнице! – Она взяла пленку и пропустила ее сквозь пальцы. – Хорошо бы Роланд Грант пришел и забрал все это, – сказала она.

Тэра щелкнула переключателем, и фильм остановился. Изображение на экране погасло. Она хорошо понимала природу своей навязчивой идеи доделать эту редакторскую работу за Сола. Подхватить ношу там, где он ее выронил. Она все больше убеждалась, что в ту ночь, когда он исчез из ее жизни, он ехал из Лондона сюда, в свою монтажную студию. Она должна была закончить эту работу. Редактируя фильм, она многому училась. И потом, перед ней все время было его лицо. Его дух. Она должна сделать это любой ценой.

– Хорошо, – сказала она Алессандре. – Давай пойдем, погуляем. Или ты собираешься тренировать Тоску?

– Уже сделано. Давай лучше прокатимся!

Тэра пыталась расслабиться за рулем. Она вела машину в спокойном темпе. Ощущение скорости больше не будоражило ее.

– Что ты хочешь на день рождения? – осторожно спросила она Алессандру.

– Ничего.

– Ну, а как насчет подарка? Другую лошадь?

– Нет. Не сейчас. Я не вынесу так много перемен.

– Может, хочешь сводить друзей на дискотеку? Или в кино?

– Можно мне устроить что-нибудь дома? Для нескольких друзей? Легкий ужин и немного пива для мальчиков?

– О, силы небесные!

Если бы ты могла спросить у отца…

Тэра усмехнулась.

– Да. Конечно, можешь.

День рождения приближался для них обеих. Оставалось несколько дней. Алессандре исполнится четырнадцать. Полностью оперившийся тинэйджер.

Тэра припомнила летние дни четырнадцать лет назад. Из ее сердца просочилась капля крови.

Грохот африканских барабанов наполнял дом. Когда барабаны умолкали, раздавались жуткие вопли.

– Должно быть, это мучение для вас, терпеть всю эту современную музыку, – посочувствовала Тэре миссис Локтон.

Тэра рассмеялась.

– Настоящее мучение – это так называемая "серьезная" современная музыка.

– Неужели? – усомнилась миссис Локтон.

Она закончила свою работу, приготовила и накрыла великолепный ужин для примерно десятка прожорливых молодых людей, которые намеревались в ближайшие месяцы подрасти еще на несколько сантиметров. Взяв свой анорак, она собралась уходить.

– Они довольно симпатичные ребятки, – сказала она. – Надеюсь, что они будут аккуратно обращаться с музыкальным оборудованием мистера Ксавьера. Оно, наверное, стоит целое состояние.

– Я сказала Алессандре, что, если что-нибудь случится со стереосистемой или с роялем, головы полетят с плеч. Обычно она очень заботливо относится к вещам отца. Не думаю, что возникнут какие-нибудь проблемы.

Миссис Локтон одобрительно кивнула.

– Ну, доброй ночи, Тэра.

Она взяла в руки свою сумку. Обернулась.

– Я надеюсь… надеюсь…

Миссис Локтон не могла найти слов. Она неожиданно сделала шаг вперед, порывисто обняла Тэру и исчезла через заднюю дверь.

Тэра прошла в столовую, обозревая великолепный стол с образцами итальянской, китайской и индийской кухни и огромным именинным тортом в форме подковы с четырнадцатью свечами, подставки для которых изображали стремена.

Вернувшись на кухню, она села у стола. Усталая и опустошенная. Пугающе одинокая. Она чувствовала, что потеряла часть себя, что в ее душе зияет бездонная дыра.

Она посмотрела на календарь. Прошло уже четыре недели. Надежда ушла прочь. Случайные всплески оптимизма возникали все реже. Ужас сжимал ее грудь.

Она откинула голову назад. Обернулась и выглянула наружу. В сад позади дома. Бледно-зеленый свет струился от омытых дождем листьев. Недавно прошел ливень, и сейчас сад выглядел чистым и свежим.

Было семь часов вечера. Солнце, еще довольно высоко стоящее над горизонтом, слабо и неуверенно пробивалось сквозь облака. Тень появилась на стене прихожей. Длинная тень. Темная. Совершенно неподвижная.

У Тары от предчувствия шевельнулись волосы на голове.

Она сидела неподвижно как камень.

Тень сдвинулась. Он вошел в дверь. Он был бледнее и тоньше, его кожа была светлой, почти прозрачной.

Тэра поднесла руку к глазам, закрываясь от наваждения.

Он не издал ни звука. Не пошевелился. Он смотрел на нее. Просто смотрел.

Тэра встала. Невозможное произошло.

Она подошла к нему. Протянула руку и коснулась его груди. Он был настоящий. Из плоти и крови.

У нее перехватило дыхание. Кровь прилила к голове. Горячие волны стучали в висках. Радость, ярость, гнев.

– Скотина, – прошептала она.

Она ударила его по лицу тыльной стороной ладони. Замахнулась другой рукой.

Он стоял совершенно неподвижно, а она выплескивала на него свою ярость, злость и обиду.

Она была миниатюрной, но сильной женщиной. Эмоции подхлестывали ее. Он не выдержал, кинулся к столу, сел, опустил голову и накрыл ее руками, защищаясь от ударов.

Тэра наклонилась над ним и прижалась губами к его шее, к его волосам. С внезапностью питона она стиснула его в последнем всплеске ярости.

– Боже, я готова убить тебя.

– Я надеялся, что ты сможешь простить, – сказал он.

Она прижалась к нему. Вжалась в него. Сол. Ее Сол. Нашедшийся. Вернувшийся. О, радость!

Он выпрямился. Она посмотрела на него, смочила полотенце в холодной воде и приложила к свежим следам насилия на его лице. Их глаза не отрывались друг от друга. Его – гранитно-серые, ее – зеленые.

Он позволил ей обтереть его щеки, откинуть волосы со лба в поисках повреждений.

Он начал говорить. Начал объяснять.

Тэра остановила его.

– Нет. Не надо. Просто БУДЬ.

Она отжала полотенце и повесила его сушиться над краном, как всегда делала Рейчел. Ее ноги были ватными и непослушными. Она села рядом с ним. Взяла его за руку. Глубоко вздохнула.

Они сидели, не замечая времени. Молча.

Африканские барабаны безжалостно продолжали грохотать. Глаза Сола вспыхнули, его взгляд обратился к Тэре, Они оба заговорщически улыбнулись, интуитивно проникая в мысли друг друга.

В холле открылась и закрылась дверь, музыка на мгновение стала громче. Разгоряченная Алессандра ворвалась в кухню.

– Я хотела сказать миссис Локтон, что она сделала чудо…

Ее жестикулирующие руки упали вниз. Она застыла на месте. Глаза вспыхнули светом. На ее лице отразилось сначала недоверие, а потом напряженное внимание, когда истина начала проникать в ее сознание.

Сол медленно встал.

– Папа, – сказала Алессандра. – Мой папа. – Ее голос задрожал. – Мой папа!

Тэра смотрела, как они бросились друг к другу. Ее взгляд затуманился, изображение расплылось перед глазами. Она услышала голос Сола:

– С днем рождения!

Музыка усилилась, совершенно оглушая, когда группки молодых людей начали просачиваться из гостиной в холл, вынюхивая пищу, как голодные собаки. Любопытные глаза заглядывали в кухню. Смущенно отворачивались.

Тэра улыбнулась и вышла в холл, закрыв за собой дверь на кухню. Она показала дорогу в столовую.

– Кормушка для телят вон там, – сказала она проголодавшимся гостям.

Его ненадолго оглушило. Инстинктивно он выбрался из машины на дорогу. «Порше» как танк, сказал он, получает вмятины, но не разваливается. Он переполз через две полосы шоссе к бордюру у обочины. Потрясающая везучесть. Как у кошки с десятью жизнями.

Он видел, как машина вспыхнула языками пламени, слышал треск и шипение смертельной агонии. Он продрался сквозь колючий кустарник у обочины шоссе и пошел через луг. Он заснул по дороге.

Когда сознание вернулось к нему, он обнаружил, что все вокруг слегка перекошено и искажено. Он с трудом размял окоченевшие руки и ноги. Снова двинулся в путь и через несколько часов добрался до пункта обслуживания на шоссе. Там он купил еду. Бритву. Свежую рубашку.

Тэра приложила ладонь к его губам.

– Не надо больше. Потом. Ты сейчас здесь, этого достаточно. Больше ничего не нужно.

Они были в постели. Они прокрались в спальню, держась за руки, на цыпочках поднимаясь по лестнице. Тайком сбежали от тинейджеров, которые деловито толкались у кормушки.

Им нужна была простая физическая близость.

Тэра лежала в его объятиях, расслабленная и удовлетворенная, не думая ни о чем, кроме его присутствия.

Причины, мотивы, объяснения. Они медленно просачивались. По каплям.

За завтраком на следующий день Алессандра смотрела на него, не отрываясь. Внимательно, радостно. Без страха.

Тэра села между ними.

– А где ты был, папа? – неожиданно спросила Алессандра.

Он перевел взгляд с жены на дочь.

– Я шел через поля день за днем. Спал у изгородей или в амбарах. Как бродяга.

– Ты, наверное, был контужен. Плохо соображал! – воскликнула Тэра.

– Вероятно. Но со мной было не все в порядке и до аварии, как вы обе понимаете. Наконец, я дошел до симпатичной безымянной гостиницы недалеко от Хенли. Деловые конференции, факс в каждой комнате. В динамиках – мелодия Синатры. Никто не узнал меня.

– У тебя что, был мешок на голове? – спросила Алессандра.

Он улыбнулся.

– Я умело прятался. Это место не всегда было гостиницей, – спокойно добавил он. – Когда-то это был частный дом. Дом моего дяди, где я провел детство.

Тэра дотронулась до его руки.

– О, Сол.

В его взгляде появилась жесткость.

– Не надо меня жалеть. Мне там было не так уж плохо.

Алессандра беспокойно заерзала на стуле.

Сол повернулся к ней с ироничной улыбкой.

– Если тебе скучно, так и скажи. Излияние человеческих слабостей – не самая интересная тема.

Алессандра пыталась было протестовать.

Он прервал ее.

– Послушай, достаточно того, что мы все до сих пор любим друг друга. Тебе ни к чему оставаться и слушать всю эту чепуху. Иди и покорми эту замечательную лошадь. Я приду туда через несколько минут.

Алессандра встала и поцеловала Сола в лоб. Посмотрела на желто-коричневый синяк у него на скуле.

Проходя мимо Тэры, она вполголоса проговорила:

– Нобелевская премия мира отозвана.

Тэра улыбнулась. Она внимательно смотрела на Сола.

– Есть вещи, о которых я хотел сказать только тебе, Тэра. Я отправился в это место, потому что мне надо было напомнить себе кое о чем. Именно там я научился полностью полагаться на себя, быть самодостаточным, абсолютно замкнутым в себе.

– Сколько лет тебе было, когда ты научился этому?

– Около шести. Я уже начал заниматься музыкой. Мой дядя не был любящим и нежным человеком, но он был отличным музыкантом. Он не дал мне тепла, но он дал мне дар музыки. Я ухватился за музыку как за эмоциональный спасательный трос.

– Боже мой!

Тэра стиснула пальцы, вспомнив свое детское одиночество после смерти Фредди. А ведь у нее были любящие родители.

– Ты был так одинок, Сол. Наверное, поэтому ты рано женился?

– Джорджиана была идеальной женой для мужчины, которому нужна была красивая спутница жизни. Спутница, которая не пыталась бы проникнуть в душу, прикоснуться к ее хрупким тайникам…

Тэра кивнула, понимая. По крайней мере, частично.

Глаза Сола сверкнули.

– Ты была опасной, Тэра. Ты пронзила оболочку, за которой скрывалась моя душа. Ты лишила меня неуязвимости.

– И поэтому ты иногда так сердился на меня! – воскликнула Тэра.

– Да. Потому что я так безумно люблю тебя. Так безнадежно.

Она прижала его голову к груди, начала баюкать, как ребенка.

– А когда ты услышал, что Бруно предположил, что Алессандра – его дочь? Что тогда?

– Боже мой!

– Ты не поверил?

– Конечно, нет. Я знаю, что Алессандра моя. Но видеть тебя с этим симпатичным, открытым молодым мужчиной, думать о том, что когда-то было между вами. Отвратительная ревность. И думать о том, как легко и приятно могло бы быть тебе с ним…

Тэра оборвала его. Резко, решительно.

– Я не стремилась к тому, чтобы мне было легко и приятно. Я хотела быть поглощенной и околдованной. Быть с тобой на стремнинах, плыть через пороги в утлой лодке, преодолевать скалистые отмели, не зная, какая глубина будет под килем в каждую следующую минуту – бездонная пучина или несколько опасных дюймов. Боже! Я любила тебя. Я сейчас люблю тебя. – У нее вырвался глубокий вздох. – Сол, это правильно, что ты вернулся. Хотя бы потому, что Алессандра – твоя собственная плоть и кровь. Никто не отнимет этого у тебя, что бы ни случилось.